Скифская Русь. От Трои до Киева

1. Греция в раннеэлладский период (до конца III тысячелетия до н. э.). Создателями микенской культуры были греки-ахейцы, вторгшиеся на Балканский полуостров на рубеже III-II тысячелетий до н. э. с севера, из района Придунайской низменности или из степей Северного Причерноморья, где они обитали первоначально. Продвигаясь все дальше на юг по территории страны, которая в дальнейшем стала называться их именем, ахейцы частью уничтожали, а частью ассимилировали коренное догреческое население этих областей, которое позднейшие греческие историки назвали пеласгами*. По соседству с пеласгами, частью наматерике, а частью на островах Эгейского моря, обитали еще два народа: лелеги и карийцы. По словам Геродота, вся Греция некогда называлась Пеласгией**. Позднейшие греческие историки считали пеласгов и других древнейших обитателей страны варварами, хотя в действительности их культура не только не уступала культуре самих греков, но первоначально, по-видимому, во многом ее превосходила. Об этом свидетельствуют археологические памятники так называемой раннеэлладской эпохи (вторая половина III тысячелетия до н. э.),

* Пеласги были, по всей видимости, народом, родственным минойцам, и так же, как и они, входили в эгейскую языковую семью.
** Греки называли себя эллинами, а свою страну - Элладой. Однако оба эти названия в таком значении появляются в письменных источниках лишь в сравнительно позднее время - не ранее VII в. до н. э.

52

открытые в разных местах на территории Пелопоннеса, Средней и Северной Греции. Современные ученые обычно связывают их с догреческим населением этих районов.

В начале III тысячелетия до н. э. (период халколита, или перехода от камня к металлу - меди и бронзе) культура материковой Греции еще была тесно связана с раннеземледельческими культурами, существовавшими на территории современных Болгарии и Румынии, а также в южном Поднепровье (зона «трипольской культуры»). Общими для всего этого обширного региона были некоторые мотивы, использовавшиеся в росписи глиняной посуды, например мотивы спирали и так называемого меандра. Из прибрежных районов Балканской Греции эти виды орнамента распространились также на острова Эгейского моря, были усвоены кикладским и критским искусством. С наступлением эпохи ранней бронзы (середина III тысячелетия до н. э.) культура Греции начинает заметно опережать в своем развитии другие культуры юго-восточной Европы. Она приобретает новые характерные черты, ранее ей не свойственные.

Среди поселений раннеэлладской эпохи особенно выделяется цитадель в Лерне (на южном побережье Арголиды). Расположенная на невысоком холме неподалеку от моря цитадель была обнесена массивной оборонительной стеной с полукруглыми башнями. В ее центральной части было открыто большое (25х12 м) прямоугольное здание -так называемый дом черепиц (обломки черепицы, некогда покрывавшей крышу здания, были найдены в большом количестве во время раскопок). В одном из его помещений археологи собрали целую коллекцию (более 150) выдавленных на глине оттисков печатей. Когда-то этими глиняными «ярлыками», по всей видимости, запечатывались сосуды с вином, маслом и другими припасами. Эта интересная находка говорит о том, что в Лерне находилсякрупный административный и хозяйственный центр, отчасти уже предвосхищавший по своему характеру и назначению более поздние дворцы микенского времени. Аналогичные центры существовали ив некоторых других местах. Их следы обнаружены, например, в Тиринфе (также южная Арголида, недалеко от Лерны) и в Аковитике (Мессения на юго-западе Пелопоннеса).

Наряду с цитаделями, в которых, судя по всему, жили представители родоплеменной знати, в Греции раннеэлладской эпохи существовали поселения также и другого типа - небольшие, чаще всего очень плотно застроенные поселки с узкими проходами-улицами между рядами домов. Некоторые из этих поселков, в особенности расположенные вблизи от моря, были укреплены, в других отсутствовали какие- либо оборонительные сооружения. Примерами таких поселений могут служить Рафина (восточное побережье Аттики) и Зигуриес (северо-восточный Пелопоннес, недалеко от Коринфа). Судя по характеру археологических находок, основную массу населения в поселениях этого типа составляли крестьяне-земледельцы. Во многих домах были открыты специальные ямы для ссыпки зерна, обмазанные изнутри глиной, а также большие глиняные сосуды для хранения различных припасов. В это время в Греции уже зарождалось и специализированное ремесло, представленное в основном такими его отраслями, как гончарное производство и металлообработка. Численность профессионалов-ремесленников была еще очень невелика, а их продукция обеспечивала в основном местный спрос, лишь незначительная ее часть находила сбыт за пределами данной общины. Так, при раскопках Рафины было открыто помещение кузнечной мастерской, владелец которой, очевидно, снабжал бронзовыми орудиями труда местных земледельцев.

Имеющиеся археологические данные позволяют предполагать, что в раннеэлладское время, по крайней мере со второй

53

половины III тысячелетия до н. э., в Греции уже начался процесс формирования классов и государства. В этом плане особенно важен уже отмеченный факт сосуществования двух различающихся между собой типов поселения: цитадели типа Лерны и общинного поселка (деревни) типа Рафины или Зигуриес. Однако раннеэлладская культура так и не успела стать настоящей цивилизацией. Ее развитие было насильственно прервано в результате очередного передвижения племен по территории Балканской Греции.

2. Вторжение греков-ахейцев. Становление первых государств. Это передвижение датируется последними столетиями III тысячелетия до н. э., или концом эпохи ранней бронзы. Около 2300 г. до н. э. погибли в пламени пожара цитадель Лерны и некоторые другие поселения раннеэлладского времени. Спустя некоторое время возникает ряд новых поселений в тех местах, где их раньше не было. В этот же период наблюдаются определенные изменения в материальной культуре Средней Греции и Пелопоннеса. Впервые появляется керамика, изготовленная с помощью гончарного круга. Ее образцами могут служить «минийские вазы» - монохромные (обычно серые или черные) тщательно отполированные сосуды, напоминающие своей блестящей матовой поверхностью изделия из металла. В некоторых местах при раскопках были найдены кости лошади, ранее, по-видимому, неизвестной в пределах южной части Балканского полуострова. Многие историки и археологи связывают все эти перемены в жизни материковой Греции с приходом первой волны грекоязычных племен, или ахейцев*. Если это предположение в какой-то степени оправданно, то рубеж III-II тысячелетий до н. э.** может считаться началом нового этапа в истории Древней Греции - этапа формирования греческой народности. Основой этого длительного и весьма сложного процесса было взаимодействие и постепенное сращивание двух культур: культуры пришлых ахейских племен, говоривших на различных диалектах греческого или, скорее, протогреческого языка, и культуры местного до греческого населения. Значительная его часть была, по-видимому, ассимилирована пришельцами, о чем свидетельствуют многочисленные слова, заимствованные греками у их предшественников - пеласгов или лелегов, например названия ряда растений: «кипарис», «гиацинт», «нарцисс» и др.

Становление цивилизации в материковой Греции было сложным и противоречивым процессом. В первые века II тысячелетия до н. э. здесь наблюдается явное замедление темпов социально-экономического и культурного развития. Несмотря на появление таких важных технических и хозяйственных новшеств, как гончарный круг и повозка или боевая колесница с запряженными в нее лошадьми, культура так называемого среднеэлладского периода (XX-XVII вв. до н. э.) в целом заметно уступает предшествующей ей куль-

*Это название во многом условно. Впервые оно появляется только в гомеровском эпосе, т. е. спустя почти тысячу с лишним лет после предполагаемого вторжения греков в южные области Балканского полуострова.
**Впрочем, некоторые исследователи относят первое появление грекоязычных племен на Пелопоннесе и в Средней Греции к более раннему (середина или даже начало III тыс. до н. э.) или, наоборот, к более позднему (XVII-XVI вв.до н. э.) времени. Нет полного единства мнений также и в вопросе о прародине греков. Большинство ученых помещает ее в северной части Балканского олуострова или еще дальше к северу - на Придунайской равнине. Однако существует и другое мнение, согласно которому греки пришли на Балканы из Малой Азии. Окончательный ответ на этот вопрос зависит от решения более широкой и сложной проблемы расселения индоевропейцев по территории Евразии.

54

туре раннеэлладской эпохи. В поселениях и погребениях этого времени сравнительно редко встречаются изделия из металла. Зато снова появляются орудия, сделанные из камня и кости, что свидетельствует об определенном упадке производительных сил греческого общества. Исчезают монументальные архитектурные сооружения вроде уже упоминавшегося «дома черепиц» в Лерне. Вместо них строятся невзрачные глинобитные дома иногда прямоугольной, иногда овальной или закругленной с одной стороны формы. Поселения среднеэлладского периода, как правило, укреплены и размещаются на возвышенностях с крутыми обрывистыми склонами. Судя по всему, время это было крайне неспокойным и тревожным, что вынуждало отдельные общины принимать меры для обеспечения своей безопасности.

Типичным примером среднеэлладского поселения может считаться городище Мальти-Дорион в Мессении. Все поселение располагалось на вершине высокого холма, обнесенной кольцевой оборонительной стеной с пятью проходами. В центре поселения на невысокой террасе стоял так называемый дворец (вероятно, дом вождя племени) - комплекс из пяти помещений общей площадью 130 кв.м с выложенным из камня очагом-алтарем в самой большой из комнат. Вплотную к «дворцу» примыкали помещения нескольких ремесленных мастерских. Остальную часть поселения составляли дома рядовых общинников, как правило, очень небольшие, и склады, построенные в один-два ряда вдоль оборонительной стены. Между стеной и центральной террасой было оставлено довольно большое свободное пространство, скорее всего использовавшееся как загон для скота. Сама планировка Мальти, однообразие его жилой застройки свидетельствуют о еще не нарушенном внутреннем единстве обитавшей здесь родоплеменной общины. Об отсутствии ясно выраженных социальных и имущественных различий в ахейском обществе среднеэлладского времени говорят также и погребения этого периода, в подавляющем большинстве своем стандартные, с очень скромным сопроводительным инвентарем.

Лишь в конце среднеэлладского периода положение в Балканской Греции начало постепенно изменяться. Полоса длительного застоя и упадка сменилась полосой нового экономического и культурного подъема. Возобновился прерванный в самом начале процесс классообразования. Внутри ахейских племенных сообществ выделяются могущественные аристократические роды, обосновавшиеся в неприступных цитаделях и тем самым резко обособившиеся от массы рядовых соплеменников. В руках племенной знати концентрируются большие богатства, отчасти созданные трудом местных крестьян и ремесленников, отчасти захваченные во время военных набегов на земли соседей. В различных районах Пелопоннеса, Средней и Северной Греции возникают первые и пока еще довольно примитивные государственные образования. Таким образом, сложились предпосылки для формирования еще одной цивилизации эпохи бронзы, и начиная с XVI в. до н. э. Греция вступила в новый, или, как его обычно называют, микенский, период своей истории.

3. Формирование микенской цивилизации. На первых этапах своего развития микенская культура испытала на себе очень сильное влияние более передовой минойской цивилизации. Многие важные элементы своей культуры ахейцы заимствовали на Крите, например, некоторые культы и религиозные обряды, фресковую живопись, водопровод и канализацию, фасоны мужской и женской одежды, некоторые виды оружия, наконец, линейное слоговое письмо. Все это не означает, однако, что микенская культура была всего лишь второстепенным периферийным вариантом культуры минойского Крита, а микенские поселения на Пелопоннесе и в других мес-

55

тах представляли собой просто минойские колонии в чужой «варварской» стране (этого мнения придерживался А. Эванс). Многие характерные особенности микенской культуры позволяют считать, что она возникла на местной греческой, а отчасти еще и догреческой почве и была преемственно связана с древнейшими культурами этого региона, относящимися к эпохе ранней и средней бронзы.

Самым ранним памятником микенской культуры считаются так называемые шахтовые могилы. Первые шесть могил этого типа были открыты в 1876 г. Г. Шлиманом в черте стен Микенской цитадели. Свыше трех тысячелетий шахтовые могилы таили в себе поистине сказочные богатства. Археологи извлекли из них множество драгоценных вещей, сделанных из золота, серебра, слоновой кости и других материалов. Здесь были найдены массивные золотые перстни, украшенные резьбой диадемы, серьги, браслеты, золотая и серебряная посуда, великолепно изукрашенное оружие, в том числе мечи, кинжалы, панцири из листового золота, наконец, совершенно уникальные золотые маски, скрывавшие лица погребенных*. Много столетий спустя Гомер в «Илиаде» назовет Микены «златообильными», а микенского царя Агамемнона признает самым могущественным из всех ахейских вождей, принимавших участие в знаменитой Троянской войне. Находки Шлимана дали зримые доказательства справедливости слов великого поэта, к которым до этого многие относились с недоверием. Правда, Шлиман ошибся, полагая, что ему удалось найти могилу Агамемнона, злодейски умерщвленного его женой Клитемнестрой после возвращения из похода на Трою: открытые им шахтовые могилы датируются XVI в. до н. э., тогда как Троянская война происходила, по-видимому, уже в XIII-XII вв. Тем не менее огромные богатства, обнаруженные в могилах этого некрополя, показывают, что уже и в то отдаленное время Микены были центром большого государства. Погребенные в этих великолепных усыпальницах микенские цари были воинственными и свирепыми людьми, жадными до чужих богатств. Ради грабежа они предпринимали далекие походы по суше и по морю и возвращались на родину, обремененные добычей. Едва ли золото и серебро, сопровождавшие царственных покойников в загробный мир, попали в их руки путем мирного обмена. Гораздо более вероятно, что оно было захвачено на войне. О воинственных наклонностях властителей Микен свидетельствуют, во-первых, обилие оружия в их гробницах и, во-вторых, изображения кровавых сцен войны и охоты, которыми украшены некоторые из вещей, найденных в могилах, а также каменные стелы, стоявшие на самих могилах. Особенно интересна сцена охоты на львов, изображенная на одном из бронзовых инкрустированных кинжалов. Все признаки: исключительный динамизм, экспрессия, точность рисунка и необыкновенная тщательность исполнения - указывают на то, что перед нами - работа лучших минойских мастеров ювелирного дела. Это замечательное произведение искусства могло попасть в Микены вместе с

*Не столь богаты погребения другого микенского некрополя, открытого греческими археологами у подножия цитадели близ так называемого «голоса Клитемнестры», хотя и в них удалось найти немало ценных и редких вещей, в том числе сосуды из золота, серебра и горного хрусталя, бронзовые мечи и кинжалы, золотые диадемы, бусы из янтаря и полудрагоценных камней и даже одну погребальную маску из электрона (сплав золота с серебром). Наличие двух царских некрополей в столь близком соседстве друг от друга может быть объяснено следующим образом: в одном из них, нижнем, или, как его называют условно, круге Б, были захоронены цари из более древней династии, правившей в Микенах начиная с конца XVII в. до н. э., тогда как в верхнем некрополе, или круге А, хоронили царей другой, более поздней династии, оттеснившей от власти первую.

56

военной добычей, захваченной ахейцами во время очередного пиратского рейда к берегам Крита, или, согласно другому предположению, было изготовлено в самих Микенах критским ювелиром, который явно старался приспособиться к вкусам своих новых хозяев (в минойском искусстве Крита сюжеты подобного рода почти не встречаются).

Временем расцвета микенской цивилизации можно считать XV-XIII вв. до н. э. В это время зона ее распространения выходит далеко за пределы Арголиды, где, по всей видимости, она первоначально возникла и сложилась, охватывая весь Пелопоннес, Среднюю Грецию (Аттику, Беотию, Фокиду), значительную часть Северной (Фессалию), а также многие из островов Эгейского моря. На всей этой большой территории существовала единообразная культура, представленная стандартными типами жилищ и погребений. Общими для всей этой зоны были также некоторые виды керамики, глиняные культовые статуэтки, изделия из слоновой кости и т. п. Судя по материалам раскопок, микенская Греция была богатой и процветающей страной с многочисленным населением, рассеянным по множеству небольших городков и поселков.

Основными центрами микенской культуры были, как и на Крите, дворцы. Наиболее значительные из них были открыты в Микенах и Тиринфе (Арголида), в Пилосе (Мессения, юго-западный Пелопоннес), в Афинах (Аттика), Фивах и Орхомене (Беотия), наконец, на севере Греции в Иолке (Фессалия). Архитектура микенских дворцов имеет ряд особенностей, отличающих их от дворцов минойского Крита. Важнейшее из этих отличий состоит в том, что почти все микенские дворцы были укреплены и представляли собой настоящие цитадели, напоминающие своим внешним

57

видом замки средневековых феодалов. Мощные стены микенских цитаделей, сооруженные из огромных, почти не обработанных каменных глыб, до сих пор производят огромное впечатление на тех, кто их видел, свидетельствуя о высоком инженерном искусстве ахейских зодчих. Великолепным образцом микенских фортификационных сооружений может служить знаменитая Тиринфская цитадель. Поражают прежде всего монументальные размеры этого сооружения. Необработанные глыбы известняка, достигающие в отдельных случаях веса в 12 т, образуют наружные стены крепости, толщина которых превышала 4,5 м, высота же только в сохранившейся части доходила до 7,5 м. В некоторых местах внутри стен были устроены сводчатые галереи с казематами, в которых хранилось оружие и запасы продовольствия (толщина стен достигает здесь 17 м). Вся система оборонительных сооружений Тиринфской цитадели была тщательно продумана, чтобы оградить защитников крепости от всяких непредвиденных случайностей. Подход к главным воротам цитадели был устроен таким образом, что приближавшийся к ним противник вынужден был поворачиваться к стене, на которой находились защитники крепости, правым боком, не прикрытым щитом. Но даже и попав внутрь цитадели, враг натыкался на внутреннюю оборонительную стену, защищавшую основную ее часть - акрополь с царским дворцом. Для того чтобы добраться до дворца, ему нужно было преодолеть узкий проход, идущий между наружной и внутренней стенами и разделенный на два отсека двумя деревянными воротами. Здесь он неминуемо попадал под перекрестный губительный огонь метательного оружия, который защитники цитадели обрушивали на него со всех сторон. Чтобы осажденные обитатели цитадели не страдали от недостатка воды, в северной ее части (так называемый нижний город) был устро-

58

ен подземный ход, заканчивавшийся примерно в 20 м от стен крепости у тщательно скрытого от глаз неприятеля источника.

Среди собственно дворцовых построек микенского времени наибольший интерес представляет хорошо сохранившийся дворец Нестора* в Пилосе (Западная Мессения, близ бухты Наварино), открытый в 1939 г. американским археологом К. Бледженом. При известном сходстве с дворцами минойского Крита (оно проявляется главным образом в элементах внутреннего убранства - утолщающихся кверху колоннах критского типа, в росписи стен и т. п.) Пилосский дворец резко от них отличается своей четкой симметричной планировкой, совершенно не свойственной минойской архитектуре. Основные помещения дворца расположены на одной оси и образуют замкнутый прямоугольный комплекс. Для того чтобы проникнуть внутрь этого комплекса, нужно было последовательно миновать входной портик (пропилеи), небольшой внутренний двор, еще один портик, вестибюль (продомос), из которого посетитель попадал в обширный прямоугольный зал - мегарон, составляющий неотъемлемую и наиболее важную часть любого микенского дворца. В центре мегарона был устроен большой круглый очаг, дым от которого выходил через отверстие в потолке. Вокруг очага стояли четыре деревянные колонны, поддерживавшие перекрытие зала. Стены мегарона были расписаны фресками. В одном из углов зала сохранился большой фрагмент росписи, изображающий человека, играющего на лире. Пол мегарона украшали разноцветные геометрические узоры, а в одном месте, примерно там, где должен был находиться царский трон, изображен большой осьминог. Мегарон - сердце дворца. Здесь царь Пилоса пировал со своими вельможами и гостями. Здесь устраивались официальные приемы. Снаружи к мегарону примыкали два длинных коридора. В них выходили двери многочисленных кладовых, в которых было найдено несколько тысяч сосудов для хранения и перевозки масла и других продуктов. Судя по этим находкам, Пилосский дворец был крупным экспортером оливкового масла, которое уже в то время очень высоко ценилось в соседних с Грецией странах. Подобно критским дворцам, дворец Нестора строился с учетом основных требований комфорта и гигиены. В здании были специально оборудованные ванные комнаты, имелся водопровод и канализационные стоки. Но самая интересная находка была сделана в небольшой комнате вблизи от главного входа. Здесь хранился дворцовый архив, насчитывавший около тысячи глиняных табличек, исписанных знаками линейного слогового письма, очень похожего на то, которое использовалось в уже упоминавшихся документах из Кносского дворца (так называемое письмо Б), хотя тексты из Пилоса, написанные этим письмом, относятся к более позднему времени (конец XIII в. до н. э.). Таблички хорошо сохранились благодаря тому, что попали в огонь пожара, погубившего дворец. Это был первый архив, найденный на территории материковой Греции.

К числу наиболее интересных архитектурных памятников микенской эпохи принадлежат величественные царские усыпальницы, именуемые «толосами», или «купольными гробницами». Толосы располагаются обычно вблизи от дворцов и цитаделей, являясь, по всей видимости, местом последнего успокоения членов царствующей династии, как в более раннее время шахтовые могилы. Самый большой из микенских толосов - так называемая гробница Атрея - находится в Микенах у

*Название «дворец Нестора» так же условно, как и «дворец Миноса» в Кноссе. Нестор, согласно Гомеру, - старый и мудрый царь Пилоса, один из главных участников похода на Трою.

59

южного склона холма, на котором стояла цитадель. Сама гробница скрыта внутри искусственного насыпного кургана. Для того чтобы попасть в нее, нужно пройти через длинный облицованный камнем коридор - дромос, ведущий в глубь кургана. Вход в гробницу перекрыт двумя огромными каменными блоками (один из них, внутренний, весит 120 т). Внутренняя камера гробницы Атрея представляет собой монументальное круглое в плане помещение с высоким (около 13,5 м) куполообразным сводом. Стены и свод гробницы выложены из великолепно отесанных каменных плит и первоначально были украшены бронзовыми позолоченными розетками. С главной камерой соединяется еще одна боковая камера несколько меньших размеров, прямоугольная в плане и не так хорошо отделанная. По всей вероятности, именно здесь помещалось царское погребение, разграбленное еще в древности.

4. Социально-экономическая структура. Сооружение таких грандиозных построек, как гробница Атрея или Тиринфская цитадель, было невозможно без широкого и планомерного применения подневольного труда. Для того чтобы справиться с такой задачей, необходимы были, во-первых, наличие большой массы дешевой рабочей силы, во-вторых, достаточно развитый государственный аппарат, способный организовать и направить эту силу к выполнению поставленной цели. Очевидно, владыки Микен и Тиринфа располагали и тем и другим. До недавнего времени внутренняя структура ахейских государств Пелопоннеса оставалась загадкой для ученых, так как в решении этого вопроса они могли полагаться лишь на археологический материал, добытый путем раскопок. После того как двум английским лингвистам М. Вентрису и Дж. Чедвику удалось в 50-х годах найти ключ к пониманию знаков линейного слогового письма на табличках из Кносса и Пилоса, в распоряжении историков появился еще один важный источник информации.

Как оказалось, почти все эти таблички представляют собой «бухгалтерские» счетные записи, которые из года в год велись в хозяйстве Пилосского и Кносского дворцов. Эти лаконичные записи заключают в себе ценнейшую историческую информацию, позволяя судить об экономике дворцовых государств микенской эпохи, их социальном и политическом устройстве. Из табличек мы узнаем, например, что в это время в Греции уже существовало рабство и труд рабов широко применялся в различных отраслях хозяйства. Среди документов Пилосского архива немало места занимают сведения о занятых в дворцовом хозяйстве рабах. В каждом таком списке указывалось, сколько было женщин-рабынь, чем они занимались (упоминаются мололыцицы зерна, прядильщицы, швеи и даже банщицы), сколько при них детей: мальчиков и девочек (очевидно, это были дети рабынь, рожденные в неволе), какой паек они получали, место, где они работали (это мог быть сам Пилос или один из городков на подвластной ему территории). Численность отдельных групп могла быть значительной - до ста с лишним человек. Общее же число женщин-рабынь и детей, известных по надписям Пилосского архива, должно было составлять около 1500 человек. Наряду с рабочими отрядами, в состав которых входят только женщины и дети, в надписях фигурируют и отряды, состоящие только из рабов-мужчин, хотя встречаются они сравнительно редко и численно, как правило, невелики - не более десяти человек в каждом. Очевидно, женщин-рабынь вообще было больше, из чего следует, что рабство в то время еще находилось на низкой ступени развития.

Наряду с обычными рабами в пилосских надписях упоминаются и так называемые «божьи рабы и рабыни». Обычно они арендуют земли небольшими участками у общины (дамоса) или у частных лиц, из чего можно заключить, что своей земли у них не

60

было и, следовательно, они не считались полноправными членами общины, хотя не были, по-видимому, и рабами в собственном значении этого слова. Сам термин «божий раб», вероятно, означает, что представители этой социальной прослойки состояли в услужении при храмах главных богов Пилосского царства и пользовались поэтому покровительством храмовой администрации.

Основную массу трудящегося населения составляли в микенских государствах, как и на Крите, свободные или, скорее, полусвободные крестьяне и ремесленники. Формально они не считались рабами, но свобода их носила весьма относительный характер, так как все они находились в экономической зависимости от дворца и облагались в его пользу различными повинностями, как трудовыми, так и натуральными. Отдельные округа и городки Пилосского царства были обязаны предоставлять в распоряжение дворца определенное число ремесленников и рабочих самых различных профессий. В надписях упоминаются каменщики, портные, горшечники, оружейники, золотых дел мастера, даже парфюмеры и врачи. За свою работу ремесленники получали из дворцовой казны плату натурой подобно чиновникам, состоящим на государственной службе. Неявка на работу фиксировалась в особых документах. Среди ремесленников, работавших на дворец, особое положение занимали кузнецы. Обычно они получали от дворца так называемую таласию, т. е. задание или урок (в надписях особо отмечается, сколько кузнецов в каждой отдельной местности уже получили таласию, а сколько осталось без нее). Специальный чиновник, обязанный наблюдать за работой кузнец, вручал ему уже взвешенный кусок бронзы, а по окончании работы принимал у него изготовленные из этой бронзы изделия. О социальном положении кузнецов и фигурирующих в табличках ремесленников других специальностей известно лишь очень немногое. Вероятно, некоторые из них считались «людьми дворца» и состояли на постоянной службе либо в самом дворце, либо в одном из связанных с ним святилищ. Так, в некоторых из пилосских табличек упоминаются «кузнецы владычицы» («владычица» - обычный эпитет верховной богини пилосского пантеона). Другую категорию ремесленников, по всей видимости, составляли свободные общинники, для которых работа на дворец была лишь временной повинностью. Ремесленники, привлекавшиеся на государственную службу, не лишались личной свободы. Они могли владеть землей и даже рабами, как и все другие члены общины.

Документы из архива Пилосского дворца содержат важные сведения также и о системе землевладения. Анализ текстов табличек позволяет сделать вывод, что вся земля в Пилосском царстве делилась на две основные категории: 1) землю дворца, или государственную, и 2) землю, принадлежавшую отдельным территориальным общинам. Государственная земля, за исключением той ее части, которая находилась под непосредственным контролем дворцовой администрации, распределялась на правах условного держания, т. е. при условии выполнения той или иной службы в пользу дворца, между сановниками из числа военной и жреческой знати. В свою очередь, эти

61

держатели могли сдавать полученную землю небольшими участками в аренду каким- нибудь другим лицам, например уже упоминавшимся «божьим рабам». Примерно так же использовала принадлежавшую ей землю и территориальная (сельская) община, или дамос, как она обычно называется в табличках. Основная часть общинной земли, очевидно, делилась на наделы с приблизительно одинаковой доходностью. Эти наделы распределялись внутри самой общины между составляющими ее семьями. Земля, остававшаяся после раздела, опять-таки сдавалась в аренду. Дворцовые писцы с одинаковым усердием регистрировали в своих табличках участки как той, так и другой категории. Отсюда следует, что общинные земли, так же как и земли, принадлежавшие непосредственно дворцу, находились под контролем дворцовой администрации и эксплуатировались ею в интересах централизованного государственного

В документах Кносского и Пилосского архивов дворцовое хозяйство микенской эпохи предстает перед нами как широко разветвленная экономическая система, охватывающая практически все основные отрасли производства. Частное хозяйство, хотя, по-видимому, оно уже существовало в микенских государствах, находилось в фискальной (податной) зависимости от «государственного сектора» и играло при нем лишь подчиненную, второстепенную роль. Государство монополизировало важнейшие отрасли ремесленного производства, например кузнечное ремесло, и установило строжайший контроль над распределением и потреблением дефицитных видов сырья, прежде всего металла. Ни один килограмм бронзы, ни один наконечник копья или стрелы не мог ускользнуть от бдительного взора дворцовой бюрократии. Весь металл, находившийся в распоряжении как государства, так и частных лиц, тщательно взвешивался, учитывался и фиксировался писцами дворцового архива на глиняных табличках. Централизованное дворцовое или храмовое хозяйство типично для древнейших классовых обществ, существовавших в Средиземноморье и на Ближнем Востоке в эпоху бронзы. С многообразными вариантами этой экономической системы мы сталкиваемся в III-II тысячелетиях до н. э. в храмовых городах Шумера и Сирии, в династическом Египте, в Хеттском царстве и дворцах минойского Крита.

5. Организация государственного управления. Основанное на принципах строжайшего учета и контроля дворцовое хозяйство нуждалось для своего нормального функционирования в развитом бюрократическом аппарате. Документы Пилосского и Кносского архивов показывают этот аппарат в действии, хотя многие детали его организации остаются пока неясными ввиду крайнего лаконизма текстов табличек. Помимо штата писцов, служивших непосредственно в дворцовой канцелярии и архиве, в табличках упоминаются многочисленные чиновники фискального ведомства, ведавшие сбором налогов и наблюдавшие за выполнением разного рода повинностей. Так, из документов Пилосского архива мы узнаем, что вся территория царства была разбита на 16 податных округов, во главе которых стояли наместники-коретеры. Каждый из них отвечал за исправное поступление в дворцовую казну податей с вверенного ему округа (в состав податей входил прежде всего металл: золото и бронза, а также различные виды сельскохозяйственных продуктов). В подчинении у коретера находились чиновники низшего ранга, управлявшие отдельными поселениями, входившими в состав округа. В табличках они именуются «басилеями». Басилеи осуществляли надзор за производством, например за работой кузнецов, состоявших на государственной службе. Сами коретеры и басилеи находились под неусыпным контролем центральной власти.

62

Дворец постоянно напоминал о себе местной администрации, рассылая во все стороны вестников и курьеров, инспекторов и ревизоров.

Кто же приводил в движение весь этот сложный механизм и направлял его работу? Таблички микенских архивов дают ответ и на этот вопрос. Во главе дворцового государства стоял человек, именуемый «ванака», что соответствует греческому «(в)анакт», т. е. «господин», «повелитель», «царь». К сожалению, в надписях ничего не говорится о политических функциях и правах ванакта. Поэтому мы не можем с уверенностью судить о том, какой характер имела его власть. Ясно, однако, что среди правящей знати ванакт занимал особое привилегированное положение. Принадлежащий царю земельный надел - темен (о нем упоминает один из документов Пилосского архива) - в три раза превосходил земельные наделы других высших должностных лиц: его доходность определяется цифрой в 1800 мер. В распоряжении царя находилась многочисленная челядь. В табличках у поминаются «царский горшечник», «царский сукновал», «царский оружейник». Среди подчиненных царю Пилоса чиновников высшего ранга одно из наиболее видных мест занимал лавагет, т. е. воевода или военачальник. Как показывает сам титул, в его обязанности входило командование вооруженными силами Пилосского царства. Кроме ванакта и лавагета, в надписях упоминаются и другие должностные лица, обозначаемые терминами «телест», «экет», «дамат» и пр. Точное значение этих терминов остается пока неизвестным. Однако кажется довольно вероятным, что в этот круг высшей знати, тесно связанной с дворцом и составлявшей ближайшее окружение пилосского ванакта, входили, во-первых, жрецы главных храмов государства (жречество вообще пользовалось в Пилосе, как и на Крите, очень большим влиянием), во-вторых, высшие военные чины, прежде всего предводители отрядов боевых колесниц, которые в те времена были главной ударной

силой на полях сражений. Таким образом, пилосское общество представляло собой подобие пирамиды, построенной по строго иерархическому принципу. Верхнюю ступень в этой иерархии сословий занимала военно-жреческая знать во главе с царем и военачальником, сосредоточившая в своих руках наиболее важные функции как экономического, так и политического характера. В непосредственном подчинении у правящей верхушки общества находились многочисленные чиновники, действовавшие на местах и в центре и составлявшие в совокупности мощный аппарат угнетения и эксплуатации трудящегося населения Пилосского царства. Составлявшие основание всей этой пирамиды крестьяне и ремесленники не принимали никакого участия в управлении государством*. Ниже, чем они, стояли рабы,

*Существует мнение, согласно которому встречающийся в табличках Пилосского архива термин «дамос» (народ) обозначает народное собрание, представляющее все свободное население Пилосского царства. Более вероятным представляется, однако, другое толкование этого термина: дамос - одна из территориальных общин (округов), входящих в состав государства (ср. позднейшие афинские демы).

63

занятые на различных работах в дворцовом хозяйстве.

6. Взаимоотношения ахейских царств. Троянская война. Угасание микенской цивилизации. Дешифровка линейного письма Б не смогла решить все проблемы социально- экономической и политической истории микенской эпохи. Многие важные вопросы все еще остаются без ответа. Мы не знаем, например, какие отношения существовали между отдельными дворцовыми государствами: составляли они, как думают некоторые ученые, единую ахейскую державу под эгидой царя Микен - самого могущественного из всех правителей тогдашней Греции - или же вели совершенно обособленное и независимое существование? Последнее кажется более вероятным. Едва ли случайно, что почти каждый из микенских дворцов был окружен мощными оборонительными стенами, которые должны были надежно защищать его обитателей от враждебного внешнего мира и прежде всего от ближайших соседей. Циклопические стены Микен и Тиринфа свидетельствуют о почти непрерывной вражде этих двух государств, деливших между собой плодородную Аргосскую равнину. Греческие мифы рассказывают о кровавых усобицах ахейских владык, об упорной борьбе за первенство, которую вели между собой соперничающие династии Средней Греции и Пелопоннеса. В одном из них повествуется, например, о том, что семь царей Аргоса пошли походом на Фивы - богатейший из городов Беотии - и после ряда неудачных попыток и гибели некоторых из них взяли и разрушили город. Раскопки показали, что микенский дворец в Фивах, действительно, был сожжен и разрушен в XIV в. до н. э. задолго до того, как погибли другие дворцы и цитадели.

Напряженные отношения, существовавшие между ахейскими государствами на протяжении почти всей их истории, не исключают, однако, того, что в отдельные моменты они могли объединяться для каких-нибудь совместных военных предприятий. Примером такого предприятия может служить знаменитая Троянская война, о которой повествует Гомер. Если верить «Илиаде», в походе на Трою принимали участие почти все основные области ахейской Греции от Фессалии на севере до Крита и Родоса на юге. Предводителем всего войска был избран с общего согласия участников похода микенский царь Агамемнон. Не исключено, что Гомер преувеличил подлинные масштабы ахейской коалиции и приукрасил сам поход. Тем не

64

менее историческая реальность этого события сейчас почти ни у кого не вызывает сомнений*. Троянская война была лишь одним, хотя, по-видимому, и наиболее значительным из проявлений военной и колонизационной экспансии ахейцев в Малой Азии и Восточном Средиземноморье. В течение XIV-XIII вв. до н. э. многочисленные ахейские поселения (на них указывают большие скопления типично микенской керамики) появились на западном и южном побережьях Малой Азии, примыкающих к ним островах - Родосе и Кипре - и даже на сиро-финикийском побережье Средиземного моря. Повсюду в этих местах микенские греки перехватывают торговую инициативу из рук своих предшественников минойцев**. Сам Крит, как мы уже говорили, был еще раньше (в XV в.) колонизирован ахейцами и стал главным плацдармом в их продвижении на Восток и на Юг. Успешно совмещая занятия торговлей с пиратством, ахейцы вскоре становятся одной из самых заметных политических сил Восточного Средиземноморья. В документах из столицы Хеттского царства Богазкея государство Аххиява (вероятно, одно из ахейских государств в западной части Малой Азии и на прилегающих островах) ставится в один ряд с сильнейшими державами той эпохи: Египтом, Вавилоном, Ассирией. Из этих документов видно, что правители Аххиявы поддерживали тесные дипломатические контакты с хеттскими царями. Еще на рубеже XIII-XII вв. отряды ахейских добытчиков, пришедшие с Крита или с Пелопоннеса, принимали участие в набегах коалиции «народов моря» на Египет. В египетских надписях, повествующих об этих событиях, упоминаются наряду с другими племенами народы Экевеш и Денен, что может соответствовать греческому Ахайвой и Данаой - обычные наименования ахейцев у Гомера. Колониальная экспансия ахейских государств охватила также и часть Западного Средиземноморья, в основном те же его районы, которые будут освоены греками много позже, в эпоху Великой колонизации. Раскопки показали, что микенское поселение существовало на месте

*Впрочем, следует иметь в виду, что никому из археологов, включая Шлимана и Бледжена, пока еще не удалось доказать, что виновниками гибели Трои были действительно греки-ахейцы. Найденная при раскопках троянского городища микенская керамика могла попасть туда путем обычных торговых контактов. Сама Троя Vila, которую Бледжен и вслед за ним многие другие историки и археологи отождествляют с гомеровской Троей, мало похожа на описываемый в «Илиаде» город царя Приама. Трудно поверить, что огромное войско Агамемнона, собранное свсей Греции, потратило на осаду этого небольшого поселка, состоявшего из нескольких десятков невзрачных глинобитных домишек, столько времени и сил, как об этом рассказывают древние поэты.
**Причины особой заинтересованности микенских государств в торговле с населением Кипра, Сирии и Малой Азии позволяет понять интересная находка, сделанная под водой у мыса Гелидоний (южное побережье Турции). Здесь были обнаружены остатки древнего корабля с большим грузом бронзовых слитков, очевидно, предназначенных для одного из ахейских дворцов Пелопоннеса или Средней Греции. Не менее сенсационная находка была сделана в 1964 г. в самой Греции при раскопках на месте древней фиванской цитадели Кадмеи. В одном из помещений некогда стоявшего здесь дворца археологи нашли 36 каменных цилиндров вавилонского происхождения. На 14 из них были обнаружены клинописные печати с именем одного из царей так называемой Касситской династии, правившей в Вавилоне в XIV в. до н. э. Находка эта ясно показывает, что в этот период правители Фив - крупнейшего микенского центра на территории Беотии - поддерживали тесные сношения, не только торговые, но, видимо, также и дипломатические, с царями далекого Месопотамского государства.

65

более позднего греческого города Тарента на южном побережье Италии. Значительные находки микенской керамики были сделаны на острове Искья в Неаполитанском заливе, на восточном побережье Сицилии, на Липарских островах и даже на Мальте.

В то время, когда Египет отражал натиск «народов моря», над самой ахейской Грецией уже сгущались тучи. Последние десятилетия XIII в. до н. э. были временем крайне тревожным и неспокойным. В Микенах, Тиринфе, Афинах и других местах спешно восстанавливаются старые и возводятся новые укрепления. Воздвигается массивная стена на Истме (узкий перешеек, связывающий Среднюю Грецию с Пелопоннесом), явно рассчитанная на то, чтобы оградить микенские государства на юге Балканского полуострова от какой-то опасности, надвигающейся с севера. Среди фресок Пилосского дворца привлекает внимание одна, созданная незадолго до его гибели. Художник изобразил на ней кровопролитное сражение, в котором участвуют, с одной стороны, ахейские воины в панцирях и характерных рогатых шлемах, с другой - какие-то варвары, одетые в звериные шкуры, с длинными распущенными волосами. По всей видимости, эти дикари и были теми людьми, которых так боялись и ненавидели обитатели микенских твердынь, против которых они возводили все новые и новые укрепления. Археологические исследования показывают, что в непосредственной близости от основных очагов микенской цивилизации на севере и северо-западе Балканского полуострова (области, именовавшиеся в древности Ма-

66

кедонией и Эпиром) шла совсем иная жизнь, весьма далекая от роскоши и великолепия ахейских дворцов. Здесь обитали племена, стоявшие на крайне низком уровне развития и, очевидно, еще не вышедшие из стадии родоплеменного строя. О их культуре мы можем судить по грубой лепной керамике и примитивным глиняным идолам, составляющим сопровождающий инвентарь огромного большинства погребений в этих районах. Следует, однако, заметить, что при всей своей отсталости племена Македонии и Эпира были уже знакомы с употреблением металла и их оружие в чисто техническом отношении, по-видимому, не уступало микенскому.
В конце XIII в. племенной мир всего северобалканского региона в силу каких-то неизвестных нам причин пришел в движение*. Огромная масса варварских племен, включавшая в себя как народы, говорившие на различных диалектах греческого языка (сюда входят дорийский и близкий к нему западногреческий диалекты), так, по-видимому, и народности негреческого, фракийско-иллирийского происхождения, снялась с насиженных мест и устремилась на юг, в богатые и процветающие области Средней Греции и Пелопоннеса. Маршрут, по которому шло вторжение, отмечен следами развалин и пожарищ. На своем пути пришельцы захватили и разрушили множество микенских поселений. Погиб в огне пожара Пилосский дворец**. Само место, на котором он стоял, было предано забвению. Серьезно пострадали, хотя, по-видимому, и не были захвачены, цитадели Микен и Тиринфа. Хозяйству микенских государств был нанесен непоправимый ущерб. Об этом свидетельствует быстрый упадок ремесла и торговли в районах, наиболее пострадавших от вторжения, а также резкое сокращение численности населения. Таким образом, на рубеже XIII-XII вв. микенская цивилизация перенесла страшный удар, после которого она уже не смогла оправиться.

*Одним из результатов этого движения было переселение в Малую Азию большой группы фригийско-фракийских племен, ранее обитавших в северной части Балканского полуострова. С этими же событиями на Балканах, возможно, связано и образование уже упоминавшегося союза «народов моря», под ударами которого в начале XII в. пало великое Хеттское царство.
**Некоторые современные ученые считают, что в первом нашествии, завершившемся падением Пилоса, дорийцы вообще не участвовали. Они пришли позднее (уже в XII или даже XI в.), когда сопротивление микенских греков было окончательно сломлено.

67

Естественно возникает вопрос: почему она пала, просуществовав в рамках раннеклассового общества несколько столетий? Почему ахейским государствам, располагавшим хорошо организованной военной машиной, значительными экономическими ресурсами, высокой культурой и подготовленными кадрами административного аппарата, не удалось устоять перед лицом разрозненных орд завоевателей, не вышедших из рамок примитивного родового строя? Можно указать на несколько причин упадка микенской цивилизации.

Прежде всего следует отметить внутреннюю слабость раннеклассовых отношений в Греции II тысячелетия до н. э. в целом. Раннеклассовые отношения, предполагающие функционирование более сложных, чем первобытные, отношений господства и подчинения, социальной дифференциации и выделения различных общественных прослоек не проникли глубоко в толщу народной жизни, не пронизали всю общественную структуру сверху донизу. Если обитатели микенских «дворцовых центров» делились на несколько социальных прослоек и классовых групп, начиная от бесправных рабов до придворной знати, живущей в условиях дворцовой роскоши, то основная масса населения составляла родовые общины и занималась примитивным земледелием. Эти родовые общины сохраняли свою коллективистскую структуру и были слабо затронуты социальной и имущественной дифференциацией, хотя они подвергались жестокой эксплуатации обитателями микенских дворцов.

Такой глубокий дуализм микенских обществ - свидетельство непрочности в целом классовых отношений, которые могли быть относительно легко уничтожены внешним завоеванием. Более того, к уничтожению микенских дворцов - изолированных центров высокой культуры, выступавших главным образом как центры потребления и принимавших слабое участие в организации общественного производства, стремились жители родовых поселков.

Одной из важных причин падения ахейских государств было истощение внутренних ресурсов, растрата огромных материальных и людских резервов в результате многолетней Троянской войны и

68

кровавых междоусобиц между отдельными ахейскими царствами и внутри правящих династий. При невысоком уровне производства и малой величине прибавочного продукта, выколачиваемого из родовых общин, на содержание прожорливой придворной аристократии, солидного бюрократического аппарата, военной организации уходили все средства. В этих условиях дополнительные траты на разорительные войны (включая Троянскую) не могли не привести к перенапряжению внутреннего потенциала и

Рафинированная ахейская цивилизация с ее блестящим фасадом была обществом внутренне непрочным. Она не столько наращивала общественное производство, сколько растрачивала имеющиеся ресурсы, подтачивала основы своего могущества и благосостояния. Во время начавшихся на рубеже XIII-XII вв. до н. э. крупных племенных передвижений на Балканах и Малой Азии (среди них находились и дорийские племена) микенские государства, внутренне ослабленные комплексом глубоких противоречий, не выдержали натиска воинственных племен. Последовавший за племенными перемещениями быстрый распад крупнейших микенских государств объясняется не столько силой северных варваров, сколько непрочностью их внутренней структуры, основой которой была, как мы видели, систематическая эксплуатация и угнетение сельского населения немногочисленной замкнутой в себе дворцовой элитой и ее бюрократическим аппаратом. Достаточно было уничтожить правящую верхушку дворцовых государств, чтобы вся эта сложная постройка развалилась, как карточный домик.

Дальнейший ход событий во многом неясен: слишком скуден имеющийся в нашем распоряжении археологический материал. Основная часть варварских племен, принимавших участие во вторжении, по- видимому, не удержалась на захваченной ими территории (опустошенная страна не могла прокормить такую массу людей) и отхлынула на север - на свои исходные позиции. Лишь небольшие племенные группы дорийцев и родственных им западногреческих народностей обосновались в прибрежных районах Пелопоннеса (Арголида, области близ Истма, Ахайя, Элида, Лакония и Мессения). Отдельные островки микенской культуры продолжали существовать вперемешку с вновь основанными поселениями пришельцев вплоть до конца XII в. В это время последние из переживших катастрофу конца XIII в. ахейские цитадели пришли в окончательный упадок и были навсегда покинуты своими обитателями. Тогда же наблюдается массовая эмиграция с территории Балканской Греции на Восток - в Малую Азию и на близлежащие острова. В колонизационном движении принимали участие, с одной стороны, уцелевшие остатки ахейского населения Пелопоннеса, Средней и Северной Греции, которые именуются теперь ионийцами и эолийцами, с другой - дорийские новопоселенцы. Результатом этого движения было образование на западном побережье Малой Азии и на островах Лесбосе, Хиосе, Самосе, Родосе и других множества новых поселе ний, среди которых самыми крупными были ионийские города Милет, Эфес, Колофон, эолийская Смирна, дорийский Галикарнас. Здесь в ионийских и эолийских колониях спустя несколько столетий возник новый вариант греческой культуры, резко отличающийся от предшествующей ему микенской цивилизации, хотя и вобравший в себя некоторые из ее основных элементов.

69

Как и в странах Древнего Востока, в частности в Древнем Египте, Месопотамии, Восточном Средиземноморье, процесс исторического развития в Эгейском бассейне в III-II тысячелетиях до н. э. протекал в рамках общих закономерностей разложения родовой организации через ее социальную дифференциацию, вызванную совершенствованием производительных сил, и социальную напряженность, которая, в свою очередь, определяла появление государственного аппарата, призванного обеспечить известный порядок в обществе и создать условия для его дальнейшего развития. Как и в странах Древнею Востока, первые классовые общества в Эгейском бассейне возникают в рамках небольших государственных образований, объединяющих несколько общин с одним административным центром, который вместе с тем был и средоточием культа. Подобные государства впервые возникли на о. Крит в конце III тысячелетия до н. э. Дальнейшее развитие этих мелких образований привело к созданию крупного территориального государства, объединявшего не только весь Крит, но и ряд островов южной части Эгейского моря и восточных прибрежных областей Балканского полуострова (морская держава Миноса).

Возникновение первых ростков цивилизации в Эгеиде относится к более позднему времени, чем в долине Нила или Двуречья, где общество достигло известной зрелости и к концу III тысячелетия до н. э. насчитывало тысячу лет. Как показывает исследование конкретного материала, более древние цивилизации Ближнего Востока оказывали на процесс внутреннего развития критского общества стимулирующее влияние. Вместе с тем нельзя преувеличивать степень этого влияния. В частности, оно, довольно сильное для Крита, было значительно более слабым для государств материковой Греции. Как свидетельствуют многочисленные археологические данные, развитые неолитические культуры в Балканской Греции VI-IV тысячелетий до н. э. стали богатой основой для возникновения культур бронзового века, а затем и древнейшей греческой цивилизации.

Для исторических судеб древнейшего населения Балканской Греции, так же как и других народов древности, природная среда обитания имела огромное значение. Как известно, раннему рождению цивилизации на Древнем Востоке способствовало создание орошаемого земледелия в речных долинах с плодородной почвой. В южной части Балканского полуострова природные условия были иными. Каменистая, трудная для возделывания почва, расчлененность территории многочисленными горными хребтами на мелкие изолированные долины создавали отличные от древневосточных обществ условия для общественного и экономического развития. Огромную роль в развитии отдельных центров Греции II тысячелетия до н. э. играло освоение моря, т. е. получение морских продуктов питания и возможность связей с другими народами по морским путям. По мере того как жителям Балканской Греции удавалось покорять море, шло становление эллинской цивилизации. Создание критской морской державы, постоянные морские контакты микенских греков с восточным побережьем Средиземного моря, Сицилией и Италией на Западе - показатель овладения морем еще во II тысячелетии до н. э.

Особую роль море играло в жизни жителей многочисленных островов Эгейского моря: Лемноса и Лесбоса, Киклад и Родоса. Ограниченность островной территории не позволяла сосредоточиться на преимущественном занятии земле-

70

делием, с одной стороны, с другой - богатство недр полезными ископаемыми - рудами, камнем, хорошей глиной - способствовало развитию ремесленного производства, заставляло жителей искать средства к жизни путем организации ремесла, развития рыболовства, активной морской торговли, кораблестроения и смелого пиратства, что не могло не стимулировать частную предприимчивость и мобильность населения.

Внутреннее развитие раннеклассового общества в Эгеиде II тысячелетия до н. э. проходило в рамках мелких государственных образований. В островной зоне Эгеиды эти мелкие государства, по всей вероятности, представляли собой аристократические структуры, решающую роль в них играла предприимчивая, связанная с морской торговлей и пиратством олигархия, жившая в довольно комфортабельных и благоустроенных домах, так называемых патрицианских особняках, открытых археологами. Правящая элита, видимо, представляла и возглавляла общинную организацию островного населения, восходящую к родовому устройству. Отсутствие дворцово-храмовых комплексов и неприступных цитаделей сводило к минимуму роль придворного и военного элемента, связанную с царским дворцом иерархию сословий и обеспечивало так сказать республиканский (вернее, будущий полисный) вариант общественного развития. Однако этот путь развития, формирующийся в островной зоне Эгейского моря, не получил своего естественного продолжения, был заторможен, а затем и прерван, поскольку мелкие острова-государства были захвачены в разные периоды II тысячелетия ведущими монархическими державами Крита или ахейской Греции.

Ведущими стали государства с монархическим устройством. По своей структуре эти мелкие государства состояли из дворцового центра, резиденции правителя, его администрации, жречества, составлявших большую часть господствующего класса, и разбросанных по территории всего государства родовых общин. Производственной основой общества были централизованное дворцовое хозяйство, в котором работали рабы и зависимые работники, и родовые коллективы, где велось примитивное земледелие и скотоводство, поставлявшее излишки продукции в пользу царского дворца и местной аристократии. В отличие от стран Древнего Востока, где монархические режимы и связанная с ними аристократия как основная часть господствующего класса играли важную роль в организации земледелия, контролируя систему искусственного орошения, на Крите и в Балканской Греции примитивные монархии принимали минимальное участие в организации производства. Общины, жившие в условиях примитивного быта, были лишь объектом их насильственной эксплуатации. Это противоречие между протогородом с обширным царским хозяйством и эксплуатируемыми общинами, сохранявшими родовое устройство, определило внутреннюю слабость критских и ахейских государств. Постоянные войны, которые велись между мелкими враждующими царствами, еще более подтачивали силу этих внутренне непрочных государств. Свою роль играл и фактор этнической неоднородности Эгейского мира, как правило, чреватый раздорами и конфликтами. Греки-ахейцы, исконное негреческое население Крита - минойцы, местные племена Балканского полуострова, жившие здесь до вторжения ахейцев - пеласги и лелеги, карийцы - имели свои культурные и этнические традиции и это не могло не влиять на общую нестабильность исторической ситуации, хотя в нашем распоряжении нет точных

Несмотря на наличие многих, в том числе письменных, источников по истории ахейской Греции, целый ряд аспектов жизни древнего общества остается слабо изученным. Система дорог, соединявшая Микены с важнейшими ахейскими центрами, указывает на наличие постоянных контактов между соседними странами. Но мощные стены цитаделей, окружавшие дворцы микенского времени, ясно свидетельствуют о неспокойной обстановке на Балканском полуострове. Столкновения с соседними государствами и первобытными племенами за лидерство и доминирование над территориями были обычными условиями жизни ахейских царей. К этому добавлялось и желание обогатиться за счет соседей. В мифах сохранились сведения о кровавых распрях между ахейскими вождями.

Парис похищает Елену (или Тесей Ариадну?). Рисунок на вазе

Однако правители не только враждовали между собой. Порой, когда появлялись общие цели или общий противник, они объединялись для совместных действий. Один из мифов повествует о походе семи царей Арголиды против одного из сильнейших и богатейших городов того времени – Фив, которые были захвачены арголидцами, разграблены и разрушены. (Интересно, что археологи нашли во дворце в Фивах следы пожара, относящегося к XIV в. до н. э.)

Таким же военным походом против богатого и сильного соседа предстает знаменитая Троянская война, описанная Гомером в «Илиаде». Случилось это в период максимального возвышения Микен. Согласно эпосу, во главе похода встал микенский царь Агамемнон, который привлек к походу на Трою почти всех ахейских царей и собрал огромное войско. Многолетняя осада закончилась взятием и разрушением владений опасного соперника. И хотя содержание эпоса, несомненно, вымышлено, в его основе лежит реальное историческое событие. Военный поход греков большинство современных ученых датируют серединой или второй половиной XIII в. до н. э. (между 1260 и 1240 гг.). Однако некоторые исследователи называют и другую дату – начало XII в. до н. э. В организации проведения этого похода многие видят свидетельство создания единого ахейского государства под гегемонией Микен, хотя есть источники, и прежде всего тексты Гомера, которые это не подтверждают. И Диомед из расположенного по соседству с Микенами Аргоса, и Ахилл из далекого Иолка, и другие персонажи «Илиады» выступают в поэме как правители, достаточно независимые от царя Микен. Участие ахейских басилеев в Троянском походе было обусловлено союзными отношениями, которые издавна связывали ахейских владык.

Но вне зависимости от степени военно‑политической консолидации ахейских царств греки постоянно осуществляли торговую и военно‑политическую экспансию на соседние территории.

Многолетнее общение с жителями близлежащих островов еще в XVI–XV вв. до н. э. привело к включению Северных Кикладских островов в сферу влияния ахейцев. Объектом ахейской экспансии был и Кипр с его месторождениями меди – важнейшего сырья в эпоху бронзы. Активные торговые и политические контакты с киприотами способствовали переселению в XIII в. до н.э. на Кипр греков, основавших там ряд типично ахейских городов. Влияние греков было настолько сильным, что местная культура в их поселениях полностью исчезла. После завоевания греками ок. 1400 г. до н. э. Крита утвердилось безраздельное господство ахейцев в Эгейском море.

Бронзовые поножи

Тесные экономические связи в это время устанавливаются и с сильным Египтом и государствами Восточного Средиземноморья (об этом свидетельствуют многочисленные предметы привозной керамики). От северобалканских племен, на землях которых находились богатейшие рудные залежи, греки получали металл в обмен на изделия ахейских ремесленников. Постоянные контакты поддерживались также с Южной Италией и островом Сицилия. Археологи обнаружили в Микенах и других ахейских центрах множество предметов из стран Азии, Африки и даже с берегов Балтики.

Наиболее агрессивно вели себя ахейцы в Малой Азии, где им удалось захватить некоторые участки малоазийского побережья. Плацдармом для их экспансии стал Милет. Первые поселения на его территории появились еще в XVI в. до н. э., спустя два века Милет предстает уже городом, обнесенным мощной оборонительной стеной. Отсюда ахейцы начали расселяться по всему полуострову. Неизбежно возникло столкновение с сильной державой хеттов. Хеттские источники XIV в. до н. э. упоминают страну Аххияву (ахейскую Грецию) как опасного противника. Совершая постоянные набеги, греки грабили мирное население и уводили жителей в рабство.

Итогом военной экспансии в Малой Азии стал поход коалиции ахейских царей для завоевания Троады – северо‑западного региона Малой Азии. Овладение Троадой сулило грекам большие материальные приобретения и усиление их влияния в Восточном Средиземноморье. Однако результаты этого похода оказались прямо противоположными ожидаемым. Во второй половине XIII в. до н. э. экономическое и политическое положение ахейского общества начало быстро ухудшаться и цивилизация греков стала клониться к упадку.

КУЛЬТУРА АХЕЙСКОГО ОБЩЕСТВА

Греческая культура эпохи бронзы начала формироваться еще в раннеэлладский период, в условиях первобытного строя. Но ее расцвет приходится на период, когда у ахейцев возникла цивилизация. Ахейское общество, вышедшее на историческую арену вслед за минойским, естественно, испытало огромное влияние Крита не только во всех сферах духовной и материальной культуры, но и в повседневной жизни. Ахейцы научились у минойцев строительству водопровода и канализации, технике фресковой живописи, заимствовали у них отдельные виды оружия, художественных и ремесленных изделий, копировали фасоны одежды и причесок. В жизнь греков‑ахейцев вошли некоторые минойские религиозные культы и обряды, линейная письменность. Подражание было настолько буквальным, что первые исследователи микенского общества считали, что Микены эпохи шахтных гробниц находились под полным политическим контролем Крита.

Однако уже к 1600 г. до н. э. в культуре балканских греков наметилось заметное своеобразие. В первую очередь это касается архитектуры. Опираясь на местную традицию, греческие зодчие выработали новые архитектурные приемы, а потому ахейские дворцы никогда не копировали минойские. Их планировка основывалась на традиционном жилище рядового грека, наиболее приспособленном для сурового климата. Они были меньших размеров, и их центром был уже не внутренний двор, а мегарон – крытый большой зал, в середине которого находился очаг, который служил одновременно и алтарем. Уникальными являются и крепостные сооружения, сложенные из огромных глыб (толщина стен 8–17 метров). Столь же уникальными были и созданные ахейцами купольные гробницы, неизвестные минойцам.

У ахейцев были искусные камнерезы и художники, выработавшие свой художественный стиль. Отражая огромные сдвиги в общественном сознании, они отходят от канонов, характерных для архаических культур древности, с их условностью и орнаментальностью. Рельефы и росписи, как, например, рельеф со львами над крепостными воротами Микен или фреска с изображением музыканта из Тронного зала Пилосского дворца, свидетельствуют о высоком уровне художественного творчества, в котором чувствуется внимание к внутреннему миру человека, а декоративность сочетается с отражением явлений живой природы.

Микенские статуэтки (XIII в. до н. э.)

Для микенской эпохи характерно складывание и развитых религиозных представлений. О богатстве духовного мира ахейского общества свидетельствует сложная система верований и обрядов, зафиксированных в памятниках XX–XII вв. до н. э. Греческая религия отразила все те кардинальные изменения, которые произошли в ахейском обществе во II тысячелетии до н. э. В ее основе лежало обожествление сил природы и всего растительного и животного мира. Прежде всего микенские земледельцы почитали культурные растения, от которых зависела их жизнь. Но в свою религию они включили и поклонение дубу, посвященному верховному богу греков. Одним из древних культовых центров стало святилище в Додоне, где в могучем дубе якобы обитал Зевс. Священными для греков были также платан и пальма.

В эпоху бронзы ахейцы поклонялись и животным: льву, козлу, некоторым птицам. Причем уже в это время священные животные выступали лишь атрибутами богов. Сохранились изображения владычицы зверей с двумя львами по бокам. А в рельефе на Львиных воротах в Микенах звери, опираясь передними лапами на священную колонну, охраняют вход в царский дворец. Однако поклонение божеству‑животному не получило у ахейцев широкого распространения и в эпоху бронзы сменилось поклонением антропоморфным божествам. Ахейский пантеон известен не полностью, но в письменных источниках из Кносса и Пилоса сохранились имена многих богов, которые впоследствии составили сонм олимпийских богов: Зевс, Посейдон, Гера, Гермес, Афина, Артемида, Аполлон, Деметра и др.

Микены. «Львиные» ворота (XV в. до н.э.). Фотография

Для поклонения этим богам были выработаны ритуалы, сохранившиеся и развитые в религии классической Греции. Основой сакральных обрядов было жертвоприношение. В раннегреческом обществе оно начиналось с личного очищения с помощью омовения водой и окуривания серой. Затем приносили жертву либо возлиянием вина и воскурением, либо закланием жертвенных животных. В особо торжественных случаях жертвовали быка, по менее значимому поводу богам приносили в жертву мелкий скот или птицу. Жертвоприношение дополнялось дарением богам плодов и овощей. Религиозные действа сопровождались молитвами, различными шествиями, ритуальными танцами. При церемонии погребения устраивались или состязания в стрельбе из лука, или кулачный бой, или конные ристания на колесницах.

Поклонение антропоморфным богам было неотъемлемо от почитания тех мест, где, по представлениям греков, обитали боги: рощ, скал, рек, пещер, отдельных деревьев. Ахейские греки создают и святилища. Первоначально они были домовыми (в мегароне дворца) и отличались скромностью убранства: фигурки божеств, сосуды и священные предметы для жертвоприношений. Но в позднемикенский период возникают и первые сакральные здания – прообраз будущих храмов.

В культуре ахейской Греции гармонично сочеталось художественное изображение окружающего мира и самобытное традиционное искусство материковой и островной Греции. Микенская культура эпохи бронзы заложила основы развития греческого общества в последующие эпохи.

Ранние греки

Около 1600 г. МИНОЙЦЫ КРИТА.

Их высокоразвитая и артистическая цивилизация распространялась на Южную Грецию и большинство островов Эгейского моря.

Шлем из кабаньих клыков.
XIII век до Р.Х.

ОСНОВНУЮ территорию будущей Эллады населяли в то время племена пеластов, родственные фракийцам северо-востока Балкан, носители одного из индоевропейских языков. Преобладающую часть населения Крита составляли «минойцы» (это утвердившееся в современном антиковедении условное название, как и термин «минойская культура», произведено от имени царя Миноса, главного героя древнекритских сказаний).

Возникновение на Крите первых государств относится к началу II тысячелетия. Период процветания минойской цивилизации продолжался до середины XV в. За это время остров покрылся сетью мощеных дорог со сторожевыми пунктами.

В административной системе Минойской державы решающая роль отводилась членам правящего дома, выступавшим в качестве военачальников и наместников в критских городах и заморских владениях.

Критяне обладали развитой промышленностью, вели морскую торговлю с Египтом, Малой Азией и островами восточной части Средиземного моря. Для охранения своей торговли от широкораспространенного в то время пиратства они держали военные суда. Несомненно, основы кораблестроения они заимствовали от Египта, но, будучи богаты лесом, строили свои суда по финикийскому образцу - состоящими из киля, набора и обшивки. Суда были гребные, с парусом египетского типа.

Около 1400 г. ПАДЕНИЕ КРИТА.

Остров был опустошен вторжением с материка; возможно, частью мигрирующих ахейцев (индоевропейцев) из Центральной Европы.

В РЯДЕ источников указывается на вулканическую катастрофу, которая неожиданно подорвала могущество Минойской державы, за которой последовало вторжение на Крит других народов.

Около 1400-1200 гг. АХЕЙЦЫ ВЫХОДЯТ В МОРЕ.

Под давлением со стороны последующих волн миграции ахейцы вместе с другими средиземноморскими народами породили то самое движение «народов моря», которое так серьезно повлияло на средиземноморское побережье Ближнего Востока.

Древняя Греция: 1 - шлем с лицевыми пластинами, закрывающими почти все лицо, с отверстием для дыхания и речи; 2 - воин-всадник, вооруженный копьем и мечом на перевязи через грудь. Он защищен шлемом, военным плащом и кожаной кирасой. Конь воина не имеет ни седла, ни подков, ни иного другого облачения или защиты; 3 - воин в короткой тунике без рукавов, с копьем и мечом; 4 - лучник; 5 - воин в кирасе, усиленной металлическими полосками; на перевязи через грудь - металлический меч в ножнах; 6-8 образцы шлемов

Полулегендарный рассказ об этой войне, переданный потомству Гомером, может считаться началом истории Греции. Поход греков-ахейцев против города Трои (Илион)- столицы небольшого, но очень стратегически важного царства лувийских и франко-фригийских племён, лежавшегоу входа в Дарданеллы на полуострове Малая Азия - Троаде. После длительной и упорной осады, частично описанной в "Илиаде" Гомера, город был взят, подвергнут разграблеию и разрушен.

1100-600 гг. ОБЪЕДИНЕНИЕ ГРЕЦИИ.

Различные народы, мигрировавшие в Грецию, на острова Эгейского моря и западный берег Малой Азии, постепенно образовали относительно однородный известный истории греческий народ. Однако, несмотря на всю их культурную однородность, горная, островная и полуостровная география Греции обусловила ее политическое дробление на множество крохотных, независимых, энергичных государств. Немало энергии греков было поглощено процессом великой колонизации, в каком-то смысле являвшимся продолжением миграционных побуждений, которые вначале привели их в Грецию. Кроме любви к странствиям ими двигали здесь интересы торговли и демографическое давление, вызванное быстрым ростом населения. Эта колонизация имела важные военные последствия: во-первых, греки стали морским народом; во-вторых, предприимчивые греки находили широкие возможности для поддержания высокого стандарта боевой сноровки за морями; и, в-третьих, из опыта сражений и наблюдений греки многое узнали о силе и слабости варваров и цивилизованных народов Средиземноморья и Ближнего Востока.

Спарта. 1000-600 гг. до Р.Х.

Около 1000 г. ОСНОВАНИЕ СПАРТЫ.

Раннее военное становление этого маленького города, расположенного посреди Пелопоннесского полуострова, было неотличимо от других греческих городов во внутренней чсти страны.

СПАРТА (Лакония, Лакедемон) - одно из самых известных и могущественных городов-государств Древней Греции, славное своей армией, никогда не отступавшей перед врагом. Идеальный полис, Спарта была государством, которое не знало смут и гражданских распрей и играло ведущую роль в политической жизни греческого государства.

В этой удивительной стране не было ни богатых, ни бедных, поэтому спартанцы называли себя «общиной равных». Хотя о грозной Спарте знали во всех уголках Древней Греции, мало кто мог похвастаться, что бывал на земле Лакедемона и хорошо знает жизнь и обычаи этой страны. Спартанцы окутали свое государство покровом тайны, не разрешая ни чужеземцам приезжать к ним, ни своим гражданам покидать рубежи общины. Даже купцы не приезжали в Спарту - спартанцы ничего не покупали и ничего не продавали.

Около 700 г. ЗАВЕЩАНИЕ ЛИКУРГА.

При этом полулегендарном лидере Спарта стала и навсегда осталась полностью военизированным обществом, постоянно поддерживаемым в боевой готовности. С ранних лет гражданин Спарты имел в жизни лишь одну цель - воинскую службу. Государство было армией, и армия была государством. Следствием этого явилось появление лучше обученных солдат в Греции и, возможно, лучшей на всем протяжении мировой истории - для своих размеров и времени - маленькой армии. По своей структуре, вооружению тактике спартанская армия незначительно отличалась от армий других греческих городов-государств; её составляли преимущественно пехотинцы-копьеносцы в защитном вооружении, набираемые из свободнорожденных граждан высшего и среднего классов. Принципиальными отличиями были более совершенное индивидуальное воинское мастерство, значительно более высокая организация, более строгий порядок, маневренность отдельных соединений и железная дисциплина, прославившая спартанцев на всю Грецию.

Около 700-680 гг. ПЕРВАЯ МЕССЕНСКАЯ ВОЙНА.

Спарта завоевала богатую Мессенскую долину и стала господствующим государством в Южном Пелопоннесе.

Около 640-620 гг. ВТОРАЯ МЕССЕНСКАЯ ВОЙНА.

После продолжительной борьбы Спарта вновь захватила Мессенскую долину и обратила в рабство выживших жителей.

ЭТО БЫЛИ освободительные войны Мессении против Спарты. Во время первой Мессенской войны спартанцы, имевшие лучшую военную организацию, захватили восточную часть и южное побережье Мессении. Побежденные должны были отдавать Спарте половину урожая. Второй Мессенской войной называют восстание мессенян под руководством Аристомена против господства Спарты. Восставшие заключили союз с некоторыми городами Аркадии и нанесли спартанцам ряд оражений. Чтобы подавить восстание, Спарта вынуждена была просить помощи у других греческих полисов. В ходе длительной войны Спарте удалось разбить мессенян, которые были превращены в бесправных членов спартанской общины - илотов. Часть мессенян переселилась на остров Сицилия, где захватила город Занклой, переименованный позднее в Мессану (нынешняя Мессина).

На современных картах Турции, невдалеке от места впадения пролива Дарданеллы в Эгейское море есть отметка «Троя». Здесь находился древний город, воспетый Гомером в «Илиаде» (его еще называли И Лионом). На близлежащих к нему землях - в области, именуемой Троада, более трех тысяч лет назад бушевала знаменитая Троянская война, в ходе которой греки-ахейцы сумели победить троянцев и овладеть заветным городом.

Троянская война погружена в туман далекого прошлого, это и миф, сказка, это, как всякое произведение героического эпоса, и быль. Древние греки, к примеру, верили в ее безусловную реальность, ученые XVIII–XIX вв. всерьез усомнились в ее историчности, а современные ученые почти целиком вернулись к взглядам древнегреческих авторов. Для античности Троянская война была несомненным фактом. Следы ее виделись буквально повсюду. О ней напоминали родословные, идущие от ее героев, названия основанных ими городов, гавани, где были стоянки их кораблей, мысы и острова. Древние историки безусловно верили в ее реальность. Правда, они по-разному датировали ее. Так, Геродот считал, что битва за Трою происходила в середине XIII в. до н. э. Другие авторы вслед за ним пытались уточнить эту дату, причем назывались как более поздние (1234 год - по Клитарху; 1212 - по Дикеарху; 1193 - по Фрасиллу и Тимею; 1184 год - по Эратосфену и следующими за ним Аполлодору, Диодору, Евсевию), так и, наоборот, более ранние (1334 год - по Дурису; 1270 год - согласно анонимному «Жизнеописанию Гомера»). Сам по себе такой разнобой в числах весьма примечателен. Мы имеем очевидное доказательство, что античные историки не только имели какие-то конкретные аргументы в пользу реальности этой войны, но и могли соотносить ее с определенными событиями, о которых они имели информацию. Иначе как можно обосновывать свою датировку с точностью до года!

Являясь историческим фактом, Троянская война тем не менее полна загадок: ведь все, что дошло до нас о ней, облечено в художественную форму эпических поэм. Их заучивали наизусть, читали, обсуждали, о них спорили десятки поколений ученых, и это понятно. По числу накопившихся у историков вопросов Троянская война - едва ли не самое интригующее событие древней истории. Прежде всего, возникает законный вопрос: а почему греки придавали ей такое огромное значение, что она стала одной из центральных тем в их мифологии? Что в этой войне такого необычного, отчего рассказы о ней передавались из уст в уста на протяжении веков?

Обычно значимость военной кампании напрямую связана с причинами, ее побудившими. Так, согласно Гомеру, греки предприняли поход с целью возвращения прекрасной Елены ее законному супругу. Такая миссия греческих героев безусловно достойна восхищения, но так ли она значительна, чтобы выделить Троянскую экспедицию из многих других войн? Согласимся, что едва ли. Сюжет путешествия возлюбленного (жениха, мужа) за похищенной красавицей является традиционным в фольклоре самых разных народов, это, неверное, самый распространенный зачин для сказочного повествования. Уникальность похода на Трою заключалась для греков в чем-то ином. Собственно, косвенно об этом же говорит и Геродот, когда излагает мнение персов (а это просто здравый взгляд со стороны) на суть конфликта между греками и троянцами: «Похищение женщин, правда, дело несправедливое, но стараться мстить за похищение безрассудно. Во всяком случае, мудрым является тот, кто не заботится о похищенных женщинах. Ясно ведь, что женщин не похитили бы, если бы они сами того не хотели».

Относительно причин Троянской войны высказывались и другие мнения. «Из глубокой древности нам сохранилось замечательное по своей прозорливости свидетельство о причинах, вызвавших самую знаменитую и кровопролитную из «доисторических» войн - троянскую» (Ф. Ф. Зелинский). Оно содержится в отрывке из потерянного эпоса, возникшего среди греческих колонистов острова Кипр и носившего поэтому имя «Киприи». Вот этот отрывок:

В оные дни тьмы смертных, толпясь по великому телу Широкогрудой Земли, изнуряли праматери силу. Видя мученья ее, пожалел ее Зевс; порешил он В разуме крепком своем облегчить всекормилицы ношу, Пламень великой войны и лионской в народах разжегши, Дабы обузу расхитила смерть. И у стен Илиона Племя героев погибло - свершилася Зевсова воля.

Согласно «Киприям», Земля жалуется владыке Вселенной на все возрастающую человеческую ношу. Проблема перенаселения, судя по всему, - новая для Зевса. Он вынужден обратиться за советом к Фемиде, как ему исполнить справедливое требование праматери - либо истребить огнем, либо наслать на людей новый потоп. Но его сомнения разрешает непрошеный гость олимпийского совета Мом, дух хулы и отрицания. К чему насилие? Разве у человека есть другой, более яростный и гибельный враг, чем человек? Пусть только Зевс создаст женщину божественной красоты - Елену, и мужа, обладающего сверхчеловеческой доблестью, - Ахилла. А уж люди сами отыщут способ, как разжечь распрю и погубить в ней лучших своих героев.

Увлеченный этой романтической версией, известный исследователь античной литературы Фаддей Францевич Зелинский (1858–1944) предложил рациональное истолкование данного мифа. По его мнению, накануне троянского похода население Эллады стало слишком многочисленным и уже не могло прокормиться плодами своей родной земли. По ту сторону моря, однако, было могучее царство, пленявшее греков всеми красотами сказочного Востока. Правда, силы его не уступали его богатству, и победа над ним не представлялась легким делом. Но нужда выковала воинское умение и отчаянную храбрость, и вот рать за ратью двинулись греки в поход на Трою. Тысячи мужей полегли под ее стенами, но, облегченная, вздохнула свободнее эллинская земля.

Что же, очень красивое объяснение. Только ведь свободных земель в то время еще хватало, отчего же ахейцев так манила Троя? Наверное, все-таки их интересовали богатства знаменитого города и возможность контролировать черноморские проливы. Не следует забывать также, что Троянская война в корне изменила политическую ситуацию в Передней Азии, на Ближнем Востоке и на самих Балканах. Вслед за разрушением Трои прекратила существование Хеттская держава, под ударами северных племен пала и Микенская Греция, и примерно в то же время Египет подвергся нападению племен, известных под именем «народов моря». Это конечно же не случайные совпадения, а самая настоящая «первая мировая», бушевавшая в Средиземноморье на рубеже XIII и XII вв. до н. э.

Историки, обращающиеся к теме Троянской войны, сталкиваются с одним, чрезвычайно затрудняющим исследование обстоятельством. О разрушении Илиона греками прямо не сообщает ни один источник, кроме их собственных преданий. Ни архивы хеттских царей, ни записи египетских фараонов ничего не говорят о Троянской войне. Как же тогда вписать ее в контекст мировой истории? Для специалистов это наиболее острый и нерешенный в настоящее время вопрос.

На наш взгляд, все неудачные попытки его решения связаны только с тем обстоятельством, что исследователи игнорируют роль государства Арсава в этом конфликте. Для них в центре рассмотрения находится только город на холме Гиссарлык, а сама война выглядит, как небольшое военное столкновение, никак не отразившееся на судьбах других государств. Но такой взгляд в принципе неприемлем, хотя бы уже потому, что практически сразу же после завершения Троянской войны в качестве целостного образования перестают существовать и оба могучих противника Арсавы - империя хеттов и государство ахейцев. Приблизительно в то же самое время происходит знаменитый исход евреев из Египта и начинается расцвет Ассирии. Иными словами, Троянская война обозначает тот временной рубеж, когда политическая карта Средиземноморья, что называется, «трещала по швам».

В конце XIII - начале XII в. до н. э. Египет дважды подвергся нападению племен, которые в самих египетских памятниках связываются с морем, и потому получили название «народов моря». Произошли эти события при двух фараонах - соответственно Мернептахе и Рамзесе III. Надписи этих фараонов являются главным источником, сообщающим о нашествии «народов моря».

В пятый год правления фараона Мернептаха (1232 г. до н. э.) во время очередной войны между Египтом и его соседями - лувийцами (ливийцами), последние были поддержаны целым рядом племен, название которых в условном чтении звучит так: лукка, акайваша, турша, шакалуша, шардана. Специалисты уверенно отождествляют первые три имени соответственно с ликийцами, ахейцами и тирсенами (тирренами, троянами). Поселения этих племен существовали на западном побережье Малой Азии, откуда они морем могли проникнуть на территорию Египта. Относительно четвертого народа высказано предположение, что это были сикелы (сикулы) - обитатели острова Сицилии. Мы вполне готовы принять эту точку зрения, но с одним, очень существенным дополнением. Сикелы-шакалуша - это тот же самый народ, который в греческих мифах называют циклопами. В рассматриваемое время они реально проживали на островах в Эгейском и Средиземном морях, вспомним путешествие Одиссея. Этнические корни народа шардана остаются для историков неясными. Известно, что шардана участвовали в битве при Кадеше на стороне египтян, войдя в войско Рамзеса II. При Мернептахе же они изменили своим бывшим союзникам и выступили на стороне «северных народов, пришедших со всех сторон».

В большой надписи из Карнака Мернептах повествует о том, что враги «внезапно проникли в долины Египта к великой реке» и принялись свирепо опустошать страну. Но правитель Египта не медлил: «его отборнейшие лучники были собраны, его колесницы были приведены со всех сторон» и т. д. Египтяне отразили это нападение, убив более 6200–6300 ливийцев, 1231 акайваша, 740 турша, 220 шакалуша, 200 шардана и 32 лукка. Из этих данных можно заключить, что, по всей видимости, большинство среди пришельцев-«северян» составляли ахейцы, а это свидетельствует о высоком уровне боеспособности ахейцев на тот момент. Далее, поскольку они составляли с малоазийскими народами единое войско, то прибыли они в долину Нила, скорей всего, не из Греции, а из Малой Азии, точнее, из Милета - центра сосредоточения греков-ахейцев в Анатолии (прибрежный город на западе полуострова). Первый поход «народов моря», очевидно, предшествует по времени Троянской войне, так как ахейцы еще состоят в дружбе с защитниками Трои - троянцами и ликийцами.

В 1194 г. до н. э. последовала новая атака «народов моря». В данном случае египтян атаковали племена пеластов и тевкров. В названии первого из них нельзя не признать имя наших старых знакомых - пеласгов. Античные авторы называли пеласгов первопоселенцами материковой Греции. Ахейцы, пришедшие сюда позже, потеснили пеласгов с части их земель. В «Илиаде» упоминается пеласгический Аргос в Фессалии (область на северо-востоке Греции), а в «Одиссее» - пеласги, проживающие на Крите. Их соплеменники населяли также окраинную, северо-западную область Греции - Эпир. Часть эпирского побережья так и называлась - Палайстин. Пеласги, проживавшие в Малой Азии, отрядили воинов на защиту Трои. Думается, что в набеге на Египет все эти различные (греко-малоазийские) ветви единого народа могли объединиться. Им не суждено было, однако, одержать победу. После неудачи в войне с Рамзесом III пеласт, откатившись на восток, появляются в Библии как воинственные филистимляне, давшие свое имя стране Палестине (тождественное наименованию их эпирской родины).

Название пеласги (пеласты) мы производим от имени общеславянского бога Бела. Следы этого божества обнаруживаются в Палестине. В западносемитской мифологии Балу (Бел) - бог бури, грома и молний, дождя и связанного с ним плодородия. Балу именуется богатырем, сильнейшим из героев, скачущим на облаке, князем Вельзевулом. Михаил Булгаков представлял его так: «И, наконец, Во ланд летел тоже в своем настоящем обличье. Маргарита не могла бы сказать, из чего сделан повод его коня, и думала, что, возможно, это лунные цепочки и самый конь - только глыба мрака, и грива этого коня - туча, а шпоры всадника - белые пятна звезд». Известны изображения Вельзевула в облике быка (символ плодородия) или воина, поражающего землю молнией-копьем. Он живет на горе, называемой «северная». Это еще одно указание на то, что культ Бела пришел к семитам с севера. Одна из сохранившихся форм написания имени Вельзевул - Beelzebub - читается как Велес-бог. Она подсказывает, что слово Велес родилось как вариант произношения имени Бел другими народами. Впоследствии обе формы стали существовать как независимые, более того, во времена Киевской Руси предпочтение было отдано более поздней по происхождению. Вот почему мы практически не имеем свидетельств почитания Белбога древними русичами и славянами. Славу и значение Бела перенял Велес, бог всей Руси. Поэтому в договорах с греками Велес соотнесен с золотом, то есть с солнечным, белым светом. Хетты в своей переписке называли Трою Вилусией - городом Велеса или Белгородом.

Современные филологи не в силах разгадать этимологию слова «дьявол». Но и в данном случае был задействован корень «бел». Исходная русская форма «Дий-Бел» («Божественный Бел») у семитов превратилась в Дьявола, а у греков в Диаболоса. С победой христианства эти языческие боги (воплощения Бела) были отнесены к представителям ада и покровителям темных сил. И точно так же, как в случае с Белесом, в нашем языке утвердилась не исходная русская первооснова имен, а чужеродная. Согласно Библии, Вельзевул-Велес - бог филистимлян. Опять подтверждается присутствие праславян в Древней Палестине! Другой пример: Велиар - демоническое существо в христианской мифологии. Смысл его имени для ученых опять-таки неясен. В Ветхом Завете оно употребляется для обозначения чуждых богов. И это совсем не удивительно для нас, ибо Велиар - это Белояр (Бел ярый) или Бел-арий, бог ариев и древних славян, мигрировавших в Палестину.

Богиня земли в западносемитской мифологии - Арцу (Арсу) - приходится дочерью Балу (Бела). Это можно интерпретировать таким образом, что территория, ранее входившая в состав государства Арзену (Русены, Арсавы), названного так в честь богини Арсу (древнерусской Яры), впоследствии стала называться Палестина - «Балу-стан», по имени божества Бела, которого пришельцы-пеласги стали считать ее отцом, то есть богом более древним и именитым.

Союзников пеластов - тевкров - традиция связывала с землями Троады. Сохранились даже предания, в которых основателем Трои назывался царь Тевкр. В числе ахейцев, штурмовавших Трою, находился знаменитый воин с тем же именем Тевкр. Отцом его был царь острова Саламин Теламон, а матерью - родная сестра троянского царя Приама - Гесиона. Таким образом, саламинский герой Тевкр - сын ахейца и троянки. Данное обстоятельство выделяет его в войске греков. В связи с этим и народ тевкров (имя очень редкое) воспринимается как воплощение союза греков-ахейцев и троянцев. Добавим к этому, что родиной мифического первопредка троянцев Тевкра древние предания называют Крит или Афины. Как и в случае пеластов-пеласгов, мы можем заключить, что объединенный поход двух племен на Египет в 1194 г. до н. э. отражает существование в Средиземноморье греко-троянского союза. Но племя ахейцев в нем уже не фигурирует.

В 1191 г. до н. э. «народы моря» предприняли новое наступление на страну фараонов. В надписях Рамзеса III, относящихся к этому году, говорится о грозном заговоре «северян» на их островах, об их твердой уверенности в осуществлении их грандиозного плана, на самом деле изменившего всю карту Передней Азии. Теперь к пеластам и тевкрам присоединились уже знакомые нам турша-тирсены, шакалуша-сикелы с какими-то группами шардана, а также отряд карийцев (Кария - область на юго-западе Малой Азии) и южно-малоазийское племя данов-дануним (вполне вероятно, что это данайцы «Илиады»). Все эти народы двигались и сушей, и морем, причем перемещавшиеся по суше везли на повозках свои семьи: это уже был не набег ради добычи, а целенаправленное переселение. Рамзес III сообщает, что на своем пути переселенцы сокрушили страны Хатти, Арсаву и Аласию-Кипр. Египет, правда, устоял, но страх его жители пережили немалый.

Ну а куда же делись ахейцы? Документы перестают упоминать о них, и мы вправе сделать только один вывод: в период между двумя (1232 г. до н. э. и 1194–1191 гг. до н. э.) походами «народов моря» ахейцы смешались с местными народами, образовав племя тевкров или частью «влившись» в число данов. Троянская же война происходила после первого набега «народов моря» - приблизительно в конце XIII в. до н. э. Это, так сказать, грубая схема событий, сопутствовавших Троянской войне. Попробуем теперь детализировать ее и приведем дополнительные аргументы в пользу высказанной точки зрения.

На наш взгляд, события развивались следующим образом. К середине XIII в. до н. э. позиции индоевропейских народов (ариев Митанни и Арсавы, хеттов, ливийцев) на Ближнем Востоке значительно ослабли. Утрата митаннийцами ведущих позиций в Северной Месопотамии автоматически привела к усилению политического влияния семитической Ассирии. Не следует забывать также, что XIII в. до н. э. - это время активизации семитских племен в Палестине. К этому историческому моменту традиция относит знаменитый исход евреев из Египта.

Одним из древнейших народов, проживавших в Палестине, Библия называет Рефаимов, жителей Средиземноморской Рутены-Русены. Он назывался так по имени своего родоначальника Рафа (Рута-Руса), который отличался необыкновенной силой и огромным ростом. На языке идиш и сейчас слово «русский» переводится как «рейзен», а «Россия» - как «Рейзя». С Рефаимами в Священном Писании иногда соединяются и другие племена, что подчеркивает дружественный характер политики рефаимов-русов по отношению к остальным народам Земли обетованной. Как мы уже говорили, египтяне сумели в значительной степени вытеснить русов из Палестины, но во второй половине II тыс. до н. э. там еще оставались их потомки - ваны-ханаане. В этническом смысле ханаане, по-видимому, составляли уже в значительной степени смешанный с местными племенами и другими пришлыми индоевропейскими племенами (теми же хеттами) этнос, но их по-прежнему можно было считать арийско-праславянским «островком» на Ближнем Востоке.

Несмотря на многолетние усилия, египтяне так и не смогли полностью покорить Ханаан. Битва при Кадеше доказала, что индоевропейцы достаточно сильны, чтобы противостоять им в Средиземноморье. Но у египтян на руках еще оставалась «козырная карта». Это был жаждущий самоутверждения на политической сцене еврейский народ. Египетские источники ничего не сообщают об исходе евреев из Египта. Но сама по себе эта акция была чрезвычайно выгодна им. Скорей всего, это была, как мы бы сказали сегодня, тайная операция египетских спецслужб. На территорию сильного и неуступчивого противника направлялась армия переселенцев, заинтересованная в создании своей национальной автономии. При всем при том, как хорошо известно, на территории Ханаана к тому времени уже проживало достаточное количество семитов, которые так или иначе содействовали приходу сюда своих соплеменников.

По версии, изложенной в Библии, евреи не решались вступать в Ханаан, поскольку египетское рабство приучило их народ к трусости, и нужно было выждать, пока подрастет новое поколение, выросшее на свободе. Все правильно, но к этому, пожалуй, следует добавить, что нужно было также и время, чтобы египетские военные инструкторы научили воевать это поколение. И было бы наивно думать, что евреи смогли бы успешно воевать с «людьми-великанами» (их собственное выражение), если бы не помощь фараонов. Но и у ханаан тоже была мощная поддержка в лице ливийцев, а также индоевропейцев Малой Азии и Северного Средиземноморья или «народов моря», как их называли египтяне.

В составе этой группы племен не было хеттов. Если к моменту битвы у Кадеша они действительно были ведущей военной силой в Малой Азии и по праву возглавляли союз «народов севера», то к середине XIII в. до н. э. ситуация переменилась. Хетты утратили контроль над западными областями Анатолии, и троянцы, и соседствующие с ними страны проводили независимую самостоятельную политику. Греки-ахейцы, укрепившиеся к тому времени в Милете, воспользовавшись отсутствием «единоначалия» в регионе, заявили о себе как о самостоятельной силе. В первом походе «народов моря» в коалиции индоевропейцев, противостоящих Египту и семитам, они, по существу, заняли место хеттов.

В надписи из Карнака фараона Мернептаха присутствует фраза о «презренном вожде», приведшем акайваша-ахейцев в его страну. Вполне вероятно, что здесь имеется в виду вождь ливийцев, и тогда ахейцы выделяются среди всех северных отрядов как основная союзная ливийцам сила, связанная с ними особым договором. Но гораздо вероятнее, что речь в данном случае идет о вожде самих ахейцев, которые опять-таки выделяются среди прочих северян, о чьих предводителях фараон не сообщает ни слова. Еще поразительнее, однако, следующая деталь. В этой же надписи из Карнака народ акайваша настойчиво противопоставляется ливийцам, не знающим обрезания, как народ, практикующий эту процедуру. Как ни удивляет это свидетельство в сравнении со всем, что известно об обычаях позднейших, исторических греков, но факт знакомства группы ахейцев, наступавших на Египет, с обрезанием сейчас общепризнан. При объяснении этого свидетельства исследователи соглашаются, что такой обычай мог изначально возникнуть у ахейцев Крита под влиянием их соседей на юге Средиземноморья - тех же египтян и семитских народов Леванта. Более логично, однако, на наш взгляд, было бы предположить, что этот обычай усвоили именно те ахейцы, которые переселились в юго-западные районы Анатолии и имели контакты с семитскими народами Палестины и Сирии. Во всяком случае, этим своим «восточным» обычаем контингент ахейцев в составе «народов моря» отличался от остальных членов военного союза.

Первый поход «народов моря» окончился неудачей. Как правило, подобный финал военной кампании предельно обостряет отношения в стане союзников. При этом стоит учесть, что ахейцев интересовала, прежде всего, богатая добыча, поскольку они были наемниками. А когда наемное войско не получает награды, оно может обратить оружие и против своих нанимателей. Потери ахейцев в битвах с египтянами были большие, чем у любого другого союзника, потому они могли потребовать от стран - членов «северного союза» - дополнительной компенсации за свои потери.

Согласно древнегреческой традиции, битве за Трою предшествовал поход греческого войска во главе с Агамемноном в Мисию (прибрежную область к югу от Троады). Античные авторы признавали полную достоверность этой неудачной для ахейцев кампании. Так, Страбон написал: «… войско Агамемнона, грабя Мисию, как будто Троаду, с позором отступило». Живописный образ Телефа, вождя мисийцев, поднимающего на битву свой народ, вырисовывается в позднем романе Диктиса Критского: «Те, кто первыми спаслись бегством от греков, приходят к Телефу, мол, вторглись многие тысячи врагов и, перебив охрану, заняли берега <…> Телеф с теми, кто был при нем, и с прочими, кого в этой спешке можно было собрать вместе, быстро идет навстречу грекам, и обе стороны, сомкнув передние ряды, со всей силой вступают в бой…» Аполлодор пересказывает эту историю так: «Не зная морского пути в Трою, пристали греки к Мисии и стали ее разорять, думая, что это Троя. А Телеф, царствовавший над мисийцами, погнал эллинов к кораблям и убил многих». Примечательно, что Аполлодор излагает этот эпизод в едином сюжете с событиями «Илиады» и соответственно пишет: «Действительно, поскольку эллины вернулись, иногда говорится, будто война длилась 20 лет: ведь после похищения Елены эллины на второй год приготовились выступить в поход, а после того, как возвратились из Мисии в Элладу, спустя 8 лет они, вновь вернувшиеся в Аргос, отплыли в Авлиду», месту общего сбора перед новым походом.

Это сообщение о традиции включать мисийский поход в историю Троянской войны и отводить на нее в целом 20 лет заслуживает полного доверия, поскольку оно прямо подтверждается свидетельством Гомера, у которого Елена в своем плаче по Гектору восклицает:

Ныне двадцатый год круговратных времен протекает С оной поры, как пришла в Илион я, отечество бросив…

Кроме того, упоминание о неудачном мисийском походе содержит обращение Ахилла к своему верховному вождю Агамемнону (сыну Атрея), в котором он в связи с насланной Аполлоном чумой предупреждает:

Должно, Атрид, нам, как вижу, обратно исплававши море, В домы свои возвратиться, когда лишь от смерти спасемся.

В этом фрагменте Гомер тонко подчеркивает, что армада греческих кораблей однажды уже переплывала Эгейское море в надежде завоевать Трою.

Итак, Троянская война проходила в период между двумя походами «народов моря» (между 1232 и 1194 гг. до н. э.). Длилась же она, согласно традиции, два десятилетия. Относительно точной длительности военных действий можно, разумеется, сомневаться - слишком уж круглые числа фигурируют при расчетах, но по крайней мере число «двадцать» должно убедить всех в том, что война носила чрезвычайно затяжной характер. Обратим внимание также, что датировка походов «народов моря» жестко привязана ко времени вступления на трон фараона Мернептаха. Относительно года его воцарения существуют три версии (разброс между самой ранней и самой древней - порядка двух десятков лет). Мы выбираем из них наиболее раннюю, чтобы максимально приблизить дату Троянской войны ко времени обнаруженных археологами следов пожара в Трое (приблизительно середина XIII в. до н. э.).

Греческие источники ничего не сообщают о первом походе «народов моря». И это вполне понятно. В нападении на Египет участвовали только те ахейцы, которые проживали в Малой Азии, то есть в Милете и близлежащих к нему областях. Знаменитые греческие цари, ставшие героями «Илиады», равно как и греки материковой части Греции, не имели к первому походу никакого отношения. Это было совместное предприятие ряда малоазийских и северобалканских племен. Ахейцы на тот момент поддерживали дружественные отношения с троянцами, что и зафиксировано в преданиях, сообщающих, что Менелай запросто гостил в Трое, был принят в доме у Париса и именно там троянец договорился с ним об ответном визите в Спарту.

После похищения Елены ахейцы материковой Греции собирают войско, призванное отомстить за поруганную честь Менелая и вернуть ему супругу. Но, удивительное дело, войско Агамемнона высаживается не в Троаде, а несколько южнее - в Мисии. Мифологическая традиция истолковывает это так, что, мол, греки не знали пути в Трою. Но, похоже, что дело в другом. Для успешной войны против Трои воины Агамемнона должны были соединиться с ахейцами Милета. Вероятно, именно их объединенная коалиция и сражалась с мисийцами Телефа. Как мы уже рассказывали, ахейцам не дали продвинуться на север полуострова, и они были вынуждены отплыть назад в Грецию. Им предстояло ждать еще долгих восемь лет, чтобы снова собраться в Авлиде и отправиться в новый поход, теперь уже прямиком в Троаду.

В последние десятилетия некоторые ученые высказали гипотезу, что первый поход «народов моря» включал в себя как составную часть и те сражения, которые впоследствии греки назвали Троянской войной. По этой версии выходит, что Трою штурмовали не одни только греки, а целая группа, в том числе и северобалканских, племен. Такое предположение, на первый взгляд, гениально решает проблему соотнесения походов «народов моря» с Троянской войной. Ахейцы - участники первого похода «народов моря», и они же - победители в Троянской войне. Оба события происходили примерно в одно и то же время. Так давайте поставим между ними знак равенства! Что ж, так, безусловно, можно поступить, но только при одном условии: надо допустить, что греческие поэты, описывавшие Троянскую войну, в такой степени смешали правду с вымыслом, что к их поэмам не следует относиться как к основополагающим источникам. Если поэты подтверждают данную гипотезу - хорошо, если же нет, то не беда, поскольку это в конце концов литература. К примеру, следует признать, что никакие ликийцы Трою не защищали, потому что они - союзники ахейцев в первом походе «народов моря». Но тогда обессмысливается и весь сюжет «Илиады», в которой ликийцы бьются насмерть с греками. Согласиться с такой точкой зрения никак нельзя. Тем более что предлагаемая нами реконструкция событий дает непротиворечивое истолкование всем известным греческим и египетским свидетельствам.

Ключевая идея в решении обсуждаемой проблемы состоит в том, что мы выделяем две группы ахейцев - малоазийских, колонизировавших Милет и острова Эгейского моря, и собственно греков, проживавших в материковой части Греции и на Крите. В первом походе «народов моря» участвовали только ахейцы-малоазийцы, или, по-другому, «обрезанные греки». Второй поход происходил уже после окончания Троянской войны. К тому времени войско Агамемнона вволю похозяйничало в Анатолии. Основная задача кампании была решена, и каждое из племен теперь решало свои собственные задачи. Кто-то торопился возвратиться домой, но были и желающие увеличить число поверженных ими врагов и количество награбленных сокровищ. Вот они-то и могли примкнуть к «народам моря» во время их второго похода на Египет.

Подведем, наконец, итоги. Вторжение ахейцев Греции и Крита в Анатолию вклинивается по времени между двумя походами «народов моря». Греки нанесли концентрированный удар по племенам, являвшимся соплеменниками или союзниками «народов моря», поэтому с геополитической точки зрения Троянская война была исключительно на руку египтянам и семитам, от которых на тридцать с лишним лет была отведена угроза с севера. Более того, по-видимому, именно в этот промежуток времени евреи сумели заселить Палестину. На вопрос - почему Моисей сорок лет водил евреев по пустыне, - мы бы теперь ответили так: «Он ждал начала Троянской войны». Второй поход «народов моря» был, по существу, ответной акцией на заселение евреями Ханаана. Пеласги-филистимляне двигались на юг уже вместе с семьями, чтобы восполнить число сородичей ханаанеев, противостоявших агрессии Египта и семитов.

В целом следует сказать, что война между арийско-праславянским севером и египетско-семитским югом была первыми проиграна. Произошло это не без помощи хеттов и греков, стремившихся извлечь из этой ситуации собственную выгоду и, тем самым, поспособствовавших победе юга. Как те, так и другие впоследствии сполна получили за это от северян, но это стало слабым утешением для троянцев и их союзников.

Они – пришельцы. Они пришли сюда значительно позднее, из-за Балкан, с севера; с кем и где они жили раньше – об этом ученые спорят до сих пор.

Пеласгия

Первым известным нам народом, населявшим территорию современной Греции, были так называемые пеласги – представители группы «средиземноморских народов», когда-то широко распространенной и загадочной для современных историков. К группе «средиземноморских народов» относились также этруски, и, возможно, ныне живущими потомками средиземноморских народов являются баски. Пеласги были носителями одного из индоевропейских языков.

В V - III тыс. до н. э. территория севера Греции была южной границей распространения высокоразвитой культуры Винча, которую можно рассматривать как одного из вероятных предков пеласгов.

На острове уже в конце III тыс. до н. э. появляются первые раннегосударственные образования - дворцовые центры. Археологами были вскрыты остатки четырех - в Кноссе , Маллии , Фесте , Като-Закро . Каждый из них имел своим экономическим, политическим и религиозным центром крупный дворец , вокруг которого группировались десятки небольших сельских поселений.

В общей периодизации Крита период XXII-XVIII вв. до н. э. получил название «эпохи старых дворцов». Практически ничего не известно об этом времени, к тому же примерно в 1700 г. до н. э. на острове центры первых раннегосударственных образований были повсеместно разрушены, вероятно, в результате грандиозного губительного землетрясения.

Однако здесь начинается с XVII в. до н. э. так называемый период «новых дворцов», о котором известно намного больше. Дворцы и рядовые поселения острова этого времени не имели оборонительных стен, от внешней угрозы население острова было защищено естественной преградой – морскими просторами.

Критское общество, по всей видимости, в период своего рас­цвета имело теократическую форму правления, когда в руках правителя были сосредоточены функции как светского властителя, так и верховного жреца, имевшего божественное происхождение. Подобная форма правления была распространена в государствах Древнего Востока, с той лишь разницей, что на Востоке религиозная власть хотя и принадлежала монарху, но все же опосредовалась жрецами и имела собственные храмы. Чисто жреческого сословия на Крите не сформировалось.

На острове появляется собственная, сугубо местного происхождения письменность: сначала была изобретена «критская иероглифика» (названная так за сходство с египетскими иероглифами), затем её упрощённый вариант – «линейное письмо А» и, наконец, «письменность Фестского диска», знаками которой, в частности, написан загадочный текст на керамическом диске из древнего города Феста на Крите.

Среди городов-государств Крита очень рано выдвинулся Кносс, ставший к началу XVII в. до н. э. столицей всего острова. В это время расцвет цивилизации на Крите обычно связывают с именем его легендарного правителя - царя Миноса, которому удалось объединить все население острова под своей властью. Как сообщают греческие легенды, именно Минос, сумел начать объединительный процесс, построить большой флот. Миносу удалось подчинить своей власти многие острова Эгейского моря, причем с покоренных народов регулярно взималась дань. Минойцы колонизовали остров Кипр, установили тесные связи с Египтом и Угаритом (в Сирии). Критский флот очистил от пиратов и установив свободу судоходства в Восточном Средиземноморье .

Период процветания минойской цивилизации продолжался до середины XV в. до н. э. Остров в это время покрылся сетью мощёных дорог с постоялыми дворам и сторожевыми пунктами. Перестраивались и благоустраивались старые города, появились новые. Грандиозные размеры имел сложный комплекс жилых и хозяйственных помещений царского дворца в Кноссе («Лабиринт» греческих мифов). В дворцовых кладовых сосредотачивались всякого рода запасы – ремесленные изделия и продовольствие, поступившие туда как подать или военная добыча. Специальные чиновники отвечали за сохранность того или иного подведомственного им лично вида материальных ценностей, поступавших во дворец. Сохранились образцы печатей, которыми они опечатывали складские ёмкости, печатей, несущих иероглифические надписи. Текущая хозяйственная отчётность велась на глиняных табличках с использованием «линейного письма А».

Однако развитие минойского Крита в середине XV в. до н. э. было роковым образом прервано грандиозным извержением вулкана на соседнем острове Фера (современный Санторин). На острове все дворцы и сельские поселения были разрушены, засыпаны пеплом и покинуты населением. За этим последовало вторжение на Крит около 1450 г. до н. э. греков-ахейцев, которые ещё раньше, на рубеже III-II тыс. до н. э., вторглись с севера на юг Балканского полуострова, почти повсеместно ассимилировав или вытеснив местное пеласгийское население.

Ахейская цивилизация

Кто такие ахейцы?

Ахейцы или ахеяне, наряду с эолийцами, ионийцами и дорийцами являлись одним из основных древнегреческих племён, при этом наиболее древним. Предки ахейцев изначально обитали в районе Придунайской низменности или даже в степях Северного Причерноморья, откуда они мигрировали на территорию Греции.

Находки среднеэлладского периода (XX-XVII), полученные в результате раскопок, говорят о заметном упадке культуры этого периода по сравнению с культурой раннеэлладского периода. Это связано с низким уровнем общественного развития переселенцев-завоевателей – ахейцев, находившихся в это время на стадии разложения родоплеменных отношений. Изделия из металла отсутствовали в погребениях этого времени, вновь вместо них появляются каменные орудия. Инвентарь таких погребений очень скуден и однообразен, скорее всего, это можно объяснить отсутствием классового расслоения общества. Монументальные сооружения также исчезают. Однако, в этот период появляются некоторые новшества, такие как боевая колесница и гончарный круг.

К концу среднеэлладского периода стал ощущаться культурный подъем в развитии цивилизации материковой Греции, наблюдается значительный рост населения, связанный с успехами сельского хозяйства, возникают первые государственные образования, происходит процесс классообразования, проявляющийся в выделении прослойки знати. Выросло количество как мелких населённых пунктов, так и крупных городов. Пока еще достаточно примитивные государственные образования формируются в Микенах , Тиринфе , Охромене, Пилосе . На первых порах испытывая значительное влияние более передовой критской (минойской) цивилизации, тем не менее культура ахейской Греции возникает уже на местной, собственно греческой почве, хотя и не без влияния догреческого населения Балканского полуострова. Настоящими ее творцами были греки-ахейцы.

Период в истории Греции между XVI и XI вв. до н. э. принято называть микенской эпохой , по названию крупнейшего экономического и политического центра континентальной Греции – Микен , расположенных в Арголиде .

Как и на Крите, в Микенах и других очагах ахейской культуры центром административной власти, организации экономики, торговли и обмена, ремесленного производства, накопления и распределения материальных ресурсов, идеологической жизни и обороны были монументальные дворцовые комплексы, напоминающие по своей планировке и обустройству дворцовые сооружения минойской цивилизации. Дворцовое хозяйство было основой экономической структуры ахейского общества. Оно контролировало не только ремесленное производство, осуществляющееся преимущественно на территории дворцового комплекса, но и все виды хозяйственной деятельности, в том числе и на сельской территории. Непосредственные производители находились под контролем бюрократического аппарата ахейских владык.

Однако, в отличие от неукрепленных критских дворцов, сооружения ахейских владык представляли собой цитадели, идеально защищенные, возведенные на неприступных горных возвышенностях и окруженные мощными оборонительными стенами. В ахейской Греции каждый дворец был центром небольшого государственного образования, жители которого были вынуждены постоянно заботиться об обороне, так как между ахейскими владыками постоянно возникали конфликты.

В пору расцвета государственности (XVI-XII вв. до н.э.) древним ахейцам была известна письменность, основные элементы которой они переняли у минойцев. В результате появился тип письма, получивший название «линейного письма Б». «Линейное Б» было приспособлено для передачи слов и значений на греческом языке. Подавляющая часть дошедших до нас текстов на «линейном Б» - это различные инвентарные списки и документы хозяйственной отчетности.

И в южной Италии .

Однако в последние два века II тыс. до н.э. дальнейшее развитие ахейской цивилизации было прервано очередным перемещением северобалканских племен, среди которых ведущее место занимала волна греков-дорийцев. Раскопки показывают, что еще в конце XIII века до н.э. процветающие ахейские государства стали ощущать приближение неких грозных событий. Возводится мощная стена на Истмийском перешейке, перегородившая путь из Средней Греции на полуостров Пелопоннес . Сооружаются новые укрепления, ремонтируются прежние оборонительные стены дворцовых комплексов. Однако, несмотря на это, практически все ахейские дворцы к концу XII века до н.э. были разрушены, их население частично уничтожено, частично переселилось в дальние, малопригодные для обитания области Балканского полуострова.

Причиной завоевания дорийцами мощных цитаделей был, скорее всего, тот факт, что они уже имели в своем распоряжении железное оружие благодаря условиям местности, в которой проживали до переселения на юг Балканского полуострова, в то время как ахейские ремесленники работали только с бронзой и выплавлять железо еще не умели.

Скорее всего, именно дорийцы познакомили население Греции с железом, совершившим вскоре настоящий переворот в экономике Древней Греции. И это, пожалуй, все положительное, что принесли дорийцы в Грецию. Общество Балканской Греции в результате их завоевания было отброшено в своем развитии на много веков и повсеместно деградировало к возрождению родовых отношений.