Паша цируль вор. Вор павел захаров хорошо начал, но плохо закончил

Паша Цируль был- ни много ни мало - держателем общака Москвы и Подмосковья. И как настоящий, а не «апельсиновый» вор, немало времени провел на нарах. Однако редкий случай - вор, воспитанный на суровых, даже аскетических понятиях, со временем превратился в нувориша и фактически в коммерсанта, то есть в барыгу. Впрочем, с криминалом Паша Цируль никогда не завязывал. И отличался жестокой мстительностью...
По прозвищу зверь
Павел Васильевич Захаров, именно так по паспорту звали Пашу Цируля, - коренной москвич. Родился он 9 марта 1939 года. Жизнь была сложной - семья проживала в самом настоящем бараке.
Захаров в школе отучился только пять классов. На этом свои отношения с государственными структурами завязал. Первый срок он получил по уважаемой статье - карманная кража. Дело было в те годы, когда Паше Цирулю исполнилось 19 лет. В трамвае он вытащил у толстой дамочки деньги из сумки. Женщина заметила, раскричалась, и пассажиры, не дожидаясь милиции, скрутили Пашу.
Правда, начинающий вор отсидел всего год и вышел по амнистии в 1959 году. Именно во время этой первой отсидки в таком молодом возрасте Павел Захаров стал вором в законе Пашей Цирулем - он был ярым «отрицалой», конфликтовал с администрацией колонии, короче, заслужил «корону» уголовного авторитета. Воровские традиции были для него святыми.

Кличка Цируль закрепилась за Пашей еще во время первого месяца пребывания в колонии. Он стриг авторитетных воров в законе и уголовных авторитетов. Надо сказать, что авторитеты подпускали к себе только уважаемых заключенных. А уж по части стрижки тем более. Ровно через год после освобождения Паша Цируль опять попадает за решетку. И опять за карманную кражу. На этот раз суд отмерил ему 3 года колонии. Немного.

Во время второй отсидки за Цирулем закрепилось еще одно погоняло, более авторитетное, что ли, - Зверь. Видимо, так себя проявил.

Расправился с очко

Вторая отсидка окончательно превратила Пашу Цируля в одного из самых авторитетных воров союзного значения. Это дорогого стоило в те времена, когда воров было совсем немного по сравнению с современностью. Правда, Захаров подсел на наркотики, но это у всех старых воров такая слабость. Взять того же Сашу , о котором мы уже писали.

Перво-наперво на свободе Захаров создает свою группировку. Он с уголовной братвой начинает делать махинации с чеками, производить аферы возле магазинов «Березка» - довольно распространенная тогда в СССР была эта тема.

В 1982 году Пашу Цируля вновь отправляют в колонию по трем статьям: кража, хранение оружия и хранение наркотиков, причем в группе с двумя грузинскими криминальными авторитетами. Впрочем, опять много не дали, и Захаров выходит на волю в мутные перестроечные времена. Как говорится, места, где развернуться, было много.

Тут его ждала особая уважуха - воры в законе, учитывая его заслуги перед криминальным миром России, доверили ему самое святое - хранение воровского общака. Среди поддержавших его кандидатуру были такие влиятельные воры в законе, как Глобус, Раф-Сво, Боря Ястреб. Последний, как известно, был лидером «коптевской» бригады, в становлении которой Цируль принял самое непосредственное участие. Кроме того, он помогал «подниматься» и другим столичным группировкам - «солнцевской», «долгопрудненской», «пушкинско-ивантеевской». Вот кому мы обязаны лихим 90-м, которые изрядно окропили кровушкой вышеперечисленные ОПГ.

Паша Цируль был близок с вором в законе Япончиком. Именно Цируль помог Япончику выбраться из страшной тюрьмы, где с давних пор ломали воров в законе. Они хорошо дополняли друг друга: один - хранитель воровского общака, другой - смотрящий за славянским воровским движением. Вроде все чин чинарем.

Но вскоре между ними происходит жесткий раскол. Японец обвинил Цируля в растрате общаковских денег. Роман между ворами был закончен, а от любви, как известно, один шаг до ненависти. С тех пор известнейшие воры неизменно конфликтовали.

Также у Паши Цируля назрел конфликт с еще одним уважаемым всем воровским миром вором в законе - Васей Очко. Вася также был недоволен, как Захаров распоряжается общаком. А распоряжался он им вполне в духе макроэкономической теории - вкладывал в различные предприятия, чтобы деньги крутились. Вася же на сходняке бросил предьяву - негоже вору заниматься коммерцией.

При каждой их встрече два вора в законе все время сцеплялись. И однажды Цирулю надоело это. Он взял да и нанес Очко семь ударов ножом. Не зря же его прозвали Зверем. Вася все же выжил. Но спустя 7 лет при странных обстоятельствах Вася Очко выпал с балкона и разбился насмерть. Говорят, его заказал Цируль. Он обид никогда не спускал.
Шик и блеск

В 1990 году Паша Цируль развернулся в мировом масштабе: стал заниматься оптовыми поставками наркотиков из Колумбии. Он также курировал семь столичных ОПГ, весьма крупных и профессиональных в своем деле.

Под руководством Паши Цируля «Долгопрудненская» преступная группировка взяла под свой контроль практически всю территорию «воздушных ворот» страны - «Шереметьево-1» и «Шереметьево-2». С помощью «Казанской» преступной группировки Паша Цируль берет под свои контроль ряд фирм в этом городе. И покупает здесь две квартиры.

Чтобы было меньше проблем с правоохранителями, Паша Цируль числится снабженцем в одной из фирм Волжска. Когда начался отстрел воров в законе и криминальных авторитетов. Паша оказывается за решеткой. Именно это и спасло его. После выхода вор в законе начинает оказывать покровительство модным тогда финансовым пирамидам. Как видно, вор ничем не гнушался. И это давало отменный коммерческий результат.

Воровской общак Паши Цируля пополнялся баснословными суммами. Одна только Казань отчисляла в общак 70 миллионов рублей ежемесячно. Из идейного вора Захаров превращается в нувориша. Он строит себе особняк за 2 миллиона долларов в Жостово. Также покупает элитный коттедж в Карловых Варах. В его личном гараже стоит 19 машин. Короче, шик и блеск новой буржуазии с воровскими корнями.

Это вконец разозлило правоохранительные органы. И в одну из ночей спецназ взял штурмом особняк Цируля. Но самого вора в законе сыщики сразу не нашли. Наткнулись они на него случайно. Он был в подземных кулуарах своего особняка, которые выводили прямо в московскую теплотрассу. Здесь же, как увидели милиционеры, были сделаны пыточные камеры для пленников - должников вора в законе Паши Цируля. У Цируля нашли пистолет ТТ и две обоймы к нему в подкладке плаща. Влиятельнейшего вора в законе поместили в Бутырскую тюрьму. Сюда братва ему завозила «грев» и самое главное - наркотики, так как Цируль стал к этому времени наркоманом со стажем и без героина уже не мог жить.

Цируля пытались освободить депутаты самого высокого ранга. Следственные органы оказались буквально завалены запросами от народных избранников и общественных организаций. Людям Цируля удалось взбудоражить и прессу. Позже выяснилось, что средний гонорар за одну статью в защиту Паши Цируля составлял примерно 50 тысяч долларов. В 90-е продажным журналистам жилось вольготно.

Впрочем, все это не помогло. Вор в законе Паша Цируль скончался в своей камере уже в СИЗО «Лефортово». Официальная причина смерти - острая сердечная недостаточность. У него также было серьезное заболевание крови и туберкулез. На дворе стоял 1997 год.

Евгений Соломонов

По материалам газеты
"За решеткой" (№4 2011 г.)

Жизнь этого старого вора в законе еще союзного значения была очень интересной. Его не убили тогда, когда начался повальный отстрел воров в законе , причем достаточно влиятельных воров в законе , кем и был сам Паша Цируль — хранитель воровского общака Москвы и подмосковья. Как раз когда начались первые убийства воров в законе , Пашу Цируля арестовали, и весь период этой необъявленной войны ворам он пережил в СИЗО. Паша Цируль входил в первую пятерку авторитетнейших и влиятельнейших лидеров криминального мира России . Был одним из самых уважаемых воров в законе .

За заслуги в криминальном мире России , Пашу Цируля назначили хранителем воровского общака . Когда знаменитый вор в законе улетел в Америку, Паша Цируль стал самым влиятельным законником в Московской области.

А ведь начинал свою воровскую карьеру Цируль на благодарном воровском промысле — был карманником.

Захаров Павел Васильевич – коренной москвич. Родился (9 марта 1939 года) и вырос в бараке. В детстве начал воровать у своей же бабушки личные сбережения. В школу не ходил. Поэтому после окончания 5 класса, бросил это «дело». Первый срок получил по профессиональной статье — карманная кража. Дело было, когда Паше Цирулю исполнилось 19 лет. В трамвае вытащил у толстой дамочки деньги из сумки. Дамочка заметила, развопилась, и будущий вор в законе Паша Цируль был схвачен прямо на месте преступления пассажирами того злочастного для Цируля трамвая.

Но отсидеть весь положенный срок ему не удается — по амнистии его выпустили из зоны уже через год заключения. Именно во время этой первой отсидки, Павел Захаров стал вором в законе Пашей Цирулем — он был ярым отрицалой, конфликтовал с администрацией колонии. Яростно защищал воровские традиции . Естественно, что не заметить такого блатного, воры в законе не могли. Они приняли его в свой круг, и короновали , несмотря на молодой возраст. Кличка Цируль закрепилась за Пашей еще во время первого месяца пребывания в колонии. Он стриг авторитетных воров в законе и уголовных авторитетов . Надо сказать, что авторитеты подпускали к себе только уважаемых заключенных. А уж по части стрижки, тем более.
Ровно через год после освобождения, Паша Цируль опять попадает на срок. И опять за карманную кражу. На этот раз суд отмерил набирающему вору в законе Паше Цирулю 3 года колонии. Во время второй отсидки за Цирулем закрепилось еще одно погоняло — Зверь.

Вор в законе Павел Захаров (Цируль) возможно разрабатывался спецслужбами под кодовым именем Булат Вор в законе Паша Цируль начинал с карманных краж Вор в законе Паша Цируль во время последнего ареста

Вор в законе Павел Захаров — Паша Цируль

После второй отсидки Паша Цируль стал именно тем человеком, которым оставался всю оставшуюся жизнь — авторитетным вором в законе , который питал слабость к наркотикам. Хотя в то время, мало кто догадывался об этой неуважаемой привычке вора в законе .

В конце семидесятых, Паша Цируль выйдя на свободу создает свою преступную группировку , которая будет одной из первых в построена по образу группировок 90-х годов. Он с уголовной братвой начинают делать махинации с чеками, производить аферы возле магазинов «Березка».

В 1982 году Пашу Цируля вновь отправляют в колонию по трем серьезным статьям: кража, хранение оружия и хранение наркотиков – причем в группе с двумя грузинскими криминальными авторитетами .

Выйдя при перестройке, Паша Цируль находит себя и здесь — воры в законе , зная его почтительные заслуги перед криминальным миром России доверили ему самое святое — хранение воровского общака .

Среди поддержавших его кандидатуру были такие влиятельные воры в законе , как – Глобус, Шакро, Раф-Сво, Боря-Ястреб . Последний, как известно, был лидером коптевской бригады , в становлении которой Цируль принял самое непосредственное участие. Кроме того, он помогал «подниматься» и другим столичным группировкам – солнцевской, долгопрудненской, пушкинско-ивантеевской .

Паша Цируль , также контактировал с известнейшим вором в законе Япончиком . Именно Цируль помог выбраться из Тулунской тюрьмы. Они хорошо дополняли друг друга — один хранитель воровского общака , другой смотрящий за славянским воровским движением . Но немного позже, уже из Америки, Япончик обвинит Пашу Цируля в растрате общаковских денег. И дружба двух влиятельнейших воров в законе перерасет в обоюдную ненависть.

Также у Паши Цируля назрел конфликт с еще одним уважаемым всем воровским миром вором в законе — Васей Очко . Цируль чтобы приумножить состояние воровского общака , вкладывал воровские деньги в различные предприятия. Вася Очко на одной из сходок предъявил Цирулю за это. Мол, негоже вору заниматься коммерцией. При каждой их встрече, два вора в законе все время сцеплялись. И однажды Цирулю надоело это. При одном из оскорблений, Паша Цируль выхватил нож, и нанес Васе Очко семь ножевых ранений. Но старый вор в законе выжил.

Последняя встреча двух воров в законе произошла через 7 лет после той «поножовщины». Вася Очко не забыл напомнить Цирулю про растрату общаковских денег. И уже вечером, блатные, которые ходили под Цирулем исполнили приговор — Вася Очко вылетел с балкона из своего номера, и разбился насмерть. Что интересно не стала предъявлять Цирулю какие-либо претензии. Он уже был недосягаем в своем авторитете . Вся воровская казна , а также деньги некоторых преступных группировок держались именно на Цируле .

В 1990 году Паша Цируль стал заниматься оптовыми поставками наркотиков из Колумбии. Также под его предвадительством существовало аж до семи разных преступных группировок . Он контролировал даже известную казанскую группировку , несколько региональных криминальных бригад , и ударную бригаду — туда входили спецы по ликвидациям.

Под руководством Паши Цируля , Долгопрудненская преступная группировка взяла под свой контроль практически всю территорию «воздушных ворот» страны – Шереметьево-1 и Шереметьево-2.

Но надо сказать, что у Цируля была любимая женщина по имени Роза. Она была из Волжска. С помощью казанской преступной группировки , Паша Цируль берет под свой контроль ряд фирм в этом городе. И покупает здесь две квартиры. Чтобы было меньше проблем с правоохранителями, Паша Цируль числится снабженцем в одной из фирм Волжска.

Когда начался отстрел воров в законе и криминальных авторитетов , Пашу садят.

После выхода, вор в законе начинает оказывать покровительство различным финансовым пирамидам. Среди них была известная фирма «Ви K°», владевшая, помимо всего, и автосалонами.

Воровской общак Паши Цируля пополнялся баснословными суммами. Одна только Казань отчисляла в «общак» 70 миллионов рублей ежемесячно.

Тут Цируль уже в открытую попирает воровские законы . Он строит себе особняк за 2 миллиона долларов в Жостово. Также покупает элитный коттедж в Карловых Варах.

В его личном гараже стоит 19 машин. Естественно, что очень дорогие.

Все это не могло не беспокоить правоохранителей. За Цирулем установленно негласное наблюдение.

И в одну из ночей был взят штурмом спецназа особняк Цируля . Но самого вора в законе сыщики сразу не нашли. Наткнулись на него случайно. Он был в подземных кулуарах своего особняка, которые выводили прямо в Московскую теплотрассу. Здесь же были сделаны «пыточные камеры для пленников должников именитого вора в законе Паши Цируля .

Когда Цируля арестовали, милиционеры по быстрому ретировались из особняка, так как очень боялись беспощадных бойцов вора в законе , которые могли появиться и дать отпор в любую секунду.

У Цируля находят пистолет ТТ и две обоймы к нему в подкладе плаща. Помещяют влиятельнейшего вора в законе в Бутырскую тюрьму.

Паша цируль — последнее видео с допроса.

Сюда братва ему «завозит» наркотики, так как Цируль стал к этому времени наркоманом со стажем, и без героина уже не мог — начиналась ломка.

Павел Васильевич Захаров (1939-1997) - известный русский вор в законе по кличке «Паша Цируль» , один из главных наркобаронов России 1990-х годов, держатель воровского «общака» в течение многих лет.

Жизнь до 1990-х годов
Павел Захаров родился 9 марта 1939 года в Москве. Своё детство он провёл в бараке, был «трудным» подростком, воровал деньги у собственных родственников. После окончания пятого класса бросил школу и стал воровать. В возрасте 19 лет Захарова задержали и впоследствии осудили за карманную кражу. Но уже через год он оказался на свободе по амнистии. Во время заключения Захаров был так называемым «отрицалой», отказывался сотрудничать с администрацией колонии. Вскоре он был «коронован» и стал вором в законе по прозвищу «Паша Цируль» . Таким образом, Павел Захаров являлся одним из самых молодых воров в законе.

Спустя год после освобождения Захарова вновь арестовали за совершение кражи. На сей раз суд приговорил его к 3 годам лишения свободы. Именно к тому периоду и относится появление страсти к наркотическим средствам у Паши Цируля . Выйдя на свободу в конце 1970-х годов, Захаров создал свою преступную группировку, которая стала промышлять махинациями с чеками «Внешпосылторга» и заниматься мошенничеством в магазинах «Берёзка».

В 1982 году Павел Захаров был арестован за кражу, хранение оружия и наркотиков, и впоследствии осуждён. Когда в разгар перестройки он вышел на свободу, клан воров в законе доверил ему хранение так называемого «общака». Паша Цируль принимал самое непосредственное участие в становлении Коптевской, Солнцевской, Долгопрудненской, Пушкинско-Ивантеевской организованных преступных группировок.

Однако Пашу Цируля уважали далеко не все воры в законе. Серьёзные конфликты были у него с («Япончик») и с вором старой формации «Васей Очко». Оба они обвиняли Захарова в растрате общаковских денег. С тех пор отношения между Япончиком и Пашей Цирулём окончательно испортились.

«Япончик» «заказал» Пашу через другого вора, оплатив миллион долларов. В то же время Паша начал охоту на Иванькова. Его спасло то, что он сел в машину сына, а его автомобиль был взорван. Для Васи Очко всё закончилось гораздо более печально - Захаров с компанией встретился в гостинице «Ялта» с Васей и в подсобном помещении театра варьете нанесли «Очко» многочисленные огнестрельные и ножевые ранения, от которых он скончался. Воровские кланы не стали предъявлять претензий к Паше «Цирулю», поскольку все это были их давние «разборки». И на стороне Паши был «Корж», авторитетный вор.

1990-е годы
В 1990 году Захаров стал заниматься оптовой поставкой наркотиков из Колумбии. Но это было не единственное направление его деятельности. Именно под его руководством Долгопрудненская ОПГ захватила территорию обоих аэропортов «Шереметьево». Он контролировал даже известную казанскую группировку. Сам же Цируль числился снабженцем в одной из фирм города Волжска. Воровской общак пополнялся баснословными суммами денег - одна только Казань поставляла до 70 миллионов долларов.

Когда в начале 1990-х годов начались массовые отстрелы воров в законе, Захарову неожиданно повезло - его арестовали и осудили, и спасли тем самым от верной смерти.
Когда Паша Цируль вышел из тюрьмы, он начал оказывать содействие финансовым пирамидам в их мошеннической деятельности.
Но в то же время Захаров начинает нарушать воровские законы, в частности, запрет на роскошь. Он построил себе особняк в Жостово стоимостью два миллиона долларов, купил элитный коттедж в Карловых Варах. В его личном гараже стояли 19 дорогих иномарок. Также Паша Цируль продолжает употреблять наркотики.

Январь 1997 года

Знаменитый следственный изолятор Лефортово находится недалеко от реки Яузы, между станциями метро «Бауманская» и «Авиамоторная».

Некогда этот следственный изолятор принадлежал могущественному КГБ. Его характеризовали не только толстые стены, строжайший режим и бдительность вертухаев. Подобные меры безопасности были предусмотрены и в других московских тюрьмах. Лефортово – это многочисленные видеокамеры наружного наблюдения по периметру корпуса, это тотальный контроль везде – от комнаты ожидания до коридора и кабинетов сотрудников, работавших в этом изоляторе. Это более семидесяти кабинетов для допросов и бесед с подследственными, которые – что ни для кого не секрет – прослушиваются и просматриваются. Ни следователь, ни адвокат, ни тем более подследственный – никого в этом следственном изоляторе не обделяют вниманием.

Следственный изолятор Лефортово функционировал еще с 1880 года как тюрьма военного ведомства для нижних чинов, направляемых сюда по приговорам полковых и окружных судов. В начале двадцатого века количество арестантов в Лефортово колебалось от 100 до 138 человек на 205 камер.

Четырехэтажное К-образное здание, огражденное по периметру четырехметровой каменной стеной, создавалось на уровне достижений тюремной архитектуры Западной Европы и Америки. От центра радиусами отходили четыре коридора с пустыми межэтажными пролетами, с камерами в четыре яруса. В каждой камере предусматривался клозет со сливом, кран с водой для умывания и питья, газовое освещение.

В 1934 году с реорганизацией ОГПУ в НКВД Лефортовская тюрьма была передана в ведение советской политической полиции. В 1935–1937 годы Лефортовский СИЗО перестраивался и расширялся. В 1938 году в подмосковной Сухановке был открыт филиал Лефортово – Сухановская следственная тюрьма на 225 мест, в народе получившая название «санаторий имени Л. П. Берия».

С конца двадцатых годов до середины пятидесятых в Лефортово осуществлялись массовые казни «врагов народа». Трупы закапывали тут же, в тюремном дворе.

В семидесятые годы в Лефортово, ставшем главной тюрьмой Следственного управления КГБ СССР, произошел ряд изменений. Содержание арестантов, в отличие от следственного изолятора МВД, было более щадящим.

Две белые простыни, которые можно было менять в любое время, баня раз в неделю, ежедневная часовая прогулка по тюремному дворику, более-менее доброкачественная пища, отличная библиотека, возможность подписываться на любое периодическое издание СССР, отсутствие стрижки наголо, профессиональная и своевременная медицинская помощь.

Но главное отличие следственного изолятора Лефортово от московских тюрем заключалось в том, что в Лефортово полностью отсутствовали телевизоры, хотя во всех остальных тюрьмах они были разрешены.

После передачи тюрьмы в ведение МВД начальником СИЗО Лефортово был назначен Станислав Парез, сын бывшего начальника СИЗО «Матросская Тишина» Георгия Пареза. В начале 1994 года Лефортовский СИЗО передали Генеральной прокуратуре.

В Лефортово были свои знаменитые узники. Среди них – нарком Ежов, начальник Главного управления казачьих войск при военном министерстве Германии генерал Краснов, командующий Русской освободительной армии генерал армии Власов, атаман Кубанского казачьего корпуса генерал-майор Шкуро, командир «дикой дивизии» Белой армии генерал Султан-Гирей Клыч. Все они были повешены 17 января 1947 года во внутреннем дворике Лефортово.

В девяностые годы в Лефортовском СИЗО ожидали следствия члены разгромленного Верховного Совета А. Руцкой, Р. Хасбулатов, В. Ачалов, В. Баранников, А. Макашов и другие. Кроме того, в СИЗО Лефортово содержались президент Ассоциации совместных предприятий Л. Вайнберг, бывший заместитель министра внешних экономических связей России А. Догаев, заместитель начальника Финуправления ФАПСИ при Президенте В. Монастырский, профессор Высшей школы милиции Е. Жигарев, и. о. Генерального прокурора А. Ильюшенко, бывший следователь Генеральной прокуратуры, сотрудники РУОПа, а также криминальная элита – воры в законе и авторитеты уголовного мира.

Что касается внешнего вида, то Лефортовский изолятор, конечно, значительно отличался от Бутырки или «Матросской Тишины». Если в первых двух можно было найти обшарпанные углы, потрескавшуюся краску, отлетевшую штукатурку, мокрое пятно на потолке от протечки крыши или разрыва водопроводной трубы, то в Лефортово это отсутствовало.

Все здесь чисто и аккуратно. Стены выкрашены в приятный зеленый цвет, в коридорах не только следственной части, где находились следственные кабинеты, но и у камер, на полу лежали ковровые дорожки красного цвета.

В коридоры специально уложены такие дорожки, чтобы никто не слышал, как движутся заключенные.

Камеры также отличались от камер в других изоляторах. Тут не было общих камер. Они были рассчитаны, как правило, на двоих или четверых узников. Кровати стояли в один ярус. Умывальник, белый унитаз, небольшие шкафчики для личных вещей, окно, которое находилось высоко и было недосягаемо для заключенного.

Несмотря на все эти преимущества Лефортовского изолятора перед другими, по мнению заключенных, этот изолятор имел два колоссальных минуса, которые, собственно, и являлись главными признаками этой строгой недоступной тюрьмы.

Первым отрицательным признаком была абсолютная изоляция. Здесь полностью отсутствовали телевизоры в камерах, всякая возможность общаться с другими заключенными, что без труда можно было делать в Бутырке и «Матросске».

Вторым отрицательным моментом Лефортово являлось то, что он был полностью напичкан прослушивающими устройствами, которые записывали каждый шаг подследственного, каждый его вздох. Всеми этими спецприборами были начинены не только камеры, но и все коридоры. Любое движение заключенного или конвоира строго фиксировалось. Естественно, это очень сильно раздражало, выбивало из колеи…

Цируль лежал в своей двухместной камере. Он спал.

Вдруг сквозь сон ему послышалось, что кто-то громко топает по коридору. Конечно, Цируль знал, что на самом деле он не мог этого слышать. Толстые стены, массивная железная дверь и ковровые дорожки – все это способствовало тому, что заключенный не мог слышать даже передвижения конвоира.

К тому же конвоиры ходили в кроссовках, что предписывалось внутренней инструкцией. Таким образом, если конвоир подойдет к его камере, подследственный этого даже не услышит.

Но Цируль отчетливо слышал: по коридору шли кованые сапоги. Он напрягся. «Неужели это ко мне?» – подумал он. Он повернул голову к соседней койке. Вторая кровать, стоявшая в его камере, была также занята. Заключенный спал, повернувшись лицом к стене.

Цируль полностью проснулся. И предчувствие его не обмануло. Лязгнул дверной замок, ключ плавно повернулся и открыл камеру. Цируль увидел яркий свет электрической лампочки из коридора. В камеру вошли двое. Один из них держал стремянку, другой – веревку. Оба были в камуфляжной форме.

Цируль сразу обратил внимание, что у них не было ни резиновой дубинки, ни других спецсредств, которые носят конвоиры следственного изолятора. Более того, их лица были закрыты теми черными масками с прорезями для глаз, которые носят омоновцы и собровцы при выполнении своих оперативных мероприятий.

Цируль, приоткрыв глаза, с интересом наблюдал за движениями вошедших в камеру. Один сразу деловито прошел на середину камеры и, установив лестницу, полез к потолку. «Лампочку, наверное, менять», – подумал Цируль. Стоп, какая лампочка? Лампочка висит у входа. Зачем он туда полез? Там палка какая-то висит.

Другой в это время подошел к его соседу по камере, посмотрел, спит он или нет, но тут же отвернулся и подошел к Цирулю, посмотрел на него. Цируль закрыл глаза, оставив небольшую щелочку для наблюдения. Создавалось впечатление, что он спит. На самом же деле он все видел.

Цируль посмотрел на второго человека. Тот, поднявшись на верхнюю ступеньку лестницы, стал… Какой ужас! Он делал петлю. Наверное, для того, чтобы кого-то повесить! Теперь вопрос кого: Цируля или соседа? У Цируля сильно застучало сердце. Он стал нервничать.

Наконец первый, закончив делать петлю, посмотрел на второго. Тот, стоящий у кровати Цируля, кивнул. Цируль не успел ничего сказать, почувствовав, как руки в кожаных перчатках быстрым движением обхватили его шею и два больших пальца стали давить под самое яблочко.

Цируль открыл глаза, пытаясь закричать, но раздался только слабый писк. Голоса не было.

Тем временем человек, схвативший Пашу за шею, стал душить его. У Цируля уже пошли круги перед глазами. Вдруг – о, господи, быть такого не может! – сосед, лежащий на кровати, неожиданно встал и подошел к Цирулю. Он улыбался и пристально смотрел на Цируля. Не может быть, это же Вася Очко!

Мужчина перестал давить на горло, и Цируль смог произнести:

– Вася, ты же… Тебя же нет! Тебя же сбросили с балкона в Ялте!

Но Вася продолжал молчать и улыбаться. Тем временем второй человек медленно слез с лестницы и тоже подошел к Цирулю. Цируль понял, что сейчас его задушат, а потом подвесят на веревке к потолку, имитируя самоубийство. Но второй конвоир неожиданно направился в угол и включил телевизор. Цируль в шоке уставился на экран.

Там опять появилась статуя Свободы, какие-то небоскребы и лицо Япончика. Он говорил на английском. Цируль ничего не понимал.

Неожиданно на него набросились сразу двое конвоиров и стали его душить. Цируль пытался кричать, бить ногами, но ноги и руки уже держал Вася Очко. Цируль чувствовал, что земля уходит из-под ног. Наконец он сделал резкое движение, поднял туловище и увидел…

Цируль проснулся в холодном поту. Он осмотрел камеру. На пустой кровати, стоящей рядом, никого не было. Телевизора тоже не было. Значит, опять эти галлюцинации, опять кошмары его мучают!

Цируль встал с кровати, вынул из кармана куртки, висящей на крючке, пачку сигарет, закурил. Сердце выпрыгивало из груди. «Нет, – думал Цируль, – они меня в могилу загонят! Я больше не выдержу!»

Цируль объяснял эти галлюцинации тем, что внизу, под ним, находится так называемое кладбище расстрелянных, где в тридцатые годы НКВД хоронил всех расстрелянных «врагов народа».

И в следственном изоляторе существовала легенда, свои тюремные байки, что якобы мертвецы, зарытые на этом кладбище, дают излучение, которое очень сильно влияет на подследственных. Цируль знал, что многие именно из-за этого просили перевести их в более суровые, худшие следственные изоляторы.

Никто не хотел оставаться в Лефортово.

Цируля перевели в Лефортово в марте 1995 года, в результате тех событий, когда после обыска нашли наркотики, на второй день после ареста Розы и Потапа. Цируль толком не понял, неужели они отсекли тот контакт с волей, который установил он на «Матросской Тишине».

Перевезли его быстро, опять в обстановке повышенной секретности. Теперь уже здесь, в Лефортово, Цируль находился около двух лет, вернее, до двух не хватало всего двух месяцев.

Вначале Лефортово показалось Цирулю лучшим вариантом. Ему тут даже понравилось. А когда он узнал, что одним из соседей в камере, которая находится недалеко от камеры Цируля, является бывший Генеральный прокурор, это совсем развеселило Пашу, и время от времени он передавал ему через кормушку, выходящую в коридор, приветы от самого Паши Цируля.

Это было одним из любимых его развлечений. Затем он садился на свою койку и долго смеялся вместе с сокамерником, который в последнее время находился вместе с ним, отпуская разные шутки в адрес прокурорских работников. Смысл шуток был один – от тюрьмы и от сумы не зарекайся, все там будем – и вор в законе, и Генеральный прокурор.

Но затем ситуация изменилась. Следственные органы стали относиться к нему более жестко. Кроме того, чаще стали приходить чекисты, которые, как потом выяснилось, осуществляли разработку с наблюдением.

Конечно, тут им было легче это сделать. Ведь кабинет следователя находился совсем рядом, в другом отсеке здания, где сидели следователи Следственного комитета. Чекистам тоже было недалеко ехать до Цируля. Такие визиты стали частыми. С ними пришло худшее. Начались интриги. Первый удар, который получил Цируль, был совершенно неожиданным. Как-то пришли к нему чекисты со следователем. Сидели, долго разговаривали. Вдруг один из них достает газету.

– Кстати, Павел Васильевич, – обращается он к нему, – вы сегодняшнюю газету не читали?

– Какую? – спросил Цируль. – У меня зрение плохое.

– Так почитайте, – сказал следователь и протянул ему газету.

Цируль полез в боковой карман за очками. Плохое освещение в камере сказалось на его здоровье, и он стал почти все время ходить в очках. Достав очки в массивной оправе, Цируль развернул газеты. Бог ты мой! На одной из страниц была статья. Цируль уже не помнит, как она называлась.

Суть же ее заключалась в том, что в камере Лефортово сидит Цируль, известный вор в законе. Однако на самом деле Цируль якобы стал раскаиваться и написал письмо прокурору Москвы…

«Прокурору города Москвы от Захарова Павла Васильевича. Прошу больше не считать меня вором в законе, поскольку в 1958 году был коронован неправильно, с нарушением воровских законов и традиций ».

Цируль был в негодовании:

– Да как вы могли?!

Но чекисты только улыбались.

Это был сильный удар для него. Как же, теперь Цируль из воров в законе мог перейти в обычные фраеры, выражаясь на блатном жаргоне. Цируль после такого заявления, которое он прочел в газете, несколько дней не мог прийти в себя. Ему было плохо, несколько раз вызывали врача. Цируль очень переживал, как на свободе отнесутся к этому.

Однако сокамерник, с которым Цируль находился в то время, которого прекрасно знал еще по ранним ходкам, успокоил его.

– Да не волнуйся, Паша, все это провокации ментов! Пробивают тебя органы! Братва это сразу поймет. Не волнуйся!

В какой-то мере это немного обнадеживало. Но все равно было очень неприятно.

Вторым сильным потрясением, которое пришлось пережить Цирулю в следственном изоляторе Лефортово, были «косяки», которые поступали с воли в малявах от его братвы. Там время от времени его ближнее окружение намекало, что по Москве пошел разговор, будто Паша присвоил часть общаковских денег или даже растратил их.

Самое главное, это исходило не из уст какой-то «шестерки», а самого Вячеслава Иванькова, того самого Япончика.

Нет, отношения между двумя влиятельными ворами складывались достаточно сложные.

В одно время другом Цируля считался и Япончик, который освободился в девяностом году из тюрьмы не без участия Павла Васильевича, который начал уже прибирать к своим рукам столичный общак. Действительно, Цируль хранил большие ценности, исчисляемые десятками миллионов долларов. Там были деньги, золото, прочие ценности. Все это первоначально находилось на даче в элитном подмосковном поселке Новогорске, которую Паша снимал. Его охранял спецназ.

Но затем Паша построил собственный коттедж и переехал в Жостово.

В 1992 году Цируль выделил огромную сумму из казны для досрочного освобождения Япончика, сидевшего в то время в тюрьме. Деньги переводились через руководителя одного из крупнейших московских кооперативов по прозвищу Пузо, который заодно приторговывал антиквариатом, наркотиками и оружием.

Но через три года Япончик якобы сам профинансировал последний арест Цируля, выделив при этом два миллиона долларов через того же Пузо. Об этом Цируль не раз сообщал на волю в своих малявах. Причина такого поворота в своих отношениях с Япончиком Цируль объяснял ссорой.

Ведь незадолго до своего отъезда в США Иваньков обвинил Захарова в растрате денег из воровской кассы, в частности, в том, что Цируль неоднократно отсылал огромные суммы в Америку, якобы на содержание своей сестры.

Павел Васильевич отвечал ему, что имеет законное право на свою «долю». Так или иначе, именно Япончик через несколько лет, по утверждению Цируля, сам выделил деньги, чтобы посадить Пашу в тюрьму.

Но судьба внесла равновесие в их отношения. Сразу же после ареста Цируля ФБР в Штатах арестовало Япончика. А вскоре начались проблемы с ФСБ и у Пузо, который бежал в Голландию.

Цируль, сидя в камере, четко представлял, что все это замутил Япончик. Поэтому он и не может соскочить с нар.

Еще когда в Америке Захаров посещал Иванькова, имел с ним общие дела, все было нормально. Но потом из-за дележа сфер влияния между ними пробежала черная кошка, и они люто возненавидели друг друга. До Цируля дошли слухи, что Япончик договорился с антикварным королем Пузо об обратной услуге – сделать все, чтобы его, Цируля, приняли, и он оказался в тюрьме. Он даже писал об этом в записке:

«Алик, тебе же Роза говорила насчет Пузо. Это, видно, идет от Японца, мусора базарят, что дали два лимона, вот и не можем прорваться. В конечном итоге они это сделают. Но сколько мучений ».

Для Цируля каждый день становился все невыносимей. Ему стало казаться, что в камере находится радиоактивная балка, которая дает радиоактивное излучение, чтобы он умер в ближайшее время.

Все эти галлюцинации, психическое расстройство, которое стало у него наблюдаться в последнее время, делали свое дело. Цируль начал даже бросаться на конвоиров, которые этапировали его на прогулку или в баню, что никогда прежде не было за ним замечено.

Самыми тяжелыми были вечерние часы, когда Цируль готовился ко сну. Он знал, что каждый день ему снятся какие-то кошмары. К нему постоянно являлись то Япончик, то Бархошка, то Роза, сидящая в Бутырке, то Пузо, то Потап.

Иногда ему казалось, что его убивают: либо расстреливают, либо вешают в камере. Все это угнетало Цируля, и он чувствовал, что смерть приближается. Даже в одной из записок все той же Розе, которые передавал через адвокатов, он писал:

«Клянусь, не хватает никаких нервов. Вспомнил Рафика Сво (вор в законе Рафик Багдасарян тяжело заболел в Лефортовском следственном изоляторе и умер в 20-й спецбольнице), Бархошку (бывший вор в законе Николай Саман умер в Бутырском следственном изоляторе). Видно, моя очередь настала ».

Тогда, утром, его вызвали на допрос. Передвигаясь уже на костылях, Павел Захаров вошел в кабинет. Там сидели два человека. Это были знакомые фээсбэшники. На сей раз следователя не было. Они заулыбались, предложили сесть. Цируль с трудом сел за стол, надев очки, внимательно посмотрел на них.

– Ну, как здоровье, Павел Васильевич? – поинтересовался один.

– Что это ты про мое здоровье спрашиваешь? – огрызнулся Цируль. – Лечить, что ли, собрался?

– Вот-вот, именно лечить, Павел Васильевич! Почему бы и нет? Давай-ка рассказывай, чем болеешь, – и он вытащил листок с ручкой.

– Что, правда, что ли, записывать будешь?

– Приготовиться, по крайней мере, надо, – сказал фээсбэшник.

Цируль несколько минут подумал. В конце концов, можно и перечислить свои болезни.

– Ну что, – начал Цируль, – в ноябре 1994-го «Скорая» доставила меня в кардиологическое отделение Мытищинской центральной районной больницы. Там мне поставили такой диагноз: хронический гнойный обструктивный бронхит с частыми обострениями, послетуберкулезный пневмофиброз правого легкого с очаговым изменением плотного характера, плевродефисдиафрагмальный фиброз, легочная гипертензия, постинфарктный кардиосклероз, стенокардия, сахарный диабет по 2-му типу, средней степени тяжести, хроническая язвенная болезнь двенадцатиперстной кишки в стадии ремиссии. Операцию по удалению язвы мне делали в 1988 году.

Тогда Цирулю дали вторую группу инвалидности. Назначенная экспертиза нашла у него также старый перелом лучевого отростка позвонка и признала наличие «психопатических черт личности». Цируль сказал, что у него плохо с зубами, зубы выпали, трудно жевать.

– Я же просил, – обратился он к ним, – чтобы мне в дачке передали терку.

– Да-да, терку, – записал фээсбэшник.

– И, наконец, ноги, – Цируль посмотрел на стоящие рядом костыли. – Не могу передвигаться свободно.

– Да, совсем ты стал плох, Павел Васильевич, совсем! Как же ты по приговору суда на лесоповал пойдешь?

– Какой еще приговор суда? – переспросил Цируль. – Может, я еще освобожусь.

– Что ты, Павел Васильевич, смотри на вещи реально! – неожиданно, отложив ручку, сказал записывавший болезни. – Давай посмотрим. Тебе под суд уже минимум по трем статьям УК: хранение, ношение огнестрельного оружия, подделка документов и самое основное – торговля наркотиками. Восемь эпизодов по твоему делу проходит! Максимальное наказание, предусмотренное за такой букет, – пятнадцать лет лишения свободы, да еще в колонии строгого режима! А дальше возможно и предъявление других обвинений: хищение в особо крупных размерах, мошенничество, наконец, убийство.

– И снова, Павел Васильевич, – продолжал другой, – долгие тюремные годы на нарах в лагерях, лесоповал да баланда! После того, как ты десять лет привыкал к роскоши, жил в шикарном особняке, пользовался дорогими машинами, питался изысканными блюдами! Все это тебе никогда не пригодится.

– Какие наркотики! Что вы пургу несете? – запротестовал Цируль. – Если вы нашли у меня сигареты, заряженные в камере, то это еще не значит, что я их распространял!

– Да ладно, Павел Васильевич! Ты что, не знаешь, что уже давно находишься в оперативной разработке? Мы тебя пасли почти два года, если бы менты тебя не приняли и не сломали нам всю работу. А так бы ты у нас шел по полной программе.

Цируль сделал удивленные глаза.

– Смотри-ка, – сказал фээсбэшник, – он и вправду не понимает! Ты что думаешь? Все началось 20 мая 1993 года. Я прекрасно помню тот день, когда был арестован твой кент и лучший друг, бывший вор в законе Николай Саман по кличке Бархошка, наркоман и торговец наркотиками. Через месяц он скончался в следственном изоляторе от цирроза печени. Сказалось тридцатилетнее употребление опиатов.

Через него мы вышли на действующих воров в законе, контролирующих наркобизнес, известных тебе людей – Алика Зверя, Молдавана, Тенгиза Гагалишвили по кличке Тенгиз Пицундский, и наконец замаячил в нашей разработке и ты, Павел Васильевич Захаров.

Затем в ходе оперативной разработки мы выяснили, что был ты связан тесным образом с неким Таги, владельцем и руководителем азербайджанской сети торговцев наркотиками. Надо сказать, что только крестным отцам азербайджанских преступных кланов удавалось создать высокоэффективную систему сбыта синтетических наркотических веществ на территории бывшего СССР. Независимо от того, кто привозит крупную партию страшного зелья, он вынужден был все оптом сдавать именно им, поскольку только подпольные азербайджанские торговцы способны раздробить ее на мелкие партии и донести товар до непосредственного «потребителя». По этим сетям распространялся и пакистанский метадон, и индийский бупреморфин, и триметилфетонил. Но, когда с «синтетикой» возникли перебои, чтобы система не простаивала, пошли опиаты, марихуана, а потом опять хлынул метадон.

У следственных оперативных групп были все основания подозревать, что к возвращению этого наркотика на российские просторы непосредственное отношение имеешь и ты, Павел Васильевич.

Тут Цируль сам прервал его.

– Чего вы добиваетесь, менты поганые? Ну, сижу я тут на нарах, закрыли вы меня. Что вам толку от меня?

Тогда фээсбэшник взглянул на Цируля, потом на своего коллегу и сказал:

– Чего мы добиваемся? Чтобы тебя не было.

– Да старый я уже! Не нужен теперь никому!

– Ты нужен всему воровскому движению. Ты, можно сказать, знамя полка, – сказал второй фээсбэшник. – Поэтому нам, скажем тебе честно и откровенно, Павел Васильевич – ты не обижайся – лучше, чтоб тебя не было.

От этих слов Цирулю стало не по себе. У него снова возникла резкая боль в сердце. Будто лезвие ножа пронзило ему грудь. Его парализовало моментально, отнялись руки, и он стал медленно сползать со стула. Через минуту он уже лежал на полу.

Потом перед ним вновь появилось улыбающееся лицо Япончика, Розы, Васи Очко, Бархошки, чьи-то еще физиономии наплывали в его подсознание.

Павел Захаров лежал на полу следственного кабинета Лефортовского изолятора и уже ничего не видел и не понимал. Один из фээсбэшников склонился над ним, взял руку, стал нащупывать пульс. Затем он прислонил ухо к его груди, пытаясь прослушать сердце.

– Ну что он там, симулирует? – спросил его второй.

– Похоже, и вправду серьезно. Надо срочно вызвать врача.

– Зачем врача? Раз он жаловался на здоровье, раз адвокаты поддерживают медицинскую версию, что он больной, пускай умирает! Нам будет легче.

– Погоди, – запротестовал первый, – надо все же вызвать врача. – Он нажал на кнопку звонка.

Вскоре в следственном кабинете появились конвоиры, дежурный по следственному изолятору, врачи из больничного спецблока. Все они склонились над Цирулем.

– Похоже, все, умер Павел Васильевич, – сказал пожилой врач, выпрямляясь. – Что делать-то будем?

– Прежде всего надо перенести его в камеру, – сказал фээсбэшник. – Пусть в камере умрет. Это первое. Во-вторых, доктор, ему нужно сделать нормальный диагноз, – и он протянул листок бумаги. – Тут все его болезни, только что он сам продиктовал. Надо проверить и вписать все это куда следует.

Через несколько часов некролог был готов. Официальной причиной смерти была признана острая сердечная недостаточность.

Так 23 января 1997 года неожиданно умер в следственном изоляторе Лефортово авторитетнейший вор в законе Павел Васильевич Захаров, по кличке Цируль.

| |
Дело Цируля дожило до приговора
Хотя сам "вор в законе" уже умер
В Кунцевском суде Москвы завершился беспрецедентный процесс по делу о торговле наркотиками. Перед судом предстали пять сообщников покойного "вора в законе" Павла Захарова (Цируля). Сам Захаров также был арестован, но не дожил до суда — в Лефортове он скончался от острой сердечной недостаточности. Рассказывает спецкорреспондент "Коммерсанта-Daily" МАКСИМ Ъ-СТЕПЕНИН.

Последний день свободы
15 декабря 1994 года стало последним днем свободы в жизни влиятельного "вора в законе", держателя воровского "общака" славянских уголовников Москвы Павла Захарова. Тогда сотрудники московского РУОПа нагрянули в особняк Цируля, расположенный в подмосковном поселке Жостово. Старого вора избили — позже руоповцы объяснили, что он оказывал сопротивление. Уже в офисе РУОПа у задержанного нашли пистолет: когда Захаров заходил в кабинет, он якобы задел полой плаща за сейф, и "под подкладкой у него что-то подозрительно звякнуло".
В Москворецкой прокуратуре отказались санкционировать арест. Пришлось обращаться за разрешением в прокуратуру города. Кроме хранения оружия, Захарову вменили использование поддельного паспорта, по которому он в сентябре 1994 года лежал в Центральной клинической больнице.
Дело об оружии и поддельных документах развивалось медленно, улик не хватало. А тем временем волновавшиеся за Цируля московские бандиты решили подкупить за $150 тыс. сотрудника Генпрокуратуры, чтобы тот посодействовал в освобождении вора. Но об этом узнали и оперативники. Цируль остался в тюрьме, а сотрудник позже был уволен.
Вор был взбешен. Он потребовал взыскать обратно в два раза больше. Взыскали или нет — неизвестно. Но в следующий раз бандиты решили "выкупить" Цируля уже за $500 тыс. На это не согласился сам арестант. "За эти деньги можно и Ельцина убить, и отпустят", — отписал он на волю. Цируль решил, что за его счет кто-то просто захотел "особняк у Кремля". "Так вот хрен им. Дай им 50 штук", — писал он своей сожительнице Розе Захаровой (у них с Цирулем есть сын, хотя формально женщина является женой его брата). "Не послушают, убью всех, — злился Захаров, — а ты хоть рубль дашь без меня — отрублю руки". Только потом Цируль понял, что свобода стоит недешево.
В феврале 1995 года у милиционеров появился более значительный повод, чем пистолет под подкладкой, чтобы надолго засадить Цируля. За окном его камеры в Бутырском СИЗО нашли метадон и опий. Тогда следственный комитет (СК) МВД России возбудил уголовное дело о хранении и приобретении наркотиков, куда вошли и предыдущие обвинения. Опием, по мнению сыщиков, Цируль делился с другим заключенным — "вором в законе" Робинзоном Арабули (Робинзон). У Захарова тогда же изъяли радиостанцию ALINCO и мобильный телефон, который якобы за $10 тыс. принес один из сотрудников СИЗО. Цируль утверждал, что наркотики не его, но у него на волосах нашли следы метадона. Не спасло Захарова даже то, что он размазал по голове свернутую из бумаги пепельницу, набитую окурками.
Между тем замначальника 4-го отдела СК Сергей Новоселов говорил, что РУОП нарушил все их планы. "Цируль находился в разработке у нас и у чекистов два года, и брать его мы хотели вместе с вором в законе Тенгизом Гавашелишвили (Тенгиз Пицундский; контролирует поставки метадона в Россию). Но Тенгиз попался до времени, явившись в мае 1994 года на сходку в "Бутырку" ("Коммерсантъ-Daily" неоднократно рассказывал об этой истории), а потом вмешался РУОП. Причем и в московском, и в областном РУОПах мне ответили, что на Пашу у них ничего не было".

Из справки областного РУОПа: "Захаров является признанным в уголовном мире авторитетом. Он лидер организованной преступной группы, имеющей обширные межрегиональные криминальные связи. Поддерживает тесные отношения со многими "ворами в законе", лидерами организованных преступных групп, совершающих тяжкие преступления на территории Московского региона. Оказывает отрицательное влияние на криминогенную обстановку в Мытищинском районе, где проживает у сожительницы в поселке Жостово".

"Обыскивая особняк Цируля, — продолжает Новоселов, — руоповцы даже не заметили пять потайных сейфов. А между тем, по нашим данным, у Цируля там было воровского "общака" не менее, чем на $170 млн: акции, золото, бриллианты, валюта. Со всем этим мы и хотели его взять в марте 1995 года. Но на следующий день после визита руоповцев "братва" все вывезла".
Однако в московском РУОПе корреспонденту "Коммерсанта-Daily" объяснили, что у них были данные о большой партии оружия у Захарова. При обыске же спешили, поскольку вот-вот должны были подъехать бандиты, чтобы отбить вора. Между тем сам Цируль утверждал, что посадил его Вячеслав Иваньков (Япончик).

На "подъемные" Цируля Япончик ответил "посадочными"
Отношения между двумя влиятельнейшими ворами складывались сложно. В 1991 году Цируль выделял огромные суммы из бандитской казны на досрочное освобождение Япончика, сидевшего тогда в Тулунской тюрьме. Деньги передавались через руководителя одного из крупнейших московских кооперативов по прозвищу Пузо, который заодно торговал антиквариатом, наркотиками и оружием. Но через три года Япончик якобы профинансировал последний арест Цируля, выделив $2 млн через того же Пузо. Об этом Цируль сообщил на волю в своей "маляве" (тайной записке).
О причинах такого поворота в своих отношениях с Япончиком он рассказал следователям. Незадолго до отъезда Иванькова в Америку весной 1992 года тот якобы обвинил его в растрате денег из "общака". С начала 90-х годов Цируль действительно жил на широкую ногу и при этом отсылал большие суммы в США "на содержание сестры". Но "авторитет" считал, что имеет право на часть "общаковских" средств, к тому же у него были и свои статьи доходов. Иваньков с этим не согласился. А через полгода после ареста вора сотрудники ФБР арестовали и самого Япончика. Вскоре начались проблемы с ФСБ и у Пуза, который сбежал в Голландию.
Между тем у правоохранительных органов были данные, что Цируль и Пузо еще в апреле 1990 года организовали убийство начальника охраны кооператива, авторитетного боксера Геннадия (его фамилия не разглашается). Именно он свел Цируля с Пузом, но вскоре, по агентурным данным, сорвал своему шефу крупную сделку с колумбийским кокаином. Пушкинские "авторитеты" получили наркотик из США по очень низкой цене и намеревались продать Пузу за $400 тыс. Кооператор потом сообщил жене боксера, что ее мужа убил Цируль, но последний утверждал, что он не виновен. Тем не менее сразу же после убийства он со своими людьми улетел в Крым.
По поводу убийства Геннадия у Цируля с правоохранительными органами проблем не возникало, хотя поговаривают, что пришлось давать объяснения на сходке воров и "авторитетов". А вскоре Захаров разругался с Япончиком.

Супругов развлекали поэтесса и бывший генпрокурор
Иваньков, если он и впрямь поспособствовал последнему аресту Цируля, зря старался: за Захаровым уже два года вели наблюдение сотрудники госбезопасности и СК МВД. На него они вышли в 1992 году после ареста оптовой торговки наркотиками Надежды Соколовой (она снабжала зельем грузинских "воров в законе").
После того как в феврале 1995 года в камере Цируля обнаружили наркотики, его перевели в блок для особо опасных преступников СИЗО "Матросская тишина". Но то ли адвокаты, то ли сами тюремщики и туда проносили опий и метадон. Желатиновые ампулы с этими наркотиками нашли у Цируля в сигаретах. Там же обнаружили денежные купюры.
Следствие установило, что все это "носильщики" получали от Розы Захаровой. Ее вместе с подругой Светланой, которая, говорят, и была настоящей страстью Цируля (кстати, это ее муж изготовил вору поддельный паспорт), задержали в марте 1995 года под окнами СИЗО. С ними был Эдуард Потапов (Потап), которого в СК МВД считают "экономическим советником" вора и которым давно интересуются правоохранительные органы Марий Эл

Ранее судимый Потапов прописан в Волжске, закончил йошкар-олинский Политехнический институт по специальности инженер-конструктор. В Марий Эл в начале 90-х его и Цируля подозревали в каких-то крупных хищениях, но против Захарова улик не оказалось. Зато против Потапова, которого обвинили также в подделке документов на незаконно приобретенный "мерседес" (на этой машине ездил Цируль), возбудили несколько уголовных дел и объявили его в федеральный розыск. С 1992 года Потап "скрывался" в Москве, где был коммерческим директором фирмы "Темп-2000" и руководил АО "Русский лес".

На квартирах у двух подруг Потапа нашли по пистолету. Подруги сказали, что "это Эдика", и к его уголовным делам добавилось еще одно. С этим Потапова этапировали в Марий Эл, где его сейчас уже судят, Светлану отпустили, а Розу арестовали по обвинению в сделках с наркотиками. В "Бутырке" Роза сразу оказалась "в авторитете", а в камере ее полгода развлекала своими стихами соседка — поэтесса Алина Витухновская, обвинявшаяся по той же статье.
Цируль был в шоке. Мало того, что его 7-летний сын остался без родителей, так еще на квартире Розы обнаружили целый ворох "маляв", переданных Цирулем. В руки следователей попал ценнейший оперативный материал. Через год Захарова ждало новое потрясение. Достоянием прессы стало некое его заявление прокурору Москвы, в котором он просил больше не считать себя "вором в законе", поскольку-де был коронован "с нарушением воровских правил и традиций". Цируль уверял адвокатов, что это провокация: мол, по воровским понятиям это равносильно подписи под собственным смертным приговором. Но, как утверждает Сергей Новоселов, заявление это было, и опубликовали его потому, что до следователей дошла информация о приказе вора известному уголовнику Молдавану (он находится в розыске за организацию нескольких убийств) ликвидировать одного из членов следственной группы. "К сотруднику мы приставили охрану из спецназа, установили наружное наблюдение. Паша отменил свой приказ".
Цируль после всех этих событий оказался в камере Лефортовского изолятора, но связь с волей не прервал. Получал и наркотики. Поговаривают, что, сидя в Лефортове, собирался написать мемуары. Подтолкнуло его к этому якобы то, что в камере напротив сидел бывший и. о. генпрокурора Алексей Ильюшенко. Вора это очень веселило, ему нравилось передавать прокурору "приветы от Паши Цируля".
Но стать писателем Захаров не успел. В "малявах" он признавался, что предчувствует свою смерть, и ему хотелось бы, "чтобы близкие пришли на могилу и плакали по любви, а не проклинали". 23 января этого года Цируль умер в своей камере. Официальная причина смерти — острая сердечная недостаточность.

Наркоторговец обвешивал "клиентов"
Смерть Цируля не спасла его подельников. Больше месяца в Кунцевском суде длился процесс по обвинению в незаконных сделках с наркотиками Розы Захаровой, дважды судимого московского азербайджанца Таги Хуриева, неоднократно судимого за различные преступления новосибирского "авторитета" Валерия Шишканова (Шишкан), кемеровчанина Константина Магарцова и новосибиржца Руслана Мурзина.
На одной скамье они оказались из-за связи с Хуриевым, который, согласно обвинению, снабжал всех метадоном. Роза брала его для себя и для Цируля. Шишкан тоже употреблял сам, но, согласно неофициальным милицейским данным, главным образом "подогревал" метадоном сибирские лагеря. Шишканов также известен оперативникам как лучший друг покойного новосибирского "положенца" — "вора в законе" Зайчикова (Зайца). Мурзин же с Магарцовым (кстати, племянником Зайца) были "гонцами" от Шишкана к Хуриеву.
Но "продавец" был выбран неудачно. Мало того, что сыщики прослушивали телефон Хуриева, так он еще, как считают следователи, обманывал своих "клиентов": Шишкан заплатил ему $4,8 тыс., но тот, взяв деньги, отвесил метадона только на $2,8 тыс. (однако и из этого — примерно 13 г — можно было приготовить почти 200 литров раствора). Оказалось, что с Хуриевым за такие проделки когда-то уже хотели рассчитаться пермские воры, но тогда его от смерти спас Цируль.
Подсудимые или признавали свою вину частично, или полностью отрицали. При этом Шишканов убеждал судью: "Судят нас всех из-за Захарова, которому надо было приписать что-нибудь посерьезней пистолета", а Роза заявила: "На суд наверняка кто-то давит. Мне и Паша так говорил".
На судью эти заявления впечатления не произвели. Всех признали виновными, хотя некоторые пункты обвинения признаны недоказанными. Хуриеву дали 6 лет, Розе с Шишканом — по 5 с половиной, а "гонцам" — по 5 лет лишения свободы.