Всё об уголовных делах. Можно ли второй раз изменить показания Если человек хочет изменить показания до суда

ЕСПЧ в своем постановлении от 25 апреля 2013 г. по делу Эркапич против Хорватии сделал важный прецедентный вывод о приоритете показаний свидетелей, данных в суде над протоколами допросов этих свидетелей на предварительном следствии.

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции. Европейский Суд указал, что в отсутствие существенных оснований для противоположного понятие справедливого судебного разбирательства требует придавать бóльшее значение показаниям, данным в суде, по сравнению с протоколами допросов свидетелей на предварительном следствии, поскольку последние представляют собой, прежде всего, процесс сбора стороной обвинения информации в поддержку своей позиции.

Аргументация Европейского суда имеет большое практическое значение, поскольку может быть применима в Российской судебной практике.

ЕСПЧ посчитал, что протокола допросов свидетелей представляют собой процесс сбора стороной обвинения информации в поддержку своей позиции.

По смыслу УПК РФ, протокола допросов способны стать доказательствами по делу только после их оценки судом с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все доказательства в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела.

А до этого момента протокола допросов есть лишь просто информация, используемая обвинением в своих целях.

В соответствии с ч. 2 ст. 17 УПК РФ: «Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы».
Может возникнуть мнение, что ЕСПЧ в своем решении Эркапич против Хорватии вопреки требованиям ст.17ч.2 УПК РФ придал доказательствам заранее установленную силу, обеспечив приоритет показаниям свидетелей в суде над показаниями на следствии.

Однако при внимательном изучении аргументации Европейского суда никакого противоречия не усматривается.

Объектом внимания суда было конкретное уголовное дело, в котором трое свидетелей на следствии давали уличающие обвиняемого показания о том, что именно он продал им наркотик. Но в суде выяснилось, что трое являлись наркоманами, а состояние одного из них характеризовалось изменением личности. Все свидетели отказались от ранее данных показаний, заявив, что они были получены под незаконным воздействием, а допрашивались они в отсутствие назначенных им адвокатов, которые пришли позже и просто подписали протокола.

Более того, данные свидетельские показания являлись решающими и единственными доказательствами вины заявителя, и в их отсутствие признание его виновным было бы невозможным.
Именно при таких явных и очевидных дефектах получения следственных допросов и при полной пассивности суда по проверке указанных свидетелями фактов, ЕСПЧ пришел к выводу, что показаниям в суде следовало бы придать большее значение, чем показаниям у следователя.

Кроме этого следовало иметь в виду, что ст.17 ч.2 УПК РФ декларирует равноудаленность суда от всех доказательств, предъявляемых как обвинением, так и защитой, но до их оценки в соответствующем процессуальном документе после проведенного их исследования и проверки.

Необходимо учитывать темпоральное действие данной процессуальной нормы. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы, пока идет судебное следствие, но это правило перестает действовать в момент принятия решения об оценке доказательства в приговоре.

Между тем доказательственная ценность отдельных доказательств значительно выше других.
Согласно п.34 постановления Европейского суда по правам человека от 7 мая 2009г. по делу «Калачева против Российской Федерации» (Жалоба N 3451/05): «Европейский суд принимает к сведению вывод суда страны и довод властей Российской Федерации о том, что заявительница не представила достаточных доказательств отношений с А. и его отцовства. Однако Европейский суд отмечает, что в ходе национального разбирательства Кировский суд назначил ДНК-тест в целях разрешения данного спора об отцовстве. Тест продемонстрировал, что ответчик являлся отцом ребенка с вероятностью в 99,99%. Европейский суд принимает во внимание, что на сегодняшний день ДНК-тест является единственным научным методом точного установления отцовства по отношению к конкретному ребенку и его доказательственная ценность существенно перевешивает любое другое доказательство, представленное сторонами с целью подтвердить или опровергнуть факт интимных отношений».
Или другой пример.

Европейский Суд по правам человека в своем постановлении от 25 июля 2013г. по делу «Ходорковский и Лебедев против России» (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia, жалобы NN 11082/06 и 13772/05) указал, что "отказ национальных судов допросить в судебном заседании двух экспертов, которые подготовили для стороны обвинения заключение экономической экспертизы, нарушал статью 6 §§ 1 и 3 (d) Конвенции, предусматривающую, с учетом ее толкования ЕСПЧ, право подвергать сомнению значимые доказательства обвинения. По мнению ЕСПЧ, указанное заключение экспертов представляло собой ключевое доказательство обвинения, так как выводы экспертов лежали в основе части обвинений против Ходорковского и Лебедева". Адвокаты, ведущие уголовную защиту, знакомы со сложившейся в судах порочной практикой, когда в подавляющем большинстве случаев при оценке достоверности показаний, данных в ходе досудебного производства и в суде, чаша весов Фемиды склоняется в пользу последних.

Причина такого поведения легко объяснима – именно протокола допросов, тенденциозно составленные следователями, удовлетворяют обвинительным потребностям суда, из лексикона которого постепенно исчезает само понятие оправдательного приговора.

Свои предпочтения судьи психологически объясняют тем обстоятельством, что свидетели (потерпевшие) в суде по прошествии нескольких месяцев могли что-то забыть, впасть в милосердие к подсудимому или попасть под его влияние.

Кроме этого, большинство нынешних судей, ранее носивших обвинительную шинель, прекрасно понимают, что первоначальные показания могли появиться как результат оказанного на свидетелей воздействия и именно такие показания, по их мнению, наиболее достоверны с точки зрения установления истины по делу.
Следует признать, что такие оправдательные аргументы не имеют процессуального значения и могут находиться исключительно в судейском подсознании, ведь в обвинительном приговоре об этом не укажешь.

Руководствуясь внутренним убеждением и будучи жестко привязанными к статистическим ориентирам, судьи, отдавая приоритет следственным показаниям, в приговоре скупо и шаблонно указывают: «поскольку данные показания соответствуют иным исследованным доказательствам».

Между тем, отечественный уголовно-процессуальный закон содержит в себе такие изъяны, которые при должной объективности суда позволяют придавать большую доказательственную силу допросам, произведенным в суде.

Дефекты допросов свидетелей (потерпевших) в ходе предварительного расследования хорошо заметны при сравнении с допросами свидетелей (потерпевших) судом.

Первое.
В ходе досудебного производства допрос свидетеля (потерпевшего) производит следователь или дознаватель, то есть заинтересованные представители стороны обвинения.

После проводов на правовую свалку истории статьи 20 УПК РСФСР говорящей о том, что следователь обязан объективно, полно и всесторонне исследовать обстоятельства дела, а также отсутствия иных процессуальных норм, призывающих следователя к объективности, последние поняли, что суть их деятельности – есть только обвинение.

Суд согласно требованиям ч.3 ст. 15 УПК РФ не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне защиты или обвинения.

В своем Постановлении от 28 ноября 1996г. N 19-П Конституционный Суд отметил, что этот принцип «предполагает такое построение судопроизводства, при котором функция правосудия (разрешения) дела, осуществляемая только судом, отделена от функций спорящих перед судом сторон. При этом суд обязан обеспечивать справедливое и беспристрастное разрешение спора, предоставляя сторонам равные возможности для отстаивания своих позиций, а потому не может принимать на себя выполнение их процессуальных (целевых) функций».

Иными словами следователь (дознаватель) заинтересован в обвинении, а, следовательно, в обвинительной направленности допроса, а судья – нет.

Второе.
Имеют значение условия и обстановка допроса.
Следователь (дознаватель) производит допрос свидетеля, как правило, в своем служебном кабинете, при отсутствии иных участвующих лиц, один на один.

Такая уединенная обстановка позволяет следователю с учетом своих обвинительных устремлений оказывать всяческое психическое воздействие на допрашиваемого, запугивать его, вводить в заблуждение, используя юридическую неосведомленность, давать читать часть составленного протокола, а заставлять подписывать его весь или не давать вовсе и т.д.

Этому способствует и несовершенство процессуального закона.
В соответствии со ст.189 УПК РФ: «Задавать наводящие вопросы запрещается. В остальном следователь свободен при выборе тактики допроса».

Данную норму можно понять, как позволяющую следователю задавать помимо наводящих и иные вопросы: не имеющие отношения к расследуемому уголовному делу или не относящиеся к предъявленному обвинению, некорректные, неконкретные, основанные на предположении или слухе, неоднократно заданные с целью получения нужного ответа и вопросы, подкрепляемые угрозами привлечения к уголовной ответственности, которые наиболее востребованы в следственной практике.

Практикующие адвокаты приведут десятки известных им примеров следственных злоупотреблений при допросе свидетелей, которые сложно доказуемы из-за особенностей непубличных допросов.
В суде допрос происходит публично и гласно, в присутствии участников процесса и иных граждан.
При этом наводящие вопросы либо вопросы, не имеющие отношения к делу, может снять председательствующий по своей инициативе либо по ходатайству стороны-оппонента.

Третье
Допрос в гостях у следователя полностью лишен элементов состязательности. Один лишь следователь вправе задавать вопросы. Сторона защиты лишена возможности присутствовать при допросе свидетеля (потерпевшего) и задавать ему вопросы.
В состязательном суде стороны защиты и обвинения, напротив, имеют возможность задать свидетелю вопросы.

Четвертое
Процедура допроса свидетеля (потерпевшего) в ходе досудебного производства не предусматривает обязательного участия адвоката – представителя.

Согласно ст.56 ч.4 п.6 УПК РФ свидетель вправе являться на допрос с адвокатом. Однако свидетели такой возможностью редко пользуются из-за материальных затруднений и отсутствия какой-либо заинтересованности от хода расследования.

Пресловутая следственная тайна как атавизм советского уголовного процесса не позволяет допустить адвоката защитника для участия в допросах потерпевшего и свидетелей обвинения.

Пятое
Особенности допроса свидетеля следователем создают предпосылки для нарушения последним процессуальных прав.

Каждый формализованный бланк протокола допроса содержит разъяснение процессуальных прав свидетелю (потерпевшему). Однако хорошо известно, что в подавляющем большинстве случаев следователь не разъясняет все права, предусмотренные ч.4 ст. 56 УПК РФ, а ограничивается лишь подпиской об ответственности за дачу заведомо ложных показаний, требуя поставить подпись, подтверждающую, что все права разъяснены и понятны.

Не редко следователи умышленно не разъясняют свидетелям супругам или иным близким родственникам положения ст.51 Конституции РФ, а сразу начинают разъяснять ответственность по ст.ст. 307, 308 УК РФ.
Другие разъясняют положения ст.51 Конституции РФ и сразу приступают к допросу, не выяснив у свидетеля, понятна ли ему данная норма и желает ли он давать показания.

Не заинтересованы следователи разъяснять свидетелю и положения ст.56 ч.4 п.5 УПК РФ о праве заявлять ходатайства и приносить жалобы на действия и решения дознавателя и следователя.
Представители обвинения стараются опустить разъяснение ст.166 ч.6 УПК РФ о том, что протокол предъявляется для ознакомления и разъясняется право делать подлежащие внесению в протокол замечания о его дополнении и уточнении.

Некоторые свидетели, заметив уже в распечатанном протоколе несоответствия или искажения, стесняются сразу о них заявить. Другие, не желая выказать свою некомпетентность, не требуют разъяснения не понятных юридических терминов и иных оборотов, используемых следователем. В результате свидетелем подписываются искаженные показания.

В суде такие ситуации исключаются присутствием сторон и их процессуальной активностью.
Так, если суд забыл разъяснить свидетелю положения ст.51 Конституции РФ, то на это обстоятельство в порядке ст.243 УПК РФ может обратить внимание защитник или прокурор.

Шестое
Показания свидетеля (потерпевшего), оформленные в протоколе допросе – есть всегда неудачная копия показаний в трактовке следователя.
Среднестатистический потерпевший, давая показания, скажет: «Мне было страшно, и я боялся, что он меня побьет».

На что среднестатистический следователь напишет в протокол: «Я реально чувствовал угрозу применения насилия, опасного для жизни и здоровья и опасался ее осуществления».
Согласитесь, что юридическая обработка сказанного принципиально изменила ее суть и приблизила обвиняемого к определенной квалификации.

По этой причине свидетели (потерпевшие) достаточно часто в судах говорят: «Я этого не говорил».
На что грозные обвинители незамедлительно реагируют угрозами привлечения к уголовной ответственности заставляя испуганного свидетеля признать достоверность ранее данных показаний.
Статья 160 УПК РСФСР предусматривала после дачи свидетелем показаний, в случае его просьбы, возможность написать свои показания собственноручно, о чем делалась отметка в протоколе допроса. Такая норма позволяла свидетелю при желании самому изложить показания, избегая, таким образом, нежелательного соавторства.

К сожалению, ныне действующая ст.190 УПК РФ такого права свидетеля не предусматривает.
Искусственная следственная интерпретация почти всегда искажает первоначальный смысл и содержание сказанного.

Решить отмеченные проблемы могла бы обязательная видеозапись показаний свидетеля, которая впрочем, является лишь правом следователя и используется им в редких случаях.
В суде все совершенно иначе: суд и участники процесса слышат показания от первого лица, в подлиннике, они вправе также использовать аудиозапись.

Очевидно, что именно судебные показания с точки зрения их соответствия действительности заслуживают большего предпочтения, также как оригинал всегда ценится выше, чем копия.
Не сложно заметить, что сама процедура допроса свидетелей в суде, предусмотренная уголовно-процессуальным законом, в большей степени отвечает требованиям, предъявляемым к справедливому судебному разбирательству.

Напротив, процесс получения показаний свидетелей (потерпевших) в ходе предварительного расследования проходит с нарушением основных принципов уголовного судопроизводства: состязательности сторон, обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту, а иногда и с нарушением принципов уважения чести и достоинства, а также неприкосновенности личности.
Законодатель не желает менять сложившийся веками в России инквизиционный порядок производства, не желая замечать, что использование судом после оглашения показаний свидетелей (потерпевших), данных в ходе предварительного расследования, ставит под сомнение законность судебного акта, чем искажает суть самого правосудия.

Хорошо изучив установленный в России порядок допроса свидетелей, Евросуд сделал прецедентный вывод, но чтобы не придать доказательствам заранее установленную силу добавил, что такая оценка показаний свидетелей возможна при отсутствии существенных оснований для противоположного.
Какое это может иметь практическое значение?

В любом случае данное решение ЕСПЧ должно быть востребовано представителями стороны защиты в судебной практике.

Оно нам четко и недвусмысленно дает понять, что при наличии существенных процессуальных дефектов следственных протоколов допросов, симпатии Европейского суда будут отданы допросам свидетелей в суде.
Иначе и быть не должно, поскольку выглядит нелогичным и противоестественным пренебрегать тем, что получено в гласном и состязательном процессе, и принимать на веру полученное в тиши следственных кабинетов.

По изложенным выше причинам мы, вооружившись позицией Высшего суда, просим нижестоящий суд изменить приоритеты, отказаться от своих обвинительных привычек, обретая тем самым облик не обвинительного, а справедливого суда.

Спасибо адвокату Бозову Алексею за обнаружение прецедентного решения ЕСПЧ и ряд интересных идей.

Их участие в дознании или предварительном следствии, которое производилось ранее по данному делу, не является основанием для отвода.При наличии оснований для отвода следователь или лицо, производящее дознание, обязаны устраниться от участия в деле.

• Категории
• Уголовное право
• Здравствуйте, я иду по делу как свидетель наговарил того чего не видел с испугу потому что сотрудники милиции которые меня допрашивали перед следователем били и угрожали и я испугался менять показания и следователю сказал тоже самое. Наговарил я против своего знакомого в пользу потерпевшего.Как изменить показания на что сослаться, протоколы я подписал и написал явку с повинной как они мне насоветовали.

Дело это было пол года назад больше не вызывали, жду пока вызовут и хочу изменить показания только не знаю что сказать при их изменении, что мне угрожали оперативники не хочу говорить всё равно не докажу а только хуже будет.Полезные советы как вести себя на допросе у следователя При проверке протокола обязательно обратите внимание на эти данные.Очень важные моменты

1. Когда вам поступила повестка, проверьте правильность ваших данных, там должна быть указана следующая информация: адрес участка куда вызывают, фамилия следователя и его подпись, время к которому необходимо явиться на допрос, в качестве кого вас вызывают – свидетель, потерпевший, подозреваемый, обвиняемый.
2. Повестка вручается строго в руки вам лично или родственникам. За повестку необходимо расписаться.
3. Протокол вы можете заполнять сами или следователь. Надежнее все – таки делать то самому.

Таким образом, практика жестких методов поддерживается на уровне общей культуры да еще и усугубляется ограниченностью доступа адвоката к лицу, не являющемуся еще ни подозреваемым, ни обвиняемым по возбужденному уголовному делу. Почему протокол судебного заседания ведется не так, как следовало бы Протокол судебного заседания – это основное доказательство, которое создается судом. Формально его значение очень высоко; все, что происходило в суде, должно быть отражено в протоколе судебного заседания.Все выводы суда должны опираться на протокол судебного заседания.
Некоторые нюансы оперативного искусства К исковому заявлению следует приложить доказательства о наличии и размере материального и/или морального ущерба. От уплаты государственной пошлины гражданский истец в уголовном процессе освобожден. Закрытие дела на основаниях, указанных в ст.

• Как изменить показания, если я всё подписал
• Можно ли поменять показания у следователя
• Полезные советы как вести себя на допросе у следователя

Как изменить показания, если я всё подписал (Из неизданного словаря) СТАТЬЯ 59 УПК РФ: ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, УСТРЖ НЯЮЩИЕ СУДЬЮ ОТ УЧАСТИЯ В РАССМОТРЕНИИ УГОЛОВНОГО ДЕЛА СТАТЬЯ 64 УПК РФ: ОТВОД СЛЕДОВАТЕЛЯ И ЛИЦА, ПРОИЗВОДЯЩЕГО ДОЗНАНИЕСледователь или лицо, производящее дознание, не могут принимать участия в расследовании дела при наличии оснований, предусмотренных статьей 59 настоящего Кодекса.

Можно ли изменить показания у следователя?

• Можно ли поменять показания у следователя
• Как изменить показания, если я всё подписал
• Как поменять показания, если я уже все подписал?
• Возможно ли поменять показания у следователя?
• Можно ли изменить показания у следователя

Можно ли поменять показания у следователя Владимир Свернуть Виктория Дымова Сотрудник поддержки Правовед.ru Похожие вопросы уже рассматривались, попробуйте посмотреть здесь:

• Можно ли изменить показания, если я при их даче испугалась и солгала?
• Можно ли изменить показания о хранении и распространении наркотиков?

Ответы юристов (2)

• Все услуги юристов в Москве Защита осужденного Москва от 20000 руб.

Можно ли изменить показания у следователя до суда

Внимание

Причина изменения показаний также имеет значение, но не очень. Конечно, желательно иметь довольно убедительный повод и их очень много. Практически, любой повод может являтся основанием изменения показаний.

Инфо

Для Вас не имеет никакого значения, сомневается в чем-то участковый или нет. Его дело - записать Ваши показания и все.Можно ли поменять показания у следователя протоколы я подписал и написал явку с повинной как они мне насоветовали. Дело это было пол года назад больше не вызывали, жду пока вызовут и хочу изменить показания только не знаю что сказать при их изменении, что мне угрожали оперативники не хочу говорить всё равно не докажу а только хуже будет.

Если следователь меняет показания то куда обращаться

Более того, спустя некоторое время вы можете не вспомнить точную формулировку вашего ответа, данную в самом начале допроса. А это ведь мешает вам содействовать в установлении истины по делу! Лучший способ пресечь беседу и перейти к допросу – поскорее перейти к формальной стороне дела. Попросите ознакомить вас с вашими правами и… как не парадоксально, предупредить от ответственности за дачу заведомо неправдивых показаний и за отказ от дачи показаний.

Все это делается под расписку и следователь вынужден будет немедленно перейти к составлению протокола. А вопросы здесь задает он? Всем нам еще с детства хорошо известна фраза из фильмов «А вопросы здесь задаю я!». Вместе с тем, как не парадоксально, когда вы войдете в кабинет к следователю, право первым задать коекакие вопросы принадлежит именно вам.
Дело в том, что на вас лежит обязанность рассказать все известное вам по делу (ч. 4 ст.

Важно

В данном случае необходимо отметить, что закон запрещает в какой-либо форме домогаться любых показаний от обвиняемого, подозреваемого и других лиц путем применения насилия, угроз, каких - либо пыток.Можно ли мне менять показания? И как это делается? я дал показания против себя, можно ли изменить мне мои показания. И как это делается? №247215. 27 марта 2012 в 15:20 Все сложно, срочно приглашайте адвоката сами. Им будет сложнее давить на Вас в присутствии адвоката.

Даже если Вас в сизо посадят. Раньше сядешь, раньше выйдешь. По амфетамину крупный размер от 0,2 г. Особо крупный - от 1 г. Дал взаймы - это сбыт. Что дома нашли - постараются вменить приготовление к сбыту.

Весы, показания подруги, Ваша явка - все это прямая дорога в ад.

Можно ли поменять показания у следователя

• Вопросы на допросе задаются только в вежливой форме. Они должны соответствовать только теме допроса, никаких побочных вопросов.
• Допрос может проходить в письменной форме.
Возможно ли поменять показания у следователя? Содержание:

• 1 Не избегайте следователя
• 2 Ни в коме случае не свидетельствуйте против самого себя
• 3 Лучше вести аудио или видеозапись допроса
• 4 Обязательное присутствие защитника
• 5 Не доверяйтесь предоставленному госадвокату
• 6 Хитрости со стороны следователя
• 7 Очень важные моменты

Не избегайте следователя Существует такое заблуждение, что на допрос следователь должен обязательно прислать повестку и если он этого не сделал, то на допрос можно не идти.

Можно ли изменить показания у следователя

Уменя есть психиатрическая статья 14б психологические расстройства, по этой статье я был комисован из армии и лежал 3 месяца в психиотрической больнице, может мне сослаться на эту статью и сказать что на тот момент когда меня допрашивали,а допрашивали меня одним днём и всю ночь до дапроса я находился у них в отделении ни спавши ни евши, мне было физически и психологически тяжело и я был готов дать любые показания лишбы отпустили. Посоветуйте пожалуйста что сказать при изминении показаний судье или следователю с чем связано что я меняю показания. Напишите пожалуйста по почте, заранее благодарен.

экономист. Суть обращения следующая. В отношении его возбудили уголовное дело за незаконное приобретение и хранение наркотиков по части 2 ст. 228 УК РФ, потому как размер наркотического средства оказался особо крупным.

Данный молодой человек уверил меня, что в этой истории он лицо совершенно случайное. Хотя, если честно, мне по барабану. Так вот, этот парень, по имени Николай, посветил меня в свою историю о том, как он провел выходной день.

В воскресенье, предварительно созвонившись, он встретился со своим другом Анатолием, чтобы прогуляться по магазинам. Следуя из одного магазина в другой, через центральный городской парк, Николай замечает под ногами новенький спичечный коробок. Быстро наклонившись, Николай подобрал с парковой дорожки, обнаруженный им коробок спичек. Приоткрыв коробок, он увидел, что вместо спичек в нем находится некий предмет в фабричной фольгированной упаковке, ну, очень, с его слов, напоминающий презерватив.

Не успев оценить находку, Николай заметил, как к нему стремительно несутся трое молодых людей. Отложив изучение находки до лучших времен, Николай быстро засунул коробок в карман, так как сейчас ему явно было не до него. Незнакомые парни тут же положили наших героев, что называется, лицом об асфальт.

Вскоре Николай и Анатолий узнали, что налетевшие на них незнакомцы являются оперативными сотрудниками органов внутренних дел. Далее наши герои были поставлены на расстоянии полуметра друг от друга лицом к портальной стене южных ворот парка.

Затем один из сотрудников в присутствии двух прогуливающихся по парку пенсионеров-понятых задал моему будущему клиенту вопрос, имеются ли у него при себе запрещенные предметы, оружие, наркотики и иже подобное. Николай ответил, что у него ничего запрещенного при себе нет. Подвергнув Николая личному досмотру, оперативники обнаружили в боковом кармане его куртки тот самый спичечный коробок, начиненный каким-то блестящим пакетиком, ну очень напоминающим презерватив.

Далее все по отработанной схеме. Протокол личного досмотра, подписанный досматриваемым лицом и понятыми. Доставление в полицейский отдел. И шестичасовая беседа шестерых оперативников с моим будущим подопечным.

В ходе душевного общения с отрядом оперативников, Николай вдруг осознал всю тяжесть содеянного им. И, как следствие, на него накатила волна покаяния в совершении уголовно-наказуемого прегрешения.

После чего следователь отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, молодая симпатичная особа, допросила раскаявшегося Николая, закрепив его признательные показания в протоколе допроса подозреваемого.
И для предания видимости всесторонности производства предварительного следствия следователь убедила Николая произвести в его квартире обыск без выезда на квартиру, то есть оформить протокол, не выходя из кабинета. По всей вероятности, следователя так учили ее старшие товарищи.

Николаю эта затея явно понравилась. Он охотно пошел навстречу следствию. Все-таки никто шарахаться по квартире не будет и привлекать бдительное внимание соседей.

С учетом осознания собственной вины и прочих уступок следствию, Николай заслужил у следователя снисхождение в виде подписки о невыезде. В связи с чем, под утро был с миром отпущен домой.
Итак, мы с Николаем заключили соглашение об оказании ему юридической помощи. Теперь он уже был не просто Николаем, он стал моим подзащитным. Соответственно я стал его защитником. Выслушав версию своего подзащитного, мне оставалось ознакомиться с протоколом его допроса, протоколом личного его досмотра и протоколом обыска в его жилище. Что и было сделано при первом знакомстве с очаровательной следачкой.
Хочу обратить ваше внимание на то, что друг моего подзащитного Николая – Анатолий, - при их захвате, личному досмотру не подвергался, в отдел полиции не доставлялся и вообще в деле никак не фигурировал. Анатолий не подвергался личному досмотру в плане процессуальном, на самом же деле шаловливые руки оперов прошлись по телу юноши, но вот протокол об этом почему-то для истории составлять не стали. Видимо потому что ничего при нем не обнаружили. Вот и решили, что Анатолия вообще в природе не было. Может быть, имелись и еще какие-то мотивы, чтобы Анатолий остался без должного внимания борцов с незаконным оборотом наркотиков.

Из протокола допроса подозреваемого мне стало известно, что Николай, созвонившись со своим упомянутым выше другом, пошли прогуляться по магазинам. Решили устроить, так сказать, воскресный шопинг. И чтобы поход не показался скучным, Николай решил поднять настроение посредством спайса.

С этой целью он позвонил с мобильника на номер, который когда-то и где-то, на стене какого-то дома, был написан крупными буквами: «Спайс! Телефон 555-77-99». В одном из супермаркетов, Николай через терминал «Связной» положил на данный номер телефона 500 рублей и, позвонив на него снова, для подтверждения оплаты, получил инструкцию следующего содержания.

Голос с другого конца «провода» сообщил Николаю, что товар будет находиться в спичечном коробке на пешеходной дорожке центрального городского парка вблизи южных ворот парка в стольки-то метрах от такого-то фонарного столба. Также Николаю было сообщено время появления коробка на дорожке и время его (коробка) ожидания, то есть 15 минут с момента возложения.

После чего все происходило так, как повествовалось выше, за исключением того, что Николай заведомо знал о приобретении им наркотического средства. Кроме того, Николай в ходе его личного досмотра на вопрос опера, имеются ли у него при себе запрещенные в обороте предметы, ответил: «Да, в правом кармане куртки у меня находится спичечный коробок, внутри которого заложено наркотическое средство - Спайс».

Пенсионеры-понятые в своих допросах наверняка дали аналогичные показания, подумал я. Но, к сожалению, ознакомиться с протоколами допроса свидетелей не позволяет тайна следствия, которая всегда покрыта мраком.
Из протокола личного досмотра усматривалось следующее. Некто оперуполномоченный там-то и там-то произвел личный досмотр гражданина Николая, которому было предложено добровольно выдать запрещенные в гражданском обороте предметы – оружие, наркотики. После чего, гражданин Николай заявил, что у него имеется курительная смесь «Спайс» для личного употребления. И далее все так, как того требует форма данного протокола. Что изъято, как упаковано. Подписи и адреса понятых.

Казалось бы чего еще более. Обложен парень по самое «не хочу». Но есть один момент, который не заметить было невозможно. Запись в протоколе: «После чего, гражданин Николай заявил, что у него имеется курительная смесь «Спайс» для личного употребления» была выполнена совершенно другими по цвету чернилами. Нет, конечно, не красными и не зелеными. Чернила были тоже синие, но они заметно отличались от цвета остального текста протокола.

Это обстоятельство предало мне уверенности. Я любезно попросил следователя сделать мне ксерокопию этого протокола. В ответ на мою просьбу, следователь также любезно отксерила мне этот протокол. «Теперь не подменят», - подумал я.

Далее я попросил предъявить мне для ознакомления протокол обыска в жилище. Мне было очень интересно его содержание, имена участников обыска, а также понятых, на глазах у которых производился астральный обыск:-).

И вновь мы с очаровательным следователем обменялись взаимными любезностями. Я ей просьбу, она мне копию протокола. И что немало важно, также копию постановления о производстве обыска в жилище подозреваемого.

Протокол был оформлен по всем правилам, предусмотренным законом. Не пропущено ни одной подписи его участника. А участниками этого обыска была достаточно многочисленная компания. Это два оперуполномоченных, эксперт-криминалист, два понятых, которые почему-то проживали на другом конце нашего города, в то время как обыск производился в 21.30 час. Ну, и, конечно же, руководила всей этой честной компанией уже известная нам своим очарованием следователь.

В строке «в ходе обыска обнаружено и изъято» записано: «предметов, запрещенных в обороте, не обнаружено». Еще бы! Обыска-то в природе не было. А вот на бумаге он был.

Итак, что мы имеем?

1. Оперской протокол личного досмотра, в котором Николай соглашается, что у него в кармане находится спичечный коробок с наркотическим средством – спайс.
2. Протокол допроса в качестве подозреваемого, где Николай признается в приобретении и хранении наркотического средства для личного употребления.
3. Протокол обыска в жилище, из которого следует, что в квартире Николая ничего запрещенного не обнаружено.

Если сюда еще добавить всякие справки наблюдения, протоколы допросов свидетелей из числа оперов и понятых, то, казалось бы, дело сделано и подлежит направлению в суд.

Теперь пройдемся по порядку.

Протокол личного досмотра явно палевый, то есть при более тщательном его изучении следователями СКР, признаки фальсификации всплывут по любому. О чем я недвусмысленно намекнул в ходе короткой личной беседы с начальником следственного отдела по борьбе с НОН. И он почему-то начал сразу же переводить стрелки на оперов. Я с ним соглашался: «Не опера! Хулиганы какие-то!»

Далее протокол допроса в качестве подозреваемого. В России этого вполне достаточно, чтобы получить определенный срок, если протокол признательный. Потому что сопутствующую совокупность доказательств следователь, а потом и суд дополнят всякой мишурой в виде справок, рапортов и свидетельских показаний сотрудников с понятыми.

Еще радовал сердце протокол обыска, который можно было в суде развалить путем допроса участников обыска, которые, как известно, в квартире Николая никогда не были.

Таким образом, было необходимо сконцентрировать все свое внимание на протоколе допроса Николая, в ходе которого на него накатила волна покаяния.

Из нашей с Николаем беседы я узнал, что после его доставления в отдел полиции, который не является территориальным по отношению к месту, так называемого, преступления, его на протяжении 5-6 часов оперативники в составе группы из 6 человек убеждали признать себя виновным, навязывая фабулу (историю) события преступления.

Не вникая в методы убеждения, которые достаточно известны, из рассказа Николая я понял, что на протяжении всего времени его пребывания в отделе он не видел одного из самых для него важных процессуальных участников уголовного дела – это своего адвоката.

«В кабинете было множество сотрудников полиции в гражданской одежде, которое то входили, то выходили», - рассказывал мне Николай.

«Спустя шесть часов приехала следователь и приступила к допросу. Во время допроса присутствовали несколько людей в штатском. По окончании допроса я подписал протокол, еще какие-то бумаги, вроде бы подписку о невыезде. Трудно сказать, был ли среди этих людей в штатском адвокат, потому что никто из-них меня не консультировал наедине, напротив, убеждали дать признательные показания», продолжал свой рассказ Николай.

«После чего, следователь сказала мне, что у нее есть указание провести обыск в моей квартире. Но, поскольку я знаю, что в квартире у тебя ничего нет, а время уже позднее, мы на обыск не поедем. Просто оформим протокол в кабине, будто бы мы его провели. Я согласился подписать протокол обыска, все равно там якобы ничего не нашли», - сказал Николай.

«Да и сам обыск был не более чем «якобы», - подумал я.

Проанализировав всю информацию по делу Николая, мною было подано следователю ходатайство о повторном допросе Николая в качестве подозреваемого. Прошу обратить внимание: повторном, а не дополнительном допросе подозреваемого. Это важно.

Следователь, считая слова «повторный» и «дополнительный» синонимами, подумав, что мы хотим свои показания дополнить новыми обстоятельствами, с большим удовольствием удовлетворила мое ходатайство.

Продолжение. Повторный допрос

И вот мы с Колей прибыли на допрос.

Очаровательная следователь на наших глазах копирует из протокола в компьютере текст первоначального допроса и вставляет его в электронный бланк нового протокола.

После чего задает вопрос.

Что хотели добавить?

Николай начал свои показания следующими словами.

«От показаний, данных мной в ходе допроса в качестве подозреваемого от такого-то числа, я полностью отказываюсь, поскольку дал их под давлением сотрудников полиции».

Вы же хотели что-то дополнить? – возопила следователь, - Как понять отказываетесь? Вы же предупреждались о том, что в случае согласия давать показания, эти показания будут являться доказательствами по делу даже в случае последующего отказа от них!

Да, предупреждался, - сказал Николай, - И, тем не менее, отказываюсь от них полностью по причине, которую уже Вам указал.

Одним словом, мне пришлось убедить следователя, чтобы она все-таки удалила текст скопированного допроса из нового протокола и начала повторный допрос со слов: «От показаний, данных мной в ходе допроса в качестве подозреваемого от такого-то числа, я полностью отказываюсь…»

А далее психологическому состоянию следователя суждено было пошатнуться. Произошло это, потому что Николай стал рассказывать ей свою воскресную историю именно так, как все было на самом деле. Как они с другом собрались по магазинам. Как встретились. Как он положил в салоне связи через терминал 500 рублей на телефон своего друга Сергея.

Фамилия и адрес Сергея? – надув щеки спросила следователь.

Фамилию не скажу, по причине того, что проживает Сергей в колонии общего режима № Х, также не назову и его номер телефона, поскольку не помню уже, да и номера у них там, сами знаете, меняются постоянно.

Следователь побагровела. Ее некогда бледноватое от систематического невысыпания лицо наполняла бурлящая вулканической массой кровь.

А как же чек, изъятый у вас?!

Да, номер должен быть написан в чеке, - ответил Николай и добавил, - Если, конечно, у вас находится тот самый чек, который был у меня изъят.

Продолжайте! – выпалила следователь с очаровательным лицом, слегка подпорченным обильным притоком крови.

Продолжая свои новые показания, Николай поведал следователю о том, что, не успев поднять с земли спичечный коробок, в котором он одним глазком увидел две упаковки чего-то, напоминающее упаковки с презервативами, как его в тот час повалили наземь какие-то нехорошие парни.

Далее он рассказал, как его с другом поставили к порталам южных ворот городского парка и поверхностно досмотрели, обнаружив у него коробок с «презервативами». Как спросили: «Имеются ли у него предметы, запрещенные в гражданском обороте, например, наркотики или оружие». Ответ был категоричный – нет.

Николай рассказал, что его держали шесть часов в отделе полиции, который не имеет никакого отношения к территории городского парка. О том, что на протяжении всего этого времени парни в штатском рассказывали ему о событиях, произошедших с ним сегодня, но о которых он сам узнал впервые только от них.

Рассказал, как спустя шесть часов приехала следователь, и он чуть ли не под диктовку оперов дал свои первоначальные показания, только с одной целью, чтобы вырваться от них под подписку о невыезде, иначе, как уверяли последние, следующей точкой его маршрута будет следственный изолятор.

Я не буду описывать цветовую гамму лица нашего следователя, когда она забивала новые показания Николая, постоянно приговаривая, что те или иные обстоятельства не имеют отношения к делу. Но мы так не считали, поэтому Николай говорил, говорил и говорил. А следователь, морщась, все это забивала в протокол.

Когда Николай поведал ей о том, что все рассказанное им безобразие творилось в отсутствии какого-либо адвоката, в том числе и в ходе его допроса в качестве подозреваемого, текст которого заколачивала кто бы вы думали… Да тот, кто заколачивает его сейчас. Точнее та, что сейчас находилась напротив нас с Николаем.

В этот момент ее пальцы онемели и напрочь отказались стучать по клавишам компьютера. Пальцы-то онемели, но не язык. Следователь истерично заявила нам о том, что только она уполномочена определять ход следственного действия, и последние показания она записывать в протокол не будет.

Я пояснил ей, что она обязана записать показания подозреваемого в форме свободного рассказа дословно. Она со мной не желала соглашаться и все больше впадала в истерику.

На крик следователя в кабинет ворвался начальник отделения, и поинтересовался, что здесь происходит. Мне пришлось пояснить ему, что следователь отказывается фиксировать показания моего подзащитного. Не могу никак понять, то их бесит, что показания люди давать отказываются, то сами они отказываются показания записывать. Бардак какой-то.

Возможно, это произошло потому, что показания по своей сути давались на того, кто эти показания фиксировал.
Данный конфликт был урегулирован начальником следственного отдела, который велел следователю писать все, что скажет Николай.

А Николай продолжал говорить обо всем том, о чем не так давно говорил мне.

Я предложил Николаю для обозрения протокол личного досмотра, абзац текста в котором, был в него вписан чернилами совершенно другого оттенка, чем основной текст протокола. Напомню содержания этого фрагмента текста: «На вопрос, имеются ли при вас предметы, запрещенные в гражданском обороте, осматриваемое лицо ответило, что имеется коробок со спайсом, который он приобрел для личного употребления».

С разрешения следователя я задал своему подзащитному вопрос:

Когда Вы подписывали данный протокол, Вы его читали?
- Да, читал, - ответил Николай.
- Этот текст был в протоколе в момент его подписания Вами? - я указал ему на текст, приведенный выше.
- Этого текста не было, - ответил Николай.

Следователь попыталась отвести мой вопрос, но видимо вспомнив указание своего начальника, записала и вопрос, и ответ на него.

Но этим допрос не закончился. Наступила его кульминация. Николай начал давать показания о том, как проводился обыск в его квартире… У нашей очаровашки руки опустились вниз, а в глазах поселилась паника.

Пишите, пишите, - подбадривая ее, сказал я.

Она написала.

Напоследок, девушка решила сама задать вопрос Николаю.

Вы звонили на указанный в протоколе номер?
- Нет, не звонил. Я вообще не звонил в этот день со своего телефона никому.
- Как не звонил?
- Вот так, не звонил и все, - ответил ей Николай.

Я достал из портфеля, заранее заготовленное мной ходатайство о приобщении к материалам дела распечатки детализации входящих и исходящих телефонных звонков с номера Николая в день его задержания.

Следователь, недоумевая, рассматривала очень короткую справку с детализацией звонков Николая. Из содержания справки было ясно, что Николаю в этот день поступило всего три входящих звонка, и то не с того номера, который проходил по делу, и ни одного исходящего!

Что это такое? Как так может быть, чтобы за целый день никому ни разу не позвонил? Я не верю, это липа! Я сама сделаю запрос в сотовую компанию!
- Это Ваше право, - сказал я и продолжил, - Но в этой справке есть ответ на Ваше сомнение. Обратите внимание на баланс…

Баланс был нулевым. И мне показалось, что после того, как следователь внимательно вглядевшись в детализацию, не только обратила свое внимание на баланс, но и поняла, почему же в этот день Николай никому ни разу не позвонил.

На этом, наше общение со следователем наконец-то закончилось.
Больше мы с ней не общались. Она про нас почему-то забыла. Ни привета, ни ответа.

Эпилог

Примерно через месяц от начальника НОН я узнал, что уголовное преследование в отношении Николая было прекращено. Но до сих пор всеми правдами и неправдами он уклоняется выдать мне копию постановления о прекращении уголовного преследования. Думается мне, что на самом деле дело просто приостановили по каким-нибудь надуманным основаниям с целью спустить его на тормозах. Срок предварительного следствия заканчивался два месяца назад.

Хотел направить письменное ходатайство о предоставлении информации о ходе расследования и принятии по делу того или иного процессуального решения, поскольку, предусмотренные законом сроки его производства, давно истекли. Но опасаюсь, что ответной реакцией может быть возобновление предварительного следствия, либо отмена постановления о прекращении уголовного преследования, в зависимости от принятого ими решения.