Взрыв на кладбище афганцев. Взрыв на котляковском кладбище у могилы лиходея
Россия, Москва
"По иронии судьбы взрыв произошел в день милиции, 10 ноября 1996 года почтить память бывшего афганца пришло около 150 человек. По официальным данным, погибло 14 человек (в том числе и один ребенок) и ещё около 30 было ранено. Однако точное количество погибших неизвестно до сих пор, так как из-за метода преступления многие тела были просто разорваны на части, которые взрывной волной разбросало в радиусе 70 метров. А в эпицентре взрыва образовалась воронка глубиной полтора метра.
Позже, в ходе расследования эксперты определили, что преступники использовали безоболочное взрывное устройство фугасного типа. Его мощность составила, по разным оценкам, от 2 до 5 кг в тротиловом эквиваленте. Фугас был оборудован электровзрывателем и сигнал был подан по проводам.
Это массовое убийство всколыхнуло не только общественность, но весьма высокопоставленных и влиятельных лиц. Среди погибших тогда оказались приемник Лиходея на посту председателя Фонда инвалидов войны Афганистана Сергей Трахиров, супруга Трахирова и вдова Михаила Лиходея, финансовый директор РФИВА Елена Краснолуцкая. Но с противоположной стороны выступали люди не менее высокопоставленные и влиятельные, в интересах которых было скрыть имена истинных заказчиков. Исполнители были обнаружены сразу, а вот с наказанием вышло непонятное дело. Но об этом по порядку.
По основной версии обвинения, мотивом преступления стала месть бывшего руководителя РФИВА полковника ГРУ Валерия Радчикова. На суде 17 января 2000 года обвинение предположило, что Радчиков, которого со скандалом выгнали из РФИВА за растраты, решил отомстить. Для этого он нанял двух бывших «афганцев» Андрея Анохина и Михаила Смурова, которые заложили бомбу возле могилы Михаила Лиходея.
Обвиняемые почти три года провели в «Матроской тишине» и следствие считало их вину доказанной, но суд решил по-другому. Вскоре после задержания Смуров и Анохин сделали чистосердечное признание. При этом Анохин вину признал частично, заявив, что действовал по принуждению Радчикова, угрожавшего убийством его жены и дочери, а Смуров полностью раскаялся в содеянном. Но потом они отказались от своих показаний, заявив, что написали их под давлением оперативников. 21 января 2000 года решением суда всем троим был вынесен оправдательный приговор.
Прокуратура добилась пересмотра дела и спустя два года начался повторный процесс, однако на скамье подсудимых находился только Смуров: Радчиков погиб в автокатастрофе 31 января 2001 года, а Анохин скрылся в неизвестном направлении и был объявлен в розыск.
В мае 2003 года Смуров был признан виновным в совершении умышленного убийства с особой жестокостью по предварительному сговору группой лиц и приговорен к 14 годам лишения свободы. А в ноябре 2003 года в Москве был взят и Андрей Анохин. Его задержали в результате проверки документов. При себе афганец имел пистолет «Маузер» с глушителем, так что к прочим обвинениям ему инкриминировали и незаконное хранение оружия. Спустя год он был приговорен к трем годам лишения свободы.
Однако в прессе того времени появлялась информация, что истинным заказчиком взрыва на Котляковском кладбище был вовсе не Радчиков. Эти умозаключения основывались в том числе и на словах Смурова.
«Я оказался в этом деле сбоку припёка. Надо было просто ликвидировать оба конкурирующих «афганских» фонда, и не было бы крови. Я готов до конца отстаивать свою позицию и бегать, как Анохин, не буду», - заявил он на одном из судебных заседаниях.
Возможно, именно в этом и кроется первопричина конфликта. В начале девяностых в России, как грибы после дождя, стали появляться различные общественные организации, в том числе и «афганские». Именно они пользовались беспрецендетными привилегиями у государства. Например, «КоммерсантЪ-Daily» еще в 1996 писала, что накопленные руководством Российского фонда инвалидов войны в Афганистане капиталы в виде банковских счетов и различного рода недвижимости исчислялись десятками миллионов долларов.
Такие суммы не могли оставаться незамеченными криминальными и полукриминальными структурами. Жёсткая конкуренция за баснословные деньги привела к кровавой развязке."
Нашумевшему взрыву на московском Котляковском кладбище, прогремевшему в ноябре 1996 года и унесшему свыше десятка жизней, предшествовали еще два громких покушения.
Ветераны Афганистана в борьбе за налоговые и таможенные преимущества, которые давались их фонду инвалидов войны при занятии бизнесом, использовали бандитские способы для выяснения отношений между собой.
Фонд как «крыша» для темных дел
Фонд, объединивший инвалидов войны в Афганистане, возник в 1991 году. Эта организация создавалась для социализации и адаптации тяжелораненых воинов-«афганцев» в условиях, когда в развалившемся СССР зарождалась рыночная экономика. Организация получила льготы по налогообложению при осуществлении предпринимательской деятельности, и именно денежный интерес вскоре спровоцировал конфликт в фонде.
Серьезная стычка произошла между председателем фонда десантником Валерием Радчиковым, у которого на войне оторвало взрывом мины ступни и его заместителем Михаилом Лиходеем, подполковником, потерявшим в Афгане ногу и глаз. Лиходей уличил Радчикова в том, что тот отмывал через фонд добытые криминальным способом деньги, в частности, перевел заграницу более 2 миллионов долларов.
Заместитель Радчикова в итоге сместил своего шефа с должности и сам занял его место. Радчиков в отместку создал аналогичный фонд, и между этими двумя организациями началась яростная борьба за пользование таможенными и иными льготами, которые предоставляло «афганцам» государство.
Череда заказанных смертей
В ноябре 1994 года Лиходея и его охранника взорвали в лифте многоквартирного дома, где жил отставной подполковник. Взрывное устройство было радиоуправляемым. Через год стреляли в Валерия Радчикова. Тот был тяжело ранен и выжил, а шедшего вместе с «афганцем» юриста убили. Заказчиками последнего покушения выступила конкурирующая с Радчиковым бандитская группировка, в которую входили бывшие военнослужащие.
По прошествии двух лет после покушения на Лиходея, день в день, на Котляковском кладбище прогремел очередной взрыв. Взрывное устройство, как показала экспертиза, обладало мощностью в 4 – 5 раз больше, чем использовавшееся при покушении 1994 года. Убило вдову Лиходея Елену Краснолуцкую, бывшего финансового директора фонда, а также нового председателя «афганской» организации Сергея Трахирова – всего погибло 14 человек, еще порядка 30 были ранены. Среди убитых оказались и конкуренты Радчикова.
Долгое разбирательство
Весной 1997 года в качестве подозреваемого организации кладбищенского взрыва арестовали Валерия Радчикова. Потом еще два «афганца», Андрей Анохин и Михаил Смуров, признались в том, что именно они заложили и взорвали самодельную бомбу на московском погосте. Следствие, длившееся почти 3 года, закончилось ничем – дело развалилось в суде за неимением веских доказательств вины подсудимых. В отношении всех троих в январе 2000 года суд вынес оправдательный приговор.
Погуляв на воле всего год, Радчиков насмерть разбился в ДТП. Летом того же года Мосгорсуд начал слушать дело о кладбищенском взрыве, где обвиняемым выступал Михаил Смуров. В результате его приговорили к 14 годам лишения свободы, назвав соучастником массового убийства. Разыскали и ударившегося в бега Анохина. Его осудили спустя 3 года после Смурова на 15 лет.
Судебно-следственые перипетии с выяснением виновных в криминальных разборках, происходивших в фонде «афганцев», длились без малого 17 лет – только в 2011 году на Украине был пойман Владимир Луковский, который официально считается заказчиком взрыва Лиходея. Киллера Александра Хинца, которого суд признал в этом деле убийцей-взрывником, осудили на 15 лет в 2004 году, спустя 7 лет после его ареста.
Во вторник Мосгорсуд признал виновным последнего обвиняемого по делу о взрыве в 1996 году на Котляковском кладбище Андрея Анохина. Председательствующая на суде Анастасия Рыжова зачитывала обвинительный приговор около 5 часов. Анохин был признан виновным в убийстве двух и более человек при отягчающих обстоятельствах и покушении на умышленное убийство (ст.102 УК РСФСР и ст.15, ст.102 УК РСФСР).
Ранее гособвинитель Светлана Дегтярева попросила суд исключить из обвинения ст. 222 и 223 (изготовление и хранение взрывчатки) — по ним 10 ноября истек срок давности, который составляет 10 лет. Суд с ней согласился.
В итоге Анохин получил 15 лет лишения свободы в колонии общего режима, как и просила представитель прокуратуры (из этого срока вычли 4 года, которые Анохин уже провел в заключении).
Кроме того, Анохин должен выплатить части пострадавшим компенсацию за нанесенный моральный вред — в общей сложности 1 млн 350 тыс. рублей, — а также возместить 100 тыс. в качестве компенсации за материальный ущерб. Компенсацию получат те пострадавшие (около 40 человек, среди которых представители 14-ти погибших), кто присутствовал на заседаниях суда и добивался выплат. Остальным суд посоветовал требовать возмещения убытков в рамках гражданского делопроизводства.
Прокуратура обжаловать приговор не собирается, чего нельзя сказать об Анохине. Еще в начале судебного заседания подсудимый понял, что его не оправдают и просил поскорее закончить чтение приговора.
Как он выкрикивал со своего места, у него «руки чешутся» подать кассацию в Верховный суд.
Несмотря на предупреждения судьи и конвоиров, Анохин не переставал комментировать слова судьи и пытался опровергнуть пункты приговора, выкрикивая «Судью на мыло!», «Позор!», «Бред сплошной!», «Верховный суд разберется, поставит все на свои места!» Позже адвокат подсудимого Эльвира Меркулова заявила, что действительно намерена обжаловать приговор в высшей инстанции.
После окончания заседания, когда гособвинитель давала комментарий журналистам, Анохин, проходя мимо под конвоем, успел выкрикнуть в телекамеру «Ангажированность сплошная! Прокурора на мыло!»
Прокурор подчеркнула, что подобным образом Анохин вел себя на всех предыдущих заседаниях суда.
Сами пострадавшие приговором тоже не совсем довольны. Как заявил «Газете.Ru» представитель фонда инвалидов Афганистана Людмила Бутакова, присутствовавшая на суде, «такие люди, как Анохин, не имеют права жить».
Взрыв на Котляковском кладбище на могиле бывшего руководителя Российского фонда инвалидов войны в Афганистане Михаила Лиходея произошел 10 ноября 1996 года во время поминок. Тогда погибли 14 человек, еще около 30 получили ранения различной степени тяжести.
Причиной случившегося, по мнению следствия, стали разногласия в бывшем руководстве фонда, имевшего льготы при импорте алкогольной и табачной продукции.
В январе 2000 года на первом судебном процессе по делу Московский окружной военный суд оправдал троих обвиняемых в совершении взрыва на Котляковском кладбище: бывшего руководителя Фонда «Инвалидов войны в Афганистане» полковника Валерия Радчикова и двух бывших воинов-афганцев Михаила Смурова и Андрея Анохина. При этом последний скрывался и находился в розыске. 13 декабря 2000 года президиум Верховного суда РФ по протесту Главной военной прокуратуры (ГВП) отменил оправдательный приговор и направил дело на дополнительное расследование. К моменту начала повторного слушания дела в Мосгорсуде на скамье подсудимых остался лишь один обвиняемый – Михаил Смуров. Андрей Анохин тогда находился в розыске, а Валерий Радчиков погиб в автокатастрофе 31 января 2001 года.
28 мая 2003 года Мосгорсуд признал Смурова виновным в причастности к взрыву и приговорил его к 14 годам лишения свободы. А в ноябре того же года Андрей Анохин был задержан в Москве сотрудниками патрульно-постовой службы. Во время проверки документов он попытался достать пистолет «маузер» с глушителем, однако милиционерам удалось его обезоружить. За ношение оружия Анохин был осужден отдельно: в июне 2004 Хамовнический суд Москвы приговорил Анохина к лишению свободы на три года в колонии-поселении. К моменту нового суда по взрыву на Котляковском кладбище Анохин был освобожден условно-досрочно.
Они случайно встретились на кладбище в годовщину смерти товарища, погибшего в результате заказного убийства. Коротко переговорили, и бывший десантник, пожелав напоследок счастья, отошел от стола, за которым стоял Владимир Костюченко. Минут через двадцать прогремел взрыв. Все, кто находился вокруг него, погибли. Только Владимир чудом остался жив. Взрывной механизм привел в действие... тот самый десантник. А случилось это на Котляковском кладбище в Москве 10 ноября 1996 года. Тринадцать человек погибли и несколько десятков были ранены.
тот взрыв явился пощечиной и милиции, так как прогремел в день ее профессионального праздника.
После теракта высказывались предположения, что он и не будет раскрыт. Однако на сегодняшний день это преступление можно считать полностью расследованным: арестованы не только заказчики, но и исполнители теракта, в том числе и упомянутый выше бывший десантник.
Материалы следствия в ближайшее время будут направлены в суд. Но официальные органы по-прежнему хранят молчание. Поэтому мы обратились к Владимиру КОСТЮЧЕНКО, председателю Союза ветеранов Афганистана Юго-Восточного округа Москвы . Он знал всех участников драмы: и тех, кто погиб, и тех, кто сейчас находится под арестом.
Напомню предысторию взрыва.
Все началось с Указа президента РФ от 22 декабря 1993 года «О мерах поддержки деятельности общероссийских общественных объединений инвалидов», согласно которому бывшие афганцы, искалеченные на войне, получили значительные льготы в своей коммерческой деятельности. Основная – освобождение от таможенных пошлин при ввозе товаров в Россию.
Спустя некоторое время в Российском фонде инвалидов войны в Афганистане (РФИВА) происходит смена власти. В ходе перевыборов Валерия Радчикова сменяет Михаил Лиходей. Радчиков не соглашается с данным решением и покидает фонд, унося все печати. Он начинает работать параллельно, объявляя новое руководство мятежниками, которые никаких юридических прав на фонд не имеют.
В ноябре 1994 года в подъезде своего дома погибает Михаил Лиходей. Его сменяет Сергей Трахиров.
Практически через год – 30 октября 1995 года – машину, в которой находился Валерий Радчиков, расстреливают в упор из автоматического оружия. Его спутник Дмитрий Макшеев погибает, а сам Радчиков получает шесть огнестрельных ранений, но, несмотря на это, умудряется оторваться от убийц и даже доехать до отделения милиции.
Еще через год – взрыв на Котляковском кладбище.
– Владимир Евгеньевич, что не поделили Трахиров и Радчиков?
– Деньги. Валерий всем давал понять, что льготы получены благодаря его деятельности, их дали именно под него, а не под инвалидов.
Помните, когда в России, и особенно в Москве, стали появляться импортные водка, пиво, сигареты и тому подобное, цены на них были приемлемые благодаря деятельности льготных организаций. Одной из которых и являлся РФИВА. Но откуда могут быть у общественной организации миллиарды рублей на закупку за границей огромной партии товара?
Для этого была создана определенная схема. Люди, имеющие деньги, вкладывали их в фонд инвалидов под определенные торговые операции с обязательным условием получения установленного процента от прибыли. Как правило, 70–80 процентов шли коммерсанту, а остальное – фонду. Поэтому РФИВА был лакомым куском для коммерческих фирм.
Администрация президента к этому, безусловно, имела отношение. Ведь был подписан указ на льготы.
– Сколько могло стоить его подписание заинтересованным лицам?
– Думаю, что больше 50 процентов всей прибыли фонда. Иначе говоря, чиновники, протолкнувшие указ, с каждой сделки должны были иметь половину до конца своей жизни, а на инвалидов вообще ничего не оставалось.
Когда Миша Лиходей возглавил фонд, то его совершенно не интересовало, кто в доле и кто за что ранее платил. Он считал, что деньги должны получать инвалиды.
– Разве он не понимал, что тем самым подписывает себе смертный приговор?
– Ему об этом постоянно напоминали, он и сам говорил. Но серьезно никто не воспринимал. Только потом пришло прозрение, что сотни миллионов долларов просто так никто никому не отдаст.
– Каковы были доходы от подобной деятельности?
– По очень грубым подсчетам, этих денег хватило бы на полное восстановление Чечни да плюс каждому инвалиду-афганцу СНГ по «Жигуленку» в придачу.
Трахиров пытался сломать подобную схему, но более осторожно. Он понимал, что ему грозит опасность, поэтому вел замкнутый образ жизни. Была информация, что на него сделали «заказ».
Я считаю, что его приговорили люди, принимавшие участие в создании указа о льготах. Не только чиновники. Ведь кто-то давал взятки, договаривался, лоббировал эту идею.
А потом вышел еще один указ с точно такими же льготами для фонда инвалидов воинской службы, который создал и возглавил Радчиков. И я вспоминаю слова Трахирова о том, что ситуация вроде бы разряжается.
– Зачем в таком случае надо было убивать Трахирова и людей, которые к этой потаенной борьбе не имели вообще никакого отношения?
– По-видимому, надо было опорочить всех, кто был связан с фондом, представить это как криминальную разборку. А потом прикрыть указ, подписанный на РФИВА.
В результате взрыва погибли Сергей Трахиров, вдова Лиходея и люди, которые пришли просто помянуть покойника.
«Наверное, вы меня подозреваете? – спросил Владимир на допросе у следователя. – Ведь я отошел до взрыва и единственный остался жив».
«Успокойтесь, – ответил следователь. – Быть всего в нескольких шагах от эпицентра и остаться даже не раненным – о таком раньше я никогда не слышал. Вам просто очень повезло!»
Остается добавить, что 10 ноября 1988 года в Афганистане вертолет, в котором находился Костюченко, был подбит с земли моджахедами. Боевая машина, несущая две полутонные авиабомбы и кассеты с неуправляемыми реактивными снарядами, камнем пошла к земле с высоты более чем сто метров. Вертолет рухнул на землю, но бомбы не взорвались, и все пилоты, а также боевой десант выжили.
Но тогда шла война, и они были солдатами. Теперь же бывшие афганцы убивают друг друга за деньги, которые предназначаются их боевым товарищам, потерявшим на войне здоровье.
