Суд и его функции в состязательном уголовном процессе. занимать по делу позицию и действовать вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат-защитник убежден в наличии самооговора своего подзащитного

Появление в отечественной науке уголовного процесса учения об уголовно-процессуальных функциях связано с проведением в России судебной реформы 1864 г. и утверждением принципа состязательности в качестве основополагающего принципа уголовного судопроизводства.
Впервые исследования данной проблемы были предприняты в трудах известных русских ученых-процессуалистов И. Я. Фой- ницкого и В. Л. Случевского, которые относили функции к общеправовым и, более того, к общенаучным понятиям.
В советский период возрожденное М. С. Строговичем учение об уголовно-процессуальных функциях было развито Я. С. Аварах, Л. Б. Алексеевой, А. Д. Бойковым, М. М. Выдрей, А. П. Гуляевым, В. Г. Даевым, В. С. Зеленецким, 3. 3. Зинатуллиным, Л. Д. Кокоревым, А. М. Лариным, П. А. Лупинской, Я. О. Мото- виловкером, В. П. Нажимовым, И. Л. Петрухиным, Р. Д. Рахуно- вым, А. Л. Ривлиным, В. М. Савицким, Ф. Н. Фаткуллиным, П. С. Элькинд, М. Л. Якубом, Н. А. Якубович. Среди современных процессуалистов исследованию данной проблематики посвятили работы Т. Н. Радько, В. А. Толстик, А. Г. Халиулин, В. А. Чернышев.
Однако особая теоретическая сложность вопроса об уголовно-процессуальных функциях не позволила и на сегодняшний день сформировать единый научный подход к определению сущности, содержанию и социальной направленности уголовнопроцессуальных функций. Как справедливо заметил Л. Д. Кокорев, «видимо, нет в теории уголовного процесса иной проблемы, столь дискуссионной, как эта».
Вместе с тем проблема научной трактовки уголовно-процессуальных функций как правового явления принадлежит к числу центральных и наиболее значимых в науке уголовного процесса. С ней связан целый комплекс чрезвычайно важных вопросов науки и практики уголовного процесса, например таких, как характер и содержание ряда принципов процесса, структура самого процесса, его правовая природа и социальная направленность. Кроме того, знание и правильное использование закономерностей осуществления процессуальных функций во многом предопределяют эффективность функционирования всей уголовно-процессуальной системы в целом.
В настоящее время очевидно, что серьезное исследование проблемы уголовно-процессуальных функций, направленное на формирование единого подхода к их пониманию, невозможно ограничивать рамками уголовного процесса, необходимы глубокие межотраслевые разработки с привлечением достижений смежных правовых наук, а также других гуманитарных отраслей человеческого познания.
В рамках юриспруденции понимание правовых функций (функций права) является различным. Одними авторами они определяются как «обусловленные социальным назначением направления правового воздействия на общественные отношения». Другие определяют функцию как конкретную роль субъекта права. При этом, на наш взгляд, заслуживающим внимания представляется мнение М. П. Кан, полагающей, что понятие направления деятельности (воздействия, регулирования) нельзя противопоставлять понятию роли субъекта, однако более точным будет определять функцию через понятие направления, чем через понятие роли.
Теория права дает представление о системе функций права, которую образуют четыре группы функций: общеправовые функции, отраслевые функции, функции правовых институтов и функции норм права.
Следуя этой классификации, уголовно-процессуальные функции необходимо отнести к отраслевым функциям (специфическим для отрасли уголовно-процессуального права, присущим уголовно-процессуальному праву как таковому). При этом, если исходить из того, что функции - это направления правового воздействия, следует прийти к выводу, что уголовно-процессуальные функции представляют собой специфическую форму реализации общеправовых функций - регулятивной и охранительной. Что же касается понимания функций как специального назначения и роли субъектов права, исходя из него формулирование сколько-нибудь внятного понятия отраслевых уголовнопроцессуальных функций оказывается затруднительным.
Сказанное с очевидностью свидетельствует о необходимости четко разграничивать уголовно-процессуальные функции и функции органов и лиц, участвующих в уголовном процессе. При этом характерны следующие их отличительные признаки.
Во-первых, в отличие от уголовно-процессуальных функций функции органов и лиц, участвующих в уголовном процессе, распространяются и за пределы уголовного процесса. Например, за пределами уголовного процесса осуществляются деятельность: суда по рассмотрению гражданских и административных дел; прокурора по реализации многих функций, предусмотренных Законом о прокуратуре; милиции, когда она выступает не в качестве органа дознания, а, например, как субъект оперативно-розыскной деятельности.
Во-вторых, в уголовном процессе одну и ту же функцию могут реализовывать органы и лица, имеющие за пределами конкретного уголовного процесса совершенно различные направления деятельности. Например, прокурор и адвокат, участвующий в качестве представителя потерпевшего, выполняют в данном конкретном процессе функцию обвинения, а за пределами этого процесса они представляют противостоящие стороны.
Изложенные выводы свидетельствуют о том, что понятие «уголовно-процессуальные функции» не тождественно понятию «процессуальные функции органов», например «функции суда», «функции прокуратуры», «функции адвокатуры». Уголовно-процессуальные функции определяются содержанием уголовно-процессуального законодательства, в то время как функции органов и лиц, участвующих в уголовном процессе, могут определяться законами о деятельности этих органов и лиц. Это, например, Федеральный закон от 20 августа 2004 г. № 113-ФЗ «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации», Закон о прокуратуре, Федеральный закон от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее - Закон об адвокатуре).
Как было отмечено выше, в юридической литературе не сформировалось единого мнения ни по вопросу о понятии уголовно-процессуальных функций, ни по вопросу о характере и количестве этих функций.
В теории уголовного процесса под функциями чаще всего понимаются отдельные направления уголовно-процессуальной деятельности. «Уголовно-процессуальная деятельность, - как писал М. С. Строгович, - сложная деятельность, сложная в том смысле, что она имеет определенные стороны, определенные направления, не совпадающие друг с другом и не поглощаемые друг другом. Эти отдельные стороны уголовно-процессуальной деятельности называются уголовно-процессуальными функциями».
Обозначенную выше позицию разделял В. М. Савицкий, который в своей обстоятельной монографии о государственном обвинении указал, что «функция характеризуется именно направлением деятельности». Несколько позже этот вывод поддержал и развил А. М. Ларин, полагающий, что «уголовно-процессуальными функциями называют предусмотренные законом направления, виды процессуальной деятельности, различаемые с точки зрения непосредственных правовых целей».
Несколько иначе к определению понятия уголовно-процессуальных функций подходит Н. А. Якубович. Она предлагает понимать их как осуществляемую участниками уголовного процесса деятельность, характер и содержание которой установлены законом в зависимости от процессуального положения участников (их роли и назначения) в процессе, направленную на решение стоящих перед ними задач уголовного судопроизводства, отстаивание процессуальных интересов или выполнение процессуальных обязанностей. Как видим, и это было отмечено в литературе, автор недалеко отошел от определения функций как направлений деятельности.
Менее убедительной представляется точка зрения процессуалистов, определяющих уголовно-процессуальные функции как часть процессуальной деятельности и, более того, как вид деятельности участников уголовного процесса, поскольку такой подход не позволяет отличить процессуальную функцию от процессуальной деятельности. Между тем сопоставление понятий «функция» и «деятельность» влечет вывод об их неидентичности.
Деятельность - это универсальная категория, содержание которой раскрывается через другие понятия. В структуру и содержание функции деятельность не включается, а сама функция рассматривается как внешняя необходимость, как фактор, детерминирующий деятельность. Тем самым связь между функцией и деятельностью выражается в том, что функция предопределяет деятельность, а деятельность, в свою очередь, олицетворяет функцию. В этом смысле функция предшествует собственно деятельности. Деятельностью является то, что наступило, существует реально. В отличие от нее функция представляет собой реальную предпосылку деятельности и выражает закономерность ее атрибутивных характеристик.
Учитывая изложенное, представляется правильным определение уголовно-процессуальных функций, данное М. С. Стро- говичем, как основных направлений процессуальной деятельности. Именно такой подход позволяет выдержать границы между отраслевыми уголовно-процессуальными функциями (обвинения, защиты и разрешения дела) и функциями участников уголовного процесса (в частности, уголовного преследования, создания условий реализации прав и обязанностей участникам процесса).
Следует также учитывать, что, определяя функцию как направление правового воздействия или деятельности, необходимо каждый раз оговаривать это направление. Именно так можно обозначить направление деятельности, олицетворяющей функцию, и отличать функции одного порядка. Я. О. Мотови- ловкер справедливо отмечал, что «о функции как о направлении деятельности, а не о самой деятельности, правомерно говорить лишь после того, как мы к слову «функция» добавим ее характеристику».
При всей сложности рассматриваемого вопроса следует согласиться с мнением Л. Б. Алексеевой, что существование в теории уголовного процесса понятия «уголовно-процессуальным функции» во многом углубляет характеристику процессуального положения участников процесса. Более того, представляется, что введение в теорию уголовного процесса понятия «уголовнопроцессуальные функции» позволяет упорядочить многостороннюю процессуальную деятельность участвующих в процессе государственных органов, должностных лиц, а также иных участников процесса.
Преобладающей в теории уголовного процесса является точка зрения о наличии в уголовном процессе трех основных уголовно-процессуальных функций: 1) обвинение (или уголовное преследование); 2) защита; 3) разрешение дела.
Однако, как отмечалось в литературе, главный недостаток концепции трех основных функций заключается в том, что она не отражает всей полноты уголовно-процессуальной деятельности, оставляя в стороне деятельность значительного числа участников процесса. Не отрицая существования указанных трех основных функций, ряд авторов называют наряду с ними такие функции, как расследование, поддержание гражданского иска, возражение против иска, надзор за точным и единообразным исполнением законов в сфере уголовно-процессуальной деятельности. П. С. Элькинд, помимо основных, в предложенной ею классификации функций выделяла вспомогательные и побочные функции. Вспомогательные функции, по ее мнению, выражаются, с одной стороны, в деятельности участников процесса, показания или заключения которых являются источниками доказательств, а с другой - в деятельности лиц,
так или иначе содействующих осуществлению следственных и судебных действий. Побочные функции, как считала П. С. Эль- кинд, выражены в деятельности гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей1.
Весьма оригинальные суждения относительно уголовно-процессуальных функций высказывал М. А. Чельцов. В частности, он выделял судебную функцию, функцию надзора, осуществляемую прокуратурой, за точным применением закона и функцию расследования, осуществляемую органами следствия и дознания. М. А. Чельцов считал, что судебная функция состоит не только в рассмотрении и разрешении уголовных дел, но и «в обязанности активно действовать, принимая меры к возбуждению дела, установлению события преступления и лиц, виновных в его совершении, правильному применению уголовного закона, с тем чтобы каждый виновный был справедливо наказан и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности»2.
Функция прокурорского надзора, по мнению М. А. Чельцо- ва, выполняет в уголовном процессе задачу обеспечения точного применения законов, а органы следствия и дознания осуществляют функцию расследования. Функцию обвинения как самостоятельную М. А. Чельцов отрицал, считая поддержание государственного обвинения в суде формой осуществления прокурорского надзора, а деятельность по раскрытию преступления и изобличению виновного - содержанием функции расследования. В то же время М. А. Чельцов признавал существование в качестве самостоятельной функции защиты, но не как деятельности, противостоящей обвинению, а как «имеющую государственное значение обязанность оказывать юридическую помощь гражданам»3.
А. М. Ларин говорит о существовании самостоятельной, но действующей только на досудебных стадиях процесса, функции процессуального руководства расследованием4.
М. П. Кан выделяет шесть процессуальных функций: 1) уголовное преследование; 2) защита; 3) разрешение дела; 4) исследование обстоятельств дела; 5) обеспечение участникам процесса их прав и законных интересов; 6) предупреждение преступлений.
А. Г. Халиулин приходит к выводу о существовании в современном российском уголовном процессе следующих основных уголовно-процессуальных функций: 1) уголовное преследование; 2) защита; 3) разрешение дела; 4) прокурорский надзор за точным и единообразным исполнением законов; 5) расследование; 6) гражданский иск; 7) защита против иска, а также дополнительных функций: 1) судебный контроль; 2) обеспечение прав и охрана законных интересов участников процесса; 3) оказание юридической помощи; 4) предупреждение преступлений; 5) вспомогательные функции.
Подводя своеобразный итог изложенному с позиции доктрины уголовного процесса и современного уголовно-процессуального законодательства, можно сделать вывод о том, что состязательная деятельность сторон уголовного судопроизводства в правовом государстве требует самостоятельности и независимости друг от друга таких основных функций уголовного процесса, какими являются функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела.
Обозначенные функции, в свою очередь, порождают функции различных субъектов процессуальной деятельности. Так, руководитель следственного органа, орган дознания, начальник подразделения дознания, дознаватель выполняют функцию уголовного преследования (в форме предварительного расследования), прокурор (но только в стадии расследования) реализует одновременно и функцию уголовного преследования, и функцию прокурорского надзора за точным и единообразным исполнением законов органами дознания и предварительного следствия. Гражданский истец и гражданский ответчик, их представители осуществляют на всех стадиях процесса функцию поддержания гражданского иска.
На наш взгляд, обоснованным является вывод о том, что функция обвинения реализуется в соответствующих процессуальных формах субъектами стороны обвинения на досудебных стадиях уголовного процесса. В суде функция обвинения на судебных стадиях реализуется в форме государственного или частного обвинения соответственно прокурором, потерпевшим, частным обвинителем и их представителями. Суд, рассматривая дело по существу, осуществляет функцию разрешения уголовного дела и создает равные условия сторонам процесса для реализации их функций.
Как верно отмечала П. А. Лупинская, уголовно-процессуальные функции различаются в зависимости от того, в каких стадиях - досудебных или судебных - ведется уголовный процесс. Данный научный вывод имеет принципиальное значение в решении вопроса о соотношении функции уголовного судопроизводства с функциями органов и участников процесса, функции которых детерминируются функциями уголовного судопроизводства.
Здесь уместно добавить, что обозначенные выше функции не имеют исчерпывающего характера, так как в уголовном судопроизводстве есть и другие направления процессуальной деятельности, вытекающие из его основного назначения и основополагающих принципов уголовного процесса.
Многофункциональный подход побудил ряд авторов к упорядочению функций путем их классификации. Так, Н. А. Якубович предлагает разделить процессуальные функции на основные и дополнительные. При этом процессуальные функции, по ее мнению, будут иметь основной характер в том случае, если направленность процессуальной деятельности этого участника определяется одним из таких побудительных начал, как: задачи уголовного судопроизводства; субъективный процессуальный интерес; выполнение процессуальных обязанностей. В то же время, по мнению Н. А. Якубович, кроме основных, участник может выполнять и дополнительные функции. Они являются либо производными от основных, либо их осуществление обусловлено обязанностью оказывать содействие другим участникам процесса в реализации их функций, которые для них являются основными.

С такой позицией согласился А. Г. Халиулин, который в рамках проведенной им классификации уголовно-процессуальных функций на основные и дополнительные (как представлено выше) указал, что функции уголовного преследования и процессуального руководства расследованием могут являться как основными, так и дополнительными1.
Важным шагом в развитии учения об уголовно-процессуальных функциях было признание его законодателем. С принятием в 2001 г. УПК РФ функциональный подход стал легальным. Так, уже в ст. 5 УПК РФ определение понятия сторон дано через указание на выполнение участниками судопроизводства на основе состязательности функции обвинения (уголовного преследования) или защиты от обвинения. А в ст. 15 УПК РФ, раскрывающей принцип состязательности уголовного судопроизводства, названы три основные направления - функции уголовного процесса - обвинение, защита и разрешение уголовного дела с указанием на то, что они отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо.
Существенным является вывод о том, что общеправовые функции (регулятивная и охранительная) получают специфическую форму реализации в виде отраслевых уголовно-процессуальных функций, которые выражаются посредством деятельности участников уголовного процесса.
Как было отмечено выше, в действующем УПК РФ предусматриваются только три уголовно-процессуальные функции: обвинение (уголовное преследование), защита и разрешение дела. При этом законодатель исходит из тождества функции обвинения и уголовного преследования, что, по нашему мнению, не совсем правильно.
Обвинение как уголовно-процессуальная функция имеет весьма широкое содержание. Оно воплощается на основе законности и обоснованности в многогранной и по форме, и по содержанию процессуальной деятельности и охватывает как привлечение в качестве обвиняемого, так и ознакомление с обвинением, как проверку доводов обвиняемого на предмет его непричастности к совершению преступления, так и обеспечение соблюдения прав и законных интересов обвиняемого.

Обвинение предполагает не только составление и утверждение обвинительного заключения или акта, не только действия стороны обвинения в суде, но и отказ от него в случае неподтверждения обвинительного тезиса.
Что касается уголовного преследования, то обозначенная процессуальная конструкция, будучи процессуальной деятельностью, осуществляемой стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления, представляет собой исключительно функцию участников уголовного процесса со стороны обвинения, которая ограничивается только рамками изобличения лиц, совершивших преступления, и установления события преступления. В этом смысле, как мы полагаем, функция уголовного преследования охватывается отраслевой уголовно-процессуальной функцией обвинения и является одной из форм ее реализации.
Законодательно установлено, что функцию уголовного преследования со стороны государства осуществляют несколько субъектов: прокурор, следователь, руководитель следственного органа, орган дознания, начальник подразделения дознания и дознаватель (ст. 37-41 УПК РФ). Наряду с обозначенной функцией в УПК РФ названы и другие функции каждого из органов и должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование.
Так, прокурор наряду с уголовным преследованием осуществляет надзор за процессуальной деятельностью дознания и предварительного следствия. Прокурор вправе и обязан вносить представления на незаконные и необоснованные судебные решения в вышестоящий суд, требуя оправдания незаконно осужденного, что, по нашему мнению, является не чем иным, как реализацией функции надзора за законностью судебных решений.
Все перечисленные функции могут рассматриваться в качестве самостоятельных функций прокурора как участника уголовного процесса, что тем не менее не делает их самостоятельными уголовно-процессуальными функциями уголовного процесса.
Следователь, помимо уголовного преследования, в процессе производства по уголовному делу обязан собирать, проверять и оценивать доказательства в целях установления всех обстоятельств предмета доказывания, в том числе оправдывающих подозреваемого или обвиняемого. Он, например, вправе признать доказательство недопустимым, что вряд ли можно признать элементом уголовного преследования. Другими словами, следователь обязан обеспечивать своей процессуальной деятельностью всестороннее, полное и объективное исследование всех обстоятельств дела. И эта его обязанность послужила основанием для жарких дискуссий процессуалистов по вопросу о том, какую уголовно-процессуальную функцию осуществляет следователь.
Так, В. М. Савицкий, помимо осуществления обвинительной деятельности, наделял следователя функцией защиты, основывая свою позицию на положениях о том, что следователь обязан обеспечить обвиняемому возможность защищаться от предъявляемого ему обвинения, выявить не только уличающие, но и оправдывающие обвиняемого обстоятельства, а также обстоятельства, не только отягчающие, но и смягчающие его ответственность. Немного мягче позиция В. Д. Адаменко, который следователя, лицо, производящее дознание, прокурора и суд относит к субъектам косвенной функциональной защиты обвиняемого.
Против такой точки зрения возражала Н. А. Якубович. Она отмечала, что выяснение оправдывающих и смягчающих обстоятельств, так же как и обязанность следователя соблюдать все права обвиняемого на защиту, не означает, что тем самым следователь осуществляет деятельность по самой защите обвиняемого. Его обязанности, предусмотренные законом, являются в этом случае лишь гарантиями права обвиняемого на защиту, а не содержанием функции защиты.
М. П. Кан в связи с этим предлагает рассматривать деятельность следователя по обеспечению прав и охране законных интересов участвующих в деле лиц в качестве самостоятельной функции. С указанной позицией согласился А. Г. Халиулин с той лишь ремаркой, что охрану законных интересов надо понимать в широком смысле - не только как обязанность органов, ведущих процесс, но и как деятельность самих участников процесса.
Нам же верным представляется приведенное выше мнение Н. А. Якубович, поскольку указанные функции прокурора и следователя, выходя за рамки собственно уголовного преследования, все же остаются в пространстве уголовно-процессуальной функции обвинения.
Ряд процессуалистов настаивают на выделении в качестве самостоятельной уголовно-процессуальной функции предупреждения преступлений. Не отрицая существования этой функции, считаем необходимым заметить, что она выходит за рамки не только обвинения, но и собственно уголовного процесса при производстве по делу.
Характеризуя деятельность потерпевшего, законодатель говорит о праве потерпевшего, его законного представителя и (или) представителя участвовать в уголовном преследовании по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения и право и обязанности этих лиц выдвигать и поддерживать обвинение по делам частного обвинения (ст. 22 УПК РФ).
В юридической литературе сформировалось несколько позиций относительно вопроса о функции, осуществляемой в уголовном процессе потерпевшим. Так, Ц. М. Каз утверждала, что потерпевший в процессе выполняет функцию защиты своих интересов. Возражая ей, Я. О. Мотовиловкер совершенно справедливо отмечал, что защиту потерпевшим своих интересов нельзя противопоставлять обвинению, а само утверждение о том, что «потерпевший осуществляет функцию защиты своих интересов», не раскрывает специфику функции потерпевшего.
Прямо противоположной выглядит точка зрения А. Г. Ха- лиулина. Он высказался против безоговорочного отнесения потерпевшего к субъектам, осуществляющим функцию обвинения (уголовного преследования). По его мнению, отнесение потерпевшего исключительно к субъектам обвинения не будет раскрывать его функцию. Свою позицию он аргументирует тем, что указание в уголовно-процессуальном законодательстве на право (отметим: но не обязанность) потерпевшего участвовать в

судебных прениях по делам частного обвинения и в суде присяжных и то, что закон не называет потерпевшего, в отличие от прокурора, обвинителем, свидетельствует о том, что потерпевший далеко не всегда выполняет функцию обвинения - для него намного важнее именно защита своих прав и интересов, на что направлены предоставляемые ему процессуальные права. Кроме того, утверждает А. Г. Халиулин, УПК РФ вообще не упоминает о выполнении потерпевшим обвинительных функций на досудебных стадиях процесса1.
Анализ УПК РФ и содержания деятельности потерпевшего в уголовном процессе позволяет сделать вывод об осуществлении потерпевшим функции уголовного преследования, которая, ограничиваясь отдельными элементами по делам публичного и частно-публичного обвинения, восстанавливается в полном объеме по делам частного обвинения. Иные функции, реализуемые потерпевшим как субъектом уголовного процесса, в том числе защита собственных интересов, выходя за рамки непосредственно уголовного преследования, остаются в границах уголовно-процессуальной функции обвинения.
Аналогичным образом следует рассматривать и уголовнопроцессуальную функцию защиты потерпевшего его представителем - адвокатом, которая, как обоснованно утверждается процессуалистами, вызывается функцией обвинения.
Специфическими формами реализации функции защиты следует признать процессуальные формы деятельности, осуществляемые участниками стороны защиты по уголовному делу. Для участвующего в деле адвоката в качестве защитника это функция предоставления правовой помощи, для подозреваемого и обвиняемого - деятельность, направленная на опровержение данных, изобличающих этих лиц в совершении преступления, а также на защиту своих прав и интересов. Процессуальная деятельность защитника, подозреваемого и обвиняемого по отстаиванию своих или представляемых интересов полностью охватывается функцией защиты.
Об обоснованности изложенных выводов свидетельствует то обстоятельство, что, даже в случае полного признания подозреваемым, обвиняемым своей вины в совершении преступления,

уголовно-процессуальная функция защиты продолжает существовать и воплощается в деятельности всех субъектов стороны защиты в отстаивании прав и законных интересов подозреваемого, обвиняемого, в собирании и представлении доказательств, необходимых для полноценной защиты и установления всех обстоятельств по предмету доказывания (ст. 73 УПК РФ).
В юридической литературе были высказаны и иные позиции по данному вопросу. Так, А. Г. Халиулин говорит о многофункциональности деятельности защитника в уголовном процессе. Он выделяет две самостоятельные функции, выполняемые адвокатом по уголовному делу: 1) функция защиты прав и законных интересов подозреваемых и обвиняемых и оказания юридической помощи; 2) функция выявления обстоятельств, опровергающих обвинение или смягчающих ответственность подозреваемого, обвиняемого. Функцию оказания юридической помощи А. Г. Халиулин считает самостоятельной, она не поглощается функцией защиты. Обосновывает он это тем, что самые различные участники уголовного процесса вправе пользоваться этой помощью, в том числе те, кто не имеет своего интереса в уголовном деле, например свидетели.
Как видно из приведенной аргументации, мы вновь сталкиваемся со смешиванием отраслевой уголовно-процессуальной функции защиты и функции защитника как участника уголовного процесса. Функции защитника как участника процесса, правильно выделенные А. Г. Халиулиным, отнюдь не исчерпываются приведенным им перечнем (например, упущено право защитника собирать и представлять доказательства по делу). Однако все эти функции находятся в рамках процессуальной функции защиты и служат ее наиболее полной реализации при рассмотрении уголовного дела по существу.
Что же касается права иных, кроме подозреваемого и обвиняемого, участников процесса воспользоваться юридической помощью, в этом случае, на наш взгляд, деятельность по оказанию юридической помощи может выйти за рамки уголовнопроцессуальной функции защиты (скажем, если этой помощью воспользуется свидетель). Во всяком случае деятельность адвоката по оказанию юридической помощи данным субъектам уже не будет деятельностью защитника по защите подозреваемого или обвиняемого от предъявленного обвинения.
Отдельным в предмете настоящего исследования является вопрос об осуществлении тех или иных процессуальных функций гражданским истцом и гражданским ответчиком.
В литературе высказывается мнение о невозможности относить гражданского истца к участникам процесса, осуществляющим функцию обвинения, а гражданского ответчика - к субъектам защиты от обвинения, так как гражданский иск лишь связан с существом обвинения.
Изложенная позиция аргументируется ее сторонниками тем, что при разрешении дела возможно как отклонение гражданского иска (или оставление его без рассмотрения) при подтвержденном обвинении, так и удовлетворение иска (в том числе в порядке гражданского судопроизводства) при оправдательном приговоре или прекращении производства по делу. Исходя из этого ученые, обосновывающие данную концепцию, полагают, что поддержание иска гражданским истцом не значит поддержание обвинения, а защита от иска не равнозначна защите от обвинения. Как следствие, функция гражданского иска и функция защиты против иска являются самостоятельными.
По нашему мнению, при решении данного вопроса требуется иной методологический подход. Он заключается в необходимости определения субъекта, несущего бремя доказывания причинения вреда преступным деянием, вызвавшим к жизни гражданский иск. Поскольку гражданский иск предъявляется и рассматривается в рамках уголовного судопроизводства по разрешению уголовного дела, бремя доказывания факта причинения вреда, наличия убытков, причинной связи и вины причинителя вреда лежит на гражданском истце (потерпевшем) и их представителях. Их деятельность не может быть иной, кроме как обвинительной, а выполняемые ими функции участников стороны обвинения являются процессуальными формами реализации уголовно-процессуальной функции обвинения.
Уголовно-процессуальная функция разрешения уголовного дела реализуется посредством деятельности суда и проявляется она вследствие ее объективной востребованности состязательностью противостоящих функции обвинения и функции защиты, спор между которыми и должен разрешить суд. В рамках данной процессуальной направленности своей деятельности суд осуществляет собственные функции, присущие ему как участнику уголовного процесса.
В уголовно-процессуальной литературе вопрос о функциях суда в уголовном процессе решается по-разному. Так, Н. А. Колоколов полагает необходимым вести речь о множественности функций: разрешение дела по существу, охрана правопорядка, защита прав и свобод человека и гражданина, воспитание правовой культуры и, наконец, функция судебного контроля. При этом функцию разрешения дела по существу он определяет как основную, а функцию судебного контроля - как дополнительную.
Данную научную позицию в той или иной интерпретации поддерживает К. Ф. Гуценко, полагающий, что суд (судьи), помимо функции разрешения дела, осуществляет предварительный и последующий судебный контроль. Н. Г. Муратова, анализируя соотношение судебного контроля и правосудия, также отмечает, что суд правомочен вершить правосудие, признавая или не признавая лицо виновным, назначая или освобождая его от наказания, а также осуществлять судебный контроль, при котором не реализуются такие принципы правосудия, как состязательность и равноправие сторон. Мнение о том, что суд выполняет две функции - правосудие и контроль, высказывали В. А. Ржевский и Н. М. Чепурнова, С. А. Шейфер и В. А. Яблоков.
Весьма интересной является позиция М. П. Кан. Она обращает внимание на то, что поисковая, исследовательская дея- дельность следователя не завершается моментом привлечения лица к уголовной ответственности, а продолжает осуществляться до окончания предварительного следствия и затем осуществляется судом в судебном заседании. Исходя из этого, она считает, что следует вести речь о функции исследования обстоятельств дела, осуществляемой следователем и судом, т. е. вносит предложение о признании в доктрине уголовного процесса наличия такой функции суда, как исследование обстоятельств дела.
В то же время в литературе высказывается и другое, совершенно противоположное мнение. В частности, В. П. Божьев считает, что единственной функцией судебной власти является правосудие, а судебный контроль выступает видом ее реализации. Эту позицию разделяет В. А. Лазарева, которая, основываясь на тезисе о том, что судебная власть может быть определена как «исключительное властное полномочие разрешать возникающие в обществе конфликты правового характера», считает единственной функцией судебной власти правосудие.
Заслуживает внимания научная позиция Н. Н. Ковтуна, который, используя понятие функции как основного направления деятельности или реализации какого-либо явления, предлагает понимать правосудие и судебный контроль как частные формы проявления правосудия и единственную функцию судебных органов государства.
В юридической литературе высказано мнение о том, что никоим образом не вписывается в концепцию существования исключительно трех уголовно-процессуальных функций направления деятельности так называемых иных участников уголовного процесса. Под ними подразумеваются свидетели, эксперты, специалисты, переводчики, понятые, секретари судебного заседания, судебные исполнители и помощники следователей.
Перечисленные выше лица, не заинтересованные в исходе дела, обеспечивают деятельность, которая направлена на содействие осуществлению уголовного судопроизводства. Исходя из этого делается вывод об осуществлении данными лицами вспомогательной функции или функции содействия осуществлению уголовного судопроизводства.
На наш взгляд, с этим предложением вполне можно согласиться, однако рассматривать деятельность данных лиц как осуществление самостоятельных уголовно-процессуальных функций нельзя, поскольку их деятельность не является самостоятельным направлением процесса, реализующим цели и задачи уголовного судопроизводства.
Исследование вопроса об уголовно-процессуальных функциях, сопоставление их с функциями участников уголовного процесса позволяет сделать вывод о том, что между различными функциями имеются не только разграничительные линии, но и точки пересечения, взаимодействия, взаимоперехода.
Резюмируя сказанное, считаем возможным сформулировать следующие выводы и предложения. Уголовно-процессуальную функцию необходимо рассматривать как самостоятельное направление воздействия на общественные отношения, фактор, предопределяющий и детерминирующий процессуальную деятельность всех участников уголовного судопроизводства, и прежде всего его сторон и судебных органов власти.
В уголовном судопроизводстве существуют три основные уголовно-процессуальные функции: обвинение, защита и разрешение уголовного дела. Данные функции взаимосвязаны, возникают вследствие проявления изначально функции обвинения, вызывающей к жизни функцию защиты, а их последующее процессуальное состязательное противостояние порождает функцию судебного разрешения уголовного дела. Эти функции независимы и отделены друг от друга. Уголовное преследование - процессуальная форма проявления и реализации функции обвинения. Хотя уголовное преследование и является понятием, родственным обвинению, но не тождественно ему, реализуется в уголовном судопроизводстве как функция органов и лиц - участников стороны обвинения - и целиком охватывается уголовно-процессуальной функцией обвинения. Реализация в уголовном судопроизводстве трех основных процессуальных функций - обвинения, защиты и разрешения

уголовного дела - позволяет отрасли уголовно-процессуального права воздействовать на общественные отношения, реализуя тем самым общеправовые функции - регулятивную и охранительную. Уголовно-процессуальные функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела формируют и детерминируют функции участников уголовного судопроизводства, которые в зависимости от направления процессуальной деятельности и принадлежности к сторонам процесса или суду, а также иным участникам процесса, самостоятельно и независимо реализуют функцию уголовного преследования, функцию защиты и оказания юридической помощи, функцию разрешения уголовного дела и судебного контроля, функцию прокурорского надзора за точным и единообразным исполнением закона. Между этими функциями имеются не только разграничительные линии, но и точки пересечения, взаимодействия и взаимоперехода. Уголовно-процессуальные функции определяются содержанием уголовно-процессуального законодательства РФ, в то время как функции органов и лиц, участвующих в уголовном процессе, могут определяться и определяются федеральными законами о деятельности этих органов и лиц.
Введение в теорию уголовного процесса и уголовно-процессуальное законодательство понятий «уголовно-процессуальные функции» и «функции участников уголовного судопроизводства» позволяет упорядочить многостороннюю процессуальную деятельность участвующих в процессе государственных органов, должностных лиц, а также иных участников процесса.

1.1. Понятие уголовно-процессуальных функций

Долгое время термин "функция" был термином исключительно теоретическим. Исследователи неоднократно подвергали критике законодателя за нерешительность в вопросах определения уголовно-процессуальных функций на уровне нормативных актов. Принятый 18 декабря 2001года Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации употребляет термин "уголовно-процессуальные функции". Так, в ст. 15 УПК, раскрывая принцип состязательности сторон, законодатель указывает, что функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и тоже должностное лицо. Модельный Уголовно-процессуальный кодекс для государств-участников СНГ также обозначил термин "функция" (правда, только в одном случае и к тому же не в основном тексте, а лишь в разделе, посвященном разработке концепции модельного Уголовно-процессуального кодекса). Использование в п. 21 ст. 10 МУПК таких терминов как "уголовное преследование", "защита", "стороны" позволяет сделать вывод о том, что, законодатель прямо не употребил термин "уголовно-процессуальная функция", но все же его подразумевает.

Чаще всего под уголовно-процессуальными функциями ученые понимали основные направления процессуальной деятельности. М.С. Строгович так определял процессуальные функции: "Уголовно-процессуальные функции - это определенные стороны, определенные направления деятельности, не совпадающие друг с другом и не поглощаемые друг другом".

Сторонники такого толкования исходили из наличия в уголовном судопроизводстве трех основных уголовно-процессуальных функций: обвинения (уголовного преследования), защиты, разрешения дела. Такой подход традиционен, поскольку для выделения названных функций используется состязательная конструкция уголовного процесса.

З.З. Зинатуллин и Т.З. Зинатуллин представили определение уголовно-процессуальных функций как направления процессуальной деятельности участников уголовного процесса по достижению его предназначения. Такое определение некоторым образом схоже с определением, которое ранее было представлено П.С. Элькинд. По ее мнению, "функции уголовного процесса - это определяемые нормами права и выраженные в соответствующих направлениях уголовно-процессуальной деятельности специальное назначение и роль ее участников".

По мнению З.З. Зинатуллина и Т.З. Зинатуллина, уголовно-процессуальные функции имеют следующие свойства: а) функция есть урегулированная законом процессуальная деятельность; б) функция осуществляется участниками уголовного процесса - представителями либо со стороны обвинения, либо со стороны защиты от обвинения; в) это деятельность направлена на достижение предназначения уголовного судопроизводства.

Следует отметить, что ранее ученые, характеризуя уголовно-процессуальные функции, особый акцент делали на процессуальном положении должностных лиц органов государственной власти. Руководящее, а значит, и первостепенное положение всегда отдавалось должностным лицам. Такая позиция ученых вполне объяснима, поскольку УПК РСФСР был ориентирован на защиту государственно-публичных интересов при полном игнорировании диспозитивных начал. При таком подходе речи о защите интересов граждан не могло и идти.

Сегодня законодатель назначением уголовного судопроизводства видит:

1) защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений;

2) защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод;

3) уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания;

4) отказ от уголовного преследования невиновных, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию.

Нетрудно заметить, что, в сущности, это всего лишь две задачи: восстановление прав лиц, пострадавших от преступлений, и защита лица от незаконного и необоснованного обвинения.

Поскольку новым УПК приоритеты изменены, то, стало быть, определяющими при характеристике направлений процессуальной деятельности должны быть именно те задачи, которые закреплены в ст. 6 УПК. Именно эти задачи лежат в основе распределения уголовно-процессуальных функций.

В этой связи хотелось бы отметить, что при выделении уголовно-процессуальных функций в основе деления, скорее всего, не должна лежать цель деятельности или задачи каждого лица. Если существование уголовно-процессуальных функций будет зависеть от цели деятельности каждого участника судопроизводства, то вполне возможна ситуация, когда каждому участнику будет "выделена" только ему свойственная функция. При этом, количество процессуальных функций будет устремлено к количеству участников уголовного процесса. Это положение подтверждается, если проанализировать взгляды ученых, которые объясняют наличие уголовно-процессуальных функций через роль конкретных участников уголовного процесса. Именно им свойственно количественное увеличение уголовно-процессуальных функций. Например, В.Н. Шпилев так обосновывал необходимость количественного увеличения уголовно-процессуальных функций: "Поскольку теория трех основных процессуальных функций не в полной мере отражает содержание уголовно-процессуальной деятельности, где каждый участник процесса выполняет определенную функцию и действует в определенном направлении, предусмотренном законом, …предприняты попытки сконструировать более широкую систему процессуальных функций". Как видим, здесь на первое место выходит стремление автора в обязательном порядке закрепить за каждым участником осуществление конкретной и только ему свойственной уголовно-процессуальной функции. Следуя подобным рассуждениям, некоторые процессуалисты к трем основным функциям присоединяют еще расследование дела, поддержание гражданского иска и защиту от гражданского иска. Кроме того, обосновывается наличие в уголовном процессе семи процессуальных функций: 1) установление и проверка данных относительно преступлений, их расследование; 2) обвинение; 3) прокурорский надзор за исполнением законности; 4) защита от предъявленного обвинения; 5) судебное рассмотрение и разрешение уголовного дела; 6) вспомогательная функция, включающая в себя действия свидетелей, экспертов, других лиц, так или иначе содействующих осуществлению следственных и судебных действий; 7) побочная функция, находящая свое выражение в деятельности гражданского истца и гражданского ответчика.

В свое время В.Г. Даев также предложил классификацию функций, вытекающую из наличия интересов лиц, участвующих в уголовном процессе. Он выделял: 1) расследование уголовного дела; 2) прокурорский надзор за соблюдением законности в ходе уголовного судопроизводства; 3) защита личных процессуальных интересов; 4) оказание содействия в ходе уголовного судопроизводства.

В.С. Зеленецкий предлагал делить процессуальные функции на общие и частные, то есть на функции, реализующиеся на всем протяжении уголовного процесса, и функции, осуществляющиеся в одной или нескольких стадиях процесса. Вероятно, автор здесь допустил смешение понятий "задачи" и "функции".

Думается, стремление определить уголовно-процессуальные функции через роль участников процесса должно быть ограничено анализом роли и интереса некой совокупности участников, распределенных в отдельные группы. Уголовно-процессуальная функция должна представлять собой направление деятельности группы участников. Иное приведет к неоправданному расширению перечня уголовно-процессуальных функций. Косвенным подтверждением нашей мысли является мнение А.М. Ларина, который считал, что "если исходить только из наличия процессуально-правовой цели, то можно насчитать столько функций, сколько существует процессуальных актов". Действительно, совершая любое действие или вынося любое решение, участник преследует какую-либо конкретную цель. Поэтому А.М. Ларин делает вывод: "Функция - это не отдельное действие, а деятельность, т.е. совокупность действий и решений, объединенных единством цели" . При этом, дискуссионными остаются некоторые вопросы. В скольких действиях лица должен прослеживаться единый интерес, чтобы мы могли говорить о наличии самостоятельной уголовно-процессуальной функции? Насколько едина должна быть цель для различных участников?

Несомненно, различные участники уголовного судопроизводства преследуют различные цели и у них различные интересы. Однако, наверное, это не может служить основанием для классификации уголовно-процессуальных функций. С точки зрения логики, не совсем правильно, взяв за основу интерес участников, классифицировать что-то иное кроме самих участников. Классифицировать уголовно-процессуальные функции в зависимости от присутствующих у участников уголовного судопроизводства интересов, значит, совершить логическую ошибку.

В зависимости от присутствующего у участников интереса возможно только разделить участников на некие не схожие между собой группы. Эти группы и принято называть сторонами. В итоге получается, что деление на группы происходит в зависимости от присутствующего у участников процесса интереса. При этом, каждая из этих обособленных групп осуществляет отдельную, только ей свойственную уголовно-процессуальную функцию.

Таким образом, мы видим, что современный российский законодатель распределил всех участников уголовного судопроизводства в зависимости от их интересов на три группы: суд, сторону обвинения (прокурор, следователь, начальник следственного отдела, дознаватель, частный обвинитель, потерпевший, его законный представитель и представитель, гражданский истец и его представитель), сторону защиты (подозреваемый, обвиняемый, их законные представители, защитник, гражданский ответчик, его законные представитель и представитель), а также иных участников уголовного судопроизводства (свидетель, эксперт, специалист, переводчик, понятой). (Главы 5-8 УПК).

По-видимому, законодатель предпринял попытку поставить точку в многолетних спорах ученых о количестве и соотношении уголовно-процессуальных функций, обозначив существование всего трех основных процессуальных функций.

С этим нельзя не согласиться, поскольку единственной целью разделения уголовно-процессуальных функций и их размежевания между собой является обеспечение состязательности уголовного судопроизводства. Думается, что для осуществления уголовного судопроизводства на основе состязательных начал необходимым и одновременно достаточным является выделение трех процессуальных функций: обвинение, защита и разрешение дела.

Выделение иных уголовно-процессуальных функций не только не вписывается, но зачастую и противоречит принципу состязательности. Например, выделение в качестве самостоятельной уголовно-процессуальной функции функции прокурорского надзора есть, по существу, наделение стороны обвинения полномочиями, превосходящими по объему полномочия стороны защиты. Прокурор, выступая на стороне обвинения, не должен наделяться полномочиями, не свойственными стороне спора. Кроме того, в этом случае мы вынуждены будем возложить на прокурора, осуществляющего функцию обвинения (уголовного преследования), обязанность по осуществлению функции прокурорского надзора. Тот факт, что для построения уголовного судопроизводства на началах состязательности главным условием является разделение трех уголовно-процессуальных функций, на наш взгляд, еще не означает, что на лицо, осуществляющее одну из перечисленных функций, может быть возложено выполнение иной, не относимой к обвинению, защите и разрешению дела функции. Один и тот же элемент системы не может быть носителем разных функций. "…С точки зрения своего процессуального положения прокурор выступает здесь (в стадии предварительного расследования - Ф.Я.) именно руководителем расследования, только им, и никем иным". По мнению того же В.М. Савицкого, прокурор поддерживает обвинение в суде, "…потому что сам участвовал в его формировании на предварительном следствии, руководя предварительным расследованием". Нам представляется, что в данном случае прокурор выступает как лицо, ответственное за законность и обоснованность обвинения (уголовного преследования), и осуществление им надзора за деятельностью органов предварительного расследования, есть, по существу, способ реагирования на нарушения закона, которые могут повлечь признание судом обвинения необоснованным. В этом мы единодушны с С.М. Строговичем, который считал, что "…прокурор несет ответственность за правильность расследования дела, за законность расследования, за обоснованность выводов, изложенных в обвинительном заключении". Кстати, уже цитировавшийся нами В.М. Савицкий также считает, что надзорные полномочия прокурора в отношении органов предварительного расследования предопределены тем обстоятельством, что прокурор выступает в роли руководителя расследованием. Как нам представляется, лицо, обладающее правом по даче обязательных для исполнения письменных указаний, должно обладать полномочиями по надзору (контролю) за ходом их исполнения.

Думается, законодатель поступил правильно, выделив всего три процессуальные функции. Выделение большего количества уголовно-процессуальных функций может привести к тому, что "…утратится тот специфический ее смысл (функции - Ф.Я.), который на протяжении всей истории процесса служил основанием для определения форм процесса".

Как нам представляется, выделение иных уголовно-процессуальных функций оправданно только в том случае, если полномочиями по реализации этих функций не будет наделен ни один из участников, осуществляющих одну из трех главных функций. Единственной группой участников, чья деятельность не пересекается с деятельностью участников, отнесенных к суду, обвинению и защите, является группа, объединенная в главе 8 УПК РФ. Деятельность свидетеля, эксперта, специалиста, переводчика и понятого может являть собой реализацию функции, обозначаемой обычно как побочная, вспомогательная, или служебная.

Разделение участников уголовного судопроизводства на отдельные группы происходит в зависимости от присутствующего у участников интереса. При этом, как нам представляется, решающее значение имеет направленность интереса, а не отнесение интереса к личным или общественным. Например, тот факт, что на стороне защиты сконцентрированы участники, представляющие только частный интерес, не означает, что указанные участники объединены на основе принадлежности их интереса к категории частного. Если исходить из этих соображений, то мы придем к выводу, что на стороне обвинения должны участвовать лица, представляющие интересы общественные. Однако на стороне обвинения выступают представители как личного, так и общественного интереса. Поэтому, думается, что распределение участников в отдельные группы происходит не на основе принадлежности интереса к частному или общественному, а на основе цели деятельности, или, по-другому, направленности их интересов. При этом, направленность интересов у различных групп участников различна. У участников, сосредоточенных на стороне обвинения, интерес направлен на "уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания", а также на "защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений". Участники же, выступающие на стороне защиты, имеют интерес, направленный на "защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод" (ст. 6 УПК). Суд, как орган государственной власти, выражает интересы всего общества, выполняя функцию независимого арбитра, которому принадлежит исключительное право признавать виновным в совершении преступления и подвергать уголовному наказанию (ст. 8 УПК).

Таким образом, интерес и обусловленная им цель деятельности как отдельного участника, так и группы участников, являются производными от общих целей (задач) или назначения уголовного судопроизводства. Обобщенные интересы участников уголовного судопроизводства не могут расходиться с задачами или назначением уголовного судопроизводства.

Итак, уголовно-процессуальные функции - это урегулированные законом основные направления деятельности участников судопроизводства, объединенных в различные группы на основе общности интересов и стоящих перед ними целей (задач).

По нашему мнению, все уголовно-процессуальные функции взаимо-предполагают друг друга, а потому придавать какой-либо одной функции особое значение, пожалуй, нельзя.

Особая значимость отдельных функций не вытекает ни из задач, стоящих перед уголовным судопроизводством, поскольку все задачи являются одинаково важными, ни из интересов всего общества, поскольку для общества одинаково важным является как изобличение виновного лица, так и защита невиновного. Деятельность, направленная на обвинение (уголовное преследование), действительно, возникает ранее деятельности по защите и уж тем более ранее деятельности по разрешению дела. Однако, скорее всего, это не означает, что обвинение предопределяет появление функции защиты и разрешения дела. "Все три указанные функции являются основными, они находятся в гармоничном и неразрывном единстве, любая из них неизбежно и закономерно предполагает наличие двух других, каждая процессуальная функция существует и развивается лишь постольку, поскольку существуют и развиваются две остальные. Обвинение без защиты придавало бы судопроизводству односторонний, обвинительный характер. О защите без обвинения вообще нельзя говорить, ибо такая защита логически и фактически невозможна. Правильное разрешение дела достижимо только в состязательном процессе, когда суд с участием сторон обвинения и защиты исчерпывающим образом проверит все доказательства, исследует все обстоятельства, говорящие как за, так и против подсудимого".

На наш взгляд, уголовно-процессуальные функции не только взаимо-предполагают, они еще взаимоограничивают друг друга. Проиллюстрировать это можно следующим примером. В стадии возбуждения уголовного дела присутствует только деятельность по уголовному преследованию (обвинению). Пока неизвестно, будут ли востребованы полномочия по осуществлению защиты или разрешения дела, а если будут востребованы, то неясно, кто конкретно будет эти полномочия осуществлять. Однако следователю в данной стадии не принадлежит вся полнота властных полномочий, существующих в уголовном процессе, дажене смотря на то, что ему не с кем ими "делиться". Мало того, в последующей стадии, в которой присутствует и функция обвинения, и функция разрешения дела, характер и объем полномочий следователя принципиально не отличается от характера и объема его полномочий в стадии возбуждения уголовного дела. Значит, есть некоторые рамки, выходить за которые следователю непозволительно даже в том случае, когда кроме него в процессе никого нет. Этими рамками, на наш взгляд, и являются функции защиты и разрешения дела, которые накладывают ограничения на функцию обвинения. В данном случае эти две функции понимаются как территория, на которую не вправе заступать следователь. Предел свободы следователя устанавливается как самой функцией обвинения (указание на то, какие действия следователь совершать вправе), так и иными процессуальными функциями (указание на то, что следователь совершать не вправе, поскольку это вправе совершать только другие участники судопроизводства). Еще нет самой деятельности всех участников уголовного процесса, но уже есть концепция, которая не только отграничивает уголовно-процессуальные функции друг от друга, но и определяет объем возможных полномочий той или иной группы участников.

При этом, пожалуй, нельзя говорить, что уголовно-процессуальные функции абсолютно отделены друг от друга, поскольку участники, чья деятельность предопределяет существование той или иной функции, при осуществлении своих полномочий не могут быть абсолютно независимы друг от друга. Например, предоставленное стороне защиты право заявлять отводы следователю, прокурору, суду есть возможность для стороны защиты оказывать определенное воздействие на сторону обвинения и суд. Возложенная на подозреваемого, обвиняемого, подсудимого обязанность являться по вызовам есть возможность для стороны обвинения и суда влиять на поведение указанных лиц. Право заявлять ходатайства в стадии судебного разбирательства есть право сторон оказывать некоторое влияние на деятельность суда. Независимо друг от друга стороны и суд решают только вопросы принципиального характера (предъявление обвинения, объем обвинения, избрание средств и способов защиты, разрешение уголовного дела и т.д.), решение иных вопросов, не являющихся столь важными, происходит в результате согласования позиций. Можно сказать, что деятельность по осуществлению уголовно-процессуальных функций носит взаимно корректирующий характер.

Основываясь на вышеизложенном, можно заключить: характер и объем полномочий, принадлежащих различным группам участников, предопределен осуществляемой ими уголовно-процессуальной функцией и изменяться в различных стадиях уголовного судопроизводства не должен. Кроме того, уголовно-процессуальные функции служат своеобразными рамками поведения участников, распределяя весь объем предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством полномочий между определенными группами путем указания как на действия, которые группа совершать вправе, так и на действия, которые группа совершать не вправе.

Теория разделения уголовно-процессуальных функций распределяет полномочия только между отдельными группами участников, объединенных общностью интереса, без дальнейшего распределения указанного объема полномочий внутри конкретной группы. Однако демократичность уголовного процесса не зависит от одного только характера распределения полномочий между группами участников уголовного процесса. Не меньшее значение имеет характер распределения полномочий между участниками, сосредоточенными в одной группе. Изучению данного вопроса мы посвятим следующие главы нашей работы.

Сноски

В дальнейшем УПК.

В дальнейшем МУПК.

См. Нажимов В.П. Об уголовно-процессуальных функциях // Правоведение. - 1973. - №5. - С. 73. Якуб М.Л. О понятии процессуальной функции в советском уголовном судопроизводстве // Правоведение. - 1973. - №5. - С. 85. Мотовиловкер Я.О. Основные уголовно-процессуальные функции. Ярославль, 1976. - С. 5-23.

М.С. Строгович Уголовное преследование в советском уголовном процессе М., 1951. - С. 15

Элькинд П.С. Сущность советского уголовно-процессуального права. Л., 1963 С. 54.

Зинатуллин З.З., Зинатуллин Т.З. Уголовно-процессуальные функции. Ижевск, 2002, С. 11.

Шпилев В.Н. Содержание и формы уголовного судопроизводства. Минск, 1974, С. 57.

Рахунов Р.Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву. М., 1961. С. 47-48.

Элькинд П.С. Сущность советского уголовно-процессуального права. Л., 1963, стр. 59-69.

Даев В.Г. Процессуальные функции и принцип состязательности в уголовном судопроизводстве // Правоведение. - 1974. - №1. - С. 72.

Зеленецкий В.С Возбуждение государственного обвинения в советском уголовном процессе. - Харьков, "Вища школа". - 1979. - С. 57.

Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М.: 1986. - С. 5.

Ларин А.М. Там же.

Так в п. 45 ст. 5 УПК стороны определяются как - участники уголовного судопроизводства, выполняющие на основе состязательности функцию обвинения (уголовного преследования) или защиты от обвинения; пункт 46 ст. 5 УПК к стороне защиты относит - обвиняемого, а также его законного представителя, защитника, гражданского ответчика, его законного представителя и представителя; а пункт 47 ст. 5 УПК представляет сторону обвинения в качестве прокурора, следователя, начальника следственного отдела, дознавателя, частного обвинителя, потерпевшего, его законного представителя и представителя, гражданского истца и его представителя.

Там же С. 55.

Например, часть 2 и 3 ст. 84 МУПК, всю деятельность прокурора в стадии предварительного расследования, называет осуществлением процессуального руководства расследованием, включая в нее и деятельность по реализации "надзорных" полномочий. Такой подход вполне оправдан.

Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. - М.: 1968. - С. 205.

Савицкий В.М. Государственное обвинение в суде. - М.: 1971. - С. 54.

Курс советского уголовного процесса. Общая часть / Под редакцией А.Д. Бойкова и И.И. Карпец. - Москва, 1989, С. 422.

Уголовно-процессуальные функции - роль и назначение участников уголовного процесса, выражающиеся в основных направлениях их деятельности.

Под уголовно-процессуальными функциями принято понимать основные направления деятельности, осуществляемой в рамках уголовного судопроизводства.

Различаются четыре основные процессуальные функции :

расследование преступления;

обвинение в преступлении;

защита от обвинения в преступлении;

осуществление правосудия (рассмотрение и разрешение дела).

Классическая точка зрения заключается в том, что в уголовном процессе существует три функции: обвинение (уголовное преследование), защита и юстиция (судебное рассмотрение и разрешение уголовного дела). Обвинение и защита - суть стороны в процессе, противоборство которых разрешает арбитр - суд. Каждую сторону обычно представляют несколько участников. Так, например, функцию уголовного преследования осуществляют органы расследования, прокурор, частный обвинитель, потерпевший, гражданский истец и представители трех последних участников процесса.

Другие авторы к функциям относят разнообразные действия. Так, некоторые авторы утверждают, что следователи выполняют функцию рассмотрения сообщений о преступлении, функцию исследования обстоятельств дела и т. д. Однако представляется правильным соотносить роль участников процесса с судопроизводством в целом, а не с отдельными юридическими действиями.

Деятельность органов дознания и предварительного следствия представляет собой досудебную деятельность по собиранию, закреплению, исследованию, проверке и оценке доказательств в целях раскрытия преступления, установления лица, его совершившего, принятия мер, исключающих возможность уклонения виновного от следствия или суда. Таким образом, вышеуказанные органы выполняют функцию расследования . Именно на эту функцию падает основная нагрузка по раскрытию преступлений и обнаружению виновных. Необходимо иметь в виду, что органы дознания и предварительного следствия, осуществляя уголовное расследование, формулируют обвинение. Поэтому эта функция очень близка к функции обвинения . В ходе предварительного следствия принимается большое число решений, в том числе и относительно вопроса о виновности. Но даже если это решение носит окончательный характер (прекращение уголовного дела), его нельзя рассматривать как реализацию функции осуществления правосудия, хотя дело рассматривается по существу. Речь может идти об отказе от обвинения и прекращении дела.

Функция обвинения в преступлении - деятельность уполномоченных органов и лиц, направленная на раскрытие преступления, доказывание виновности лица, его совершившего, в целях обеспечения правильного разрешения судом вопроса о его ответственности.

В зависимости от того, кто и в какойформе осуществляет эту функцию, различаюттри вида обвинения:

- государственное (публичное), Основной формой обвинения является государственное (публичное). Оно осуществляется в интересах и от имени государства, независимо от воли иных лиц, в том числе потерпевшего, государственным обвинителем - прокурором

- общественное обвинение поддерживает представитель общественной организации, трудового коллектива с целью обеспечения разрешения дела с учетом мнения коллектива, общественных организаций.

- частное (поддерживаемое потерпевшим).

Защита - процессуальная деятельность, направленная на опровержение обвинения и установление невиновности обвиняемого либо на смягчение его ответственности. Эту функцию осуществляет сам обвиняемый (подсудимый), его защитник, законный представитель и общественный защитник. Функция защиты является противоположной обвинению, это выражается в том, что защитник может оспорить вывод обвинителя как в целом, так и частично, доказанность обвинения, его законность, вывод о квалификации преступления и мере наказания.На предварительном следствии функция защиты достаточно ограничена в своих возможностях по сравнению с судебным разбирательством. Это связано, прежде всего, с тем, что в суде подсудимому предъявляются все доказательства, и он осуществляет свою защиту перед органом, не зависимым от обвинения.

В процессе судебного разбирательства стороны обвинения и защиты пользуются равными правами по представлению доказательств, участию в исследовании доказательств и заявлению ходатайств.

Осуществление правосудия - важнейшая уголовно-процессуальная функция, присущая суду, разрешающему дело по существу. Эта функция заключается в рассмотрении в судебных заседаниях уголовных дел и в применении наказания к лицам, виновным в совершении преступления, либо в оправдании невиновных. Исходя из принципа состязательности и равноправия сторон, основным содержанием функции правосудия является всестороннее, полное и объективное исследование всех обстоятельств дела в судебном заседании и разрешение его по существу. Ее смысл - дать окончательный ответ относительно виновности или невиновности лица в связи с представленным в суд обвинением. Все остальные уголовно-процессуальные функции обеспечивают успешное осуществление правосудия. Деятельность же участвующих в деле лиц, показания (заключения) которых являются источниками доказательств, а также лиц, содействующих проведению следственных и судебных действий, является вспомогательной по отношению к функциям, выполняемым судом. Осуществляя правосудие, суду предоставлено право признать обвиняемого виновным в совершении преступления и подвергнуть его уголовному наказанию. Закон отводит суду главенствующее положение в уголовном процессе и возлагает на него всю полноту ответственности за принятое решение. Суд может действовать в качестве суда первой инстанции, разрешая дело по существу, второй (апелляционной или кассационной) либо надзорной инстанции. Он всегда занимает главенствующее положение в уголовном процессе, решая все вопросы самостоятельно, независимо ни от кого, по своему внутреннему убеждению.

В своей деятельности суды не связаны выводами органов дознания или следствия, мнением прокурора и выводами вышестоящих судебных инстанций.

Взаимоотношения между различными звеньями судебной системы строятся на основе принципа независимости судей и подчинении их только закону. При несогласии с выводами и решениями суда первой инстанции суды апелляционной, кассационной или надзорной инстанции вправе в пределах своей компетенции изменить приговор - смягчив наказание, исключив эпизоды обвинения, переквалифицировав деяние с более мягкой мерой наказания либо отменить приговор в случае неполноты судебного разбирательства, при существенном нарушении судом норм уголовно-процессуального закона.

При отмене приговора и возвращении дела на новое судебное разбирательство либо предварительное следствие суд дает обязательные указания о том, какие процессуальные действия следует провести, чтобы устранить допущенные ошибки и восполнить пробелы в исследовании. Причем суд вышестоящей инстанции не вправе предрешать выводы по основным вопросам, к которым может прийти нижестоящий суд (ст. 495 УПК).

При рассмотрении дела суд должен быть беспристрастным и объективным, принимая все меры для обеспечения установленного порядка судебного рассмотрения дела, защиты законных интересов, прав и свобод участников уголовного судопроизводства.

Типология уголовного процесса позволяет выделить не только родовые признаки состязательности (одинаковой и в уголовном, и в гражданском процессе), но и видовые. “Чистая” состязательность обвинительного типа процесса (спор равных сторон перед пассивным судом) обусловлена преобладанием частного начала. Степень публичности состязательного типа уголовного процесса является причиной проявления его специфических черт. Рассмотрим понятие и принципы состязательного уголовного судопроизводства, а также особенности метода регулирования в нем. Затем с позиции выявления специфики уголовно-процессуальной состязательности проанализируем проблемы активности суда, равенства сторон и сделок о признании вины.

Состязательный процесс свойственен развитому демократическому обществу и его форме? правовому государству. В процессе эволюции уголовно-процессуального права частное начало получает все большее признание законодателя. Личность из объекта права приобретает качество его субъекта, что находит свое отражение в процессуальном положении основных участников процесса. В первую очередь свобода обвиняемого получает законодательное закрепление. За ним признается право на защиту, и он уравнивается в правах с органом уголовного преследования. Кроме того, свобода судьи считается необходимым элементом справедливого правосудия, а его внутреннее убеждение возводится в ранг процессуального принципа. Возрастает роль потерпевшего и государственного обвинителя, выражаясь прежде всего в ограничении судебного разбирательства пределами заявленного ими обвинения (уголовного иска).

Состязательный уголовный процесс характеризуется сохранением публичного начала с предоставлением широких прав основным его участникам. Сущность состязательного уголовного процесса проявляется в процессуальных признаках, которые в общем виде представляют его как “состязание” равноправных сторон перед беспристрастным судом.

Итак, общепризнанными чертами состязательного типа уголовного процесса являются:

• 1) разделение процессуальных функций обвинения, защиты и разрешения дела;
• 2) положение обвиняемого как субъекта процесса;
• 3) наличие сторон;
• 4) спор сторон как источник движения процесса;
• 5) равноправие сторон;
• 6) свободная оценка доказательств на основе внутреннего убеждения.

В судебном разбирательстве на суд возложена обязанность рассмотреть и разрешить уголовное дело.

В науке уголовного процесса общепризнано, что функцией суда в стадии судебного разбирательства является осуществление правосудия путем разрешения уголовного дела. Поэтому необходимо рассмотреть понятие правосудия (применительно к уголовному процессу).

В соответствии с ч. 1 и 2 ст. 118 Конституции РФ «судебная власть осуществляется посредством уголовного судопроизводства», «Правосудие в РФ осуществляется только судом». Термин «правосудие» используется в Конституции для обозначения важнейшего направления деятельности суда при осуществлении судебной власти путем судопроизводства (например, уголовного). Однако «правосудие не исчерпывает всего объема судебной деятельности», ? отмечается в комментарии к Конституции РФ. Из этого следует. что правосудие осуществляется не во всех стадиях уголовного процесса, ибо, в частности, признать обвиняемого виновным и назначить ему меру наказания можно лишь приговором, а он постановляется только по итогам судебного заседания суда первой или апелляционной инстанции.

Однако в соответствии с п. 50 ст. 5 УПК судебное заседание есть процессуальная форма осуществления правосудия в ходе досудебного и судебного производства по уголовному делу. Иными словами, в уголовном судопроизводстве деятельность суда в любом судебном заседании признается осуществлением правосудия. Таким образом, содержание понятия правосудия в УПК существенно расширено: по сути, законодатель попытался отождествить «осуществление судебной власти путем уголовного судопроизводства» и «осуществление правосудия по уголовным делам». Решение более чем спорное, поскольку правосудие есть важнейшее, но не единственное полномочие судебной власти и суда как ее носителя.

Отправление судебных функций как одна из разновидностей управленческой деятельности имело некоторые особенности: исключительная общественная значимость решаемых вопросов и особые обряды исполнения. Эти обряды, торжественные религиозные ритуалы, детально разработанная процедура, малейшее отступление от которой аннулировало результаты судоговорения, есть не что иное, как исторически первая гарантия правосудности разрешения общественно важных конфликтов. И лишь в XIX-XX вв. завершилось окончательное размежевание судебных и административных органов, что и выразилось в утверждении принципа осуществления правосудия только судом.

Таким образом, сущностным признаком правосудия по уголовным делам, присущим ему на всех этапах развития, является то, что оно осуществляется в особой процессуальной форме, выступающей в качестве гарантии прав и законных интересов участников процесса и основного метода уголовно-процессуального регулирования. Коренные признаки данной процессуальной формы в настоящее время определяются системой конституционных демократических принципов правосудия: равенства всех перед законом и судом4, состязательности сторон 5независимости судей6, гласности судебного разбирательства 7 и др.

Сказанное не означает, что правосудию несвойственны и другие признаки, выделяемые в процессуальной литературе, прежде всего суд как особый и единственный государственный орган, уполномоченный выполнять эту деятельность, и без него перечисленные выше принципы нереализуемы. Но важно подчеркнуть, что данный признак характерен для правосудия в его современной, развитой форме, а не для правосудия на ранних стадиях его развития.

Всякая ли процессуальная деятельность суда является правосудием? В ходе производства по уголовному делу перед судом встают вопросы различной правовой природы: от главного вопроса уголовного дела (о наличии уголовно-правового отношения между государством и подсудимым) до вопросов, возникающих в связи с уголовным судопроизводством: о снятии судимости8, о наложении денежных взысканий9. Правовая природа (и значимость) разрешаемого судом вопроса определяет сложность применяемой для этого процессуальной формы, разработанность системы процессуальных гарантий, степень выраженности принципов правосудия. Называть правосудием всякую деятельность суда в форме судебного заседания по решению любого подведомственного ему вопроса? значит выхолащивать понятие правосудия, не учитывать, что исторически деятельность по отправлению правосудия подразумевает (в силу общественной значимости разрешаемых вопросов) максимальный объем процедурных процессуальных гарантий.

Следовательно, правосудием является лишь такая деятельность суда, процессуальная форма которой предполагает обязательное участие заинтересованных участников уголовного процесса или по меньшей мере их представителей, предоставление им предельно широких процессуальных гарантий, обеспечивающих правильное решение важнейших вопросов уголовного дела? о вине и наказании. Условия, отвечающие этим требованиям, обеспечиваются главным образом состязательным построением стадии судебного разбирательства, когда решается основной вопрос уголовного дела с обязательным участием сторон обвинения и защиты, наделенных равными правами в исследовании доказательств с соблюдением иных конституционных принципов правосудия.

Как уже было упомянуто, ч. 2 ст. 15 УПК указывает на существование функций разрешения дела. Теперь можно определить содержание и пределы этой функции: разрешение уголовного дела осуществляется судом в стадии судебного разбирательства на основе принципа состязательности сторон и представляет собой осуществление правосудия.

Сделанный вывод не умаляет значение иных полномочий суда, реализация которых происходит в несостязательном порядке и не является правосудием, поскольку не обладает его существенным признаком: не связано с решением основного вопроса уголовного дела при предоставлении заинтересованным участникам процесса максимального объема процессуальных гарантий. Ибо зависимость сложности процессуальной формы и объема процессуальных гарантий от правовой природы решаемого судом вопроса закономерна и сама по себе составляет одну из гарантий прав личности.

Таким образом, правосудие по уголовному делу представляет собой осуществляемую в установленной законом специальной форме деятельность компетентного государственного органа, суда по рассмотрению и разрешению уголовных дел в судебном разбирательстве на основе принципа состязательности сторон и других принципов указанной деятельности, итогом которой является общеобязательное решение о признании лица виновным в совершении преступления и применении к нему (или отказе от применения) существенных мер государственного принуждения либо оправдании невиновного, в целях охраны прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечения мира и безопасности человечества, а также предупреждения преступлений.

Как указал Конституционный суд РФ, наделение суда функцией осуществления правосудия предполагает предоставление суду необходимых и достаточных для надлежащего осуществления этой функции полномочии суд должен иметь право не только руководить разбирательством дела11, но и активно участвовать в исследовании его доказательственной базы, достаточность которой определяет законность и обоснованность будущего приговора10. Тем не менее в УПК процессуальная активность суда по многим направлениям существенно ограничена.

Так, в предварительном слушании суд обязан удовлетворить ходатайство стороны об исключении доказательства, если противная сторона против этого не возражает13. В судебном разбирательстве суд не определяет порядок исследования доказательств 14 и не вправе по собственной инициативе огласить показания подсудимого, данные в ходе производства предварительного расследования или в суде15; нет указаний на право суда по собственной инициативе вызывать свидетелей 16 и осматривать вещественные доказательства17; ограничены возможности суда огласить показания свидетеля и потерпевшего, данные в ходе производства предварительного расследования или в суде 18. Возможность отмены приговора суда в кассационном (апелляционном) и надзорном порядке в связи с односторонностью или неполнотой судебного следствия исключена19. Поэтому правы процессуалисты, призывающие восстановить обязанность суда принимать все предусмотренные законом меры к всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств дела и установлению истины20 ? обязанность, необходимость которой обоснована еще составителями и современниками Судебных Уставов.

На решение законодателя отказаться от закрепления в законе рассматриваемой обязанности известное влияние оказала позиция Конституционного суда РФ, которая представляется непоследовательной. В 1999 г., опираясь на расхожие представления о сущности принципа состязательности сторон, характерного, суд пришел к выводу, что процессуальная активность суда всегда означает обвинительную направленность и поэтому является недопустимой. Но уже в 2001 г. Суд свою точку зрения существенно изменил и признал, что процессуальная активность суда, ограниченная пределами судебного разбирательства, конституционным нормам не противоречит.

Следует отметить, что и Конституционный суд РФ в постановлении от 8 декабря 2003 г., пришел к выводу, что «правосудие по своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах».

Выполняя свою уголовно-процессуальную функцию в судебном разбирательстве, суд, в отличие от государственного обвинителя, не доказывает тот или иной заранее выдвинутый тезис, не имеет целью изобличить подсудимого в совершении преступления22. Суд осуществляет доказывание для беспристрастного установления всех обстоятельств дела23. В результате процессуальной деятельности суда могут быть сформированы как обвинительные, так и оправдательные доказательства. Других доказательств в уголовном процессе нет. Однако из факта получения судом тех или иных доказательств не может быть сделан вывод, что, суд принял на себя выполнение функции обвинения либо зашиты. Уголовно-процессуальная функция суда такова, что не обязывает его, в отличие от государственного обвинителя и защитника, перед производством следственного действия прогнозировать, какое доказательство будет впоследствии сформировано. Она обязывает его не иметь целью получение только или преимущественно одного вида доказательств обвинительных или оправдательных.

Единственный способ гарантированно избежать «уклонов» в работе суда? вообще лишить его права участвовать в доказывании. Но не слишком ли высока цена такой судейской беспристрастности? На наш взгляд, обязанность государства защищать права человека, в том числе право обвиняемого не быть осужденным, пока его вина не доказана25, равно как и интересы правды, справедливости, в уголовном процессе, заставляет желать активности суда и мириться с неизбежно таящейся в активной позиции суда возможностью тех или иных «уклонов» в его деятельности.

В уголовном судопроизводстве суд всегда занимал исключитель­ное положение, однако после принятия УПК РФ положение это принципиально изменилось. По УПК РСФСР суд был одним из орга­нов государства, осуществляющих уголовное судопроизводство. Все эти органы объединяли общие для них задачи уголовного судопроиз­водства (ст. 2 УПК РСФСР). Вместе с прокурором, следователем и лицом, производящим дознание, суд обязан был в пределах своей компетенции возбуждать уголовное дело в каждом случае обнаруже­ния признаков преступления и принимать все предусмотренные за­коном меры к установлению события преступления, лиц, виновных в совершении преступления, и их наказанию (ст. 3 УПК РСФСР). На суде, так же как и на прокуроре, следователе и лице, производящем дознание, лежала процессуальная обязанность принимать все преду­смотренные законом меры для всестороннего, полного и объективно­го исследования обстоятельств дела, выявлять как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, как отягчающие, так и смягчающие его ответственность обстоятельства (ст. 20 УПК РСФСР).

Поэтому и при рассмотрении дела судом участие государственного обвинителя было необязательным, и суд самостоятельно выполнял не только функцию разрешения дела, но и функции обвинения и защи­ты, если в процессе возникала такая необходимость. В силу ч. 2 ст. 243 УПК РСФСР председательствующий был обязан принять все предусмотренные законом меры к всестороннему, полному и объек­тивному исследованию обстоятельств дела и установлению истины, устраняя из судебного разбирательства все, не имеющее отношения к делу, и обеспечивая воспитательное воздействие судебного процесса.

По существу, действовала единая «технологическая цепочка», в ко­торой все органы государства, осуществляющие процесс, действова­ли, дополняя друг друга, исправляя в каждой из последующих стадий ошибки, односторонность и неполноту, допущенные на предшест­вующей стадии. Такое построение процесса позволяло рассматривать суд как инструмент в руках государственной власти и использовать его совместно со следственным аппаратом и прокуратурой как средство осуществления политики государства.

Однако такое положение суда среди субъектов уголовно-процессу- альной деятельности не соответствует природе уголовного судопроиз­водства, которое всегда сопряжено со столкновением интересов об­винения и защиты, с противоборством между ними. Уголовное судо­производство возникает по поводу сообщения о совершенном или готовящемся преступлении при наличии достаточных данных, указы­вающих на признаки преступления. Движущей силой уголовного судопроизводства является обвинение, которому всегда в той или иной мере противостоит защита. И для решения правового спора этих процессуальных сторон необходим самостоятельный, независи­мый и беспристрастный субъект, способный объективно, законно и обоснованно разрешить спор обвинения и защиты. Именно такую роль призван выполнять в уголовном судопроизводстве суд.

Такая роль суда в современном уголовном судопроизводстве Рос­сии была предопределена Концепцией судебной реформы 1991 г., а позже получила правовое оформление в Конституции РФ 1993 г. и российском законодательстве, в том числе в УПК. Суд приобрел ста­тус органа государственной власти, на который возложено осуществ­ление судебной власти (ст. 10 Конституции РФ). Из ст. 1 Федерально­го конституционного закона «О судебной системе Российской Феде­рации» следует, что судебная власть осуществляется только судами в лице судей и - применительно к уголовному процессу - привлекае­мых в установленном законом порядке присяжных заседателей. В ка­честве судов, осуществляющих уголовное судопроизводство, высту­пают только суды общей юрисдикции. При этом по смыслу ст. 1 За­кона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» носителями судебной власти признаны в их личном качестве именно судьи, т. е. лица, наделенные в конституционном порядке полномочиями осуще­ствлять правосудие и исполняющие свои обязанности на профессио­нальной основе; представители народа, привлекаемые в установлен­ных законом случаях к осуществлению правосудия.

Судебная власть самостоятельна, она действует независимо от за­конодательной и исполнительной власти и осуществляется только посредством судопроизводства (ч. 2 ст. 118 Конституции РФ и ст. 1 Федерального конституционного закона «О судебной системе Рос­сийской Федерации»), Из этого следуют очень важные характеристи­ки, позволяющие понять современную роль и место суда в уголовном судопроизводстве.

Во-первых, уголовное судопроизводство является необходимым и единственно возможным средством реализации судебной власти при производстве по уголовному делу, а судья (состав суда) в уголовном судопроизводстве является единственным субъектом, правомочным осуществлять судебную власть.

Во-вторых, судопроизводство - это процессуальная деятельность по поводу конкретного, единичного правового спора. Спор требует разрешения на основании права, а суд посредством судопроизводства осуществляет применение общей правовой нормы к конкретному слу­чаю. Следовательно, деятельность суда в судопроизводстве правопри­менительная по своей природе. В ходе этой деятельности суд обязан ус­тановить фактические основания данного спора, найти соответствую­щую им правовую норму и принять властное правоприменительное решение, имеющее характер индивидуального поднормативного акта.

В отличие от конституционного, гражданского и административ­ного судопроизводства, в уголовном судопроизводстве есть досудеб­ные стадии, в которых участвуют не только суд, но и органы исполни­тельной власти, на которые возлагается осуществление уголовно-про- цессуальной функции обвинения. Поэтому принципиальное значение для современного уголовного судопроизводства приобретает правиль­ное разграничение функций и полномочий органов судебной и испол­нительной власти, что и определяет принципиально новую роль суда среди всех субъектов уголовно-процессуальной деятельности.

В силу принципа разделения властей органы, осуществляющие в уголовном судопроизводстве разные функции и решающие разные задачи, должны принадлежать к разным ветвям государственной вла­сти и, соответственно, должны иметь разные процессуальные полно­мочия. Это четко определено в ч. 2 ст. 15 УПК, где указано, что функ­ции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или на од­но и то же должностное лицо.

Суд как орган государственной власти осуществляет в современ­ном уголовном судопроизводстве только ему присущие функции раз­решения дела и судебного контроля . Это было подчеркнуто в ряде постановлений Конституционного Суда РФ, и, в частности, указано, что «функция правосудия (разрешения дела), осуществляемая только судом, отделена от функций спорящих перед судом сторон. При этом суд обязан обеспечивать справедливое и беспристрастное разрешение спора, предоставляя сторонам равные возможности для отстаивания своих позиций, и потому не может принимать на себя выполнение их процессуальных (целевых) функций» . «На суд не может быть возло­жено выполнение каких бы то ни было функций, не согласующихся с его положением органа правосудия... возбуждение уголовного пре­следования и поддержание обвинения перед судом является задачей специализированных органов - дознания, предварительного следст­вия и прокуратуры, тогда как суд обязан объективно оценивать за­конность и обоснованность выдвигаемого против лица обвинения, проверяя результаты их деятельности, а также рассматривая жалобы на действия и решения должностных лиц, осуществляющих уголов­ное судопроизводство на досудебных стадиях» .

Функция разрешения уголовного дела, т. е. правомочие по разреше­нию спора между обвинением и защитой, принадлежит исключитель­но суду. Статья 15 УПК лишь называет функцию разрешения дела, но не раскрывает ее содержания. Содержание выполняемой судом функ­ции разрешения дела раскрывается в Особенной части УПК, в част­ности при анализе полномочий суда, предусмотренных гл. 35-39. Суд выполняет эту функцию путем рассмотрения и разрешения в су­дебном заседании уголовных дел, поступивших с обвинительным за­ключением (актом, постановлением) от органов исполнительной вла­сти.

Функция судебного контроля - новая и самостоятельная функция суда в современном процессе. Особое значение она приобретает в от­ношении органов исполнительной власти, осуществляющих уголов­ный процесс на досудебных стадиях .

Суду принадлежит ведущая роль в осуществлении назначения уго­ловного судопроизводства (ст. 6 УПК). Защита прав и законных инте­ресов лиц и организаций, потерпевших от преступлений (п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК), обеспечивается судом при рассмотрении и разрешении уго­ловных дел, когда суд признает обвинение доказанным, выносит об­винительный приговор, назначает наказание, разрешает гражданский иск и тем самым восстанавливает нарушенное право.

Защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения прав и свобод (п. 2 ч. 1 ст. 6 УПК) обеспечи­вается судом при вынесении им оправдательного приговора, прекра­щении уголовного дела, а также при отмене или изменении мер про­цессуального принуждения, осуществлении судебного контроля во всех стадиях процесса. Суд становится наиболее эффективным сред­ством защиты от любого нарушения права.

Функция разрешения уголовного дела позволяет суду и обязывает его выступать арбитром в споре органов государства, осуществляю­щих обвинение, и гражданина, осуществляющего свою защиту всеми не запрещенными законом средствами. Но это не означает, что суд пассивно и отстраненно наблюдает за «поединком» сторон. Право­применительный характер деятельности суда требует от него участия в исследовании доказательств, представляемых сторонами, для выяс­нения всех юридически значимых обстоятельств дела, проверки и устранения собственных сомнений, с тем чтобы он мог принять за­конное и обоснованное решение по делу. Такое толкование полномо­чий суда дает в одном из своих определений Конституционный Суд РФ: «Осуществление судом в... уголовном процессе функции правосудия предполагает наличие у него... права проверять и оцени­вать с точки зрения относимости, допустимости и достоверности представленные сторонами обвинения и защиты доказательства, как путем установления их источников и сопоставления с другими дока­зательствами, имеющимися в уголовном деле либо представляемыми сторонами в судебном заседании, так и путем производимого по хода­тайству сторон или по своей инициативе получения и исследования... иных доказательств, подтверждающих или опровергающих доказа­тельство, проверяемое судом» .

Функция судебного контроля обязывает суд выступать арбитром в споре гражданина (любого участника процесса, считающего, что его конституционные права нарушены) с должностными лицами и орга­нами, ведущими уголовный процесс, и проверять законность дейст­вий (бездействия) и решений последних. При этом не важно, участву­ет ли гражданин на стороне защиты или обвинения или относится к числу иных участников процесса. В любом случае это спор человека с государством в лице его должностных лиц, и суд обязан проверить, нет ли нарушения прав данного человека.

Для реализации каждой из названных функций суду предоставля­ются достаточно широкие и разнообразные процессуальные полномо­чия:

Полномочия, необходимые для рассмотрения и разрешения де­ла по существу;

Полномочия, необходимые для осуществления судебного кон­троля;

Процессуальные организационно-распорядительные полномо­чия.

В самом общем виде они указаны в ст. 29 УПК, но более детально они раскрываются в процессуальном кодексе применительно к от­дельным стадиям процесса и в своей совокупности дают полное пред­ставление о роли и месте суда в уголовном судопроизводстве.

К полномочиям по разрешению дела по существу следует отнести право суда:

Признать лицо виновным и решить вопрос о наказании (п.

1 ч. 1 ст. 29, ч. 5 ст. 302 УПК), а также о возмещении имущественного вреда (п. З ч. 2 ст. 29 УПК);

Признать лицо невиновным и вынести оправдательный при­говор (ч. 2, 3 ст. 302 УПК);

Применить к лицу принудительные меры медицинского харак­тера (п. 2 ч. 1 ст. 29, гл. 51 УПК);

Применить к лицу принудительные меры воспитательного воз­действия (п. 3 ч. 1 ст. 29, гл. 50 УПК);

Прекратить уголовное дело (ст. 239, 254, 352, ч. 4 ст. 389 12 и др. УПК).

Для того чтобы разрешить дело по существу, суд наделяется также широкими полномочиями для рассмотрения дела, исследования до­казательств по делу, установления фактических обстоятельств дела и устранения возникающих у него сомнений, без чего невозможно за­конное, обоснованное и справедливое разрешение дела. Эти полно­мочия регламентируются в соответствующих главах УПК, например в гл. 37, посвященной судебному следствию.

Полномочия суда по осуществлению судебного контроля различают­ся в зависимости от вида контроля 1 . В процессуальной литературе вы­деляют предварительный и последующий контроль в досудебных ста­диях, контроль вышестоящих судебных инстанций, корректирующий судебный контроль в стадии исполнения приговора.

Предварительный судебный контроль в досудебных стадиях касается предварительной проверки судом законности действий и решений следователя или дознавателя (ч. 2 ст. 29, п. 2 и 2 1 ч. 1 ст. 448 УПК):

1) при решении вопроса о возбуждении уголовного дела либо о привлечении в качестве обвиняемого в отношении лиц отдельных ка­тегорий; о проведении в отношении этих лиц оперативно-розыскных или следственных действий ;

2) при намерении провести следственное действие, производство которого допускается только по решению суда;

3) при избрании меры пресечения или применении иной меры процессуального принуждения, допускаемой только по решению суда.

Судебный контроль законности возбуждения уголовного дела или привлечения в качестве обвиняемого осуществляется коллегией, со­стоящей из трех судей Верховного Суда РФ, путем дачи заключения о наличии признаков преступления в действиях отдельных категорий лиц, пользующихся определенным процессуальным иммунитетом от привлечения к уголовной ответственности. Такое заключение требу­ется при возбуждении уголовного дела в отношении Генерального прокурора РФ или Председателя Следственного комитета РФ (п. 2, 2 ч. 1 ст. 448 УПК) 1 .

Если уголовное дело было возбуждено по факту, когда лицо еще не было известно, и в последующем возникает необходимость предъя­вить обвинение кому-либо из перечисленных лиц, также необходимо получение заключения суда.

Судебный контроль за законностью проведения следственных действий предусмотрен в отношении:

Помещения подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для произ­водства соответственно судебно-медицинской или судебно-психиат- рической экспертизы;

Производства осмотра жилища при отсутствии согласия прожи­вающих в нем лиц;

Производства обыска и (или) выемки в жилище;

Производства выемки заложенной или сданной на хранение в ломбард вещи;

Производства личного обыска, за исключением случаев личного обыска подозреваемого при задержании (ст. 93 УПК);

Производства выемки предметов и документов, содержащих го­сударственную или иную охраняемую федеральным законом тайну, а также предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах граждан в банках и иных кредитных организациях;

Реализации или уничтожения вещественных доказательств, ука­занных в подп. «в» п. 1, подп. «б» п. 2, п. 3 ч. 2 ст. 82 УПК;

Наложения ареста на корреспонденцию, разрешения на ее ос­мотр и выемку в учреждениях связи;

Контроля и записи телефонных и иных переговоров, получения информации о соединениях между абонентами или абонентскими устройствами.

Судебный контроль за законностью применения процессуального принуждения предусмотрен в случаях:

Избрания меры пресечения в виде заключения под стражу или домашнего ареста или залога;

Продления срока содержания под стражей;

Наложения ареста на имущество, включая денежные средства физических и юридических лиц, находящиеся на счетах и во вкладах или на хранении в банках и иных кредитных организациях (ст. 115 УПК);

Временного отстранения подозреваемого или обвиняемого от должности (ст. 114 УПК).

Последующий судебный контроль в досудебных стадиях связан с про­веркой судом уже совершенных следователем или дознавателем про­цессуальных действий или принятых решений. Такой вид контроля осуществляется, во-первых, в случаях обжалования кем-либо из участников процесса действий (бездействия) или решений следовате­ля или дознавателя, а также прокурора, если они нарушают конститу­ционные права граждан или ограничивают их доступ к правосудию (ч. 3 ст. 29, ст. 125 УПК). С жалобой в суд может обращаться не толь­ко подозреваемый или обвиняемый, его защитник или законный представитель. Такое право есть и у потерпевшего, его представителя, гражданского истца или ответчика и их представителей. С жалобами в подобных случаях могут обращаться в суд и иные участники: свиде­тель; лицо, в квартире которого были произведены обыск или выем­ка; лицо, на имущество которого наложен арест, и т. п.

Во-вторых, последующий судебный контроль имеет место также и в случаях, предусмотренных ч. 5 ст. 165 УПК. Следственные дейст­вия, производство которых требует разрешения суда, в случаях, не терпящих отлагательства, могут быть произведены по постановлению следователя без получения судебного решения. В подобных ситуаци­ях следователь в течение 24 часов обязан уведомить суд о произведен­ном действии и представить копию постановления и протокола след­ственного действия судье, который в течение 24 часов проверяет за­конность и выносит соответствующее постановление. Если судья признает действия следователя незаконными, все доказательства, по­лученные в результате этих действий, признаются недопустимыми.

Судебный контроль вышестоящих судебных инстанций имеет место в случае обжалования участниками судопроизводства приговора или иного решения, вынесенного нижестоящим судом. Процессуальный закон предусматривает различные формы проверки судебных актов: апелляционная, кассационная, надзорная и ввиду новых или вновь от­крывшихся обстоятельств. Вышестоящая судебная инстанция в преде­лах своих полномочий осуществляет проверку законности, обосно­ванности и справедливости обжалуемого судебного акта и в случае вы­явления допущенной судом ошибки принимает меры к исправлению незаконного, необоснованного или несправедливого судебного акта путем его отмены или изменения (гл. 43-45 1 ,48 1 ,49 УПК).

При судебном контроле в стадии исполнения приговора, в отличие от проверки законности и обоснованности приговора, сам приговор уже не обжалуется и его правосудность не ставится под сомнение. Здесь суд выносит решения, связанные с исполнением приговора ввиду об­стоятельств, появившихся:

До начала его реального исполнения (например, разрешение су­дом отсрочки исполнения приговора по основаниям, предусмотрен­ным ст. 398 УПК);

Или в процессе его реального исполнения (например, условно- досрочное освобождение от отбывания наказания или иные измене­ния исполнения приговора, предусмотренные ст. 397 УПК);

Или уже после его исполнения (например, решение суда о сня­тии судимости в соответствии со ст. 400 УПК).

При производстве по делу суд может выносить также частное опреде­ление или постановление, если в ходе рассмотрения дела будут выявле­ны обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, на­рушения прав и свобод граждан, нарушения закона при производстве следствия или дознания, нарушения сроков рассмотрения дел в суде и в иных случаях, когда суд признает это необходимым (ч. 4 ст. 29 УПК).

Процессуальными организационно-распорядительными полномочия­ми суд наделяется для успешной реализации функций разрешения де­ла по существу и судебного контроля. Эти полномочия используются судом одновременно с полномочиями по рассмотрению и разреше­нию дела по существу и полномочиями по осуществлению судебного контроля. Например, суд для выполнения функции разрешения дела «создает необходимые условия для исполнения сторонами их процес­суальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав» (ч. 3 ст. 15 УПК).

Председательствующий в судебном заседании руководит им, обес­печивает состязательность и равноправие сторон, соблюдение распо­рядка в судебном заседании; разъясняет участникам судебного разби­рательства их права, обязанности и порядок их осуществления (ст. 243 УПК). Он вправе применять меры воздействия на нарушите­лей порядка в судебном заседании (ст. 258 УПК). Судья осуществляет процессуальные организационно-распорядительные полномочия и при назначении судебного разбирательства, и в других судебных ста­диях процесса. Такого рода полномочия закреплены в ряде статей УПК, и более подробно они будут рассматриваться в соответствую­щих главах учебника.

Все процессуальные полномочия суда имеют властный характер. Это находит свое выражение в процессуальных актах, принимаемых судом по различным правовым вопросам: приговоре, постановлени­ях, определениях суда. Наиболее важным и значимым из них является приговор. Не случайно приговор выносится именем Российской Фе­дерации и наделяется особым свойством вступать в законную силу, приобретать свойство исключительности и обязательности для кон­кретного уголовного дела.

Приговор, вступивший в законную силу, завершает рассмотрение и разрешение уголовного дела и исключает повторное рассмотрение данного дела по существу, если не будет отменен в установленном за­коном порядке (п. 4 ч. 1 ст. 27 УПК). Его обязательность распростра­няется не только на всех участников производства по данному делу, но и на государственные органы, исполняющие данный приговор, на органы государственной власти и местного самоуправления, общест­венные объединения, организации, учреждения и должностных лиц, на всю территорию государства. Злостное неисполнение приговора, вступившего в законную силу, или воспрепятствование его исполне­нию лицами, указанными в ст. 315 УК, рассматривается как преступ­ление против правосудия и влечет уголовную ответственность.

Наряду с властным статусом и широкими процессуальными пол­номочиями процессуальное положение суда как субъекта уголовно- процессуальных отношений отличается также высоким уровнем от­ветственности. Действия и решения суда должны соответствовать требованиям не только Конституции РФ, УПК, но и общепризнан­ным нормам и принципам международного права, например устанав­ливаемым ст. 6 ЕКПЧ и закрепляющим право человека на справедли­вое судебное разбирательство .

Суд обязан неукоснительно соблюдать и выполнять предписания закона. При рассмотрении уголовных дел или иных правовых вопро­сов, отнесенных к его компетенции, суд должен действовать в закон­ном составе, быть независимым и беспристрастным. Дела должны рассматриваться в публичном заседании, за исключением случаев, прямо указанных в законе. Суд должен рассматривать дела в разум­ные сроки. Суд обязан соблюдать процессуальные предписания во взаимоотношениях с участниками процесса. Решение суда должно быть законным, обоснованным и справедливым. При этом суд обязан принимать во внимание право участников уголовного судопроизвод­ства в установленном законом порядке обжаловать его решения в вы­шестоящую судебную инстанцию, добиваясь защиты нарушенного права и законности, обоснованности и справедливости судебных ре­шений.

Выполнение судом процессуальных обязанностей обеспечивает не только законность процесса и процессуальную справедливость судеб­ного разбирательства, но и легитимность самой судебной власти.