Трудовое и социальное законодательство Англии в XIX-XX вв. Становление рабочего законодательства России во второй половине XIX - начале XX веков

С промышленной революцией и укреплением экономических позиций предпринимателей государственная регламентация трудовых отношений не только потеряла смысл для промышленников, но и стала для них обременительной.

Поэтому в Англии в начале XIX в. были отменены старые законы о регулировании заработной платы. Используя "свободу договора", хозяева диктовали рабочим свои условия труда, которые часто были невыносимыми,В 1834 г. английский парламент отменил старые законы о бедности (восходящие еще к статуту времен Елизаветы I), что означало отказ от выдачи беднякам пособий деньгами и продуктами, осуществлявшейся ранее приходами. Закон 1834 г. предусмотрел лишь одну форму "помощи" безработным и бедным - помещение в работные дома, условия работы и жизни в которых приближались, по сути дела, к каторжным.Официальное провозглашение экономического либерализма) отнюдь не означало того, что рабочий и предприниматель юридически находились в Англии в равном положении. Даже во второй половине XIX в. продолжали действовать нормы "общего права", согласно которым предприниматель, нарушивший контракт с рабочим, мог преследоваться только путем гражданского иска. Если же трудовой контракт нарушал рабочий, то он мог быть привлечен к уголовной ответственности. В области трудовых отношений непоследовательность политики экономического либерализма проявилась также в многочисленных запретах и ограничениях, которые устанавливались в связи с появлением и ростом рабочих объединений.Еще в 1799 г. английский парламент принял закон, согласно которому запрещались соглашения рабочих, а также любая деятельность, направленная на создание объединений с целью повышения заработной платы или сокращения рабочего дня. Нарушение закона влекло за собой применение уголовных наказаний, которые налагались судьей единолично, без участия присяжных. Правящим кругам Англии не удалось, однако, добиться эффективного применения этого закона.Уже в начале XIX в. растущее рабочее движение, по существу, опрокинуло запрет на профессиональные союзы. В 1824 г. парламенту пришлось пойти на уступки и легализовать соглашения рабочих, которые ставили своей целью повышение заработной платы, сокращение рабочего дня или организацию бойкотов. Правда, уже в следующем году парламент объявил уголовно наказуемыми действия рабочих, которые сопровождались насилием над личностью или собственностью, угрозами, запугиваниями. Закон 1824 г., несмотря на последовавшие оговорки, сделал возможным образование в Англии профессиональных рабочих союзов и послужил толчком к развитию тред-юнионистского движения.Организованное рабочее движение в Англии по мере своего роста все более и более выходило за рамки, отведенные ему либеральным государством, которое постепенно начинает в своей политике добиваться примирения интересов труда и капитала.В последней трети XIX в. вопрос о легализации профсоюзов и различных средств профсоюзной борьбы встал с новой остротой. В 1871 г. был принят Закон о рабочих союзах, где цели тред-юнионов в принципе признавались правомерными и запрещались судебные преследования рабочих за участие в профсоюзной деятельности. Но одновременно в виде поправки к уголовному законодательству был принят другой акт, согласно которому ряд эффективных приемов профсоюзной борьбы (пикетирование и др.) рассматривались как наказуемые. В 1875 г. парламент пошел на дальнейшие уступки рабочим и на легализацию профсоюзного движения. Акт о предпринимателях и рабочих отменил уголовные наказания за одностороннее прекращение рабочими трудового договора. Другим законом было установлено, что доктрина "общего права" о "преступном сговоре" не может применяться к соглашениям рабочих, заключенным в связи с предстоящим конфликтом с хозяевами.Но и в конце XIX в. английские суды неоднократно преследовали активных участников стачечного движения за угрозы штрейкбрехерам, бойкоты и другие действия, которые, согласно Закону 1871 г., по-прежнему считались преступными. При этом суды толковали эти понятия чрезвычайно широко. В 1899 г. в связи со стачкой железнодорожников в Таффской долине суд вынес решение о взыскании с профсоюза огромной суммы убытков, которые понесли компании.Это откровенно антипрофсоюзное решение вызвало бурный протест в стране. В результате в 1906 г. был принят новый закон, согласно которому предпринимателям запрещалось предъявлять судебные иски о возмещении ущерба, если таковой был причинен в результате организованных действий членов профсоюза. В Англии, где профсоюзы и забастовки получили законодательное признание еще в XIX в., правительство консерваторов, напуганное всеобщей забастовкой 1926 г., провело через парламент в 1927 г. закон, запретивший всеобщие и политические забастовки, а также стачки солидарности. Закон открыто поощрял штрейкбрехерство и запрещал пикетирование предприятий бастующими. Этот откровенно антипрофсоюзный закон был в 1946 г. отменен лейбористами, стремившимися к более последовательному выравниванию интересов труда и капитала.В 70-80-х гг. правительство консерваторов предприняло новую попытку ограничить права профсоюзов на забастовку. Так, в 1971 г. был принят закон о промышленных отношениях, который предусматривал обязательную регистрацию профсоюзов, их отчетность в государственных учреждениях. После победы лейбористов в 1974 г. была отменена обязательная регистрация профсоюзов, подтверждено их право на забастовки, причем на такие, которые ранее признавались незаконными. В период правительства М. Тэтчер ряд профсоюзных прав был ограничен (право на пикетирование, на политические забастовки, стачки солидарности). Однако в целом профсоюзная демократия и завоеванные трудящимися социальные права характеризуются достаточно высоким уровнем.Уже в XIX в. постепенный рост организованности и активности рабочего класса позволил ему оказывать постоянное воздействие на позицию английского государства по вопросам регулирования труда. Хотя в Англии декларировалось государственное невмешательство в трудовые отношения, парламент был вынужден время от времени идти на уступки, вводить законодательные ограничения для некоторых наиболее грубых и заведомо антигуманных форм эксплуатации труда. В первую очередь фабричное законодательство коснулось женского и детского труда. Попытки регламентировать само применение детского труда были сделаны еще в 1802 г. В 1803 г. был принят закон, согласно которому в текстильной промышленности ночной труд детей запрещался, рабочий день для подростка от 9 до 13 лет не мог превышать 8 часов, а для подростков до 18 лет - 12 часов. Закон предусмотрел создание системы контроля в виде так называемых фабричных инспекторов. В 1842 году был запрещен подземный труд для женщин и для детей в возрасте до 10 лет. В 1847 г. был издан закон, по которому в текстильной промышленности для женщин и подростков с 14 лет рабочий день не должен был превышать 10 часов; это же правило распространялось на мужчин, работающих вместе с детьми и женщинами в одну смену. Только во второй половине XIX в. (законы 1867 и 1878 гг.) эти положения были распространены на все предприятия с числом рабочих свыше 50 человек.
В 70-80 гг. XX в. пенсионное законодательство подверглось консолидации, и в настоящее время оно находит свое выражение в общем Законе о социальном обеспечении (1985 г.) и в специальном Законе, предусматривающем компенсацию в связи с несчастными случаями на производстве и с профессиональными болезнями (1975 г.). В 1974 г. был принят Закон о недопустимости сбросов загрязняющих веществ в море. В 1978 г. был принят Закон о чистом воздухе и о контроле над загрязнением атмосферы. В 80-е гг. была принята серия законов о защите диких животных и растений.

Еще по теме Трудовое и социальное законодательство Англии в XIX-XX вв.:

1. Трудовое и социальное законодательство Германии в XIX-XX вв.
2. Трудовое и социальное законодательство Франции в XIX-XX вв.
3. Законодательноерегулирование труда и отдыха: становление и эволюция современного социального законодательства (опыт Англии, Франции, Германии, США)
4. ГЛАВА 3. ТРАНСФОРМАЦИЯ ТРУДОВОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА СТРАН ЕАЭС ПОД ВЛИЯНИЕМ МЕЖДУНАРОДНЫХ АКТОВ О СОЦИАЛЬНОМ ДИАЛОГЕ И СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИТЕ
5. Законодательное регулирование труда и отлыха: становление и эволюция современного социального законодательства (опыт Англии, Франции, Германии, США)
6. Преобразование трудового законодательства о социальном диалоге в странах ЕАЭС
7. Модификация трудового законодательства о социальной защите в странах ЕАЭС
8. 1.2.Специфика дифференциации трудового права в зарубежном трудовом законодательстве
9. § 2. Формирование доктрины трудового права и способы ее влияния на трудовое законодательство

- Авторское право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Антимонопольно-конкурентное право - Арбитражный (хозяйственный) процесс - Аудит - Банковская система - Банковское право - Бизнес - Бухгалтерский учет - Вещное право - Государственное право и управление - Гражданское право и процесс - Денежное обращение, финансы и кредит - Деньги - Дипломатическое и консульское право - Договорное право - Жилищное право - Земельное право - Избирательное право - Инвестиционное право - Информационное право - Исполнительное производство -

В существующей громадной экономической литературе можно найти освещение весьма широкого круга вопросов - истории народного хозяйства, отдельных отраслей промышленности и отдельных предприятий, банков, монополий, экономической конъюнктуры, правительственной политики, условий труда и жизни рабочих и др. Однако тема мотивации труда, позволяющая получить представление не только о развитии производства, но и о его стимулах, темпах и объемах, причинах успехов и неудач, производственном процессе, производительности труда и условиях ее роста, оказалась в значительной мере за пределами внимания исследователей. Между тем, одной из важнейших задач развивающегося общества являлось и является увеличение производства, в частности, за счет роста производительности труда и лучшей, оптимальной организации самого производства. Процесс этот многофакторный и зависит от "климатических", географических, экономических, исторических и других условий, от сложившихся традиций.

Хорошо известно отставание промышленного производства в России по сравнению со странами Западной Европы и США в XIX - начале XX вв. Заработная плата рабочих России с 80-х гг. XIX в. до кануна первой мировой войны была в 2-4 раза ниже, чем в других, промышленно развитых странах1. Однако, констатация этого факта не имела всестороннего и аргументированного объяснения. Между тем, в определенной мере оно лежит в сфере организации самого производства, его технического оснащения и в рабочей силе (ее квалификации, условиях труда и быта, правового положения). Фабрично-заводское законодательство в определенной мере отражает некоторые стороны этой зависимости.

Фабрично-заводское законодательство о труде - совокупность правовых актов, регулирующих взаимоотношения наемных рабочих и предпринимателей и касающихся условий найма и труда, а также бытовых условий (жилье, снабжение продовольствием, ясли и т.п.), обеспечения рабочих в связи с производственными несчастными случаями и болезнью и, вместе с тем, оговаривающих штрафные меры за несоблюдение и нарушение сторонами договорных условий.

Законодательство о труде в России конца XIX - начала XX вв. имело ряд особенностей. Оно формировалось как "лоскутное" законодательство, обычно имевшее отношение к определенным сферам народного хозяйства и группам производств. Достаточно сказать, что существовали законы для предприятий фабрично-заводского производства, для горных и горнозаводских предприятий, для ремесленных заведений, для служащих и рабочих железных дорог, для рабочих казенных предприятий, для нанимавшихся на сельскохозяйственные работы и др. Имелись также законы о труде различных категорий рабочей силы - женщин, подростков и малолетних.

Введение законов подчас начиналось с экспериментального поля (в нескольких губерниях) и их распространение на всю страну иногда растягивалось на десятилетия (как, например, одного из основополагающих законов 1886 г.).

Законы имели многочисленные разъяснения, сделанные циркулярами министров или постановлениями Сената2.

В данном сообщении рассматривается лишь фабрично-заводское законодательство, применявшееся на промышленных предприятиях в городах и поселках. Согласно установке фабричной инспекции, к фабрично-заводским заведениям относились предприятия с 15-16 рабочими (и больше) или с меньшим числом рабочих, но при наличии парового (или равноценного) двигателя.

В предшествующей литературе важнейшими чертами российского фабрично-заводского законодательства о труде назывались "опека слабого" и "охранительное начало". Изучение и характеристика законодательства велись почти исключительно в этом плане3. Между тем, законодательство в большей или меньшей мере затрагивало и другие аспекты. В этой связи представляет особый интерес освещение и анализ таких аспектов, которые можно было бы отнести к мотивации труда, и реализация которых в фабрично-заводском производстве могла бы способствовать повышению производительности труда и росту производства.

Перед тем как перейти к рассмотрению интересующего нас вопроса - отражения фактора мотивации труда в фабрично-заводском законодательстве России - очертим границы понятия "мотивация труда". Согласно современной литературе (проф. Марсель ван дер Линден и др.), это понятие подразумевает два основных компонента: дисциплину труда и стимуляцию труда. Желаемый результат достигался двумя способами: 1) штрафованием за несвоевременное и некачественное выполнение задания и 2) поощрением за хорошо и своевременно выполненную работу.

Можно указать также на такое средство воздействия на рабочих, как создание определенных условий для нормального труда и жизни и использования с целью привлечения и удержания рабочей силы, с одной стороны, совершенствования техники безопасности, и с другой, обеспечения рабочих продуктами через харчевые лавки, жильем, детскими садами, яслями, школами и т.п.

Источниками при выполнении данной работы явились: "Полное собрание законов Российской империи (далее - ПСЗ). II и III собрание" (СПб., 1863-1915), а также некоторые специальные сборники законодательных актов4.

Перед тем как представить анализ законодательства с точки зрения избранной темы и поставленных задач, приведем перечень "главнейших законодательных актов". Для 80-х гг. XIX в. - 1903 г. это было сделано в работе экономиста Г.Балицкого "Фабричное законодательство в России" (М., 1906). Для полноты картины мы дополняли его перечень важнейшими законодательными актами за 30-е - 80-е гг. XIX в. и за 1905-1917 гг.

Таким образом, за 1861 - февраль 1917 гг. было издано менее трех десятков законов, затрагивавших в большей или меньшей степени отношения рабочих и предпринимателей и предположительно имевших отношение к интересующему нас вопросу о мотивации труда.

Попытаемся теперь выявить индикаторы, характеризующие те или иные аспекты мотивации труда в фабрично-заводском законодательстве России.

Начнем с темы "Дисциплина". Следует напомнить, что даже на рубеже ХIХ-ХХ вв. рабочая сила развивавшегося промышленного производства страны пополнялась на 50% за счет приходивших из деревни крестьян6, трудовой режим которых ранее отличался от режима труженика промышленного городского предприятия. Поэтому трудовое законодательство с первых шагов (с 30-х - 80-х гг. XIX в.) не могло не уделять значительного места условиям найма, преследуя цель закрепления рабочих на предприятии путем штрафных санкций за оставление его до оговоренного в договоре найма срока (оставление было возможно после предупреждения хозяина за 2 недели - по закону 1886 г.). Этим же законом запрещалось изменение условий договора (и той, и другой стороной) и, вместе с тем, предписывалось соблюдение оговоренных условий.

Согласно закону 1886 г., договор найма мог быть расторгнут заведующим вследствие "неявки рабочего на работу более трех дней сряду без уважительных причин", а также "дерзости или дерзкого поведения рабочего, если оно угрожает имущественным интересам фабрики или личной безопасности кого-либо из лиц, принадлежащих к фабричному управлению".

Выработке дисциплины общежития в городских (или фабричных) условиях должны были способствовать и оговариваемые в договоре правила поведения рабочего в нерабочее время, за несоблюдение которых полагался штраф. "Упорядочению дисциплины" могли содействовать и статьи законов, касавшиеся благоустройства предпринимателями бытовых условий рабочих - жилья, организации питания и харчевых лавок, а также налаживания школьного обучения (законы 1880-х гг.).

Немало законов касалось дисциплины рабочего непосредственно в условиях производства: своевременного прихода и ухода с работы, прогула (которым считалась неявка на работу в течение не менее половины рабочего дня), отлучек во время рабочего дня. Все эти отклонения от условий договора карались наказанием - штрафом, а в случае трехкратного повторения давали основание для увольнения. Штрафные санкции были весьма суровыми. Так, взыскание за прогул налагалось "соответственно заработной плате рабочего и количества прогульного времени, в размере, не превышавшем, однако, суммы трехдневного заработка. Сверх того у рабочего удерживалась заработная плата за все прогульное время".

Закон указывал на следующие поводы "нарушения порядка", наказуемые штрафом: несвоевременная явка на работу, несоблюдение установленных правил обращения с огнем, а также "чистоты и опрятности", нарушение тишины (криком, ссорою или дракою), непослушание, "приход на работу в пьяном виде", "устройство непозволительных игр на деньги (в карты, в орлянку и т.п.)". При этом указывалось, что взыскание за отдельное нарушение порядка не может превышать 1 руб.

Ряд статей законодательства касался изготовления рабочим брака и неумышленного повреждения оборудования, за что - в первом случае - налагался штраф не только за некачественную работу, но и за испорченную продукцию. "Неисправною работою" считалось "производство рабочим по небрежности недоброкачественных изделий, порча им при работе материалов, машин и иных орудий производства". Взыскание в этих случаях определялось "соответственно свойству неисправности". Законодательство должно было регулировать взаимоотношения предпринимателей и рабочих, имея в виду интересы производителя и вместе с тем защищая и ограждая от произвола труженика, работника. Но если штрафные санкции за несвоевременно или некачественно выполненную работу были достаточно подробно перечислены, то санкции, связанные с простоями по вине предпринимателя, не были разработаны.

Особым направлением законодательства являлось пресечение стачечных выступлений. Как известно, стачечное движение в России стало развертываться в 80-е годы XIX в., а с середины 90-х гг. становится массовым явлением.

Примечательно, что в "охранительном" по своему характеру российском законодательстве статьи о борьбе со стачками появились за несколько десятилетий до первых сколько-нибудь крупных выступлений рабочих. Вот как об этом написал Н.Н.Полянский: "...первый случай судебного применения статьи Уложения о наказаниях о стачках рабочих относится, по сведениям г-на Прокоповича (Прокопович. К рабочему вопросу в России. СПб., 1905. С.47), к 1870 г. Таким образом, уголовный закон опередил жизнь на 35 лет"7.

Если закрыть глава на причины массовых выступлений рабочих, то можно констатировать, что борьба со стачками была борьбой с дезорганизацией промышленного производства. Уже законы 1835, 1845 и 1886 гг. содержали статьи, указывающие на карательные меры против зачинщиков и активных участников стачек.

В "Уложении о наказаниях уголовных и исправительных" (1845 г.) в специальном разделе "О неповиновении фабричных и заводских людей" мерам пресечения выступлений рабочих были посвящены две статьи. Приведем их полностью:

"Ст.1791. В случае явного неповиновения фабричных и заводских людей владельцу или управляющему заводом, оказанного целою артелью или толпою, виновные подвергаются наказаниям, определенным в статьях 284, 285, 286, 287, 289, 290 и 291 сего Уложения за восстание против властей, правительством установленных".

"Ст.1792. За стачку [сговор] между работниками какого-либо завода, фабрики или мануфактуры прекратить работы прежде истечения условленного с содержателем сих заведений времени для того, чтобы принудить хозяев к возвышению получаемой ими платы, виновные подвергаются аресту: зачинщики - на время от 3 недель до 3 месяцев, а прочие - от 7 дней до 3 недель"8.

В законе 1886 г. говорилось, что "за прекращение работ на фабрике или заводе по стачке [т.е. сговору между собою рабочих] с целью принуждения фабрикантов или заводчиков к возвышению заработной платы или изменению других условий найма до истечения срока", подстрекатели подлежали заключению в тюрьму от 4 до 8 месяцев, а прочие участники - от 2 до 4 месяцев. Участники же, прекратившие стачку по первому требованию полицейской власти, "от наказания освобождались"; участники стачки, причинившие повреждение имуществу предприятия или имуществу лиц, служивших на заводе или фабрике, подвергались наказанию: подстрекавшие или "распоряжавшиеся толпой" - от 8 месяцев до 1 года 4 месяцев, а прочие - от 4 до 8 месяцев тюремного заключения (если действия их не имели "более тяжелого преступления")9. Вопрос о стачках и борьбе с ними неоднократно всплывал официальных документах и позднее (см.: Циркуляры министерства внутренних дел от 12 августа 1897 г. и 15 апреля 1905 г., Временные правила "О наказуемости участия в забастовках на предприятиях, имеющих общественное или государственное значение..." от 2 декабря 1905 г. и др.).

Что касается отношения государства к стачкам, а также к профсоюзам, с помощью которых во многих европейских странах рабочие пытались легально "урегулировать" свои отношения с предпринимателями, то российское законодательство существенно отставало от положения в этих странах. Известный экономист М.В.Бернацкий в статье "Рабочий вопрос и его постановка в России и на Западе" писал в 1905 г.: "Правительства всех просвещенных стран отказались от попыток мешать законным стремлениям рабочего класса [...] не допускать устройства стачек и союзов: Англия первая вступила на этот путь в 1821 г. (в 1870 г. были сделаны еще дополнения), Франция - в 1864 г., Германия - в 1869 г. Россия продолжает смотреть на стачку и забастовку, как на опасное нарушение общественного спокойствия, и подвергает уголовной ответственности их участников. Точно также в России не разрешаются свободные рабочие союзы..."10

В начале XX в. было предпринята попытка "усовершенствовать" механизм взаимоотношений рабочих и предпринимателей с целью поддержания дисциплины и порядка на предприятиях. В июне 1908 г. был издан закон о фабричных старостах11. Согласно закону, отдельные разряды (группы) рабочих предприятия имели право предлагать кандидатов в старосты, из числа которых администрация выбирала и утверждала одного. Старосты должны были проводить собрания рабочих своего разряда (в разрешенное время) с целью выяснения недоразумений, претензий с тем, чтобы затем изложить их администрации предприятия.

Однако, закон этот вследствие двусмысленного статуса старосты, который должен был отражать интересы рабочих и быть угодным администрации, чтобы его при случае не уволили, не получил сколько-нибудь широкого применения12. К тому же предприниматели также крайне настороженно отнеслись к нововведению правительства, опасаясь, что оно создает видимость, будто в конфликтах рабочих с предпринимателями есть третейский судья - правительственные чиновники и полиция. Показательно, что в 39 губерниях закон о старостах вообще не нашел применения. Подобное отношение к этому институту сохранялось и в последующие годы13.

В период революции 1905-1907 гг. были изданы "Временные правила об Обществах и Союзах", которые разрешали создавать профессиональные общества рабочих, профсоюзы. Согласно закону, профсоюзы могли изыскивать способы "к устранению, посредством соглашения или третейского разбирательства, недоразумений, возникающих на почве договорных условий между нанимателями и нанимаемыми" и др.14 Этот Закон от 4 марта 1906 г. не только появился с большим запозданием по сравнению с другими европейскими странами15, но фактически лишь легализовал уже существовавшие профсоюзы рабочих (нелегально профсоюзы на отдельных предприятиях действовали уже в первые годы XX в.).

Характеризуя "Временные правила" от 4 марта 1906 г., В.В.Святловский указывал на "специфический элемент МВД", сказывавшийся при регистрации союзов: "категорическое воспрещение профессиональным обществам вступать между собою в коалицию", подчинение исключительно усмотрению администрации, "административному произволу" губернских или городских по делам об обществах присутствий, в то время как европейские профсоюзы могли быть закрыты лишь по приговору суда. Он же отмечал, что "ни в одном из европейских законодательств о профессиональных союзах нет места особым карательным статьям... для преследования виновных в неисполнении правил о профессиональных обществах" (имелось в виду заключение в тюрьму)16.

Профсоюзы в стране не смогли получить широкого распространения вследствие репрессий властей, опасавшихся их революционной, политической деятельности17. В 1913-1917 гг. некоторые функции профсоюзов "нелегально" пытались выполнять возникшие по закону 1912 г. больничные кассы.

Никаких других законов о структурах и организациях, которые способствовали бы урегулированию отношений рабочих с предпринимателями, не существовало. Этот сектор был одним из наиболее слабых, запоздалых, уязвимых мест российского фабрично-заводского законодательства о труде, что негативно сказывалось и на охране труда, и на мотивации труда в промышленности страны.

К законодательным же актам, которые если не прямо, то косвенно способствовали "упорядочению" дисциплины на производстве, дисциплины труда, формально могли быть отнесены довольно многие. Это и закон 1897 г. о рабочем времени - ограничении его верхнего предела 11,5 часами и упорядочении сверхурочных работ, и законы о страховании рабочих 1903 г. и 1912 г., и другие в той мере, в какой они способствовали улучшению организации производства, а вместе с тем созданию необходимого психологического климата (например, в связи с законодательным обеспечением травмированных рабочих), условий для отдыха и т.п.18

Несмотря на то, что российское фабрично-заводское законодательство о труде проделало за вторую половину XIX - начало XX вв. заметный поступательный путь и постепенно становилось составной частью европейской системы, оно все же запаздывало в своем развитии и по сравнению с законодательством стран Европы19, и по сравнению с теми задачами, которые выдвигались экономическим и социальным развитием самой России. Известный исследователь истории рабочих России М.С.Балабанов, оценивая в 1905 г. фабричное законодательство в стране, писал, что оно, "несмотря на обильное количество законов и еще большее число распоряжений и разъяснений, находится в зародышевом состоянии и далеко не отвечает назревшим запросам жизни"20. Даже с учетом того, что это высказывание сделано политическим деятелем радикального направления в период революции, оно весьма показательно. И характерно, что в начале 1905 г. совещание старших фабричных инспекторов в Петербурге констатировало: "Настоящие события сразу раскрыли перед нами тот факт, что фабрично-заводской класс совершенно незаметно для всех нас перерос экономические и правовые условия, его окружающие"21. Наконец, в Постановлении IV Всероссийского съезда Объединенного русского народа (правомонархической организации) в Москве в мае 1907 г. было записано: "Имея в виду, что наше фабричное законодательство несовершенно и неполно, оно должно быть пересмотрено в целях соглашения его с интересами русской фабрично-заводской и иной промышленности и русского рабочего..."22

Однако дело было не только в несовершенстве российского фабрично-заводского законодательства о труде, как об этом писали М.С.Балабанов, но и в степени его реализации на практике. Положение в этом отношении обстояло далеко не лучшим образом, о чем свидетельствуют воспоминания фабричного инспектора И.И.Янжула (1907), работы инженера-механика А.А.Микулина (напр., см. изданные через семь лет после появления закона: "Очерки из истории применения закона 3 июня 1886 г. о найме рабочих на фабриках и заводах Владимирской губернии". Владимир, 1893), а также фабричного инспектора Московской губернии И.М.Козьминых-Ланина (напр., см.: "Закон 2 июня 1903 г. и вознаграждение рабочих и служащих, потерпевших от несчастных случаев, и опыт применения его в жизни". М., 1909). Приведенные А.А.Микулиным заключения были весьма неутешительными. По поводу распросов рабочих о правильности расчета с ними, своевременности выдачи расчетных книжек, соблюдения распределения числа рабочих часов автор писал: "в большинстве случаев из ответов рабочих нельзя было ничего больше узнать, как то, что все делается совершенно правильно, даже в тех случаях, когда уже заранее известно, что на фабрике существуют злоупотребления и, если и случалось получать от рабочих указания на какие-либо неправильности и нарушения, то только лишь путем намеков и косвенных вопросов". Этот факт, писал далее Микулин, "ясно указывал, какова та кажущаяся свобода и равноправность, которая существует в договоре и отношениях между фабрикантом и рабочими. Рабочий, пожаловавшийся инспектору и подтвердивший жалобу в конторе фабрики, этим самым делал невозможным свое дальнейшее пребывание на фабрике и в лучшем случае мог только рассчитывать дожить до конца срока найма, а в большинстве случаев должен быть готов к расчету... с предоставлением ему полного права жаловаться суду на увольнение до срока". Здесь же Микулин добавлял, что предприниматель или администратор были в полной уверенности, что правом обращения в суд "воспользуется один из десяти, а девять человек немедля пойдут искать другого места, считая, что лучше потерять неделю при переходе, чем две или три [недели] в ожидании разбора дела"23.

На некоторых же фабриках, расположенных группами, продолжал Микулин, установился обычай дать знать во все конторы соседних фабрик об уволенном, закрывая ему доступ на все окрестные фабрики. "Такого рода постановка дела, конечно, заставляет рабочего во многих случаях примиряться с теми нарушениями и даже злоупотреблениями, которые существуют на его фабрике, чем лишиться совсем возможности иметь какой-либо заработок"24. На вопрос, когда бывает выдача денег, "получался ответ, соответствующий тому, как это значится в расчетной книжке, даже и в том случае, если дачки бывают несвоевременно". "Часто на вопрос, правильно ли производится расчет, приходилось получать ответ "я неграмотный" или "смотрите в книжку, там написано""25. И.И.Янжул в своих воспоминаниях посчитал нужным отметить, что карательные статьи закона 1886 г. применялись в отношении рабочих весьма широко вплоть до 1904-1905 гг., когда вследствие рабочего движения это делать стало невозможно, и, напротив, статьи, предоставлявшие рабочим "первичные права", подвергались изменениям, на практике часто не реализовывались26.

Из специальных исследований известно об ограниченном практическом применении не только закона 1886 г., но и закона 1903 г. о вознаграждении увечных рабочих, закона 1903 г. о старостах, закона 1906 г. о профсоюзах и др.27

Выше речь шла о законах, имевших отношение к мотивации труда, но почти исключительно к той их части, которая касалась дисциплины, порядка на производстве. Что же касается стимуляции труда, то законодательство - по понятым причинам - лишь косвенно отразило эту тему. К числу таких законов можно отнести законы о школьном образовании малолетних (1884, 1890 г.), о рабочем времени (1897), "Временные правила об Обществах и Союзах" (1906).

Можно отметить, что в ряде законов (1890, 1897) оговаривалась возможность, в первом случае, использования труда подростков и женщин в ночное время (с разрешения Присутствия по фабричным делам), а во втором - использования не оговоренных в договоре сверхурочных работ в особо уважительных случаях - аварии или "усиленном поступлении... заказов - перед ярмарками"28. Однако, подобная "стимуляция" производства не была связана в строгом смысле с мотивацией труда, с естественным увеличением производства и производительности труда рабочих. В законе о профессиональных обществах (4 марта 1906 г.) указывалось, что они имеют целью "выяснение и согласование экономических интересов и улучшение условий труда своих членов или поднятие производительности принадлежащих им предприятий"29. Однако, во всех подобных единичных случаях законодательство касалось стимуляции производительности труда и роста объема производства в самой общей форме, обычно косвенно и лишь в порядке рекомендации, напоминания.

Законодательно же периода первой мировой войны (1915-1916 гг.) достаточно рельефно отразило - по причинам нехватки рабочей силы - расширение экстенсивных методов в производстве, выражавшихся в снятии ограничений на использование труда женщин и подростков в ночное время и на подземных работах. "Прикрепление" рабочих-мужчин, освобожденных от военной службы, к предприятию в условиях усиливавшегося разрыва между уровнем зарплаты и стоимостью прожиточного минимума также оказывало негативное воздействие на производительность труда и увеличение производства.

К несовершенству законодательства о труде добавлялось бесправие населения, рабочих и крестьян (по крайней мере, до 1905 г.), что сковывало, а подчас и гасило инициативу, энергию. Несмотря на экономический прогресс страны и несомненные шаги в развитии фабрично-заводского законодательства, известный экономист и законовед Г.Балицкий писал в период первой революции: "Неуверенность и бесправие создали в нашем уме боязнь и сознание, что мы работаем на кого-то чужого, а не на себя. Это ужасное сознание отнимало всякую охоту к увеличению и затрате труда. В один голос все русское население кричит, что "сколько ни старайся больше выработать или сделать какие-либо усовершенствования, все равно ничего не получишь..." В силу этого "...русский крестьянин и русский рабочий нисколько не был заинтересован в поднятии продуктивности своего труда"30. Постоянная опека, подчиненность, исполнение лишь приказания бесчисленного начальства ограничивали творческую деятельность и сковывали выработку качеств, которые необходимы для ее проявления31.

Заключение Балицкого подтверждается многочисленной информацией, публиковавшейся в профсоюзных журналах в период и после первой революции в России32. Эти материалы, исходившие в большинстве случаев от рабочих, свидетельствуют о том, что предприниматели во многих случаях не поощряли увеличения рабочими объема производимой продукции. Более того, они снижали расценки, добиваясь тем самым увеличения продукции за прежнюю оплату труда. По фабрично-заводскому законодательству, подобные действия предпринимателей, совершаемые до истечения срока договора, являлись нарушением законодательства и должны были преследоваться штрафными санкциями. Однако на практике этого не было. Это можно объяснить аграрным перенаселением в стране и стремлением рабочих сохранить свое место не предприятии, не оказаться безработным даже при нарушении хозяином договора, причем в условиях массового рабочего и революционного движения. Несоблюдение же многими предпринимателями фабрично-заводского законодательства проистекало из уверенности в том, что до штрафных санкций за нарушение законодательства дело не дойдет, потому что в условиях России первых десятилетий XX в. рабочему было невыгодно прибегать к судебному разбирательству, а фабричная инспекция и местные власти были далеки от использования законодательства в интересах рабочих (тем более, что сами рабочие во многих случаях этого не хотели).

Таким образом, можно констатировать, что даже когда фабрично-заводское законодательство о труде могло (пусть косвенно) способствовать стимуляции труда, побуждать предпринимателей соблюдать условия найма и оплачивать произведенную продукцию по ее объему и качеству исполнения, оно в условиях России первых десятилетий XX в. "не срабатывало" в отношении предпринимателей и не стимулировало рост производства.

В пользу заключения о том, что фабрично-заводское законодательство о труде плохо "работало", плохо реализовывалось, свидетельствуют и требования рабочих. Хотя с 1886, 1897, 1903 гг. действовали законы, определявшие границы штрафования, применения сверхурочных работ, а также об институте старост, рабочие Москвы и Московской губернии в 1905 г. весьма часто требовали установления соответствующих норм, порядков и институтов. Приведем такого рода примеры: "Отменить сверхурочные работы... в крайнем случае допустимы сверхурочные работы не более 4 часов в месяц; за 1 час сверхурочной работы - 2 часа"; "отмена сверхурочных работ"; "отмена штрафов и страховки"; "отмена всех штрафов"; "уничтожение сверхурочных работ, а где это необходимо, то такие работы должны оплачиваться двойной платой..."; "учреждение старост [текстильные фабрики Орехово-Зуевского района]"; "отмена сверхурочной работы [Борогодско-Глуховская мануфактура]; "отмена сверхурочных работ, кроме ремонтных, плата за которые должна быть вдвое выше [три предприятия Викулы Морозова, Саввы Морозова и Богородско-Глуховская мануфактура]"; "штраф может быть оплачен только с разрешения избранных депутатов [Трехгорная мануфактура]"; "отмена сверхурочных работ; в случае крайней необходимости сверхурочные работы могут быть назначены, но с согласия депутатов и за двойную плату"; "полная отмена штрафов... [Шерстоткацкая фабрика]"; "отмена штрафов [Саввинская мануфактура]"; "безусловная отмена всех штрафов [Французская фабрика в Павловом Посаде]"33. Этот перечень можно было бы продолжить. В дополнение приведем лишь выдержку из обращения рабочих товарищества Покровской мануфактуры Дмитровского уезда Московской губернии на имя Московского губернатора и градоначальника: "Фабричная администрация Покровской мануфактуры в течение 25 лет в большинстве случаев не составляла протокола об увечьях рабочих, показывала числа фабричных рабочих ниже действительного числа, а также совершала другие тому подобные незаконные действия, о которых было напечатано нами в газете "Русское слово" от 21 ноября с.г. , чем нарушала правительственные законы..."34

Из сказанного следует, что даже там, где фабрично-заводское законодательство могло и должно было бы содействовать стимуляции производства и производительности труда, оно не действовало вследствие его регулярного нарушения предпринимателями, безучастного отношения к этим нарушениям чиновников и властей и нежелания рабочих доводить дело до суда (из-за боязни быть уволенными).

В строгом же смысле вопросы стимуляции труда и производства находились за пределами фабрично-заводского законодательства о труде. Особых законов, которые способствовали бы непосредственному увеличению производительности труда и увеличению объема производимой продукции, не было.

Как известно, в странах Западной Европы и США использовались такие приемы стимуляции труда, как система Тейлора, копартнершип, связанные с увеличением заработной платы и доходов. Литература отметила их применение и в России, однако, в ограниченных размерах. Накануне первой мировой войны появились первые статьи о применении на некоторых российских предприятиях, в мастерских и на транспорте системы Тейлора. Но широкого внедрения система Тейлора в России, как можно полагать, не получила35.

Еще в меньшей степени использовалась на предприятиях страны система копартнершипа (привлечение рабочих к покупке акций предприятия и т.п.)36.

Названные приемы стимуляции труда и производства могут и должны быть предметом изучения, но необходимо отдавать отчет в том, что они являлись сугубым делом отношений предпринимателя и рабочего и были за пределами фабрично-заводского законодательства о труде и "не контролировались" государством.

преподаватель кафедры трудового права и экологического права Московского университета МВД России

Аннотация:

В настоящей статье автор анализирует особенности формирования фабрично-трудового законодательства в Российской империи во второй половине XIX в. – начале XX в. В заключении автор делает вывод о том, что Можно считать, что Устав о промышленном труде подготовил почву для кодификации трудового права в России после октября 1917 г.

Ключевые слова:

закон, право, Российская империя.

До отмены крепостного права 1861 г. российская промышленность была развита слабо, поэтому законодательства о труде как такого не существовало . В.И. Миронов полагает, что отрасль трудового права возникла в конце XIX в. и связывает это с законом 3 июня 1886 г. «Об утверждении проекта правил о надзоре за заведениями фабричной промышленности, о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих и об увеличении числа чинов фабричной инспекции» , поскольку принятие этого закона сформировало предмет трудового права и метод правового регулирования. Необходимо отметить, что после Октябрьской революции дореволюционное законодательство «фактически оказало определенное и притом немалое влияние на последующее развитие трудового законодательства в нашей стране, в частности, на первые советские декреты о труде, советские кодексы законов о труде, особенно на КЗоТ РСФСР 1922 г. …» .

Напротив, А.М. Куренной придерживается другого мнения и оппонирует к тому, что «в России первые законодательные акты, регулирующие трудовые отношения, появились в конце XIX в., однако в то время вряд ли можно было говорить о появлении самостоятельной отрасли права. Государство пыталось как-то регулировать отдельные аспекты отношений, связанных с трудом, эти попытки выходили из сферы частного регулирования, но это еще не было трудовым правом в его современном понимании» . По его мнению, трудовое право как отрасль появилось в России после 1917 года . И, действительно, именно Кодекс законов о труде РСФСР 1918 г. был первой кодификацией трудового права.

По сравнению с европейскими странами, в России трудовое законодательство начало развиваться позже. Основу фабрично-трудового законодательства составляют законы принятые в 80-х гг. XIX в. Первым был закон от 1 июня 1882 г. «О малолетних, работающих на заводах, фабриках и мануфактурах» , запретивший применение труда детей в возрасте до 12 лет на фабриках, заводах и мануфактурах. Также он установил специальные правила по охране труда малолетних от 12 до 15 лет (ограничение продолжительности рабочего дня, запрет ночной работы, работы в воскресные и праздничные дни, привлечения малолетних и подростков от 15 до 17 лет к вредным и опасным работам).

Указанный закон обязал фабрикантов предоставлять малолетним рабочим, не имевшим образования, возможность посещать народные училища. Фабриканты были обязаны регистрировать малолетних рабочих в особой книге. Согласно закона была создана специальная фабричная инспекция (20 человек), которая находилась в ведении министра финансов и была призвана наблюдать за исполнением правил и запретов, установленных в данном законе, составлять при участии полиции протоколы о нарушениях законодательных норм и передавать их в суд, поддерживать там обвинение против нарушителей. За нарушение владельцами или руководством фабрик данных правил была установлена ответственность (арест или штраф). Закон не применялся на казенных предприятиях, но мог быть распространен на ремесленные заведения, если такое распространение власти находили возможным и полезным.

Закон от 12 июня 1884 г. «О школьном обучении малолетних, работающих на фабриках, заводах и мануфактурах, о продолжительности их работы и о фабричной инспекции» рекомендовал владельцам фабрик, заводов и мануфактур открывать при своих предприятиях школы, порядок посещения которых и программы преподавания должны были определяться директорами народных училищ по соглашению с фабричной инспекцией.

Закон от 3 июня 1885 г. «О воспрещении ночной работы несовершеннолетним и женщинам на фабриках, заводах и мануфактурах» запрещал привлекать женщин и подростков, не достигших 17 лет, к ночным работам на хлопчатобумажных, полотняных и шерстяных фабриках, предоставив министру финансов по согласованию с министром внутренних дел право распространить этот запрет и на другие промышленные предприятия.

Закон от 3 июня 1886 г. «По проекту Правил о надзоре за заведениями фабричной промышленностью и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих и об увеличении числа чинов фабричной инспекции» представлял собой сводный комплексный акт, содержавший положения, относившиеся к самым различным институтам фабричного законодательства:

Регулированию договора трудового найма (общие положения, форма, срок, прием на работу, увольнение),

Охране заработной платы,

Внутреннему трудовому распорядку и дисциплине труда,

Регламентации штрафов,

Ответственности работников за самовольный отказ от работы до истечения срока найма,

За участие в забастовке и ответственности нанимателей за нарушения закона.

Положение от 12 июня 1886 г. «О найме на сельские работы» регулировало трудовые отношения в сельском хозяйстве и содержало нормы, касавшиеся трудового договора, рабочего времени, времени отдыха, дисциплины труда. Условия труда для сельскохозяйственных рабочих, нормы по охране их труда, установленные в указанном Положении, были, как правило, хуже, чем в промышленности.

Закон от 24 апреля 1890 г. «Об изменении постановления о работе малолетних, подростков и лиц женского пола на фабриках, заводах и мануфактурах и о распространении правил о работе и обучении малолетних на ремесленные заведения» придал закону 1885 г. о воспрещении ночной работы несовершеннолетним и женщинам постоянный характер, но одновременно скорректировал его содержание в пользу фабрикантов, расширив возможности применения труда малолетних, в том числе в ночное время, в выходные и праздничные дни, а также допустив в ряде случаев ночную работу для женщин.

Закон от 2 июня 1897 г. «О продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской и горной промышленности» заложил основу регламентации рабочего времени и времени отдыха для работников наемного труда. Этим законом в России была впервые установлена максимальная продолжительность рабочего дня для рабочих, предусмотрено сокращение продолжительности рабочего времени в ночные смены, по субботам, в канун праздников, допущены при определенных условиях сверхурочные работы и определена их максимальная продолжительность; установлены дни еженедельного отдыха и нерабочие дни. Закон 1897 г. не содержал положений о ежегодных отпусках. В нем отсутствовало указание о санкциях за его нарушения.

Закон от 2 июня 1903 г. «О вознаграждении потерпевших вследствие несчастных случаев рабочих и служащих, а равно членов их семейств в предприятиях фабрично-заводской, горной и горнозаводской промышленности» ввел материальную ответственность владельцев предприятий за вред, причиненный здоровью работников в результате производственной травмы. Право на возмещение получили также члены семьи работника, погибшего в результате несчастного случая на производстве.

Закон от 10 июня 1903 г. «Об учреждении старост в промышленных предприятиях» предусмотрел образование на предприятиях представительств работников (фабричных старост), призванных быть посредниками между работниками и администрацией и представлять работников в их отношениях с властями.

Первая русская революция показала, что пренебрегать рабочими требованиями далее нельзя. До революции, не только власть, но и буржуазия отрицала его существование, доказывая, что в России нет рабочего класса, а есть всего лишь «сословие фабричных людей», вчерашних крестьян, готовых в любой момент бросить завод, чтобы вернуться в деревню. Первая русская революция доказала утопичность этого взгляда.

В Особом журнале Комитета министров от 28 и 31 января 1905 г. было отмечено, что «существовавший тогда взгляд на существо рабочего вопроса в России, будто условия фабричной жизни у нас и на Западе совершенно между собой различны. Число рабочих, занятых на наших фабрично-заводских предприятиях, весьма незначительно; благодаря счастливым условиям землепользования большая часть русских рабочих тесно связана с землей и на фабричные работы идет как на отхожие промыслы, ради подсобного заработка, сохраняя постоянную, живую связь с деревней; никакой систематической борьбы рабочих с предпринимателями в России нет; нет в ней и самого рабочего вопроса, а потому и не приходится создавать по западным образцам фабричного законодательства. Возражать против этого взгляда в настоящее время, после январских событий, нет более надобности» .

В январе 1905 г. была образована комиссия по рабочему вопросу, получившая в обиходе название «комиссия Коковцова», по имени ее председателя, тогдашнего министра финансов. Программа, выработанная комиссией, уже целиком исходила из посылки, что в России рабочий вопрос носит такой же характер, как и на Западе, и, следовательно, решать его надо так же, как, скажем, решил его Бисмарк в Германии, В соответствии с этим была разработана программа, сводившаяся к четырем основным пунктам: 1) обязательная организация больничных касс на базе совместных взносов и хозяев, и рабочих; 2) создание на фабриках и заводах смешанных органов из представителей администрации и рабочих «для обсуждения и разрешения возникающих на почве договора найма вопросов, а также для улучшения быта рабочих»; 3) сокращение рабочего дня с 11,5 часа до 10, ограничение законом количества сверхурочных работ; 4) пересмотр статей закона, карающих забастовки и досрочные расторжения договора о найме. По поводу забастовки Комитет министров высказал следующее: «в сущности, всякая забастовка... - то, что на Западе было давней очевидностью, - есть явление чисто экономическое и при известных условиях отнюдь не угрожающее общественному порядку и спокойствию». Конечно, «преступные учения» находят дорогу в рабочую среду, «но вместе с тем также верно и то обстоятельство, что подавляющее большинство забастовок проистекает из-за чисто экономических... и, если можно так выразиться, кровных причин, ничего общего с преступной пропагандой не имеющих» .

Согласившись с такой постановкой вопроса, Комитет министров указал, что «для правильного разрешения вопросов о забастовках, возникающих исключительно на экономической почве, необходимо, чтобы рабочие были надлежащим образом организованы и знали точно свои права и обязанности, и что посему поставленный Комитетом вопрос об изменении действующих о стачках постановлений должен быть разрешен, по существу, лишь по обсуждении и выяснении всех прочих мер, определяющих внутренний быт рабочих» .

Насколько ведомство П.А. Столыпина оказалось чутким к требованиям и пожеланиям Совета объединенного дворянства, настолько комиссия Коковцова оказалась предупредительной к позиции и точке зрения на рабочий вопрос представительных организаций крупной буржуазии. Последние отнеслись к программе, выработанной комиссией, резко отрицательно. В записке «Петербургского общества для содействия улучшению и развитию фабрично-заводской промышленности» от 12 мая возражения против проекта о сокращении рабочего дня до 10 часов сводились к двум основным доводам: 1) сам факт государственного вмешательства в нормировку рабочего времени неприемлем; 2) сокращение приведет к тому, что русская промышленность «будет устранена навсегда от какой-либо роли в международном соревновании» . В специальной записке подробно доказывалось, что 10-часовой рабочий день и сокращение сверхурочных работ погубят промышленность. Ссылаясь на большое число праздников, заводчики утверждали, что русские рабочие работают гораздо меньше европейских, что было прямой ложью.

Общее заключение записки сводилось к ряду требований, в том числе таких: 1) «признавая в принципе излишней законодательную нормировку рабочего времени, сохранить нормы его продолжительности, установленные законом 1897 г. (т. е. 11,5-часовой рабочий день) ввиду того, что таковые уже существуют»; 2) сохранить сверхурочные работы с таким расчетом, чтобы общее число обязательных и необязательных рабочих часов не превышало 75 часов в неделю. Последний, шестой пункт требовал «распространить закон о нормировании рабочего времени не только на частные, но и на казенные промышленные заведения, а в том числе военного и морского ведомств». Этот пункт был обусловлен тем, что на казенных предприятиях рабочий день, как правило, был короче, чем на частных, что, естественно, затрудняло капиталистам их борьбу с рабочими, добивавшимися сокращения продолжительности рабочего дня и сверхурочных. Единственное, на что авторы записки соглашались, и притом очень охотно, - это свобода стачек и организаций рабочих - пункт, по которому русская буржуазия в принципе заняла последовательно буржуазную позицию . Законопроект комиссии об обеспечении рабочих врачебной помощью на случай болезни вызвал у заводчиков бурю негодования. Этот законопроект, говорилось в записке, «представляет беспримерное явление... удовлетворять свои потребности за чужой счет - глубоко развращающий принцип».

Столь же решительно промышленники выступили и против законопроекта о государственном страховании рабочих. «В Германии, - жаловались петербургские заводчики, - государственное страхование зародилось и постепенно выросло на тучной почве, удобренной французскими миллиардами, в период расцвета промышленной жизни... в России же замышляется провести в жизнь внезапно целый ряд чрезвычайной важности мер в такое время, когда и без того слабая и неокрепшая промышленность испытывает вследствие исключительных обстоятельств тяжелый, затяжной кризис» .

Все это имело место до 15 мая 1905 г., когда в заседании комиссии приняли участие приглашенные представители промышленного мира. Здесь разногласия приняли форму открытого и резкого конфликта. Открывая заседание, В.Н. Коковцов признал, что возглавляемая им комиссия обязана своим рождением революции, - «обстоятельства эти, с их прискорбными сторонами, хорошо известны присутствующим». Главной его целью было рассеять подозрения заводчиков и фабрикантов, что правительство намеревается свою рабочую программу осуществить за их счет. «Мы все настолько взволнованы, настолько нервны, что наше последнее совещание нас убедило в невозможности продолжать наши занятия» . Уговоры не помогли, и на этом комиссия Коковцова фактически прекратила свое существование

Тем не менее, несмотря на провал, определенный итог все же был достигнут. Он состоял в том, что власть под влиянием революции твердо взяла курс, так же как и в аграрной политике, на буржуазную политику в рабочем вопросе. В свою очередь и буржуазия, несмотря на политический примитивизм, в силу уже самой своей природы осознала, что иного пути в решении рабочего вопроса нет. Общей платформой правительства и промышленников было признание права рабочих на стачку и свои профессиональные организации.

23 июня 1912 г. увидели свет законы «Об учреждении присутствий по делам страхования рабочих», «Об учреждении совета по делам страхования рабочих», «Об обеспечении рабочих на случай болезни», «О страховании рабочих от несчастных случаев». Этим комплексом законодательных актов был заменен закон 2 июня 1903 г. При всех предприятиях учреждались больничные кассы (мелкие, до 200 участников, объединялись в общие при нескольких предприятиях). В больничные кассы в обязательном порядке вступали все рабочие и служащие со сроком найма не менее одной недели. Рабочие - участники касс - страховались по новому закону не только от несчастного случая, но также и на случай болезни. Владелец предприятия был обязан обеспечить первую врачебную помощь и амбулаторное лечение, а также предоставить или оплатить больничное лечение и все медикаменты (в том числе роженицам) до выздоровления, но не более 4 месяцев. При этом больным выдавалось денежное пособие (от ½ до ⅔ заработка - имеющим иждивенцев, от ¼ до ½ заработка - остальным) с четвертого дня болезни до выздоровления, но не долее 26 недель в течение одной болезни и не долее 30 недель в течение года, а при временной утрате трудоспособности в результате увечья - с момента несчастного случая до выздоровления, но не долее 13 недель.

В случае родов выдавалось пособие от ½ до полного заработка - за 2 недели до родов и 4 недели после родов, но только тем участницам кассы, которые состояли в ней не менее 3 месяцев до родов. По случаю смерти выдавалось пособие на погребение. В случае несчастного случая работник - участник больничной кассы получал пособие - первые 13 недель из больничной кассы, затем - в размере ⅔ заработка из страхового капитала до восстановления трудоспособности или до назначения пенсии. Порядок исчисления пенсии был разобран более тщательно, чем в законе 2 июня 1903 г., но основные принципы остались теми же. Как и по закону 1903 г., пособия и пенсии пострадавшим от несчастного случая полностью выплачивались владельцем предприятия.

Средства же больничных касс комплектовались в первую очередь из обязательных взносов самих рабочих - от 1 до 3% заработка; взнос же владельца предприятия составлял только ⅔ от этой суммы (т.е. владелец вносил в кассу 2/5 всех средств). Также возможны были доходы с имущества больничных касс, случайные пособия и пожертвования и - в экстренных случаях - увеличение размера взносов. Законы вводились только в европейской России и на Кавказе, на остальных территориях империи продолжал действовать закон 2 июня 1903 г.

И, наконец, 19 октября 1915 г. был издан законодательный акт «О допущении некоторых отступлений от правил о работе женщин, подростков и малолетних, а также о продолжительности и распределении рабочего времени». До окончания войны министру торговли и промышленности предоставлялось право разрешать отступления от соответствующих законов на предприятиях, работающих на оборону.

Таким образом, вышеперечисленные акты действовали (с корректировкой) до февраля 1917 г. (1). Все изданные законодательные акты были включены в Устав о промышленности. В 1913 году «фабричные» законы были выделены из Устава о промышленности в особый Устав о промышленном труде. С выпуском Устава о промышленном труде он стал главным источником фабрично-трудового законодательства, и с этого момента юридическая наука и практика стали ссылаться не столько на Полное Собрание Законов Российской империи и на тексты соответствующих актов, сколько на статьи Устава о промышленном труде. Можно считать, что Устав о промышленном труде подготовил почву для кодификации трудового права в России после октября 1917 г.

ПСЗ. Собр. 3. Т. V. № 3013.

ПСЗ. Собр. 3. Т.Х. Отд. 1. № 6742.

ПСЗ. Собр. 3. Т.XVII. № 14231.

ПСЗ. Собр. 3. Отд. 2. Том XXIII. № 23060.

ПСЗ. Собр. 3. Отд. 2. Том XXIII. № 23122.

Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1882.

Щербаков А.Ю. Петр Столыпин. Революция сверху. М., 2013.

Александр III и его время Толмачев Евгений Петрович

5. РАБОЧЕЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

5. РАБОЧЕЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

При Александре III в связи с развитием капиталистических отношений и бурным ростом пролетарского движения правительство было вынуждено обратить серьёзное внимание на «рабочий вопрос». Жизнь заставляла власть имущих разрабатывать определённые правовые нормы, которые бы регулировали положение работающих по найму и принимать специальные меры оказания помощи лицам, не имеющих средств к существованию. Не секрет, что работа на фабриках и заводах изменила жизнь миллионов людей. Рабочий день тянулся по 12 и более часов. Среди работников было много женщин и детей, труд которых оплачивался весьма дёшево. Непосильный труд приводил к физической и моральной деградации детей и подростков, к высокой их смертности.

Ещё в предыдущее царствование в 60-70-е гг. проявлялся необычайно высокий общественный интерес к рабочему вопросу. В либеральной прессе правительство призывалось следовать европейскому опыту, пропагандировались популярные на Западе идеи «кооперативного социализма» и «производственных ассоциаций», поощрялось устройство товариществ взаимопомощи и ссудных касс для рабочих (392, 1880, № 6. Отд. 2, с. 3-4). Правительство вынуждено было создать специальные комиссии для выработки проектов сводного законодательства о наёмном труде под руководством члена Совета министра внутренних дел А. Ф. Штакельберга (1859-1862 гг.), члена Государственного совета П. Н. Игнатьева (1870-1872 гг.) и министра государственных имуществ П. А. Валуева (1874-1875).

Однако, тщательно изучив зарубежный опыт законоположений об отношениях между хозяевами, работниками и прислугой, комиссии не смогли предложить всеобъемлющую систему фабричного законодательства по западному образцу.

В феврале 1880 г. Государственный совет, рассматривая рабочий вопрос, обратил внимание на то, что «злоумышленники», т. е. революционеры, «постоянно возбуждают рабочих против нанимателей». Как говорится, лёд тронулся при Александре III. По воле монарха к участию в обсуждении проектов законодательной регламентации по вопросам наёмного труда были приглашены владельцы крупнейших фабрично-заводских предприятий. Наиболее откровенным и решительным противником какого бы то ни было рабочего законодательства выступил московский фабрикант Т. С. Морозов. Он безапелляционно утверждал, что «основанием найма рабочих служит на практике добровольное с ними соглашение фабриканта в отношении всех условий найма» (300, с. 118).

Тем не менее благодаря усилиям министра финансов Н. X. Бунге, 1 июня 1882 г. был принят закон «О малолетних, работающих на заводах, фабриках и мануфактурах», по которому запрещался труд детей до 12 лет и ограничивалась дневная работа подростков (12-15 лет) 8 часами при 4-часовой непрерывной работе, запрещалась ночная работа и работа в воскресные и высокоторжественные дни.

Предусматривалось составление списков особо вредных и изнурительных работ, на которых запрещалось применять труд малолетних. Работодателям, фабрикантам вменялось в обязанность предоставлять не имеющим одноклассного образования возможность отводить не менее трёх часов для посещения школы.

1 июня 1882 г. для надзора за исполнением фабричного законодательства при Департаменте торговли и мануфактур Министерства финансов учреждалась фабричная инспекция (в 1905 г. передана Министерству торговли и промышленности). Вначале она состояла из главного инспектора (в 1882-1883 гг. - Е. Н. Андреев, в 1883-1884 гг. - Я. Т. Михайловский) и двух окружных инспекторов (профессора Московского университета И. И. Янжула и врача П. А. Пескова). Постепенно штат фабричной инспекции увеличивался. Надзор фабричной инспекции распространялся сначала на 3 губернии - Петербургскую, Московскую и Владимирскую, затем он охватил всю Европейскую Россию, которая с 1884 г. была разделена на 9 фабричных округов во главе с окружными инспекторами, у которых имелись помощники. В 80-е гг. были опубликованы «Отчёты фабричных инспекторов по отдельным губерниям, содержащие яркий обличающий материал о тяжёлом положении рабочих России».

12 июня 1884 г. последовал закон о школьном обучении малолетних, работающих на фабриках. К сожалению, за несколько лет с 1884 по 1885 г. существенных перемен в деле образования малолетних рабочих не произошло. Закон не обязывал предпринимателей устраивать школы для малолетних рабочих и «понуждать» их посещать школу. По сведениям попечителей округов, существовало всего 97 школ для обучения малолетних, из них 37 специально устроенных, 60 - приспособленных. Обучалось в них 5 тыс. детей (300, с. 253). Среди предпринимателей замечалось стремление вербовать грамотных детей, чтобы не тратиться на обучение. Только весьма небольшое число фабрикантов либо сами строили школы или заботились посылкой малолетних в соседние народные училища.

Временным законом 3 июня 1885 г. была воспрещена ночная работа подростков (15-17 лет) и женщин в хлопчатобумажном, полотняном и шерстяном производствах. Затем он был распространён на некоторые работы в фарфоровом и спичечном производствах, в 1897 г. - на все предприятия по обработке волокнистых веществ. Закон 3 июня 1885 г. возник при следующих обстоятельствах. В связи с обострением промышленного кризиса усилилась конкуренция между петербургскими и московскими фабрикантами. Петербургские прибегали к ночной работе гораздо меньше, чем московские фабриканты. Желая подорвать конкурентов и ослабить кризис, они стремились заставить московских фабрикантов также отказаться от ночных работ. Под давлением петербургских фабрикантов правительство издало означенный закон в виде опыта на трёхлетний срок. Серьёзное влияние на разработку рабочего законодательства оказала Морозовская стачка 1885 г. Под её воздействием 3 июня 1886 г. были изданы «Правила о найме рабочих на фабрики, заводы и мануфактуры» и «Особенные правила о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих». Ими предусматривались: заключение договора о найме с записью его условий в расчётной книжке; ограничение размеров штрафов и поступление их в особый штрафной капитал для выдачи пособий рабочим; вычеты из заработной платы по таксе, утверждённой фабричной инспекцией, которая получала право утверждения правил внутреннего распорядка на предприятиях, подлежащих контролю. Закон воспрещал расплату товарами, взимание с рабочих платы за врачебную помощь, за пользование орудиями производства, освещение и т. п. Закон 3 июня 1886 г. резко увеличивал уголовные репрессии за стачки. Подстрекатели к стачке приговаривались к тюремному заключению от 4 до 8 месяцев, а рядовые её участники - к заключению от 2 до 4 месяцев. Были усилены и карательные меры за самовольный уход рабочих до истечения срока найма. По этому закону вводились губернские по фабричным делам присутствия и устанавливался ряд штрафов: за неисправную работу (производство по небрежности недоброкачественной продукции, порча машин и др.), за прогул (неявка свыше 0,5 рабочего дня без уважительной причины), за нарушения порядка (опоздание или самовольный уход, нарушение правил, порядка, приход на работу пьяным, устройство азартных игр - за каждое нарушение штраф не превышал 1 руб. В целом штрафы не должны были превышать 1/3 заработка; распоряжения о штрафах не подлежали обжалованию, но правильность их назначения контролировалась в ходе проверок фабричной инспекцией. Новые фабричные законы, несмотря на свою умеренность, вызвали целую бурю возмущения и негодования со стороны фабрикантов и заводчиков. Министр финансов Н. X. Бунге был обвинён в непонимании условий российской действительности и в увлечении тлетворными западноевропейскими теориями. В одной частной беседе М. Н. Катков пренебрежительно заметил, что вся мудрость Бунге взята «из немецких книжек» (177, с. 310). Под нажимом консерваторов Бунге в начале января 1887 г. был заменён И. А. Вышнеградским, который действовал по правилу «фабрикантам нужно помогать, а не мешать». Работодатели в отношениях с наёмными рабочими широко использовали различные способы обхода законов.

Опираясь на закон 3 июня 1886 г., Министерство внутренних дел циркуляром от 12 августа 1887 г. предписало всех лиц, прекращавших работу с соблюдением законных сроков, отправлять на родину, а забастовщиков - по этапу. Введение закона в действие растянулось. С 1 октября 1886 г. он распространялся лишь на Петербургскую, Московскую и Владимирскую губернии, в 1891-1894 гг. - ещё на 15 губерний и лишь в 1899 г. - на районы горной промышленности. В конце 80-х гг. в период корректировки реформ рабочее законодательство было урезано. Закон 24 апреля 1890 г. расширил сферу применения труда малолетних, разрешив работу детей (до 12 лет) до 6 часов и ночную работу детей (12-15 лет) до 9 часов в тех случаях, когда по роду производства это оказывалось необходимым.

В конце XIX в. остро встал вопрос о страховании рабочих на случай увечья, болезни, по старости и т. д. По закону от 9 марта 1892 г. на частных горнозаводских предприятиях могли учреждаться горнозаводские товарищества (существовавшие на аналогичных казённых предприятиях согласно закону от 8 марта 1861 г.). Однако их возникновение зависело от обоюдного согласия владельцев и рабочих. В целом, надо признать, что с дальнейшим развитием капитализма в России рабочее законодательство всё в большей мере учитывало интересы буржуазии и сохраняло во многом попечительно-охранительные черты. К сожалению, оно было более отсталым в сравнении со многими странами Европы.

Из книги История. Новый полный справочник школьника для подготовки к ЕГЭ автора Николаев Игорь Михайлович

Из книги История России. XIX век. 8 класс автора Киселев Александр Федотович

§ 30. РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ И МАРКСИЗМ Рабочее движение. На рубеже 70 – 80-х гг. XIX в. главными центрами рабочего движения стали Петербург и Центральный промышленный район. В мае 1870 г. в Петербурге на Невской бумагопрядильной фабрике произошла крупная стачка. Рабочие потребовали

Из книги История России от древнейших времен до начала XX века автора Фроянов Игорь Яковлевич

Рабочее движение 60-х - начала 90-х годов XIX в. Развитие капитализма в России ускорило формирование рабочего класса, ряды которого быстро пополняли разорявшиеся беднейшие крестьяне пореформенной деревни и не выдерживавшие конкуренции кустари одиночки. Положение русского

Из книги В сибирских лагерях. Воспоминания немецкого пленного. 1945-1946 автора Герлах Хорст

Наше рабочее предназначение Железнодорожное полотно пролегало в непосредственной близости к месту выгрузки песка. Чтобы разровнять одну такую кучу, раскидав песок по земле на расстояние тридцати метров в ширину и трехсот метров в длину, уходило около месяца. Затем мы

Из книги Соловецкий концлагерь в монастыре. 1922–1939. Факты - домыслы - «параши». Обзор воспоминаний соловчан соловчанами. автора Розанов Михаил Михайлович

Глава 4 Рабочее время Сахалинские каторжники, а потом и соловчане двадцатых годов работали по «Урочному положению». Разница лишь в том, что на Сахалине продолжительность рабочего времени для обоих разрядов арестантов зависела от долготы дня, а в концлагере круглый год

Из книги История Германии. Том 2. От создания Германской империи до начала XXI века автора Бонвеч Бернд

Рабочее и социал-демократическое движение В условиях индустриализации динамично увеличивалась численность рабочего класса. В 1895 г. во всех секторах экономики было занято 12,8 млн, а 1907 г. - 17,8 млн рабочих. Особенно быстро росла численность рабочих в промышленности и

Из книги История Дании автора Палудан Хельге

Социалистическое рабочее движение Благодаря процессу либерализации в сфере предпринимательства в 1862 г. «независимые (от цехов) наемные работники» лишились дотоле весьма эффективных средств координации своих действий в борьбе за повышение заработной платы и улучшение

Из книги История России с древнейших времен до конца XX века автора Николаев Игорь Михайлович

Рабочее движение Развитие капитализма в России период проходило в «диких» формах. Не было рабочего законодательства, продолжительность рабочего дня не регламентировалась, не соблюдалась техника безопасности, условия труда и быта рабочих находились на крайне низком

Из книги Александр III и его время автора Толмачев Евгений Петрович

1. РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ Забастовки 80-х годов В 80-е г. в России разразился глубокий разрушительный промышленный кризис, в результате которого резко ухудшилось положение рабочего класса. Заводчики и фабриканты не останавливались перед массовыми увольнениями рабочих, снижали

Из книги История СССР. Краткий курc автора Шестаков Андрей Васильевич

44. Рабочее движение 70–90-х годов. В. И. Ленин Первые рабочие союзы. Ещё при царе Александре II рабочие начали борьбу с капиталистами.Рабочие сообща предъявляли хозяину фабрики или завода требования об улучшении своего положения и отказывались начинать работу, пока хозяин

Из книги Левые коммунисты в России. 1918-1930-е гг. автора Геббс Ян

4. Рабочая революция и рабочее государство «Первым шагом рабочей революции должно быть возвышение пролетариата на ступень господствующего класса, завоевание демократии», - говорят Маркс-Энгельс в «Коммун<истическом> Манифесте».Рабочая революция есть та революция,

автора Сказкин Сергей Данилович

Рабочее и массовое движение в 40-е годы Буржуазные историки обычно преуменьшают политическое значение забастовочного движения в 30-40-х годах XIX в. Так, например, Октав Фести пришел к выводу, будто бы «ни республиканцы, ни коммунисты» не играли роли в подготовке стачек.Но

Из книги История Франции в трех томах. Т. 2 автора Сказкин Сергей Данилович

Министерство Бриана и рабочее движение Сменивший Клемансо на посту премьер-министра Аристид Бриан (1862–1932) начал свою политическую деятельность в рядах социалистов и выдвинулся как ярый пропагандист всеобщей стачки. В. И. Ленин справедливо писал о Бриане: «Он изменил

Из книги История Украинской ССР в десяти томах. Том шестой автора Коллектив авторов

2. МАССОВОЕ РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ Деятельность Советов рабочих депутатов. Большевики Украины, руководствуясь решениями Апрельской конференции, развернули активную работу по политическому воспитанию масс, сплочению их вокруг лозунгов партии. Усилив политическую

Из книги Полное собрание сочинений. Том 6. Январь-август 1902 автора Ленин Владимир Ильич

в) «Группа самоосвобождения»{38} и «рабочее дело» Мы разобрали так подробно мало известную и почти забытую в настоящее время передовицу первого номера «Раб. Мысли», потому что она всех раньше и всех рельефнее выразила ту общую струю, которая потом выплывала на свет божий

Из книги Полное собрание сочинений. Том 24. Сентябрь 1913 - март 1914 автора Ленин Владимир Ильич

Октябристы{43} и рабочее движение Современный политический момент в России представляет особенный интерес. Переговоры кадетов, прогрессистов{44} и октябристов о совместной «оппозиционной» тактике в Думе, с одной стороны, рабочее движение, с другой, свидетельствуют не