вера это что такое вера: определение — психология.нэс. Основы православной веры

Все словари Автомобильный словарь Архитектурный словарь Астрономический словарь Библейская энциклопедия Бизнес словарь Биографический словарь Большой бухгалтерский словарь Джинсовый словарь Кулинарный словарь Медицинский словарь Морской словарь Полиграфический словарь Политический словарь Психологический словарь Религиозный словарь Сексологический словарь Словарь воровского жаргона Словарь географических названий Словарь Даля Словарь Ефремовой Словарь имён Словарь иностранных слов Словарь компьютерного жаргона Словарь курортов Словарь лекарственных растений Словарь логики Словарь мер Словарь моды Словарь молодёжного слэнга Словарь народов Словарь нумизмата Словарь Ожегова Словарь по искусству Словарь по ландшафтному дизайну Словарь по мифологии Словарь русских фамилий Словарь символов Словарь синонимов Словарь фразеологизмов Словарь эпитетов Строительный словарь Толковый словарь Ушакова Финансовый словарь Энциклопедический словарь Энциклопедия Кольера Этимологический словарь Фасмера Этнографический словарь

Что такое Вера? Значение и толкование слова vera, определение термина

1) Вера - - в отличие от религиозной традиции, в науке В. понимается как позиция разума, принимающего некоторые положения, которые не могут быть доказаны. В этом смысле В. противоположна знанию. К знанию мы относим то, что может быть проверено, подтверждено, обосновано, доказано. Однако далеко не все убеждения человека могут быть подвергнуты проверке и обоснованы. Часть из них принимается нами без доказательства, так сказать, "на веру", мы верим в то, что эти убеждения истинны, полезны, хороши, хотя и не можем доказать это.

2) Вера - - 1) то же, что вероучение, т. е. система релит, взглядов, к-рых придерживается тот или иной человек (напр., христ., мусульм., будд. В.); 2) специфич. отношение к действительным или воображаемым объектам, явлениям (и соответствующее ему духовное состояние), когда их достоверность и истинность принимаются без теоретич. и практич. доказательств. Подобного рода В. (называемую слепой) противопоставляют знанию. Именно таким феноменом является В. религ., объектами к-рой выступают бог, ангелы, потусторонний мир, бессмертие души, догматы и т. д.; 3) термином «В.» обозначают также основанную на знании убежденность, уверенность человека в истинности тех или иных науч. или обществ.-политич. идей.

3) Вера - (от лат. veritas - истина, verus - истинный) - 1) духовная способность человеческой души непосредственно знать сокровенные слои бытия ("естины"), мистически пребывать в средоточии познаваемого предмета и интуитивно постигать сущности; 2) способность человека признавать адекватность своих чувственных образов воспринимаемым вещам и явлениям; 3) оценивание высказываний и иных форм опосредованного знания как истинных без достаточных логических и фактических обоснований. С этимологической точки зрения, выражение "проверить истинность утверждения" имеет тавтологический характер, поскольку "проверить" означает не что иное, как установить истину. От слова " вера " производны: достоверность, вероятность, верность, проверка, доверие, верование, вероисповедание и др. Многозначность слова "вера" часто ведет к недоразумениям, когда им обозначают разнородные реальности. Одно дело верить показаниям измерительных приборов или словам очевидцев, но другое дело верить в идею, аксиому, доктрину, теорию. Сохранять верность другу или авторитету вовсе не то же самое, нежели удостоверяться в чем-либо на собственном опыте. Подсчет вероятности (правдоподобности) некоторого события отличается от верования в интуитивное откровение сущности. Русскоязычный собирательный смысл термина "вера" недостаточен для дифференциации двух противоположных путей человека к сверхчувственному - (а) пути к скрытому миру через внешний опыт, знаки и понятия и (б) пути к Полноте Бытия (естине) через прямое пребывание человеческой души в вездесущем духе, прообразах, познаваемых оригиналах. В англоязычных странах термином "фэйтх" (faith) обычно обозначают духовное и сакральное отношение человека к бытию, истине, а светское и гносеологическое отношение к истине закреплено в термине "билиф" (belief). Целесообразно воспользоваться этой традицией и ввести в русскоязычный философский оборот два родовые понятия - "фэйтх-веру" и "билиф-веру". Будучи реальным компонентом космического целого, каждый индивид пронизан едиными для всего универсума незримыми связями, пребывает в них и переживает их. Непосредственное пребывание в связях бесконечного и целого бытия - предпосылка фэйтх-веры как непосредственного знания. Фэйтх-вера есть духовное влечение души к предельным основаниям бытия, мистическое пребывание в них, прямое видение трансцендентных сущностей и (или) субстанциальных связей. Фэйтх-вера, или духовная В., не является копией своего предмета и не описывается как субъективный образ (карта) объективного мира; она как бы слита с оригиналом. Между нею и ее предметом отсутствуют такие обычные для внешнего познания посредники, как идолы, идеалы, копии, знаки, символы и знамения. Ее предмет - не феноменальный, а ноуменальный мир. Фэйтх-вера может пониматься как подлинное начало человеческого познания и прямой источник информации о мире в целом и крупных сферах бытия. Пребывание в "вещах в себе" (в оригиналах) обусловливает духовной В. максимальную достоверность, тождество гносеологической истинности как соответствия знания действительности и онтологической истины (истины). Фэйтх-вера как влечение души индивида к беспредельному духу устраняет противопоставленность души и духа, субъекта и объекта, порождает неутилитарное отношение человека к безусловным духовным ценностям, оборачивается высшими внутренними чувствами любви и красоты. Потрясение от притяжения к бесконечному, от надежности, красоты и истинности космической жизни, испытываемое в фэйтх-вере, вызывает потребность выразить молчаливое непосредственное знание в словах, жестах и иных текстах. Три аспекта фэйтх-веры - положенность души в духе, интуитивная представленность сущностей и внерассудочная оценка созерцаемого совестью - требуют своего опосредованного развертывания и выражения. Оперируя идеальными образами сущностей и расчленяя универсум на части, человек переходит к опосредованному познанию мира. На уровне идеально-образного отражения единый мир видится множеством материальных тел, но внутренняя связь между вещами плохо просматривается внешним взором. Чувственный образ внешне данной вещи опосредован сложнейшими нейродинамическими процессами в человеческом организме. Достоверность чувственного образа вещи условна, относительна, искаженно-субъективна и принципиально отличается от безусловной достоверности фэйтх-веры. Билиф-вера сопряжена с косвенным отношением субъекта к объекту и с противопоставлением "я" внешнему миру. Субъект видит и понимает отделенный от него объект в зависимости от собственных потребностей, интересов, схем действия. Предмет же, превращаемый субъектом в познаваемый объект, утрачивает множество своих прежних жизненных связей и приобретает в определенной степени искусственный характер. Чтобы познавать внешний объект как чувственную данность, нужно быть вначале уверенным, что восприятия нас не обманывают и что объект тождествен познаваемому предмету. Освоение материальных явлений начинается с субъективной чувственной достоверности, которая сама по себе не ведет к подлинному знанию бытия. Билиф-вера начинается с этой формы достоверности, ее нельзя называть ни предельным основанием знания, ни знанием в собственном смысле. Ссылками на билиф-веру никогда не удавалось опровергнуть кредо субъективного идеализма, но именно благодаря своей фэйтх-вере ни один субъективный идеалист не решался до конца жить со своей философией. Субъективная достоверность ощущений и восприятий материальных объектов - первичная форма билиф-веры. Вторая форма этой В. обнаруживается в структуре рационального познания, связана с репрезентацией, идеалами культуры и авторитетными свидетельствами. Эту форму билиф-веры можно назвать доверием, т. е. ожиданием истины, надеждой на обладание ею некоторым косвенным способом. Доверие имеет вероятностный характер, ибо прямо не знает свой предмет. Доверия нередко добиваются методами убеждения, доказывания, подтверждения фактами, психологического давления. Доверие бывает заслуженным и незаслуженным, в него "входят" и из него "выходят". Доверие эталону, доверие идеалам культуры, доверие авторитетному мнению - разновидности доверия идеальному (репрезентативному) образу сверхчувственной реальности. Исполнение желаний, преследование целей и применение средств невозможны без доверия. Билиф-вера пронизывает всю структуру мышления и увеличивает силу мысли действенным чувством. Т. о., билиф-вера есть ориентированная на тварный и качественно разнообразный мир способность души относительно непосредственно (без достаточного основания) признавать истинность чувственных и рациональных образов в формах субъективной достоверности и доверия, уверенности и ожидания. Позволяя человеку усматривать некоторые признаки истинности субъективных образов внешнего мира, билиф-вера активно направляет процесс синтеза чувств, разума и воли в опосредованное знание и целеполагание. Принципиальное различение двух родов В. - фэйтх-веры и билиф-веры - позволяет преодолевать встречающееся в литературе отождествление "веры вообще" с религиозной В. (А. И. Введенский, П. Джонсон, К. К. Платонов); понятия светской и религиозной В. существенно различны. В то же время билиф-вера в конечном счете руководствуется тем целостным мироотношением, молчаливым и непосредственным, которое определяется фэйтх-верой. Различные понимания феномена В. проистекают из различий в трактовках источника знания. Обретение знания возможно путем погружения внутрь вещей - от внешних признаков к сущности качества или от прямой интуиции, прямо постигающей сущность, через знаки и образы к опосредованному знанию. Философы обычно рассматривают эти пути как проблему косвенного и прямого знания. Решение этой проблемы представлено двумя противоположными моделями. Согласно одной модели, человек способен иметь только опосредованное знание. Например, Гегель определял знание как гармоническое единство субъективно-достоверной чувственности и понятия предмета; знать предмет - значит понимать его сущность и представлять себе, как эта сущность проявляется. Никакого непосредственного знания сущности, согласно Гегелю, быть в принципе не может. Этот взгляд был развит рядом современных отечественных философов (Ю. П. Ведин, П. В. Копнин, М. Н. Руткевич). Согласно второй модели, человеческое познание начинается с непосредственного пребывания души в подлинной реальности, и прямое знание этой реальности есть первичный внутренний свет, отличающийся от тусклого внешнего света. Благодаря внешнему свету образ восприятия получает субъективную достоверность. Внутренний же духовный свет - это прямое знание бытия и подлинная достоверность фэйтх-веры. Эту модель по-разному обосновывали Сократ, Платон, Бернар Клервосский, Н. Кузанский, Н. О. Лосский, С. Л. Франк и др. Например, Платон доказывал возможность прямого знания подлинных сущностей ("объективных идей") тем, что когда-то наши души прямо лицезрели идеи, но после переселения с небесной родины в грубую земную обитель у душ осталось только воспоминание об идеальном мире. С. Л. Франк выводил утверждение о первичности непосредственного знания (фэйтхверы) из посылки о том, что подлинной достоверностью обладает лишь наше знание о незнании и непостижимости безусловного бытия. Обе модели основываются на сильных аргументах, ни одну из них невозможно полностью опровергнуть или до конца отстоять сугубо рациональными и логическими способами. Отказываясь от рациональных доказательств в пользу существования фэйтх-веры как исходного и прямого знания естины, эзотерическая традиция в религии и философии отстаивает реальность фэйтх-веры указанием на личный внутренний опыт людей. Если физические органы зрения и слуха позволяют видеть внешние объекты в отраженном материальном свете и слышать внешние звуки, то духовное зрение и духовное ухо внутри человеческого сердца непосредственно усваивают гармонию горнего мира. За критерий непосредственного знания мистики принимают откровение внутри нас духовного света. Ведические гимны повествуют о форме Агни, всемирном первозданном огне-свете, проникающем все сущее и стоящем за осязаемым огнем. Пророк Зороастр говорил, что Предвечный создал посредством живого Глагола небесный свет, семя Ормузда, начало материального света и огня. В Библии говорится, что создание Света предшествовало творению материальных светил. В мистическом учении Гераклита речь идет именно о внешне невидимом Огне, скрепляющем воедино весь космос. Теософские учения об астральном свете по-своему воспроизводят тайную доктрину Глагола-Солнца религий Древнего Востока и античной Греции; в этих учениях " мировая душа " трактуется как посредник между "абсолютным духом" и материей. Представление о духовном свете, открывающемся нам в фэйтх-вере, выступает идейным архетипом философских концепций о механизме "открывания сущностей": сущность проявляется, просвечивает, предстает через явления, видимости. Тема фэйтх-веры остается вечной проблемой религии и гносеологии. Дает ли фэйтх-вера истинную достоверность жизни и позволяет ли она переживать отсутствие принципиальной преграды между "моим Я" и миром свободного духа? Почему попытка ответить на этот вопрос делит людей на оптимистов и пессимистов? Оптимисты, по словам Ф. Ницше, разделяют аполлоновский восторг в отношении переживания мира, пессимисты же предпочитают дионисийское мироотношение, смотрят на жизнь как на страдание, хаос, самораспад. Конфликт между фэйтх-верой и билиф-верой, вероятно, постоянно воспроизводит экзистенциальную дискуссию о смысле жизни. Теологи и философы, признающие феномен фэйтх-веры, расходятся между собой по вопросу о характере содержания этой В. у разных людей. Если бытие одно и едино, то пребывание в нем в духовном смысле должно обусловливать одинаковое содержание фэйтх-веры разных людей; все религии учат об одном и том же Боге, но косвенно выражают первичное знание об абсолюте по-разному. Таков ход мысли сторонников одинаковости содержания фэйтх-веры людей, размышляющих о Боге. На это можно возразить тем, что содержание непосредственного знания об абсолюте зависит не только от абсолюта, но и от особенностей персональных душ, пребывающих в прямом контакте с бесконечным духом. Всякая В. имеет свой предмет, иначе ее нельзя отличить от неопределенного переживания или от предмета неверия. фэйтх-вера не только направлена на прямо открывающееся ей содержание, но и не сомневается в подлинности своего предмета. Тем самым она противоположна неверию, скептицизму, солипсизму и нигилизму. В зависимости от особенностей своего предмета фэйтх-вера приобретает разные формы. Математики-неоплатоники говорят об особой математической интуиции, прямо и несомненно знающей потенциальные бесконечные сущности (Л. Э. Брауэр, Г. Вейль, А. Гейтинг). Многие теоретики искусства указывают на эстетическую интуицию, благодаря которой человек непосредственно улавливает гармонию бытия (Платон, Шеллинг, Кроче). Кант восхищался "априорным моральным законом" в душе каждого человека, а этики-иррационалисты предполагают, что интуиция должного лежит в основе поведения людей и предопределяет неожиданные решения в неповторимых жизненных ситуациях. Н. О. Лосский и К. Ясперс вычленили особую философскую веру-интуицию: философская идея вначале открывается нам интуитивно, эмоционально и не имеет образной формы, а лишь затем ищет своего выражения в образах и понятиях, ориентируясь на дух и материал культуры своей эпохи. Если религиозная фэйтх-вера есть непосредственное, священное и в экстазе переживаемое знание индивида о своей реальной или восстанавливающейся связи с абсолютом, то философская фэйтх-вера обычно лишена сакральности и не ориентирована на установление личной связи с абсолютом. Философская фэйтх-вера сопряжена со стремлением сосредоточиться на какой-либо конкретно-всеобщей грани бытия и выделить ее в значении доминирующей. Открытая интуицией грань бытия наделяется статусом субстанции, каковой могут мыслиться вода, воздух, огонь, атом, воля, инстинкт, разум и т. п. Человеческая душа способна ко всем видам фэйтх-веры. В реальном индивиде одновременно совмещены сторонник определенной религиозной конфессии, адепт некоторого философского направления, научной школы и т. д. Поэтому религиозное, философское, художественное и т. п. в фэйтх-вере образуют взаимопроникающее содержание. Следует различать религиозную фэйтх-веру и билиф-веру, участвующую в религиозном освоении мира. Потребность выразить непосредственное знание о связи человека с абсолютом вызывает процесс опосредованного религиозного познания, составленный чувственными образами явлений и понятиями рассудка. Согласуясь друг с другом, искусственные наглядные образы признаков абсолюта и понятия о Творце и Его творениях постепенно образуют разновидности косвенного религиозного знания. Такое знание выражается в текстах, среди которых первостепенную роль играют Священные Писания. Билиф-вера, сама по себе не являющаяся знанием, непременно участвует в формировании и трансляции опосредованного религиозного знания. Именно ее чаще всего имеют в виду, когда говорят, что В. и знание - не одно и то же и что В. и знание могут противоречить друг другу и дополнять друг друга. Сколь бы ни были великими пророки, стоявшие у истоков Писаний и сколь бы искренне и точно они ни пытались выразить свою фэйтх-веру вербальными средствами (пусть даже "рука Бога водила их пером"), тем не менее слова любого национального языка недостаточны для адекватной передачи мистического переживания Полноты Бытия. Пророки чаще прибегают к притче. Священное Писание выражает опосредованное знание. Первое прочтение Писания человеком, ищущим В., основано на билиф-вере, но это прочтение может пробудить дремлющую в душе фэйтх-веру, критерием совести которой проверяется содержание священного текста. Искренне выбрав для себя " истинное " Писание, человек доверяет ему потому, что именно в нем видит относительно полное выражение испытываемой им фэйтх-веры. Не будучи гением в передаче Откровения, обычный человек редко способен ясно выразить свою фэйтх-веру дискурсивными средствами, а потому, произведя выбор того или иного Писания, он рассказывает другим людям о своих убеждениях словами авторитетного для него текста. Прогресс в религии происходит с появлением нового истинного пророка, воплощающего прежде неизрекаемые моменты фэйтх-веры в емких и общезначимых дефинициях. Одни верующие стараются достигнуть гармонии между фэйтх-верой и билиф-верой, другие же не стремятся объективировать свое прямое знание истины, ограничиваясь содержанием своей интуиции и не примыкая к той или иной конфессии. Фэйтх-вера слепа в смысле своей невоплощенности в формы внешней визуальности, но она не слепа в том смысле, что подпадает под общее понятие зрения, представляя собой духовное зрение. Опосредованное знание дополняет и в некоторой мере раскрывает непосредственное содержание фэйтх-веры, тем самым делая эту В. разумной, знающей, зрячей, но оно никогда не поглощает ее полностью и не рационализирует ее без остатка. В богословии и философии никогда не прекращается спор о том, следует ли полагаться на фэйтх-веру или на рациональное знание. К. С. Ф. Тертуллиан (160 - 220) выдвинул формулу "Верую, ибо абсурдно" и учил о пропасти между духовной В. и рассуждающим разумом. Августин Блаженный (354 - 430) выводил иную формулу - "Верую, чтобы понять". Ансельм Кентерберийский (1033 - 1109) понимал фэйтх-веру как предпосылку рационального знания и утверждал: "Не ищу уразуметь, дабы веровать, но верую, дабы уразуметь". П. А. Флоренский объединил эти три формулы в концепцию стадий В.: она восходит по ступеням от "Верую, ибо абсурдно" через "Верую, чтобы понять" к "Понимаю, чтобы верить". Фома Аквинский (1225 - 1274) делил догматы В. на рационально постижимые ("Бог существует") и рационально не постижимые ("Мир сотворен из ничего"). На Сансском соборе (1140) произошло знаменательное столкновение сторонников опоры на разум в лице Петра Абеляра (1079 - 1142) и сторонников интуиционализма, представленных Бернаром Клервосским (1091 - 1153). Абеляр учил, что нельзя уверовать в то, чего ты предварительно не понял, на что Бернар возражал: от В. нет толку, когда она ищет разумных доказательств. Дискуссия, практически не начавшись, была психологически выиграна Бернаром. Примером аналогичной дискуссии в наше время может быть диспут, состоявшийся по радио между неотомистом Ф. Коплстоном, признающим первичность фэйтх-веры, и атеистом позитивистского толка Б. Расселом. Но этот диспут мало что добавил к эволюции проблемы соотношения В. и знания, фэйтх-веры и билиф-веры. Пантеистические религии ориентируют верующих на совершенствование фэйтх-веры и не требуют ее логического выражения. Напротив, теистические религии предписывают придерживаться билиф-веры - доверять Писанию, догматам церкви, соборному разуму Образцом верующего человека иудаизм, христианство и ислам представляют Авраама, доказавшего свою преданность Иегове и поведавшего людям о завете с Богом. Понятие "верность" означает следование (соответствие) В. Д. В. Пивоваров

4) Вера - (филос.) означает признание чего-либо истинным с такою решительностью, которая превышает силу внешних фактических и формально-логических доказательств. Это не значит, что истины веры не подлежат никаким доказательствам, а значит только, что сила веры зависит от особого самостоятельного психического акта, не определяемого всецело эмпирическими и логическими основаниями. Так например, мы безусловно верим в существование внешнего мира самого в себе (независимо от его явления для нас), признаем такое его существование бесспорною истиною, тогда как рациональные доказательства этой истины, представленные доселе философами, строгой критики не выдерживают и во всяком случае спорны и не разрешают всех сомнений. Если вера утверждает более того, что содержится в данных чувственного опыта, она имеет свой корень вне области теоретического познания и ясного сознания вообще. Основания веры лежат глубже знания и мышления, она по отношению к ним есть факт первоначальный, а потому и сильнее их. Она есть более или менее прямое или косвенное, простое или осложненное выражение в сознании досознательной связи субъекта с объектом. Чем проще, общее и неизбежнее эта связь, тем сильнее соответствующая ей вера. Так, всего сильнее мы верим в бытие внешнего мира, потому что эта вера лишь отражает в нашем сознании тот первоначальный, простой и неустранимый факт, что мы, т. е. данный субъект, есть часть общего бытия, член всемирного целого. Так как этот факт предшествует всякому мышлению и познанию, то и определяемая им вера не может быть устранена никаким мыслительным и познавательным процессом. От веры в собственном смысле следует различать уверенность и доверие. Вл. С.

5) Вера - - одно из основных базовых свойств информационных систем (и интеллекта), обусловливающих саму возможность их существования, обусловленное, в свою очередь, ограниченностью ресурсов (как самой информации, так и возможностью ее обработки), заключающееся в том, что на начальном этапе познания действительности система удовлетворяется не истинным, а первым попавшимся, достаточно адекватно отражающим действительность решением из категории псевдоправильных (правдообразных) и, на первый взгляд, безопасных. Такое решение берется из предшествующего удачного опыта, при этом система объективно вынуждена рисковать собственным будущим. Если система угадает и будет продолжать существовать дальше, то это решение станет ее опытом. С феноменом вера тесно связаны понятия степень риска, правда и ложь. На непринципиальных направлениях бытия вера начинает жить самостоятельной жизнью, что вполне понятно, так как получает подкрепление: система действительно продолжает существовать, ведь направление, с точки зрения выживания, непринципиально. Достаточно долгое существование веры, при появлении предприимчивых и талантливых людей, умеющих непринципиальные направления бытия превращать в источники собственного существования (бытия), превращает ее в профессиональное искусство - церковь или религию. Интеллектуально ориентированные системы по мере развития (увеличения имеющихся в их распоряжении ресурсов) стремятся уменьшить степень неопределенности и заменить веру знанием на всех направлениях бытия. В книге Ю.Бохеньского "Сто суеверий" сказано: "Согласно другому предрассудку, вера - акт неразумный, в том смысле, что у верящего нет никаких разумных оснований для веры. В действительности же психически здоровый человек не может считать истинным какое-то положение, то есть верить в него без каких-либо доводов в его пользу, не имея на то достаточных оснований". Ассоциативный блок. Трудно, ох, очень трудно отнести церковь к системам, интеллектуально ориентированным.

6) Вера - важнейший феномен внутреннего, духовного мира человека, непосредственное принятие сознанием тех или иных норм и ценностей как, безусловно истинных, психологическая установка индивида на приятие чего-либо за реальное, эмоциональный способ освоения мира, предполагающий принятие информации о нем без теоретических и практических доказательств, без индивидуальной проверки; является альтернативой сомнению – критическому восприятию разумом любой информации. Вера - человеческая потребность принимать события такими, какими их хочется воспринимать, способность оценивать реальность из глубин человеческого существа. В нашем сознании вера обычно соотносится с религией. Однако вера обнаруживается не только в ней. В английском языке, например, существуют два слова: убеждение, теоретическая вера в то, что нечто есть и религиозная вера. Философское понимание веры шире, она часто не имеет сакрального, то есть священного, содержания. Вера – это психологическая установка индивида, принимающего то, что еще необосновано должным образом, за реально существующее. Спецификой философской веры будет ее предмет: бытие человека в мире и мира в человеке. Например, вы убеждены, что будущее за человечеством, живущим по законам мудрости как высшей формы устроения бытия людей! Разве вы пророк и можете судить о будущем безоговорочно? Нет, конечно, ваше убеждение в том, что человечество ждет прекрасная жизнь, покоится на определенной настроенности души. Это и есть вера... Вера вырастает ив самых глубин человеческого естества. Человек не может жить без веры, ибо он не просто существо, действующее на основе инстинкта. И не просто вместилище рассудка. Загадочен, многосторонен человек. И его внутренний мир непременно должен включать в себя интуицию, развитое чувство веры во что-то: в Бога, Космическую Мудрость, в Добро, в Спасение, в Счастье, в Судьбу... Человек способен разочароваться в своей вере и отойти от нее. В одном отказано человеку – он не может быть, то есть жить без веры.

7) Вера - : 1) Faith- вера путь в объективный духовный мир в форме непосредственного пребывания души в том или ином вездесущем духе; эта вера есть духовное влечение души к предельным основаниям бытия, мистическое пребывание в них, прямое видение трансцендентальных сущностей и (или) субстанциальных связей. 2) Belief-вера путь к скрытым сущностям через вещественные инстанции и внешние органы чувств; эта вера есть ориентированная на тварный и качественно разнообразный мир способность души относительно непосредственно (без достаточного основания) признавать истинность чувственных и рациональных образов в формах субъективной достоверности и доверия, уверенности и ожидания.

8) Вера - - глубинная общечеловеческая универсалия культуры, фиксирующая комплексный феномен индивидуального и массового сознания, включающий в себя такие аспекты, как гносеологический (принятие в качестве истинного тезиса, не доказанного с достоверностью или принципиально недоказуемого), психологический (осознание и переживание содержания данного тезиса в качестве ценности, решимость придерживаться его вопреки жизненным обстоятельствам и сомнениям, выступающая глубоким мотивационным фактором личной жизненной стратегии - вплоть до самоотречения: "верю" как "верую") и религиозный (при отнесении содержания объекта веры к сфере сверхъестественного). При всем рационализме западной традиции феномен В., тем не менее, осмысливается в ее контексте в качестве ценности высшего порядка, и категория В. выходит в фундаментальную для европейской культуры аксиологическую формулу "В. - Надежда - Любовь ". Семантическая аранжировка и статус феномена В. в той или иной культуре во многом зависят от специфики соответствующей религиозной традиции, - в первую очередь, от принадлежности или непринадлежности последней к такому направлению, как теизм. Религии теистского типа, центрированные вокруг феномена В., задают в осмыслении категориального строя культуры аксиологический вектор ее акцентировки как ценности. Дисциплинарно теологическая интерпретация В. предполагает ее истолкование не только и не столько как умственной убежденности в бытии Божьем, сколько как тотальную эмоционально-психическую установку переживания себя как пребывающего "в руках Божьих". В рамках зрелого религиозного сознания на основе В. оформляется вероучение как система догматов, т.е. аксиоматических положений (греч. dogma - решение, мнение, общепринятое положение), принятие которых является необходимым условием подключения к той или иной религиозной традиции и осмысленных в рамках этой традиции как боговдохновенный (в христианстве "богодухновенный") результат откровения, выраженный в сакральных текстах. Соединение вероучения со специальной религиозной деятельностью (отправление культа) в рамках определенной церковной организации конституирует соответствующую конфессию (лат. confcssio - вероисповедание). Официальная формулировка основополагающих догматов конкретного вероучения составляет его Символ Веры. Особой статус и значение феномен В. приобретает в религиях теистического направления (собственно, теизм и конституируется как вероучение, фундированное представлением о персонифицированном характере божества, предполагающем лично прочувствованную и напряженно переживаемую В.). Эволюция теизма может быть рассмотрена как усиление позиции В. и все более ощутимая ее акцентуация. Так, применительно к христианству, если в средние века В. воспринималась как данность верующего сознания и выражалась, в первую очередь, в благих делах и праведности поведения (медиевальное religious как синоним монаха) и послушания ("и бесы веруют и трепещут"), то в протестантской сотериологии доминирует постулат о спасении "В. единой" (принцип sola fide). В. как глубинная установка теистического сознания предполагает верность и доверие Богу (ср. однокоренные и родственные faith - faith - faithfulness в англ., вера - доверие - верность в русск. и т.п.). В качестве важного компонента В. выступает также уверенность в "воссиянии благодати" и благости личной судьбы, препорученной промыслу Божьему. Логическим следствием этой установки выступает оформление молитвы как канонического текста (в противоположность импровизации языческого обращения к божеству): следует не обращаться ко Всевышнему с конкретно сформулированными просьбами (проявлять недоверие, как бы подсказывая нужное благодеяние), но славить, положась на мудрость Провидения (см. исполнение в христианском богослужении в качестве молитвы текста Никео-Цареградского Символа Веры - "Верую"). К феноменам этого же ряда относится и поступательное доминирование в истории христианства внутренней глубинно-личной В. над внешне культовыми ее проявлениями ("в душе своей верую"), а также преобладание значимости "В. душевной" как основания дарованной благодати над так называемыми заслугами: от библейского "по вере вашей да будет вам" до лютеранского "во что веришь, то и имеешь". Доверие к Богу предполагает отказ от своего рода подстраховки, стремления обеспечить себе милость Божию эквивалентно-торговым обменом в рамках исполненного обета, равно как и стремление гарантировать эту милость юридически справедливым договором о вознаграждении праведности благодатью: уже в раннем христианстве формулируется тезис о "даром дарованной благодати" (Августин), в протестантизме сама В. понимается как внушенная Богом "тогда и там, когда и где богоугодно было Богу" (Лютер) и - более того - внушенная именно тому, кого он изначально сам, а не по заслугам избрал "ко спасению" (максимальное выражение презумпции доверия к Богу): В. даруется свыше, и к общению с Богом приходят только через "сокрушение сердца". В контексте европейской культуры гносеологическая позиция В. не может не придти в противоречие с общекультурными установками рационализма. Собственно, это отмечает уже Библия: "Еллины ищут мудрости, но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых" (1 Кор, 1: 22, 27). Столкновение В. с рациональной критикой, теоретически могущее осуществляться в различных формах, фактически представлено тремя исторически сложившимися их вариантами: 1) ортодоксальная форма ("верую, дабы уразуметь") - позиция, официально принятая церковным каноном (авторство принадлежит Ансельму Кентерберийскому); 2) вольнодумствующая форма ("разумею, дабы уверовать") - позиция, отторгаемая ортодоксальной церковью в качестве ереси (авторство принадлежит Пьеру Абеляру); 3) экстремальная форма ("верую, ибо абсурдно") - знаменитое credidile est quia ineptum) - позиция, являющаяся завершенным и логически абсолютным выражением самой сущности В. как гносеологической установки, не нуждающейся в рациональных основаниях и обоснованиях, но в силу своей крайности не выступившая в качестве официальной (авторство, приписанное традицией Тертуллиану, восходит к более раннему периоду - нач. н.э.). Проблема соотношения разума и В., сыгравшая в истории христианства чрезвычайно значительную роль, проявляет свою остроту далеко не сразу, вызревая имплицитно. Эпистемологическая амбивалентность патристики, например, не фиксируется на уровне рефлексивной самооценки как проблема: Ориген ставит задачу синтеза античной философии (платонизма и стоицизма) с христианством; преемственность с античной философской традицией беспроблемно фиксирует Юстин; " Рассуждение о воскресении мертвых" Афинагора как жанрово, так и методологически восходит к древнегреческому типу философствования. Экстремальная позиция Тертуллиа-на, демонстрирующего принципиальное дистанцирование от античного наследия и утверждающего несовместимость христианской веры с языческой мудростью, так и остается до поры до времени экстремальной, не получая широкой адаптации в массовой традиции. В целом, по оценке Жильсона, патристика есть не что иное, как соединение античной философии с христианством". Даже Августин без каких бы то ни было оговорок методологического характера формулирует задачу теологии как задачу "познать в свете разума принятое В."; в работе "О христианской науке" (!), характеризуя "высшую истину" как сверхразумную, он, вместе с тем, определяет статус опытных (медицина, астрономия) и математических наук, утверждая, что с их помощью человек постигает Божественное откровение. Позднее Беда Достопочтенный (ок. 673-755) усмотрит свою цель в согласовании знаний о природе и истории с библейским знанием (эта установка нашла свое практическое воплощение в составленных им пасхальных таблицах, рассчитанных наперед вплоть до 1064, посредством которых исторические события привязывались к летоисчислению от рождества Христова). Однако, в средние века увлеченность христианской теологии аристотелизмом (квинтэссенцией античного методологического рационализма!) эксплицитно поставила проблему соотношения разума и В., эксплицировав тем самым глубинную внутреннюю противоречивость теологии как попытки рациональной концептуализации принципиально иррационального. В качестве попытки снятия этого противоречия в рамках средневекового христианства концептуально оформляется концепция единства знания и веры, идущая от патристики (Климент Александрийский и Ориген), - конституируется теория "двойственной истины", основанная на принципе разделения сфер В. и знания. Классическим выразителем этой позиции является Иоанн Дуне Скот, разделивший теологию и философию по критерию предметности (если предмет теологии - Бог, то философии - бытие) и презумпции, исходя из которой философия может мыслить Бога не как такового, но лишь в качестве бытия (Гегель сказал бы "инобытия"), но это неадекватное постижение, ибо о сверхъестественных явлениях невозможно мыслить на основе чувственного опыта. По формулировке Гуго де Сент-Вик- тора (ок. 1096-1141), содержание догматов может быть или выше разума, или согласно с ним, но никогда ему не противно. Иоанну Солсберийскому (ок. 1115 - ок. 1180) принадлежит генерально интегрирующий тезис о принципиальной невозможности противоречия между теологией и философией в силу радикального различия их предметных областей: спасения души - с одной стороны, опытного логико-рационального познания природы - с другой. (В мусульманской параллели аналогичная позиция в аналогичном контексте была высказана Ибн Рушдом.) На базе теории "двойственной истины" в средневековой культуре актуализируется интерпретация бо-гопознания как осуществляемого двумя путями: естественным образом (через познание сотворенного мира, несущего на себе отпечаток благости Творца) и сверхъестественным (непосредственно, через откровение). На основе этой дифференциации в средневековой культуре конституируются в ставшем виде схоластика и мистика с их альтернативными программами - соответственно - рационального обоснования религиозных догматов посредством логических методов аргументации, с одной стороны, и культивации практики непосредственного узрения истины в акте Божественного откровения - с другой. Принципиальная конъюнктивность концепции "двойственной истины" задает ей неопределенный аксиологический баланс (в отличие от полной ясности исключающей дизъюнкции), делая ортодоксальную формулу "верую, дабы уразуметь" по сути амбивалентной: если ортодоксальная схоластика томизма истолковывала ее в смысле независимости истины В. от позитивного знания, то мыслители Шартрской школы - в смысле независимости разума от В.; Сигер Брабантский (ок. 1240 - ок. 1281) - в смысле возможности и дозволительности для истины рационального знания приходить в прямое противоречие с истиной откровения (как, например, выдвинутая им теория вечности мира, противоречащая идее креационизма); а Роджер Бэкон - и вовсе в смысле зависимости теологии от наук. Строго говоря, именно и только Ансельм Кентерберийский как первый схоласт мог позволить себе свое безболезненно недизъюнктивное "верую и понимаю". К 13 в. обострение ситуации уже требовало эксплицитно сформулированной и официально санкционированной уточненности. Исходные постулаты таковой были предложены Фомой Аквин-ским: принцип гармонии разума и В. зиждется на приоритете догматов В., зафиксированном в абсолютном варианте: в случае, если рациональные выводы противоречат откровению, то это свидетельствует об ошибке в рассуждении. Кроме того, догматы были дифференцированы Фомой на постижимые рационально, т.е. выступающие предметом как теологии, так и философии (догматы о существовании Бога, бессмертии души и др.), и рационально непостижимые, недоступные логике и потому выступающие предметом исключительно теологического познания (догматы о троичности Бога, сотворенности мира, первородном грехе и т.д.. В томистской системе отсчета религиозные догматы и принципы рационального познания очерчивают автономные и не пересекающиеся эпистемологические ареалы теологии и философии. Однако, в методически-просветительских целях теология может использовать рационально-объяснительный потенциал философии, чтобы адаптировать эзотерические истины откровения к восприятию их массовым сознанием (Фома Аквинский актуализирует знаменитый тезис "философия есть служанка теологии", авторски восходящий к Иоанну Дамаскину). В рамках этого подхода оформляется официальная позиция ортодоксальной церкви по проблеме соотношения знания и веры. Уже в 1277 Парижский епископ Тамье осудил теорию "двойственной истины" как унижающую теологию, - ортодоксальная церковь заострила аспект непротиворечивости позитивных знаний истине библейского текста как необходимое подтверждение их истинности (см. борьбу католической церкви против гелиоцентризма: гонения на Коперника, казнь Бруно, осуждение инквизицией Галилея, которое в 1979 папа Иоанн Павел II предложил отменить как несправедливое). В целом, исторически отношение церкви к рациональному знанию эволюционирует от анафемы рационализму в знаменитом "Силлабусе" ("Перечне человеческих заблуждений нашего времени", 1864) до тезиса "церковь - друг науки" в энциклике папы Пия XIII и конституции II Ватиканского Собора " Радость и надежда. О церкви в современном мире", констатирующей необходимость позитивной оценки научно-технического прогресса и адаптации к его последствиям, в том числе и ментальным. Однако, если говорить не о внешней, рефлексивно выраженной позиции, а о глубинных парадигмальных основаниях, то можно утверждать, что аксиологическое и содержательное влияние рационалистического культурного контекста европейской традиции как мировоззренческого фона эволюции христианства всегда задавало глубинную интенцию христианского вероучения к рациональности (при безусловной констатации доминанты В.). Так, базовая отрасль христианской теологии - апологетика, именуемая также "фундаментальной теологией" или "основной теологией", целевым образом центрируется вокруг проблемы защиты (оправдания) вероучения с помощью доводов, обращенных к разуму (опять же, разумеется, при оговорке, что понятые разумом догматы должно принять "на В."). Протестантизм, логически последовательно реализуя установку на спасение "В. единой", не культивирует апологетическую теологию, заменяя ее " учением о принципах" и аргументируя это тем, что укорененная в живом чувстве В. не нуждается в рационально-логическом обосновании. Феномен В. центрирует вокруг себя значительную проблематику и в рамках философской традиции: как в сугубо гносеологическом, так и в более широком - общеантропологическом - планах. Во 2-й половине 18 в. в германской философии оформляется течение "философии чувства и В.", задавшее исходный импульс разворачивания в истории философии традиций интуитивизма, философии жизни, экзистенциализма. "Философия чувства и В." отвергает "рассудочное знание", оцениваемое как неспособное открыть человеку в нем самом " безусловный источник свободы воли" (Ф.Г. Якоби). На передний план выдвигается "непосредственная данность" человеческому сознанию мира вещей (содержательное влияние философии Юма). Эта "непосредственная данность" синонимически обозначается Якоби как "В.", " чувство ", "откровение", "разум" в противоположность рассудку (предвосхищение кантовской их дифференциации). В силу понимания В. в качестве универсального пути познания, Якоби не делает разницы между реальностью чувственного (естественного) и сверхчувственного (абсолютного) бытия - и то, и другое равно выступают содержанием В., подобная "непосредственная данность" абсолютного бытия задает особый тип бытия индивидуального. Тонко уловив ностальгическую тоску человека нетрадиционного общества по вписанности в общину, растворенности патерналистского сознания в общности, т.е. по утраченным вере и уверенности, Якоби формулирует модель гармоничного индивидуального существования, основанного на В. Пребывание человека в мире (предвосхищение экзистенциалистской "заброшенности") "спасено и оправдано" именно "непосредственной данностью" ему абсолютного бытия. Человек переживает (верит, чувствует и знает одновременно) "данность" абсолюта, который, в свою очередь, открывает ему "непосредственную данность" истока его личной индивидуальности и свободы воли как основы его причастности к абсолюту - апофеоз индивидуальности через поглощенность всеобщим. Аналогично, философская концепция И.Г. Гамана фундируется радикальной критикой рационалистической культуры Просвещения: единство личности понимается им как комплексное, и его тотальность гарантируется "непосредственным знанием", синонимичным В., которое противостоит дискурсивному рационализму. Идеи "философии чувства и В." были восприняты современной западной философией как в рамках человеко-центристской проблематики (философия жизни, экзистенциализм), так и в рамках проблематики гносео-центристской (интуитивизм, иррациональные версии концепции непосредственного знания после Бергсона). Категория В. занимает значительное место в философии экзистенциализма, осмысливаясь как "философская В." (Ясперс), синтезирующая в себе "В. в Бога" и "В. в науку". Феномен В. занимает центральную позицию в неотомизме, придерживающемся модернизированной формулировки концепции "двойственной истины": "законная автономия религии и науки" и "законная автономия науки в рамках законной автономии земных ценностей" (Иоанн Павел II) Синтетизм современной культуры и тенденция науки к междисциплинарному синтезу понимается как основа для очерчивания ареала "пограничных вопросов" между теологией, философией и естествознанием; осознание естествознанием ограниченности своих сугубо рационалистических методов, не позволяющих ему воспринять сферу В. в качестве своего предмета, по оценке неотомизма, создает " новое лицо" естествознания (О. Шпюльбек, Р. Кариш, Д. Бонифаци, И. Ратцингер). В контексте заданного приоритета В. конституируется "интегрирующая функция междисциплинарного диалога " теологии, философии и естествознания, включающая в себя конвергенцию теологической, философской и конкретно-научной аргументации, формирование "конвергирующей" синтетической истины (К. Ра-нер, Х. Фриз, Ф.Рау). М.А. Можейко

9) Вера - - состояние предельной заинтересованности, психол. установка, мировоззренческая позиция и целостный личностный акт, состоящие в признании безусловного существования и истинности чего-либо с такой решительностью и твердостью, к-рые превышают убедительность фактич. и логич. доказательств и не зависят от них вопреки всем сомнениям. В. тесно связана с "доверием" и "верностью", но не сводится к ним и сопровождается ими лишь после того, как Бог начинает пониматься в качестве личности. Сложность и неоднозначность феномена В. обусловила разнообразие истолкований ее сущности и функций. В. сопоставляется со знанием или противопоставляется ему. При этом В. понимается, прежде всего, как уверенность в недостоверном или недостаточно достоверном знании, т.е. таком знании, основания к-рого не даны или скрыты. Однако такое понимание очень легко превращается в абсолютизацию субъективного упорства и вытекающего из него своеволия, а В. сводится к верованиям. С др. стороны, верования далеко не всегда служат источником анархич. или просто индивидуалистич. своеволия. Ведь в данном случае следовало бы говорить, скорее, о галлюцинациях и навязчивых идеях, разлагающих саму ткань человеч. общности. Общие верования, напротив, образуют условие и фундамент совместной жизни людей. К таким верованиям относится, напр., уверенность в существовании внешнего мира, в неизменности действия законов природы, в том, что в опр. условиях люди будут действовать опр. образом и т.д. В конечном счете, речь идет о вероятности, о выборе из разных предположений того, к-рое наиболее приближено к знанию. Иными словами, верования - это знание, в к-ром В. должна присутствовать в минимальной степени, хотя и не может быть исключена полностью. Верования неразрывно связаны со знанием человека о мире и о самом себе. Однако если знание создается, то верования служат основой человеч. отношения к миру вообще - и созерцательного, теор., и практического, поскольку это отношение уже предполагает "пребывание в уверенности". Именно верования обеспечивают такое отношение человека к миру, когда он может "полагаться на что-то", и эта позиция является предпосылкой мысли и действия. Верования играют важную роль в конституировании человеч. реальности, поскольку исходный уровень "реальности" состоит именно из того, на что человек в своей жизни "полагается" и что исключает сомнения. От идей или даже от системы идей человек в состоянии отказаться или не принимать их с самого начала, но это означает, что он в них сомневается или не верит. Сомнение, в свою очередь, является аспектом верования, и в сомнении, как и в веровании, пребывают. Сомнение живет и действует по тем же законам, что и верование, и в сомнение верят так же, как, напр., в разум. Поэтому сомнение также участвует в конституировании человеч. реальности. Если верование конституирует реальность устойчивую и однозначную, то сомнение - реальность неустойчивую, неоднозначную, на к-рую нельзя "положиться". Это - столкновение двух верований, разрушающее устойчивость человеч. реальности и, стало быть, уверенность в ней. Следовательно, именно сомнение выступает источником мысленного конструирования мира, и мысленные конструкции сознательно создаются именно потому, что из соответствующей области ушли верования. Роль верований в человеч. жизни выявляет динамич. характер той реальности, в к-рой живет человек. Она не дана изначально и в качестве нек-рой первозданной реальности, а является плодом усилий и изобретательности людей, создавших предшествующее состояние культуры. Эти усилия и приобретают вид верований, наслаивающихся на все то, с чем человек когда-либо сталкивался в себе и вокруг себя и что представляет собой загадочную незавершенную последовательность возможного и невозможного. Иными словами, мысленные конструкции, превратившиеся в верования, составляют существеннейшую часть того наследия, к-рое ранние этапы развития культуры оставляют будущему. Так создаются разл. воображаемые миры, к-рые благодаря забвению истоков отождествляются с первозданной реальностью (в частности, таков механизм формирования представлений о времени и пространстве). Верование становится уверенностью, способ приобретения к-рой остается неизвестным или скрытым, но и верования подвержены воздействию культурной энтропии, они ослабевают или исчезают вовсе. Иначе говоря, они не существуют сами по себе, их поддержание требует опр. усилий от современников. Однако содержание понятия В. не исчерпывается верованиями. В конечном итоге, верования доступны проверке путем обращения к жизненному опыту. В. в целом относится и к таким областям, где опытная проверка невозможна. Тогда В. выступает как непроверяющая и неразмышляющая и оказывается рез-том послушания и доверия авторитету, т.е. инстанции, утверждения к-рой должны считаться непогрешимыми. Но авторитеты в качестве таких инстанций образуют иерархию, к-рая должна завершиться некоей последней и абсолютной инстанцией. Она выступает уже не как высший авторитет, а как источник всякого авторитета и условие его существования в качестве такового. Такой инстанцией признается Бог, к-рый не может считаться итогом простой экстраполяции представления об авторитете. Чтобы авторитет считался таковым, он должен выступать в качестве проводника и выразителя воли Бога, свободно открывающегося человеку как достоверный сам по себе без ссылки на какие-то иные инстанции. Поэтому В. неразрывно связана с откровением в качестве свободного самообнаружения Бога, его непосредств. воздействия на душу человека. В. соотнесена, прежде всего, с откровением как таковым, а не с теми носителями откровения, к-рые имеют более низкий уровень (напр., кодифицированные священные тексты). Но эта связь не есть обусловленность и доказанность В., поскольку в противном случае она ничем не отличалась бы от знания, хотя бы и "непосредственного". Будучи целостным актом личности, а не аспектом знания, В. выражает предельную заинтересованность. Хотя слова " интерес " и "заинтересованность" также обозначают сложные феномены, они позволяют уточнить ряд существ, аспектов понятия В. Речь идет не просто о нек-рой ориентации воли, а об особом целостном акте, выражающем самую суть личности. Этот акт включает в себя бессознат. элементы, но В. как таковая - сознательна. В качестве живого существа человек заинтересован во многих вещах - материальных и духовных, к-рые необходимы для самого его существования. Многие из них могут претендовать на то, чтобы быть "предельными", т.е. требовать от человека полной отдачи себя, вследствие чего должно полностью исполниться желаемое. Обещание предельного исполнения желания чаще всего выражается символически и сопряжено с требованием повиновения. В случае неповиновения отступнику грозит наказание, и желаемое им не исполнится. Именно так действуют боги. выступающие одновременно и как предметы предельной заинтересованности, и как надиндивидуальные принуждающие силы. Т.о., заинтересованность, требование, обещание и угроза - осн. компоненты акта В. Классич. понимание В., в устах апостола Павла, выглядит следующим образом: " Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом" (Евр. 11:1). Под "невидимостью" здесь понимается не только недоступность органам чувств, но и принудительная данность тех или иных явлений, событий, процессов. Напротив, всякое знание - будь это чувственное или логич. знание - принудительно и неотвратимо. Восприятие к.-л. вещи не зависит от воли человека и его желания воспринимать или не воспринимать ее. Как только он приходит с ней в соприкосновение, она, независимо от его желания, входит в его сознание. Логич., т.е. выводное знание, основанное на "железной логике", также не зависит от волевого избрания, из одного суждения неотвратимо следует другое и т.д. Оба вида знания принудительны. Более того. принудительно и недостоверное знание, т.е. верования. Но логич. знание основано на чувственном, а вещь становится воспринимаемой, только если человек "приходит с ней в соприкосновение", т.е. своим свободным волевым актом избирает ее. От всего прочего воля отворачивается, оно не входит в сознание человека, а В. в него слаба или полностью отсутствует. Т.о., "видимым" и познанным становится лишь то, что было избрано в ходе свободного волеизъявления, а отвергнутое волей становится невидимым и непознанным. Именно это волеизъявление затем застывает в верованиях в качестве знания, пусть даже недостоверного, Акт В., обеспечивший конституирование "видимого" мира, уже совершен, воля определена, но не утратила свободу. В. задает горизонт знания, тем не менее, сама ее конституирующая функция сохраняется. В "невидимое" можно также верить, т.е. допускать возможность его свободного избрания. В этом акте заключены опасность и риск, поскольку в В., в отличие от знания, нет хотя бы минимальных гарантий - именно потому, что нет доказательного принуждения. Поэтому требование, чтобы В. была доказанной, основано на глубочайшем непонимании ее сущности. В. не может быть доказанной и основываться на "непосредств." знании, почерпнутом из откровения. Приписываемое Тертуллиану выражение "Верую, ибо абсурдно" подчеркивает именно эту безусловность В. Поэтому В. сопряжена с допущением чуда. т.е. воздействия сил, о к-рых мы не знаем, но в существование к-рых можем верить. С др. стороны, В. есть также "осуществление ожидаемого", и это выявляет ее темпоральный характер. Именно вследствие этого В. играет важную роль в конституировании времени культуры. Благодаря В. будущее уже не может быть понято в качестве простого продолжения прошлого и настоящего, оно не может и не должно повторять те "видимые" образы, к-рые заранее известны. Следовательно, чем менее "образной" является В., тем более истинной она должна быть признана. Это требование делает В. препятствием на пути превращения времени в простой круговорот, в воспроизведение уже бывшего, и именно этим В. отличается от надежды. Надеяться можно лишь на нек-рые образы, на повторение прежде виденного, и надежда знает свой предмет. Если В. обеспечивает возможность разрывов в течении времени, то надежда является условием его непрерывности. Источник надежды - в прошлом, источник В. - в будущем, и В. создает особую "тягу", действующую в настоящем, без которой будущее не было бы "новым". Не надежда, а В. выходит за пределы смерти и отд. человека, и отд. культуры. Это - уверенность человека в будущем без него самого и без его "мира", но предполагающая причастность верующего человека к такому будущему. Поэтому надежда, в отличие от В., становится напряженным отношением между уже некогда испытанным благом и ожидаемым в конце времени спасением в качестве высшей формы этого блага. В. и надежда, в свою очередь, неразрывно связаны с любовью, к-рая, будучи сплачивающей силой, создает чело-веч. общности, невозможные без совместного для данной общности времени. Благодаря любви возникает настоящее, создаваемое выходом каждого члена общности из своей индивидуалистич. изоляции. Т.о., В., надежда и любовь являются неразрывно взаимосвязанными аспектами целостного процесса конституирования времени, в к-ром есть прошлое, настоящее и будущее, причем будущее не отменяет пройденные этапы, но и не является их простым повторением. Поэтому В., надежда и любовь - не субъективные "настроения", а экзистенциальные условия превращения времени в историю. Но именно поэтому нельзя "приказать" или "заставить" любить, надеяться и, в особенности, верить. В., надежда и любовь являются силами, конституирующими истор. время, только как установки, общие для данного человеч. коллектива. Как и все человеч. состояния, они требуют для своего создания и поддержания определенных ритуальных практик (не обязательно исключительно "религиозных"), утрата или отмена к-рых влекут за собой развязывание сил дезинтеграции и дезориентацию жизненного поведения. Это снова ставит проблему соотношения В. и знания, к-рая традиционно обсуждается в границах, заданных бл. Августином и Ансельмом Кентерберийским, с одной стороны ("Верую, чтобы понимать"), и Абеляром - с другой ("Понимаю, чтобы веровать"). Позиция, представленная Тертуллианом ("Верую, ибо абсурдно"), в теологии обычно отвергается как крайность и находит поддержку только у нек-рых весьма радикальных мыслителей (напр., у Кьеркегора или Шестова). В условиях секуляризации происходит смешение В. с надеждой, являющееся характерной чертой всех утопич. движений, а также отождествление В. с верованиями, к-рые теперь чаще всего конструируются искусственно в качестве "идеологий". Феномен "одномерного человека", обозначенный и проанализированный Маркузе, выражает ту в значит, степени симулируемую глухоту по отношению к императивам будущего, к-рая свойственна именно ситуации ослабления экзистенциальной напряженности В. Эта ситуация является благоприятной почвой для оживления старых и создания новых языч. культов, выдаваемых либо за " синтез всех религий", либо за принципиально новую религию более высокого уровня, либо за "спасительную" идеологию секулярного типа. Нек-рые культы такого рода являются необходимым элементом тоталитарных практик, сознательно эксплуатирующих чисто внешнюю атрибутику феномена В. Лит.: Полани М. Личностное знание. М., 1985; Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М.. 1989; Ортега-и-Гассет X. Идеи и верования // Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991; Льюис К.С. Любовь. Страдание. Надежда: Притчи. Трактаты. М., 1992; Франк С.Л. С нами Бог: Три размышления // Франк С.Л. Духовные основы об-ва. М., 1992; Принс Д. Вера как образ жизни. М., 1993; Булгаков С.Н. Свет невечерний. Созерцания и умозрения. М., 1994; Бубер М. Два образа веры. М., 1995; Тиллих П. Избранное: Теология культуры. М., 1995; Rokeach М. The Open and Closed Mind: Investigations into the Nature of Belief Systems and Personality Systems. N.Y., 1960; Price H.H. Belief. L.; N.Y., 1969; Benedikt М. Wissen und Glauben: Zur Analyse der Ideologien in historischkritischer Sicht. W., 1975; Molnar T. Theists and Atheists: A Typology of Non-Belief. The Hague etc., 1980. А. И. Пигалев

10) Вера - - принятие чего-либо за истину, не нуждающееся в необходимом полном подтверждении истинности принятого со стороны чувств и разума и, следовательно, не могущее претендовать на объективную значимость. В англ, языке наиболее четко различаются теоретическая вера в то, что нечто есть (belief), и религиозная вера (faith). Хотя и религиозная вера и научная "вера" (предположение, гипотеза) опираются на факты, в то время как последняя со своими предпосылками, связывающими идеи и выводы, остается в пределах познаваемого (естественного) и законосообразного, религиозная вера переходит в область непознаваемого (сверхъестественного, метафизического) и распространяет свободу, которую она принимает для мира сверхъестественного, также и на природу. Что о трансцендентных, внеприродных и сверхъестественных вещах никакое знание невозможно, показал Кант в своей критике разума: "Я должен был ограничить знания (иллюзорного знания о якобы трансцендентных вещах), дабы дать место вере (в идеи и идеалы как направляющие пункты человеческих стремлений)" (" Критика чистого разума "). В религиозном смысле вера означает, с одной стороны, действие и поведение человека (доверчивая преданность и верность), с др. стороны, согласно христ. учению, "сверхъестественную добродетель ", которая возможна благодаря милости Бога. В этическом смысле вера означает то же самое, что способность доверять, своего рода моральную силу, которая предполагает душевную стойкость. Вера - основа доверия. Оправданием этой веры является только чувство нравственной ценности др. личности. Вера всегда есть риск, т. к. это чувство может ошибаться. Она по своей сути всегда "слепа", ибо та вера, которая имеет надежное основание и объективную гарантию, - не настоящая, в ней отсутствует решающий момент риска собственной личностью. Кто знает, тот не может верить. Слепая вера (или слепое доверие) есть в своем роде высшее испытание моральной силы, подлинный критерий единства во всех наиболее глубоких отношениях человека к человеку.

11) Вера - - состояние субъекта, тесно связанное с духовным миром личности, возникающее на основе определенной информации об объекте, выраженной в идеях или образах, сопровождающееся эмоцией уверенности и рядом др. чувств и служащее мотивом, стимулом, установкой и ориентиром человеческой деятельности. В истории философии и психологии различают три вида теорий В.: эмоциональные, рассматривающие В. преимущественно как чувство (Юм. Джеме и др.); интеллектуальные, в к-рых В. трактуется как феномен интеллекта (Дж. Ст. Милль, Брентано, Гегель и др.); волевые, признающие В. атрибутом воли (Декарт. Фихте и др.). В. является необходимым элементом индивидуального и общественного сознания, важным моментом деятельности людей. Объекты В.- факты, явления, тенденции развития природной и социальной действительности - не даны субъекту чувственно и выступают лишь в виде возможности. При этом объект В. представляется существующим в действительности, образно, эмоционально. В качестве субъекта В. может выступать индивид, социальная группа и об-во в целом. В. отражает не только объект, но гл. обр. отношение к нему субъекта, а тем самым и общественное бытие субъекта, его потребности и интересы. В.- важный элемент ценностного сознания (Аксиология, Ценности) наряду с такими категориями. как надежда и любовь. Особым случаем проявления феномена В. является религиозная В., порождаемая специфическими условиями существования об-ва, прежде всего классового, а именно: бессилием людей в процессе их взаимодействия с природной и социальной средой и потребностью в компенсации этого бессилия, в восполнении их отчужденного (Отчуждение) бытия иллюзорным потусторонним миром, соответствующим их ценностным установкам. Теология признает религиозную В. неотъемлемым свойством человеческой души или же благодатью, даруемой богом. В этом смысле В. противопоставляется разуму, знанию. Диалектический материализм, выясняющий социальные и гносеологические корни религии, указывает реальные пути и средства преодоления религиозных представлений.

Вера

В отличие от религиозной традиции, в науке В. понимается как позиция разума, принимающего некоторые положения, которые не могут быть доказаны. В этом смысле В. противоположна знанию. К знанию мы относим то, что может быть проверено, подтверждено, обосновано, доказано. Однако далеко не все убеждения человека могут быть подвергнуты проверке и обоснованы. Часть из них принимается нами без доказательства, так сказать, "на веру", мы верим в то, что эти убеждения истинны, полезны, хороши, хотя и не можем доказать это.

1) то же, что вероучение, т. е. система релит, взглядов, к-рых придерживается тот или иной человек (напр., христ., мусульм., будд. В.); 2) специфич. отношение к действительным или воображаемым объектам, явлениям (и соответствующее ему духовное состояние), когда их достоверность и истинность принимаются без теоретич. и практич. доказательств. Подобного рода В. (называемую слепой) противопоставляют знанию. Именно таким феноменом является В. религ., объектами к-рой выступают бог, ангелы, потусторонний мир, бессмертие души, догматы и т. д.; 3) термином «В.» обозначают также основанную на знании убежденность, уверенность человека в истинности тех или иных науч. или обществ.-политич. идей.

(от лат. veritas - истина, verus - истинный) - 1) духовная способность человеческой души непосредственно знать сокровенные слои бытия ("естины"), мистически пребывать в средоточии познаваемого предмета и интуитивно постигать сущности; 2) способность человека признавать адекватность своих чувственных образов воспринимаемым вещам и явлениям; 3) оценивание высказываний и иных форм опосредованного знания как истинных без достаточных логических и фактических обоснований. С этимологической точки зрения, выражение "проверить истинность утверждения" имеет тавтологический характер, поскольку "проверить" означает не что иное, как установить истину. От слова " вера " производны: достоверность, вероятность, верность, проверка, доверие, верование, вероисповедание и др. Многозначность слова "вера" часто ведет к недоразумениям, когда им обозначают разнородные реальности. Одно дело верить показаниям измерительных приборов или словам очевидцев, но другое дело верить в идею, аксиому, доктрину, теорию. Сохранять верность другу или авторитету вовсе не то же самое, нежели удостоверяться в чем-либо на собственном опыте. Подсчет вероятности (правдоподобности) некоторого события отличается от верования в интуитивное откровение сущности. Русскоязычный собирательный смысл термина "вера" недостаточен для дифференциации двух противоположных путей человека к сверхчувственному - (а) пути к скрытому миру через внешний опыт, знаки и понятия и (б) пути к Полноте Бытия (естине) через прямое пребывание человеческой души в вездесущем духе, прообразах, познаваемых оригиналах. В англоязычных странах термином "фэйтх" (faith) обычно обозначают духовное и сакральное отношение человека к бытию, истине, а светское и гносеологическое отношение к истине закреплено в термине "билиф" (belief). Целесообразно воспользоваться этой традицией и ввести в русскоязычный философский оборот два родовые понятия - "фэйтх-веру" и "билиф-веру". Будучи реальным компонентом космического целого, каждый индивид пронизан едиными для всего универсума незримыми связями, пребывает в них и переживает их. Непосредственное пребывание в связях бесконечного и целого бытия - предпосылка фэйтх-веры как непосредственного знания. Фэйтх-вера есть духовное влечение души к предельным основаниям бытия, мистическое пребывание в них, прямое видение трансцендентных сущностей и (или) субстанциальных связей. Фэйтх-вера, или духовная В., не является копией своего предмета и не описывается как субъективный образ (карта) объективного мира; она как бы слита с оригиналом. Между нею и ее предметом отсутствуют такие обычные для внешнего познания посредники, как идолы, идеалы, копии, знаки, символы и знамения. Ее предмет - не феноменальный, а ноуменальный мир. Фэйтх-вера может пониматься как подлинное начало человеческого познания и прямой источник информации о мире в целом и крупных сферах бытия. Пребывание в "вещах в себе" (в оригиналах) обусловливает духовной В. максимальную достоверность, тождество гносеологической истинности как соответствия знания действительности и онтологической истины (истины). Фэйтх-вера как влечение души индивида к беспредельному духу устраняет противопоставленность души и духа, субъекта и объекта, порождает неутилитарное отношение человека к безусловным духовным ценностям, оборачивается высшими внутренними чувствами любви и красоты. Потрясение от притяжения к бесконечному, от надежности, красоты и истинности космической жизни, испытываемое в фэйтх-вере, вызывает потребность выразить молчаливое непосредственное знание в словах, жестах и иных текстах. Три аспекта фэйтх-веры - положенность души в духе, интуитивная представленность сущностей и внерассудочная оценка созерцаемого совестью - требуют своего опосредованного развертывания и выражения. Оперируя идеальными образами сущностей и расчленяя универсум на части, человек переходит к опосредованному познанию мира. На уровне идеально-образного отражения единый мир видится множеством материальных тел, но внутренняя связь между вещами плохо просматривается внешним взором. Чувственный образ внешне данной вещи опосредован сложнейшими нейродинамическими процессами в человеческом организме. Достоверность чувственного образа вещи условна, относительна, искаженно-субъективна и принципиально отличается от безусловной достоверности фэйтх-веры. Билиф-вера сопряжена с косвенным отношением субъекта к объекту и с противопоставлением "я" внешнему миру. Субъект видит и понимает отделенный от него объект в зависимости от собственных потребностей, интересов, схем действия. Предмет же, превращаемый субъектом в познаваемый объект, утрачивает множество своих прежних жизненных связей и приобретает в определенной степени искусственный характер. Чтобы познавать внешний объект как чувственную данность, нужно быть вначале уверенным, что восприятия нас не обманывают и что объект тождествен познаваемому предмету. Освоение материальных явлений начинается с субъективной чувственной достоверности, которая сама по себе не ведет к подлинному знанию бытия. Билиф-вера начинается с этой формы достоверности, ее нельзя называть ни предельным основанием знания, ни знанием в собственном смысле. Ссылками на билиф-веру никогда не удавалось опровергнуть кредо субъективного идеализма, но именно благодаря своей фэйтх-вере ни один субъективный идеалист не решался до конца жить со своей философией. Субъективная достоверность ощущений и восприятий материальных объектов - первичная форма билиф-веры. Вторая форма этой В. обнаруживается в структуре рационального познания, связана с репрезентацией, идеалами культуры и авторитетными свидетельствами. Эту форму билиф-веры можно назвать доверием, т. е. ожиданием истины, надеждой на обладание ею некоторым косвенным способом. Доверие имеет вероятностный характер, ибо прямо не знает свой предмет. Доверия нередко добиваются методами убеждения, доказывания, подтверждения фактами, психологического давления. Доверие бывает заслуженным и незаслуженным, в него "входят" и из него "выходят". Доверие эталону, доверие идеалам культуры, доверие авторитетному мнению - разновидности доверия идеальному (репрезентативному) образу сверхчувственной реальности. Исполнение желаний, преследование целей и применение средств невозможны без доверия. Билиф-вера пронизывает всю структуру мышления и увеличивает силу мысли действенным чувством. Т. о., билиф-вера есть ориентированная на тварный и качественно разнообразный мир способность души относительно непосредственно (без достаточного основания) признавать истинность чувственных и рациональных образов в формах субъективной достоверности и доверия, уверенности и ожидания. Позволяя человеку усматривать некоторые признаки истинности субъективных образов внешнего мира, билиф-вера активно направляет процесс синтеза чувств, разума и воли в опосредованное знание и целеполагание. Принципиальное различение двух родов В. - фэйтх-веры и билиф-веры - позволяет преодолевать встречающееся в литературе отождествление "веры вообще" с религиозной В. (А. И. Введенский, П. Джонсон, К. К. Платонов); понятия светской и религиозной В. существенно различны. В то же время билиф-вера в конечном счете руководствуется тем целостным мироотношением, молчаливым и непосредственным, которое определяется фэйтх-верой. Различные понимания феномена В. проистекают из различий в трактовках источника знания. Обретение знания возможно путем погружения внутрь вещей - от внешних признаков к сущности качества или от прямой интуиции, прямо постигающей сущность, через знаки и образы к опосредованному знанию. Философы обычно рассматривают эти пути как проблему косвенного и прямого знания. Решение этой проблемы представлено двумя противоположными моделями. Согласно одной модели, человек способен иметь только опосредованное знание. Например, Гегель определял знание как гармоническое единство субъективно-достоверной чувственности и понятия предмета; знать предмет - значит понимать его сущность и представлять себе, как эта сущность проявляется. Никакого непосредственного знания сущности, согласно Гегелю, быть в принципе не может. Этот взгляд был развит рядом современных отечественных философов (Ю. П. Ведин, П. В. Копнин, М. Н. Руткевич). Согласно второй модели, человеческое познание начинается с непосредственного пребывания души в подлинной реальности, и прямое знание этой реальности есть первичный внутренний свет, отличающийся от тусклого внешнего света. Благодаря внешнему свету образ восприятия получает субъективную достоверность. Внутренний же духовный свет - это прямое знание бытия и подлинная достоверность фэйтх-веры. Эту модель по-разному обосновывали Сократ, Платон, Бернар Клервосский, Н. Кузанский, Н. О. Лосский, С. Л. Франк и др. Например, Платон доказывал возможность прямого знания подлинных сущностей ("объективных идей") тем, что когда-то наши души прямо лицезрели идеи, но после переселения с небесной родины в грубую земную обитель у душ осталось только воспоминание об идеальном мире. С. Л. Франк выводил утверждение о первичности непосредственного знания (фэйтхверы) из посылки о том, что подлинной достоверностью обладает лишь наше знание о незнании и непостижимости безусловного бытия. Обе модели основываются на сильных аргументах, ни одну из них невозможно полностью опровергнуть или до конца отстоять сугубо рациональными и логическими способами. Отказываясь от рациональных доказательств в пользу существования фэйтх-веры как исходного и прямого знания естины, эзотерическая традиция в религии и философии отстаивает реальность фэйтх-веры указанием на личный внутренний опыт людей. Если физические органы зрения и слуха позволяют видеть внешние объекты в отраженном материальном свете и слышать внешние звуки, то духовное зрение и духовное ухо внутри человеческого сердца непосредственно усваивают гармонию горнего мира. За критерий непосредственного знания мистики принимают откровение внутри нас духовного света. Ведические гимны повествуют о форме Агни, всемирном первозданном огне-свете, проникающем все сущее и стоящем за осязаемым огнем. Пророк Зороастр говорил, что Предвечный создал посредством живого Глагола небесный свет, семя Ормузда, начало материального света и огня. В Библии говорится, что создание Света предшествовало творению материальных светил. В мистическом учении Гераклита речь идет именно о внешне невидимом Огне, скрепляющем воедино весь космос. Теософские учения об астральном свете по-своему воспроизводят тайную доктрину Глагола-Солнца религий Древнего Востока и античной Греции; в этих учениях " мировая душа " трактуется как посредник между "абсолютным духом" и материей. Представление о духовном свете, открывающемся нам в фэйтх-вере, выступает идейным архетипом философских концепций о механизме "открывания сущностей": сущность проявляется, просвечивает, предстает через явления, видимости. Тема фэйтх-веры остается вечной проблемой религии и гносеологии. Дает ли фэйтх-вера истинную достоверность жизни и позволяет ли она переживать отсутствие принципиальной преграды между "моим Я" и миром свободного духа? Почему попытка ответить на этот вопрос делит людей на оптимистов и пессимистов? Оптимисты, по словам Ф. Ницше, разделяют аполлоновский восторг в отношении переживания мира, пессимисты же предпочитают дионисийское мироотношение, смотрят на жизнь как на страдание, хаос, самораспад. Конфликт между фэйтх-верой и билиф-верой, вероятно, постоянно воспроизводит экзистенциальную дискуссию о смысле жизни. Теологи и философы, признающие феномен фэйтх-веры, расходятся между собой по вопросу о характере содержания этой В. у разных людей. Если бытие одно и едино, то пребывание в нем в духовном смысле должно обусловливать одинаковое содержание фэйтх-веры разных людей; все религии учат об одном и том же Боге, но косвенно выражают первичное знание об абсолюте по-разному. Таков ход мысли сторонников одинаковости содержания фэйтх-веры людей, размышляющих о Боге. На это можно возразить тем, что содержание непосредственного знания об абсолюте зависит не только от абсолюта, но и от особенностей персональных душ, пребывающих в прямом контакте с бесконечным духом. Всякая В. имеет свой предмет, иначе ее нельзя отличить от неопределенного переживания или от предмета неверия. фэйтх-вера не только направлена на прямо открывающееся ей содержание, но и не сомневается в подлинности своего предмета. Тем самым она противоположна неверию, скептицизму, солипсизму и нигилизму. В зависимости от особенностей своего предмета фэйтх-вера приобретает разные формы. Математики-неоплатоники говорят об особой математической интуиции, прямо и несомненно знающей потенциальные бесконечные сущности (Л. Э. Брауэр, Г. Вейль, А. Гейтинг). Многие теоретики искусства указывают на эстетическую интуицию, благодаря которой человек непосредственно улавливает гармонию бытия (Платон, Шеллинг, Кроче). Кант восхищался "априорным моральным законом" в душе каждого человека, а этики-иррационалисты предполагают, что интуиция должного лежит в основе поведения людей и предопределяет неожиданные решения в неповторимых жизненных ситуациях. Н. О. Лосский и К. Ясперс вычленили особую философскую веру-интуицию: философская идея вначале открывается нам интуитивно, эмоционально и не имеет образной формы, а лишь затем ищет своего выражения в образах и понятиях, ориентируясь на дух и материал культуры своей эпохи. Если религиозная фэйтх-вера есть непосредственное, священное и в экстазе переживаемое знание индивида о своей реальной или восстанавливающейся связи с абсолютом, то философская фэйтх-вера обычно лишена сакральности и не ориентирована на установление личной связи с абсолютом. Философская фэйтх-вера сопряжена со стремлением сосредоточиться на какой-либо конкретно-всеобщей грани бытия и выделить ее в значении доминирующей. Открытая интуицией грань бытия наделяется статусом субстанции, каковой могут мыслиться вода, воздух, огонь, атом, воля, инстинкт, разум и т. п. Человеческая душа способна ко всем видам фэйтх-веры. В реальном индивиде одновременно совмещены сторонник определенной религиозной конфессии, адепт некоторого философского направления, научной школы и т. д. Поэтому религиозное, философское, художественное и т. п. в фэйтх-вере образуют взаимопроникающее содержание. Следует различать религиозную фэйтх-веру и билиф-веру, участвующую в религиозном освоении мира. Потребность выразить непосредственное знание о связи человека с абсолютом вызывает процесс опосредованного религиозного познания, составленный чувственными образами явлений и понятиями рассудка. Согласуясь друг с другом, искусственные наглядные образы признаков абсолюта и понятия о Творце и Его творениях постепенно образуют разновидности косвенного религиозного знания. Такое знание выражается в текстах, среди которых первостепенную роль играют Священные Писания. Билиф-вера, сама по себе не являющаяся знанием, непременно участвует в формировании и трансляции опосредованного религиозного знания. Именно ее чаще всего имеют в виду, когда говорят, что В. и знание - не одно и то же и что В. и знание могут противоречить друг другу и дополнять друг друга. Сколь бы ни были великими пророки, стоявшие у истоков Писаний и сколь бы искренне и точно они ни пытались выразить свою фэйтх-веру вербальными средствами (пусть даже "рука Бога водила их пером"), тем не менее слова любого национального языка недостаточны для адекватной передачи мистического переживания Полноты Бытия. Пророки чаще прибегают к притче. Священное Писание выражает опосредованное знание. Первое прочтение Писания человеком, ищущим В., основано на билиф-вере, но это прочтение может пробудить дремлющую в душе фэйтх-веру, критерием совести которой проверяется содержание священного текста. Искренне выбрав для себя " истинное " Писание, человек доверяет ему потому, что именно в нем видит относительно полное выражение испытываемой им фэйтх-веры. Не будучи гением в передаче Откровения, обычный человек редко способен ясно выразить свою фэйтх-веру дискурсивными средствами, а потому, произведя выбор того или иного Писания, он рассказывает другим людям о своих убеждениях словами авторитетного для него текста. Прогресс в религии происходит с появлением нового истинного пророка, воплощающего прежде неизрекаемые моменты фэйтх-веры в емких и общезначимых дефинициях. Одни верующие стараются достигнуть гармонии между фэйтх-верой и билиф-верой, другие же не стремятся объективировать свое прямое знание истины, ограничиваясь содержанием своей интуиции и не примыкая к той или иной конфессии. Фэйтх-вера слепа в смысле своей невоплощенности в формы внешней визуальности, но она не слепа в том смысле, что подпадает под общее понятие зрения, представляя собой духовное зрение. Опосредованное знание дополняет и в некоторой мере раскрывает непосредственное содержание фэйтх-веры, тем самым делая эту В. разумной, знающей, зрячей, но оно никогда не поглощает ее полностью и не рационализирует ее без остатка. В богословии и философии никогда не прекращается спор о том, следует ли полагаться на фэйтх-веру или на рациональное знание. К. С. Ф. Тертуллиан (160 - 220) выдвинул формулу "Верую, ибо абсурдно" и учил о пропасти между духовной В. и рассуждающим разумом. Августин Блаженный (354 - 430) выводил иную формулу - "Верую, чтобы понять". Ансельм Кентерберийский (1033 - 1109) понимал фэйтх-веру как предпосылку рационального знания и утверждал: "Не ищу уразуметь, дабы веровать, но верую, дабы уразуметь". П. А. Флоренский объединил эти три формулы в концепцию стадий В.: она восходит по ступеням от "Верую, ибо абсурдно" через "Верую, чтобы понять" к "Понимаю, чтобы верить". Фома Аквинский (1225 - 1274) делил догматы В. на рационально постижимые ("Бог существует") и рационально не постижимые ("Мир сотворен из ничего"). На Сансском соборе (1140) произошло знаменательное столкновение сторонников опоры на разум в лице Петра Абеляра (1079 - 1142) и сторонников интуиционализма, представленных Бернаром Клервосским (1091 - 1153). Абеляр учил, что нельзя уверовать в то, чего ты предварительно не понял, на что Бернар возражал: от В. нет толку, когда она ищет разумных доказательств. Дискуссия, практически не начавшись, была психологически выиграна Бернаром. Примером аналогичной дискуссии в наше время может быть диспут, состоявшийся по радио между неотомистом Ф. Коплстоном, признающим первичность фэйтх-веры, и атеистом позитивистского толка Б. Расселом. Но этот диспут мало что добавил к эволюции проблемы соотношения В. и знания, фэйтх-веры и билиф-веры. Пантеистические религии ориентируют верующих на совершенствование фэйтх-веры и не требуют ее логического выражения. Напротив, теистические религии предписывают придерживаться билиф-веры - доверять Писанию, догматам церкви, соборному разуму Образцом верующего человека иудаизм, христианство и ислам представляют Авраама, доказавшего свою преданность Иегове и поведавшего людям о завете с Богом. Понятие "верность" означает следование (соответствие) В. Д. В. Пивоваров

(филос.) означает признание чего-либо истинным с такою решительностью, которая превышает силу внешних фактических и формально-логических доказательств. Это не значит, что истины веры не подлежат никаким доказательствам, а значит только, что сила веры зависит от особого самостоятельного психического акта, не определяемого всецело эмпирическими и логическими основаниями. Так например, мы безусловно верим в существование внешнего мира самого в себе (независимо от его явления для нас), признаем такое его существование бесспорною истиною, тогда как рациональные доказательства этой истины, представленные доселе философами, строгой критики не выдерживают и во всяком случае спорны и не разрешают всех сомнений. Если вера утверждает более того, что содержится в данных чувственного опыта, она имеет свой корень вне области теоретического познания и ясного сознания вообще. Основания веры лежат глубже знания и мышления, она по отношению к ним есть факт первоначальный, а потому и сильнее их. Она есть более или менее прямое или косвенное, простое или осложненное выражение в сознании досознательной связи субъекта с объектом. Чем проще, общее и неизбежнее эта связь, тем сильнее соответствующая ей вера. Так, всего сильнее мы верим в бытие внешнего мира, потому что эта вера лишь отражает в нашем сознании тот первоначальный, простой и неустранимый факт, что мы, т. е. данный субъект, есть часть общего бытия, член всемирного целого. Так как этот факт предшествует всякому мышлению и познанию, то и определяемая им вера не может быть устранена никаким мыслительным и познавательным процессом. От веры в собственном смысле следует различать уверенность и доверие. Вл. С.

Одно из основных базовых свойств информационных систем (и интеллекта), обусловливающих саму возможность их существования, обусловленное, в свою очередь, ограниченностью ресурсов (как самой информации, так и возможностью ее обработки), заключающееся в том, что на начальном этапе познания действительности система удовлетворяется не истинным, а первым попавшимся, достаточно адекватно отражающим действительность решением из категории псевдоправильных (правдообразных) и, на первый взгляд, безопасных. Такое решение берется из предшествующего удачного опыта, при этом система объективно вынуждена рисковать собственным будущим. Если система угадает и будет продолжать существовать дальше, то это решение станет ее опытом. С феноменом вера тесно связаны понятия степень риска, правда и ложь. На непринципиальных направлениях бытия вера начинает жить самостоятельной жизнью, что вполне понятно, так как получает подкрепление: система действительно продолжает существовать, ведь направление, с точки зрения выживания, непринципиально. Достаточно долгое существование веры, при появлении предприимчивых и талантливых людей, умеющих непринципиальные направления бытия превращать в источники собственного существования (бытия), превращает ее в профессиональное искусство - церковь или религию. Интеллектуально ориентированные системы по мере развития (увеличения имеющихся в их распоряжении ресурсов) стремятся уменьшить степень неопределенности и заменить веру знанием на всех направлениях бытия. В книге Ю.Бохеньского "Сто суеверий" сказано: "Согласно другому предрассудку, вера - акт неразумный, в том смысле, что у верящего нет никаких разумных оснований для веры. В действительности же психически здоровый человек не может считать истинным какое-то положение, то есть верить в него без каких-либо доводов в его пользу, не имея на то достаточных оснований". Ассоциативный блок. Трудно, ох, очень трудно отнести церковь к системам, интеллектуально ориентированным.

важнейший феномен внутреннего, духовного мира человека, непосредственное принятие сознанием тех или иных норм и ценностей как, безусловно истинных, психологическая установка индивида на приятие чего-либо за реальное, эмоциональный способ освоения мира, предполагающий принятие информации о нем без теоретических и практических доказательств, без индивидуальной проверки; является альтернативой сомнению – критическому восприятию разумом любой информации. Вера - человеческая потребность принимать события такими, какими их хочется воспринимать, способность оценивать реальность из глубин человеческого существа. В нашем сознании вера обычно соотносится с религией. Однако вера обнаруживается не только в ней. В английском языке, например, существуют два слова: убеждение, теоретическая вера в то, что нечто есть и религиозная вера. Философское понимание веры шире, она часто не имеет сакрального, то есть священного, содержания. Вера – это психологическая установка индивида, принимающего то, что еще необосновано должным образом, за реально существующее. Спецификой философской веры будет ее предмет: бытие человека в мире и мира в человеке. Например, вы убеждены, что будущее за человечеством, живущим по законам мудрости как высшей формы устроения бытия людей! Разве вы пророк и можете судить о будущем безоговорочно? Нет, конечно, ваше убеждение в том, что человечество ждет прекрасная жизнь, покоится на определенной настроенности души. Это и есть вера... Вера вырастает ив самых глубин человеческого естества. Человек не может жить без веры, ибо он не просто существо, действующее на основе инстинкта. И не просто вместилище рассудка. Загадочен, многосторонен человек. И его внутренний мир непременно должен включать в себя интуицию, развитое чувство веры во что-то: в Бога, Космическую Мудрость, в Добро, в Спасение, в Счастье, в Судьбу... Человек способен разочароваться в своей вере и отойти от нее. В одном отказано человеку – он не может быть, то есть жить без веры.

: 1) Faith- вера путь в объективный духовный мир в форме непосредственного пребывания души в том или ином вездесущем духе; эта вера есть духовное влечение души к предельным основаниям бытия, мистическое пребывание в них, прямое видение трансцендентальных сущностей и (или) субстанциальных связей. 2) Belief-вера путь к скрытым сущностям через вещественные инстанции и внешние органы чувств; эта вера есть ориентированная на тварный и качественно разнообразный мир способность души относительно непосредственно (без достаточного основания) признавать истинность чувственных и рациональных образов в формах субъективной достоверности и доверия, уверенности и ожидания.

Глубинная общечеловеческая универсалия культуры, фиксирующая комплексный феномен индивидуального и массового сознания, включающий в себя такие аспекты, как гносеологический (принятие в качестве истинного тезиса, не доказанного с достоверностью или принципиально недоказуемого), психологический (осознание и переживание содержания данного тезиса в качестве ценности, решимость придерживаться его вопреки жизненным обстоятельствам и сомнениям, выступающая глубоким мотивационным фактором личной жизненной стратегии - вплоть до самоотречения: "верю" как "верую") и религиозный (при отнесении содержания объекта веры к сфере сверхъестественного). При всем рационализме западной традиции феномен В., тем не менее, осмысливается в ее контексте в качестве ценности высшего порядка, и категория В. выходит в фундаментальную для европейской культуры аксиологическую формулу "В. - Надежда - Любовь ". Семантическая аранжировка и статус феномена В. в той или иной культуре во многом зависят от специфики соответствующей религиозной традиции, - в первую очередь, от принадлежности или непринадлежности последней к такому направлению, как теизм. Религии теистского типа, центрированные вокруг феномена В., задают в осмыслении категориального строя культуры аксиологический вектор ее акцентировки как ценности. Дисциплинарно теологическая интерпретация В. предполагает ее истолкование не только и не столько как умственной убежденности в бытии Божьем, сколько как тотальную эмоционально-психическую установку переживания себя как пребывающего "в руках Божьих". В рамках зрелого религиозного сознания на основе В. оформляется вероучение как система догматов, т.е. аксиоматических положений (греч. dogma - решение, мнение, общепринятое положение), принятие которых является необходимым условием подключения к той или иной религиозной традиции и осмысленных в рамках этой традиции как боговдохновенный (в христианстве "богодухновенный") результат откровения, выраженный в сакральных текстах. Соединение вероучения со специальной религиозной деятельностью (отправление культа) в рамках определенной церковной организации конституирует соответствующую конфессию (лат. confcssio - вероисповедание). Официальная формулировка основополагающих догматов конкретного вероучения составляет его Символ Веры. Особой статус и значение феномен В. приобретает в религиях теистического направления (собственно, теизм и конституируется как вероучение, фундированное представлением о персонифицированном характере божества, предполагающем лично прочувствованную и напряженно переживаемую В.). Эволюция теизма может быть рассмотрена как усиление позиции В. и все более ощутимая ее акцентуация. Так, применительно к христианству, если в средние века В. воспринималась как данность верующего сознания и выражалась, в первую очередь, в благих делах и праведности поведения (медиевальное religious как синоним монаха) и послушания ("и бесы веруют и трепещут"), то в протестантской сотериологии доминирует постулат о спасении "В. единой" (принцип sola fide). В. как глубинная установка теистического сознания предполагает верность и доверие Богу (ср. однокоренные и родственные faith - faith - faithfulness в англ., вера - доверие - верность в русск. и т.п.). В качестве важного компонента В. выступает также уверенность в "воссиянии благодати" и благости личной судьбы, препорученной промыслу Божьему. Логическим следствием этой установки выступает оформление молитвы как канонического текста (в противоположность импровизации языческого обращения к божеству): следует не обращаться ко Всевышнему с конкретно сформулированными просьбами (проявлять недоверие, как бы подсказывая нужное благодеяние), но славить, положась на мудрость Провидения (см. исполнение в христианском богослужении в качестве молитвы текста Никео-Цареградского Символа Веры - "Верую"). К феноменам этого же ряда относится и поступательное доминирование в истории христианства внутренней глубинно-личной В. над внешне культовыми ее проявлениями ("в душе своей верую"), а также преобладание значимости "В. душевной" как основания дарованной благодати над так называемыми заслугами: от библейского "по вере вашей да будет вам" до лютеранского "во что веришь, то и имеешь". Доверие к Богу предполагает отказ от своего рода подстраховки, стремления обеспечить себе милость Божию эквивалентно-торговым обменом в рамках исполненного обета, равно как и стремление гарантировать эту милость юридически справедливым договором о вознаграждении праведности благодатью: уже в раннем христианстве формулируется тезис о "даром дарованной благодати" (Августин), в протестантизме сама В. понимается как внушенная Богом "тогда и там, когда и где богоугодно было Богу" (Лютер) и - более того - внушенная именно тому, кого он изначально сам, а не по заслугам избрал "ко спасению" (максимальное выражение презумпции доверия к Богу): В. даруется свыше, и к общению с Богом приходят только через "сокрушение сердца". В контексте европейской культуры гносеологическая позиция В. не может не придти в противоречие с общекультурными установками рационализма. Собственно, это отмечает уже Библия: "Еллины ищут мудрости, но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых" (1 Кор, 1: 22, 27). Столкновение В. с рациональной критикой, теоретически могущее осуществляться в различных формах, фактически представлено тремя исторически сложившимися их вариантами: 1) ортодоксальная форма ("верую, дабы уразуметь") - позиция, официально принятая церковным каноном (авторство принадлежит Ансельму Кентерберийскому); 2) вольнодумствующая форма ("разумею, дабы уверовать") - позиция, отторгаемая ортодоксальной церковью в качестве ереси (авторство принадлежит Пьеру Абеляру); 3) экстремальная форма ("верую, ибо абсурдно") - знаменитое credidile est quia ineptum) - позиция, являющаяся завершенным и логически абсолютным выражением самой сущности В. как гносеологической установки, не нуждающейся в рациональных основаниях и обоснованиях, но в силу своей крайности не выступившая в качестве официальной (авторство, приписанное традицией Тертуллиану, восходит к более раннему периоду - нач. н.э.). Проблема соотношения разума и В., сыгравшая в истории христианства чрезвычайно значительную роль, проявляет свою остроту далеко не сразу, вызревая имплицитно. Эпистемологическая амбивалентность патристики, например, не фиксируется на уровне рефлексивной самооценки как проблема: Ориген ставит задачу синтеза античной философии (платонизма и стоицизма) с христианством; преемственность с античной философской традицией беспроблемно фиксирует Юстин; " Рассуждение о воскресении мертвых" Афинагора как жанрово, так и методологически восходит к древнегреческому типу философствования. Экстремальная позиция Тертуллиа-на, демонстрирующего принципиальное дистанцирование от античного наследия и утверждающего несовместимость христианской веры с языческой мудростью, так и остается до поры до времени экстремальной, не получая широкой адаптации в массовой традиции. В целом, по оценке Жильсона, патристика есть не что иное, как соединение античной философии с христианством". Даже Августин без каких бы то ни было оговорок методологического характера формулирует задачу теологии как задачу "познать в свете разума принятое В."; в работе "О христианской науке" (!), характеризуя "высшую истину" как сверхразумную, он, вместе с тем, определяет статус опытных (медицина, астрономия) и математических наук, утверждая, что с их помощью человек постигает Божественное откровение. Позднее Беда Достопочтенный (ок. 673-755) усмотрит свою цель в согласовании знаний о природе и истории с библейским знанием (эта установка нашла свое практическое воплощение в составленных им пасхальных таблицах, рассчитанных наперед вплоть до 1064, посредством которых исторические события привязывались к летоисчислению от рождества Христова). Однако, в средние века увлеченность христианской теологии аристотелизмом (квинтэссенцией античного методологического рационализма!) эксплицитно поставила проблему соотношения разума и В., эксплицировав тем самым глубинную внутреннюю противоречивость теологии как попытки рациональной концептуализации принципиально иррационального. В качестве попытки снятия этого противоречия в рамках средневекового христианства концептуально оформляется концепция единства знания и веры, идущая от патристики (Климент Александрийский и Ориген), - конституируется теория "двойственной истины", основанная на принципе разделения сфер В. и знания. Классическим выразителем этой позиции является Иоанн Дуне Скот, разделивший теологию и философию по критерию предметности (если предмет теологии - Бог, то философии - бытие) и презумпции, исходя из которой философия может мыслить Бога не как такового, но лишь в качестве бытия (Гегель сказал бы "инобытия"), но это неадекватное постижение, ибо о сверхъестественных явлениях невозможно мыслить на основе чувственного опыта. По формулировке Гуго де Сент-Вик- тора (ок. 1096-1141), содержание догматов может быть или выше разума, или согласно с ним, но никогда ему не противно. Иоанну Солсберийскому (ок. 1115 - ок. 1180) принадлежит генерально интегрирующий тезис о принципиальной невозможности противоречия между теологией и философией в силу радикального различия их предметных областей: спасения души - с одной стороны, опытного логико-рационального познания природы - с другой. (В мусульманской параллели аналогичная позиция в аналогичном контексте была высказана Ибн Рушдом.) На базе теории "двойственной истины" в средневековой культуре актуализируется интерпретация бо-гопознания как осуществляемого двумя путями: естественным образом (через познание сотворенного мира, несущего на себе отпечаток благости Творца) и сверхъестественным (непосредственно, через откровение). На основе этой дифференциации в средневековой культуре конституируются в ставшем виде схоластика и мистика с их альтернативными программами - соответственно - рационального обоснования религиозных догматов посредством логических методов аргументации, с одной стороны, и культивации практики непосредственного узрения истины в акте Божественного откровения - с другой. Принципиальная конъюнктивность концепции "двойственной истины" задает ей неопределенный аксиологический баланс (в отличие от полной ясности исключающей дизъюнкции), делая ортодоксальную формулу "верую, дабы уразуметь" по сути амбивалентной: если ортодоксальная схоластика томизма истолковывала ее в смысле независимости истины В. от позитивного знания, то мыслители Шартрской школы - в смысле независимости разума от В.; Сигер Брабантский (ок. 1240 - ок. 1281) - в смысле возможности и дозволительности для истины рационального знания приходить в прямое противоречие с истиной откровения (как, например, выдвинутая им теория вечности мира, противоречащая идее креационизма); а Роджер Бэкон - и вовсе в смысле зависимости теологии от наук. Строго говоря, именно и только Ансельм Кентерберийский как первый схоласт мог позволить себе свое безболезненно недизъюнктивное "верую и понимаю". К 13 в. обострение ситуации уже требовало эксплицитно сформулированной и официально санкционированной уточненности. Исходные постулаты таковой были предложены Фомой Аквин-ским: принцип гармонии разума и В. зиждется на приоритете догматов В., зафиксированном в абсолютном варианте: в случае, если рациональные выводы противоречат откровению, то это свидетельствует об ошибке в рассуждении. Кроме того, догматы были дифференцированы Фомой на постижимые рационально, т.е. выступающие предметом как теологии, так и философии (догматы о существовании Бога, бессмертии души и др.), и рационально непостижимые, недоступные логике и потому выступающие предметом исключительно теологического познания (догматы о троичности Бога, сотворенности мира, первородном грехе и т.д.. В томистской системе отсчета религиозные догматы и принципы рационального познания очерчивают автономные и не пересекающиеся эпистемологические ареалы теологии и философии. Однако, в методически-просветительских целях теология может использовать рационально-объяснительный потенциал философии, чтобы адаптировать эзотерические истины откровения к восприятию их массовым сознанием (Фома Аквинский актуализирует знаменитый тезис "философия есть служанка теологии", авторски восходящий к Иоанну Дамаскину). В рамках этого подхода оформляется официальная позиция ортодоксальной церкви по проблеме соотношения знания и веры. Уже в 1277 Парижский епископ Тамье осудил теорию "двойственной истины" как унижающую теологию, - ортодоксальная церковь заострила аспект непротиворечивости позитивных знаний истине библейского текста как необходимое подтверждение их истинности (см. борьбу католической церкви против гелиоцентризма: гонения на Коперника, казнь Бруно, осуждение инквизицией Галилея, которое в 1979 папа Иоанн Павел II предложил отменить как несправедливое). В целом, исторически отношение церкви к рациональному знанию эволюционирует от анафемы рационализму в знаменитом "Силлабусе" ("Перечне человеческих заблуждений нашего времени", 1864) до тезиса "церковь - друг науки" в энциклике папы Пия XIII и конституции II Ватиканского Собора " Радость и надежда. О церкви в современном мире", констатирующей необходимость позитивной оценки научно-технического прогресса и адаптации к его последствиям, в том числе и ментальным. Однако, если говорить не о внешней, рефлексивно выраженной позиции, а о глубинных парадигмальных основаниях, то можно утверждать, что аксиологическое и содержательное влияние рационалистического культурного контекста европейской традиции как мировоззренческого фона эволюции христианства всегда задавало глубинную интенцию христианского вероучения к рациональности (при безусловной констатации доминанты В.). Так, базовая отрасль христианской теологии - апологетика, именуемая также "фундаментальной теологией" или "основной теологией", целевым образом центрируется вокруг проблемы защиты (оправдания) вероучения с помощью доводов, обращенных к разуму (опять же, разумеется, при оговорке, что понятые разумом догматы должно принять "на В."). Протестантизм, логически последовательно реализуя установку на спасение "В. единой", не культивирует апологетическую теологию, заменяя ее " учением о принципах" и аргументируя это тем, что укорененная в живом чувстве В. не нуждается в рационально-логическом обосновании. Феномен В. центрирует вокруг себя значительную проблематику и в рамках философской традиции: как в сугубо гносеологическом, так и в более широком - общеантропологическом - планах. Во 2-й половине 18 в. в германской философии оформляется течение "философии чувства и В.", задавшее исходный импульс разворачивания в истории философии традиций интуитивизма, философии жизни, экзистенциализма. "Философия чувства и В." отвергает "рассудочное знание", оцениваемое как неспособное открыть человеку в нем самом " безусловный источник свободы воли" (Ф.Г. Якоби). На передний план выдвигается "непосредственная данность" человеческому сознанию мира вещей (содержательное влияние философии Юма). Эта "непосредственная данность" синонимически обозначается Якоби как "В.", " чувство ", "откровение", "разум" в противоположность рассудку (предвосхищение кантовской их дифференциации). В силу понимания В. в качестве универсального пути познания, Якоби не делает разницы между реальностью чувственного (естественного) и сверхчувственного (абсолютного) бытия - и то, и другое равно выступают содержанием В., подобная "непосредственная данность" абсолютного бытия задает особый тип бытия индивидуального. Тонко уловив ностальгическую тоску человека нетрадиционного общества по вписанности в общину, растворенности патерналистского сознания в общности, т.е. по утраченным вере и уверенности, Якоби формулирует модель гармоничного индивидуального существования, основанного на В. Пребывание человека в мире (предвосхищение экзистенциалистской "заброшенности") "спасено и оправдано" именно "непосредственной данностью" ему абсолютного бытия. Человек переживает (верит, чувствует и знает одновременно) "данность" абсолюта, который, в свою очередь, открывает ему "непосредственную данность" истока его личной индивидуальности и свободы воли как основы его причастности к абсолюту - апофеоз индивидуальности через поглощенность всеобщим. Аналогично, философская концепция И.Г. Гамана фундируется радикальной критикой рационалистической культуры Просвещения: единство личности понимается им как комплексное, и его тотальность гарантируется "непосредственным знанием", синонимичным В., которое противостоит дискурсивному рационализму. Идеи "философии чувства и В." были восприняты современной западной философией как в рамках человеко-центристской проблематики (философия жизни, экзистенциализм), так и в рамках проблематики гносео-центристской (интуитивизм, иррациональные версии концепции непосредственного знания после Бергсона). Категория В. занимает значительное место в философии экзистенциализма, осмысливаясь как "философская В." (Ясперс), синтезирующая в себе "В. в Бога" и "В. в науку". Феномен В. занимает центральную позицию в неотомизме, придерживающемся модернизированной формулировки концепции "двойственной истины": "законная автономия религии и науки" и "законная автономия науки в рамках законной автономии земных ценностей" (Иоанн Павел II) Синтетизм современной культуры и тенденция науки к междисциплинарному синтезу понимается как основа для очерчивания ареала "пограничных вопросов" между теологией, философией и естествознанием; осознание естествознанием ограниченности своих сугубо рационалистических методов, не позволяющих ему воспринять сферу В. в качестве своего предмета, по оценке неотомизма, создает " новое лицо" естествознания (О. Шпюльбек, Р. Кариш, Д. Бонифаци, И. Ратцингер). В контексте заданного приоритета В. конституируется "интегрирующая функция междисциплинарного диалога " теологии, философии и естествознания, включающая в себя конвергенцию теологической, философской и конкретно-научной аргументации, формирование "конвергирующей" синтетической истины (К. Ра-нер, Х. Фриз, Ф.Рау). М.А. Можейко

Состояние предельной заинтересованности, психол. установка, мировоззренческая позиция и целостный личностный акт, состоящие в признании безусловного существования и истинности чего-либо с такой решительностью и твердостью, к-рые превышают убедительность фактич. и логич. доказательств и не зависят от них вопреки всем сомнениям. В. тесно связана с "доверием" и "верностью", но не сводится к ним и сопровождается ими лишь после того, как Бог начинает пониматься в качестве личности. Сложность и неоднозначность феномена В. обусловила разнообразие истолкований ее сущности и функций. В. сопоставляется со знанием или противопоставляется ему. При этом В. понимается, прежде всего, как уверенность в недостоверном или недостаточно достоверном знании, т.е. таком знании, основания к-рого не даны или скрыты. Однако такое понимание очень легко превращается в абсолютизацию субъективного упорства и вытекающего из него своеволия, а В. сводится к верованиям. С др. стороны, верования далеко не всегда служат источником анархич. или просто индивидуалистич. своеволия. Ведь в данном случае следовало бы говорить, скорее, о галлюцинациях и навязчивых идеях, разлагающих саму ткань человеч. общности. Общие верования, напротив, образуют условие и фундамент совместной жизни людей. К таким верованиям относится, напр., уверенность в существовании внешнего мира, в неизменности действия законов природы, в том, что в опр. условиях люди будут действовать опр. образом и т.д. В конечном счете, речь идет о вероятности, о выборе из разных предположений того, к-рое наиболее приближено к знанию. Иными словами, верования - это знание, в к-ром В. должна присутствовать в минимальной степени, хотя и не может быть исключена полностью. Верования неразрывно связаны со знанием человека о мире и о самом себе. Однако если знание создается, то верования служат основой человеч. отношения к миру вообще - и созерцательного, теор., и практического, поскольку это отношение уже предполагает "пребывание в уверенности". Именно верования обеспечивают такое отношение человека к миру, когда он может "полагаться на что-то", и эта позиция является предпосылкой мысли и действия. Верования играют важную роль в конституировании человеч. реальности, поскольку исходный уровень "реальности" состоит именно из того, на что человек в своей жизни "полагается" и что исключает сомнения. От идей или даже от системы идей человек в состоянии отказаться или не принимать их с самого начала, но это означает, что он в них сомневается или не верит. Сомнение, в свою очередь, является аспектом верования, и в сомнении, как и в веровании, пребывают. Сомнение живет и действует по тем же законам, что и верование, и в сомнение верят так же, как, напр., в разум. Поэтому сомнение также участвует в конституировании человеч. реальности. Если верование конституирует реальность устойчивую и однозначную, то сомнение - реальность неустойчивую, неоднозначную, на к-рую нельзя "положиться". Это - столкновение двух верований, разрушающее устойчивость человеч. реальности и, стало быть, уверенность в ней. Следовательно, именно сомнение выступает источником мысленного конструирования мира, и мысленные конструкции сознательно создаются именно потому, что из соответствующей области ушли верования. Роль верований в человеч. жизни выявляет динамич. характер той реальности, в к-рой живет человек. Она не дана изначально и в качестве нек-рой первозданной реальности, а является плодом усилий и изобретательности людей, создавших предшествующее состояние культуры. Эти усилия и приобретают вид верований, наслаивающихся на все то, с чем человек когда-либо сталкивался в себе и вокруг себя и что представляет собой загадочную незавершенную последовательность возможного и невозможного. Иными словами, мысленные конструкции, превратившиеся в верования, составляют существеннейшую часть того наследия, к-рое ранние этапы развития культуры оставляют будущему. Так создаются разл. воображаемые миры, к-рые благодаря забвению истоков отождествляются с первозданной реальностью (в частности, таков механизм формирования представлений о времени и пространстве). Верование становится уверенностью, способ приобретения к-рой остается неизвестным или скрытым, но и верования подвержены воздействию культурной энтропии, они ослабевают или исчезают вовсе. Иначе говоря, они не существуют сами по себе, их поддержание требует опр. усилий от современников. Однако содержание понятия В. не исчерпывается верованиями. В конечном итоге, верования доступны проверке путем обращения к жизненному опыту. В. в целом относится и к таким областям, где опытная проверка невозможна. Тогда В. выступает как непроверяющая и неразмышляющая и оказывается рез-том послушания и доверия авторитету, т.е. инстанции, утверждения к-рой должны считаться непогрешимыми. Но авторитеты в качестве таких инстанций образуют иерархию, к-рая должна завершиться некоей последней и абсолютной инстанцией. Она выступает уже не как высший авторитет, а как источник всякого авторитета и условие его существования в качестве такового. Такой инстанцией признается Бог, к-рый не может считаться итогом простой экстраполяции представления об авторитете. Чтобы авторитет считался таковым, он должен выступать в качестве проводника и выразителя воли Бога, свободно открывающегося человеку как достоверный сам по себе без ссылки на какие-то иные инстанции. Поэтому В. неразрывно связана с откровением в качестве свободного самообнаружения Бога, его непосредств. воздействия на душу человека. В. соотнесена, прежде всего, с откровением как таковым, а не с теми носителями откровения, к-рые имеют более низкий уровень (напр., кодифицированные священные тексты). Но эта связь не есть обусловленность и доказанность В., поскольку в противном случае она ничем не отличалась бы от знания, хотя бы и "непосредственного". Будучи целостным актом личности, а не аспектом знания, В. выражает предельную заинтересованность. Хотя слова " интерес " и "заинтересованность" также обозначают сложные феномены, они позволяют уточнить ряд существ, аспектов понятия В. Речь идет не просто о нек-рой ориентации воли, а об особом целостном акте, выражающем самую суть личности. Этот акт включает в себя бессознат. элементы, но В. как таковая - сознательна. В качестве живого существа человек заинтересован во многих вещах - материальных и духовных, к-рые необходимы для самого его существования. Многие из них могут претендовать на то, чтобы быть "предельными", т.е. требовать от человека полной отдачи себя, вследствие чего должно полностью исполниться желаемое. Обещание предельного исполнения желания чаще всего выражается символически и сопряжено с требованием повиновения. В случае неповиновения отступнику грозит наказание, и желаемое им не исполнится. Именно так действуют боги. выступающие одновременно и как предметы предельной заинтересованности, и как надиндивидуальные принуждающие силы. Т.о., заинтересованность, требование, обещание и угроза - осн. компоненты акта В. Классич. понимание В., в устах апостола Павла, выглядит следующим образом: " Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом" (Евр. 11:1). Под "невидимостью" здесь понимается не только недоступность органам чувств, но и принудительная данность тех или иных явлений, событий, процессов. Напротив, всякое знание - будь это чувственное или логич. знание - принудительно и неотвратимо. Восприятие к.-л. вещи не зависит от воли человека и его желания воспринимать или не воспринимать ее. Как только он приходит с ней в соприкосновение, она, независимо от его желания, входит в его сознание. Логич., т.е. выводное знание, основанное на "железной логике", также не зависит от волевого избрания, из одного суждения неотвратимо следует другое и т.д. Оба вида знания принудительны. Более того. принудительно и недостоверное знание, т.е. верования. Но логич. знание основано на чувственном, а вещь становится воспринимаемой, только если человек "приходит с ней в соприкосновение", т.е. своим свободным волевым актом избирает ее. От всего прочего воля отворачивается, оно не входит в сознание человека, а В. в него слаба или полностью отсутствует. Т.о., "видимым" и познанным становится лишь то, что было избрано в ходе свободного волеизъявления, а отвергнутое волей становится невидимым и непознанным. Именно это волеизъявление затем застывает в верованиях в качестве знания, пусть даже недостоверного, Акт В., обеспечивший конституирование "видимого" мира, уже совершен, воля определена, но не утратила свободу. В. задает горизонт знания, тем не менее, сама ее конституирующая функция сохраняется. В "невидимое" можно также верить, т.е. допускать возможность его свободного избрания. В этом акте заключены опасность и риск, поскольку в В., в отличие от знания, нет хотя бы минимальных гарантий - именно потому, что нет доказательного принуждения. Поэтому требование, чтобы В. была доказанной, основано на глубочайшем непонимании ее сущности. В. не может быть доказанной и основываться на "непосредств." знании, почерпнутом из откровения. Приписываемое Тертуллиану выражение "Верую, ибо абсурдно" подчеркивает именно эту безусловность В. Поэтому В. сопряжена с допущением чуда. т.е. воздействия сил, о к-рых мы не знаем, но в существование к-рых можем верить. С др. стороны, В. есть также "осуществление ожидаемого", и это выявляет ее темпоральный характер. Именно вследствие этого В. играет важную роль в конституировании времени культуры. Благодаря В. будущее уже не может быть понято в качестве простого продолжения прошлого и настоящего, оно не может и не должно повторять те "видимые" образы, к-рые заранее известны. Следовательно, чем менее "образной" является В., тем более истинной она должна быть признана. Это требование делает В. препятствием на пути превращения времени в простой круговорот, в воспроизведение уже бывшего, и именно этим В. отличается от надежды. Надеяться можно лишь на нек-рые образы, на повторение прежде виденного, и надежда знает свой предмет. Если В. обеспечивает возможность разрывов в течении времени, то надежда является условием его непрерывности. Источник надежды - в прошлом, источник В. - в будущем, и В. создает особую "тягу", действующую в настоящем, без которой будущее не было бы "новым". Не надежда, а В. выходит за пределы смерти и отд. человека, и отд. культуры. Это - уверенность человека в будущем без него самого и без его "мира", но предполагающая причастность верующего человека к такому будущему. Поэтому надежда, в отличие от В., становится напряженным отношением между уже некогда испытанным благом и ожидаемым в конце времени спасением в качестве высшей формы этого блага. В. и надежда, в свою очередь, неразрывно связаны с любовью, к-рая, будучи сплачивающей силой, создает чело-веч. общности, невозможные без совместного для данной общности времени. Благодаря любви возникает настоящее, создаваемое выходом каждого члена общности из своей индивидуалистич. изоляции. Т.о., В., надежда и любовь являются неразрывно взаимосвязанными аспектами целостного процесса конституирования времени, в к-ром есть прошлое, настоящее и будущее, причем будущее не отменяет пройденные этапы, но и не является их простым повторением. Поэтому В., надежда и любовь - не субъективные "настроения", а экзистенциальные условия превращения времени в историю. Но именно поэтому нельзя "приказать" или "заставить" любить, надеяться и, в особенности, верить. В., надежда и любовь являются силами, конституирующими истор. время, только как установки, общие для данного человеч. коллектива. Как и все человеч. состояния, они требуют для своего создания и поддержания определенных ритуальных практик (не обязательно исключительно "религиозных"), утрата или отмена к-рых влекут за собой развязывание сил дезинтеграции и дезориентацию жизненного поведения. Это снова ставит проблему соотношения В. и знания, к-рая традиционно обсуждается в границах, заданных бл. Августином и Ансельмом Кентерберийским, с одной стороны ("Верую, чтобы понимать"), и Абеляром - с другой ("Понимаю, чтобы веровать"). Позиция, представленная Тертуллианом ("Верую, ибо абсурдно"), в теологии обычно отвергается как крайность и находит поддержку только у нек-рых весьма радикальных мыслителей (напр., у Кьеркегора или Шестова). В условиях секуляризации происходит смешение В. с надеждой, являющееся характерной чертой всех утопич. движений, а также отождествление В. с верованиями, к-рые теперь чаще всего конструируются искусственно в качестве "идеологий". Феномен "одномерного человека", обозначенный и проанализированный Маркузе, выражает ту в значит, степени симулируемую глухоту по отношению к императивам будущего, к-рая свойственна именно ситуации ослабления экзистенциальной напряженности В. Эта ситуация является благоприятной почвой для оживления старых и создания новых языч. культов, выдаваемых либо за " синтез всех религий", либо за принципиально новую религию более высокого уровня, либо за "спасительную" идеологию секулярного типа. Нек-рые культы такого рода являются необходимым элементом тоталитарных практик, сознательно эксплуатирующих чисто внешнюю атрибутику феномена В. Лит.: Полани М. Личностное знание. М., 1985; Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М.. 1989; Ортега-и-Гассет X. Идеи и верования // Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991; Льюис К.С. Любовь. Страдание. Надежда: Притчи. Трактаты. М., 1992; Франк С.Л. С нами Бог: Три размышления // Франк С.Л. Духовные основы об-ва. М., 1992; Принс Д. Вера как образ жизни. М., 1993; Булгаков С.Н. Свет невечерний. Созерцания и умозрения. М., 1994; Бубер М. Два образа веры. М., 1995; Тиллих П. Избранное: Теология культуры. М., 1995; Rokeach М. The Open and Closed Mind: Investigations into the Nature of Belief Systems and Personality Systems. N.Y., 1960; Price H.H. Belief. L.; N.Y., 1969; Benedikt М. Wissen und Glauben: Zur Analyse der Ideologien in historischkritischer Sicht. W., 1975; Molnar T. Theists and Atheists: A Typology of Non-Belief. The Hague etc., 1980. А. И. Пигалев

Принятие чего-либо за истину, не нуждающееся в необходимом полном подтверждении истинности принятого со стороны чувств и разума и, следовательно, не могущее претендовать на объективную значимость. В англ, языке наиболее четко различаются теоретическая вера в то, что нечто есть (belief), и религиозная вера (faith). Хотя и религиозная вера и научная "вера" (предположение, гипотеза) опираются на факты, в то время как последняя со своими предпосылками, связывающими идеи и выводы, остается в пределах познаваемого (естественного) и законосообразного, религиозная вера переходит в область непознаваемого (сверхъестественного, метафизического) и распространяет свободу, которую она принимает для мира сверхъестественного, также и на природу. Что о трансцендентных, внеприродных и сверхъестественных вещах никакое знание невозможно, показал Кант в своей критике разума: "Я должен был ограничить знания (иллюзорного знания о якобы трансцендентных вещах), дабы дать место вере (в идеи и идеалы как направляющие пункты человеческих стремлений)" (" Критика чистого разума "). В религиозном смысле вера означает, с одной стороны, действие и поведение человека (доверчивая преданность и верность), с др. стороны, согласно христ. учению, "сверхъестественную добродетель ", которая возможна благодаря милости Бога. В этическом смысле вера означает то же самое, что способность доверять, своего рода моральную силу, которая предполагает душевную стойкость. Вера - основа доверия. Оправданием этой веры является только чувство нравственной ценности др. личности. Вера всегда есть риск, т. к. это чувство может ошибаться. Она по своей сути всегда "слепа", ибо та вера, которая имеет надежное основание и объективную гарантию, - не настоящая, в ней отсутствует решающий момент риска собственной личностью. Кто знает, тот не может верить. Слепая вера (или слепое доверие) есть в своем роде высшее испытание моральной силы, подлинный критерий единства во всех наиболее глубоких отношениях человека к человеку.

Состояние субъекта, тесно связанное с духовным миром личности, возникающее на основе определенной информации об объекте, выраженной в идеях или образах, сопровождающееся эмоцией уверенности и рядом др. чувств и служащее мотивом, стимулом, установкой и ориентиром человеческой деятельности. В истории философии и психологии различают три вида теорий В.: эмоциональные, рассматривающие В. преимущественно как чувство (Юм. Джеме и др.); интеллектуальные, в к-рых В. трактуется как феномен интеллекта (Дж. Ст. Милль, Брентано, Гегель и др.); волевые, признающие В. атрибутом воли (Декарт. Фихте и др.). В. является необходимым элементом индивидуального и общественного сознания, важным моментом деятельности людей. Объекты В.- факты, явления, тенденции развития природной и социальной действительности - не даны субъекту чувственно и выступают лишь в виде возможности. При этом объект В. представляется существующим в действительности, образно, эмоционально. В качестве субъекта В. может выступать индивид, социальная группа и об-во в целом. В. отражает не только объект, но гл. обр. отношение к нему субъекта, а тем самым и общественное бытие субъекта, его потребности и интересы. В.- важный элемент ценностного сознания (Аксиология, Ценности) наряду с такими категориями. как надежда и любовь. Особым случаем проявления феномена В. является религиозная В., порождаемая специфическими условиями существования об-ва, прежде всего классового, а именно: бессилием людей в процессе их взаимодействия с природной и социальной средой и потребностью в компенсации этого бессилия, в восполнении их отчужденного (Отчуждение) бытия иллюзорным потусторонним миром, соответствующим их ценностным установкам. Теология признает религиозную В. неотъемлемым свойством человеческой души или же благодатью, даруемой богом. В этом смысле В. противопоставляется разуму, знанию. Диалектический материализм, выясняющий социальные и гносеологические корни религии, указывает реальные пути и средства преодоления религиозных представлений.

ВЕРА

Глубокое, искреннее, пронизанное эмоциями принятие какого-то положения или представления, иногда предполагающее определенные рациональные основания, но обычно обходящееся без них. В. позволяет признавать некоторые утверждения достоверными и доказанными без критики и обсуждения.
Своей непосредственной очевидностью и нерасчлененностью ведущего к ней пути В. близка интуиции. Как и , В. субъективна. В разные эпохи предметом искренней В. были диаметрально противоположные воззрения: то, во что когда-то свято веровали все, спустя большинству представлялось уже наивным предрассудком. В. затрагивает не только , но и эмоции; нередко она захватывает всю душу и означает не только интеллектуальную убежденность, но и психологическую расположенность. В отличие от В. интуиция, даже когда она является наглядно-содержательной, затрагивает только разум. Если интуиция - это непосредственное усмотрение истины и добра, то В. - непосредственное тяготение к тому, что представляется истиной или добром; интуиция - способ открытия нового содержания, В. - способ удержания такого содержания в душе и разуме.
Принятие каких-то положений или представлений является функцией не только разума, но и др. сторон духовной жизни человека. Поэтому основания принятия идей и представлений достаточно сложны, а нередко и просто противоречивы. Иногда намечается следующая цепочка разных модусов принятия, определяемая двумя основными факторами - степенью обоснованности рассматриваемых идей или представлений и психологической расположенностью к ним: знание - - вера - безразличие - неверие - - . Противоположностью знания является здесь заблуждение, противоположностью убеждения - сомнение, противоположностью В. - неверие; модусы возрастающего принятия идей или представлений - В., убеждение, ; модусы возрастающего неприятия - отсутствие В., сомнение и заблуждение; нейтральное (безразличие) означает отсутствие как В., так и неверия в рассматриваемое положение, равнодушие к нему. Данная цепочка, небесполезная в отдельных случаях, вызывает, однако, серьезные возражения, вызванные в первую очередь сложностью отношений между В. и знанием. В. может быть не только первым шагом на пути к обоснованному знанию, но и шагом, уводящим от знания и препятствующим его достижению.
В зависимости от способа, каким оправдывается В., различают рациональную В., предполагающую некоторые основания для своего принятия, и нерациональную В., в случае которой факт В. считается достаточным для ее оправдания. Самодостаточную В. иногда называют «слепой». Напр., религиозная В. в не требует к.-л. обоснования чуда, помимо самого акта В. в него. Ни рациональная, ни тем более нерациональная В. не гарантирует истины. Напр., если кто-то твердо верит в внеземных цивилизаций, то отсюда не вытекает, что они действительно есть.
Иногда знание определяется как оправданная, истинная В.: знает какое-то положение, если он верит в это положение, и является в этом случае истинным. Данным определением знание сводится к В. и истине, но вряд это делает знания более ясным. К тому же знание нередко абстрактно и лишено того эмоционального накала, который всегда характерен для В. Ближе к В. стоит убеждение, которое всегда подкрепляется определенными чувствами субъекта. «Как всякое интеллектуальное , искреннее несет в себе также и эмоциональную нагрузку. С его помощью мы стараемся уверить, убедить тех, кому мы адресуем » (М. Полани).
Соотношение знания и убеждения, с одной стороны, и В. - с , во многом неясно из-за их связи с разными плоскостями духовной жизни. Очевидно лишь, что знание, убеждение и В. существенно переплетены, могут взаимно поддерживать друг друга, и разделение их и отнесение к разным сторонам единой человеческой духовной жизни может быть только временным и условным.
Предположения не становятся частью науки до тех пор, пока их кто-нибудь не выскажет с убеждением и не заставит в них поверить. В. стоит не только за отдельными положениями, но и за целостными концепциями или теориями. Основные трудности их сравнения и выбора между ними вызваны чаще всего разными верованиями, стоящими за ними. Разные системы В. используют понятия, между которыми невозможно установить обычные логические отношения; такие системы заставляют своих сторонников видеть вещи по-разному и предполагают разные методы обоснования и оценки выдвигаемых положений. Этими чертами характеризуются и отношения между старой и приходящей ей на смену новой теорией, в силу чего переход от признания одной теории к признанию другой аналогичен «акту обращения» в новую В. и не может быть осуществлен шаг за шагом на основе логики и нейтрального опыта. Как показывает науки, этот переход происходит сразу, хотя не обязательно в один прием, или не происходит вообще при жизни современников.
Определенная верований лежит в основе не только определенных теорий, но и самой науки в целом. Эта система задает предпосылки научного теоретизирования и определяет то, что отличает научное от идеологического, утопического или художественного мышления. Наука соответствует предметной противопоставленности всего присутствующего потому, пишет М. Хайдеггер, что она со своей стороны в качестве теории собственно и доводит действительное до предметного противостояния; « устанавливает действительное; «то, что существует» - напр., человек, история, - выступает как действительное в его предметной противопоставленности и что тем самым наука оказывается теорией, фиксирующей действительное и устанавливающей его в предметном статусе, для средневекового человека было бы таким же странным, как для греческого мышления - сбивающим с толку». Совокупность мыслительных предпосылок науки размыта, значительная их часть носит неявного знания. Этим прежде всего объясняется то, что науку трудно сколь-нибудь однозначно отграничить от того, что наукой не является, и определить исчерпывающим перечнем правил.
Важное В. придает филос. , считающая ее, наряду с традицией, авторитетом, здравым смыслом и вкусом, одной из основ человеческого существования.
Аргумент к В. относится к аргументации контекстуальной, убедительность которой зависит от аудитории. Такой представляется естественным и веским, как , лишь тем, кто разделяет соответствующую систему В. или склоняется к ее принятию. Др. аргумент к В. может казаться субъективным или даже пустым, поскольку верить можно в самые нелепые утверждения. Вместе с тем в ситуации радикального инакомыслия, непримиримого «разноверия» аргумент к В. может оказываться едва ли не единственным. Если рассуждения и доводы бессильны, твердой, неотступной В. может со временем сыграть какую-то роль. Аргумент к В. не так редок, как это иногда представляется. Он встречается в науке, особенно в периоды ее кризисов. Он неизбежен при обсуждении многих вопросов, напр. вопроса о будущем человечества или вопроса о предпосылках научного мышления. Этот аргумент обычен в общении людей, придерживающихся какой-то общей системы В.
Аргумент к В. был основательно скомпрометирован в Средние века противопоставлением религиозной В. разуму, убеждением, что «конкретная » В. стоит выше «абстрактных истин умозрения». Фил ос. герменевтика подчеркнула неустранимость аргумента к В. при обсуждении проблем, касающихся жизни и деятельности человека.

Философия: Энциклопедический словарь. - М.: Гардарики . Под редакцией А.А. Ивина . 2004 .

в некоторых религ. системах центр. мировоззренч. и одновременно психологич. , включающая, во-первых, принятие определ. утверждений (догматов) , напр. о бытии и природе божества, о том, что есть и зло для человека и т. п., и решимость придерживаться этих догматов вопреки всем сомнениям (оцениваемым как «искушения») ; во-вторых, личное доверие к богу как устроителю жизни верующего, его руководителю, помощнику и спасителю во всех конкретных ситуациях, посылающему страдания и предъявляющему трудные требования для блага самого верующего; втретьих, личную верность богу, на «служение» которому верующий отдаёт себя (во всех языках, с крыми изначально связано те-истич. религий, «В.» и «верность», а также «верующий» и «верный» обозначаются соответственно тем же словом) . Столкновение В. с рационалистич. критикой приводит к одной из трёх позиций, выявляющихся в различных направлениях теологии: либо В. предлагаются разуму как аксиомы, сами не подлежащие ни доказательству, ни критике, но дающие отправную точку для цепи логич. умозаключений ( Августина и Ансельма Кентерберийского «верую, чтобы понимать») , либо предпринимаются попытки умозрительно обосновать их, переводя на язык филос. конструкций и нередко рационалистически переосмысляя (максима Абеляра «понимаю, чтобы веровать») , либо, наконец, с вызовом декларируется полная несовместимость В. с «немощным» человеч. разумом (максима «верую, ибо нелепо», ложно приписываемая Тсртуллиану, но находящая известные соответствия и у него, и у Петра Дамиани, и отчасти у Кьеркегора) . 2-я позиция приводит к поглощению теологии идеалистич. философией, 3-я - к разрыву между теологией и философией, поэтому ортодоксальная теиетич. обычно исходила из 1-й позиции.

Проблематика В. распространена в тех же границах, что и теологии: религии типа грекоримского или синтоистского язычества не знают понятия В. как внутр. состояния и требуют от человека соблюдения ритуальных и традиц.-моральных предписаний и запретов; в иудаизме, христианстве и исламе понятие В. почти совпадает с понятием религии (выражение «христ. В.» и «христ. » употребляются как ) .

В философии Канта В., оторванная от религиозно-конфессиональной , переосмысливается как позиция разума, принимающего то, что логически недоказуемо, но необходимо для обоснования морального императива (см. Категорический ) .

Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия . Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов . 1983 .

ВЕРА – принятие чего-либо за истину, не нуждающееся в необходимом полном подтверждении истинности принятого со стороны чувств и разума и, следовательно, не могущее претендовать на объективную . В англ, языке наиболее четко различаются теоретическая вера в то, что есть (belief), и религиозная вера (faith). Хотя и религиозная вера и научная «вера» (предположение , гипотеза) опираются на факты, в то время как последняя со своими предпосылками, связывающими идеи и выводы, остается в пределах познаваемого (естественного) и законосообразного, религиозная вера переходит в область непознаваемого (сверхъестественного, метафизического) и распространяет свободу, которую она принимает для мира сверхъестественного, также и на природу. Что о трансцендентных, внеприродных и сверхъестественных вещах никакое знание невозможно, показал Кант в своей критике разума: «Я должен был ограничить знания (иллюзорного знания о якобы трансцендентных вещах), дабы дать вере (в идеи и идеалы как направляющие пункты человеческих стремлений)» («Критика чистого разума»). В религиозном смысле вера означает, с одной стороны, действие и (доверчивая преданность и верность), с др. стороны, согласно христ. учению, «сверхъестественную », которая возможна благодаря милости Бога. В этическом смысле вера означает то же самое, что доверять, своего рода моральную силу, которая предполагает душевную стойкость. Вера – основа доверия. Оправданием этой веры является только нравственной ценности др. личности. Вера всегда есть риск, т. к. это чувство может ошибаться. Она по своей сути всегда «слепа», ибо та вера, которая имеет надежное и объективную гарантию, – не настоящая, в ней отсутствует решающий риска собственной личностью. Кто знает, тот не может верить. Слепая вера (или слепое доверие) есть в своем роде высшее испытание моральной силы, подлинный единства во всех наиболее глубоких отношениях человека к человеку.

Философский энциклопедический словарь . 2010 .

ВЕ́РА

слепая убежденность в существовании сверхъестеств. мира (богов, духов, демонов и т.д.); характерная особенность всякой религии. Религия считает, что В. не нуждается ни в каких доказательствах, т.к. покоится не на данных опыта или доводах разума, а на божеств. откровении и религ. догматах (см. Догматы религиозные). В. в корне противоположна науч. знанию (см. Наука).

Конфликт между В. и знанием имел место уже в Древней Греции. Он обострился в период, когда сложилось в законч. догматич. систему, отрицавшую знание и логич. мышление. Уже Тертуллиан (ок. 160–222) открыто выступал против разума, провозглашая парадокс: "верую потому, что абсурдно". Так как религ. положения не могут быть логически объяснены, то христ. церк. авторитеты учили, что "высшие истины" доступны только В., которая якобы выше знания и предшествует ему. Так, Августин Блаженный (354–430) утверждал, что задача богословия – познать в свете разума то, что уже принято верой. В 11 в. богослов Ансельм Кентерберийский заменил изречение Тертуллиана своей компромиссной формулой "верю и понимаю". Такую же эклектич. позицию занял и Фома Аквинский (1225–1274), к-рый говорил о "гармонии" между В. и разумом при приоритете веры. В 13 в. схоластич. направление ср.-век. философии (см. Схоластика) стремилось к обоснованию религ. догматов при помощи хитроумных логич. построений. При этом ей невольно пришлось отвести нек-рое место человеч. разуму и логич. мышлению, делать попытки "примирить" знание и В., невольно выявляя нелепость религ. догматики. Напр., в связи с В. в то, что для бога нет ничего невозможного, схоласты задавались вопросами о том, может ли убить самого себя или сделать, чтобы дважды два не было четыре и т.д. Попытки примирения науки и религии в конце концов превратились в попытки разграничения областей знания и В. Уже ср.-век. номиналисты (см. Номинализм) склонялись к о необходимости размежевания прав В. и знания, что в конечном итоге привело к возникновению учения о двойственной истине, согласно к-рому то, что истинно с точки зрения богословия, может быть в то же время ложно с точки зрения философии, и наоборот. Сторонники этого учения говорили, что " В." и истина знания отличаются друг от друга и вместе с тем друг друга не исключают. Нек-рые богословы (напр., Лютер) старались использовать учение о двойств. истине для наступления В. на знание. Однако целый ученых и философов эпохи Возрождения привлекали это учение для доказательств независимости знания от веры. Ф. Бэкон выдвинул лозунг: "знание есть " и доказал, что истину надо искать в данных опыта и наблюдений, а не в потемках схоластики и в цитатах из свящ. книг.

С развитием капитализма быстрыми темпами стали развиваться различные отрасли науч. знания. Вместе с тем богословы спекулировали на трудностях науки, указывая на то, что существуют непреодолимые "границы познания" и что область В. начинается именно там, где кончается область знания. В этом отношении теология получила поддержку со стороны агностицизма Канта, к-рый, по словам Ленина, своим учением об окончат. границах познания "принижает знание, чтобы очистить место вере" ("Философские тетради", 1947, с. 147). Агностицизм Канта опровергнут успехами науки и практики. Католич. выступала и выступает с обоснованием В., стараясь поставить науку в "определенные границы". 20-й вселенский собор в Ватикане (1869–1870) провозгласил анафему всякому, кто будет считать утверждения науки истинными тогда, когда они противоречат религ. учению. В "Догматическом уставе католической веры" этого собора вместе с тем говорится, что В. не должна быть слепым движением души и что не может быть никакого действит. расхождения В. и разума, т.к. знания произошли от бога. В 20 в. папа Пий XII неоднократно выступал с заявлением, что "церковь – друг науки", отметив, однако, при этом, что церкви приходится вмешиваться в науку, чтобы предостеречь ее от "ошибок против В.".

Г. Гурев. Москва.

В совр. бурж. философии положение о "соединении" В. и знания, богословия и науки выдвигают неотомисты, к-рые утверждают, что в вопросах мировоззрения наука не должна претендовать на вынесение окончат. решений, предоставляя это религии, дающей якобы знание. Философия экзистенциализма пытается на место традиц. догматич. В. поставить какую-то наукообразную В., в к-рой знание подкрепляло бы религию. В работе "Философская вера" ("Der philosophische Glauben", 1948) нем. экзистенциалист Ясперс пытается обосновать особую "философскую" В., совмещающую веру в науку с верой в бога. Совр. , пытаясь совместить В. и знание, исходит из положения, что истинным является не то, что верно отражает , а то, в чем люди уверены и что практически выгодно. Поэтому они утверждают, что религ. представления якобы не менее достоверны, чем любые науч. истины, ибо если массы людей верят в данного суждения или понятия, то можно считать их истинными. На этом основании совр. буржуазии объявляют В. и даже новой совр. религией масс (см., напр., М. Рединг, "Фома Аквинский и Карл Маркс" – "Thomas Aquin und Karl Marx", 1953).

На самом деле, марксистско-ленинская борется против всяких попыток совместить В. и религию с наукой и знанием. Осн. критерием науч. знания марксизм считает не В., а практику. Практика обществ. борьбы подтверждает истинность положений марксистско-ленинской теории о законах развития общества, о неизбежности смены капитализма социализмом. Историч. успехи социализма порождают в среде трудящихся доверие к марксистской теории, внутр. убежденность в правильности науч. предвидения, уверенность в победе коммунизма. Эта уверенность опирается на овладение законами природы и общества, на достижения науки и историч. практики масс, от к-рых зависит реальное осуществление принципов и идеалов марксизма-ленинизма. Внутр. убежденность, уверенность в победе идеалов истины, добра и справедливости играли большую роль в истории социальных движений и классовой борьбы, являясь могучим средством для подъема воодушевления, энтузиазма и героизма мас с. Уверенность в победе коммунизма, вера в правоту своего дела является источником высокой моральной стойкости людей в социалистич. обществе. В сфере непосредств. общения людей вера в высокие нравств. качества человека, доверие к людям являются основой для таких высоких моральных чувств, как , любовь и т.д.

Такая В. основывается не на стремлении к какому-то потустороннему началу, а на осознании массами своих сил. Поэтому она в корне противоположна религ. В. Для пролетариата, – говорил Горький, – прошло то время, когда вера и знание враждовали, как и правда. Его верование – познания человеком силы своего разума и, создавая героев, он не создает и не создаст богов (см. "О литературе", 1953, с. 689).

Лит.: Скворцов-Степанов И. И., О вере в бога и дьявола, М., 1937; Крывелев И. Α., Об основном определяющем признаке понятия религии, в кн.: Вопросы истории религии и атеизма. Сб. статей, [т.] 4, М., 1956, с. 24–54; его же, Современное и наука, М., 1959; Гурев Г. Α., О вере в бога, М., 1954; его же, О вере в души, М., 1958.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. - М.: Советская энциклопедия . Под редакцией Ф. В. Константинова . 1960-1970 .

ВЕРА-в некоторых религиозных системах центральная мировоззренческая позиция и одновременно психологическая установка, включающая, во-первых, принятие определенных утверждений (догматов), напр. о бытии и природе Божества, о том, что есть благо и зло для человека, и т. п., и решимость придерживаться этих догматов вопреки всем сомнениям (оцениваемым как “искушения”), во-вторых, личное доверие к Богу как устроителю жизни верующего, его руководителю, помощнику и спасителю во всех конкретных ситуациях, посылающему страдания и предъявляющему трудные требования для блага самого верующего; в-третьих, личную верность Богу, на “служение” которому верующий отдает себя (во всех языках, с которыми изначально связано становление теистической религии, вера и “верность”, а также “верующий” и “верный” обозначаются соответственно тем же словом). Столкновение веры с рационалистической критикой приводит к одной из трех позиций, выявляющихся в различных направлениях теологии: либо догматы веры предлагаются разуму как аксиомы, сами не подлежащие ни доказательству, ни критике, но дающие отправную точку для цепи логических умозаключений (максима Августина и Ансельма Кентерберийасого “верую, чтобы понимать”), либо предпринимаются попытки умозрительно обосновать их, переводя на язык философских конструкций и нередко рационалистически переосмысляя (максима Абеляра “понимаю, чтобы веровать”), либо. наконец, с вызовом декларируется полная несовместимость веры с “немощным” человеческим разумом (максима “верую, ибо нелепо”, ложно приписываемая Термуллиану, но находящая известные соответствия и у яего, и у Петра Домнами, и отчасти у С. Кьеркегора).

Вторая позиция приводит к поглощению богословия идеалистической философией, третья - к разрыву между богословием и философией, поэтому ортодоксальная теистическая теология обычно исходила из первой позиции.

Проблематика веры распространена в тех же границах, что и явление богословия: религии типа греко-римского или синтоистского язычества не знают понятия веры как внутреннего состояния и требуют от человека соблюдения ритуальных и традиционно-моральных предписаний и запретов; в иудаизме, христианстве я исламе понятие веры почти совпадает с понятием религии (выражения “христианская вера” и “христианская религия” употребляются как синонимы).

Переосмысление и функционирования концепта веры можно найти в различных философских системах. Так, в философии Канта вера, оторванная от конфессиональной традиции, переосмысливается как позиция разума, принимающего то, что логически недоказуемо, но необходимо для обоснования морального императива (см. Категорический императив). В 20 в. под влиянием экзистенциализма становится привлекательным понятие веры, не имеющей догматически сформулированного предмета или по крайней мере ориентированной в первую очередь не на него; оно артикулируется во внеконфессиональной философии (напр., у А. Ясперса), но может использоваться в конфессиональной полемике, напр. в споре иудаизма против христианства (Бубер М. Два образа веры. М-, 1995), в споре современных направлений протестантизма против традиционных парадигм теологии (программа “керигматического” подхода у Р. Булыпмана) и т. п.

Введение

1. Вера – что это такое?

2. Вера, доверие, уверенность

3. Откуда берется вера

4. Религия и вера

5. Где неприложимо само понятие веры?

6. Вера как особый способ познания истинной реальности

7. Вера – это жизнь человека

8. Вера в себя

Заключение

Список использованной литературы

Введение

«У каждого из нас можно отнять все - имущество, семью - и хотя это крайне тяжело, но человек выдержит и останется человеком до той поры, пока у него не отнимут веру. Все можно вынести с помощью Божьей», - настоятель церкви святой великомученицы Екатерины отец Андрей Верещагин.

Вера - это одновременно факт сознания и бессознательного (интуитивная вера). В качестве феномена сознания она выступает как идейная, мировоззренческая позиция принятия или непринятия (в этом случае говорят о неверии) определенных утверждений или поступков без предварительной фактической или логической проверки. Основанием для такого акта сознания является внутренняя субъективная уверенность, не нуждающаяся в доказательствах.

Как феномен бессознательного веру можно охарактеризовать понятием психологической установки. В ее основе лежит личный опыт, а также потребности, желания, чувства человека. Особое место среди них занимает любовь. Как правило, человек верит в то и в того, что и кого любит. Человек верит потому, что ему хочется верить, и он не нуждается в оправданиях своей веры. Этим объясняется устойчивость этого состояния. Сложившееся верование с трудом корректируется и подвергается коренному изменению при столкновении с противоречащими фактами и контраргументами. Наиболее выпукло социально организованная вера представлена в религии, которая покоится на вере в высшее, сверхъестественное начало, или в бога.

Веру, понимаемую не только в религиозном смысле, а широко, можно обнаружить во всех видах деятельности человека, будь это каждодневное общение, игра, спорт, творчество, религия, искусство, наука, врачебное "искусство" и т. п. При этом она выполняет различные функции, связанные с разными аспектами своей идейной и психологической природы.

Главное значение имеет вера в себя, уверенность (или неуверенность) в своих силах, насколько человек доверяет (или не доверяет) своей интуиции. Вера в себя важна не только для физического, телесного выздоровления, но и для процессов самовоспитания в широком смысле, для самосовершенствования.

1. Вера – что это такое?

Вопросы «что такое вера?» и «можно ли жить без таковой?» всплывают периодически.

Главная путаница возникает из-за смешения терминов «вера» и «доверие», а, точнее, в нечеткости «границы» между ними. Что обозначает фраза «я верю»? В зависимости от контекста - очень разное.

Существенна разница между «верю кому-то» и «верю во что-то».

Бытовой верой можно назвать - привычные установки, о которых мы не задумываемся. На материальном плане это мало значимо - скажем, понятно, что на каждого может упасть метеорит, но учитывать это в практической деятельности несколько странно. Просто интеллектуал понимает, что вероятность события не нулевая, а индивид со среднестандартным уровнем развития просто об этом не задумывается. Однако согласится, если ему указать на это в явном виде - да, может быть.

Вред от «бытовой веры» - это слепое следование морали, обычаям, «так принято» и т.д. Впрочем, не забывайте, что речь идет об индивидах, которые потенциально могут развиться до разумных, а для большинства «если бога нет, то все позволено».

Главное здесь - не путать, когда поступок (возможно, один и то же внешне) обусловлен именно следованием «так здесь принято», а когда - внутренними мотивациями, обусловленными свойствами именно Личности.

Основываясь на вере, т.е. на убеждениях, имеющих максимально возможную значимость, невозможно скорректировать эти представления принципиально, если только не понизить их значимость, т.е. отойти от веры. А, значит, процесс познания становится невозможен.

В этом-то и заключается вред веры.

Дело в том, что психика всегда имеет некие особенности, которые формируются в самом начале развития (или даже являются врожденными) и потом уже не меняются.

Вера всегда ограничивает. Вера препятствует самостоятельному мышлению.

2. Вера, доверие, уверенность

Разберем данные понятия - поскольку слова однокоренные, их часто путают недалекие люди. И не менее часто этим пользуются манипуляторы - «ты мне доверяешь, поэтому верь в то, что я говорю».

Термин «вера» происходит от латинского veritas (истина), т.е. объект веры именно что претендует на истинность. Не гипотеза, даже не постулат, а именно что догма: именно так все и есть, и никак иначе. Иначе быть не может, поскольку не может быть никогда.

Это - гносеологически. А если посмотреть с точки зрения психологии - к чему это приводит?

Вера - это состояние психики, заключающееся в полном и безоговорочном принятии человеком неких заявлений как непреложных фактов. Это признание чего-либо истинным с решительностью, которая превышает силу внешних фактических и формально-логических доказательств. Обратите внимание на честное признание: мол, если факты против, то тем хуже для фактов, а вера - все равно истинна. Именно так психологически и работает механизм веры.

Вера не может быть «разумной», «рациональной» и т.п., она по своей сути всегда «слепа» - вера, которая имеет надежное основание, это уже не вера, а гипотеза, уверенность в чем-то.

Кто знает, тот не может верить.

Доверие- это психическое состояние, в силу которого индивид отказывается от самостоятельного исследования вопроса, который может быть исследованным. Доверие может быть как обоснованным, так и необоснованным. Доверяется тот, кто не хочет или не может решить или сделать чего-либо сам, полагаясь или на общепринятое мнение, или на авторитетное лицо.

Обратите внимание: вера всегда относится к факту (тезису и проч.), это безличное отношение, доверие же всегда направлено на кого-то. Верят во что-либо, доверяют кому-либо.

Есть еще одно однокоренное слово - уверенность.

Уверенность - это осознание своей высокой вероятности (либо чужой правоты) и проистекает именно от понимания ситуации (понятно, в меру своего развития), знании своих сил, понимания уровня знаний и т.д. Этим уверенность кардинально отличается от доверия, которое берет начало именно в неуверенности, проистекает из сознания своей слабости, признания чужого авторитета как априорного.

Вера - подход к оценке информации, основывающийся только и исключительно на авторитетности одного источника. Понятно, что зависимые источники сводятся к одному: важно именно подтверждение факта из разных источников, независимых и заинтересованных. Скажем, все труды богословов основаны на Библии, а научный закон может проверить любой желающий (при наличии соответствующих приборов и т.п., понятно). Источник является «монополистом истины», поэтому проверяемость не играет роли вообще, не говоря уж о фальсифицируемости.

Доверие - это подход к оценке информации, основывающийся на репутации источника или источников. Доверяющий считает информацию верной на том основании, что другая информация от того же источника, проверенная в своё время, была верна. Как уже говорилось, это можно назвать «бытовой верой»: существует устойчивая последовательность, а остальное мало значимо. Доверие может быть достаточно обоснованным -именно это называется дружбой.

Уверенность в знании. Если нет знания, то уверенность не имеет под собой оснований, и, значит, это в лучшем случае - доверие кому-то с верой ему же. Знание - это оценка информации на основании фактических и логических обоснований. Конечно, уровень развития у всех разный, и поэтому обоснования могут быть разной степени достоверности, но важен сам подход: для [научного] знания требуются доказательства.

3. Откуда берется вера?

Увы, она естественна. К тому моменту, когда человеку начинают внушать «верь вот в это», он уже полностью подготовлен к тому, что вера - это нормально, «каждый во что-то верит», и вообще «не верить нельзя».

Психологически вера (не обязательно в бога и т.п., вера как таковая) - это ощущение несомненной истинности данного факта. Такое ощущение основано на механизмах понимания, необходимых для формирования опыта. Это есть реликт так называемого Периода Доверчивого Обучения, который присущ всякому развивающемуся сознанию. Все животные, включая человека, обучают детенышей на опыте, остенсивно - «смотри, как надо делать». Интеллектуальные игры человека со второй сигнальной системой приходят позже, а ребенок уже учится, когда даже еще не может говорить.

Поскольку для осознания процесса учебы требуется именно анализ происходящего, а для этого надо уже иметь некие стратегии/методы мышления, усвоенные факты и т.п., а у младенца это еще не наработано по понятной причине. И все «записывается на подкорку», фиксируется именно подсознанием.

Чувство доверия появляется очень рано, человек ничего не помнит о том периоде. Эриксон рассматривал чувство базисного доверия в качестве фундаментальной психологической предпосылки всей жизни - чтобы не испытывать постоянного нервного напряжения, надо доверять миру.

Сначала весь мир для ребенка - это мама. Согласитесь, что не доверять тут никак не получится - на столь ранней стадии развития доверие безусловное, что-либо для сравнения отсутствует, да и «сравнительного механизма» еще нет. Далее же, если семья любящая, ребенок опять же не имеет причин не доверять.

Детям младшего школьного возраста свойственно безграничное доверие к взрослым, главным образом учителям, родителям, подчинение и подражание им. Дети этого возраста полностью признают авторитет взрослого человека, почти безгранично принимают его оценки, перенося их на себя и присваивая их себе. Даже характеризуя себя как личность, младший школьник, в основном лишь повторяет то, что о нём говорят взрослые.

В данной статье мы постараемся разобраться с вами в том, что такое вера. Рассматривать понятие мы будем не только с точки зрения религии и теологии, но и как результат исследования ученых.

Вера - это одна из основ самоидентификации и существования человека в обществе, поэтому более точное понимание этого феномена просто необходимо каждому.
Читайте далее, и вы узнаете, что думают о необходимости веры сторонники разных религий, а также социологи, психологи и другие исследователи.

Этимология и классическое значение термина

Прежде чем говорить об определении этого феномена, давайте остановимся на этимологии слова «вера». Значение ученые видят в созвучном прилагательном из латыни. В этом древнем языке «verus» обозначало «правдивый, истинный». Слова со схожим звучанием и значением есть и в древнеирландском, и в древневерхненемецком языках.

Теперь давайте поговорим о том, что такое вера для среднестатистического человека, который не вдается в тонкости психологии, философии или разных религий.

Таким образом, получается, что вера - это некий недоказанный факт, который обосновывается исключительно субъективным убеждением, не требует подтверждений, но иногда может постараться их подыскать.

Отсюда выплывает понятие «доверие». Это состояние - основа всех общественных отношений. Включая в себя верность, оно зависит от определенных правил, которые, будучи нарушенными, переводят взаимосвязь в другую категорию - предательство.

Но до того как условия соблюдаются, это понятие означает безоговорочную способность субъекта передать определенные права, информацию, вещи или людей объекту доверия.

Пишет, что как только возникает любое доказательство, о вере не может идти и речи. Тогда уже мы говорим о знании.

Объект и субъект веры

После того как мы вкратце определили базисное понятие того, что такое вера, стоит начать углублять его. Сейчас мы постараемся разделить объект и субъект.

Первый обычно никак не ощущается. Ни одним из пяти не способен осознать присутствие объекта веры. В ином случае это было бы уже эмпирическим доказательством физического существования.

Таким образом, объект для общества находится исключительно в состоянии возможности. Хотя для отдельной личности или группы людей он представляется сущим в действительности. В силу различных процессов в организме его могут ощущать психологически, эмоционально, образно.

Субъектом выступает все человечество в целом и каждый отдельный индивид в частности. Если смотреть с этого ракурса, то вера означает отношение человека или общества к предмету.

Например, верили, что гром - это грохот от колесниц богов, которые гневаются на них и посылают вниз молнии. Это было отношение первобытного общества к подобному природному явлению, которое вызывало панику и ужас. Сегодня же, в силу научных открытий, даже школьник знает о том, что это всего лишь процессы в атмосфере планеты. Они никак не одушевлены, а просто механичны.

Соответственно, изменилась и вера. Мы не приносим жертв «грозным громовержцам», чтобы сохранить свои жизни, в отличие от древних людей, искренне веривших в целесообразность такого поведения.

Религиозное понимание

Духовная вера часто заменяется такими синонимами, как религия, вероучение и религиозное учение. Можно услышать как термины "христианство", "христианская религия", так и «христианская вера». Зачастую в просторечном общении это одно и то же.

Под словом «верующий» в религиозном контексте, мы понимаем сторонника определенной картины мира, который поддерживает взгляды одной из существующих религий.

Если спросить о том, что такое вера, у христиан, мусульман или других представителей монотеистических мировоззрений, мы услышим, что это важнейшая добродетель человека. При отсутствии этого качества, многие события просто невозможны как при жизни, так и после смерти верующего.

Например, в всех неверующих и сомневающихся ждут вечные муки в аду или геенне огненной.

Древние мудрецы, размышления которых отрывочно приводятся в различных Священных Писаниях, приводят потрясающие примеры по этому поводу из будничной жизни.

Если взять для примера земледельца. Он может быть христианином, язычником или вообще атеистом, но в основу его деятельности положена вера. Никто не будет вкладывать тяжелый труд в возделывание поля, посев зерен, не веря в будущий обильный урожай.

Социология

Основу современного западного общества составляет христианская вера. Именно ее принципы регулируют взаимоотношения между людьми практически на всех материках.

Но социологи призывают отделять религию от веры. Они говорят, что первая больше рассчитана на подавление человеческой сути в индивидууме. В плане того, что на самом деле верующего интересует только он сам, его потребности и выгоды. Истинным желаниям человека вряд ли присуще стремление альтруистической помощи Церкви или священнику.

Естественные мысли людей основываются исключительно на эгоизме, который введен в рамки общественных норм поведения. Поэтому веру нужно воспринимать только с этой точки зрения.

Таким образом, социологов интересует не сам феномен веры, а результат, к которому он приводит в обществе. Изучая различные религии, ученые делают вывод о стремлении людей с помощью участия в группах, сектах, ашрамах и прочих объединениях, создать оптимальные условия для индивидуального счастья.

Психология

Психологи в первую очередь заявляют, что любая вера субъективна. Поэтому ни о каком едином феномене, который в точности идентичен у всех участников, не может идти речи. Каждый воспринимает и ощущает в меру своих способностей, установок, предыдущих травм и сомнений.

С точки зрения психологии, христианская вера зиждется на отсутствии противоречий. Там отсутствуют уточняющие вопросы, а мнения простых прихожан никого не интересуют. Пастор должен ухаживать и вести свою паству к спасению.

Таким образом, психология относится к вере как к своей противоположности. Ее нельзя понять, измерить или рассчитать. Это нечто сравнимое с пресловутым «человеческим фактором», который приводит к неожиданным последствиям.

Теология

Данная дисциплина ставит веру в основу познания мира. «Верю, следовательно, существую».

Проблематика данных вопросов в теологии подразделяется на широкое и узкое понимание.

В первом случае изучение включает в себя всю науку, так как исследует не только содержание понятия, но и его реализацию в нашем мире. То есть здесь особое внимание уделяется вере, как жизненной практике и личным отношениям человека с Богом.

В узком смысле вера - это взаимосвязь и познание Всевышнего людьми, которую инициировал Господь. То есть православная вера говорит о постижении Бога только с помощью средств, которые дал он сам. Сюда относятся в первую очередь откровения.

Всевышний воспринимается как непознаваемый. Поэтому мы можем узнать только то, что он доносит нам, исходя из человеческих способностей к пониманию.

Атеисты

В рамках данной статьи стоит коснуться такого понятия, как атеизм. Если обратиться к переводу термина, то он обозначает «безбожие».

Фактически атеизм - это вера в человека, науку и прогресс. Но само понятие «вера» здесь недопустимо. Научный атеизм утверждает, что основу мироощущения его последователей составляет принятие обоснованных и доказанных фактов, а не вера в мифы.

Таким образом, подобное мировосприятие просто пытается описать видимый материальный мир, вообще не касаясь вопроса Бога и веры.

Материалисты

В советское время материализм был известен как русская вера. Именно подобным мировоззрением с обращением к науке и атеизму старались заменить предыдущие общественные устои.

Однако сегодня сторонники этой философии отзываются о ней как о вере. В наши дни материализм - это безоговорочная вера в то, что материя была первичной, а дух вторичен.

Таким образом, вера в человека и его возможности управлять миром, а при должном развитии и вселенной составляет основу этого мировоззрения.

Вера в древних обществах

Давайте теперь поговорим о том, что же было до того, как появились первые систематизированные веры мира.

В первобытном обществе люди сначала наделяли все предметы, живых существ, объекты ландшафта и душой. Данное мировоззрение называется сегодня анимизмом.

Но между этими воззрениями, атеизмом и последующим возвратом к духовности лежит долгий путь, проделанный человечеством в рамках различных религий.

Христианство

Разговор об отношении к вере в отдельных религиях стоит начать с христианства как с самого распространенного верования на планете. У этого мировоззрения более двух с половиной миллиардов последователей.

Все жизненные устремления настоящего христианина направлены на спасение. Теологи говорят, что основа веры заключается не только в устремлении к Господу, но и из событий в реальной жизни. Если взглянуть на историю человечества, мы увидим, что картина не меняется в течение всех тысячелетий. Как справедливо заметил Фромм, история пишется кровью.

Именно на этом факте зиждется православная вера. Здесь основу составляет первородный грех. Священники утверждают, что состояние, в котором мы живем - это результат разрозненных желаний тела, разума и души. Поэтому за время пребывания в этом мире необходимо искупить, исправить этот сбой, чтобы после смерти ощутить блаженство в раю.

Русская вера всегда стремилась к святости. Именно на этой территории происходят чудеса в кельях и путешествуют различные божьи люди, обладающие способностью исцелять, проповедовать и прочими дарами.

Ислам

Мусульмане к вопросам веры подходят более строго. Здесь «иман» (вера) означает полное и безоговорочное принятие всего, что передал пророк Мухаммед людям. Любое сомнение хотя бы в одном из шести «столпов» ислама превращает мусульманина в кяфира. В этом случае ему придется искренне покаяться и прочесть шахаду, при условии, что он понимает каждое сказанное слово.

Основа ислама заключена в шести базисных положениях: вера в Аллаха, ангелов, книги, посланников, Судный день и предопределенность судьбы. Правоверный мусульманин обязан знать все данные «столпы», молиться пять раз в день и не совершать даже малейших проступков.

Таким образом, фактически отметается вера в будущее. Фатализм мусульманина с одной стороны заключается в том, что от человека ничего не зависит, все уже написано в Великой книге, и никто не в силах изменить своей судьбы. С другой стороны, включается искренняя вера в то, что Аллах для своих детей выбрал только самое лучшее, поэтому плохие события - это всего лишь уроки.

Иудаизм

Если сравнить с остальными религиями иудаизм, то получится некоторое несоответствие. Здесь не ставится вера превыше знания. Здесь стараются ответить на любой, даже самый запутанный вопрос, так как считается, что, только спрашивая, можно узнать истину.

Некоторые источники ссылаются на трактовку цитаты Хаваккука. Он говорил, что истинный праведник только своей верой жив будет. Но в переводе с иврита слово «эмуна» значит именно «доверие».

Поэтому дальше идет рассуждение и сравнение этих двух понятий. Вера - это неподтвержденное ничем ощущение истинности некоего объекта или события. Доверие же зиждется на знании определенных правил, которых придерживаются две стороны.

Поэтому иудеи верят в то, что Всевышний посылает им только правильное, доброе и хорошее. И основа человеческой жизни заключается именно в полном доверии Господу, что, в свою очередь, является краеугольным камнем всех заповедей.

Отсюда вырастает и вера в будущее, как постоянный процесс развития и совершенствования человеческой души.

Буддизм

Многие считают буддизм одной из самых популярных религий мира. Но фактически это философская вера. Если обратиться к истории появления этого феномена, а также к его философии, мы увидим громадные отличия, например, от авраамических верований.

Буддисты не признают первородного греха. Больше того, они считают основным законом карму, которая не является моральным кодексом. Поэтому грех не аморален по своей природе. Это простая ошибка, проступок человека на пути к просветлению.

Будда говорил, что главная цель - достичь просветления. Для этого есть Четыре благородных истины и Восьмеричный путь. Если все мысли, речи и поступки ежесекундно соотносить с этими двумя постулатами, то возможно будет прервать (перерождения) и достичь нирваны.

Таким образом, мы с вами разобрались в том, что такое вера. Поговорили о значении этого феномена для ученых, а также для верующих разных религий.

Ве́ра –
1) добровольный союз между Богом и человеком;
2) христианская , внутренняя убеждённость человека в существовании Бога, сопряженная с высшей степенью доверия к Нему как Благому и Мудрому Вседержителю, с желанием и готовностью следовать Его благой воле;
3) религиозный культ, верование (ложное);
4) сухое согласие разума с фактом существования Бога; знание о Боге и Его воле, не сопровождающееся желанием её исполнять (бесовская вера) ();
5) уверенность (например: вера в собственные силы и способности).

На древнееврейском языке слово «вера» звучит как «эмуна» – от слова «аман», верность. «Вера» – понятие очень близкое к понятию «верность, преданность».

Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом (). «Без веры угодить Богу невозможно» (). – «вера, действующая любовью» ().

Существуют три уровня веры , три ступени духовного восхождения, основанные на трёх силах души (уме, чувствах и воле): вера как рассудочная уверенность, вера как доверие и вера как преданность, верность.

1. Вера как уверенность – это рассудочное признание какой-либо истины. Такая вера не влияет на жизнь человека. Предположим, кто-то верит, что мы есть. И что нам с того? Внутренний мир человека от такой веры мало меняется. Для него Бог является как бы одним из объектов вселенной: есть планета Марс, а есть и Бог. Поэтому такой человек не всегда соотносит веру со своими поступками, не пытается внимательно выстраивать свою жизнь по вере, а действует по принципу «Я сам по себе, а Бог Сам по Себе ». То есть это просто признание своим умом факта существования Бога. Кроме того, обычно такая вера иллюзорна, спроси такого верующего «Кто есть Бог?» и услышишь наивные фантазии, не имеющие ничего общего с .
2. Вторая ступень – вера как доверие . На этом уровне веры человек не просто рассудочно соглашается с существованием Бога, но чувствует присутствие Божие, и в случае скорби или жизненных трудностей непременно вспомнит про Бога и станет молиться Ему. Доверие предполагает надежду на Бога, и человек уже старается сообразовывать свою жизнь с верой в Бога.
Впрочем, если ребёнок доверяет своим родителям, это ещё не значит, что он всегда будет их слушаться. Иногда дети пользуются родительским доверием для оправдания своих проступков. Человек доверяет Богу, но сам не всегда бывает верен Ему, оправдывая свои страсти греховностью окружающих. И хотя такой человек время от времени молится, он редко старается побеждать свои пороки, не всегда бывает готов сам чем-то пожертвовать для Бога.
3. Самая высокая ступень – это вера как верность . Истинная вера – это не только знание о Боге (которым обладают даже бесы ()), но знание, влияющее на жизнь человека. Это не только признание Бога своим умом, и не только доверие Ему своим сердцем, но и согласование своей воли с волей Божьей. Только такая вера может выражать , потому что истинная любовь немыслима без верности. Такая вера становится основанием для всех мыслей и поступков человека и только она – спасительна. Но это предполагает и внутренний труд над собой, победу над своими и обретение евангельских .
Итак, душа человека состоит из трёх сил — , и ; истинная вера задействует их все.

1. Вера в отношении к другим добродетелям

«Во главе святых добродетелей стоит вера – корень и суть всех святых добродетелей. Из нее вытекают вся святые добродетели: молитва, любовь, покаяние, смирение, пост, кротость, милосердие и др.
преподобный

2. Источник веры

Вера даруется Богом тому, кто её ищет. Святитель говорил, что вера, как искра, зажжённая от Духа Святого в сердце человеческом, разгорается теплотой любви. Он называет веру светильником в сердце. Когда горит этот светильник, человек видит духовные вещи, может верно судить о духовном и даже видит невидимого Бога; когда же не горит – в сердце темно, там мрак неведения, там заблуждения и пороки возводятся в достоинство добродетелей.

3. Слагаемые веры

Вера слагается из человеческого произволения (желания, воли) и действия Божественной . Она есть святое таинство, в котором согласуется человеческая воля и Божественная благодать (см. ).

святитель

4. Выражение веры

Веру можно подразделить на умозрительную () и деятельную, живую, выражающуюся в исполнении Евангельских . Эти виды веры взаимно дополняют друг друга в человеческом спасении.

«Вера, если не имеет дел, мертва сама по себе. Но скажет кто-нибудь: «ты имеешь веру, а я имею дела»: покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих. Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут. Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва? Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего? Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства? И исполнилось слово Писания: «веровал Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божиим». Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только? Подобно и Раав блудница не делами ли оправдалась, приняв соглядатаев и отпустив их другим путем? Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва»
()

«Без веры невозможно спастись, потому что на вере основывается все, как человеческое, так и духовное. Но вера не иначе приходит в совершенство, как чрез исполнение всего указанного Христом. , равно как и дела без веры. Истинная вера показывается в делах».
преподобный

«Образ богопочитания заключается в сих двух вещах: в точном познании догматов благочестия (1) и в добрых делах (2). Догматы без добрых дел не благоприятны Богу, не приемлет Он и добрых дел, если они основаны не на догматах благочестия»
святитель

«Вера в Евангелие должна быть живая, нужно веровать умом и сердцем, исповедовать веру устами, выражать, доказывать ее жизнью. Постоянство в православном исповедании догматов веры питается и хранится делами веры и непорочностью совести … Спаситель мой. Насади в меня веру живую, доказываемую делами…, чтобы я стал способным к воскресению в духе моем».
святитель

То, что мы истинно веруем Богу… пусть будет явлено на основании наших дел и соблюдения Божиих заповедей.
святитель

Вера состоит в принятии истин Божественного Откровения, заключенных в Священном Писании и Священном Предании, сформулированных в догматическом учении Церкви. Эти истины – сверхчувственные, невещественные, невидимые, нематериальные, таинственные. Они превосходят видимый материальный мир, превосходят человеческие органы чувств и разум, а потому требуют веры.

Верой приобретается познание о Боге, а без веры невозможно познать Его… Ибо какое умствование убедит нас, например, в Воскресении?.. Какими умствованиями может быть постигнуто рождение Бога Слова?
святитель

Можно ли быть истинно верующим, не зная основ вероучения?

К сожалению, на сегодняшний день даже среди прихожан существует немалое количество тех, чья личная религиозная позиция в отношении изучения догматов бывает не только нейтральной, но даже и негативной.

Зачем обременять себя излишними знаниями? - удивляются они; ведь главное - посещать Божий храм, участвовать в богослужении, слушаться батюшку, стараться не грешить. Между тем, такая точка зрения не только не приветствуется Церковью, но и противоречит самому понятию веры.

И это объяснимо. Уже само вступление человека в Христову подразумевает определенное знание условий, задач и целей жизни.

Скажем, без знания о том, для чего и ради чего надлежит исполнять послушание , немыслимо сознательное, добровольное служение Богу, смиренная, жертвенная самоотдача. А ведь именно этого ждёт от нас Глава Церкви, Господь ().

Без обстоятельных знаний того, во что именно следует верить, чтобы спастись, унаследовать , вера не может быть осью человеческой жизни, предметом убежденности разума; не может возрасти до уровня высокой христианской .

«Вера», не подкрепленная знаниями, ведёт к заблуждениям, зарождению и развитию ложных представлений о Боге, к формированию в сознании воображаемого идола. Идолопоклонство же служит преградой на пути в Царство Божье.

Вера, основанная на простом признании факта существования Бога и Его Промысла, на слепом и невнятном исповедании Христа Сыном Божьим, сродни бесовской. Ведь и демоны вопили, кричали Христу: «Что Тебе до нас, Иисус, Сын Божий? Пришел Ты сюда прежде времени мучить нас» (); ведь и демоны веруют и трепещут ()

Возможна ли вера вне Церкви?

Для того, чтобы ответить на это вопрос, необходимо четко представлять, какая именно форма веры (какое именно смысловое значение этого понятия) имеется в виду.

Вера в Единого Бога проявлялась в людях и до создания . Такой верой обладал и Адам, и Авраам, и Израиль.

Некоторая вера в Единое Начало, проявлявшаяся на уровне разума, была свойственна ряду дохристианских философов. Некоторыми начатками веры в Неведомого Бога обладали даже и представители языческого мира ().

Отдельные ветхозаветные праведники (а, например, во время заключения Синайского Завета - весь ) становились причастниками . Всё это способствовало формированию и укреплению веры людей в Бога Истинного и Единственного.

Однако через ветхозаветную веру человек не освобождался от рабства , не достигал Высших Небесных Обителей. Это стало возможным только с Пришествием Сына Божьего, заключением между Богом и человеком, образованием Церкви.

Приобщение к вере Христовой осуществляется через усвоение Евангельских учения, приобщение к Истинной Церкви, соблюдение заповедей.

Истинной Церковью является Вселенская Православная . Ведь только она есть столп и утверждение истины (), только ей вверена полнота спасительных , только в ней соблюдается подлинная вера, та, которую имел в виду Господь, говоря о Себе, что «верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден» ().

Поскольку быть верующим, в самом возвышенном смысле этого слова, означает не только верить в существование Бога и всего, что составляет предмет христианского вероучения, но и жить полнотой христианской жизни, постольку понимаем, что вера достижима лишь в рамках общецерковной жизни (подразумевающей участие в храмовых богослужениях, Таинствах и т. д.), в рамках жизни во Христе.

Сам Господь, говоря о необходимости такого отношения к вере, утверждал: «Без Меня не можете делать ничего» ().

«Вера» – понятие очень близкое к понятию «верность, преданность». Становится очевидно, что вера – это не пассивное доверие к внешнему авторитету, а динамичная сила, которая преображает человека, ставит перед ним цель жизни, дает возможность для осуществления этой цели.

«Не принимай за счастье сытость. Истина заключается в том, что мы не имеем ничего постоянного на этой земле. Всё вмиг проходит, и ничего нам не принадлежит, всё взаймы. Взаймы здоровье, сила и красота. »
святитель

«Тут только есть верующие и неверующие. Там – все верующие».
М. Цветаева

«Вера не есть лишь ожидание; это есть уже сама реальность».
еп.

«Христианская вера имеет две стороны: вера в Бога и вера Богу. Есть догматическая вера – приверженность определенным вероисповедным утверждениям и определенным религиозным практикам, и есть вера личная – приверженность определенной личности, Господу нашему Иисусу Христу. Личное упование на Христа, покаяние и вера не могут существовать без догматов. Вот догматы без упования, покаяния и веры – сколько угодно».
Сергей Худиев

«Человек никогда веры не чужд… В душе каждого Бог закодирован: в ощущении Вечности, ощущении Высшего начала. И поэтому для того, чтобы прийти к вере, надо прийти к самому себе. Мы живём как бы вдали от себя. Работаем торопимся, суетимся в домашних делах. Но мы совершенно не помним себя. Мне часто вспоминаются слова Майстера Экхарта: «В молчании Бог произносит своё слово». Молчание! Где у нас молчание? У нас всё время всё тарахтит. Но для того чтобы прийти к каким-то духовным ценностям, надо создавать островки тишины, островки духовной сосредоточенности. Остановиться на минуту. Мы же всё время бежим, как будто у нас очень большая дистанция впереди. А дистанция у нас короткая. Пробежать её ничего не стоит. Так вот, чтобы познать, углубить, осознать в себе живущую в нас веру надо вернуться к самим себе…».
протоиерей Александр Мень

Вера – это уверенность в вещах невидимых. Мы это слово употребляем по отношению к Богу к вещам духовным; но оно относится также ко многому в обычной жизни. Мы говорим о любви, мы говорим о красоте. Когда мы говорим, что любим человека, мы тем самым говорим, что непостижимым, невыразимым образом мы в нем прозрели нечто, чего другие не видели. И когда мы, охваченные восторгом, восклицаем: «Как это прекрасно!», – мы говорим о чем-то, что до нас дошло, но чего мы не можем просто истолковать. Мы только можем сказать: приди и посмотри, как апостолы говорили своим друзьям: приди, взгляни на Христа, и ты узнаешь, что я в Нем увидел ().
И вот наша вера в вещи невидимые, с одной стороны, является личной нашей верой, то есть тем, что мы сами познали, тем, как мы когда-то, хоть один раз в жизни, прикоснулись края ризы Христовой () – и почуяли Его Божественную силу, хоть раз взглянули в Его очи – и увидели бесконечное Его милосердие, сострадание, любовь. Это может случиться непосредственно, таинственным путем встречи живой души с Живым Богом, но это бывает тоже посредством других людей. Мой духовный отец мне раз сказал: никто не может отрешиться от земли и обратить весь свой взор на небо, если в глазах хоть одного человека, на лице хоть одного человека не увидит сияние вечной жизни… В этом отношении мы все ответственны друг за друга, все ответственны за ту веру, которую имеем или по которой тоскуем и которая нам может даться не только чудом непосредственной встречи лицом к лицу с Богом, но и через посредство человека.
Вера поэтому складывается из многих элементов. С одной стороны, это наш личный опыт: вот, я увидел в этих очах, на этом лице сияние вечности, Бог просиял через этот лик… Но бывает: я как-то чую, что есть нечто – но не могу это уловить! Я улавливаю только немногое. И тогда могу обратиться взором, слухом, общением души к другим людям, которые тоже нечто познали, – и то жалкое, может быть, но драгоценное, святое знание веры, которое мне было дано, расширяется опытом, верой, то есть уверенностью, знанием других людей. И тогда моя вера делается шире и шире, глубже и глубже, и тогда я могу провозглашать истины, которыми обладаю не лично, но соборно, вместе с другими людьми. Так мы провозглашаем Символ веры, который нам дан издревле опытом других людей, но который мы постепенно познаем, приобщаясь этому опыту.
И наконец, есть другая вера, о которой говорит Евангелие от Иоанна: Бога никто не видел, кроме Единородного Его Сына, пришедшего в мир – спасти мир (). Есть истины веры, которые мы принимаем от Христа, потому что Он знает все глубины Божественные и всю глубину человека и может приобщить нас и к человеческой глубине, и к Божественным глубинам.
митрополит

Понятие веры в святоотеческой письменности

Круг церковных авторов, посвятивших этому вопросу место в своих сочинениях, вполне обозрим. Во-первых, это те древние писатели, кто составлял большие тексты апологетического содержания, как, например, (ум. ок. 215 г.), блаженный (ум. ок. 460 г.); во-вторых, это церковные катехизаторы – святой (ум. 386 г.); наконец, это систематизаторы церковного знания, как анонимный автор «Учения Святых Отцов о воплощении Бога-Слова» (Doctrina Patrum), приблизительно датируемого VI-VII вв., преподобный (ум. ок. 700 г.) и преподобный (ум. до 787 г.).
Главными опорными текстами Священного Писания для Святых Отцов являются два места из апостола Павла. В Послании к евреям дается классическое определение веры: Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом… А без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает (). В таком понимании вера приоткрывает для человека неочевидное, но бесценное дно недоступного непосредственному чувственному восприятию и обыденной достоверности; предмет веры – это умопостигаемое, удостоверяемое лишь в мистическом опыте богообщения. Второе место из апостола Павла не служит определением. Это скорее описание необходимых условий возникновения веры, которыми оказываются самое Писание, иными словами, божественное откровение, и наставление в нем, то есть традиция, прививаемая в церковной общине: …ибо всякий, кто призовет имя Господне, спасется. Но как призывать Того, в Кого не уверовали? как веровать в Того, о Ком не слыхали? как слышать без проповедующего? Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия ().
Впервые теоретическому рассмотрению понятие веры подвергается у , который, с одной стороны, опровергал обвинение греческих философов в том, что вера есть неразумное мнение, основанное на предрассудке, с другой стороны, противостоял мнению гностиков, оставлявших веру простым членам Церкви, противопоставляя ей значение гнозиса , понимаемого как некое эзотерическое ведение, доступное только посвященным и закрытое от профанов. С третьей стороны, он противился убеждению тех самых простецов, полагавших, что одной веры без знания или гнозиса вполне достаточно.
«Вера, – пишет Климент в «Строматах», – есть свободное предвосхищение и благочестивое согласие … Другие же определяют веру как акт мысленного допущения неявного, наподобие доказательства, открывающего нам существование вещи хоть и неизвестной, но очевидной. Итак, вера – это акт свободного выбора, поскольку она есть некое стремление, и стремление разумное. Но так как каждое действие начинается с разумного выбора, то выходит, что вера и есть основа всякого разумного выбора… Итак, верящий Писаниям и имеющий верное суждение слышит в них голос самого Бога, свидетельство непререкаемое. Такая вера уже более не нуждается в доказательствах. Блаженны поэтому не видевшие, но уверовавшие .
С попыткой полного и систематического богословского представления понятия веры мы встречаемся у автора IV века святого в его пятом «Огласительном поучении». Вот что он пишет: «Слово вера одно по названию своему … разделяется на два рода. К первому роду принадлежит вера научающая, когда душа соглашается на что-либо. И она полезна для души… Другой род веры есть тот, который по благодати даруется Христом. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом (). Итак, сия по благодати Духом Святым даруемая вера есть не только научающая, но и действующая выше сил человеческих. Ибо кто имеет сию веру: скажет горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет ()… Итак, имей ты со своей стороны веру в Него, чтобы и от Него получить веру, действующую выше сил человеческих.
Преподобный в «Точном изложении православной веры», в главе, специально отведенной раскрытию значения слова вера , суммирует предшествующую традицию: «Вера, между тем, двояка: есть вера от слышания (). Ибо, слушая божественные Писания, мы верим учению Духа. Вера же эта обретает совершенство через все, что законоположено Христом: веруя делом, живя благочестиво и исполняя заповеди Обновителя нашего. Ибо кто не верует согласно с преданием кафолической Церкви или кто через постыдные дела имеет общение с диаволом, тот неверен. Вера же есть, опять-таки, осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом () или несомненная и нерассуждающая надежда на то, что обещано нам Богом, и на успех наших прошений. Поэтому первая вера относится к нашему намерению, а вторая – к дарам Духа.
Преподобный Иоанн, также как и святой Кирилл, четко различает, что в нашей собственной власти, а что есть божественный дар. Итак, три основных смысла слова, три преобладающих образа – догматический (вера церкви), психологический (согласие с верой церкви) и харизматический (дар Духа Святого); это три стоящих за указанными образами сущности – церковь, человек, Бог. У Святых Отцов в ера в первую очередь рассматривается как нечто внешнее по отношению к человеку, которое становится «внутренним» благодаря согласию души в акте личной веры.

П.Б. Михайлов, преподаватель ПСТГУ