Условное исполнение обязательств в гк. Гражданский кодекс Российской Федерации (ГК РФ)
31.Обусловленное исполнение обязательства. Встречное исполнение обязательств.
Обусловленное и встречное исполнение обязательства.
Взаимные (двусторонние) обязательства нередко предполагают, что исполнение обязанности одной из сторон невозможно до осуществления исполнения другой стороной. Например, продавец обязуется передать покупателю товар только после его предварительной (частичной или полной) оплаты. Такие ситуации называются встречным исполнением обязательств и должны быть прямо предусмотрены соглашением сторон, т.е. могут возникнуть только при исполнении договорных обязательств. ГК РФ : «В случае непредоставления обязанной стороной предусмотренного договором исполнения обязательства либо при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что такое исполнение не будет произведено в установленный срок, сторона, на которой лежит встречное исполнение, вправе приостановить исполнение своего обязательства или отказаться от исполнения этого обязательства и потребовать возмещения убытков. Если предусмотренное договором исполнение обязательства произведено не в полном объеме, сторона, на которой лежит встречное исполнение, вправе приостановить исполнение своего обязательства или отказаться от исполнения в части, соответствующей непредоставленному исполнению. Ни одна из сторон обязательства, по условиям которого предусмотрено встречное исполнение, не вправе требовать по суду исполнения, не предоставив причитающегося с нее по обязательству другой стороне».
Обусловленное исполнение обязательства – исполнение обязанностей, а равно и осуществление, изменение и прекращение определенных прав по договорному обязательству, может быть обусловлено совершением или несовершением одной из сторон обязательства определенных действий либо наступлением иных обстоятельств, предусмотренных договором, в том числе полностью зависящих от воли одной из сторон.
Для правильного применения норм об одностороннем отказе от исполнения обязательства важное значение имеет его разграничение с иными способами прекращения договорных обязательств.
Прежде всего речь идет о разграничении одностороннего отказа от исполнения обязательства и одностороннего отказа от исполнения договора. Так, ст. 310 ГК определяет сферу использования права на односторонний отказ от исполнения обязательства, а в нормах, посвященных договорным обязательствам, во многих случаях говорится об одностороннем отказе от исполнения договора.
Представляется, что поставленный вопрос может быть решен следующим образом. В ст. 310 ГК имеется в виду отказ от исполнения обязательства в узком смысле этого слова (подразумевающий под собой или отказ от исполнения собственного обязательства, или отказ от принятия исполнения). Отказ же от исполнения договора полностью всегда направлен на прекращение договорных отношений сторон, т.е. всех существующих в его рамках обязательств, связывающих стороны. Поэтому в зависимости от стадии, на которой находится исполнение договора (или с учетом того, что договор односторонний), может иметься в виду: отказ от исполнения собственного обязательства (полностью или в части), отказ от принятия исполнения (полностью или в части), отказ одновременно как от принятия исполнения, так и от исполнения собственного обязательства, причем как полностью, так и в части. В связи с этим односторонний отказ от исполнения до говора следует считать понятием более широким, чем односторонний отказ от исполнения обязательства.
При этом необходимо учитывать то обстоятельство, что термин "обязательство" как в теории права, так и в законодательстве и договорной практике часто употребляется по отношению к договору. Поэтому при его применении необходимо в каждом конкретном случае определять, какой именно отказ имеется в виду - односторонний отказ от исполнения обязательства или же отказ от исполнения договора. Исходить при этом следует из тех последствий, на которые отказ направлен.
Пункт 3 ст. 450 ГК устанавливает последствия одностороннего отказа от исполнения договора как полностью, так и в части. В литературе неоднократно рассматривалась проблема соотношения данного правила со ст. 310 ГК, которая может быть сформулирована следующим образом: исключает ли в какой-либо мере действие одной из этих норм действие другой или же они дополняют друг друга.
Возникновение дискуссии связано с редакцией п. 3 ст. 450, которая не содержит упоминания о том, что соглашение сторон может предусматривать право на отказ только в том случае, если договор является предпринимательским. Исходя из этого, М.Г. Розенберг высказал точку зрения, согласно которой ограничение ст. 310 ГК в данном случае не действует, и, соответственно, право на односторонний отказ может быть предусмотрено любым гражданско-правовым, а не только предпринимательским договором. В обоснование этой позиции он приводит положение п. 3 ст. 420 ГК, которое устанавливает приоритет общих положений ГК о договоре и правил об отдельных видах договоров по отношению к общим положениям об обязательствах. Следовательно, логика приведенного суждения строится на том, что положение п. 3 ст. 450 ГК является специальной нормой по отношению к ст. 310 ГК.
Такая позиция не в полной мере учитывает соотношение этих правил. Пункт 3 ст. 450 устанавливает последствия одностороннего отказа от исполнения договора по его влиянию на структуру правоотношения, а ст. 310 ГК - пределы предоставления права на односторонний отказ от исполнения обязательства. Поэтому указанные нормы не исключают, а взаимно дополняют действие друг друга.
Кроме того, как уже отмечалось, использование права на односторонний отказ допускается только по отношению к договорным обязательствам, т.е. положения ст. 310 и п. 3 ст. 450 ГК, по сути, распространяются на один и тот же круг случаев.
Для решения поставленного вопроса важное значение также имеет цель, которую преследовал законодатель, ограничивая участников оборота в использовании права на односторонний отказ только обязательствами, связанными с предпринимательской деятельностью. Предоставление такой возможности в иных случаях, когда стороны, заключающие договор, экономически неравны, может привести к ущемлению интересов более слабой из них. Слабая сторона, которой, как правило, является гражданин, во-первых, в меньшей степени способна влиять на определение условий договора, а во-вторых, не всегда в состоянии предвидеть те последствия, к которым может привести реализация контрагентом права на односторонний отказ. Сказанное также подтверждает, что запрет, предусмотренный ст. 310 ГК, вряд ли допускает возможность существования исключений из него*(68) .
В поддержку этой точки зрения приводилась и иная аргументация. Так, С.А. Соменков, анализируя текст п. 3 ст. 420 ГК, приходит к выводу, что применение общих положений об обязательствах к обязательствам, возникшим из договора, допускается, если иное не предусмотрено гл. 27 ГК и правилами об отдельных видах договоров. Поскольку, по его мнению, "...статья 450 входит в главу 29 ГК, следовательно, положения пункта 3 статьи 420 ГК к ней не относятся. Таким образом, положения правила статьи 310 ГК могут и должны учитываться при применении пункта 3 статьи 450 ГК". Тем не менее представляется, что при ответе на поставленный вопрос прежде всего должны приниматься во внимание доводы, приведенные ранее.
Норма п. 3 ст. 450 ГК, устанавливая, что при одностороннем отказе от исполнения договора договор считается расторгнутым или измененным, позволяет рассматривать односторонний отказ от исполнения договора как один из способов расторжения до говора наряду с расторжением договора по требованию одной из сторон в судебном порядке и расторжением договора по соглашению сторон. Это положение является основанием для применения к последствиям одностороннего отказа общих правил о последствиях, вызванных расторжением договора (ст. 453 ГК). Разумеется, это может иметь место в тех случаях, когда иное не установлено специальными нормами об одностороннем отказе.
При использовании одностороннего отказа наряду с другими способами расторжения договора следует учитывать, что каждый из этих способов выполняет свою задачу при прекращении договорных отношений. Односторонний отказ, поскольку осуществляется по усмотрению только одной стороны договора, а основания его совершения не подвергаются судебной оценке, носит исключительный характер и занимает свое особое место в этой системе. В связи с этим следует осторожно подходить к высказываемым в литературе предложениям сделать его приоритетным способом расторжения договора. Вряд ли можно поддержать точку зрения И.В. Ульянова, в соответствии с которой в этих случаях "судебная процедура лишь неоправданно усложняет процесс реализации права на изменение или расторжение договора. Ее необходимо сохранить лишь в редких случаях, исходя из специфики конкретных обязательств (например, если отказывающейся от изменения или расторжения договора стороной является гражданин-потребитель)".
При применении правил об одностороннем отказе от исполнения договора необходимо иметь в виду следующее. Отказываясь в одностороннем порядке от исполнения договора, для того чтобы договор считался расторгнутым, управомоченной стороне достаточно уведомить о совершении отказа его адресата. Однако это не лишает ее права в случае необходимости воспользоваться и другими способами расторжения договора, например, обратиться с требованием о расторжении договора в суд.
Этот вывод можно проиллюстрировать следующим примером.
Индивидуальный предприниматель обратился в Арбитражный суд Кировской области с иском к ООО "Вятка-Интерьер" о расторжении договора и взыскании 49 075 руб. разницы между выплаченным в счет договора авансом и стоимостью выполненных подрядных работ.
Заявленные требования были мотивированы следующим.
Между индивидуальным предпринимателем и ООО "Вятка-Интерьер" 17 ноября 2003 г. был заключен договор подряда, в соответствии с которым ООО "Вятка-Интерьер" (подрядчик) обязалось по заданию индивидуального предпринимателя (заказчика) выполнить работы по внутренней отделке помещения кафе-шашлычной.
Посчитав, что работы на объекте практически не ведутся, индивидуальный предприниматель обратился к ООО "Вятка-Интерьер" с предложением расторгнуть договор и возвратить разницу между стоимостью выполненных работ и выплаченным авансом. ООО "Вятка-Интерьер" в своем ответе на претензию не выразило согласия с предложением истца расторгнуть договор и выплатить указанные суммы. Невыполнение этих требований и послужило основанием для обращения заказчика в суд.
Суд первой инстанции иск удовлетворил, сославшись при этом на п. 3 ст. 450 и ст. 717 ГК РФ, согласно которому заказчик может в любое время до сдачи ему результата работы отказаться от исполнения договора, уплатив подрядчику часть установленной цены пропорционально части работы, выполненной до получения извещения об отказе заказчика от исполнения договора. Судами апелляционной и кассационной инстанций это решение было оставлено без изменения. Суд кассационной инстанции в своем постановлении также указал, что требования индивидуального предпринимателя соответствуют положениям ст. 717 ГК.
В данной ситуации суды применили ст. 717 ГК без учета причин, послуживших основанием для обращения в суд, т.е. не приняв во внимание, что исковые требования были заявлены в связи с нарушением ответчиком договора. Однако здесь важно другое. Требования истца в полной мере соответствовали другой норме, предусмотренной положениями о договоре подряда, - так, п. 2 ст. 715 ГК устанавливает: если подрядчик не приступает своевременно к исполнению договора подряда или выполняет работу настолько медленно, что ее окончание к сроку становится явно невозможным, заказчик вправе отказаться от исполнения договора и потребовать возмещения убытков. Считая, что договор мог быть расторгнут только в судебном порядке и его имущественные последствия урегулированы в результате вмешательства суда, истец мог заявить требование о расторжении договора, руководствуясь именно этим правилом.
В судебной практике иногда возникают проблемы при разграничении одностороннего отказа с другими способами расторжения договора. В отдельных случаях это связано с неточностями в применении терминологии, которые довольно часто допускаются в договорной практике. Имеется в виду ситуация, когда при формулировании условий договора, наделяющих его участников правом на односторонний отказ, вместо термина "односторонний отказ от исполнения договора" употребляется термин "одностороннее расторжение" или же "расторжение договора в одностороннем порядке.
В литературе высказывалась точка зрения, согласно которой такие условия договоров, в которых, исходя из их содержания, речь идет об одностороннем отказе, следует считать ничтожными (на основании п. 1 ст. 422 ГК), поскольку указанная формулировка "...противоречит закону", так как "сторона непосредственно своими односторонними действиями не может расторгнуть договор (абз. 1 п. 2 ст. 450, п. 2 ст. 452 ГК РФ)". С данной позицией нельзя согласиться. Недостаточно проработанный текст условия далеко не всегда является основанием для его признания ничтожным, в случае необходимости суд может прибегнуть к его толкованию (ст. 431 ГК) и определить, имели ли стороны в виду предоставление одной из них права прекратить договорные отношения без обращения в суд. Кроме того, следует учитывать, что непосредственным результатом одностороннего отказа является расторжение договора.
На практике также встречаются примеры, когда суды воспринимают условие договора, наделяющее одного из контрагентов правом на односторонний отказ от исполнения договора, как предварительное согласие обеих сторон на расторжение договора в будущем. Это позволяет им при разрешении соответствующего дела руководствоваться п. 1 ст. 450 ГК, в соответствии с которым изменение и расторжение договора возможны по соглашению сторон.
Так, по одному из дел ФАС Московского округа указал, что предусмотренное договором аренды право каждой из сторон расторгнуть его досрочно с предупреждением об этом за четыре месяца "соответствует диспозиции п. 1 ст. 450 ГК РФ".
Такой подход, устраняющий различия между двумя этими способами расторжения договора, имеет давнюю историю. В советский период, во время действия Гражданского кодекса РСФСР 1964 г., когда в силу специфики плановой экономики возможности для прекращения действия договора по усмотрению сторон были не вполне достаточны, односторонний отказ от исполнения обязательств допускался только в случаях, предусмотренных законом (ст. 169). В то же время допускалось прекращение обязательства соглашением сторон, хотя и здесь были установлены ограничения: в отношении обязательств между социалистическими организациями это было возможно, если не противоречило актам планирования народного хозяйства (ст. 233 Гражданского кодекса РСФСР 1964 г.).
В сложившейся ситуации в науке была высказана позиция, в соответствии с которой условие договора о праве одной из сторон расторгнуть или изменить договор без предварительного согласования с контрагентом рассматривалось как один из вариантов расторжения договора по соглашению сторон. "В рассматриваемых случаях расторжение или изменение договора покоится на предварительном соглашении сторон, выражающем их согласованную волю на расторжение или изменение договора при определенных, предусмотренных законом условиях. Поэтому представляется, что здесь можно говорить о своеобразном случае расторжения и изменения договора по соглашению сторон"*(77) . На практике такое понимание одностороннего отказа позволяло закреплять соответствующее право в договоре и в тех случаях, когда закон сторонам такого права не предоставлял.
В настоящее время, когда отсутствует практическая необходимость в подобном толковании закона, важно выявить разницу, существующую между расторжением договора по соглашению сторон и односторонним отказом от исполнения договора.
Право на односторонний отказ независимо от того, в законе или договоре оно закреплено, осуществляется по усмотрению только одной из сторон договора. Даже если стороны согласовали между собой основания для отказа и адресат отказа не возражает против его совершения, решает, воспользоваться или нет этим правом в сложившейся ситуации, только управомоченная сторона. Что касается расторжения договора по соглашению сторон, то такое соглашение заключается всегда после возникновения обстоятельств, являющихся причиной для расторжения, и отражает волю обеих сторон, направленную на прекращение договорных отношений в этот конкретный момент.
В ряде случаев закон предоставляет право одному участнику обязательства воздействовать на ход его исполнения другим его участником. Речь идет о праве кредитора потребовать от должника досрочного исполнения или прекращения обязательства. Это право возникает: у кредиторов юридического лица в случае его реорганизации (п. 2 ст. 60 ГК, п. 6 ст. 15 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах"*(78) , п. 5 ст. 51 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью"*(79) , п. 7 ст. 29 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях"*(80) ), кредиторов отдельных видов юридических лиц при уменьшении их уставного капитала (фонда) (п. 1 ст. 30 Федерального закона "Об акционерных обществах", п. 4 ст. 20 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью", п. 4 ст. 15 Федерального закона "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях"). Кроме того, право требовать досрочного исполнения или прекращения обязательств предоставляется кредиторам унитарного предприятия, если в случаях, предусмотренных законом, собственник его имущества не примет решения об уменьшении уставного фонда, о восстановлении размера чистых активов до минимального размера уставного фонда, о ликвидации или реорганизации государственного или муниципального предприятия (п. 2, 3 ст. 15 Федерального закона "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях"), а также кредиторам предприятия при его продаже или передаче в аренду, если они письменно не сообщили продавцу или покупателю о своем согласии на перевод долга (п. 2 ст. 562, п. 2 ст. 657 ГК).
М.И. Брагинский приравнивает право потребовать досрочного исполнения или прекращения обязательства к праву осуществить односторонний отказ от его исполнения*(81) . Действительно, право требовать изменения или прекращения обязательства, как и право на односторонний отказ, является исключением из принципа неизменности обязательства и может быть использовано только в установленных законом случаях. Однако данная позиция все же требует дополнительного уточнения.
Определяющий характер при разграничении указанных прав имеет выявление различий между двумя требованиями, возникающими у кредитора: требованием о досрочном исполнении обязательства и требованием о его прекращении.
Предоставление кредитору права требовать досрочного исполнения обязательства означает возникновение у него возможности в одностороннем порядке потребовать приближения срока исполнения обязательства должником. Следовательно, при предъявлении такого требования изменяются лишь сроки исполнения обязательства, но его характер и цель - надлежащее исполнение - не меняются. Реализация этого права оправданна тогда, когда исполнение носит срочный характер: денежные обязательства, обязательства по передаче вещи по договору купли-продажи.
Осуществление права требовать прекращения обязательства, напротив, имеет практический смысл, когда между сторонами существуют договорные отношения, носящие длящийся характер. В этой ситуации заявление кредитором требования о прекращении обязательства одновременно означает и его односторонний отказ от исполнения собственного обязательства; например, заказчик, предъявляя подрядчику требование прекратить работы по договору строительного подряда, одновременно отказывается от дальнейшей оплаты этих работ. Таким образом, речь здесь идет об одностороннем отказе кредитора от исполнения договора в целом, причем такой отказ обусловлен наступлением обстоятельств, предусмотренных законом, и не связан при этом с нарушением должником договорных обязательств.
В литературе высказывалась точка зрения, в соответствии с которой при реорганизации юридического лица "...кредитор вправе потребовать досрочного прекращения обязательств путем зачета встречного однородного требования (ст. 410 ГК РФ), предоставлением отступного (ст. 409 ГК РФ)"*(82) . Представляется, что такое расширительное толкование закона не имеет под собой оснований. Зачет является самостоятельным способом прекращения обязательств, осуществляется по заявлению заинтересованной стороны - в данном случае кредитора независимо от наступления каких-либо условий. Что касается отступного, то прекращение обязательства данным способом осуществляется по соглашению сторон. Кроме того, в обоих этих случаях обязательство прекращается его осуществлением, т.е. происходит замена первоначального предоставления новым, в то время как предъявление требования о прекращении обязательства влечет его прекращение без какого-либо предоставления.
Одновременно с правом требовать досрочного исполнения или прекращения обязательства кредитор наделяется правом требовать возмещения причиненных этим убытков, причем такие убытки, как и сами эти действия, не связаны с нарушением договора*(83) . Применительно к требованию о досрочном прекращении обязательства это означает, что при одностороннем отказе кредитора от исполнения договора у кредитора возникает право требовать возмещения убытков, причиненных досрочным прекращением договора. Следовательно, данная норма предусматривает дополнительное основание для возмещения указанных убытков, поскольку в соответствии с общим правилом п. 5 ст. 453 ГК сторона вправе требовать возмещения убытков, причиненных изменением или расторжением договора, только в случаях, если основанием для изменения или расторжения послужило существенное нарушение договора другой его стороной.
Статья 327.1. Обусловленное исполнение обязательства
Исполнение обязанностей, а равно и осуществление, изменение и прекращение определенных прав по договорному обязательству, может быть обусловлено совершением или несовершением одной из сторон обязательства определенных действий либо наступлением иных обстоятельств, предусмотренных договором, в том числе полностью зависящих от воли одной из сторон.
Статья 328. Встречное исполнение обязательства
1. Встречным признается исполнение обязательства одной из сторон, которое обусловлено исполнением другой стороной своих обязательств.
2. В случае непредоставления обязанной стороной предусмотренного договором исполнения обязательства либо при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что такое исполнение не будет произведено в установленный срок, сторона, на которой лежит встречное исполнение, вправе приостановить исполнение своего обязательства или отказаться от исполнения этого обязательства и потребовать возмещения убытков.
Если предусмотренное договором исполнение обязательства произведено не в полном объеме, сторона, на которой лежит встречное исполнение, вправе приостановить исполнение своего обязательства или отказаться от исполнения в части, соответствующей непредоставленному исполнению.
3. Ни одна из сторон обязательства, по условиям которого предусмотрено встречное исполнение, не вправе требовать по суду исполнения, не предоставив причитающегося с нее по обязательству другой стороне.
4. Правила, предусмотренные пунктами 2 и 3 настоящей статьи, применяются, если законом или договором не предусмотрено иное.
С 1 июня 2015 г. вступил в силу очередной блок изменений в Гражданский кодекс. Среди наиболее интересных новелл - введение ст. 327.1 «Обусловленное исполнение обязательства». О том, для чего понадобилась такая статья и что изменится с ее появлением, мы решили поговорить с Александром Ростиславовичем Смирновым, к.ю.н., директором юридического департамента Московской Биржи.
Свернуть Показать
Смирнов Александр Ростиславович, к.ю.н., директор юридического департамента Московской Биржи
Окончил МГЮА имени О.Е. Кутафина. Юридическую карьеру начал в страховой группе «СОГАЗ», позднее возглавил управление корпоративного и коммерческого права в страховой группе «Ренессанс Страхование».
В разные годы руководил юридическими департаментами в издательстве «Эксмо» и группе компаний «Русский Алкоголь» (сейчас - «Русский Стандарт»).
В 2011 году возглавил коммерческую практику международной юридической фирмы Goltsblat BLP. С марта 2013 г. - директор юридического департамента ПАО «Московская Биржа».
Международным справочником «The Legal 500» включен в список ста наиболее влиятельных юристов России.
Александр, тема нашего интервью - обусловленное исполнение обязательств. Законодательное регулирование этого института изменилось с 1 июня 2015 г., когда вступил в силу Федеральный закон от 08.03.2015 № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации». Скажите, пожалуйста, чем была вызвана необходимость изменить законодательство в этой сфере?
На протяжении многих лет в этой теме, как в призме, преломлялись все недостатки судейского толкования. И эта ситуация начала меняться только в последние годы существования Высшего Арбитражного Суда.
Чего греха таить, судьба условных, или потестативных, сделок печальна. Долгое время суды последовательно отказывали в защите таких сделок, в которых наступление условий преимущественно или даже частично зависело от воли одной из сторон. Я напомню, откуда пошла эта тенденция.
В 1996 г. Михаил Исаакович Брагинский опубликовал большой комментарий к новому Гражданскому кодексу. Там он написал, что нельзя признавать допустимым и действительным то условие, наступление которого всецело, преимущественно или частично зависит от воли одной из сторон. И суды приняли это под козырек. Такова была тенденция того времени. Суды говорили, что условие, которое зависит от воли или от поведения одной из сторон, например от воли кредитора, является недействительным. А на вопрос «Почему?» отвечали, что в соответствии со статьей 157 Гражданского кодекса должно быть неизвестно, наступит это условие или нет.
Некоторые юристы поначалу пытались возражать, мол, уважаемые судьи, там не написано, что это условие не должно зависеть от поведения сторон. Просто на момент подписания договора не известно, наступит это условие или нет, потому что оно может зависеть от многих факторов, в том числе от поведения или от воли одной из сторон. Но суды, как я уже сказал, последовательно отказывали в защите таких условий, признавая их недействительными.
- Можете привести конкретный пример?
Расскажу о деле, которое, на мой взгляд, является квинтэссенцией этого подхода. Кассационную жалобу рассматривал Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа . Поддержал его и Высший Арбитражный Суд .
В 2007 г. предприятие продало «физикам» долю в уставном капитале. А те купили ее лишь по одной причине - предприятие владело объектами недвижимости. Однако право собственности на них зарегистрировано не было. И «физики» сказали: хорошо, мы приобретаем эту долю, но заплатим только тогда, когда права на недвижимость будут зарегистрированы. То есть долю мы купим, право собственности на нее перейдет, но оплату поставим в зависимость от наступления отлагательного условия - регистрации права собственности на недвижимость.
Регистрировать право собственности никто не стал, и продавец остался без денег за переданную долю. В связи с этим он пошел в суд и сказал: извините, уважаемый ответчик, но право собственности на долю к вам перешло, чего же вы еще хотите? Будьте добры заплатить. А о том, что предприятие без недвижимости - это, по сути, пустышка с десятитысячным уставным капиталом, истец умолчал. И суд его поддержал. Судьи посчитали, что факт регистрации права собственности на здание зависит от действий продавца. Соответственно, это условие является недействительным. А раз так, то покупатель должен заплатить всю сумму, как если бы право собственности на недвижимость было зарегистрировано.
На мой взгляд, это яркий пример необоснованного ограничительного толкования отменительного либо отлагательного условия.
- Неужели все дела решались только в таком ключе и не было никаких исключений?
Редкие исключения были, это надо признать. Можно вспомнить отказное определение Высшего Арбитражного Суда 2011 года. Там тоже было интересное дело, возникшее из вексельных правоотношений. Стороны договорились, что если векселедатель не заплатит по векселю, то к векселедержателю переходит право застройщика по другому договору. Векселедатель не заплатил, и векселедержатель посчитал, что к нему перешло право застройщика. Суд с ним согласился. Он указал, что «доводы заявителя основаны на неправильном толковании положений статьи 157 ГК РФ, поскольку они не содержат положений, запрещающих связывать возникновение определенных прав и обязанностей с действиями одной из сторон сделки» .
Практика по статье 157 понятна. Но ведь в Гражданском кодексе есть еще статья 190, которая определяет, что срок может начинать течь с события, которое должно неизбежно наступить. Может быть, именно этим объясняется негативное отношение судов к условиям, наступление которых зависит от воли сторон? Ведь никто не знает, какова будет воля стороны.
Действительно, в статье 190 Гражданского кодекса есть такое положение. И многие суды, включая Высший Арбитражный Суд, на мой взгляд, путали эту статью со статьей 157. При применении этих двух статей в связке у судов вообще случался коллапс.
В качестве иллюстрации приведу письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда об аренде . Допустим, стороны договора аренды указали, что он действует до начала реконструкции здания. Как мне кажется, это как раз классическое отменительное условие, а не срок действия договора.
Но Высший Арбитражный Суд сказал, что это срок, который определен неправильно. Статья 190 Гражданского кодекса в данном случае не соблюдена, поэтому срок является неопределенным. Следовательно, действуют положения о договоре аренды, заключенном на неопределенный срок. Мне кажется, суд так и не смог выяснить: то ли это отлагательное или отменительное условие для всей сделки, то ли это определение срока действия договора.
Нельзя не сказать и о несправедливой судебной практике 2000-х годов по договору подряда. Суды отказывали в защите договоров подряда, признавали их незаключенными, когда там было зафиксировано абсолютно обыденное, нормальное коммерческое условие о том, что подрядчик приступает к выполнению работ, например, в течение 10 дней с момента получения аванса. Суды утверждали, что перечисление аванса очевидным образом зависит от воли заказчика: захотел - перечислил, захотел - нет. А сроки не могут начинать течь с события, относительно которого не известно, наступит оно или нет. Соответственно, сроки начала работ - существенное условие договора подряда - не согласованы. Значит, договор не заключен .
Только представьте, заключаются контракты на миллиарды рублей, стороны подписывают сотни страниц документов, выверяя каждый пункт. А в самом главном им говорят: «Вы знаете, а договор-то у вас не заключен. Соответственно, все, что вы настроили в течение нескольких лет, вообще не защищено, и вам никто за это платить не должен».
Что же изменилось после вступления в силу Федерального закона от 08.03.2015 № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации»?
Перед тем как сказать о новшествах этого закона, хочу отметить несколько интересных фактов. В 2009 году была одобрена Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. В этом документе говорилось об очень многих проблемных вопросах. Но про условные сделки - ни слова. Там ничего не было сказано о том, как их регулировать, и нужно ли вообще менять сложившийся подход. Странно, но это факт.
Потом был разработан большой законопроект, который часто называли новым Гражданским кодексом . Госдума приняла его в первом чтении в конце апреля 2012 г., но позднее он был разбит на девять блоков. В том большом законопроекте была норма, которая запрещала ставить всю сделку под условие, которое преимущественно или полностью зависит от воли одной из сторон (это был п. 3 ст. 57 Гражданского кодекса). И если бы проект в том виде был бы принят, то мы получили бы прямой запрет на обусловленные сделки.
В итоге же упомянутый Вами закон ввел в Гражданский кодекс статью 327.1 «Обусловленное исполнение обязательства». В ней сказано следующее: «Исполнение обязанностей, а равно и осуществление, изменение и прекращение определенных прав по договорному обязательству, может быть обусловлено совершением или несовершением одной из сторон обязательства определенных действий либо наступлением иных обстоятельств, предусмотренных договором, в том числе полностью зависящих от воли одной из сторон».
На мой взгляд, это существенный прорыв. У нас появилась возможность заключать условные сделки, вступать в условные обязательства.
Мне кажется, что к тексту новой статьи есть вопросы. Например, почему там сказано только про исполнение обязанностей, а, например, не про возникновение? Выходит, что обязательства не должны возникать из обстоятельств, зависящих от воли сторон?
Вы правы. У меня тоже есть вопросы к этой норме. Почему, например, может быть обусловлено «осуществление, изменение и прекращение определенных прав»? Существует классическая триада: возникновение, изменение и прекращение прав. А здесь слово «возникновение» пропущено. То есть права не могут возникать из обстоятельств, зависящих от воли сторон? Они могут только изменяться, прекращаться или осуществляться. Почему? Непонятно!
Конечно, нам бы хотелось, чтобы ни у кого, в том числе и у судов, не возникло вопросов, как эту норму применять. Но, видимо, отвечать на спорные вопросы придется судебной практике.
Если я не ошибаюсь, положение, схожее по содержанию с текстом новой статьи 327.1 Гражданского кодекса, содержится в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».
Да, в пункте 52 этого документа сказано, что допускается заключение сделки под отменительным или отлагательным условием, наступление которого зависит в том числе и от поведения стороны данной сделки. Далее перечисляются достаточно распространенные в практике примеры: заключение договора поставки под отлагательным условием о предоставлении банковской гарантии; договора аренды вновь построенного здания под отлагательным условием о регистрации на него права собственности арендодателя.
Две эти новеллы - одна законодательная, другая из судебной практики - позволяют нам с оптимизмом смотреть в будущее. Теперь в договоре можно смело писать, например, что мы вам поставим товар, если вы покажете банковскую гарантию. Или мы начнем работы, если вы нам предоставите подтверждение того, что банк выдал вам кредит, с помощью которого вы должны эти работы оплатить. Данные изменения, на мой взгляд, очень позитивны.
Когда мы говорим о сделках под условием, то подразумеваем, что осуществление, изменение и прекращение прав и обязанностей по договору будет зависеть от действий другой стороны - контрагента. Но именно так нигде не написано. В новой статье 327.1 Гражданского кодекса сказано, что изменение прав и обязанностей зависит от поведения одной из сторон. Возможно ли, что рано или поздно кто-то включит в договор условие, в соответствии с которым его права и обязанности будут зависеть от его воли и поведения? То есть что хочу, то и делаю.
Ваш вопрос надо разделить на две части. Если мы говорим про статью 157 «Сделки, совершенные под условием» Гражданского кодекса, то она не изменилась, и в отношении условных сделок уже несколько тысяч лет, еще с римского права, ведется спор о том, может ли быть потестативность на стороне должника. Либо он не должен решать, исполнить ли обязательство, а потестативность может быть только на стороне кредитора или обеих сторон.
Но сейчас развитые правопорядки пришли к тому, что стороны, особенно в предпринимательских отношениях, сами решают, на чьей стороне может быть потестативность. Могут быть такие случаи, когда стороны согласятся, что должник сам решает, заплатить ему или нет, в ответ на что-то другое, встречное. Может быть, это право должника тоже чего-то стоит, и какой-то эквивалент он все-таки предоставляет.
Вторая часть - это обусловленное исполнение обязательств, которое сейчас появилось. Вы правы, в статье 327.1 Гражданского кодекса написано «обстоятельство… зависящее от воли одной из сторон». Это, кстати, один из вопросов к редакции нормы. Значит ли это, что условие не может зависеть от воли двух сторон? Наверно, суды могут сказать, что написано «одной из сторон», значит, нельзя предусмотреть условие, которое зависит от воли сразу двух сторон.
Я приведу такой пример. Представим, что покупатель включает в договор поставки антикоррупционную оговорку. В соответствии с ней, если после поставки выяснилось, что поставщик замешан в каких-то коррупционных делах, и это подтверждено объективными доказательствами, то покупатель имеет право не платить. Все отношения между ними прекращаются, и покупатель не только не возвращает товар, но и отказывается от оплаты. То есть только от покупателя зависит, отреагирует он на коррупционные нарушения или нет. Как Вы думаете, такое возможно?
Тема неоднозначная, потому что в частноправовые отношения вмешивается публично-правовой элемент. Но я считаю, что да, возможно. Базовым принципом здесь является принцип свободы договора.
В приведенном Вами примере должник хотел бы заплатить и мог это сделать, но кредитор поступил некрасиво, неэтично, а может быть даже преступно. Поэтому должник говорит: «Извините, я не могу ни вернуть товар, ни оплатить его, потому что в этом случае у меня возникнут проблемы».
В 2015 г. в ГК РФ появилась статья 327.1, «Обусловленное исполнение обязательства», посвящённая потестативным условиям сделки.
Потестативность
Само слово «потестативность» произошло от лат. potestas, «власть», под потестативными условиями понимаются условия, появление которых - во власти, в воле одной из сторон сделки. Как таковое понятие сделки под потестативным условием фактически в присутствовало ещё до появления ст. 327.1: в ст. 157 постулировалось, что может существовать сделка под отлагательным либо отменительным условием, когда некое ещё не возникшее обстоятельство влияет на будущее сделки. Стороны могут сознательно сформировать ситуацию правовой неопределенности, когда сделка или по свершении отлагательного условия вступит в силу, или по свершении отменительного условия будет расторгнута.
Но на практике суды прежде придерживались подхода, что на основании ст. 157 ГК нельзя заключать сделки, где условие находится именно во власти одной из сторон сделки. Абстрактный пример: некто планирует купить компанию и оформляет под это кредит в банке, но сама покупка компании зависит от согласия ФАС. Покупатель должен был бы обратиться в ФАС с соответствующим ходатайством, без чего согласия не будет, и сделка с банком тоже не вступит в силу, то есть это действие строго в воле покупателя. И ставить кредитную сделку с банком в зависимость от желания покупателя компании обратиться в ФАС, по мнению судов, было бы нельзя. Несмотря на то, что в нормах ГК есть правила о последствиях недобросовестного влияния стороны сделки на наступление либо ненаступление условий, последствиях искусственного сдерживания, судебная практика строилась на том, что потестативные сделки недопустимы.
Однако в бизнесе есть масса ситуаций, когда требуется заключать соглашения именно такого характера: в аренде, поставках, услугах , лизинге; в сделках слияния и поглощения компаний часто условия вступают в силу в зависимости от действий контрагента , и т. д. Назрела необходимость скорректировать эти положения законодательно.
Абсолютно потестативные и частично потестативные условия
В европейской юридической науке потестативные условия как таковые подразделяются на два типа: полностью потестативные условия и частично потестативные условия.
Частично потестативное условие - это обстоятельство, зависящее и от воли стороны, и от воли третьих лиц. Вышеупомянутый пример со сделкой, для которой требуется согласие ФАС, подпадает под тип сделок под частично потестативным условием: не только потенциальный покупатель может не обратиться в ФАС, но и ФАС может не дать согласие на покупку акций компании, сочтя, что в данном случае есть угроза идее защиты конкуренции.
И есть абсолютно потестативные условия, целиком зависящие от воли стороны. С ними есть ряд сложностей.
Потестативность может лежать, например, в сфере должника : «если я захочу, то я верну долг кредитору ». Можно представить себе ситуации, когда это не из ряда вон выходящее условие: кредитор и должник доверяют друг другу, а одалживаемая сумма для кредитора невелика. Подобное можно назвать «сделкой с мерцающей каузой»: по изначальному соглашению с кредитором кауза по воле должника может быть изменена с займа на дарение. Такое, конечно, для бизнес-отношений нехарактерно.
Также потестативность может лежать в сфере кредитора: от его воли зависит, будет должник должен, или нет. Скажем, кредитор предоставляет средства, но займом это становится, только если кредитор примет решение, например, о приобретении некоего имущества - если не примет, сумма не должна быть возвращена. Кредитор формирует ситуацию правовой неопределенности, когда потенциальный должник будет зависеть от появления обстоятельства, активирующего правовой эффект.
Европейская традиция исходит из того, что подобная потестативность недопустима. Нельзя ставить сделку в зависимость от таких событий, чьё появление строго в воле одной стороны и никого более. В российской практике отношение к потестативности было ещё более жёсткое.
Статья 327.1 ГК РФ
Обусловленное исполнение обязательства , которое регулируется ст. 327.1, отличается от сделок под условием. Потестативная сделка полностью зависит от свершения или ненаступления события. А обусловленное исполнение обязательства, равно как и осуществление изменений прекращения определенных прав по договорному обязательству , может быть обусловлено совершением либо несовершением одной из сторон определенных действий, либо наступлением иных обстоятельств, предусмотренных договором, в том числе, полностью зависящих от воли одной из сторон.
Иными словами, ст. 327.1 позволяет поставить в зависимость не всю сделку целиком, а конкретные обязанности по договору. В примере о покупке компании это будет обязанность банка выдать кредит, которая вступить в силу только по получении покупателем согласия ФАС на сделку.
Т. о., проблема потестативности решается не с помощью ст. 157, а с помощью предоставленной ст. 327.1 возможности структурирования сделок, где обязанности или права одной стороны возникают по свершении условий, зависящих от второй стороны.
ВС РФ в постановлении пленума № 25 от 23 июня 2015 г. в высказался по поводу применения ст. 157:
«Последствия недобросовестных действий (бездействия) стороны сделки, способствовавших наступлению или ненаступлению условия, установлены пунктом 3 статьи 157 ГК РФ. Если наступлению условия недобросовестно воспрепятствовала сторона, которой наступление условия невыгодно, то условие признается наступившим. Если наступлению условия недобросовестно содействовала сторона, которой наступление условия выгодно, то условие признается ненаступившим.
По смыслу пункта 3 статьи 157 ГК РФ не запрещено заключение сделки под отменительным или отлагательным условием, наступление которого зависит в том числе и от поведения стороны сделки (например, заключение договора поставки под отлагательным условием о предоставлении банковской гарантии, обеспечивающей исполнение обязательств покупателя по оплате товара; заключение договора аренды вновь построенного здания под отлагательным условием о регистрации на него права собственности арендодателя».
Т. о., ст. 327. 1 позволяет ставить часть сделки в зависимость от события в воле стороны, а ВС РФ в отношении ст. 157 допустил устанавливать условием сделки событие, находящееся под влиянием другой стороны сделки. Совокупно это делает имеющийся инструментарий структурирования сделок ещё более развитым.
Которая называется «Обусловленное исполнение обязательства».
В чем причина появления этой статьи? Чего законодатель хотел достичь и какие проблемы он хотел разрешить включением в Кодекс данной нормы?
На протяжении долгих лет в российском праве существовала проблема, которая была связана с тем, что отечественная доктрина и судебная практика отказывались признавать возможность существования так называемых потестативных условных сделок.
Потестативность - от лат. potestas, «власть», потестативное условие в сделке - это условие, которое находится во власти одной из сторон условной сделки.
Статья 157 ГК РФ
Говорит о том, что сделка может быть поставлена под условие, отлагательное либо отменительное, т. е. поставлена в зависимость от наступления события, относительно которого неизвестно, наступит оно, или нет. Т. е. стороны могут создать ситуацию правовой неопределенности, когда у них сделка либо вступит в силу, соответственно, будет отлагательное условие, либо прекратиться, это будет отменительное условие, если случится то или иное событие.
Т. е. получается, что Кодекс в качестве принципиального требования к условию, т. е. к событию, которое выступает условием сделки, упоминает такую характеристику этого события, как неизвестность - наступит соответствующее событие, или нет. Этим условие отличается от срока, т. е. если срок наступает неизбежно, то условие - неизвестно наступит, или нет. Одни и те же обстоятельства при определенных обстоятельствах могут рассматриваться как условие в сделке, а при определенном ракурсе могут рассматриваться как срок. Например, если в договоре написано «кто-то умрет, то договор вступит в силу», это срок, потому что говорит о том, что срок - это указание на событие, которое неизбежно наступит. А вот если в договоре будет написано так «если кто-то умрет в 2016 году…», это уже будет условие.
Жизнь показывает, что иногда стороны заключают условные сделки, ставя в качестве условия событие, наступление которого связано с действиями самого лица. Допустим, вы - банк, а я - ваш клиент, вы мне предоставляете кредитную линию на покупку акций какой-то компании, т. е. я покупаю какую-то компанию, и вы кредитуете эту покупку. Мы с вами в договор включим условие о том, что договор кредитной линии вступит в силу, если я получу согласие антимонопольного органа на покупку пакета акций. Т. е., допустим, что та сделка, которую вы как банк финансируете - покупка мною акций, - требует согласования с антимонопольным органом. В договоре мы прописываем, что кредитная линия на покупку акций вступит в силу, если антимонопольный орган даст согласие.
Прежняя судебная практика
Если бы мы отказались в суде с этим спором, и там вдруг в том или ином ракурсе встал бы вопрос о действительности нашего договора, позиция о том, что так можно договариваться, имела бы немного шансов на успех. Дело в том, что российские суды придерживаются подхода, который заключается в том, что потестативное условие в сделках, т. е. условие, которое находится во власти одной из сторон сделки, недопустимо, оно противоречит ст. 157 ГК РФ. Совершенно непонятно, почему эта теория возникла, но она возникла.
Суды, скорее всего, будут рассуждать, что в нашей сделке есть условие о том, что ФАС должна дать согласие, но для того, чтобы антимонопольный орган дал согласие на покупку этих акций, заемщик должен обратиться в антимонопольный орган с соответствующим ходатайством. Если заемщик этого не делает, то соответствующее событие, дача согласия, никогда не наступит. Дальше суды поясняют, что ст. 157 ГК РФ говорит о том, что сделка поставлена под условие, т. е. в зависимость от наступления события, относительно которого неизвестно, наступит оно или нет. Суды говорят, что если условие находится в вашей власти, оно потестативно. Это будет означать, что вы знаете, наступит оно или нет, если вы захотите, вы можете воспрепятствовать наступлению условия. Т. е. я могу никогда не обращаться в ФАС за ходатайством, это значит, что договор кредита никогда не вступит в силу. А так, по мнению российских судов, нельзя.
Я не понимаю, откуда суды взяли подобные подходы, этого не написано в ГК, и это невозможно вывести из норм ГК. Более того, на мой взгляд, в нормах ГК есть правила, посвященные последствию того, что, например, одна сторона пытается недобросовестно оказывать влияние на наступление либо ненаступление условия. Сам Кодекс, устанавливая последствия искусственного сдерживания наступления либо ненаступления условий, допускает потестативность. Но суды этого не видят вообще, и судебная практика исходит из того, что потестативные сделки недопустимы.
Это плохо, потому что это сильно вредит бизнесу. Можно привести множество примеров, связанных с арендой, с поставками, с лизингом и т. д., где мы ставим сделку в зависимость от наступления либо ненаступления обстоятельства, которое, в том числе, находится в моей власти.
Получается, что суды на ровном месте, мне кажется, выдумали какую-то совершенно глупую и необоснованную теорию, и она, к огромному разочарованию юристов, «душит» гражданское право из-за невозможности конструирования условных сделок, связанных с событиями, на которые может оказать влияние сторона по сделке. Особенно очень расстраиваются юристы, которые занимаются корпоративным правом. В корпоративных соглашениях, в сделках слияний и поглощений очень часто те или иные условия вступают в силу в зависимости от каких-то действий, которые может совершить другой контрагент.
Европейское понимание потестативности
Откуда взялся этот концепт о том, что потестативное условие в сделках недопустимо?
Эта ложно понятая российскими судами теория потестативности, которая есть в европейской юриспруденции. Европейцы очень осторожно относятся к условиям в сделках, которые подвешивают сделку в столь неопределенное состояние, что один из контрагентов перестает понимать, находится ли он в какой-то правовой связи, или нет. Для того чтобы понять, как это работает, надо вспомнить о том, что те же самые европейцы делят потестативные условия в сделках на две группы - на условия полностью потестативные и условия отчасти потестативные, назовем их абсолютно потестативные и частично потестативные.
Частично потестативные условия
Частично потестативные, это когда условие в сделке - это событие, которое зависит от твоей воли, но которая зависит и от воли других лиц. Например, «если ты женишься, то мы тебе подарим квартиру». Событие «если ты женишься» - оно полностью потестативно, или отчасти? Семейный Кодекс говорит о том, что для вступления в брак требуется воля двух сторон, поэтому другая сторона должна тоже этого хотеть, т. е., получается, что наступление события, брака, зависит от твоей воли, но и от воли другого лица.
Пример с согласием ФАС - также отчасти потестативное условие, потому что антимонопольный орган может и не выдать согласия на покупку акций, т. к. может счесть, что в данном случае будет нарушаться идея защиты конкуренции. Или то, что связано с выдачей разрешения на строительство: если дадут разрешение, то инвестконтракт вступает в силу, но вполне может оказать, что в пакете документов, представленных тобой, чего-то не хватает, и тебе откажут в выдаче разрешения. Европейские юристы скажут, что все нормально.
Абсолютно потестативные условия
Проблема с абсолютно потестативными условиями. Они бывают двух типов. Бывает, когда потестативность лежит в сфере должника и, мне кажется, что ничего плохого в таких условиях тоже нет. Есть такой пример, что полностью потестативная сделка поставлена под условие «если я захочу», т. е. если я захочу - я тебе верну долг. На первый взгляд звучит чудно. Но в этом ничего такого нет. Допустим, вы у меня попросили занять вам 100 руб., я вам одолжил, потому что мы давно друг друга знаем, и для меня это небольшая сумма, и говорю вам, что можете вернуть, как сможете. Некоторые коллеги используют очень красивый образ для того, чтобы описать юридическую природу такой сделки «верни, если сможешь», называя ее «сделкой с мерцающей каузой». Кауза моего предоставления - заем, я вам даю 100 руб. взаймы, но мы договариваемся о том, что если вы захотите, то вы можете поменять каузу на предоставление и сказать, как будто я вам подарил, т. е. ваша воля может поменять каузу. Если вы хотите, то сохраняете заем, а если не хотите, то вы превращаете заем в дарение. Я готов на то, что я не взаймы дал вам, а что это превратиться в дарение. В бизнесе таких сделок, скорее всего, не будет, потому что в бизнесе дарение невозможно.
Есть еще одна разновидность полной потестативности, когда потестативность лежит в сфере кредитора, когда от действий кредитора зависит, будет должник должен или нет. Например, мы договорились, что договор вступит в силу, и вы станете мне должны, если я с утра посмотрю телевизор. Получается, что я своими действиями могу создать такую ситуацию правовой неопределенности, когда вы будете каждый день мне звонить и спрашивать, посмотрел ли я телевизор. Другая сторона, тем самым, будет поставлена в состояние правовой неопределенности, когда же наступит то условие, которое создаст для сделки правовой эффект. Европейская традиция исходит из того, что такая потестативность недопустима. Нельзя делать так, чтобы событие зависело исключительно от меня, в формировании события не участвовал вообще никто, кроме меня, и я, тем самым, подвешивал бы должника в состояние полнейшей правовой неопределенности.
Теперь сравните это с тем, что имеется в российской практике. Суды, конечно же, все эти тонкости, как полная потестативность, относительная потестативность на стороне должника, потестативность на стороне кредитора не изучают. Где-то они услышали, что нельзя, чтобы условие в сделке было связано с поведением одной из сторон, и такие договоры всегда признавались недействительными.
Статья 327.1 ГК РФ
Что произошло в ходе реформы ГК РФ?
Законодатель сначала пытался поменять ст. 157 в том смысле, чтобы установить правила о том, что не допускается включения в условную сделку в качестве условия события, которое полностью преимущественно зависит от воли стороны по сделке. Это предложение вызвало бурю критики, и многие коллеги говорили о том, что здесь российские суды склонны к тому, чтобы зажимать обороты и не давать ходу принципу свободы договора, свободы воли, они, скорее всего, не разберутся в таких тонких деталях.
В итоге, ст. 157 решили не трогать. Но проблема осталась, и законодатель включил в Кодекс ст. 327.1, которая называется «Обусловленное исполнение обязательства».
В чем отличие обусловленного исполнения обязательства от условных сделок? Условная сделка - это сделка, которая полностью подвешивается в зависимость от наступления либо ненаступления события. Договор кредитования не вступит в силу, пока я не получу согласия ФАС.
А обусловленное исполнение обязательства все-таки тоньше. Исполнение обязанностей, равно осуществление изменений прекращения определенных прав по договорному обязательству, может быть обусловлено совершением либо несовершением одной из сторон определенных действий, либо наступлением иных обстоятельств, предусмотренных договором, в том числе, полностью зависящих от воли одной из сторон.
А когда мы хотим использовать 327.1, то получается, что мы не всю сделку подвешиваем, а мы подвесим одну обязанность по этому договору. Какую? Обязанность банка выдать кредит. Обязанность банка выдать кредит в соответствии с настоящим договором вступит в силу, только если я получу согласие ФАС.
Разница между применением ст. 157 и ст. 327.1 ГК
Ключевая разница между условной сделкой в том виде, который я описал, и ст. 327.1, заключается как раз в этом, что по ст. 157 подвешивается вся сделка в целом, а по ст. 327.1 подвешиваются отдельные права либо отдельные обязанности по этой сделке. Подвешивается в зависимость от наступления события, которое обусловлено договором, это событие может быть, в том числе, действием одной из сторон обязательства, либо иные обстоятельства, предусмотренные договором, в том числе, полностью зависящих от воли одной из сторон этой сделки. Т. е. получается, что проблема потестативности вроде бы решена с заднего хода, через ст. 157 в лоб не получилось проблему решить, пошли через задний ход, через ст. 327.1 - возможность структурирования сделок так, чтобы пока не наступило событие, которое зависит от моего поведения, у контрагента не наступало прав либо обязанностей. Теперь этот механизм появился в кодексе.
Разъяснения ВС РФ
ВС РФ в Постановлении Пленума № 25 от 23 июня 2015 г. проявил чудеса либерализма и в ВС, удивляясь, говорит о том, зачем же суды признают ничтожными сделки, если в качестве условия выступает действие одной из сторон, ничего подобного нет в ГК, и что делать так больше нельзя. Т. е. идея была такая, что Кодекс не запрещает потестативное условие в сделках, т. е. условие, которое зависит от поведения стороны по сделке.
У нас появилась 327. 1, которая дает возможность подвешивать не всю сделку в целом, а только часть сделки, в виде отдельных прав и обязанностей, в зависимость от наступления события, которое зависит от нас, а ВС в разъяснениях Пленума одновременно провел очень жесткую либерализацию интерпретации ст. 157 ГК РФ, установив допустимость указания в качестве условия в условной сделке события, на которое может оказать влияние другая сторона сделки, потому что это условие и есть действие другой стороны по сделке. Т. е. получается, что проблема решена, и она решена с июня 2015 г. Это означает, что у участников оборота появился довольно развитый инструментарий, связанный со структурированием сделок и постановкой этих сделок под условие наступления либо ненаступления того или иного обстоятельства.
