Закон о декриминализации домашнего насилия. Почему закон о декриминализации домашнего насилия не так плох, как о нём говорят
Год назад в России декриминализировали побои в семье. Если муж без видимых последствий - без сотрясений и переломов - избил жену (или жена - мужа; или кто-то из родителей - ребенка), агрессору грозит не уголовное дело, а административный штраф или 15 суток ареста. Бывший прокурор, действующий участковый, юристы, правозащитники и пострадавшая от домашнего насилия рассказывают, как декриминализация побоев изменила жизнь семейных насильников, их жертв и уголовно-административную статистику.
Этот материал написан Еленой Шмараевой для Coda Story - партнера редакции сайт.
Закон о домашнем насилии год спустя: что пошло не так
В декабре 2017 года социологи Института проблем правоприменения при Европейском университете, ссылаясь на статистику Судебного департамента при Верховном суде, пришли к выводу : административный кодекс работает эффективнее уголовного по делам о домашнем насилии. К ответственности только за первые полгода действия статьи 6.1.1 КоАП (побои) привлекли 51 689 человек - это примерно в четыре раза больше, чем осуждали в год по статье 116 Уголовного кодекса (побои) до ее изменения в феврале 2017 года.
Год назад, когда закон активно обсуждали, фокус дискуссии был совсем иным: противники декриминализации говорили, что перевод ответственности из Уголовного кодекса в административный развяжет руки даже тем, кого сейчас уголовная ответственность все-таки сдерживает. Их оппоненты тоже концентрировались не на вопросе более эффективного привлечения к ответственности, а говорили о «традиционных семейных ценностях», которые подрывает наказание за шлепок или пощечину. «Синяки заживут», - цитировал РБК депутата Ольгу Баталину.
В этих спорах почти неслышно звучали голоса тех, кто говорил , что цель принятия закона - упростить привлечение к ответственности семейных дебоширов, а не позволить им избежать наказания: мол, добиться возбуждения уголовного дела о побоях тяжело, довести его до суда - еще сложнее, а с «административками» таких проблем не будет.
И вот спустя год статистика демонстрирует, что количество доведенных до суда дел, пусть и не уголовных, а административных - растет. По данным судебного департамента при Верховном суде, только с февраля по июнь 2017 года судьи вынесли решений о штрафах по статье 6.1.1 КоАП на 200 миллионов рублей. В полиции больше не отговаривают от написания заявления о побоях, пишут авторы исследования Института проблем правоприменения, а судам стало проще выносить решения - ведь административный протокол сам по себе является доказательством по делу.
«В первые месяцы после принятия закона женщины, обращаясь в полицию, слышали: “Вы что, не знаете, что за это теперь только штраф? Что вы от нас хотите, зачем сюда пришли?”», - практика адвоката Мари Давтян, которая помогает пострадавшим от домашнего насилия, не сходится с выводами социологов.
По словам Давтян, отказать в возбуждении административного дела проще формально: можно просто никак не мотивировать это решение.
«Административное производство, безусловно, быстрее уголовного. Но если полицейский не захочет составить протокол, то обжаловать это не получится, нужно возбуждать против этого конкретного полицейского отдельное гражданское производство. Бездействие по уголовному делу можно было обжаловать в суде за пять дней», - говорит она.
У вологжанки Светланы Зиновьевой трое детей, четыре переезда за последние два года и больше 50 эпизодов в уголовном деле против бывшего мужа. Дело по ее заявлению возбудили в январе 2017 года, за месяц до декриминализации, и не передали в суд до сих пор. Впрочем, расследуется оно по более тяжким статьям, чем побои: речь идет об истязании (статья 117 УК) и угрозе убийством (статья 119) - так следственные органы квалифицировали то, что бывший муж на глазах у маленьких детей душил Светлану, пока она не потеряла сознание. Старшего сына-первоклассника он увел с собой и сказал ему, что мама умерла.
Еще одно дело против «бывшего», как называет Зиновьева отца своих детей, она пыталась возбудить в марте 2017 года, когда он напал с газовым баллончиком на родителей Светланы, вместе с которыми был его старший сын. Так отец не в первый раз пытался отобрать ребенка. В процессе мужчина сломал руку пожилой матери Светланы.
«Мы пытались добиться, чтобы за перелом завели дело. Полицейские написали, что для уголовного дела нет состава, потому что у него не было умысла ей сломать руку, просто случайно так вышло. Ничего, что человек четыре месяца в гипсе, - рассказывает Зиновьева. - Даже административку по 6.1.1 отказались заводить - не было умысла.
Бывший после этого отказного писал мне смски: “Ха-ха-ха”.
В конце концов признали, что по детям были основания привлечь его по статье 5.35 (КоАП, ненадлежащее исполнение родительских обязанностей - прим.) за этот газ и за то, что тащил сына за ногу по льду. Но сроки уже вышли, и его так и не привлекли».
«Заявления как не принимали, так и не принимают. Раньше сложно было добиться выдачи на руки талона КУСП (талон уведомления с номером регистрации в книге учета сообщений о происшествиях), какого-то движения по делу, приходилось обжаловать в суде бездействие полиции. Но и сейчас то же самое - женщины узнают, что отказано в возбуждении административного производства. И дальше в законодательстве отсутствует единый порядок обжалования отказа в административном расследовании. Получается, что сделать с этим ничего нельзя», - констатирует юрист Галина Ибрянова.
Она сотрудничает с Кризисным центром для женщин ИНГО в Санкт-Петербурге и говорит, что обращений в 2017 году стало больше, а последствия побоев зачастую тяжелее. Ибрянова связывает это с декриминализацией:
«Обидчик осознает, что ему ничего не будет. Из-за этого участились именно жестокие ситуации, агрессор заходит далеко, потому что его ничто не останавливает. Угроза судимости все-таки многих сдерживала: из-за проблем с работой возможных, с кредитами, еще с чем-то. А сейчас это воспринимается как еще один штраф за неправильную парковку».
Следствие ведет участковый
«Чтобы составить протокол по 6.1.1, нужно собирать все те же самые материалы, что и по уголовному делу, проводить экспертизу. В Москве ее проводят только в одном месте […]. Так что нет никакой разницы, проще не стало», - рассказывает участковый уполномоченный полиции одного из районов на западе Москвы.
Помимо экспертизы полученных травм необходимо опросить пострадавшего, нападавшего и возможных свидетелей. Никаких подписок о невыезде и тем более изоляции агрессора административным кодексом не предусмотрено. Процедура сбора доказательств называется административным расследованием, на нее уходит около двух-трех недель. Уголовные дела о побоях расследовались месяцами.
Но дело тут не в том, что административное расследование - это как-то очень просто, а в том, что существует порочная практика затягивания сроков расследования уголовных дел. Так считает бывший прокурор, а сейчас юрист «Руси сидящей» Алексей Федяров. В 2000-е годы он работал в Чувашии, был заместителем прокурора Новочебоксарска и занимался как раз надзором за действиями участковых милиционеров.
«Сроки следствия покатились в сторону увеличения дико, когда у прокуратуры забрали надзор за сроками следствия, - объясняет Федяров. - По делам о семейных побоях должно быть двадцать дней от возбуждения дела до передачи в суд, больше не нужно».
В суде административное дело отличается от уголовного тем, что административный протокол, составленный участковым, сам по себе является доказательством. Кроме того, затягивать процесс не получится: если правонарушитель не явился, суд может рассмотреть дело и вынести решение заочно. «К административному процессу так относятся: подумаешь, административка, рассмотрим без обвиняемых и потерпевших, вынесем решение», - говорит Федяров.
С тех пор, как побои в семье оказались статьей КоАП, рассматривать такие дела стали не мировые суды, а районные. «Суды нормально рассматривают, если нормально провести расследование», - уклоняется от ответа на вопрос о возвратах административных дел участковый. По статистике судебного департамента, за первое полугодие 2017 года суды вернули полицейским на доработку каждое седьмое административное дело.
«Много раз за этот год мы сталкивались с ситуацией, когда принимали заявление, возбуждались административные дела - но по сути административное расследование не проводилось. Например, полицейский собирал все документы, но не отправлял потерпевшего на освидетельствование - и все, человек избегал наказания. Суд прекращает такое дело. Или вот еще нарушение: такие дела должен рассматривать районный суд, а материалы направляли в мировой. И он даже выносил постановление! Но это однозначно основание для обжалования решения, что и делал обидчик - и избегал наказания», - рассказывает юрист ИНГО Галина Ибрянова.
По словам участкового, в месяц он и его коллеги по району составляют два-три протокола о побоях.
«Не всегда, кстати, женщины пострадавшие. С легкими-то травмами, по административке, это скорее мужчины. Сами редко приходят, но из травмпунктов нам звонят: мужчина пришел с побоями, спрашивают, откуда, и сообщают нам, что вот, домашнее насилие», - рассказывает полицейский.
По всем составленным в 2017 году на его участке и участках его коллег протоколам по статье 6.1.1 суды вынесли решения о штрафах.
«Лучше только для казны»
Штраф - самый распространенный вид наказания за побои и в масштабах страны. Из 51 689 человек, признанных виновными в нанесении побоев, 6 794 присудили обязательные работы - они должны будут подметать улицы, красить скамейки или убирать снег в свободное от основной работы или учебы время. Еще 4 395 человек были арестованы на срок до 15 суток.
Оштрафовали 40 477 человек. Общая сумма - почти 220 млн рублей, то есть средний штраф - 5 419 рублей.
«Особенность административного производства в том, что правонарушитель уведомлен, но может не приходить. Встает вопрос: где его потом ловить, если приговорить к аресту. Поэтому суду проще оштрафовать», - поясняет логику судебных решений Мари Давтян.
«Я разговаривала с участковыми во Владимирской области, они говорят, что женщины стали меньше заявлений подавать, потому что знают: за это будет штраф, который надо будет платить из семейного бюджета. А для провинции пять тысяч это серьезные деньги», - говорит директор женского кризисного центра «Китеж» Алена Садикова.
Центр, где работает Садикова, предоставляет временное убежище женщинам и детям, пострадавшим от семейного насилия.
«Эффект не в том, что жертвы стали лучше защищены, а в том, что стало больше обращений, больше дел - это лучше, наверное, только для казны», - заключает Садикова.
Проблему общего бюджета насильника и жертвы признал и глава МВД России Владимир Колокольцев, отдельно подчеркнув, что доля арестов и обязательных работ по таким делам «незначительная».
«Но вообще цель не в том, чтобы как можно больше людей лишить свободы, - напоминает Мари Давтян. - Когда наказание было уголовным, выбор тоже был небольшой: суд мог приговорить к обязательным работам, к исправительным работам и к условному сроку. Кажется, что условное наказание это не наказание, но оно удерживало от рецидива - потому что снова избив, можно было получить уже реальный срок. Дело же не в том, насколько сильно мы можем дать по голове за совершение преступления. А в том, насколько эффективно можем удержать от нового преступления, защитить жертву от нового нападения».
Помимо статистики рассмотренных судами дел по тем или иным статьям УК, МВД ведет статистику «преступлений, сопряженных с насильственными действиями, в отношения члена семьи», ее данные опубликованы Росстатом. Речь идет о зарегистрированных полицией случаях побоев, истязаний, нанесения тяжких и средней тяжести повреждений. Начиная с 2012 года количество таких преступлений росло на 5–10 тысяч случаев в год: в 2012 году - более 32 тысяч преступлений, в 2014 году - почти 42 тысячи, в 2016 году - более 64 тысяч.
За первые шесть месяцев 2017 года полиция зарегистрировала 18 830 таких преступлений. Если показатели второго полугодия будут сравнимы с первым, то статистику МВД закон о декриминализации, несомненно, улучшил.
Бить не чаще раза в год
«Единичны случаи, когда пострадавшая сразу идет в полицию. Когда это случается в первый раз, женщина думает: он же хороший, просто что-то случилось, ну или я что-то сделала не так. Тем более он потом начинает в ногах валяться, цветы дарить, шубы. До следующего случая может год пройти», - говорит Алена Садикова.
«Для моих клиенток жизнь после декриминализации стала еще сложнее, - говорит юрист Галина Ибрянова. - Потому что на нет свели возможность возбудить уголовное дело по статье 117 - истязание, то есть систематические побои. Раньше достаточно было двух фактов обращения - неважно, был ли отказ в возбуждении дела, забирала ли пострадавшая заявление. Второй раз - и можно было заводить дело об истязании».
Теперь, когда первый случай побоев квалифицируется как административное правонарушение, второй может стать уже уголовным делом - для этого есть статья 116.1 УК. Правда, через год после вынесения судебного решения по административному делу истекает срок наложения наказания - и «административка» «сгорает», а домашний агрессор считается не привлекавшимся к ответственности.
Но даже если сроки не нарушены и есть возможность возбудить уголовное дело, то оно будет делом частного обвинения, напоминает Галина Ибрянова: «Женщина должна собирать все доказательства и представлять себя сама. И в этом главное или заблуждение, или сознательное притворство тех, кто говорит, что на первый раз административное, но зато на второй-то - уголовное наказание.
Вероятность этого уголовного наказания стремится к нулю, если женщина сама не обладает какой-то правовой грамотностью или не обратилась вовремя к юристам, к психологам, к медикам».
О необходимости привлекать домашних агрессоров по статье за истязание, чтобы избежать более тяжких последствий в будущем, говорит и бывший прокурор Алексей Федяров:
«Когда я работал в Новочебоксарске, мы создали базу, когда каждое обращение женщины фиксировалось - независимо от того, отказывалась она потом от заявления или нет. Один раз обратилась, второй раз обратилась. Когда она третий раз приходила, мы видели, что это система, и возбуждали уголовное дело по статье 117 - истязание. Систематические издевательства уже, значит, пытки, глумление. Потому что за истязаниями уже убийство идет. Сколько у нас убийств, посмотрите, в семье случается».
«Сейчас есть только статистика палочная, мониторинга никакого нет, - продолжает Федяров. - Если побил одну девушку, а потом стал встречаться с другой и побил другую - это другая потерпевшая, другое дело, не считается повторным, никто не отслеживает это».
Юристы и правозащитники сходятся на том, что эффективной была бы такая мера преследования - неважно, уголовного или административного - при которой жертву можно было бы оградить от насильника, а насильника - удержать от рецидива. Охранные ордера, которые запрещают приближаться к жертве и действуют в течение определенного срока, были предложены в законопроекте «О профилактике семейно-бытового насилия», внесенном в Госдуму в сентябре 2016 года. Такой ордер позволил бы, например, обязать съехать из общей квартиры на время расследования агрессора-мужа, а не пострадавшую от побоев женщину с тремя детьми. Или позволил бы запретить на время следствия встречи с детьми родителю, обвиняемому в их избиении.
В январе 2018 года об охранном ордере вновь заговорили : такой законопроект готовят в рабочей группе в Государственной думе. Перспективы проекта, впрочем, неясны.
По этому проекту легкие побои не будут наказываться по уголовной статье. Наказание - штраф или арест на 15 суток.
Разгорелась дискуссия. Что же Госдума разрешает бить жен или, наоборот, мужей? Разрешает физически наказывать детей? «Какая дикость!» - восклицают противники законопроекта. Здесь надо уточнить: административно наказывается только первый случай побоев. Повторное нарушение уже будет расцениваться как уголовное преступление. И наказание, конечно, серьезнее. Кроме того, под декриминализацию попадают только легкие побои. Если же причинен вред здоровью, то это тоже уголовное преступление. Так что никто не призывает безнаказанно избивать своих домочадцев.
Речь идет о смягчении наказания за легкие проступки. Не сажать сразу нарушителей в тюрьму. Мужа в тюрьму, а жена, написавшая на него заявление, сама же и жалеет о том, что сделала. Таких случаев много. Именно это и имели в виду авторы законопроекта. Относительно не семейного насилия так уже сделано. За легкие побои сразу не сажают.
В России с преступностью происходят изменения. Яркий показатель - это количество самых страшных преступлений - убийств. 80-е годы, конец советской власти. Статистика - 8-9 убийств в год на сто тысяч человек. 1993 год - более 30 убийств на сто тысяч человек. В четыре раза выросло число убийств. И это далеко не только бандитизм 90-х. Неустроенность людей, невозможность приспособится к новой жизни, потеря жизненных ориентиров. Отсюда озлобленность, пьянство, наркомания. Так всегда бывает во времена социальных потрясений.
С 2003 года этот страшный показатель неуклонно снижается. Сейчас он достиг примерно советского уровня. Те же восемь убийств на сто тысяч человек. К сожалению, и это много. Но мы видим тенденцию на снижение криминальности нашего общества. И это хорошо. Закон о домашнем насилии лежит в этом русле. Меньше уголовщины - меньше людей в тюрьмах.
Rадры выкладывала в соцсети многодетная приемная мама Светлана Дель из подмосковного Зеленограда. В семье 16 детей. Многие - со сложной судьбой и тяжелыми диагнозами. Сама Светлана работает тренером школы приемных родителей. Ее героизмом восхищались тысячи других женщин.
«Михаил очень хорошо относится к Свете, к детям. Эталон семьи, то есть на них смотришь и ты понимаешь, что эти люди любят друг друга, и любят своих детей», - говорит Мария Эрмель, подруга Светланы Дель.
Но воспитатель детского сада обнаружила у сына Светланы следы побоев на теле. В это сложно было поверить. Всю неделю интернет бурлил флешмобами, и родители даже публиковали фотографии своих детей в синяках. Однако департамент соцзащиты заявил, что дело тут не в случайном ушибе.
«Не один синяк, а множество синяков. Я еще раз подчеркиваю, потому что многие говорят синячок, или синяк. Это не синячок и не синяк, а это многочисленные синяки и кровоподтеки, которые были обнаружены на теле ребенка. После чего органы опеки совместно с УВД выехали на квартиру, и там тоже был обнаружен полный беспорядок и недостаточные условия для нормального проживания детей в этой семье», - сообщил министр правительства Москвы, руководитель Департамента труда и социальной защиты населения г. Москвы Владимир Петросян.
Сложно представить, что такого увидели органы опеки в квартире, что приняли решение немедленно забрать десятерых детей из семьи. Впечатление от внезапной проверки явно не совпало с публичным образом матери-героини. Сама Светлана сейчас продолжает выкладывать кадры детей в «Инстаграм», но уже из приюта.
Всю эту неделю аппарат Уполномоченного по правам ребенка готовил решение об условиях возвращения детей, чтобы все-таки сохранить эту, возможно, и не эталонную, но семью. Однако расследование показало новые факты. Дети посещали кружки, но не ходили постоянно в школу. На родителей ранее жаловались в опеку воспитатели другого детского сада, а еще старшая дочь Светланы.
«Мнение такое, что детей возвращать в эту семью нельзя категорически, потому что абсолютно все дети подтвердили факт того, что их дома бьют. Конечно, самые серьезные претензии были к папе. Они его даже папой не называли, все называют дядей Мишей. При одном его имени многие дети вздрагивали от страха. Одна старшая девочка сказала: я вернусь при одном условии - чтобы я не была там прислугой. Они говорили не моим сотрудникам, чтобы нас потом обвиняли, что наши сотрудники защищают честь мундира. Я принципиально вчера поставил вопрос, что не будут работать специалисты департамента», - сообщил министр правительства Москвы, руководитель Департамента труда и социальной защиты населения г. Москвы Владимир Петросян.
Приемные родители не согласились давать интервью. А адвокат заявил, что факта избиения ребенка вообще не было.
«Никакого насилия в семье не применяется. Не применялось в том конкретном случае с мальчиком, у которого якобы нашли синяки. Хотя сейчас уже идет сомнение, а был ли вообще мальчик с синяками», - сказал Иван Павлов, адвокат Светланы и Михаила Дель.
Против многодетного отца возбудили уголовное дело. Следственный комитет проверяет и органы опеки, которые закрывали глаза на ситуацию в семье. Эта история шокирует своей неожиданностью. Но статистика показывает, что внешне благополучные семьи часто страдают от домашнего насилия.
«Официальные цифры статистики страшные, они пугают. Но, тем не менее, можно смело говорить, что 70-80 процентов случаев оказываются в тени, и женщины о них не рассказывают. И самое страшное - это социально-культурная модель. То есть в нашем обществе пока что это позволено и это считается нормальным - ударить ребенка, ударить женщину. И зачастую в первую очередь именно окружение этой женщины будет говорить о том, что не нужно обращаться в полицию, что ты сама виновата», - говорит соучредитель и руководитель проекта «Насилию.нет», кандидат юридических наук Анна Ривина.
Жертвы домашнего насилия обычно скрывают своих обидчиков. А полиция неохотно расследует такие дела. Отчасти потому, что знают, через пару дней женщина может передумать. Родственники и соседи тоже редко заявляют в полицию. Хотя 95 процентов жертв - это дети и женщины, в том числе беременные.
«В интернете и все обычные люди, которых мы встречаем в жизни, на 100% с уверенностью скажут, что они в такой ситуации не прошли бы мимо, они бы что-то сделали. То есть почти все ваши знакомые скажут, что вмешались бы. На деле мы видим совершенно другую ситуацию», - отметил блогер Николай Соболев.
Блогер Николай Соболев вместе с другом провел эксперимент. В своей квартире на глазах у курьера он разыграл бытовую сцену. Свидетелями избиения стали по очереди 12 посторонних мужчин. Но за четыре дня съемок никто из свидетелей не позвонил в полицию. И только один парень действительно заступился.
Маша и Настя, девушки из объединения феминисток, купили театральный грим и предлагают представить себя на месте жертвы. Но даже искусственный фингал заставляет чувствовать ужасный стыд.
«Мне кажется, тяжело психологически с таким выйти в люди», - говорит корреспондент Екатерина Кибальчич.
Тем не менее все равно выходит в центр Москвы, где прохожие, как правило, стараются обойти девушек стороной.
«"Нас били в детстве. Мы тоже бьем и ничего страшного". Получается, что насилие передается из поколения в поколение. Сейчас наша задача - эту цепочку разорвать», - говорит автор перформанса Мария.
В среднем цепочка насилия разрывается после седьмого по счету избиения. Считается, что именно столько раз женщина готова терпеть побои. Впрочем, пережить эти семь раз удается не всем. Каждый год около 12 тысяч женщин в России погибает от рук близких. Это жертвы, которых можно избежать, если вовремя сообщать о насилии и наказывать его.
В Интернете по запросу «домашнее насилие» можно найти телефон местной службы экстренной психологической помощи. Во многих регионах работают кризисные центры, где можно не только получить юридическую помощь, но и временное жилье.
https://www.сайт/2018-01-22/god_spustya_chem_obernulas_dekriminalizaciya_domashnih_poboev
«Чувство безнаказанности привело к усилению агрессии»
Год спустя: чем обернулась декриминализация домашних побоев
face to face/Instagram/Global Look Press
В феврале исполнится год, как в России приняли закон о декриминализации побоев. «Семейных» агрессоров теперь за оставленные синяки и ссадины не отправляют в колонии, а штрафуют. Противники изменений предсказывали, что нововведения развяжут руки людям, которые потенциально могут совершить насилие. Пессимистичные прогнозы начали сбываться..
Трагедии от Камчатки до Москвы
Спустя пять лет после свадьбы житель подмосковного Серпухова Дмитрий Грачев заподозрил, что его красивая брюнетка-жена Маргарита изменяет ему. Он несколько раз избил ее, а потом вывез в лес и, угрожая ножом, заставил жену признаться в измене. После этого она обратилась в полицию, но там решили, что могут помочь только профилактической беседой с мужчиной. Беседа эта прошла по телефону. Через некоторое время Грачев снова вывез свою 25-летнюю жену в лес, но в этот раз угрозами и избиениями не ограничился. Он сначала сломал ей пальцы на руках, а потом отрубил кисти топором. Сразу после этого Дмитрий отвез жену в больницу, где ей сделали срочную операцию. Одну кисть удалось спасти. История прогремела на всю страну.
Еще одна кровавая семейная драма разыгралась в Солнечногорске, где муж убил 28-летнюю Елену Вербу. По сведениям ряда СМИ, она получила 48 ножевых ранений. Убийцей оказался бывший сотрудник ФСКН Сергей Гусятников. Полиция знала, что жизнь девушки под угрозой. Она не раз снимала побои у медиков и сообщала об этом силовикам, но действенных мер предпринято также не было.
Не менее большой резонанс вызвало дело Галины Каторовой из Находки. Муж избивал ее на протяжении нескольких лет, пока она не схватила нож и не нанесла ему 11 ранений, одно из которых стало смертельным. Теперь Каторову судят за умышленное убийство. С другого ракурса на тему побоев заставила взглянуть история из Петропавловска-Камчатского. Там офицер Минобороны Андрей Зайцев избежал наказания за побои ребенку, который случайно попал снежком по его машине.
Этих историй могло бы не случиться, если бы в феврале 2017 года не начал действовать резонансный закон о декриминализации побоев в семье. Он вывел семейные побои (действия, «причинившие физическую боль, но не повлекшие последствий») из действия УК и сделал их административным нарушением. Уголовное наказание сохранили лишь для побоев из хулиганских побуждений или тех, что наносились по причине розни (национальной, религиозной или социальной). При этом в приказе Минздрава было уточнено: если человек получил ссадины и гематомы, это не должно расцениваться как причинение вреда здоровью. Уголовная ответственность для семейных агрессоров наступает, лишь если уже получивший «административку» побил человека вновь (статья 116.1 УК РФ). Максимальное наказание за такое — три месяца ареста.
Одной из самых активных защитниц декриминализации бытовых побоев стала сенатор Елена Мизулина. Она заявляла, что «наказания не должны противоречить системе семейных ценностей», декриминализация «позволит оградить семьи от необоснованного вторжения». Политик объясняла, что иногда «за шлепок или подзатыльник» полиция отнимает у детей родителей, а это недопустимо. Мизулина поясняла, что после первой гуманизации статьи в 2016 году сложилась ситуация, когда побои от незнакомого человека наказывались мягко, по Административному кодексу, а те же действия от члена семьи — уже по УК.
Скептики же говорили, что наличие уголовной ответственности за побои было не идеальной, но все-таки действенной превентивной мерой для семейных дебоширов. В итоге законодатели встали на сторону Мизулиной, отменив наказание за совершенные впервые «семейные» побои.
Трехкратный рост числа жалоб
Замдиректора национального центра по предотвращению насилия «Анна» Андрей Синельников в разговоре с корреспондентом сайт напомнил, что адвокаты и правозащитники изначально предупреждали: людям, склонным к насилию, новое законодательство развяжет руки. Кажется, так и случилось. После декриминализации побоев существенно выросло число обращений от пострадавших. В основном помощи ищут жены домашних тиранов, не нашедшие поддержки в полиции и социальных службах. В 2014 году «Анна» принимала 8 тысяч таких звонков, в 2016 году — 20 тысяч, в 2017-м — около 26 тысяч, рассказали в центре. «Тенденцию роста мы связываем с прошлогодними изменениями в законодательстве, а также тем, что люди начали искать различные варианты получения помощи, причем не только психологической», — говорит Синельников.
Одной из примет нынешнего времени, продолжает представитель центра «Анна», стало увеличение числа убежищ для женщин. Такие места стали появляться во многих регионах России и представляют собой частные квартиры или стационары при государственных кризисных центрах. Туда жертвы домашнего насилия помещаются в целях безопасности. По сведениям центра «Анна», в 2002 году подобных приютов в России действовало 12, сейчас — уже 95.
Кадр "Солнечногорского ТВ"
«Чувство безнаказанности привело к усилению агрессии, такое мы прогнозировали еще на стадии разговоров о декриминализации. Важно понимать, что насилие в семье — это систематическое явление, и каждый раз эпизоды побоев могут становиться жестче. Те случаи, о которых вы говорите (случаи Грачева и Вербы — Znak .com) — показательный пример», — говорит Синельников.
Правовой и денежный барьеры
В декабре 2017 года глава МВД Владимир Колокольцев сообщил, что к концу сентября 2017 года полицейскими было зарегистрировано свыше 164 тысяч случаев нанесения побоев, при этом в качестве преступлений (то есть в рамках УК) расследовалось лишь около 7 тысяч таких фактов. Проблемой, по словам министра, стало то, что хотя закон даже по КоАП дает возможность отправлять нарушителей под арест или привлекать к обязательным работам, суды явно предпочитают назначать штрафы.
«Более чем в 70% случаев по административным делам о побоях судами принимаются решения о назначении штрафа, что не в полной мере отвечает целям наказания. Зачастую данная мера не является серьезным сдерживающим фактором, а когда речь идет о близких людях, накладывает на семью еще и дополнительную финансовую нагрузку», — заявил глава МВД. Уже 15 января этого года стало известно, что МВД вместе с Минюстом планируют исключить наказание в виде штрафа за побои из соответствующей статьи КоАП — в этом случае останутся только административный арест или обязательные работы.
Руководитель проекта «Насилию.net» Анна Ривина добавляет, что денежное взыскание ложится бременем не на карман обидчика, а на семейный бюджет. Учитывая непростую экономическую обстановку в стране, женщине теперь проще промолчать, чем лишиться 5-30 тысяч рублей. «Получается палка о двух концах. Вроде надо сообщить о побоях куда надо, но потом самой же придется заплатить за то, что тебя побили. И в следующий раз жертва серьезно подумает — а стоит ли подавать заявление? — говорит юрист. — В результате она будет хранить в себе обиду и терпеть вероятные новые обиды от мужа. Кавээнщики по ТВ не раз шутили: „Спасибо Госдуме, теперь можно бить!“. И многие восприняли декриминализацию именно так. Раньше наличие уголовной ответственности при первом насилии служило хоть какой-то превентивной мерой для людей, склонных к агрессии. А сейчас штрафы многих не останавливают, поэтому и фиксируется рост числа насильственных действий».
Change.org
При этом от правоохранителей приходится добиваться реакции на семейное насилие, говорит Андрей Синельников. По его словам, часто правоохранители не уверены, что дело дойдет до суда, — жертвы, например, могут забрать свои заявления, примирившись на время с обидчиком.
Допуская такой исход, силовики, заваленные бумажной работой, отговаривают пострадавших требовать возбуждения дела. Или вовсе отказываются выезжать на вызовы, не считая мелкую «административку» приоритетом. В итоге, когда насилие повторяется, пострадавшие уже не видят смысла обращаться в полицию, поясняет адвокат, соавтор проекта закона о профилактике семейно-бытового насилия Мари Давтян. По ее словам, даже если административное дело дойдет до суда, ждать его рассмотрения придется долго.
«Анализ обращений на наш телефон доверия показывает, что 80% жертв домашнего насилия не обращались за помощью к полиции. А 75% из тех, кто позвонил в нашу организацию, остались не удовлетворены результатом их обращения в полицию», — подытожил Синельников. Его поддерживает Ривина: «В случае с Грачевыми из Подмосковья участковый связался с ними только спустя 18 дней после обращения и просто провел беседу. Это говорит о том, что полицейские расценивают это не как проблему, а как семейную склоку, мол, не нужно выносить сор из избы».
С другой стороны, серьезные сложности возникают со статьей 116.1 УК РФ, говорящей о повторных побоях, поскольку она относится к категории частного обвинения. Это значит, что дела по ней возбуждаются мировым судьей, расследованием должен заниматься сам заявитель, то есть лично собирать доказательства, оформить документы по всем юридическим правилам, а потом доказывать обвинение в судебном процессе. Неподготовленному человеку это сделать сложно.
«Что на выходе? Хотели упростить процедуру привлечения к ответственности, а получили сложности процессуального порядка. Если человеку недостаточно штрафа для обидчика, как его привлечь к уголовной ответственности? Только ждать повторения побоев», — сетует Давтян.
До суда доходит только 3% случаев насилия
Судейское сообщество пока анализирует сведения о приговорах по делам о побоях за 2017 год. Судебный департамент Верховного суда ранее представил предварительную статистику. Из нее следует, что наказывать за избиения в России стали чаще. Указывается, что в 2015 году, когда за побои предусматривалась уголовная ответственность, из 59 500 обвиняемых были осуждены лишь 16 200 человек. А только за первое полугодие 2017 года (меньше чем за пять месяцев действий новых правил) наказание за аналогичное правонарушение получили 51 689 человек (всего было рассмотрено 72 333 таких дела). 28% протоколов были по тем или иным причинам отклонены судьями, в том числе по 4500 случаям (6,2%) было прекращено административное производство.
Андрей Синельников на это отмечает, что в статистику попадают только те случаи, по которым были возбуждены дела и начато расследование. По его словам, в действительности до судебного разбирательства доходят только 3% случаев домашнего насилия — они и отражаются в статистике. Это отчасти подтверждается приведенной Колокольцевым информацией (о 7 тысячах фактах расследований при 164 тысячах случаях нанесения побоев).
Отметим, что в предыдущие годы МВД приводило другие цифры. Так, с января 2015 по сентябрь 2016 года правоохранители зарегистрировали 97 тыс. преступлений в сфере семейно-бытовых отношений, из них чуть менее трети (30,2 тыс.) составляют именно побои, следует из ранней статистики МВД.
Профилактика, наказание, помощь
Собеседники сайт указывают, что для выхода из сложившейся ситуации необходимо слияние трех составляющих: профилактики, наказания и помощи пострадавшим. В первую очередь предлагается перевести дела о домашних побоях в категорию частно-публичного обвинения. Это снимет с потерпевших непосильную для них обязанность самим расследовать преступление. При этом необходимо узаконить формулировку «насилие в отношении близких лиц».
Также юристы настаивают на принятии специального закона о профилактике семейно-бытового насилия — подобные документы действуют в странах Западной и Восточной Европы, а также СНГ.По статистике, при их наличии случаи побоев в семье сокращаются в среднем на 30%.
Соответствующий законопроект в России написан, но не может выйти за пределы профильного комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей. Документ, в частности, вводит охранный ордер, который не позволит обидчикам приближаться к своим жертвам. То есть не женщина, которую избили, должна будет идти в реабилитационный центр или уезжать к родственникам, а на время разбирательства из дома уходит ее супруг. Также предлагается поднять вопрос о программах по реабилитации жертв и преступников. Агрессоров, например, могут обязать посещать специальные курсы по работе с гневом. В противном случае их ждет дополнительное наказание.
«Закон о профилактике насилия нужен, так как сейчас побои не воспринимаются как что-то недопустимое. Необходимо изменить отношение к насилию как норме, что произошло после декриминализации. Важно также понимать, что проблема шире. Жертвами агрессоров становятся не только жены и дети, но и пожилые люди. У последних, например, родственники могут силой отбирать пенсии. А старикам трудно пожаловаться на них, потому что общество осудит их самих. И выходит, что члены семьи остаются наедине со своей проблемой. То есть нужен комплексный подход к решению проблемы, и чем быстрее — тем лучше», — резюмирует Ривина.
