Защита нарушенных патентных прав. Смотреть страницы где упоминается термин защита патентная

Если в объективном мире кроме форм движения материи и их взаимопревращения больше ничего иного нет и познавать нечего, то возможно ли в таком случае вообще учение о всеобщем развитии, о связи всего со всем, превращении всего во все, о возможности познания предельно всеобщих, абсолютных законов вечной и бесконечной вселенной с платформы отдельной, бесконечно малой планеты (затерявшейся на периферии одной из бесконечного множества галактик), на основании ограниченных возможностей сформировавшихся на ней специфических органов чувств (за пределами досягаемости которых вопрос о бытии остается открытым), а также узкого диапазона компетентности геоцентричных наук, имеющих дело исключительно с отдельными, преходящими, конечными, временными, относительными формами бытия?

И тут без соединения, связи, совмещения всеобщего принципа развития с всеобщим принципом единства мира, природы, движения материи не обойтись.

Но как все это постигнуть, охватить и выразить в форме теории? В чем суть этой проблемы и как к ней подступиться? Как получить всеобщее развитие и, таким образом, “аналог и, тем самым, метод объяснения для происходящих в природе процессов развития, для всеобщих связей природы, для переходов от одной области исследования к другой”? . Что является тем непосредственным основанием, выражением которого выступает всеобщее понятие всеобщего развития?

Рассмотрим некоторые условия и предпосылки решения данной проблемы, которые изложены в главе VII «Общественная жизнь – раскрытая книга диалектики. Кто, когда и как вычитывает диалктику из этой книги? Непосредственная практика диалектики».

“Общественная жизнь – раскрытая книга диалектики”. В этих словах К. Маркса заключается глубокий смысл, можно сказать, революционный переворот в понимании диалектики, материалистическое объяснение ее сути и указание на то направление, в котором следует идти, чтобы постичь природу всеобщих диалектических законов и превращения их во всеобщие законы диалектики, природу всеобщего развития и превращения его во всеобщую теорию развития, становление такого аналога всеобщей универсальной теорией познания, методом и, что самое главное, в конечном счете – способом практического преобразования мира и – таким образом – продолжения действительного развития. Наконец, такая постановка вопроса позволяет понять, как диалектика, будучи учением о “всестороннем и полном противоречий историческом развитии” , выступает таким образом учением о законах “развития всего конкретного содержания мира и познания его” , в результате чего мы получаем “движение материи respective движение истории, улавливаемое, усвояемое в своей внутренней связи” , понимание диалектики как учения о “всемирной, всесторонней, живой связи всего со всем и отражения этой связи... в понятиях человека... дабы обнять мир” .

Немаловажен при этом вопрос о том, как (и кем) осуществляется “вычитывание” из этой “книги” диалектики развития и превращение (формирование) во всеобщее понятие, всеобщую теорию, концепцию развития, логику и теорию познания. При этом “субъект, общество, должен постоянно витать в нашем представлении как предпосылка” . (Под субъектом подразумевается не просто человек, познающий индивид, личность, а субъект общественного исторического действия. А это в конечном счете класс.)

Разумеется, не просто наблюдение, созерцание общественной жизни здесь имеется в виду с той, мол, только разницей, что в поле зрения теперь уже не естественные процессы природы, а общественные события, диалектичность которых пообнаженнее, очевиднее, виднее, и потому здесь-де легче просматривается развитие под образование диалектических понятий.

И не индивидом вычитывается диалектика, не абстрактным человеком, проницательно всматривающимся в “гущу жизни” или “перелистывающим страницы” общественной истории и берущим на заметку встречающиеся диалектические картинки, которые здесь, мол, ярче, нагляднее, чем в естественной природе и лучше подводятся под общие диалектические представления, принципы, категории, убедительнее иллюстрируют, “подтверждают” последние и демонстрируют их “связь с жизнью”.

Не призыв это также к “коренной перестройке” – впредь в “добывании” диалектики делать ставку не на естествознание, а на обществознание. Дело здесь вообще не в знании (независимо от того, естество- оно знание или общество-знание, или так называемое философское знание). В общество-делании, если так можно выразиться, вся суть, т. е. все дело в деле и в логике дела человеческого, в практике, революционно-практической деятельности, всегда общественной, преобразующей, изменяющей природное, а не рассматривающей и сохраняющей последнее в нетронутости, естественности. Как уже было сказано, вещь должна перестать быть собой, чтобы быть собой в содержании знания (объективной истиной). И это может обеспечить лишь человеческая практическая деятельность. То же, что называется естествознанием, как и любая иная форма общественного сознания, собственного развития не имеет и обязано своим появлением и существованием все той же общественной практике (из нее и для нее, из и для практической общественной потребности, которая для науки важнее десятков университетов). И должно оно, по мнению Маркса, в свою очередь, быть доведено, в конечном счете, до превращения в производство, а то и в непосредственно производительные силы. А последнее, как известно, опять-таки – дело общественное, общественно-практическое. Используя образное сравнение Маркса, можно сказать, что то, с чем имеет дело непосредственно естествознание, – еще (и притом не без помощи диалектики) пока прикрытая, недораскрытая “книга”, чтобы по ней можно было “читать” диалектику, ее еще следует раскрыть, а само раскрытие – это уже практическое действие, и опять-таки общественного свойства – общественная революционная практика. При этом не научная революция имеется в виду, и даже не научно-техническая, а прежде всего социальная, более того, социалистическая социальная революция, и лишь после этого и с помощью диалектического метода естественные науки пойдут вперед “семимильными шагами” (Энгельс). Тех, кого смущает, что не собственно естествознание непосредственно является главным поставщиком “двора Ее Величества Диалектики”, можно утешить лишь тем, что и не обществознанию отдается при этом предпочтение. И даже, что касается так называемого философского знания, – не в нем и не в объяснении им мира, и не в “философском обосновании”, “интерпретации” и т. п. ведь дело, а в революционно-практическом изменении мира.

Прежде чем говорить о том, как, кем и откуда “вычитывается” диалектика, выше было рассмотрено, вычитыванием чего это должно быть, чтобы формировалась (“разрабатывалась” (Ленин)) материалистическая диалектика. Иными словами: что является ее объективным содержанием, и на необходимом основании чего происходит формирование ее как всеобщей теории развития, концепции развития, аналогом чего только и может быть формирование всеобщих понятий, категорий? Мы рассмотрели, как вообще можно заполучить, схватить, охватить познанию всеобщность, бесконечность, всеобщие законы всеобщего движения всеобщей материи, всеобщую связь всего со всем в беспредельном мире, чтобы получить науку о предельно всеобщих законах природы, общества и мышления, имея дело при этом исключительно с конечными, конкретными вещами, формами бытия, формами движения, кроме которых, как говорит Энгельс, познавать больше нечего, и познание которых входит в компетенцию соответствующих конкретных наук, классифицированных по этим конкретным формам движения? Лишь после этого, разрешив это противоречие, можно рассматривать, откуда и как непосредственно осуществляется “вычитывание” и “выписывание” (изложение) диалектики.

Говоря о “вычитывании” объективной диалектики развития (реального) из общественной формы движения непосредственно и превращении в теорию развития, логику и теорию познания, следует прежде всего иметь в виду, что оно осуществляется практическим способом из практического ее общественного функционирования в виде предметно-практического воспроизведения, где, получается, сам “читатель” выступает и “писателем”. Больше того, он “пишет” ее прежде всего действием практическим, самой своей жизнью общественной, способом жизнедеятельности, борьбой (т. е. тем же самым, чем и осуществляет живую жизнь диалектики, пригодной для “вычитывания”), проживает и переживает диалектику и этим самым “переписывает” диалектику природы, прежде всего, общественным действием, воспроизведением в виде диалектики общественно-преобразовательного дела, логики дела. А уже этого практического воспроизведения воспроизведение и выражение в форме понятий будет делом логики. Причем выражение это будет универсальным, всеобщим, аналогом непосредственно логики самого дела (доведенного, разумеется, до универсальности), логики воспроизведения, способа воспроизведения, способа делания по универсальному “контуру”. Получается, таким образом, логика воспроизведения способа делания самого способа делания, т. е. способа изменения (революционного) самого способа производства как такового, а не просто репродуктивное воспроизведение изменения вещей по их внешним формам и отношениям (внешнему “контуру”) в их непосредственности и единичности. Это будет уже не та форма движения, которая бытует в естественной природе, а та форма и того движения, которое лежит в основании самого движения преобразования, способа изменения способа производства. Оно, пользуясь известным образным выражением Гегеля, “ближе к плугу, чем к пашне”. А точнее – к производству способа производства “плугов” и, кстати, “пахарей” тоже, т. е. производства производительных сил и производства самого общественного человека – совокупности всех общественных отношений (конкретно-исторических).

К этому следует добавить, что “вычитывание” происходит не “от имени” и по возможности индивидов и их бытия, а по потребностям и целям обобществившегося человечества (его сущности и необходимости) и тех его общественных сил (больших групп людей, занимающих определенное место в системе производства и общественных отношений), которые составляют ту сторону движущего противоречия (единства противоположностей), что является ведущей, революционной тенденцией общественного развития. Такую революционную тенденцию осуществляет своим способом жизнедеятельности та общественная группа, которая занимается непосредственно производственной деятельностью, производительным трудом и выражает своим объективным положением интересы и революционные тенденции революционных по своей природе производительных сил (являющихся, как известно, критерием общественного прогресса) и, следовательно, объективной необходимости. А это главная сила производительных сил – класс непосредственных производителей материальных благ – рабочий класс.

И независимо от того, представитель какого класса непосредственно берется за перо и начинает осуществлять собственно изложение диалектики – общей теории развития (и даже, как правило, по мнению В. И. Ленина, это не пролетарий, которому науками, теорией в условиях капитализма заниматься и некогда, и незачем), – объективное содержание для этого он может получить непосредственно только от революционной практики и логики революционного движения революционного класса.

Таким образом, “вычитывают” диалектику не просто умные люди, которые еще вчера (или три сотни лет назад) не могли додуматься до таких вещей (не хватило ума, “серого вещества”, образованности и т.п.), не смогли разглядеть диалектику, развитие, а сегодня-де могут. И не в том дело, что вчера, мол, не видно было, что вычитывать, а сегодня стало виднее и стоит научить внимательно всматриваться и указать на приметы диалектики, развития, чтобы увидели все то, что видят философы – счастливые обладатели “философского знания”. Точнее сказать, диалектику не столько “вычитывают”, сколько “выделывают”, и не просто люди, а класс своим действием по общественным целям и потребностям (коих до поры до времени не было).

Дело в том, что вчера еще не было такого уровня развитости человеческого общественного дела и соответствующих (соответствующей степени обобществления) общественных отношений обобществившегося человечества, под эгидой которых осуществляется практическое преобразование природы и отношение к природе (= производительные силы), т. е. не было дела, производящего и воспроизводящего в своем функционировании как развитие действительность в ее развитии – по внутренним противоречиям.

Способ жизнедеятельности человека (человечества) должен быть таким, чтобы невозможно было не делать развитие практически, и притом так и такое, что сам способ делания, логика дела вызывает к жизни потребность в идеальном вычленении (и, соответственно, понятийном, категориальном выражении) развития. А это предполагает, как мы видели, действие на уровне революционного преобразования самого общественного движения, общественных отношений. И, конечно же, все это невозможно, пока нет еще тех общественных отношений, той степени обобществления обобществившегося человечества, на основе которых было бы возможно (вернее, потребно, необходимо, неотвратимо для самой практической жизни) охватывать общее данного ранга и формировать (формо-образовывать) соответствующие общие понятия и категории – эти идеальные выражения общественных отношений.

На исторически ограниченном уровне предметно-практической деятельности, имеющей в основании производства не более, чем механическую форму движения (например, добывание огня трением), невозможно получить понятие движения на уровне всеобщности. Можно получить, подчеркивает Ф.Энгельс, не более, чем суждение наличного бытия (типа: “трение есть источник теплоты”). Для того чтобы получить “суждение понятия, и притом аподиктическое” (наивысшую всеобщую форму суждения), и чтобы, “дойдя до этой формы, закон достиг своего последнего выражения... всеобщности, в которой и форма и содержание одинаково всеобщи”, чтобы он был “не способен ни к какому дальнейшему расширению” , – необходимы совсем иные производительные силы и не те общественные отношения.

Одно дело, например, общественно-преобразовательная деятельность крестьянина как совокупности общественных отношений общинного землевладения, когда он царапает сохой поверхность планеты. Естественно, такого уровня деятельность не знает непосредственного производства развития, а общественные отношения, хотя и вызывают к жизни общее категории (и категорию “общее”), обеспечивающее категориям объективное содержание и необходимость (вынужденность) идеального их вычленения, и, как заметил К. Маркс, категория “общего” происходит от общего, общинного землевладения, но это еще и не всеобщее, и не те общественные отношения, которые обеспечивают идеальное вычленение уровня всеобщего. Для этого тут как раз и не хватает того самого реального развития (развития развития), реальным продуктом которого могла бы быть такая общность. И дело не только в уровне и характере производительных сил, но и общественных отношений. Нет здесь того уровня развитости коллективности, на котором могут осуществляться обобщение и интегрирование всеобщего понятия.

Естественно, у представителя указанной конкретно-исторической совокупности общественных отношений с таким недостаточно общественным характером труда нет возможности обеспечить соответствующие преобразовательно-развивающие и обобщающие действия. “Во всех формах общества, где господствует земельная собственность, преобладают еще отношения, определяемые природой”, – отмечал К. Маркс . Суть же дела в изменении природы, преобразовании ее (более того, природы бытия, доводимой до общественного бытия и изменения природы последнего). Соответственно, изменение такого способа изменения способа производства, производительных сил, производительности труда и т. д. вызывает к жизни соответствующие производственные и с этим все остальные общественные отношения (материальные и духовные) и их изменения. Ветряная мельница, по Марксу и Энгельсу, дает нам общество во главе с феодалом, а паровая – во главе с капиталистом. Основанием для бесклассовых общественных отношений могут быть производительные силы, опирающиеся на электрификацию.

Совсем иное дело – непосредственно общественный характер труда коммунистических отношений, свободная деятельность как самодеятельность и т. д. Вполне понятно, что на таких разных уровнях развитости способа производства, общественных отношений формируется потребность в разного уровня общности понятиях и разных способах мышления в целом.

Вообще-то, все человеческие понятия с самого начала общие, как и характер человеческого труда с самого начала общественный. Степень общности понятий, в конечном счете (учитывая немалый ряд опосредствующих звеньев), обусловлена степенью развитости общественного характера труда обобществившегося человечества, степенью обобществленности человечества. В известном смысле и получается, что в “конечном счете” общее – это общественное, а всеобщее – это всеобщественное, т. е. коммунистическое. И в самом деле, это высшая форма обобществления человечества, коллективности, способная дать объективное основание и обобщение в отношениях, которое обеспечивает идеальное вычленение таких отношений (и сформирование в соответствующие общие понятия) на уровне предельной всеобщности и по форме, и по содержанию.

И опять-таки, одно дело – вычленение и выражение отношений на уровне ремесленной деятельности или частичной деятельности частичного рабочего – непосредственного агента орудия труда, агента производства, труд и связь которого с действительностью (тоже частичной, вырванной слабо развитыми орудиями, производством, где господствует разделение труда и т. д.) опосредствуется частичными орудиями (модифицированными природными предметами). Логике дела, сформированной на такой частичной основе такого способа производства, может соответствовать способ мышления, который Ф. Энгельс называл “логикой домашнего обихода, домашнего употребления”, “мелкой торговли в науке” и т. п., а В. И. Ленин – “логикой начальной школы”. Естественно, что такой способ мышления, сформированный не на всеобще-развивательной деятельности, не в состоянии освоить развитие, да еще и всеобщее.

Совсем иное дело – деятельность человека как совокупности всех коммунистических, коллективистских, общественных отношений на основе общественной собственности, где господствует политехническая деятельность, без разделения труда, с переменой рода деятельности в самом способе жизнедеятельности, взаимодействующего не с частичными, вырванными из всеобщей связи вещами, а с процессами, совокупностью процессов и, наконец, с природой в целом в ее единой связи. И опосредствование осуществляется здесь не частичным орудием (модифицированной природной вещью), и не машиной даже, а совокупностью машин и, наконец, просто другим явлением природы. Больше того, наука становится непосредственно производительной силой. При этом даже не затраченное время на производство продукта является источником общественного богатства, а свободное время.

В условиях такого способа деятельности, способа жизнедеятельности возникает потребность в ином способе мышления, познания, теоретического воспроизведения практического воспроизведения действительности. И потребность здесь – в теоретической реконструкции способа воспроизведения мировой связи, а не частичной, и в формировании универсального метода на такой всеобщей основе. Это и будет диалектический способ, диалектическая логика и деятельности, и мышления, и познания, соответствующая логике жизнедеятельности обобществившегося человечества на коммунистическом уровне. Такой способ жизнедеятельности и выступает, по существу, в конечном счете, непосредственной практикой диалектики.

Где и когда такая практика встает на повестку дня, там и тогда с необходимостью возникает потребность в диалектике. И без перехода к диалектическому способу мышления, как и без перехода к самому коммунистическому способу жизнедеятельности, объективное саморазвитие продолжаться не может. Кризисы, деградация, разрушение будут уделом общества, которое своевременно этого (и того и другого) не сделает (кризисы и в производстве, экономике, и в науке, других формах общественного сознания).

Попробуйте без соответствующего уровня практической деятельности, способа производства получить диалектический способ освоения действительности, способ мышления. И неважно, был ли это Аристотель, энциклопедическая голова, который бился над противоречием: отдельный конь и конь вообще, или темный, забитый крестьянин, который не бился вовсе по поводу противоречивых вопросов в теории.

Интересно, как бы себя чувствовал в наши дни Леонардо да Винчи, видя, как четырнадцатилетние подростки за считанные минуты монтируют летательный аппарат тяжелее воздуха (дельтаплан) и, небрежно оттолкнувшись от земли, парят подобно птицам? Трудно себе даже представить, какие чувства могут обуревать этого человека, девиз которого был “всю жизнь я буду говорить о крыльях”, но которому так и не было суждено построить аппарат за всю эту жизнь. А тут, оказывается, так все просто делается. Чего же не хватало Леонардо? Ума? Не смог додуматься сделать дельтавидную форму, а все копировал птиц? Или что еще? Нас интересуют не конкретные аэродинамические идеи, а сам способ мышления в целом и в отношении постижения, освоения общего, развития. Все упирается в уровень развитости практики, способа производства во всем комплексе и, соответственно уже этому, – в способ мышления и его возможности, который тоже общественный способ мышления, как и способ делания, в рамках которого возможно формирование соответствующей конкретной идеи (или нет). Например, новая конкретная идея, которой предстоит схватить процесс как противоречие, но в условиях способа мышления, который не терпит противоречивости, это исключено в самой основе способа мышления вообще,– не получит возможности не то что созреть, но даже и быть заподозренной и будет удушена в самом начале, ибо такое будет не соответствующим самому способу мышления и его аксиомам, постулатам и другим формам, закрепленным предшествующей практикой миллионного повторения. Даже, порой, протаскивая противоречивость через черный ход (так как дальше науке невмоготу без этого) и называя это “парадоксами”, “сумасшедшими идеями” и т. п., наука (вернее ее представители) не решается взять противоречие как метод для постоянного подхода к освоению действительности.

Поучительным в отношении зависимости мышления от уровня практики и т. д. является эпизод, описанный Песковым в “Комсомольской правде”. Речь пойдет о семье Лыковых, которая вела отшельнический образ жизни в тайге в полной изоляции от общества (десятки лет), от уровня современного производства и отношений. Каким мог быть у них способ мышления? Да таким же, каким оставался способ деятельности, производства и соответствующие патриархальные отношения. На этой модели более чем ясно, откуда получают понятия, мышление свой материал. И биологическое строение мозга этих людей не хуже, чем у остального населения (на уровне XX в. развитости), и природа вокруг та же. Но ожидать от них, например, диалектического мышления, понимания развития, освоения противоречия, всеобщего и т. п. было бы безнадежным делом. Не поставляла им практика такой потребности даже.

Патриархальные отношения абстрактно односторонни, не расчленены совершенно. Люди фактически почти совсем лишены общественных отношений, которые могли бы обеспечить обобщение мало-мальски развитой степени общности. У них не было отношений даже уровня общинного землевладения. Поэтому совершенно тощие, бедные у них абстракции, жестко односторонние. Правда, заполучены они от уже существующих, ранее развитых (слаборазвитых) языковых форм, но не воспроизводящихся в своем фактическом положении и не наполняющиеся более богатым содержанием. Таким образом, у них не было ни обогащающейся постоянно логики достаточного дела, ни “интегратора”, “обобщителя” для понятий, которым являются обычно общественные отношения. То содержание мыслительных форм, которое передано новому поколению стариком, принесенное из “большого общества”, постепенно утрачивало свое значение без практического воспроизведения и становилось пустотой мифологического толка. И конечно же, никакой потребности в понятиях “развитие”, “противоречие” (в диалектическом понимании) и т. п. здесь не могло и быть.

Характерен в этом отношении эпизод с полиэтиленовым мешком, который (эпизод) удивил экспедицию не меньше, чем сам мешок поразил Лыковых. И в самом деле, ни самолет, ни вертолет, ни радио так не поразили отшельников, как этот злополучный пакет. А все дело в практике. Т. е. все эти сложные вещи (самолет, радио и т. п.) никогда не были включены в практику этих людей, в практическую деятельность. И когда они вдруг появляются, совершенно необъяснимые и непонятные, никак, никаким боком не вписываясь в практические потребности, то воспринимаются как чудо, как какая-то иррациональность, что-то совершенно необъяснимое, непостижимое, не стыкующееся со всем опытом этого маленького общества и воспринимаемое как не нашего ума дело, как проделки какого-то более могущественного, но не менее непонятного и непостижимого существа. Так и фиксируются эти вещи как чудо божье или дьявольское наваждение, не объяснимые в принципе и не требующие объяснения.

Примерно так же было и с Миклухо-Маклаем. “Человек с луны”. С луны, так с луны. Чудо. Но тогда поразило островитян не это. Насчет “с луны” проблема может поразить нас, на уровне нашей практики, а тех людей – нисколечко. А вот что жидкость, “вода” (это был спирт) горит – вот это уже удивительно (ибо не соответствует их практике).

Так и полиэтиленовый пакет. Вроде и стекло, со всеми приметами такового, каждый кусок которого в условиях их практики – бесценная вещь. И все признаки, свойства стекла налицо, прозрачность и т. п. (то, за что оно и ценится в практической жизни), но что совершенно тут непостижимо, несовместимо для формального мышления, так это то, что тут обнаруживается противоречие. То самое стекло (которое, как известно совершенно точно из практики, хрупкое, ломкое и требует огромной осторожности всегда, особенно в условиях такого его дефицита, да и в наше время одно слово – “стекло” на ящике, или изображение, указывающее на хрупкость вещи, даже вовсе не стеклянной, делается на упаковке все равно в виде стеклянной (символ осторожности). И вдруг это самое стекло, которое – сплошная хрупкость и именно этой стороной вошло в понятие “стекло” (осторожно – стекло!) вдруг в то же самое время и в том же отношении... мнется (?!). Непостижимо. Не входи стекло никогда в практику, в бытовые отношения, не закрепись в результате этого в такой односторонности от миллионного повторения, все это не вызывало бы никакого удивления. Не было бы противоречия, которое следует разрешить и довести противоположности до тождества. Не удивляет же нас факт земного притяжения. Хотя никто не знает природы гравитации, но не удивляется. Удивляет невесомость.

Нет, не Лыковым вычитывать диалектику. Хотя перед ними вся природа сплошь диалектическая. “Море” диалектики вокруг, вернее, не море, а “тайга”, лишь изменение, преобразование которой, а не созерцание может раскрыть диалектику природы и природу диалектики. А для этого нужны и не те производительные силы, и не те производственные отношения.

Об эпизоде с Лыковыми можно было бы так много не говорить, если бы мы сами не были похожи на них, как две капли воды, с той только разницей, что в отношении к своим нынешним практическим задачам и возможностям.

Практика ушла далеко вперед, способ деятельности, производства не тот, что у таежной семьи. А способ мышления? Тот же самый, порой не менее “таежный”, дремучий, сформировавшийся еще на заре человеческой деятельности и воспроизведения вещей по внешним формам и отношениям. Все то же “или-или”, “хрупкое” или “мягкое”. Не справляемся с превращением, с противоречием, как и многие годы назад. А “чудо”? Разве оно не под рукой у нас для “объяснения” того, что не находит пока конкретно-научного объяснения? Остается называть его, например, “ядерными силами”, о которых нечего сказать, кроме того, что это что-то такое, что совсем не такой дает результат, как в других случаях соединения одноименно заряженных тел. Когда, совершенно не зная природы человеческого творчества, говорим, что это – природный дар, врожденное, наследственное, закодированное в генах, в ДНК и т. п., то чем это отличается от “божьего дара” по своей содержательности, вернее, бессодержательности? Но все спокойно воспринимают этого “человека с луны”. Как не справлялось естествознание с категорией превращения во времена Гегеля, Энгельса, Ленина, так и не справляется до сих пор. Но раньше были “смягчающие обстоятельства”. Когда-никогда возникала явно противоречивая ситуация в науке, в производстве, чтобы встал вопрос о смене способа мышления в целом. То эпизодически, то в начале века уже целая наука физика остановилась перед такой потребностью и, не получив нового способа мышления, впала в глубокий кризис. Теперь практика, производство на каждом шагу ставят такие задачи.

Лыковы преподали своеобразный урок. Тут зримо раскрывается нам общественно-практическая природа способа мышления и полнейшая возможность представить себе наглядно отставание своего способа мышления. Тем беднягам достаточно было трех десятков лет изоляции от “большой земли”, общественных отношений, чтобы в отношении способа мышления оказаться “отброшенными” на сотни лет назад. А из этого напрашиваются выводы и в отношении будущего. И прежде всего, что нужно строить такие общественные отношения, такой способ производства в целом, который будет формировать потребность в формировании диалектического способа мышления. В условиях победившего социализма полдела уже сделано. Революция, обобществление собственности и т. д. К этому следует правильно организовать еще дело формирования диалектического мышления у каждого. Это нелегко и неудобно, непривычно (Лыковым тоже не очень привычно и удобно умываться), но новый способ мышления пробьет себе дорогу, вернее, практика ему пробьет ее рано или поздно. Задача состоит в том, чтобы не ждать этого сложа руки, а пойти навстречу. Нельзя не идти. В отличие от Лыковых, к нам никто не прилетит на вертолете и не дарует будущее, не перенесет на десятки лет вперед. Надо все сделать самим и непременно диалектически-практически-революционным способом. Иным просто не получится. Пора от удивления перед парадоксами и единичными встречами с диалектической противоречивостью типа навязшего в зубах корпускулярно-волнового дуализма (чем “не стекло, а мнется”) переходить к пониманию диалектической сути действительности. А это значит – развития. Еще в XIX в. Ф.Энгельс заметил, что науки отстают лет на 50 от того уровня, который они могли бы иметь, если бы своевременно взяли на вооружение диалектику, диалектический способ мышления. С тех пор разрыв вряд ли сократился... “Нация, желающая стоять на высоте науки, не может обойтись без теоретического мышления” . А теоретическое мышление, соответствующее современному уровню развития практики, производства и, главное, общественных отношений, – это диалектика, диалектический способ мышления, диалектическая логика.

Нетрудно заметить, что необходимость перехода к диалектическому (развивательному) способу мышления – не просто доброе пожелание, а настоятельная необходимость, диктуемая тем же самым, что и необходимость перехода к коммунизму в общественном развитии.

На вопрос: “А не получится ли, что без социалистической, коммунистической революции немыслима и диалектика?” – ответ может быть один: утвердительный.

И нет здесь ничего удивительного, ибо не только диалектического учения нет без коммунистической революции. Нет до этого еще и настоящей истории, есть лишь “предыстория человечества” (Маркс), нет и подлинной науки – “единой науки – истории” (Маркс), которая складывается из истории природы и продолжения (и воспроизведения) ее – истории общества, а есть пока только предыстория науки в виде некоторого конгломерата отраслей знании, претендующих на самостоятельность и в лучшем случае – на внешнее взаимодействие. Как и нет еще того единого, что составляло бы объективное основание для такой единой науки – единого производства, достигшего в своей развитости уровня “единого предприятия”. Лишь такая наука и такое производство только и в состоянии обеспечить у себя применение диалектики, диалектического метода. А без применения, без диалектико-логико-теоретико-познавательного функционирования, по существу, еще нет диалектики (нет ее живой жизни).

Нет до коммунизма и подлинного всеобщего, которое могло бы обеспечить “наполненность содержанием” этого понятия (общее-то – это, как было сказано, общественное, а всеобщее – это всеобщественное, коммунистичное). В предыстории нет, наконец, и развития такой формы и такой развитости, чтобы служить основанием для всестороннего, полного понятия развития в диалектическом понимании, ибо нет и невозможно продолжение реального развития без коммунистической революции. Причем дальнейшее развитие невозможно не только для собственно общественной формы движения в ее особенности, для человечества, но и для саморазвития необходимости материи вообще, которое не может дальше продолжать себя в форме случайности, а лишь в форме свободы, т. е. сознанной необходимости, планомерной деятельности со знанием дела, объективных законов развития и сознательного их применения для фактического продолжения реального развития.

Насколько это грандиозный поворот в истории (в развитии истории как истории развития), видно из следующей характеристики его, данной Ф. Энгельсом: “Лишь сознательная организация общественного производства с планомерным производством и планомерным распределением может поднять людей над прочими животными в общественном отношении точно так же, как их в специфически биологическом отношении подняло производство вообще. Историческое развитие делает такую организацию с каждым днем все более необходимой и с каждым днем все более возможной. От нее начнет свое летоисчисление новая историческая эпоха, в которой сами люди, а вместе с ними все отрасли их деятельности, и в частности естествознание, сделают такие успехи, что это совершенно затмит все сделанное до сих пор” .

Вполне понятно, что именно на основе такой “сознательной организации”, знаменующей принципиальный переход к новой эпохе, возможно то, что В. И. Ленин называл сознательной материалистической диалектикой. Подлинная диалектика вообще не может не быть сознательной и сознательно применяемой в практике. Но и практика должна быть не меньшего уровня развитости, чем “планомерное производство” коммунистических производительных сил, включающих в себя и науку как непосредственно производительную силу, и “планомерное распределение” (коммунистических производственных отношений непосредственной коллективности), чтобы диалектика могла быть применимой. И, конечно же, ни о каком сознательном применении диалектики не может быть и речи, пока саморазвитие необходимости осуществляется в форме случайности (пробивая себе дорогу через “хаос случайностей”), стихийности, пока “продолжают преобладать”, по словам Энгельса, “неконтролируемые силы” и “непредвиденные последствия”. “И это не может быть иначе до тех пор, пока самая существенная историческая деятельность людей, та деятельность, которая подняла их от животного состояния до человеческого, которая образует материальную основу всех прочих видов их деятельности, – производство, направленное на удовлетворение жизненных потребностей людей, т. е. в наше время общественное производство, – особенно подчинена слепой игре не входивших в их намерения воздействий неконтролируемых сил, и пока желаемая цель осуществляется здесь лишь в виде исключения, гораздо же чаще осуществляются прямо противоположные ей результаты” . Надеяться на большее, чем безраздельное господство случая, пока существует частная собственность, рыночные отношения, конкуренция и т.п. “прелести” капиталистические, не приходится.

Так что ничего удивительного нет в том, что свое основание сознательная диалектика, теория развития находит, в конечном счете, в коммунизме. Как и в том, что “диалектике нередко приходится довольно долго дожидаться истории” . И это понятно: общественная жизнь в конечном счете ставит только такие задачи, которые может разрешить. При этом следует подчеркнуть, что речь идет об объективном основании подлинной диалектики – материалистической, марксистской – и непосредственной практике этой диалектики, ее необходимом возникновении, становлении, формировании. И такой практикой является борьба за коммунизм (в ее поступательности и развитии форм). Безусловно, элементы и варианты диалектического учения существовали и в домарксистской философии (в том числе и гегелевская диалектика – “основа всякой диалектики”, по Энгельсу). Но до собственно материалистической, научной диалектики было еще далеко. Подлинная, неотвратимая необходимость диалектики рождается вместе с необходимостью коммунизма в историческом развитии материи. Становление же, формирование материалистической диалектики осуществляется вместе со становлением, формированием коммунизма (одно без другого невозможно). Борьба за коммунизм, революционная, практическая борьба за становление коммунизма и есть непосредственная практика становления диалектики.

При рассмотрении этого вопроса следует не упускать из виду следующее: “Коммунизм – не доктрина, а движение. Он исходит не из принципов, а из фактов. Коммунисты имеют своей предпосылкой не ту или иную философию, а весь ход предшествующей истории, в особенности его современные фактические результаты в цивилизованных странах” . Коммунизм – это “не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразовываться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние”, – писали К. Маркс и Ф. Энгельс . Коммунизм, следовательно, есть положительное утверждение “как отрицание отрицания, поэтому он является действительным для ближайшего этапа исторического развития необходимым моментом эмансипации и обратного отвоевания человека” .

Отсюда напрашивается вывод: если становление диалектики неразрывно со становлением коммунизма, то для раскрытия диалектики в ее необходимости следует обратиться именно к тому реальному “действительному движению” и “его современным фактическим результатам в цивилизованных странах”, отрицанием отрицания которого выступает коммунизм, являющийся “действительным для ближайшего этапа исторического развития, необходимым моментом”. Или иными словами: если на непосредственную практику становления материалистической диалектики смотреть с позиций диалектического же метода, требующего исходить в анализе из того, “как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь” , то возможно проследить (начиная от начальных, недозрелых форм и до самых зрелых) развертывание практического дела общественных сил, которое проходит затем ряд ступеней, прежде чем обретет конституированную форму. Это прежде всего пролетариат, его место в системе саморазвития необходимости, борьбе. В этой борьбе, ее развертывании, формах и восхождении, вплоть до разрешения в практике социалистической революции, и заключается непосредственная практика становления диалектики. К ней и следует обращаться за вскрытием природы диалектики, за основанием для разработки теории диалектики. В способе жизнедеятельности, в коллективности пролетариата – зародыш будущего общежития человечества, всеобщежития обобществившегося человечества в форме высшей коллективности и, соответственно, исходная клеточка, начало и источник того общего в отдельном, которое развернется во всеобщественное и всеобщее.

Следует понять, что диалектика, теория развития, согласно которой “развитие есть “борьба” противоположностей” , нуждается в классовой борьбе пролетариата (этой высшей форме борьбы) для своего формирования не меньше, чем эта классовая борьба – в диалектике, в диалектическом методе. Диалектика рождается, по существу, из нее и как аналог ее (и как метод прежде всего для нее). Диалектика возвращается в качестве метода прежде всего туда, откуда она вышла – в общественную революционную практику социалистической революции, и уже в ней выковывается как универсальный всеобщий метод, ибо здесь она получает фактическую форму реального движения, форму конкретной борьбы, которая в своем способе существования выступает как такое особенное, которое в то же время есть самоотрицание себя, отрицание особенного и, таким образом, есть общее, всеобщее (универсальное).

Не зря К.Маркс и Ф.Энгельс настаивали на том, что подлинным наследником достижений в развитии теоретического мышления (включая скарб гегелевской диалектической логики) является пролетариат и никто иной. Не университеты, не эрудированные кафедральные профессора, не просвещенная интеллигенция, а именно пролетариат. Неграмотный еще в те времена, необразованный, но наследник он и только он. Его ждала угаданная Гегелем диалектика и должна была терпеливо ждать, ибо без пролетариата она не могла стать действенной и, значит, подлинной диалектикой – материалистической. И все потому, что борьба этого класса и ее объективная тенденция есть революционная, преобразовательная практика изменения мира, в форме которой на данном этапе происходит реальное развитие материи, но оно (развитие) не может осуществиться без теории (“освещающей путь практике” (Ленин) – революционной, развивательной) диалектики. В свою очередь, без революционной практики теория развития и понятие развития, даже угаданные, оставались бы бессодержательными, выхолощенными, пустыми.

Несколько перефразировав известные слова К.Маркса, можно сказать, что подобно тому как диалектика находит в пролетариате свое материальное оружие, так и пролетариат находит в диалектике свое духовное оружие. Диалектика не может быть воплощена в действительность без упразднения пролетариата, пролетариат не может упразднить себя, не воплотив диалектику в действительность .

Какой бы сухой абстракцией ни веяло от теоретических положений диалектической логики, она постоянно погружена не в себя самое, не в систему категорий, а в такие задачи, для разрешения которых имеется одно только средство – практика. Без такого погружения мы будем иметь дело со “сказанием” о диалектике, но не с самой диалектикой. Последняя живет живой жизнью в революционной практике, а не в категориях и их системе. Непонимание этого и приводит к утверждениям, будто предметом диалектики являются категории, система категорий и т.п. В самом же деле наоборот, категории есть идеальные выражения революционной практики по производству общественных коммунистических бесклассовых отношений.

Только в действиях (практических, революционных) пролетариата по его историческим целям и потребностям происходит доведение противоположностей до взаимоисключения и тождества. Способ борьбы этого класса диалектичен.

Но диалектика нуждается в пролетарском движении не только потому, что в таком случае через доведение противоречия до разрешения в реальном развитии высшего уровня диалектическая теория развития, логика получает доведенность противоположностей до тождества (в диалектическом понимании) и, значит, подлинное диалектическое внутреннее противоречие в одном и том же отношении в одно и то же время (где противоположности выступают как стороны одной и той же сущности, друг без друга не имеют смысла, тяготеют друг к другу, переливаются, взаимопроникают и т. д., а не просто внешне сосуществуют и взаимно воздействуют как различные сущности), а с этим и довершение эволюции (и перерыв ее, этой части развития) революцией и, таким образом, получение того целого, что может дать содержание полному понятию развития в диалектическом смысле. Но это еще не все. Диалектика нуждается в революционном движении пролетариата еще потому, что лишь в этом движении заключено основание для образования подлинной всеобщности и доведения до диалектического тождества (заключающего в себе борьбу противоположностей отдельного и общего), которое затем в состоянии обеспечить объективное основание всеобщему понятию противоречивости в его общедиалектическом понимании, ибо только пролетариат и его способ жизнедеятельности есть такое реальное отдельное, которое в то же время и в том же отношении выступает как самоотрицающее себя отдельное и, таким образом, – общее. Если же он при такой своей природе осуществляет преобразование себя (самоотрицание и отрицание отрицания) вплоть до ликвидации себя же, то тут и появляется возможность генетического возникновения диалектически понимаемого всеобщего во всей внутренней противоречивости, как отрицания отдельности. Этим и обеспечивается объективное содержание для диалектического понимания общего и отдельного как одной сущности. Ведь в жизненных условиях и внутренней противоречивости самого способа существования пролетариата, который, как известно, “не может освободить себя... не уничтожив всех бесчеловечных жизненных условий современного общества” , как видим, заключается внутреннее диалектическое, противоречивое состояние, доводящее до тождества (диалектического) противоположности отдельного и общего. В самом отдельном, особенном способе существования этого класса и его жизнедеятельности соответственно его потребностям и целям заключается (в одно и то же время и в одном и том же отношении) и общее, всеобщее (но не наряду с отдельным, а через отрицание отдельного). Другими словами, само его общественное положение, способ жизнедеятельности, борьбы (разумеется, если исходить из того, что он исторически должен, вынужден делать именно как класс, соответственно своему понятию, объективной необходимости, а не что иногда делают его представители) таковы, что его борьба по своим классовым целям и потребностям является выразителем таких тенденций, которые выступают в этом отдельном как всеобщее.

Как уже говорилось, пролетариат не может ликвидировать себя как класс (данный отдельный), не ликвидировав все основание в целом, всю частную собственность, а не только противоположный ему класс. Только он и является выразителем всеобщего. Соответственно и диктатура этого класса в революционный период – не самоцель, а лишь средство ликвидации всех классов вообще, всякой эксплуатации и утверждения равенства. То, что называется диктатурой пролетариата, – это доведение до крайности, до безоговорочной победы одной стороны, чтобы получить через отрицание противоположной стороны снятие обеих противоположностей и новое основание.

Вот почему, как подчеркивал В. И. Ленин, интересы всего человечества пролетариату дороже, выше своих, собственно пролетарских интересов. Это следует понимать не внешне, не альтернативно, взаимоисключающе или сочетательски, а так, что именно эти пролетарские, конкретные, классовые, особенные интересы и являются теми самыми (и опять-таки в то же время и в том же отношении) всеобщечеловеческими интересами. Никаких специально общечеловеческих, которые существовали бы наряду с классовыми и взаимодействовали с ними внешним образом, не бывает.

И именно в историческом движении пролетариата, его борьбе и доведении до разрешения в социалистической революции заключены историческая доразвитость общественного противоречия и приведение в соответствие общественному характеру труда (который всегда был общественным, даже тогда, когда был частным и частичным) общественного характера присвоения, а соответственно, и переход к всеобщему коммунистическому, непосредственно общественному труду как самодеятельности.

Вот как диалектично это описано у Энгельса: “Пролетарская революция, разрешение противоречий: Пролетариат берет общественную власть и обращает силой этой власти ускользающие из рук буржуазии общественные средства производства в собственность всего общества. Этим актом он освобождает средства производства от всего того, что до сих пор было им свойственно в качестве капитала, и дает полную свободу развитию их общественной природы. Отныне становится возможным общественное производство по заранее обдуманному плану. Развитие производства делает анахронизмом дальнейшее существование различных общественных классов. В той же мере, в какой исчезает анархия общественного производства, отмирает политический авторитет государства. Люди, ставшие, наконец, господами своего собственного общественного бытия, становятся вследствие этого господами природы, господами самих себя – свободными” .

На этом основании только и можно понять и то, как коммунизм занимает необходимое место во всеобщем развитии материи (а не только во всеобщем общественно-историческом развитии), и, в не меньшей степени, – как сам является основанием превращения развития не только во всеобщую теорию собственно общественного развития, но с этим и во всеобщую теорию развития, которая является одновременно логикой и теорией познания.

“Тем самым человек теперь – в известном смысле окончательно – выделяется из царства животных и из звериных условий существования переходит в условия действительно человеческие. Условия жизни, окружающие людей и до сих пор над ними господствовавшие, теперь подпадают под власть и контроль людей, которые впервые становятся действительными и сознательными повелителями природы, потому что они становятся господами своего собственного объединения в общество. Законы их собственных общественных действий, противостоявшие людям до сих пор как чуждые, господствующие над ними законы природы, будут применяться людьми с полным знанием дела и тем самым будут подчинены их господству. То объединение людей в общество, которое противостояло им до сих пор как навязанное свыше природой и историей, становится теперь их собственным свободным делом. Объективные чуждые силы, господствовавшие до сих пор над историей, поступают под контроль самих людей. И только с этого момента люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, только тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в преобладающей и все возрастающей мере и те следствия, которых они желают. Это есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободы.

Совершить этот освобождающий мир подвиг – таково историческое призвание современного пролетариата. Исследовать исторические условия, а вместе с тем и самое природу этого переворота и таким образом выяснить ныне угнетенному классу, призванному совершить этот подвиг, условия и природу его собственного дела – такова задача научного социализма, являющегося теоретическим выражением пролетарского движения” .

Известно, что именно К. Маркс повернул диалектику к материализму, но не к старому, натуралистическому, созерцательному, механическому материализму, сведенному к рассмотрению внешних форм бытия и отношений (с наличием в некоторых из них счастливых случаев развития), а к новому материализму, опирающемуся на общественно-революционно-преобразовательную практику. Причем речь идет не о введении категории практики в систему категорий диалектики, как иногда думают, а о включении реальной общественной практики в ее живой жизни в содержание функционирования диалектики, в содержание самой концепции развития, в сам ход ее работы – диалектико-логико-теоретико-познавательной. Введение практики – один из необходимейших моментов диалектической логики, который должен входить каждый раз “в полное “определение” предмета (в том числе и в полное определение предмета диалектической теории развития. – В.Б.) и как критерий истины и как практический определитель связи предмета с тем, что нужно человеку” .

Революционная суть поворота к новому материализму заключается в том, что он исходит не из объяснения мира, а из изменения его. Чтобы получить действительное положение вещей в любой форме действительности, ее нужно не оставлять неизменной, а практически преобразовать. В этом и заключается причина интереса к общественной форме движения в вопросе формирования диалектики материалистической. Ибо сутью способа существования такой формы движения и является собственно изменение, преобразование природы (производительные силы, уровень развитости которых выступает критерием общественного прогресса). Отсюда же и интерес к преобразующему классу, выразителю производительных сил.

В результате такого приведения диалектики к материализму получаем материалистическую диалектику – диалектический материализм. Заметим, что материализм здесь доведен до исторического материализма. Материализм становится подлинным тогда, когда он исторический материализм, без этого материализм остается еще недоразвитым, натуралистическим. Но и это еще не все. Как подчеркивал Ф.Энгельс, “современный материализм... находит свое теоретическое завершение в научном социализме” . Иными словами, необходимо доведение, доразвитие материализма до научного социализма, до теоретического выражения активной, необходимой исторической деятельности, борьбы того класса, способом жизнедеятельности которого и является изменение мира, развитие его, предметно-практическое революционное преобразование (причем преобразование на уровне наивысшей формы движения материи – общественной). В этом и заключается суть марксистского материализма, а не в объяснении, интерпретации, описании мира по типу старого натуралистического, наивного, созерцательного, домарксистского материализма. И мы видели, что именно пролетариат, соответственно своему реальному месту в системе производства и общественных отношений, самим способом жизнедеятельности фактически осуществляет (производит, делает) то реальное развитие, которое может быть основанием, живой жизнью для всеобщей концепции развития, теории развития диалектического типа, формирования и функционирования ее механизма. Теория развития, являясь аналогом развития лишь такой формы движения, может выступать всеобщим методом.

Вот до какого уровня содержательности должна быть доведена диалектика, чтобы стать материалистической диалектикой как диалектическим материализмом. И в таком смысле “мы, социалистические материалисты, идем в этом отношении... значительно дальше, чем естествоиспытатели”, не ограничиваясь тем, “что в любой научной области надо исходить из данных нам фактов, стало быть в естествознании – из различных предметных форм и различных форм движения материи” . Мы знаем, что современный материализм находит свое теоретическое завершение, и знаем, в чем его находит. “Философия Маркса есть законченный философский материализм, который дал человечеству великие орудия познания, а рабочему классу – в особенности” .

В нашу задачу не входит обсуждение дискуссионных вопросов по проблеме так называемого соотношения диалектического и исторического материализма; заметим только, что неразрешимость их заключается порой в самом основании, когда уже самой постановкой вопроса о соотношении, связи диалектического материализма и исторического материализма ставят заведомо во внешнее отношение, как “то” и “другое”, допускают какую-то внешнюю связь между тем и другим как некоторыми самостоятельными сущностями. Будто есть два материализма, между которыми нужно установить связь. Бесплодность такого подхода обусловлена тем, что движение здесь совершается от понятия, вместо генетического подхода и развертывания из единого, одного материализма, где, как требует диалектический подход, нужно исходить из того, с чего началось, как развивалось и чем является теперь и т. д. А тогда мы получаем восходящее развитие от простейшей формы стихийного додиалектического материализма – в том числе и наивно-натуралистического, механистического, созерцательного – до исторического материализма и научного социализма и таким образом доразвившегося, достроенного доверху диалектического материализма.

И это все один материализм – философский, с его стержнем в виде гносеологического отношения сознания и бытия (основной вопрос философии), который есть мировоззрение, особым образом решающее вопрос об отношении сознания и бытия (Энгельс), и которое нельзя путать с одной из частей, с одним из этапов, ступеней, форм его исторического развития и противопоставлять эти части.

Не доразвитый до уровня исторического материализма, без включения в свое содержание материалистического понимания истории и единства естественной истории и общественной истории, без включения практики, изменяющей мир (вместо объяснения), материализм не будет подлинным диалектическим материализмом. Не будет материалистической и диалектика без так понимаемого единого, доразвитого материализма, заключающего в себе развитие. Говоря “Мы – социалистические материалисты”, Энгельс добавлял: “Мы практические материалисты” (а не натуралистические). В действительности для практического материалиста, т.е. для коммуниста все дело заключается в том, чтобы революционизировать существующий мир, чтобы практически выступить против существующего положения вещей и изменить его” . Характерно, что именно в этом духе говорится и в “Манифесте Коммунистической партии” (который Ленин считал философским произведением): “Одним словом, коммунисты повсюду поддерживают всякое революционное движение, направленное против существующего общественного и политического строя.

Во всех этих движениях они выдвигают на первое место вопрос о собственности, как основной вопрос движения, независимо от того, принял ли он более или менее развитую форму” .

Ленин подчеркивает, что материализм, не доведенный до революционной практической деятельности, до тактики классовой борьбы пролетариата (как важнейшей, по Ленину, стороны материализма) не есть подлинный материализм. “Маркс, – пишет он, – справедливо считал его половинчатым, односторонним, мертвенным. Основную задачу тактики пролетариата Маркс определял в строгом соответствии со всеми посылками своего материалистически-диалектического миросозерцания” . “Только философский материализм Маркса указал пролетариату выход из духовного рабства, в котором прозябали доныне все угнетенные классы” .

Без включения общественной революционной практики развития в диалектику и диалектики в революционную практику можно только угадать правильную концепцию развития в сфере движения понятий. Но в таком случае она будет чем-то наподобие крыши, под которую необходимо еще строить здание, как и вышло у Гегеля. “Идея универсального движения и изменения (1813, Логика), – писал в этой связи В. И. Ленин, – угадана до ее применения к жизни и к обществу. К обществу провозглашена раньше (1847), чем доказана в применении к человеку (1859)” . Отсюда, угаданная Гегелем концепция, теория, Логика развития оставалась не действенной, не доведенной до практики, до применения (оставалась неприменимой в принципе) и не доказанной на деле, она не была логикой предметно-практического дела и потому не могла быть логикой мышления, которая была бы теорией познания. Ее удел был оставаться Логикой с большой буквы как таковой. Как уже говорилось, в полное ее определение не вошла соответствующая практика, и, в свою очередь, логика не вошла в практику как необходимый ее момент. Такая теория развития никак не могла быть действенной и содержательной, универсальной до создания “Манифеста Коммунистической партии” (1847), до того как рабочий класс стал “классом для себя”. Развитая классовая борьба пролетариата, нашедшая раскрытие в “Манифесте”, – это уже такой формы реальное развитие, такой развитости, в которой оно вызывает к жизни потребность в общей концепции развития (в общем понятии развития, в применении диалектики для нормального функционирования самой этой реальной формы развития). Это же реальное развитие претендует на действительное содержание такой, теоретически выраженной концепции, теории. Последняя и логикой-то подлинной становится лишь тогда, когда является действующей. Иначе это будет абсолютно “чистый” (дистиллированный) принцип, которым можно только любоваться. И в этом смысле можно сказать, что диалектика постольку теория развития, поскольку она логика и теория познания, а теория познания она постольку, поскольку – “работающая” по постижению сущности, вскрытию реального развития в реальном движении. Более того (и это понятно в плане вышеупомянутой необходимости доведения материализма до исторического материализма и научного социализма), можно сказать, что в целом “марксизм... есть диалектическая логика” .

Концепция развития, впервые получившая у Гегеля “всеобъемлющее и сознательное изображение ее всеобщих форм” , лишь поставленная затем на марксистски понимаемую материалистическую основу, очищается от мистичности и становится по-настоящему активной, действенной, результативной в своем функционировании в руках пролетариата, в его практической борьбе, становится не просто средством объяснения мира, а орудием изменения, революционно-практического преобразования его. И в этом суть доведения диалектики до материализма.

Подчеркнем еще раз, что подлинной диалектика является не тогда даже, когда она становится известной, знаемой, открытой и изложенной как учение, получает признание и одобрение и даже преподается и популяризуется как учение, концепция, теория, а лишь тогда, когда сама общественная человеческая практика (способ производства – производительные силы и производственные отношения) получает реальную организацию построения (и функционирования) по сознательно-диалектическому типу. Разумеется, для этого должны созреть не только диалектика и, соответственно, конкретные науки для применения диалектики, но, главное, – производство, производительные силы и производственные отношения, все общественные отношения и человек, выступающий совокупностью всех этих отношений. И важнейшим фактором такой зрелости является высшая – коммунистическая – обобществленность человека, соответственно, высшая коллективность. Причем имеется в виду не наличие всего этого в готовом виде, построенное уже, а именно построение, процесс построения, становления и участие каждого члена общества в таком построении.

В. И. Ленин, один из тех немногих, кто, поняв суть принципиального поворота, совершенного К. Марксом в отношении диалектики, продолжил его дело в том же, единственно результативном направлении, в котором концепция развития только и может получить дальнейшее развитие, – в направлении практического применения диалектики, включения ее в дело, и прежде всего в той области, из которой она непосредственно рождается, т. е. в области общественной революционной практики тех общественных сил, которые самим своим способом жизнедеятельности выражают объективные тенденции необходимого развития. Известно, что В. И. Ленин внедрил революционную материалистическую диалектику в революционно-практическое дело и, таким образом, в дело изменения самого дела изменения мира, т. е. в революционную организацию способа ведения революционной борьбы революционного класса (где диалектика получает свое действительное полнокровное развитие), в том числе и в организационные основы партии нового типа (этого ядра и передового отряда общественных сил революционного класса), построенные в духе активно-преобразовательной, революционно-практической действенности и обеспечивающие целеполагающее действие масс класса, соответствующее своему понятию (саморазвития необходимости), а не стихийное, соответственно бытию, существованию. Именно в партийной организованности класса пролетариев заключается та самая форма коллективности, которая выступает интегратором в единство многообразия, формирователем общего в ходе реального практического движения и обращает его в материальную силу класса (того самого общего, которое выступает основанием соответствующей степени общности понятия). Здесь же находит сосредоточение, как в ядре, то, что в состоянии обеспечить действие каждого представителя класса соответственно понятию класса (сущности), а не соответственно бытию отдельного индивида-пролетария.

Именно такая организация в состоянии обеспечить постоянное (вынужденное) революционно-практическое действие по диалектическому типу. В случае, когда мы упускаем из виду действенность, “мы делаем марксизм односторонним, уродливым, мертвым, мы вынимаем из него его душу живу, мы подрываем его коренные теоретические основания – диалектику, учение о всестороннем и полном противоречий историческом развитии; мы подрываем его связь с определенными практическими задачами эпохи” .

Характерно, что именно решение “практических задач эпохи” должно войти в содержание концепции развития, чтобы она была истинной и вместе с тем живой, развивающейся. В. И. Ленин завещал и дальше всесторонне развивать, разрабатывать диалектику, “комментируя образцами применения диалектики у Маркса, а также теми образцами диалектики в области отношений экономических, политических, каковых образцов новейшая история, особенно современная империалистическая война и революция дают необыкновенно много” .

Все это и есть как бы концепция развития в деле, в объективности, саморазвитие, которое на определенном уровне развитости начинает (как в онтогенезе филогенез) воспроизводить себя как развитие развития в форме общественной практики, которая порождает потребность в идеальном воспроизведении этого практического воспроизведения развития и в возвращении, внедрении этого идеального обратно в практическое реальное развитие.

Так и рождается концепция развития, теория развития (аналог и метод реального развития и его воспроизведения, познания), живая жизнь которой остается в практике. Оторвать концепцию от этого реального практического дела (и не только в плане отражения, но и в плане постоянного включения в него, применения, участия в нем) – значит умертвить диалектику, лишить жизни.

Без применения диалектики в практике фактически нет диалектики. Лишь став революционно-практическим делом революционного класса в новейшей истории, практика открывает возможность превращения логики дела в дело логики (диалектической). При этом в итоге получается, что та самая диалектика, которая есть учение “о всестороннем, полном противоречий историческом развитии”, она же есть и логика – “учение о законах развития... всего конкретного содержания мира и познания его...” .

Возвращаясь, в свете всего сказанного, к вопросу о “вычитывании” диалектики, нетрудно заметить: дело здесь не в том, что представитель общинного землевладения не смог высмотреть в окружающей действительности (в естественной и общественной) развитие и узреть те признаки, которые указывали бы на наличие такового (типа рекомендуемых ныне: “усложнение форм”, “повторяемость”, “необратимость” и т. п.) или не смог сообразить, что вокруг полным-полно диалектики, а его потомок – проницательный, наблюдательный, сообразительный, просвещенный наш современник – досмотрелся, додумался и т. п. (высмотрел-таки злополучное “накопление новшеств”, обнаружил “новые структуры и функции” и поведал о том миру в третьем номере журнала “Вопросы философии” за 1978 г.). И тем более не в том дело, что у первого не хватило ума (извилин, “серого вещества”, добротных нейронов и т. п.), а у нашего современника все это оказалось на высоте: и числом поболее “накоплено новшеств”, и качеством получше “новые структуры и функции”.

Дело здесь в том, что первый, вернее, его класс и он как совокупность соответствующих (например, феодальных) общественных отношений, не производил, не делал реальное развитие, не участвовал в производстве его предметно-практическим способом, во всей полноте и целостности в самой общественной форме движения, на уровне непосредственного изменения общественного бытия (а не посредством частичного изменения частичных вещей). И не мог этого делать при господстве данного способа производства и тех общественных отношений, совокупностью которых он является и в рамках которых осуществляет совместное изменение природных вещей (не более). У него не было никакой потребности в осознании, понимании развития, ибо он не делал такого развития, которое не могло бы продолжаться без осознания, понимания и т. д. (становящегося неотвратимым моментом действительного, необходимого развития на определенном уровне его).

Он в принципе не мог постичь развитие, ибо сам (вернее, его класс) не являлся субъектом развития. Для этого надо было бы революционно-преобразовательно-развивательно изменять сами общественные отношения обобществившегося человечества (а не просто ковырять землю мотыгой – частичным орудием, непосредственным агентом которого в его частичности крестьянин является, и воспроизводить при этом круг за кругом соответствующие монотонно-количественному воспроизводству производительных сил существующие производственные отношения). Изменение должно осуществляться на уровне производительных сил и производственных отношений, чтобы это было непосредственно изменением общественного бытия, изменением собственно общественной формы движения, т. е. изменением способа производства в целом, и не с позиции, занимаемых крестьянством в системе общественного производства и общественных отношений.

А как раз эти-то позиции, положение крестьянства в системе производства таковы, что этот класс принципиально не может совершить революционное преобразование в общественном движении (на уровне изменения способа производства), осуществить социальную победоносную революцию – эту важнейшую часть развития, завершающую и прерывающую эволюционную постепенность (и тем более постепенность предыстории, развивающейся в пределах формы господства и подчинения), без чего о развитии в диалектическом понимании речи не может быть, ибо цикл развития остается недовершенным, несостоявшимся, и, значит, нет еще практически развития, а есть лишь его часть, и притом не главная, внешняя.

Этот же класс в его объективной тенденции не имеет будущего, перспективы, своего собственного развития. В силу самого способа своей жизнедеятельности и места, занимаемого в общественном производстве, он не обладает развивательной тенденцией и не может победить в борьбе. Самое большее, что он может в пределах уклада, формации, где он составляет сторону главного противоречия, т. е. в пределах феодального уклада, – это расшатать последний, осуществить разрушительную работу. Созидательную же – подлинное разрешение противоречия, переход на более высокую ступень и утверждение нового уклада – выполняет иной класс – буржуазия.

В условиях нового господствующего (капиталистического) уклада изживающий себя класс крестьянства, мелкий собственник выступает как мелкая буржуазия. По словам В.И.Ленина, это – “полутруженик, полуэксплуататор”, не имеющий самостоятельного значения, собственной истории, не то что будущего, развития. Он может быть только союзником революционного класса – пролетариата – при условии блокирования в нем тенденции полуэксплуататора и развития тенденции труженика (что и является одной из главных задач диктатуры пролетариата), т. е. он может встать на позиции подлинно революционного класса и его интересов и действовать по их осуществлению, ибо в этом интересе фактически заключен и его действительный интерес, его будущее, как и будущее всех людей – бесклассовое общество. (Вспомним ответ Ф.Энгельса на вопрос о возможности победы крестьянской революции в России: только при условии “второго издания Парижской коммуны”.)

Таким образом, на уровне феодальных общественных отношений в принципе не может быть знаемо, понимаемо подлинное развитие, не может быть сформировано соответствующее понятие. Невозможно идеальное вычленение общественных отношений на уровне всеобщих категорий при господстве данного недоразвитого уровня обобществления.

Характерно, что отсутствие видения, схватывания развития – удел всех общественных групп, классов, изживших себя исторически, бесперспективных, не имеющих будущего, не обладающих революционностью, не участвующих фактически в общественном производстве развития общественных отношений. Постижение развития, освоение диалектики недоступно и такому классу, не обладающему революционной тенденцией в своем общественном положении, каким является класс буржуазии. У него буквально “на роду написано” не знать развития.

Классу буржуазии и идеологам, апологетам этого класса, как правило, не может быть присуще полное, верное (объективно-истинное) понимание развития. Сам способ их бытия, жизнедеятельности и целеполагание, определяемое классовым положением, объективная потребность (“то, что нужно человеку”) данной общественной группы, практика этого класса, непременно включающиеся в полное определение постигаемого предмета, не вызывают образования у них потребности, “переживания” развития, не обеспечивают логическим определениям развивательного (неформального, не внешнего) содержания. Оно им просто не нужно, в нем нет надобности. Не вырабатывается и потребность в новом способе мышления. Занимаемое представителями этого класса место в системе общественного производства и общественных отношений (выражением совокупности которых они только и могут быть) как бы не открывает тот “угол зрения”, под которым возможны “видение” развития, освоение объективного развития, воспроизведение в форме истины, понимание (понятие) развития, не позволяет получить (“укомплектованным”) конкретное единство многообразия, необходимое для “наполнения” понятия развития и формирования его на диалектическом уровне. Само общественное положение обрекает их на неведение в сущностном (саморазвития) слое действительности, на “слепоту” и “глухоту”, невосприимчивость к “излучению” на этой “длине волны”. У них не вырабатываются, не могут выработаться в принципе полнокровные диалектические понятия (развития) на основании той практики отношений, которые являются способом их жизнедеятельности. А понятия ведь формируются не непосредственно у каждого индивида в отдельности (и тем более в его голове), а у обобществившегося человечества, от которого каждый получает понятия с их общественным содержанием путем включения (приобщения) в общественную практику, в практику общественных отношений.

Все, что касается общественных отношений и, соответственно, общественного сознания, мышления, в классовом обществе не остается независимым от имеющей там место известной поляризации: в каждой нации – две нации, в каждой культуре – две культуры, и для “нации” буржуазии развитие непостижимо. Она в состоянии схватить лишь односторонность, и притом внешнюю сторону – эволюцию, но не революцию (по вполне понятным причинам). А без этого, как уже говорилось, нет развития, есть только “ходячая идея эволюции” (которой предписывается выступать в роли суррогатного заменителя развития), эволюционизм как абсолютизация частичного развития, куцего, приконченного на полпути, к которому сведено развитие, так и остающееся не доведенным до полной всесторонней, богатой содержанием идеи развития.

Здесь с понятием развития происходит нечто подобное тому, что и с понятием классовой борьбы в понимании либеральной буржуазии, которая, по мнению В. И. Ленина, в принципе не в состоянии дать верное понятие классовой борьбы. Оно оказывается у нее непременно абстрактным, не-процессом, не-живым, не-развитием, тогда как фактически оно должно быть развивающимся (генетически) в необходимом восходящем продолжении до формы политической борьбы и доведении до общегосударственного масштаба и захвата политической власти, установления диктатуры пролетариата и построения бесклассового общества. Не войди хоть один из таких элементов, ступеней восходящего развития в полное определение понятия классовой борьбы – и такое понятие будет ущербным, абстрактным, односторонним, неверным, недоразвитым, уродливым, недейственным, не соответствующим объективному основанию в реальном движении, не истинным и, соответственно, не адекватным, не аналогом, который может выступать методом. И что важно заметить, – не развивающимся, не содержащим в себе развитие. Последнее – атрибут любого понятия диалектического ранга и том числе и самого понятия развития. Лишите развитие такого элемента, как революция, и не поставьте обе части (эволюцию и революцию) в положение генетического отношения (и положение единого развития), и вы не получите верного понятия развития.

Следует подчеркнуть, что разговор у нас не об ограниченности, ущербности, ошибочности, несостоятельности тех или иных конкретных идей, мнений, теорий в отношении их содержания и научности, политических взглядов, идеологических концепций у буржуазных теоретиков (в том числе и насчет развития и его интерпретации, объяснения и т.п.), а о неизбежной ограниченности, недоразвитости, неспособности самого способа мышления, логики мышления, способа познания, освоения, постижения метода познания и правильного формирования понимания (понятия) развития (не получающегося как развитие и не схватывающего, не осваивающего развитие) у класса буржуазии, у буржуазных представителей материального и духовного производства (в том числе, конечно, и у представителей науки), а не только непосредственных идеологов, теоретиков, апологетов капитализма. И происходит это в силу самого буржуазного способа жизнедеятельности, в котором все формы деятельности так или иначе преломляются через призму капитала и осуществляются в форме капитала. От него исходит деформация, ограниченность, недоразвитость и способа мышления, познания. С позиций частичности, отчужденности в способе деятельности способ мышления не может быть иным, кроме как таким же частичным, аналитичным и т. п. С этих позиций невозможно освоить и развитие на диалектическом уровне. Оно будет искаженным, деформированным, извращенным, бедным, опошленным. А в главной части (ступени, моменте) развития – революции – будут видеть “беспорядки”, “разруху”, “хаос” и т. п.

Характерно, что Маркс предупреждал о неизбежности “поверхностных и превратных воззрений” на процесс в целом, если они взяты из представлений, и “из тех представлений, которые вызываются его специфическими движениями в головах агентов обращения” . Если же “анализ действительной, внутренней связи... – дело в высшей степени сложное... если задача науки заключается в том, чтобы видимое, лишь выступающее в явлении движение свести к действительному внутреннему движению, то само собой разумеется, что в головах агентов капиталистического производства и обращения должны получаться такие представления о законах производства, которые совершенно отклоняются от этих законов и суть лишь выражение в сознании движения, каким оно кажется. Представления купца, биржевого спекулянта, банкира неизбежно оказываются совершенно извращенными” .

Все это относится вообще к способу познания, мышления, получения истины, понимания развития и т. д. в условиях господства капитала. Последний не может не вносить деформацию ни в одну из форм деятельности и познания. Общество, в котором извращены все общественные человеческие отношения, не может у человека, выступающего непосредственным агентом извращенного капиталом производства, не вызывать извращенного понимания (часто мистифицированного) представления о самом процессе мышления, познания. Поэтому, когда постижение истины возможно не иначе, кроме как через сознательное построение движения познавания, способа мышления, метода, то извращенное понимание этого процесса так и не в состоянии обеспечить постижение сущности, внутреннего, сущностного, а остается на поверхности или выдает за действительное представляемое, кажущееся (за отражение – отраженный свет, за действительное – средство постижения и т. д.). Такое сведение внутреннего к тому, что есть лишь выражение движения в сознании, порождает немало заблуждений мистификаторского толка и в отношении постижения в движении развития получило предостережение от Ленина, который замечал, что с “принципом развития” в XX веке (да и в конце XIX века) “согласны все”. – Да, но это поверхностное, непродуманное, случайное, филистерское “согласие” есть того рода согласие, которым душат и опошляют истину” . И одно из распространенных опошлений идет по линии подмены реальных законов реального движения движением понятий, выражением движения в мысли.

Но самое интересное здесь то, что непосредственный агент капиталистического производства, в том числе и представитель духовного производства (например, буржуазный ученый-теоретик), не может не извращать и не сводить к своим ограниченным представлениям о мышлении, познании и его законах реальное движение – к сознанию движения, каким оно кажется, тогда как внутреннее, всеобщее развитие остается неведомым. Происходит это в силу самого общественного положения вышеупомянутого агента, а также господства разделения труда и соответствующей гипертрофии умственного труда, лишенного живой практической основы и превращенного в капитал. Удивительно было бы, если бы при таких условиях не совершалось подобное переворачивание и не происходило сведение к кажимости и к сознанию движения.

Непосредственным агентам производства и отношений в пределах капитала никакое развитие и в голову не придет в силу самого их положения (положения идеолога) в такой системе связи, которая не имеет тенденции выхода за пределы капиталистических отношений, за пределы господства закона прибавочной стоимости. До этого может “додуматься” лишь общественное сознание, ставшее идеологией класса, которому предстоит, и притом практически, совершить отрицание такого положения и выход в высшее, за пределы господства эволюции и с этим завершить цикл, который в целом и есть то, что может называться развитием. А поскольку без этого завершающего, революционного момента есть лишь часть развития, и притом не главная – эволюция, то в ней и завязли, и не могут не завязнуть непосредственные агенты капиталистического производства, в том числе и духовного производства (которые, кстати, потому и не могут не быть идеологами). Характерно при этом, что частичный работник все равно остается на уровне частичности, даже тогда, когда берется за общее. В полном соответствии с его частичным статусом ему удается вполне прилично решать частные вопросы науки и производства. Что же касается общих, и тем более всеобщих, то в этой сфере искажений, деформаций ему не избежать.

В. И. Ленин поэтому и предупреждал, что ни одному слову буржуазных ученых верить нельзя, когда они берутся за всеобщее, за гносеологические вопросы, за то, что находится в компетенции философии. Тут останутся превратные воззрения, поверхностные, вызываемые специфическими движениями в их головах, а не объективно-истинное, внутреннее, сущностное, подлинное, развивательское.

Характерно, что буржуазные кафедральные профессора при всей их эрудированности, информированности насчет правил логики, построения суждений и т. п., способности удерживать в памяти многочисленнейшие сведения из различных областей, не в состоянии по вышеописанным причинам овладеть диалектической логикой, действенным диалектическим способом мышления, т. е. логикой на уровне не просто оперирования терминами, формами мышления, а учения “о законах развития “всех материальных, природных и духовных вещей” (с необходимым превращением первого во второе), “развития всего конкретного (в единстве многообразия – В.Б.) содержания мира и познания его” . В их руках логика не становится теорией познания, методом, а остается набором правил (или знанием о правилах) технологии мышления, построения высказываний и т. п.: “при таких-то условиях допускается то-то и то-то, и нельзя делать того-то”.

Лишь перестав быть идеологом своего (консервативного) класса и совершив переход в ряды революционного класса (и не просто в качестве сочувствующего, а включившись в практическую борьбу организованного пролетариата), ученый может избавиться от шор, оков буржуазной ограниченности.

Всеобщее развитие – это и есть такая сфера, в которой ни одному слову буржуазного профессора верить нельзя (даже если он занимается “чистым” естествознанием), когда он доходит до вопросов всеобщего, до “развития всего содержания мира и познания его”, а он не может не доходить до них, не доводить до всеобщих связей, законов (и их познания) исследуемое в своей области и, следовательно, непременно будет спотыкаться о них при решении частных вопросов. Развитие может быть только всеобщим, как и всеобщее – непременно развитием, неотъемлемым моментом, продуктом, атрибутом развития. Подлинное развитие немыслимо иным, кроме как всеобще диалектическим, и законы развития одни и те же – универсальные. Всеобщее же без вторжения в общественную форму движения невозможно. Невозможно получить всеобщие связи ни в одной из конкретных наук без доведения конкретной формы движения, являющейся предметом исследования данной отрасли науки, до высшей формы движения – общественной – и практического воспроизведения в ней этой формы движения в свя’зи со всеми другими формами и взаимопревращении всех во все в виде воспроизведения мирового круговорота. Превращение в общественную форму движения каждой из форм движения и всех в целом в такой единой связи обеспечивает форму всеобщности. Причем мы имеем в виду воспроизведения, превращения на предметно-практическом уровне, на уровне производства, в том числе и производства самого революционно-практического изменения общественных отношений.

Попытка буржуазных естествоиспытателей, кичащихся своей независимостью от всего социального, политического, партийного и т. п., обойтись без включения в революционно-практическую деятельность обрекает их на незнание подлинного развития вообще, на незнание (а то и откровенное заведомое отрицание) развития в своей отрасли, незнание места своей конкретной формы движения в мировом развитии, мировом круговороте, мировой связи и, соответственно, места своей науки в единой науке. Понимание сути открываемого без обращения к всеобщему диалектическому аналогу (и тем самым методу) в наше время невозможно. Оно неизбежно будет ограниченным, искаженным в отношении объективной истинности. И значит, верить упомянутым естествоиспытателям в этих вопросах опять-таки нельзя.

Подобно тому, как, по словам К. Маркса, у капиталиста, в отличие от рабочего, занимающегося обработкой минералов, не может быть “минералогического чувства” (но зато сильно развито чувство стоимости), у класса, способ жизнедеятельности которого выражает не перспективы развития развития, а деградацию и загнивание, ожидать диалектического развития в способе мышления, формирования понятия развития нечего. Он приходит к аналитизму, редукционизму, эклектизму – всему тому, что больше соответствует его способу бытия, только не к диалектике. Вполне понятно, почему духовные приказчики буржуазии предпочитают “болото философского опошления науки, заменяя „хитрую” (и революционную) диалектику „простой” (и спокойной) „эволюцией”” и, соответственно, предпочитают обращаться к оперированию “спокойными” мысленными, непротиворечивыми формами, построениями в духе логического позитивизма.

Развитие в этом способе деятельности не осваивается и, соответственно, категория развития здесь просто не вырабатывается (за ненадобностью, за непотребностью). Для нее, т. е. для идеального вычленения и выражения ее, тут нет ни объективной необходимости, ни объективного основания и содержания: нечего (и нечем) и незачем выражать и отражать.

По существу, буржуазии идея развития не нужна. И по той простой причине, что это не соответствует бытию, способу существования этого класса. У него нет потребности претворять развитие в жизнь (т.е. к погибели своей) на практике, в практике общественных отношений (партии буржуазии даже откровенно называют себя консервативными). А идея в диалектико-материалистическом понимании – это обязательно доведение до практического воплощения. Но именно в этом, в таком доведении потребности у данного класса нет, он заинтересован в сохранении статус-кво, а не в выходе за пределы данной сущности, данной меры (и т.о. исчезновении, уступив дорогу новому). В пределах последней он согласен допустить некоторые количественные изменения, реформы, но не больше. Поэтому буржуазия не очень возражает против экономической борьбы пролетариата, которая сама по себе еще не выводит общество за пределы сущности капитализма, не колеблет господства закона прибавочной стоимости и фактически (не доведенная до политической борьбы) ничем не угрожает существованию капитализма. Отсюда и приверженность буржуазии к “ходячей эволюции”, эволюционизму, реформизму. Иное дело – классовая борьба, доведенная до политической формы, до общегосударственного масштаба, до завоевания политической власти и установления диктатуры пролетариата (Ленин это называет политической социалистической революцией, которая предваряет социальную социалистическую революцию). Здесь уже эволюционизму, реформизму делать нечего, т.е. он теряет основание. Идет коренное революционное преобразование (ломка) капиталистической формы собственности в обобществленную, социалистическую.

Какой огромной ни казалась бы дистанция от общественного бытия, от характера труда до характера мышления, от способа производства до способа мышления, связь их существует, сколько бы опосредствующих звеньев ни пришлось устанавливать. И связь эта генетическая, развертывающаяся из самого труда по самой его внутренней природе.

Как уже отмечалось, сам частичный характер труда, когда человек выступает частичным рабочим и непосредственным агентом частичного же орудия, производства, не вызывает потребности в развивательном мышлении – ни в понятии развития, ни в развитии понятия. Такая потребность возникает лишь при включении того же рабочего в предметно-практическое дело революционного преобразования непосредственно общественной формы движения, осуществляемое с позиций потребностей и целей его общеклассового положения. Причем “дело не в том, в чем в данный момент видит свою цель тот или иной пролетарий или даже весь пролетариат. Дело в том, чту такое пролетариат на самом деле и чту он, сообразно этому своему бытию, исторически вынужден будет делать” , а с доведением до самосознания – действовать соответственно своему понятию, сущности, необходимости, развитию.

Для решения всей этой задачи и необходима партия – авангард рабочего класса, партия особого типа – революционная, развивательная, которая принципиально отличается от буржуазных партий: эволюционистских, реформистских, половинчатых, так и не дозревающих до революционности и развития в полном соответствии историческому месту и роли класса, который эти партии представляют (либеральная буржуазия, мелкая буржуазия, т. н. средний класс). В противоположность такому эволюционно-количественному историческому уделу значимость в общественном развитии партии пролетариата как партии нового типа – в революционно-качественной действенности.

Вот с этой платформы конкретно-всеобщей классовой революционно-практической необходимости преобразование обще-общественного движения уже не может не вызвать потребности в конкретно-общем понятии, соответствующем тенденции объективного развития в его общественно-практической форме на данном уровне объективного саморазвития. Более того, теперь класс непосредственных производителей будет видеть, схватывать и осознавать делаемое им изменение не только отдельных вещей, но и производительных сил и обще-общественных отношений в целом, т. е. на уровне общественного бытия. И эти изменения есть изменения развития – на уровне развития, а не частичных модификаций частичных явлений посредством частичных же модифицированных природных вещей. Причем именно вынужденность делать развитие такого масштаба вызывает потребность в формировании понятия развития.

Известно, что “каждый отдельный производитель в мировом хозяйстве сознает, что он вносит такое-то изменение в технику производства, каждый хозяин сознает, что он обменивает такие-то продукты на другие, но эти производители и эти хозяева не сознают, что они изменяют этим общественное бытие” .

Для того чтобы происходило осознание на уровне всеобщего, необходимо, чтобы производители мирового хозяйства осуществляли непосредственно изменение самого мирового хозяйства на уровне общественного бытия, и не с позиций отдельных производителей, частичных рабочих, непосредственных агентов частичных орудий и т. д., и не с позиций отдельного хозяина, собственника, а также не обмена и т. д. Т. е. и не те производительные силы для этого нужны, и не те производственные общественные (частные) отношения – необходим непосредственно общественный, коммунистический характер труда.

До установления безраздельного господства такого характера труда конкретным делом, логика которого непосредственно порождает потребность во всеобщей диалектической концепции всеобщего развития, сознанного развития (свобода) и содержит в себе то, аналогом чего может быть не только конкретное понятие развития данной конкретной формы бытия, а одновременно и конкретно-всеобщее понятие всеобщего развития материи, является дело на уровне непосредственного изменения общественного бытия в целом. А это практика революционного изменения самого способа изменения действительности, способа производства (производительных сил и производственных отношений) в масштабе социальной революции социалистического, коммунистического уровня. Не меньше.

Когда же “открыты законы этих изменений, показана в главном и в основном объективная логика этих изменений и их исторического развития”, тогда “самая высшая задача человечества – охватить эту объективную логику хозяйственной эволюции (эволюции общественного бытия) в общих и основных чертах с тем, чтобы возможно более отчетливо, ясно, критически приспособить к ней свое общественное сознание и сознание передовых классов” . Эта сформулированная В.И.Лениным задача остается “самой высшей” для человечества и в наши дни.

Понятие развития, концепция развития также находится в состоянии развития (развитие развития). Пребывать в состоянии развития – это его (развития) способ существования (как и общего тоже). Бесконечность развития самого развития обеспечивается включением его (в форме аналога и тем самым метода) в работу практическую по практическому же бесконечному преобразованию мира и, таким образом, в продолжение развития до бесконечности. В этом и получает развитие единство бесконечного многообразия – конкретность высшего порядка: конкретно-всеобщее. Здесь же, как необходимый момент такого бесконечного процесса, находит свое необходимое место всеобщая концепция развития, через которую происходит осознание объективного механизма развития и продолжение с ее помощью развития в форме свободы.

Идет это развитие концепции развития не просто от понятия к понятию, от теории к теории, от “построения” (как стало модно говорить) одной теории к “построению” другой теории (“метатеории”, “метанауки”, “метадиалектики” и т. п.), а от живой жизни – к живой жизни. А живая жизнь понятия, категории – практическая жизнь. Она начисто и исключительно общественная жизнь, она и есть непосредственная практика диалектики. Из развития этой жизни и вырастает генетически развитие теории развития. Из нее и для нее же.

Мы рассмотрели наиболее общие и абстрактные основы диалектической теории развития. Составляя фундамент теории развития, абстрактная теория развития является только первым уровнем диалектической теории развития и оказывается недостаточной для объяснения реального процесса развития. Абстрактная теория развития доказала, что развитие повсюду осуществляется по одним и тем же диалектическим законам, но она не может объяснить, почему развитие приводит к появлению известных нам основных форм материи, включая человека.

Абстрактная диалектика максимально отвлечена от конкретных , особенных ступеней развития - физической, химической, биологической, социальной, она сформулирована на основе изучения этих ступеней, но отразила лишь наиболее общие и абстрактные стороны всякого развития. Такая диалектика не способна объяснить, почему возникает высшая форма материи - человек, и поэтому не может объяснить и то, почему человек способен создавать научное мировоззрение, включающее диалектику, теорию развития. Мы вновь вернулись к критическому, «проклятому» вопросу философии - о возможности достоверного научного мировоззрения, способного обосновать самого себя.

Если ограничить диалектику предельно абстрактным уровнем объяснения развития, значение диалектической теории для частных наук окажется весьма ограниченным, поскольку такая теория развития мало что дает для объяснения возникновения и природы реальных форм материи, возникновения и природы человека и, следовательно, для объяснения его сущности и смысла существования. Такая теория развития не может служить базой для решения основного вопроса философии, поскольку не объясняет возникновения наделенного сознанием человека и остается поэтому еще весьма слабо связанной с материализмом.

Мы выяснили, однако, что научная философия не ограничивается общими рассуждениями о мире, а глубоко вторгается в особенное, составляющее предмет частных наук (тема 4). В силу «незамкнутости», «неполноты» особенного частные науки не могут дать полного решения своих собственных проблем, не прибегая к существенной и необходимой помощи философской теории. Философия является поэтому наукой не только о всеобщем, но и в существенной мере об особенном. Теория, включившая в себя сжатое объяснение особенного, называется в философии конкретно-всеобщей .

Конкретно-всеобщая теория развития представляет собой вторую, более сложную, ступень или уровень теории материалистической диалектики. Классики марксизма-ленинизма в своих философских трудах изложили и обосновали преимущественно абстрактно-всеобщую теорию развития, которая при этом была представлена ими в предельно сжатом, концентрированном виде. В философской науке за десятилетия ее развития этот уровень, по нашему мнению, к настоящему времени в основном исчерпан. Советская философская мысль чрезмерно долго задержалась на изучении относительно простого уровня развития, что привело ее к серьезному застою и кризису. Далее мы изложим, в краткой форме, основы конкретно-всеобщей теории развития в том виде, в каком они представляются автору пособия1 .

Концепция; которая будет изложена, содержит много гипотетического и не является общепризнанной в философской науке.

Развитие материи как целостный процесс

Коренная особенность конкретно-всеобщей теории развития заключается в том, что она рассматривает процесс развития материи в целом. Такой подход вытекает, в частности, из материалистического принципа материального единства мира. Материальное единство мира выражается в едином мировом процессе развития . Центральным понятием конкретно-всеобщей теории развития выступает понятие единого закономерного мирового процесса развития, или бесконечной закономерной последовательности основных форм материи, выступающих в качестве основных ступеней развития материи. В конкретно-всеобщей теории развития все ранее введенные понятия абстрактной теории диалектики - развития, связи, противоречия, качества и т.д. применяются к объяснению реального мирового процесса, упорядочиваются на основе стержневой идеи единого закономерного мирового процесса.

Всеобщий закон развития

Главный вопрос конкретно-всеобщей теории развития - существуют ли законы развития, которые остались незамеченными при абстрактно-всеобщем подходе к развитию, но могут быть обнаружены на новом «витке» диалектической теории развития? При абстрактном подходе к развитию обнаруживается система трех законов диалектики, которую мы уже рассматривали. В этом плане за десятилетия развития материалистической диалектики не был обнаружен ни один новый ее закон и, более того, можно считать, что система трех законов абстрактной диалектики является полной и законченной в уже известном нам смысле термина. Однако, обращаясь к изучению реальных ступеней единого мирового процесса, их взаимосвязей и взаимопереходов, мы обнаруживаем новый ряд законов развития. Крупным недостатком системы «трех законов» является то, что эта система множественна , включает три закона, которые не объединены каким-либо общим, интегральным законом развития. Однако такой всеобщий закон развития обнаруживается при изучении единого закономерного мирового процесса развития. Это есть закон, определяющий необходимую, а не случайную, закономерную последовательность основных форм материи, включая человека.

Существование такого закона нельзя вывести из абстрактно-всеобщего объяснения «развития вообще», оно следует из изучения соотношения физического, химического, биологического и социального, из эмпирического материала изучающих эти формы материи фундаментальных наук.

В теме пятой («Материя») было показано, что материал современной науки убедительно свидетельствует в пользу идеи не случайного, а необходимого возникновения каждой основной формы материи из предшествующей, о закономерном переходе одной сущности, одного способа развития - физического, химического и т. д. в другой. Если необходимый характер появления каждой отдельной формы материи из предшествующей объясняется законами двух пограничных (смежных) областей (физической и химической, химической и биологической, биологической и социальной), то глубинная общая «сквозная» необходимая связь основных форм материи и составляет, очевидно, тот всеобщий закон развития, на базе которого происходит мировой процесс развития.

Напомним, что развитие каждой формы материи далеко не полностью может быть объяснено законами, открываемыми частными науками. В процессе развития остается еще такой глубинный пласт, его всеобщие законы, без знания которых нельзя дать удовлетворительного объяснения возникновения химического, биологического, социального. Всеобщий закон развития оказывается тем важным звеном объяснения, которое не может быть дано только средствами частных наук.

Идея развития как движения от низшего к высшему может быть «разобрана» на ряд составляющих ее идей, выражающих закономерности единого мирового процесса: возникновения высшего из низшего, включения низшего в высшее, сохранения низшего в виде среды высшего, подчинения низшего высшему, интегральной природы (качества, сущности) высшего. Часть этих идей была высказана Энгельсом, другие - в советской философской науке.

Первая закономерность . Развитие есть возникновение высшего из низшего . В этом плане развитие выступает как последовательность основных ступеней, из которых, как уже отмечалось, нам известны пока лишь четыре - физическая, химическая, биологическая, социальная.

Вторая закономерность . Развитие, однако, не сводится к линейному генетическому плану, в котором высшее и низшее выступают как разделенные во времени ступени, сменяющие друг друга. Развитие не есть только смена одного другим. Возникая на основе низшего, высшее не устраняет низшего полностью, ибо в этом случае оно лишилось бы своей опоры и развитие означало бы утрату ранее накопленного содержания, а включает в себя низшее и сохраняет его, в измененном виде, в качестве своей основы или фундамента. Так, химическая форма материи всегда сохраняет в своей основе важнейшие физические структуры, свойства и процессы. Живое возникает на основе физических и химических структур и процессов и сохраняет их в своем фундаменте. Общественная жизнь, какой бы своеобразной она не являлась, в конечном счете базируется на широкой основе физических, химических и биологических условий и процессов, ибо, для того чтобы быть социальным существом, человек должен быть живым существом в том смысле, в каком это понимается биологией.

В рамках рассматриваемой закономерности обнаруживается ряд других интересных закономерностей развития. Они связаны с природой той части низшей формы материи, которая включается в состав высшей. Из какой разновидности низшего возникает более высокая форма материи? Что происходит с низшей формой материи, когда она включается в состав более сложной? Весьма любопытно, что высшее возникает не из наиболее развитой разновидности низшего, а из относительно простой, оптимально развитой . Химические элементы возникают не из сверхсложных частиц - гиперонов, а из протонов, нейтронов, электронов. Жизнь появляется на базе углерода, водорода, кислорода и других химических элементов, находящихся ближе к началу периодической последовательности элементов. Наконец, человек возникает не из предельно развитых обезьян, а из оптимально развитых.

Низшие формы материи, получившие предельное развитие, т.е. «переразвитые» и чрезмерно специализированные, теряют способность порождать более высокую форму материи. Современные человекообразные обезьяны «слишком развиты», чтобы превратиться в человека. Некоторую аналогию с указанной закономерностью можно найти в человеческой истории, хотя эта закономерность в полном объеме действует только в развитии основных форм материи: возможность социалистических преобразований первоначально возникла отнюдь не в наиболее развитой капиталистической стране. Однако это не означает, что развитые капиталистические страны ее утрачивают.

Возникая из оптимально развитого низшего, высшее создает условия, в которых включенные в него структуры и процессы низшего уровня достигают наивысшего развития, недостижимого «в свободном виде», до включения в состав высшей ступени развития. Физические процессы и связи в составе химической формы материи намного сложнее, чем вне ее. Поэтому, например, современной науке удалось рассчитать энергию химической связи только для относительно простых молекул, содержащих до двух десятков атомов. Живой организм существует на основе несравненно более сложных физико-химических структур и процессов, чем вне живого. Так, каталитическая активность атома железа, входящего в состав биологического фермента, в 10"° превосходит каталитическую активность железа в ионной форме. В этом смысле можно было бы сказать, что высшее активизирует включенное в него низшее на много порядков. Биология человека остается всецело биологией по своей общей природе, но - наивысшей биологией . Человек в биологическом отношении - наиболее живое существо.

Диалектический «смысл» колоссального усложнения низшего, включенного в состав высшей формы материи, заключается в том, что высшая форма материи может развиваться только на основе усложняющегося низшего, включенного в его состав. Человек может осуществлять сложнейшую трудовую и познавательную деятельность только на основе сложнейшей биологии. Важная закономерность развития заключается, таким образом, в том, что каждая форма материи развивается на основе развития включенной в нее низшей формы. При этом, возникая из оптимально развитого низшего, высшая форма материи существует и развивается на основе максимально развитой разновидности низшего.

Изложенные закономерности можно представить и так: любая форма материи (исключая социальную) получает наивысшее развитие не тогда, когда она развивается самостоятельно, «в свободном виде», а когда включается в состав более высокой формы материи.

Третья закономерность . В состав высшей формы материи включается только часть, причем ничтожно малая, низшей формы материи. Преобладающая масса предшествующей формы материи сохраняется, образуя природную среду , в которой существует новая, высшая форма материи. Химическая форма материи существует в преобладающей над нею физической среде, биологическая - в подавляюще превосходящей физико-химической среде, средой человека является бесконечно многообразная природа. Конкретно-всеобщая теория развития объясняет, таким образом, феномен среды и является наиболее общим теоретическим ключом к экологии.

Четвертая закономерность . Включенная в состав высшей формы материи низшая форма материи подчинена высшей, не имеет полностью самостоятельного значения, хотя и сохраняет свою общую природу и законы. Физико-химические процессы в составе живой материи направлены в конечном счете на поддержание жизненных процессов, включенных в их состав и подчинены, в известных пределах, законам жизни. Биологические структуры и процессы в человеке и человеческом обществе, подчиняясь своим собственным закономерностям, в то же время в конечном счете подчинены социальному, находятся под его контролем. Чтобы быть социальным существом, человек должен биологически сохраняться, однако сущность человека и его существования выходит далеко за пределы биологической сущности человека и биологического смысла существования. Человеческая жизнь направляется прежде всего социальными, человеческими, а не биологическими ценностями.

Пятая закономерность . Каждая форма материи включает в себя предшествующие формы материи, образующие в составе высшего целого систему уровней . Однако высшее не сводится к включенным в его состав низшим уровням и включает также собственно высшее, т.е. специфический высший уровень. Так, человек представляет собой единство физического, химического, биологического и собственно социального уровней. Каждая форма материи имеет в этом смысле уровневую структуру. Составляющие ее уровни находятся в сложных взаимоотношениях и взаимодействиях. Каждая форма материи имеет поэтому интегративную природу (качество и сущность), является интеграцией, сплавом всех включенных в нее.уровней и собственно высшего уровня. При этом главную роль в образовании нового качества и сущности играет собственно высший уровень. Каждый уровень в системе какой-либо формы материи играет интегрирующую роль. Так, единство человека - результат интегрирующего действия физических и химических «сил», обусловливающих целостность физико-химической системы человеческого организма, биологических процессов, направленных на поддержание жизнедеятельности. Однако главенствующая роль в интеграции человеческой природы принадлежит собственно социальному в человеке, его способности к труду и познанию.

Из рассмотренных закономерностей развития следует целый ряд далеко идущих выводов и результатов.

Философия и пограничные (стыковые) науки

Одной из важнейших черт современной научно-технической революции является резкое повышение роли пограничных проблем науки, процесс интенсивного взаимодействия и взаимопроникновения наук. Этот процесс связан прежде всего с фундаментальными науками - физикой, химией, биологией и социологией. Признано, что пограничные проблемы являются важнейшими «точками роста» современной науки, без которых была бы невозможна современная научно-техническая революция. Именно этим «точкам роста» обязаны величайшие достижения в современной биологии - раскрытие первых уровней генетического кода и создание молекулярной модели генетических процессов (модель Жакоба и Моно), начало разработки проектов новых ЭВМ, основанных на биологических свойствах, включая способность к эволюции, создание принципиально новых материалов и т. д.

Разумеется, это не означает, что собственные специфические проблемы фундаментальных наук отходят на второй план, однако они получают новый смысл и становятся разрешимыми только при использовании понятий и методов нижележащих наук. Современная химия невозможна без квантовой физики и включает поэтому раздел - квантовую химию. Теория эволюции (СТЭ) и генетика приобрели современный вид на основе применения понятий и методов физики и химии. Особую роль при этом сыграла молекулярная генетика, изучающая молекулярные основы гена, генома, процессов передачи генетической информации, механизмов мутаций и рекомбинаций, связанных с ДНК, РНК, белками.

Выдвижение на первый план пограничных проблем фундаментальных наук предъявило весьма сложные требования к философской науке, которая должна была разработать общую теоретическую концепцию взаимодействия фундаментальных наук, «формулу решения» пограничных проблем. Действительный ответ на этот вызов современной научно-технической революции смогла дать лишь марксистская философия, которая разработала общую концепцию соотношения высших и низших форм материи и, соответственно, «высших» и «низших» наук. Основные контуры этой концепции были очерчены еще Энгельсом на базе ряда рациональных идей, высказанным Гегелем в его «Философии природы».

Концепция соотношения высших и низших ступеней развития, или форм материи, является теоретической основой формулы решения пограничных проблем современной науки - физики, химии, биологии, наук об обществе. Философия пограничных наук составляет сейчас довольно обширную отрасль философской науки, содержание которой невозможно изложить в рамках данного пособия. Читателя, более глубоко интересующегося этой отраслью современного научного знания, мы отсылаем к сборникам «Философия пограничных проблем науки» (Пермь, 1967-1975, вып. 1-8), в которых также приводится достаточно полная библиография работ по данной теме. В пособии будут рассмотрены только некоторые узловые проблемы философской теории.пограничных наук.

Многоуровневый характер каждого объекта ставит перед наукой задачу выработки логической формулы, позволяющей выразить одновременно и то, что, например, живое включает в себя физический и химический уровень, и то, что живое представляет собой целостность, единство. В последние годы получило широкое распространение псевдодиалектическое объяснение объектов, имеющее по существу перечислительный характер. Так, утверждают, что человек имеет биосоциальную природу. Заключая долю правды, это утверждение, делает только первый шаг к объяснению сложной природы человека как многоуровневого объекта. Если быть последовательным, то с такой позиции следовало бы определить человека как бесконечную последовательность уровней: человек - это -... физико-химико-биолого-социальное существо. Однако, включая бесконечное число уровней, каждый объект представляет собой в то же время одно целое, т.е. обладает единым интегративным качеством или сущностью. Человек - это интегрально-социальное существо, включающее в себя бесконечную последовательность качеств. Интегративное качество каждого реального объекта есть интеграция, сплав качеств всех предшествующих уровней развития материи.

Роль низшего, включенного в состав высшей формы материи, выражается понятием основы (base, basis). В русском языке слово «основа», согласно «Толковому словарю живого великорусского языка» В. И. Даля, имеет два важнейших значения - «сущность» и «опора, подножье, фундамент». В объяснении роли низшего в составе высшей ступени развития термин «основа» входит во втором лексическом значении слова. Основа проще того образования, в фундаменте которого она лежит. Философский анализ понятий и языка современной науки показал, что термин «основа» уже давно вошел в понятийный и словарный состав пограничных наук. Центральными и объяснительными понятиями этих наук являются понятия физической основы химического, химической (или, шире, физико-химической) основы жизни, биологической основы человека и общества.

Коренная особенность современной науки заключается в том, что пограничными («стыковыми») проблемами становятся по существу наиболее фундаментальные, основные проблемы: сущности химического, жизни, человека и общества. Эти проблемы уже не могут решаться без участия методов «вышележащих» и «нижележащих» наук. Пограничные проблемы решаются с помощью совокупности методов смежных наук, в основе которой (совокупности) лежит знание о диалектических взаимосвязях высших и низших форм материи.

В совокупности методов смежных наук можно выделить два наиболее широких интегративных метода, определяющих действие специфических методов смежных наук: сведение высшего к низшему и выведение высшего из низшего. Для исследования химизма необходимо научное сведение химических свойств, связей, механизмов к их физическим основам - квантово-механическим явлениям и связям. Понимание жизни обусловлено сведением жизненных явлений к физико-химическим основам. Так, ген стал реальностью для биологии, когда он был сведен к участку цепи молекулы ДНК (цистрону). Невозможно объяснить психическую деятельность животных и человека, не сведя ее, по выражению Сеченова, на ее физиологические нервные основы. Наконец, понять природу человека невозможно, не сведя его сложную трудовую и мыслительную деятельность к физиологическим, экологическим, этологическим и другим биологическим основам.

Научное сведение высшего к низшему не следует отождествлять с механистическим сведением первого ко второму, которое состоит в принципиальном отрицании качественного отличия высшего от низшего, в буквальном сведении одного к другому, в конечном счете - к физическим явлениям («радикальный физикализм»).

Метод научного сведения дополняется методом научного выведения высшего из низшего, который заключается в прослеживании процесса возникновения высшего из низшего, обусловливания низшей основой явления его собственных, высших свойств, процессов и законов. Так, наука выводит жизненные явления из физико-химических, социальные - из биологических, психические - из физиологических. При этом диалектическое выведение означает объяснение того, как из простого, низшего развивается сложное, высшее.

Открытие уровневого характера каждого материального объекта поставило перед философией и частными науками проблему: как взаимодействуют эти уровни в целостном процессе функционирования и развития объекта. На каком из уровней, например, инициируется, т. е. начинается и мотивируется человеческое поведение? С позиций здравого смысла кажется ясным, что таким уровнем должен быть собственно социальный уровень, на котором и должны рождаться человеческие поступки. Однако, с другой стороны, известно, что ни один поведенческий акт, ни одна мысль не могут возникнуть без замыкания определенных нервных физиологических связей в мозгу и, следовательно, «первый шаг» в инициации человеческого поведения должен быть сделан на уровне физиологической деятельности. Но с такой же точно логикой мы должны признать, что физиологические процессы должны быть подготовлены и начаты химическими, а последние - соответствующими физическими и т.д. Поскольку число уровней организации материи бесконечно, секрет инициации любого явления, в данном случае - человеческого поведения переносится в бесконечность! От парадокса бесконечного переноса нас избавляет признание ведущей роли собственно высшего, интегративной природы высшего. Каждая форма материи функционирует и развивается как целостный организованный ансамбль, обладающий определенной вертикальной структурой. Гипотеза о характере этой структуры была высказана автором пособия в 60-е гг.

Что происходит, когда, например, мы делаем какое-то движение рукой? Действие нашей руки осуществляется по команде, возникающей на мыслительном уровне и воплощаемой в определенных нервных сигналах, которые соответствующим образом развертываются в систему мышечных действий. Мыслительный образ, следовательно, вызвал соответствующую ему систему физиологических процессов, которые в свою очередь породили определенные, соответствующие им химические процессы и т. д. Движение руки обусловлено, следовательно, образованием вертикальной структуры, в которой начальному акту - мысли соответствовали совершенно определенные изменения на всех уровнях иерархической системы человеческого организма. Такой вертикальный изоморфизм, т. е. структурное соответствие изменений на всех уровнях иерархической системы человека или другой формы материи, и является механизмом целостного функционирования каждой формы материи.

Пусть некоторый уровень организации материи состоит из элементов а, в, с, которые находятся в определенных связях друг с другом, образующих исходную структуру этого уровня. Допустим, что на основе этого уровня возникает новый, более сложный уровень организации материи. Естественно, что его элементы А, В, С, и Д могут быть построены только из уже наличных элементов а, в и с : ав ® А, ас®В, вс ® С, авс ® Д . Мы получим теперь не одно новое множество элементов - А, В, С, Д , а по существу два, ибо в основе каждого элемента высшего уровня лежат комплексные элементы низшего уровня - ав, ас, вс и авс . Связям элементов А, В, С, Д будут соответствовать связи комплексных элементов. Система элементов высшего уровня, таким образом, несет в своей основе изоморфную (структурно соответствующую) систему комплексных элементов низшего уровня. Это означает, что как элементы высшего уровня, так и их связи имеют свой эквивалент в виде элементов и связей низшего уровня. Система эквивалентов высшего на низшем уровне может быть названа теневой системой , ибо она повторяет систему высшего на своем «языке». Механизм теневой системы имеет всеобщий характер, является важнейшим механизмом взаимодействия основных форм материи. Так, каждый химический элемент имеет свой уникальный физический эквивалент в виде неповторимой совокупности элементарных частиц, сложные химические образования - копию в виде лежащей в их основе физической (квантовой) системы. Жизненные структуры и процессы включают свои «копии» в виде химических структур и процессов. Геном живого организма «повторен» в виде химических генов - цистронов. Наконец, каждый акт человеческого поведения, каждый мыслительный образ имеет свой уникальный физиологический эквивалент или нервную модель .

Изучение теневых систем различных объектов и явлений - важнейшее условие практического овладения и управления этими объектами. Современная наука показала, что управление любыми объектами возможно только при условии овладения методами воздействия на теневые системы этих объектов. Так, генетическими процессами можно управлять, овладев методами воздействия на химические структуры - ДНК, РНК, белки.

Понятие теневой системы, по нашему убеждению, дает ключ к объяснению ряда парапсихологических феноменов, прежде всего телепатии. В последнем случае речь должна идти не о мифической «передаче мысли» на расстояние в буквальном смысле, а о передаче на расстояние физического эквивалента мысли, который, естественно, порождает в мозгу реципиента, принимающего «телепатему», соответствующие этому эквиваленту химические и физиологические модели, обусловливающие появление соответствующих им мыслительных образов. Неслучайно поэтому, что «телепатической передаче», если считать этот феномен доказанным, поддаются преимущественно относительно простые образы.

Одним из интереснейших разделов современных пограничных наук является система наук, возникших на границе между биологией и науками о человеке и обществе, которая может быть названа социальной биологией . Эта система наук изучает различные аспекты биологической основы человека и общественной жизни. Основная идея марксистской трактовки социальной биологии была сформулирована Марксом и Энгельсом в «Немецкой идеологии» (1845-1846) и является одной из важнейших идей материалистического понимания общества. Имея в виду биологические, географические и другие природные основы общественной жизни, Маркс и Энгельс писали: «Всякая историография должна исходить из этих природных основ и тех их видоизменений, которым они, благодаря деятельности людей, подвергаются в ходе истории»1 .

К сожалению, биосоциальный аспект исторического процесса практически не исследовался в советской исторической науке. Однако философская наука придала этому аспекту весьма серьезное значение. В силу ограниченности объема пособия содержание и проблемы марксистской концепции социальной биологии не могут быть нами изложены2 .

Мировой процесс и сущность человека

Рисунок 1

В свете изложенного закономерный мировой процесс развития можно представить как единство трех основных неравноценных направлений (рис.1):

1 - магистральное направление развития;

2 - «подчиненное» направление развития;

Магистральным, или главным, направлением единого мирового процесса является последовательность основных форм материи, в известных нам пределах представленная физической, химической, биологической и социальной формами материи. Развитие материи выражено здесь в наиболее полном, ясном и концентрированном или «типическом» виде, поскольку именно на магистрали развития происходит смена качественно различных основных форм материи.

Каждая узловая точка на магистральной линии дает начало трем ветвям развития. При этом основные «точки роста» сложности всегда находятся на магистральной линии. Наибольшая творческая активность материи связана с магистральной линией развития. Линия магистрального развития невозможна без подчиненного ей развития низшего, включенного в состав высшей ступени организации материи. Однако развитие имеет здесь уже не столь ярко выраженный, радикальный, типический характер. На линии «подчиненного» развития изменения не выходят за рамки одной и той же качественно определенной формы материи. Так, физика человека остается по своей природе физикой, подчиняется тем же физическим законам, что и «свободная» физика, физика в природе.

Особый характер имеет развитие низшего, не включенного в состав высшей ступени, составляющего природную среду последующего развития. Развитие представлено здесь в наиболее стертом виде, носит наименее радикальный характер. Здесь тоже есть свои точки и ступени развития, но они не выходят за пределы соответствующих основных форм материи. Вероятно, с третьим направлением развития можно связать некоторое многообразие более частных направлений. Так, можно допустить, что на основе кремния или азота, выступающих, по мнению многих ученых, в качестве «конкурентов» углерода в процессе эволюции химического в направлении к живой материи, могут возникать, при каких-либо особых условиях, некоторые аналоги живой материи. Правда, в силу значительного превосходства углерода в способности образовывать многообразные химические связи возникновение аналогов жизни на базе кремния или азота, а тем более - равноценной с углеродистой, является крайне маловероятным.

С направлением «невключенного» низшего связано формирование комплексных форм материи - астрономической, геологической и географической. Последовательность этих форм материи является производной от магистрального направления мирового процесса развития. С линиями «подчиненного» развития и «невключенного» низшего необходимо связать также круговороты развития, оставляющие необходимый элемент единого мирового процесса.

Физическая, химическая и биологическая ступени развития материи, какими бы законченными в условиях самостоятельного существования они не казались, несут в себе элемент существенной незавершенности , ибо являются лишь моментами развития материи. Если бы они оказывались абсолютно завершенными, то переход к более высокой ступени был бы невозможен, поскольку появление и дальнейшее развитие высшего связано с усложнением низшего.

Поскольку «невключенное» низшее состоит из тех же основных элементов, что и «включенное», обладает такими же основными свойствами и природой, оно сохраняет огромный фонд нереализованных и «дремлющих» возможностей развития . Этот фонд тем более велик, что объем «невключенного» низшего на много порядков превосходит объем высшей формы материи. Окружающий нас природный мир, таким образом, таит в себе колоссальные дремлющие силы развития. Остаются ли эти возможности развития принципиально нереализуемыми? Является ли бесконечная природа своего рода кладбищем творческих потенций материи, которое оставляет за собой узкая линия магистрального процесса развития материи? Или же эта странная структура развития содержит в себе «намек» на нечто, долженствующее появиться в будущем?

Развитие является всеобщим и всеохватывающим процессом. Мир охвачен пламенем развития. Однако было бы ошибочным считать этот процесс однородным и равномерно распределенным во Вселенной. Развитие материи происходит по трем основным направлениям, на каждом из которых оно выражено в различной степени. Своеобразная диалектика трех линий развития такова, что магистральное развитие опирается на две другие линии, оно в известном смысле осуществляется благодаря тому, что сохраняется огромный фонд нереализованных возможностей развития, заложенных в преобладающей массе материальных тел, образующих широкий природный фундамент магистральной линии развития.

В этой связи становится понятной ошибка, которую допускают, когда отсутствие неограниченного прогресса в преобладающей части природы истолковывают как подтверждение того, что прогресс есть крайне «редкий случай» в неживой природе. В основе такого представления о развитии лежит первоначальная попытка представить развитие как процесс, равномерно распределенный во Вселенной, как.некое фронтальное движение материи «вперед», в результате которого вся материя должна превратиться в живую и т. д. Поскольку этого найти нельзя, постольку делается вывод о круговороте или необратимых качественных изменениях как сущности развития, о редкости и невсеобщности развития и т. д. Однако развитие как движение от низшего к высшему есть не «случай», а всеобщий, всеохватывающий, глобальный процесс, связанный с самой сущностью материального мира как бесконечного целого. Развитие как сложный и многоплановый процесс возникновения, сохранения, включения, подчинения, интеграции определяет иерархическую структуру материального мира.

Иерархическая система мира

Мир - это бесконечная иерархическая система уровней, образованная процессом развития, в котором ступени процесса откладываются и закрепляются в виде последовательности уровней организации материи - основных форм материи.

Уровни иерархической системы материального мира находятся в многообразных диалектических взаимозависимостях, обусловливающих целостность мировой системы. Эти взаимозависимости являются производными от изложенных выше закономерностей соотношения высших и низших форм материи.

Иерархическая система мира не является чем-то застывшим и неподвижным. Развитие как материальный творческий процесс не угасает в системе уровней организации материи, а представляет собой всеобщий процесс, охватывающий все бесконечное здание материального мира. Развитие имеет свои «точки роста», или «области наивысшего прогресса» (например, возникновение химизма, затем-жизни, человеческого общества), однако его нельзя связывать только с этими областями. Каждая уже существующая форма материи находится в состоянии непрерывного возникновения из низшей - окружающей среды и «включенного» низшего.

Так, человечество непрерывно воспроизводит свое бытие из условий среды и своей биологической основы. Живая материя в процессе обмена веществ со средой постоянно рождает себя из неорганической материи посредством собственных химических процессов. Химические вещества, существуя благодаря непрерывной интеграции своих физических составляющих, тем самым постоянно создают себя из своих физических предпосылок. Процесс существования и функционирования каждой формы материи является, таким образом, процессом развития, включен в глобальный процесс развития материи. Развитие как целостный процесс, охватывающий все бесконечное здание материи, включает в себя, следовательно, момент «стационарного» или «покоящегося» развития, т.е. непрерывного рождения каждой уже существующей реальности. Особенностью «стационарного» развития является то, что оно происходит в условиях уже существующей формы материи: высшая форма материи непрерывно воспроизводит себя из низшей, опираясь на уже существующую свою структуру и субстрат.

Всеобщий генетический закон

Диалектико-материалистическая концепция мирового процесса развития приводит нас далее к любопытному заключению. В иерархической «послойной» структуре каждой основной формы материи отображаются, «резюмируются» основные ступени предшествующего развития материи. История развития материи отображается и закрепляется в структуре каждой из основных форм материи - физической, химической, биологической, социальной. Процесс функционирования, т. е. непрерывного бытия формы материи как бы непрерывно описывает историю ее возникновения. Так, синтезируя себя из условий окружающей среды, живое вещество воспроизводит основные ступени возникновения живой материи. В развитии обнаруживается, следовательно, закономерность, напоминающая биологический закон рекапитуляции (биогенетический закон Мюллера-Геккеля) - повторения наиболее общих этапов эволюции вида (филогенеза) в эмбриогенезе (онтогенезе). Существует, очевидно, всеобщий генетический закон повторения важнейших ступеней развития в структуре и функционировании основных форм материи.

Поскольку биологический обмен веществ, включающий синтез живого вещества из более простых химических веществ, повторяет историю возникновения живого, загадка происхождения жизни может быть решена на основе изучения жизненных процессов, происходящих ежечасно и ежесекундно в современном живом веществе. Это обстоятельство послужило ключом к исследованию происхождения жизни. «Нам представляется гораздо более перспективным для решения проблемы жизни, - писал А.И. Опарин, - изучение тех путей превращения неживого в живое, которые заключены в обмене веществ»1 .

История живой природы, как и остального мира, таким образом, не отнесена от нас в бесконечно далекое и недоступное, давно исчезнувшее прошлое - она зашифрована вокруг нас в структуре материальных объектов, включая и нас самих. Основные формы материи несут в себе в сложном, интегрированном виде свою бесконечную историю. Качество и сущность каждой формы материи, каждой вещи вокруг нас - не нечто простое и непосредственное, а свернутая бесконечная история материи, «конденсат» ее развития. Окружающие нас вещи - это сгустки бесконечной истории. В них и через них прошлое оказывается живым и действующим. Познать вещи поэтому - значит увидеть в них их историю, расшифровать бесконечное число «текстов» - физических, химических, биологических, спрессованных в единую «запись» качества или сущности вещи, увидеть в электроне, атоме, организме и т. д. как бы «следы», «отпечатки» и «тени» прошлого.

Концепция единого закономерного мирового процесса, как основа конкретно-всеобщей теории развития, позволяет решить философский вопрос о конечности или бесконечности мира. Опираясь на совокупные фактические и теоретические данные системы наук, диалектический материализм обнаруживает тот угол зрения , с которого проблема бесконечности, в ее наиболее общей форме, оказывается разрешимой. Познавая конечный отрезок единого мирового процесса, составленный четырьмя крупнейшими формами материи, мы тем не менее получаем возможность для достоверного заключения о бесконечности мирового процесса, бесконечности материального мира.

Материал науки, связанный с известным нам отрезком мирового процесса, свидетельствует, что сложные формы материи возникают из более простых, что материя обладает способностью порождения сложного из простого. Достоверный, наблюдаемый факт действительного возникновения качественно специфических форм материи из более простых дает достаточные основания для вывода о бесконечности мирового процесса, ибо логически необходимо признать, что каждая форма материи, каждое многообразие должно было возникать из более простой формы материи, многообразия. Мысленно допустить, что процесс развития начался с какого-то абсолютно простого состояния материи, лишенного внутреннего многообразия, сложности - это значит допустить превращение абсолютного покоя в движение, абсолютного ничто - в нечто , что полностью противоречит всему человеческому опыту, наблюдаемому факту превращения низших форм материи в высшие.

Вывод о бесконечности мира может быть сделан, таким образом, на основе изучения его конечной, но достаточно сложной и многообразной части . Более того, диалектика конечного и бесконечного такова, что только в бесконечном мире мог осуществиться конечный отрезок развития, только в бесконечном может существовать конечное .

Если бы система мира представляла собой совокупность непосредственно взаимодействующих элементов, то такая система была бы только конечной, ибо могла бы существовать только в пределах допускаемых природой конкретных способов взаимодействия. Однако иерархическая система, построенная последовательностью различных по степени сложности уровней на основе диалектических закономерностей развития (возникновения, включения и т. д.), может быть только бесконечной. Диалектика высшего и низшего включает в себя «принцип» бесконечности.

Конвергентный характер развития

Всеобщий закон развития имеет две стороны, выражается в двух всеобщих закономерностях развития, связанных с количественной и качественной сторонами

действительности. С количественной стороны развитие заключается в неуклонном закономерном сокращении распространенности или объема форм материи при переходе от низших ступеней развития к высшим. Так, по подсчетам В.И. Вернадского, живое вещество составляет 10 -7 массы Земли и 10 -14 -10 -17 массы Галактики. Высшая форма материи может возникнуть только из части (причем ничтожно малой) низшей, но существует на основе многократно (на много «порядков») превышающего ее природного фундамента, составленного низшей формой материи. Эта весьма важная закономерность развития может быть названа закономерностью конвергентного развития .

Сокращение распространенности форм материи означает, что развитие идет как бы «на конус», образует своего рода «конус развития» (рис. 2):

Рисунок 2

Но «схождение на конус» принуждает нас, очевидно, сделать вывод, что развитие становится...невозможным, поскольку сокращение распространенности форм материи не может происходить бесконечно. Итак, должен наступить конец развития? Количество ступеней развития материи «вниз», в сторону более простых форм материи, бесконечно. Полагая процесс развития материи бесконечным, но учитывая далее, что развитие означает непременное сокращение распространенности каждой последующей формы материи по сравнению с предшествующей, более простой, мы должны признать, что в некоторый момент времени развитие должно достичь последней, наивысшей ступени , когда дальнейшее сокращение оказывается невозможным.

Идея конвергентного развития материи сама по себе приводит к признанию неизбежного прекращения развития, поскольку предполагает достижение наивысшей, последней ступени. Тем не менее этот вывод вступает в противоречие с идеей развития, согласно которой прекращение развития, то есть утрата материей активности, способности к усложнению, невозможно, так же, как и начало развития, возникновение мира из ничего.

Однако закономерность конвергентного развития связана только с количественной стороной развития. С качественной стороны развитие обнаруживает новую закономерность - аккумулятивного развития . В процессе развития происходит включение основного содержания низших форм материи в высшие, непрерывное накопление и «уплотнение» этого содержания. Включая в себя низшие формы материи и представляя собой бесконечную иерархию предшествующих ступеней развития материи, каждая форма материи не утрачивает всего содержания низших, а несет его в себе в обобщенном и интегрированном , уплотненном виде . Как отмечалось ранее, интеграция - одна из наиболее существенных сторон процесса развития. Теперь мы можем пойти далее, поскольку в конкретно-всеобщем плане развития обнаруживается, что интеграция - не «разовый» акт, а непрерывный бесконечный процесс, благодаря которому основное содержание предшествующих ступеней в обобщенном и уплотненном виде включается в последующие ступени.

Закономерность аккумулятивного развития впервые была подмечена Гегелем, который обнаружил ее в процессах мышления, в развитии абсолютной идеи. «...На каждой ступени дальнейшего определения,- писал он,- всеобщее поднимает выше всю массу его предшествующего содержания и не только ничего не теряет вследствие своего диалектического поступательного движения, и не оставляет ничего позади себя, но несет с собой все приобретенное, и обогащается и уплотняется внутри себя...»1 .

Оценивая эту мысль Гегеля, Ленин писал: «Этот отрывок очень недурно подводит своего рода итог тому, что такое диалектика»2 . К сожалению, под влиянием догматизма эта важнейшая закономерность диалектики в советской философской науке осталась почти не замеченной.

С закономерностью аккумулятивного развития связана еще одна любопытная закономерность: в процессе перехода от низшего к высшему и развития каждой формы материи происходит своеобразная универсализация содержания на основе интеграции результатов предшествующего развития. Чем сложнее форма материи, тем шире диапазон качественно многообразных факторов среды, с которыми она вступает во взаимодействие. Отношение живых организмов к среде представляет собой расширение и обобщение способности химического взаимодействия, перенос избирательного взаимодействия с химических качеств на более многообразные агенты среды. Биологическая эволюция является единством двух противоположных процессов - универсализации структур и функций и их специализации, при этом определяющая роль в эволюции принадлежит универсализации, в результате чего эволюция порождает все более универсальные живые существа.

Еще один парадокс

Исследование развития показывает, что каждая ступень эволюции материи обладает радикальной незавершенностью , т. е. имеет огромный фонд возможностей развития, которые ею не реализуются. Поскольку развитие материи совершается через бесконечный ряд основных ступеней, мы должны признать, что материя накапливает бесконечный фонд принципиально не реализуемых ею возможностей, причем этот фонд на много порядков превосходит фонд реализуемых возможностей. Таким образом, оказывается, что развитие в большей мере представляет собой утрату возможностей развития, чем их реализацию, что «трасса» развития - это бесконечное пространство «омертвленных» возможностей развития.

Картина мира с этих теоретических позиций приобретает странный характер. Материальный мир оказывается чреватым принципиально неустранимым противоречием между возможным и действительным , которое не разрешается, а непрерывно усиливается в процессе развития. Развитие представляется как затухающий процесс, поскольку объем «омертвленных» возможностей непрерывно растет, а сфера непосредственного развития - в силу его конвергентного характера - непрерывно сокращается.

С изложенных позиций необходимо признать, что материя обладает достаточным богатством содержания, чтобы порождать бесконечные возможности развития, но не обладает в то же время равной им содержательной способностью их реализации. Материя страдает, следовательно, некой существенной ущербностью , ибо потенциально она оказывается богаче, чем актуально.

Каждая наука с ее законами, отображающими объективные законы, обладает предсказательной способностью. Такая способность присуща и диалектике, конкретно-всеобщей теории развития. Мы обнаружим эту способность, еще раз уяснив ту проблемную ситуацию, в которой мы оказались, рассматривая закономерности развития.

В полученной картине развивающейся материи заложена глубокая несообразность: материя по своей бесконечной природе способна порождать бесконечные возможности развития, но в силу той же своей природы не способна их реализовать. Такая теоретическая картина мира позволяет усомниться в ее достоверности. Поэтому логически необходимо предположить, что противоречие между возможным и действительным, возможностью и способностью материи к развитию должно каким-то образом разрешаться в процессе развития материи. Эта способность разрешения беспокоящего нас противоречия, этот «разрешающий фактор», очевидно, остался нами незамеченным.

Поскольку, однако, из наблюдаемой конвергентности развития следует, что этот фактор мы вряд ли обнаружим в прошлом материи, необходимо предположить, что содержательный фактор, разрешающий противоречие между возможным и действительным, должен появиться на каком-то этапе развития материи, а его природа должна быть подготовлена самим характером предшествующего развития. Исходя из описанных закономерностей развития, мы можем сделать абстрактный, теоретический набросок контуров искомого фактора.

Во-первых, этот фактор должен быть материальным и вытекать из самой природы материи, противоречия ее развития.

Во-вторых, он должен возникать, быть закономерным результатом развития, т. е. определенной ступенью развития, формой материи .

В-третьих, он должен обладать таким универсальным содержанием , которое сделало бы его способным взаимодействовать с любыми формами материи и реализовывать заложенные в них возможности развития.

В-четвертых, чтобы обладать таким универсальным содержанием, эта форма материи должна быть наивысшей ступенью развития материи.

В-пятых, она должна иметь такую форму активности , которая была бы направлена на изменение бесконечной последовательности предшествующих форм материи.

В-шестых, изменяя бесконечную последовательность предшествующих форм материи, искомая форма материи должна быть способна к бесконечному усложнению , открывая, таким образом, новую «ветвь» бесконечности «вверх», в будущее, сохраняя свою общую природу , которая обусловливает возможность появления второй ветви бесконечности. Иными словами, бесконечно развиваясь, она должна оставаться самой собой .

Эта форма материи есть человек, человеческое общество .

Являясь высшей ступенью развития материи, человек аккумулирует в себе результаты бесконечного процесса развития и обладает поэтому бесконечным, всеобщим , универсальным содержанием, несет в себе бесконечность . На ступени человека материя получает особого рода обобщенное и универсальное выражение своего бесконечного многообразия. Вместе с тем человек представляет собой определенную ступень развития материи и несет в себе специфические черты , особенное содержание. Поскольку человек всегда индивидуален , представляет собой индивидуум, личность, он имеет также единичное содержание, индивидуальные черты.

Бесконечное, всеобщее и универсальное выражено в человеке через конечное, особенное и единичное. Человек - единство бесконечного и конечного, всеобщего, особенного и единичного .

При изучении человека первоначально мы замечаем специфические, особенные черты, отличающие его от других материальных образований - животных и растений, физических тел и т. д.- как нечто просто другое . При этом в плане своих особенных признаков человек не обнаруживает каких-то исключительных, универсальных черт: он не обладает наибольшей физической силой, выносливостью, скоростью передвижения, быстротой реакции и т. д. Однако все его непосредственные свойства выражены в таких оптимальных значениях, многообразии и полноте, которые делают человека «универсальным» материальным существом, поскольку через эту оптимальность и полноту выражается бесконечное, всеобщее, универсальное в человеке.

Разумеется, бесконечность, всеобщность и универсальность человека нельзя понимать слишком буквально и упрощенно. Бесконечное, всеобщее, универсальное содержание человека не является буквально тождественным содержанию бесконечного мира, оно выражено в человеке в обобщенном и сокращенном виде. «Правила» или закономерности реального процесса свертывания и обобщения бесконечного многообразия мира в человеке, «космоса» в «микрокосме» еще должны стать предметом специального философского и конкретно-научного исследования. Основой этих правил являются, по нашему мнению, рассмотренные выше закономерности развития.

В силу своей обобщенности бесконечное и универсальное содержание, свернутое в самой сущности человека, характеризуется определенной сокращенностью и не включает в себя буквально бесконечное множество свойств и качеств единичных предметов, которым «несть числа». Бесконечное, всеобщее, универсальное в человеке - это обобщение качеств, сущностей предшествующих ступеней развития материи, а не бесконечный «перечень» всех признаков предметов реального мира. Человек непосредственно состоит из живых тканей, химических соединений, атомов, элементарных частиц и т.д., но в нем нет галактик, звезд, планет, геологических пород. Человек - это аккумулят , конденсат бесконечного множества сущностей, в нем по диалектическим законам развития «спрессованы», синтезированы сущности предшествующих ступеней развития материи.

Возникая благодаря «самой природе» материи и являясь конденсатом или аккумулятом ее бесконечного содержания, человек находится в глубочайшем генетическом родстве с сущностью окружающего нас бесконечного мира. Человек - это воистину микрокосм , своеобразно повторяющий в себе бесконечный космос.

Человек - это «действительный, телесный человек , стоящий на прочной, хорошо округленной земле, вбирающий в себя и излучающий из себя все природные силы... (Курсив мой. - В.О. )»1 .

Научная концепция человека как высшего цвета материи, микрокосма, повторяющего в себе бесконечный космос и способного к его бесконечному познанию и практическому освоению, раскрыла подлинную сущность человека, его величие и достоинство в мире .

Возникая в силу самой природы материи, воплощая в себе бесконечное качественное многообразие мира, человек оказывается в глубоком родстве с бесконечным миром. Материальный мир - не чуждое и враждебное человеку пассивное начало, как представляется экзистенциализму, неотомизму, религии. В этом смысле с определенной долей образности можно было бы сказать, что окружающий нас бесконечный материальный мир человечен . Это - человеческий мир . В противоположность идеалистической и религиозной концепции «случайного человека в чуждом ему мире» марксистская философия обосновывает концепцию «человека в человеческом мире».

С позиций господствующих в современной буржуазной философии идеалистических и религиозных концепций природа человека случайна, конечна, исчерпаема, в силу чего человек обречен на неизбежную гибель - в результате биологического или социального вырождения, вследствие недостаточности природных ресурсов Земли, войн, порочности греховной своей натуры, из-за исчерпания смысла человеческого существования и т. д. «Случайный человек в чуждом ему мире» обречен на гибель. С этой точки зрения развитие общества, социальный прогресс есть лишь временное явление, скрывающее под собой глубинный, фатально предопределенный процесс вырождения человеческой природы. Идя по видимости вверх, социальное развитие неминуемо ведет человечество к неотвратимому концу.

Марксистская концепция человека как высшего цвета материи, опирающаяся на данные современной научно-технической революции, полностью снимает вывод о неизбежном конце человеческой истории, исчерпании человеческой сущности. Человек, несущий в себе бесконечность, способен к бесконечному прогрессу .

Маркс, Энгельс и Ленин, несмотря на известные трудности, выявившиеся во взглядах Энгельса на будущее человечества, рассматривали социальный прогресс как бесконечный. Ни в природе человека, ни в сущности общества, в грядущем коммунистическом обществе они не видели никаких «пороков» или ограничений, которые ставили бы пределы развитию человека и общества, приводили бы к вырождению человеческой сущности. Между тем идея неизбежного конца человеческой истории имела бы смысл лишь в том случае, если бы такие пороки были обнаружены в самой сущности человека, если бы существование человека становилось бессмысленным. По Энгельсу, .все общественные порядки, сменяющие друг друга в ходе истории,-это ступени «бесконечного развития человеческого общества от низшей ступени к высшей»1. Энгельс писал о «бесконечном прогрессивном развитии человечества»2. Вместе с тем, как мы уже рассматривали, Энгельс считал неизбежной гибель человечества в связи с угасанием Солнца. Однако, как понял уже Циолковский, этот вывод не может быть принят.

Если бесконечная природа человека, его труд и мысль не содержат пределов развитию человека, то такие пределы могут быть поставлены, как нам следует предположить, окружающей человека природой? Возможность бесконечного социального прогресса заложена в структуре бесконечного иерархически построенного здания природы. Диалектика бесконечной последовательности высших и низших форм материи такова, что не содержит никаких «запретов» на движение преобразовательной деятельности человека от высших, уже освоенных форм материи, к низшим. Овладевая все более простыми, расположенными «ниже» уровнями организации материи, углубляясь, например, в глубокий микромир, человеческое общество движется вперед в своей социальной эволюции. Поскольку время существования каждого уровня материи ограничено (до «конца» нашей Вселенной осталось еще несколько десятков миллиардов лет) и поскольку это время тем больше, чем «ниже» уровень организации материи, социальная история - это «бег» человечества «вниз» по лестнице форм материи, овладение все более широкими временными масштабами Вселенной, ее временем. Человечество способно развиваться вечно, присоединяя к своему времени время природы .

Социальный прогресс не является фатальным, дарованным человеку природой, он производится человеком. По-видимому, нельзя считать, что всякая человеческая цивилизация сможет ускользнуть от внутренних и внешних опасностей и «выйти в бесконечность». Не исключено, что отдельные цивилизации могут погибнуть. Возможно, нельзя считать, что ресурсы космических систем, в которых возникает то или иное человечество, обязательно окажутся достаточными для неуклонной экспансии в космосе. К счастью, все говорит о том, что земное человечество находится в этом отношении в благоприятных условиях. Однако в принципе бесконечный социальный процесс заложен как в сущности человека, так и в природе бесконечного материального мира.

В наши дни активно разрабатывается проблема «технологии» выхода человека в дальний космос, овладения все более грандиозными космическими структурами («сферы Дайсона», «проект О’Нейла» и др.)1 . Согласно классификации, предложенной Н.С. Кардашевым, человеческие цивилизации можно разделить на три типа. Цивилизации первого типа овладевают процессами масштаба планеты (при ежесекундном потреблении энергии 10 20 эрг). Цивилизации второго типа способны управлять процессами в рамках своей солнечной системы (10 33 эрг/с). Цивилизации третьего типа подчиняют себе процессы на уровне галактики (потребление энергии порядка 10 44 эрг/с).

Однако, с нашей точки зрения, не существует никаких «запретов» и на овладение процессами, связанными с Метагалактикой.

Пока еще всего много, и времени, и огня

Один из тревожнейших вопросов современности - успеет ли человечество так распорядиться своими земными ресурсами, чтобы успеть перейти к широкому освоению ресурсов космоса и «выйти в бесконечность». По мнению И.С. Шкловского, это время катастрофически сокращается и в самом ближайшем будущем человечество на Земле должно перейти к своего рода режиму космического корабля, когда до 50% средств должно будет направляться на восстановление и сохранение природной среды. У нас пока еще есть время?