Керимов д а философские проблемы права. Основные теории происхождения права и государства
Чашин А.Н.,
главный редактор
Керимов Джангир Али-Абасович (Аббас оглы) (р. 18.07.1923, г. Баку). Российский юрист. Окончил Бакинское военное училище зенитной артиллерии (1942), участник ВОВ. Окончил Всесоюзный заочный юридический институт (1946), к. ю. н. (1950), д. ю. н. (1961), профессор, член-корреспондент АН СССР (1967), член-корреспондент РАН (1966), академик АН Азербайджана (1967), Сербской академии наук и искусств, Финской академии наук и литературы, Черногорской академии наук и художеств, Российской академии социальных наук, Международной академии информационных процессов и технологий, Академии политических наук РФ, Международной академии информатизации, почетный проректор Гонконгского института международного права и экономики, лауреат Государственной премии Азербайджанской ССР (1981). Награжден государственной премией Азербайджанской ССР (1981). Проректор Ленинградского государственного университета (1965–1969), руководитель кафедры теории права и государственного строительства Академии общественных наук при ЦК КПСС (с 1970), народный депутат СССР (1989–1991), член Верховного Совета СССР. Сотрудник Института государства и права РАН. Основные работы: Законодательная деятельность Советского государства (Основные принципы и организационные формы). – М.: Юридическая литература, 1955; Свобода, право и законность. – М.: Юридическая литература, 1960; Философские проблемы права. – М.: Мысль, 1972; Общая теория государства и права: предмет, структура, функции. – М.: Юридическая литература, 1977; Философские основания политико-правовых исследований. – М.: Мысль, 1986; Методология права: предмет, функции, проблемы философии права. – М.: СГУ, 2003.
Сформированное к сегодняшнему дню Д.А. Керимовым авторское видение государства и права чрезвычайно глубоко и многоаспектно. Его характерными чертами являются широта взглядов, выход за рамки юриспруденции и государствоведения как таковых, поиск ученым нового на стыке теории государства и права с такими науками, как социология, психология, философия, кибернетика и др. Основные положения политико-правового учения Д.А. Керимова сводятся к следующим моментам.
О праве . В своих работах Д.А. Керимов активно критикует узконормативное понимание права(1), выделяя для этого три основания. «Во-первых, правом является не только то, что установлено или санкционировано официальным органом государства, но и то, что с объективной необходимостью вытекает из жизнедеятельности общества; право существует не только в форме официально-институализированной нормативности, но и во многих иных видах (в том числе и в ненормативных формах).
Во-вторых, право – это отнюдь не только совокупность правовых норм, но и система правовых принципов, правовая политика, а также множество ненормативных установлений и т. д.; право нельзя сводить лишь к статической совокупности его нормативных (и ненормативных) установлений, поскольку смысл права – в его динамике, в действенности, практическом регулировании общественных отношений. В-третьих, определение права, с одной стороны, как государственной воли, а с другой – как статической совокупности нормативных предписаний внутренне противоречиво, поскольку сама воля представляет собой, как известно, предметный, динамичный, реализующийся вид сознания, вовсе не сводящийся лишь к одним предписаниям»(2).
Одновременно автор предлагает собственную формулировку определения всеобщего понятия права. По Д.А. Керимову, право – это исторически сложившаяся волевая система принципов, норм и действий, обусловленных общественными отношениями и регулирующих эти отношения в целях установления общего правопорядка, обеспечиваемого различными средствами, в том числе и государственным принуждением(3).
Такое определение отличается от критикуемых вариантов следующими моментами. В нем прежде всего подчеркивается волевая сущность права. «Право характеризуется, далее, не как простая «совокупность правовых норм», а как сложная система, состоящая из комплекса компонентов. Такая трактовка обусловлена тем, что в понятие права включаются: во-первых, правовые принципы, т. е. устоявшиеся основы правового сознания и главные направления правовой политики; во-вторых, правовые предписания, имеющие как нормативный, так и ненормативный характер; в-третьих, правовые действия, непосредственно реализующие правовые принципы, политику и предписания, воплощение их в реальную действительность, в правовую сферу жизнедеятельности общества. Определение указывает также, что правовые принципы, политика и предписания вовсе не являются объективно-произвольными.
Они обусловлены объективными в данных условиях места и времени общественными отношениями, природа которых требует правового опосредования и правового регулирования.
(1) Напомним читателю, что критикуемое определение сводится к тому, что право представляет собой совокупность правил поведения (норм), выражающих волю господствующего класса и обеспеченных государственным принуждением. Такое определение было впервые сформулировано на Первом Всесоюзном совещании научных работников права в 1938 г. Генеральным прокурором СССР А.Я. Вышинским и было впитано отечественной юридической наукой.
(2) Керимов Д.А.
Методология права: Предмет, функции, проблемы философии права. – 6-е изд. – М.: Изд-во СГУ, 2011. – С. 337.
(3) Там же. – С. 344–345.
Это последнее преследует цель установления режима общественного порядка, обеспеченного мерами просвещения и воспитания граждан и общества в духе правовой культуры, уважения к правовым предписаниям. В данной части определения указывается на обеспеченность права также государственным принуждением, которое используется лишь в случаях нарушения его требований»(1).
О государстве . Проводя свои ранние научные исследования в русле социалистической науки, Д.А. Керимов, руководствуясь догмами исторического материализма, понимал государство и право как стороны «классово-политического господства в обществе»(2). При этом непреложным атрибутом государства ученый в этот период признает политическую организацию господствующего класса. Исключение делается только для социалистических обществ, в котором политически организован на государственном уровне (и господствует) весь народ, а не отдельный класс(3).
О системности права . Являясь одним из ведущих специалистов в области методологии правовых исследований, Д.А. Керимов много труда вложил в формулировку основных познавательных категорий философии права. В этом направлении им рассматриваются соотношение общенаучной методологии и методологии права, отражение и опережающее отражение правовой реальности, категории исторического и логического, конкретного и абстрактного, явления и сущности, содержания и формы, структуры и элементов, отдельного и общего, целого и части. Детальная проработка перечисленных философских категорий применительно к праву позволила ученому выйти на центральную методологическо-правовую проблему – систему права и систематизацию законодательства.
Д.А. Керимов в качестве признаков системности права указывает следующее(4):
1) части правового системного целого необходимо объединены и тем самым находятся в соединенном состоянии. Такое соединение имеет объективный характер;
2) части системного правового целого соединены между собой по определенным содержательным основаниям, которые характеризуют субстанционные особенности их свойств и связей;
3) системное правовое целое образует единство в результате структурной упорядоченности его частей, определяющей их функциональные зависимости и взаимодействие;
4) структурная упорядоченность придает системному правовому целому относительную устойчивость, лишь в пределах которой допустимы изменения свойств ее частей и их связей;
5) относительная самостоятельность системного правового целого обусловливает относительную автономность ее функционирования, степень которой определяет уровень данной системы;
6) объективное объединение и соединение по содержательным признакам определенных правовых частей в структурно упорядоченное целое единство обусловливает наличие у системного правового целого свойства относительной самостоятельности, которое, в свою очередь, выражается в следующем:
а) ее качества не сводятся к качествам системообразующих частей;
б) она обладает способностью существенно видоизменять составляющие ее части и создавать новые части в пределах своего единства;
в) она может выступать в виде части или подсистемы другой, более объемной системы, равно как и в границах своего органического единства расчленяться на внутренние подсистемы (или системы иного уровня);
г) она необходимо связана с внешней средой, ощущая ее воздействие на своих «входах» и реагируя ответными реакциями через свои «выходы».
(1) Керимов Д.А.
Методология права: Предмет, функции, проблемы философии права. – 6-е изд. – М.: Изд-во СГУ, 2011. – С. 345.
(2) Керимов Д.А.
Общая теория государства и права: предмет, структура, функции. – М., 1977. – С. 19.
(3) Там же. – С. 23–24.
(4) Керимов Д.А.
Методология права: Предмет, функции, проблемы философии права. – 6-е изд. – М.: Изд-во СГУ, 2011. – С. 234–235.
Выделение перечисленных признаков позволило ученому сформулировать следующее пределение: «Системность права – это объективное объединение (соединение) по содержательным признакам определенных правовых частей в структурно упорядоченное единство, обладающее относительной самостоятельностью, устойчивостью и автономностью функционирования»(1).
Учение о системности права предполагает выделение отдельных элементов системы права. Основополагающими дефинициями здесь выступают понятия отрасли права и правового института. В трудах Д.А. Керимова мы находим выверенные определения обоих этих понятий.
«Отрасль права – это объективно сложившаяся внутри единой системы права в виде ее обособленной части совокупность органически связанных между собой правовых норм, призванных в интересах господствующего класса или всего народа регулировать определенным специфическим методом качественно однородные по своему конкретному содержанию общественные отношения»(2). При этом ученый отрицает возможность выделения комплексных отраслей права. Основным аргументом выдвигается невозможность постановки некоторых отраслей права во второстепенное по качеству положение по отношению к другим отраслям, чего нельзя избежать при выделении комплексных отраслей, которые Д.А. Керимов понимает как второстепенные и на этом основании отрицает саму возможность их наличия. Другим аргументом против выделения комплексных отраслей права является связь такого деления с делением права на частное и публичное, отрицаемое советской юридической наукой.
«Правовой институт – это совокупность правовых норм соответствующей отрасли права, призванных регулировать с требуемой детализацией типичное общественное отношение»(3).
Норма права . Логика изложения авторского правового учения предполагает непосредственно после рассмотрения таких крупных частей правовой системы, как отрасль и институт права, остановиться на следующем (по убывающей) элементе – норме права.
По мнению Д.А. Керимова, «правовая норма – это организованное в определенной структуре и выраженное в установленной форме общее правило, регулирующее типичное общественное отношение или одну из сторон этого отношения»(4).
(1) Керимов Д.А.
Методология права: Предмет, функции, проблемы философии права. – 6-е изд. – М.: Изд-во СГУ, 2011. – С. 234.
(2) Керимов Д.А.
Кодификация и законодательная техника. – М.: Государственное издательство юридической литературы, 1962. – С. 51.
(3) Там же. – С. 55.
(4) Там же. – С. 62.
Анализируя правовую норму, Д.А. Керимов стремится показать, что ее сущностью является государственная воля господствующего класса; содержанием – общее правило поведения, направленное на регулирование определенного типичного общественного отношения или одной из сторон этого отношения; внутренней формой – система строения, способ связи частей, структура, определенным образом организующая содержание правовой нормы; внешней формой – выражение вовне внутренне организованного содержания правовой нормы(1). Это признаки правовой нормы.
Среди непрекращающихся споров о структуре правовой нормы ценным является понимание Д.А. Керимовым структуры этого феномена объективной действительности. «Из абстрактности понятия правовой нормы, – учит он, – следует недопустимость ее «приложения» ко многим конкретным статьям закона. Такая попытка разрушает само понятие правовой нормы, поскольку далеко не всегда статья закона содержит все перечисленные ее части, элементы. Правовая норма, как понятие абстрактное в указанном смысле, не может не быть одноэлементной или двухэлементной, она всегда состоит из трех элементов. Каждая правовая норма логична, если содержит ответы на три обязательных вопроса: какое поведение она предусматривает для субъектов правового отношения; при каких условиях это поведение должно (или может) иметь место; какими будут последствия для лиц, не исполняющих или нарушающих установленное правило. Немыслима вообще какая бы то ни была норма, в особенности правовая, из которой прямо или косвенно, но вполне определенно не вытекали бы ответы на эти вопросы. Другое дело, что внешняя форма выражения правовой нормы в статьях закона (подзаконного акта) далеко не всегда повторяет ее логическую структуру»(2).
О науке теории государства и права . На страницах своей монографии «Общая теория государства и права: предмет, структура, функции», увидевшей свет в 1977 г., Д.А. Керимов придерживается мнения, согласно которому познание государства возможно только одновременно с познанием права. «Именно поэтому, – пишет он, – общая теория государства и права, изучающая политическую и юридическую части надстройки, является единой политико-юридической наукой»(3). Спустя три десятилетия ученый продолжает последовательно отстаивать эту точку зрения. По этому поводу он пишет, что «традиционно общая теория права органически связана с общей теорией государства. И это вполне закономерно, поскольку государство является единственным источником законодательства (как одной из важных форм выражения права) и одним из наиболее мощных средств его реализации»(4).
При этом Джангир Аббасович обосновывал расширение предмета науки общей теории государства и права за счет использования межпредметных связей, достижений ряда близких наук (прежде всего философии, социологии, политологии) и проведения исследований на стыках наук (философия права, правовая кибернетика, хозяйственное право и т. п.).
(1) Керимов Д.А.
Свобода, право и законность в социалистическом обществе. – М.: Госюриздат, 1960. – С. 185–205.
(2) Керимов Д.А.
Методология права: Предмет, функции, проблемы философии права. – 6-е изд. – М.: Изд-во СГУ, 2011. – С. 367.
(3) Керимов Д.А.
Кодификация и законодательная техника. – М.: Государственное издательство юридической литературы, 1962. – С. 30–31.
(4) Керимов Д.А.
Методология права: Предмет, функции, проблемы философии права. – 6-е изд. – М.: Изд-во СГУ, 2011. – С. 24.
По этому поводу он пишет следующее: «…в процессе исследования проблем общей теории государства и права не иногда, а почти всегда создается ситуация, когда необходимо выйти за пределы изучаемых государственно-правовых явлений… это происходит не только тогда, когда слабо разработаны те или иные проблемы, имеющие значение для общей теории государства и права, но и в тех случаях, когда они разработаны достаточно глубоко и всесторонне, но предстоит еще осмыслить, применить и использовать их для нужд познания государственно-правовых явлений и процессов»(1). По этому поводу ученый вступал в полемику с такими своими коллегами, как А.Ф. Шебанов(2), В.В. Копейчиков(3), П.М. Рабинович(4), критикуя их взгляды. Необходимо обратить внимание на противоположность взглядов на предмет и структуру науки общей теории государства и права Д.А. Керимова и С.С. Алексеева.
В более ранних работах(5) Д.А. Керимов придерживался иного взгляда на объем предмета общей теории государства и права. Однако ученый, придя к другому выводу, публично признал свою ошибку(6). В этом отношении Д.А. Керимову нужно отдать должное: именно у этого советско-российского ученого всегда хватало мужества признавать свои прежние научные заблуждения на страницах более поздних изданий.
Представляют интерес взгляды ученого на структуру науки общей теории государства и права, в которую он включает два основных раздела: социологию государства и права и философию государства и права, «водораздел между которыми проходит, условно говоря, по линии их онтологического и гносеологического изучения»(7). Не отрицает он и сложившегося в науке деления общей теории государства и права на теорию государства и теорию права (в границах единой науки). Такой подход привел Д.А. Керимова к формулировке следующего определения предмета общей теории права: «Предметом общей теории права является правовая действительность, общие и специфические объективные закономерности ее развития, на основе познания и использования которых разрабатываются фундаментальные проблемы, имеющие методологическое значение для отраслевых юридических наук»(8).
Логичным представляется и формулировка цитируемым ученым определения термина «философия права». Оно выглядит следующим образом: «Философия права, будучи одним из основных направлений общей теории права, разрабатывает основополагающие проблемы диалектики, гносеологии и логики правового бытия, обслуживающих как самую общую теорию права, так и весь комплекс отраслевых юридических наук»(9).
(1) Керимов Д.А.
Кодификация и законодательная техника. – М.: Государственное издательство юридической литературы, 1962. – С. 38.
(2) См.: Шебанов А.Ф.
Повышение творческой роли права – важное направление общетеоретических исследований // Актуальные проблемы теории социалистического государства и права. – М., 1974. – С. 121.
(3) См.: Копейчиков В.В.
О предмете юридической науки и науки общей теории государства и права // Актуальные проблемы теории социалистического государства и права. – М., 1974. – С. 38.
(4) Рабинович П.М.
К вопросу о специфических государственно-правовых закономерностях как предмете юридической науки // Актуальные проблемы теории социалистического государства и права. – М., 1974. – С. 44.
(5) Керимов Д.А.
, Гальперин Г.Б.
Методологические проблемы науки общей теории государства и права//Актуальные проблемы Советского государства и права в период строительства коммунизма. – Л.: изд-во ЛГУ, 1967. – С. 12–13; Керимов Д.А.
Философские проблемы права. – М.: Мысль, 1972. – С. 2.
(6) Керимов Д.А.
Общая теория государства и права: предмет, структура, функции. – М., 1977. – С. 43.
(7) Там же. – С. 49. См. также: Керимов Д.А.
Методология права: Предмет, функции, проблемы философии права. – 6-е изд. – М.: Изд-во СГУ, 2011. – С. 24-25.
(8) Керимов Д.А.
Методология права: Предмет, функции, проблемы философии права. – 6-е изд. – М.: Изд-во СГУ, 2011. – С. 25.
(9) Там же. – С. 47.
Резюме . Краткое изложение учения Д.А. Керимова наглядно демонстрирует его детальную проработанность и значимость как для современного юриста, так и в свете перспектив построения истинно демократического социального и правового государства в сложившихся российских условиях. Безусловно, формат статьи не позволяет ознакомить читателя более подробно со всеми аспектами научной деятельности такой яркой звезды на научном небосводе, какой является Д.А. Керимов. За гранью нашего повествования остался массивный пласт многолетнего труда ученого, посвященного прикладным проблемам правовой кибернетики, сдвинувшей с мертвой точки процесс создания электронных справочных правовых систем как в России, так и в развитых западных государствах1. Являясь одним из ведущих специалистов в области компьютеризации юриспруденции, Д.А. Керимов, показывая пути и возможности современной электронно-вычислительной техники в этом направлении, одновременно предостерегает от вульгаризации и допущения популистского ненаучного понимания возможностей кибернетики в юридической сфере.
Он осуждает тех ученых, которые ратуют за замену человека машиной, за введение «электронных судей», «компьютерных законодателей» и т. п. ненужных и неосуществимых проектов. По мнению Д.А. Керимова, речь можно вести исключительно о различных вариантах и уровнях построения системы «человек–машина», в которой как человек, так и машина в своем взаимодействии взаимно усиливают друг друга, без очеловечивания машины и без замены человека компьютером.
Приближаясь к окончанию изложения научных взглядов Д.А. Керимова, следует остановиться на его оценке современного состояния отечественного правоведения, данной им вместо заключения в многократно цитированной нами выше, шесть раз переизданной монографии «Методология права: предмет, функции, проблемы философии права». Эта оценка вряд ли может польстить основной массе работников российских учебных и научных заведений юридического профиля, гордо, но безосновательно причисляющих себя к науке. Д.А. Керимов с высоты своего опыта и научных достижений обращает внимание научного сообщества на почти полное отсутствие в отечественной юриспруденции фундаментальных исследований, засилье «плохого комментаторства плохого законодательства» и «беспомощного обобщения беспомощной правоприменительной практики», на накопившееся бессистемное обилие материала по частным и второстепенным вопросам, повсеместное воспроизведение в литературе давно решенных и хорошо известных проблем, отсутствие новых идей и разработок, на стереотипность, шаблонность и старость форм научного мышления, замену подлинного научного познания различными элементами морализаторства, призывами и лозунгами, на всевозможные конференции, симпозиумы, «круглые столы», способные в основной своей массе только поддерживать не более чем видимость активности правовой науки. Одновременно Д.А. Керимов выражает надежду на то, что такое состояние российской правовой науки будет преодолено, и призывает к этому. Со своей стороны мы убеждены в том, что выход из кризисного состояния отечественной юриспруденции возможен кроме прочего с учетом теоретических положений, разработанных самим Д.А. Керимовым, которого с учетом специфики его опубликованных работ и без преувеличения можно отнести к основоположникам современной российской философии права .
(1) См., например: Horty J.F . Searching statutory Law by computer // Interim report. Health Law Center. 1962. № 1, 2, 3.
Также по этой теме.
Концепция развития Российского законодательства / Под ред. Л.А. Окунькова, Ю.А. Тихомирова, Ю.П. Орловского. - М., 1994.
Кудрявцев В.Н. Закон. Поступок. Ответственность. - М., 1986.
Кузнецов Э.В. Философия права в России. - М., 1989.
Лазарев В.В. Применение советского права. - Казань, 1972.
Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву. - М., 1984.
Лукашева Е.А. Право. Мораль. Личность. - М., 1986.
Макаренко В.П. Бюрократия и государство. - Ростов-н/Д., 1987.
Маликов М.К. Проблемы реализации права. - Иркутск, 1988.
Мальцев Г.В. Социальная справедливость и право. - М., 1977.
Нашиц А. Правотворчество (теория и законодательная техника). - М., 1974.
Нерсесянц В.С. Право в системе социальной регуляции. - М., 1986.
Нормы советского права. Проблемы теории. - Саратов, 1989.
Пеньков Е.М. Социальные нормы - регуляторы поведения личности. - М., 1972.
Подгурецкий А. Очерк социологии права. - М., 1974.
Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. - М., 1998.
Поленина С.В., Сильченко Н.Б. Научные основы типологии нормативно-правовых актов. - М., 1985.
Протасов В.Н. Основы общеправовой процессуальной теории. - М., 1991.
Протасов В.Н. Юридическая процедура. - М., 1989.
Рассолов М.М. Проблемы управления и информации в области права. -М., 1991.
Синюков В.Н. Российская правовая система: Введение в общую теорию. Саратов, 1994.
Спасов Б. Закон и его толкования. - М., 1986.
Спиридонов Л.И. Социальное развитие и право. - Л., 1973.
Тихомиров Ю.А. Действие закона. - М., 1992.
Тихомиров Ю.А. Публичное право. - М., 1995.
Швеков Г.В. Преемственность в праве. - М., 1983.
Явич Л.С. Сущность права. - М., 1987.
Критерии оценки рефератов по теории государства и права:
Баллов 6-7 баллов 4-5 баллов 1-3 балла 0 баллов
Эссе
Эссе (франц. essai - попытка, проба, очерк, от лат. exagium - взвешивание) – творческая работа небольшого объема и свободной композиции, выражающая индивидуальные впечатления и соображения по конкретному поводу или вопросу и заведомо не претендующая на исчерпывающую трактовку предмета. Как правило, эссе предполагает новое, свежее, субъективно окрашенное слово о чем-либо и может иметь научный, философский, историко-биографический, публицистический, литературно-критический или чисто беллетристический характер. Эссеистический стиль отличает образность, афористичность и установка на разговорную интонацию и лексику.
Широкое использование эссе в учебном процессе – элемент «фирменного стиля» Государственного университета – Высшей школы экономики.
Жанр эссе предполагает не только написание текста, но и устное выступление с ним на семинарском занятии. При этом оценивается как содержание эссе, так и стиль его преподнесения.
В случае, если по каким-то причинам выступить на семинаре не удалось, эссе должно быть сдано в письменном виде преподавателю, ведущему семинарские занятия. В этом случае рекомендуемый объем эссе – 5-6 страниц текста.
Ниже предлагаются некоторые темы для эссе, однако список не является исчерпывающим. Студент вправе выбрать тему для эссе самостоятельно, согласовав ее с преподавателем. При этом можно ориентироваться на рубрику «вопросы для дискуссии» плана семинарских занятий.
Непредставление эссе в установленный срок расценивается как невыполнение учебного плана и может служить основанием для недопуска к экзамену по теории государства и права.
Примерные темы для эссе:
Предмет теории государства и права.
Методы изучения государства и права.
Место теории права и государства в системе юридических наук.
Социология права.
Социальная организация первобытного общества.
Основные теории происхождения права и государства.
Исторические типы права и государства.
Происхождение права.
Социальная ценность права.
Функции права.
Понятие правовой системы.
Право в системе социальных норм.
Право и мораль.
Понятие и виды источников (форм) права.
Керимов Д.А. Методология права. Предмет, функции, проблемы философии права. 2-е изд. М.: Аванта+, 2001. - 559 с.
Институт государства и права Российской Академии наук
Д. А. Керимов
МЕТОДОЛОГИЯ ПРАВА
ПРЕДМЕТ, ФУНКЦИИ, ПРОБЛЕМЫ ФИЛОСОФИИ ПРАВА
2-е ИЗДАНИЕ
МОСКВА
УДК 34.001 ББК 67.0 К36
Керимов Д. А.
К36 Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). / 2-е изд. - М.: Аванта+, 2001. - 560 с.
ISBN 5-89501-038-5
Монография подробно анализирует пути, методы и средства исследования одного из сложных социальных феноменов - права. Автор исходит из того, что методологическую функцию в правоведении призвана выполнять в первую очередь философия права - одно из основных направлений обшей теории права.
Монография рассчитана на профессорско-преподавательский состав гуманитарных вузов и ученых соответствующих научно-исследовательских учреждений, докторантов, аспирантов, студентов старших курсов высших учебных заведений, на читателей, интересующихся фи- лософско-правовыми проблемами.
УДК 34.001 ББК 67.0
Монография издана при финансовом содействии ОАО «Оренбургнефть».
ISBN 5-89501-038-5
© Оформление.
«Издательский центр „Аванта+"», 2001 © Текст. Керимов Д. А., 2001
КЕРИМОВ ДЖАНГИР АББАСОВИЧ - доктор юридических наук, профессор, член-корреспондент Российской Академии наук, академик Академии наук Азербайджана, Сербской Академии наук и искусств, Финской Академии наук и литературы, Академии социальных наук РФ, Международной Академии информационных процессов и технологий, Черногорской Академии наук и художеств, Академии политических наук РФ, Международной Академии информатики, почетный проректор Гонконгского института международного права и экономики. Лауреат Государственной премии.
Научные труды посвящены обшей теории права (социологии права и философии права), законодательной технике, психологии права, правовой кибернетике, комплексной социальной профилактике правонарушений.
Участник Великой Отечественной войны. Награжден орденами и медалями СССР и зарубежных стран.
С 1965 по 1969 г. - проректор Ленинградского государственного университета. С 1989 по 1991 г. - народный депутат СССР, член Верховного Совета СССР. С 1991 г. по настоящее время - главный научный сотрудник Института государства и права РАН.
Предисловие
5 Многолетние изыскания в области обшей теории права и методологии познания правовых объектов, явлений и процессов 1 побудили меня подвести итог в «завершающей» монографии, которая и предлагается вниманию читателей. Но когда была поставлена последняя точка в данной работе, то тут же обнаружилось ее недостаточная полнота, пробельность, дискуссионность заключенных в ней идей, размышлений, выводов. Впрочем, это вполне естественно, поскольку познание так же бесконечно, как бесконечен мир, жизнь, бытие, в том числе и бытие права. Поэтому каждый исследователь находится в жестких объятиях жажды постоянного познания, из которых «можно вырваться, лишь подчинившись им». И это подчинение постоянно владеет исследователем даже в тех случаях, когда произведение видится «завершенным». Не потому ли чувство завершенности оказывается мгновенным, оборачивается новым началом, «обрекающим» исследователя на бесконечный поиск? Перед мысленным взором ученого возникают все новые и новые дали, горизонт по мере приближения к нему неизбежно отдаляется. На противоположном берегу видятся новые перспективы, достижение которых оказывается не более чем передышкой на пути вечного движения в поисках истины.
5 Острая потребность в постижении истин, очертания которых лишь выявились
1 См. мои работы: Философские проблемы права (М., 1972), Общая теория государства и права: предмет, структура, функции (М., 1977), Конституция СССР и развитие политико-правовой теории (М., 1979), Философские основания политико-правовых исследований (М., 1986), Методология права (М., 1989), Основы философии права (М., 1992), Основные черты философии права (Подгорица, 1994), Законодательная техника (М., 1998) и др., а также статьи в отечественных и зарубежных журналах.
Современное состояние теоретической мысли характеризуется все возрастающим интересом к самой науке, обнаружению закономерностей ее развития, анализу результатов 2 . Тайны науки не лежат на поверхности, проникновение в них предполагает прежде всего осмысление того, каким закономерностям она подчиняется, каким образом достигаются ее результаты, каковы перспективы дальнейшего усиления ее могущества в овладении силами природы, общества, человеческим мышлением и деятельностью. Именно необходимость решения этих
1 Сахаров А. Д. Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе// философии. 1990. № 2. С. 16.
2 Пол Фейерабенд отмечает: «Процедура, осуществляемая в соответствии с правилами, является научной; процедура, нарушающая эти правила, ненаучна. Эти правила не всегда формулируются явно, поэтому существует мнение, что в своем исследовании ученый руководствуется правилами скорее интуитивно, чем сознательно. Кроме того, утверждается неизменность этих правил. Однако тот факт, что эти правила существуют, что наука своими успехами обязана применению этих правил и что эти правила "рациональны" в некотором безусловном, хотя и расплывчатом смысле, - этот факт не подвергается ни малейшему сомнению» (Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986. С. 127).
7 проблем обусловливает обращение теоретической мысли к методологии.
7 Сама наука выступает уже не только в виде определенной совокупности идей, теорий, концепций, но и пополняется совокупностью приемов, методов, средствами научного мышления, которые в своем системном единстве и составляют методологию. В этом качестве она представляет собой комплекс исторически сложившихся рациональных путей, способов и форм движения мышления от незнания к знанию, от явления к сущности, от предположения к истине.
Все возрастающий объем научных знаний повышает требования к точности, строгости, логической последовательности научного мышления, а это с необходимостью предполагает изучение самого познавательного процесса. Без такого изучения невозможно не только овладеть той огромной массой знаний, которые уже накоплены человечеством, но и осуществлять дальнейшее, более всестороннее и углубленное проникновение в тайны исследуемых объектов, явлений и процессов 1 . Этой цели и служит методология, которая есть мышление, обращенное вовнутрь себя. Она выступает в качестве «обратной логики», благодаря которой совершенствуется познавательная логика и организация исследовательского процесса, отрабатывается ее инструментарий.
Но «обратная логика» методологического поиска не является, конечно, творцом самих исследуемых объектов, явлений и процессов, а прямо и непосредственно вытекает из первичной (объективной) логики реально существующих и развивающихся объектов, явлений и процессов действительности. Поэтому методология выступает в качестве путеводной нити, руководства исследовательского процесса. Методологическое мышление призвано превращать объективное в субъективное, познание в познанное, реальные объекты, явления, процессы в их осознанные образы.
7 Тем самым открываются
1 Во «Введении» монографии «Творческая природа научного познания» (М., 1984. С. 5) указано: «В советской философской литературе практически нет работ, в которых формы и методы научного познания, познавательные процедуры были бы проанализированы с точки зрения того, каким образом в них выражается активный, творческий характер познания человеком действительности».
8 возможности для преобразования изучаемых объектов, явлений и процессов в их же «вторую природу». «Дух, - отмечал Н. А. Бердяев, - не подчинен порядку бытия, он в него вторгается, его прерывает и может его изменять» 1 . Мысль,
как и вообще жизнь, остановить невозможно.
* * *
8 Сказанное обусловило и разработку соответствующих проблем в настоящей монографии. Первый ее раздел посвящен предмету философии права. Это направление исследований призвано выработать методологические основания познания правовой реальности.
8 Нельзя признавать наукой лишь эмпирические знания и отказывать в научности философским обобщениям данных знаний, поскольку эмпирический (и тем более созерцательно-чувственный) уровень изучения правовых объектов, явлений и процессов с неизбежностью ведет к рациональному их познанию. То обстоятельство, что философские обобщения нередко являются «опосредованными» в том смысле, что выражают наиболее существенное в уже познанном другими науками, вовсе не исключает их научности. Это тем более справедливо, что наука самостоятельно разрабатывает методологические основания исследования любого объекта, явления, процесса. Если социология права изучает общие закономерности развития правовых объектов, явлений и процессов в их онтологическом аспекте (в данном случае мы отвлекаемся от, несомненно, важных и необходимых, конкретно-социологических исследований в специальных отраслях правоведения), то философия права ориентируется на выявление их гносеологического смысла и значения. Современное состояние правоведения настоятельно требует познания, раскрытия тайны его гносеологических потенций. Именно этим и занимается философия права.
8 С сожалением приходится отмечать сложившееся в правоведении нигилистическое отношение к философскому
1 Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека (Опыт персоналистической философии). Париж, 1939. С. 69.
9 осмыслению правовых феноменов, что углубляется нередко непрофессиональным использованием соответствующих гносеологических средств познания.
9 Возможно, именно этими обстоятельствами объясняется то, что философскому осмыслению права в мировой и отечественной науке посвящены единичные произведения, которые тонут в море комментаторской и пропагандистской литературы. Легко предвидеть, что наши философско-правовые размышления, поиски и выводы не найдут заинтересованного отклика у многих юристов, читателей. И тем не менее оптимизм и вера не покидают нас, ибо рано или поздно тяга к философскому осмыслению правовой действительности непременно проявит себя. И тогда юридическая мысль обратится и к нашим трудам, и - что более важно - к дальнейшей, более глубокой разработке гносеологических проблем правоведения. Именно эта надежда вдохновляет, вселяя в душу благость сознания полезности тяжелых раздумий.
Во втором разделе рассматриваются основополагающие познавательные категории, такие, как отражение и опережающее отражение, историческое и логическое, конкретное и абстрактное, явление и сущность, содержание и форма, и многие другие. Так, например, при анализе значения отражения и опережающего отражения подчеркивается, что законодательство отражает регулируемые общественные отношения и вместе с тем включает в себя также субъективные моменты в правосознании законодателя. При этом отражающее, конечно же, участвует в процессе отражения, но отнюдь не всеми свойствами, признаками или сторонами отражаемого, а лишь теми, которые имеют то или иное значение для их правового опосредования. Именно «привнесение» в регулируемые общественные отношения субъективных моментов законодателя свидетельствует о творческом характере деятельности, создающей новые правовые нормы.
9 Следует в этой связи заметить, что после известной сталинской работы, посвященной экономическим проблемам строительства социализма в СССР, мы так увлеклись объективностью экономических законов, что почти не оставили места для субъективно-творческого воздействия не только на них, но и на любые другие объективные факторы.
10 производительные силы и соответствующие им производственные отношения объявлялись объективными, но при этом зачастую игнорировался тот факт, что орудия и средства производства являются продуктом человеческого разума и созидательного творчества людей, а в производственных отношениях сознательно участвуют трудящиеся и, следовательно, «привносят» в них субъективные моменты.
10 В настоящее время российские законодатели впали в противоположную крайность. Это выражается в том, что они менее всего учитывают объективность регулируемых общественных отношений. В результате возникла не только неразбериха в самом законодательстве, но и полнейший хаос в правоприменительной практике. Отсутствие должного уровня законодательной культуры, слабое представление о требованиях законодательной техники у большинства депутатов (даже юристов) и тем более у чиновников правительственных и президентских структур приводит к резкому обособлению и противопоставлению объективного и субъективного в законотворчестве, недооценке их связи, взаимодействия и проникновения друг в друга.
Дело осложняется тогда, когда возникает необходимость использования в законотворчестве более высокой формы отражения - опережающего отражения, - в которой опыт прошлого и настоящего проецируется на будущее. Правовые нормы могут способствовать оптимальному осуществлению и ускорению одних общественных отношений, предотвратить или заморозить другие. Для этого законодателю необходима полная и объективная информация.
Информационное обеспечение законотворчества имеет чрезвычайно важное значение, так как позволяет прогнозировать последствия правового регулирования тех или иных общественных отношений. Такой прогноз может не только заранее показать обоснованность тех или иных законодательных актов или их обреченность на бездействие, но и предотвратить принятие правовых установлений, действия которых опасны для нормальной жизнедеятельности общества и его членов.
10 Огромный потенциал теории информации, отражения и опережающего отражения, к сожалению, не используется
11 или, по крайней мере, используется недостаточно глубоко в правоведении и, следовательно, в практике законотворчества и правореализации.
11 Дальнейшее исследование путей их оптимального приложения к праву будет служить повышению научного уровня юридической теории и практики.
11 Возьмем другую «парную» категорию - конкретное и абстрактное.
11 Органически целое имеет свои части, которые вне целого не существуют. Рука, отделенная от живого тела, остается «рукой» только по названию. Поэтому конкретность частей выступает как «абстрактные моменты» единой «тотальности». Абстрактное выступает здесь в качестве части, а вне органически целого - как абстрактно общее. Но в обоих случаях абстрактное как таковое остается, понятийно выражая изучаемый объект. Например, человек и конкретен, и абстрактен. Чувственно он воспринимается не только как отдельный объект, но и как множественный объект. И в том и в другом случае эти объекты реальны: в первом случае человек выступает как относительно изолированный объект, во втором - в единстве многообразного, бесконечных превращений, взаимодействия, переходов одного в другое. При этом «изолированный объект», конкретное ни в коем случае нельзя понимать лишь как «чувственно воспринимаемое» или «созерцательно данное». Конкретное следует понимать и как «единство многообразного», т. е. как реально общее, свойственное как действительности, так и ее познанию. То же следует иметь в виду и относительно абстрактного, которое есть не что иное, как форма тождественности движения действительности движению познания.
11 Исторически понятия в законодательстве могут быть конкретными и абстрактными, двигаясь в направлении от непосредственно конкретного ко все более абстрактному. И это объяснялось простым обстоятельством: многообразие и усложнение жизни не могли быть охвачены конкретными понятиями, определяющими правовое регулирование незначительной части действительности, и требовали большого количества норм.
11 Поэтому конкретные понятия постепенно вытеснялись абстрактными, охватывающими правовым регулированием значительно большую часть возникавших в дей-12-ствительности явлений, процессов, а также поведение людей.
12 И если конкретными понятиями невозможно охватить все те отношения, которые необходимо было регулировать, то недостатком абстрактных понятий явилось то, что под их воздействие нередко подпадали различные явления, процессы и поведение, особенности и специфические черты которых не поддавались учету. Отсюда следует, что законодатель должен соблюдать разумную меру при формулировании абстрактных понятий, добиваться их гибкости, целесообразного соотношения абстрактных и конкретных понятий. Последние призваны детализировать, развивать, развертывать абстрактные понятия. Иначе говоря, законодатель должен уметь выбирать такой способ правового регулирования, который позволил бы довольно легко переходить от абстрактного к конкретному, от общего к особенному, не нарушая гармоничности и согласованности между ними.
12 Приведенные положения об отражении и опережающем отражении, конкретном и абстрактном в праве преследуют цель проиллюстрировать то, что подробно рассматривается в соответствующих главах второго раздела монографии. Вместе с тем они являются предварительными соображениями, которые развертываются и развиваются в дальнейшем. Иные многочисленные законы и категории познания права, представленные в данном разделе, не нуждаются в предварительных разъяснениях. Здесь, как и на протяжении всей работы, подчеркивается единство онтологического и гносеологического в теории права. И именно поэтому в третьем разделе монографии рассматриваются глобальные онтологические проблемы этой теории, одновременно имеющие существенное гносеологическое значение для дальнейшего познания права. К ним относятся проблемы сущности и соотношения права и законодательства, свободы, равенства и равноправия, сознания, правосознания и интеллектуальности, законности и правопорядка и др.
12 Выскажем лишь отдельные предварительные соображения по некоторым из этих проблем, и прежде всего по правопониманию. По этому поводу в юридической науке как прежде, так и теперь ведутся острые дискуссии, в которых, в частности, демонстрировались слабые места «нормативного»
13 понимания и определения права.
13 Приходится, однако, признать, что эти дискуссии не смогли сколько-нибудь существенно продвинуть вперед методологическую мысль, ее значение для познания права по той простой причине, что они оставались в рамках все той же «нормативности». Потребовалось решительное переосмысление установившихся представлений о праве, радикальное изменение его «нормативной» схемы, которая довлела (и довлеет) над самим исследовательским процессом, недооценивавшим все то, что лежит за пределами данной схемы. В результате - односторонность и неполнота исследования. Раз установившаяся догматическая схема тем и «привлекательна», что создает «чистоту» доктрины, формул и моделей. Но все они не более чем упрощенное представление о развивающейся правовой действительности. Нет ничего проще, чем всегда и везде видеть в праве одни правовые нормы, объявлять их совокупность «чистым правоведением».
13 Обогащенный такого рода незамысловатым «учением», правовед в любой законодательной системе легко находит необходимые ему нормы, понимает их смысл, так или иначе их применяет и пребывает в восторге от постижения «истины». Но, увы, истина чаще всего оказывается где-то «по ту сторону».
13 В праве нельзя видеть лишь простое воспроизведение в нормативно-правовой форме основных условий как материального, так и иного бытия. Право независимо лишь от этого бытия, оно является исторически выработанной человечеством системой правовых принципов, идеалов, устремлений; право универсально в том смысле, что обслуживает любое общество. Другое дело, что законодательная система государства может в той или иной мере выражать право (или вовсе ему противоречить).
13 Именно широкое (социологическое) видение права и столь масштабный замысел данной монографии вывели нас на нестандартные проблемы правовой теории, на вышеобо- значеные общетеоретические проблемы, исследование которых вынудило вернуться, с определенными дополнениями и уточнениями, к ранее опубликованным работам.
13 Подобно тому как в живописи несколько мазков существенно изменяют колорит картины, так и в философии права незначительная, казалось бы, коррекция совершенствует уже известные
14 положения, заключения, выводы, преобразуя картину научного произведения (или по крайней мере обновляя ее). Поэтому повторения оказались неизбежными ради их упорядочения и достижения утонченности философско-правового знания. Кроме того, в монографии изложены и некоторые прикладные разработки, которые менее всего освещены в отечественной юридической науке, но которые актуальны, имеют важное значение (например, использование компьютерных систем в праве, комплексная социальная профилактика преступности и др.) для дальнейшего развития теории и практики правотворчества и правореализации.
14 1997 год явился урожайным на работы, как будто бы посвященные философии права. Имеются в виду объемные книги С. С. Алексеева, В. С. Нерсесянца, Ю. В. Тихонравова и других, менее известных авторов. Все эти книги именуются именно «философией права», но смею утверждать, что ни одна из них, увы, никого отношения к правовой философии не имеет.
Так, довольно странное видение предмета философии права обнаруживается у С. С. Алексеева, по мнению которого «это наука о праве в жизни людей, в человеческом бытии» 1 . Но ведь любая отрасль юридической науки, как и вся юриспруденция, изучает право в человеческой жизни, бытии.
В. С. Нерсесянц вместо четкого определения предмета философии права дает описание того, чем, по его мнению, должна заниматься данная наука. Она, оказывается, исследует «смысл права, его сущности и понятия, его оснований и места в мире, его ценности и значимости, его роли в жизни человека, общества и государства, в судьбах народов и человечества» 2 и т. д. и т. п. Вместо этого автору следовало бы подумать над тем, как отличить философию права от теории права и правоведения вообще.
1 Алексеев С. С. Философия права. М., 1997. С. 2; см. также: его же. Пра
во. Опыт комплексного исследования. М., 1999.
2 Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1997. С. 7.
14
15 Наконец, Ю. В. Тихо нравов предпочел воспроизвести точки зрения иных авторов и в результате пришел к неожиданному выводу: философия права лишь «учение о смысле права...» 1 . Но смыслом права занимается вся юриспруденция, и прежде всего общая теория права.
15 Не сумев определить того, что есть философия права, указанные авторы, как, впрочем, и многие другие, пошли по уже проторенной дорожке: одни воспроизводят известные положения общей теории права, другие - столь же известные положения истории политических и правовых учений.
15 Отнюдь не злорадствуя по поводу очевидной неопределенности, отсутствия элементарной четкости и логичности в суждениях упомянутых авторов по вопросу о предмете философии права, мы, как и любой читатель, вправе претендовать на определение специфики предмета интересующей нас в данном случае науки, ее отличия от других правоведческих наук.
Пытаясь определить предмет философии права как одного из направлений общей теории права, мы вынуждены были в соответствующих случаях уточнить как философские, так и правовые представления. Это неизбежно повлекло за собой критический подход к отдельным произведениям по соответствующей проблематике. Однако наши критические соображения обусловлены отнюдь не желанием «свести счеты» с оппонентами, а стремлением всесторонне обсудить спорные вопросы. Вполне возможно, что в полемике с оппонентами победу я одержу не потому, что прав, а потому, что не правы критикуемые мною.
Никто не станет отрицать того бесспорного факта, что развитие науки исключает любое давление, посягающее на ее свободу. Никто не обладает монополией на научное творчество, истину, путь к которой проходит через диспуты, взаимную объективную и корректную критику. Но нельзя умолчать об одном грустном обстоятельстве. В последнее время некоторые представители науки сочли за моду «переписывать» нашу историю, в том числе и историю права, зачастую извращая ее. И в этом неблаговидном деле, к сожалению, активное участие
1 Тихонравов Ю. В. Основы философии права. М., 1997. С. 46.
Предисловие
принимают и отдельные юристы (не станем перечислять их пофамильно из чувства профессиональной этики) 1 .
Самолично провозгласив себя «демократами», «реформаторами», «либералами», «гуманистами», они призывают нас к покаянию за апологетику существовавшего тоталитарного строя. Яростное обличение прошлого характерно прежде всего для тех, кто сам усердно создавал и воспевал это прошлое. Поэтому мы готовы к покаянию (хотя многие искренне верили в тогдашние устремления) - но вместе с теми, кто стоял во главе этих устремлений. И дело отнюдь не в словах, а в конкретных делах, в подлинном служении науке. Не следует упускать из виду, что наука не должность 2 , она безраз-
1 Например, один из них в 1963 г. писал: «Социалистическому строю органически чужды произвол и беззаконие»: в 1972 г.: «Социалистическое право всем своим содержанием, принципами, "нутром"... является фактором "морали и культуры"»; в 1981 г.: «Социалистическое право - это первое в истории юридических систем Право трудящихся - Право с большой буквы, отвечающее многовековым чаяниям человечества». И такого рода восторженные высказывания пронизывают все многочисленные книги автора. Но справедливости ради отметим, что аналогичные высказывания - убежденные или лицемерные - можно легко обнаружить в произведениях того периода (и в моих работах, хотя и менее «красочных»). Но самое поразительное состоит в том, что цитированный автор буквально через небольшой промежуток времени утверждает прямо противоположное. В 1995 г. он отмечает, что «...общество в его глубинных устоях, подавленных беззаконием и бесправием, отреагировало на ужасающую действительность, подало сигнал о том, что путь, по которому нужно идти, чтобы вырваться из пучины тоталитаризма и двинуться к правовому гражданскому обществу, - это путь права и законности»; что юридический науке «нужны покаяние и очищение, понимание и недвусмысленное признание того, что советская правовая наука служила тоталитарной системе...»; в 1997 г.: советское право представлено как реалия «уродливо-страшная по своему существу и своим последствиям». И подобного рода высказывания сопровождаются аналогичной апологетикой теперь уже по отношению к современному российскому режиму. И не только в книгах, но и в газетных статьях, «полное собрание» которых автор умудрился издать.
2 Оставим в стороне то, как иные коллеги, довольно успешно занимавшиеся научной деятельностью, оказавшись в кресле должностного лица, прочно забывали о своей учености и выступали в роли оракула по всему фронту науки с банальными и пустыми «указаниями». И неведомо им, что официально «представлять» науку несравненно меньшее «благо» по сравнению с истинным удовольствием и удовлетворением от занятия самой наукой.
Предисловие
лична к рангам, титулам и званиям, не терпит высокомерия, лжи и угодничества. Нельзя жить в науке и быть сторонним наблюдателем ее успехов и неудач, оставаться безучастным к мукам ее поиска, радости творчества, торжества постижения истины 1 . Давайте же все вместе послужим единственному божеству - Истине.
1 Ханс Позер пишет: «Истина, только истина и ничего, кроме истины, - этого требует суд, и клятвопреступление строго наказуемо. Ни один ученый не обязан давать такой клятвы, и тем не менее он вынужден выполнять ее требование...» (Позер X. Правила как формы мышления. Об истине и конвенции в науках. Научные и вненаучные формы мышления. М., 1996. С. 103).
2 Зак. № 2838 Керимов
19 I
ПРЕДМЕТ ФИЛОСОФИИ ПРАВА
21 Глава 1
ПОНЯТИЕ МЕТОДОЛОГИИ КАК ОБЩЕНАУЧНОГО ФЕНОМЕНА
Определение предмета философии права, включая выявление ее познавательных возможностей и решение относящихся к ней основных проблем, предполагает необходимость раскрытия позиции автора по вопросу о понятии методологии, ее месте в системе научного знания, роли в исследовании правовой действительности.
Прежде всего отметим, что каждый новый этап в прогрессивном развитии науки ознаменован дальнейшим возрастанием значения методологического порядка 1 . Одним из многих свидетельств этого является поворот к интенсивной разработке проблем методологии, который характерен ныне почти для всех отраслей научного знания. Такая интенсивность объясняется в первую очередь потребностями более глубокого проникновения и всестороннего познания сложных процессов общественного бытия и перспектив его преобразования. И это обращение науки к познанию самой себя является характерной тенденцией ее современного поступатель- 2
ного развития.
1 «За последние 400 лет, - заключает Бертран Рассел, - в течение которых происходил медленный, но неуклонный рост науки, человек постепенно начинал разбираться в методах познания природы и способах управления ее силами» (Рассел Б. Очерки об интеллектуальном убожестве//НГ-Наука. 1998. № 2. С. 15). Без поиска новых путей познания и следования по этому пути наука останавливается, исчезает, умирает.
2 «Тем самым, - пишет М. А. Барг, - лишний раз подтвердилась давно уже подмеченная в истории науки закономерность: периоды, характеризующиеся главным образом накоплением фактического материала, неизбежно сменяются периодами, когда на первый план выдвигается задача его
Предмет философии права
К сожалению, отмеченная закономерность менее всего распространяется на правоведение, представители которого явно пренебрегают методологическими проблемами своей собственной науки. Результатом явилось многолетнее повторение одного и того же и фактическое отсутствие приращения научного знания. Но потребность в развитии методологии права с каждым днем ощущается все острее.
В данной монографии предпринята попытка не только раскрыть механизм регуляции познавательной деятельности ученого-юриста, направить по правильному пути процесс познания права, но и показать достигнутый уровень самосознания общей теории права и ее гносеологические потенции в контексте исторически развивающейся культуры.
Монография подробно анализирует пути, методы и средства исследования одного из сложных социальных феноменов - права. Автор исходит из того, что методологическую функцию в правоведении призвана выполнять в первую очередь философия права - одно из основных направлений обшей теории права. Монография рассчитана на профессорско-преподавательский состав гуманитарных вузов и ученых соответствующих научно-исследовательских учреждений, докторантов, аспирантов, студентов старших курсов высших учебных заведений, на читателей, интересующихся философско-правовым и проблемами.
ПОНЯТИЕ МЕТОДОЛОГИИ КАК ОБЩЕНАУЧНОГО ФЕНОМЕНА.
Определение предмета философии права, включая выявление ее познавательных возможностей и решение относящихся к ней основных проблем, предполагает необходимость раскрытия позиции автора по вопросу о понятии методологии, ее месте в системе научного знания, роли в исследовании правовой действительности.
Прежде всего отметим, что каждый новый этап в прогрессивном развитии науки ознаменован дальнейшим возрастанием значения методологического порядка1. Одним из многих свидетельств этого является поворот к интенсивной разработке проблем методологии, который характерен ныне почти для всех отраслей научного знания. Такая интенсивность объясняется в первую очередь потребностями более глубокого проникновения и всестороннего познания сложных процессов общественного бытия и перспектив его преобразования. И это обращение науки к познанию самой себя является характерной тенденцией ее современного поступательного развития. К сожалению, отмеченная закономерность менее всего распространяется на правоведение, представители которого явно пренебрегают методологическими проблемами своей собственной науки. Результатом явилось многолетнее повторение одного и того же и фактическое отсутствие приращения научного знания. Но потребность в развитии методологии права с каждым днем ощущается все острее.
Содержание
Предисловие
РАЗДЕЛ I. ПРЕДМЕТ ФИЛОСОФИИ ПРАВА
Глава 1. Понятие методологии как общенаучного феномена
Глава 2. Философия права в системе социального знания
Глава 3. Философия и общая теория права
Глава 4. Общая теория права и философия права
Глава 5. Философия права и отраслевые юридические науки
РАЗДЕЛ II. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ ФИЛОСОФИИ ПРАВА
Глава 6. Общенаучная методология и методология права
Глава 7. Отражение и опережающее отражение
Глава 8. Историческое и логическое
Глава 9. Конкретное и абстрактное
Глава 10. Явление и сущность
Глава 11. Содержание и форма
Глава 12. Структура и элементы
Глава 13. Отдельное и общее
Глава 14. Целое и часть
Глава 15. Системность и систематизация
Глава 16. Действительность и возможность
Глава 17. Цель и средства
Глава 18. Теоретическое и практическое
РАЗДЕЛ III. ПРОБЛЕМЫ ФИЛОСОФИИ И ПРАВА
Глава 19. Право и законодательство
Глава 20. Сознание, правосознание и интеллектуальность
Глава 21. Психологический аспект правового бытия
Глава 22. Свобода, равенство и равноправие
Глава 23. Управление, законность и правопорядок
Глава 24. Правовая кибернетика
Вместо заключения. Будущее российского правоведения
Список основных трудов Д. А. Керимова.
Бесплатно скачать электронную книгу в удобном формате, смотреть и читать:
Скачать книгу Методология права, Керимов Д.А., 2001 - fileskachat.com, быстрое и бесплатное скачивание.
Скачать pdf
Ниже можно купить эту книгу по лучшей цене со скидкой с доставкой по всей России.
Джангир Аббасович Керимов
18.07.1923 - 22.02.2015
Родился в г. Баку. В 1942 г. окончил Бакинское военное училище. Участвовал в Великой Отечественной войне.
Д. А. Керимов - один из ведущих советских и российских ученых-юристов. Первые работы Д. А. Керимова появились в начале 50-х годов и сразу же обратили на себя внимание целеустремленностью и глубиной исследования проблем социалистической законности, законодательной деятельности Советского государства, законодательной техники и др. Тогда же он пробует свои силы и успешно работает как педагог, заведующий кафедрой теории и истории государства и права в Ленинградском юридическом институте, а затем в Ленинградском государственном университете. С 1957 по 1959 г. по приглашению правительства ГДР Д. А. Керимов работал в качестве профессора немецкой Академии государственных и правовых наук, Берлинского государственного университета им. В. Гумбольдта. Его незаурядные способности организатора науки и учебного процесса в полной мере выявились во время пребывания на должности проректора по гуманитарным наукам Ленинградского университета. С 1969 г. Д. А. Керимов работает в Москве, вначале в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, а с 1971 г. - в Академии общественных наук при ЦК КПСС. Долгие годы работал в Российской академии государственной службы при Президенте РФ и Современной гуманитарной академии.
Цикл принадлежащих перу Д. А. Керимова работ по теории социалистического государства и права, среди которых назовем в первую очередь «Философские проблемы права» (М., 1973), «Общую теорию государства и права: предмет, структура, функции» (М., 1977), «Конституцию СССР и развитие политико-правовой теории» (М., 1979), стал крупным явлением в советской юридической науке. За работы по общей теории государства и права в 1981 г. Д. А. Керимову присуждена Государственная премия Азербайджанской ССР. Во главе больших авторских коллективов Д. А. Керимов принимал участие в создании методологических рекомендаций «Планирование социального развития коллектива предприятия» (М., 1975) и «Планирование социального развития отрасли промышленности» (М., 1979). Среди научных трудов Д. А. Керимова (их свыше 400) - брошюры и статьи на актуальные темы, разделы и главы в коллективных монографиях, многие из которых вышли под его редакцией. Как автор и редактор он принял участие в создании учебников «Общая теория государства и права» (Л., 1961), «Общая теория государства» (Л., 1968), курсов лекций «Основы советского государственного строительства и права» (М., 1979), «Советское государственное строительство и право» (М., 1962) и др. Научно-исследовательская, педагогическая и организационно-научная деятельность Д. А. Керимова получила признание и за рубежом. В 1981 г. он избран иностранным членом Сербской Академии наук и искусств (СФРЮ). Заслуги Д. А. Керимова отмечены государственными наградами СССР. Он награжден орденом Отечественной войны II степени, орденами Трудового Красного Знамени, Дружбы народов и орденом Почета.
Источник данных : сайт организации; библиотека ЮФ СПбГУ