Семь заповедей сынов ноаха. Путеводитель по библии
Когда речь заходит о христианских заповедях, под этими словами обычно подразумевают известное всем: «Я Господь, Бог твой <…> да не будет у тебя других богов; не делай себе кумира; не произноси имени Господа напрасно …». Однако эти заповеди через Моисея были даны народу Израиля еще за полторы тысячи лет до Рождества Христова. В христианстве же существует иной кодекс отношений человека и Бога, который принято называть заповедями блаженства (Мф. 5:3–12), о которых современный человек знает куда меньше, чем о ветхозаветных заповедях. В чем их смысл? О каком блаженстве идет речь? И в чем различие ветхозаветных и новозаветных заповедей? Об этом мы побеседовали с профессором Московской духовной академии Алексеем Ильичем Осиповым.
Сегодня слово «блаженство» для многих означает высшую степень наслаждения. Предполагает ли Евангелие именно такое понимание этого слова или вкладывает в него какие-то иные смыслы?
В святоотеческом наследии есть один общий тезис, встречающийся практически у всех Отцов: если человек рассматривает христианскую жизнь как способ достижения каких-то небесных наслаждений, экстазов, переживаний, особых благодатных состояний, значит он стоит на ложном пути, на пути прелести. Почему святые отцы столь единодушны в этом вопросе? Ответ прост: если Христос - Спаситель, следовательно, есть какая-то большая беда, от которой всех нас нужно спасать, значит мы больны, находимся в состоянии гибели, поврежденности и духовного помрачения, которое не дает нам возможности достичь того блаженного соединения с Богом, которое мы именуем Царством Божьим. Поэтому правильное духовное состояние человека характеризуется его стремлением к исцелению от всякого греха, от всего того, что мешает достичь этого Царства, а не стремлением к наслаждению, пусть даже и небесному. Как говорил, если не ошибаюсь, Макарий Великий, наша цель состоит не в том, чтобы получить что-то от Бога, а в том, чтобы соединиться с Самим Богом. А поскольку Бог есть Любовь, то и соединение с Богом приобщает нас к тому высшему, что на языке человеческом именуется любовью. Более высокого состояния для человека просто не существует.
Поэтому само слово «блаженство» в данном контексте означает - приобщение Богу, который есть Истина, Бытие, Любовь, высочайшее Благо.
- В чем заключается принципиальная разница между заповедями Ветхого Завета и заповедями блаженства?
Все ветхозаветные заповеди носят запретительный характер: «Не убий», «Не укради», «Не пожелай» … Они призваны были удержать человека от нарушения Воли Божьей. Заповеди блаженства носят уже другой, положительный характер. Но их лишь условно можно назвать заповедями. По существу они есть не что иное, как изображение красоты свойств того человека, которого апостол Павел называет новым. Блаженства показывают, какие духовные дары получает новый человек, если он будет следовать пути Господнему. Десятословие Ветхого Завета и Нагорная проповедь Евангелия - это два разных уровня духовного порядка. Ветхозаветные заповеди обещают награду за их исполнение: чтобы продлились дни твои на земле. Блаженства, не отменяя эти заповеди, возводят сознание человека к истинной цели его бытия: Бога узрят, ибо блаженство есть Сам Бог. Не случайно такой знаток Писания, как святитель Иоанн Златоуст, говорит: «Ветхий Завет отстоит от Нового, как земля от неба ».
Можно сказать, что заповеди, данные через Моисея, - некий барьер, ограда на краю пропасти, удерживающее начало. А блаженства - открытая перспектива жизни в Боге. Но без исполнения первого второе, конечно же, невозможно.
Что такое «нищие духом»? И правда ли, что в древних текстах Нового Завета сказано просто: «Блаженны нищие», а слово «духом» - позднейшая вставка?
Если мы возьмем издание Нового Завета на древнегреческом языке Курта Аланда, где в подстрочниках даются ссылки на все разночтения, которые обнаружены в найденных рукописях и фрагментах Нового Завета, то там всюду, за редким исключением, присутствует слово «духом». Да и сам контекст Нового Завета говорит о духовном содержании этого изречения. Поэтому славянский перевод, а затем и русский, содержит именно «нищие духом» как выражение, отвечающее духу всей проповеди Спасителя. И надо сказать, что этот полный текст имеет глубочайший смысл.
Все святые отцы-аскеты постоянно и настойчиво подчеркивали, что именно осознание своей духовной нищеты является основой духовной жизни христианина. Нищета эта состоит в видении человеком, во-первых, поврежденности своей природы грехом, во-вторых, невозможности исцелить ее своими силами, без Божией помощи. И пока человек не увидит этой своей нищеты, он не способен к духовной жизни. Нищета духа по сути своей есть не что иное, как смирение. Как оно приобретается, об этом кратко и ясно говорит, например, преп. Симеон Новый Богослов: «Тщательное исполнение заповедей Христовых научает человека его немощи», то есть открывает ему болезни его души. Святые утверждают, что без этого основания невозможны никакие другие добродетели. Более того, сами добродетели без нищеты духовной могут привести человека в очень опасное состояние, в тщеславие, гордость и прочие грехи.
Если наградой за нищету духа является Царствие Небесное, то зачем нужны остальные блаженства, ведь Царствие Небесное уже предполагает полноту блага?
Здесь речь идет не о награде, а о том необходимом условии, при котором возможны все дальнейшие добродетели. Когда мы строим дом, то сначала закладываем фундамент, а уже потом возводим стены. В духовной жизни смирение - нищета духовная - и является таким фундаментом, без которого все добрые дела и вся дальнейшая работа над собой становится бессмысленной и бесполезной. Об этом прекрасно сказал св. Исаак Сирин: «Что соль для всякой пищи, то смирение для всякой добродетели… потому что без смирения напрасны все дела наши, всякие добродетели и всякое делание». Но, с другой стороны, нищета духовная является мощным стимулом к правильной духовной жизни, приобретению всех других богоподобных свойств и, таким образом, полноты блага.
Тогда следующий вопрос: иерархичны ли заповеди блаженства и являются ли они некой системой, или каждая из них вполне самодостаточна?
С полной уверенностью можно сказать, что первая ступень является необходимой основой для получения остальных. Но перечисление других совсем не носит характера какой-то логически связанной строгой системы. В самих Евангелиях от Матфея и от Луки они имеют разный порядок. Об этом говорит и опыт множества святых, у которых наблюдается разная последовательность приобретения добродетелей. Каждый святой имел какую-то особую добродетель, которая выделяла его из среды прочих. Кто-то был миротворцем. А кто-то особенно милостивым. Это зависело от многих причин: от природных свойств личности, от обстоятельств внешней жизни, от характера и условий подвига и даже от уровня духовного совершенства. Но, повторяю, приобретение нищеты духовной, по учению отцов, всегда рассматривалось в качестве безусловного требования, поскольку без нее исполнение остальных заповедей приводит к разрушению всего духовного дома христианина.
Святые отцы приводят печальные примеры, когда некоторые подвижники, достигшие больших дарований, могли исцелять, прозревать будущее, пророчествовать, потом впадали в тягчайшие грехи. И отцы прямо объясняют: всё это происходило потому, что они, не познав себя, то есть своей греховности, своей слабости в подвиге очищения души от действия страстей, иначе сказать, не приобретя нищеты духовной, легко подвергались дьявольским нападениям, оступались и падали.
- Блаженны плачущие. Но ведь люди плачут по разным поводам. О каком плаче идет речь?
Видов слез множество: мы плачем от обиды, плачем от радости, плачем от гнева, плачем от какой-то скорби, плачем от несчастья. Эти виды плача могут носить естественный или даже греховный характер.
Когда святые отцы объясняют ублажение Христом плачущих, то говорят не об этих причинах слез, но о слезах покаяния, сокрушения сердечного о своих грехах, о своем бессилии справиться с тем злом, которое видят в себе. Такой плач есть обращение и ума, и сердца к Богу о помощи в духовной жизни. А сердца сокрушенного и смиренного Бог не отвергнет и непременно поможет такому человеку победить в себе зло и приобрести благо. Потому блаженны эти плачущие.
Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Как это понимать? В том смысле, что все некроткие в конце концов перебьют друг друга, а на земле останутся одни кроткие?
Прежде всего, следует пояснить, что такое кротость. Святитель Игнатий (Брянчанинов) писал: «Состояние души, при котором устранены из нее гнев, ненависть, памятозлобие и осуждение есть новое блаженство, оно называется: кротость». Кротость, оказывается, не какая-то пассивность, слабохарактерность, неспособность дать отпор агрессии, а великодушие, способность простить обидчика, не отвечать злом на зло. Это свойство вполне духовное, и оно является характеристикой того христианина, который победил свой эгоизм, победил страсти, прежде всего гнев, толкающие его к отмщению. Потому такой человек способен к наследованию обетованной земли Царства Небесного.
При этом святые отцы объясняли, что здесь речь идет вовсе не об этой, нашей земле, наполненной грехом, страданиями, кровью, но о той земле, которая является обителью вечной будущей жизни человека - новой земле и новом небе, о которых пишет апостол Иоанн Богослов в своем Апокалипсисе.
Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. То есть, получается, что Бог к милостивым относится иначе, чем к немилостивым. Одних Он милует, других - нет?
Ошибкой было бы понимать слово «помилованы» в юридическом смысле или полагать, что Бог, имея гнев на человека, но увидев его милосердие к людям, преложил Свой гнев на милость. Здесь нет ни судебного помилования грешника, ни изменения отношения Бога к нему за его доброту. Преп. Антоний Великий прекрасно объясняет это: «Нелепо думать, чтобы Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит, пребывая всегда одинаковым; а мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом - по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога - по несходству с Ним. Живя добродетельно - мы бываем Божиими, а делаясь злыми - становимся отверженными от Него; а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют. Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение во грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу уврачевав сущее в нас зло, опять делаемся мы способными вкушать Божию благость; так что сказать: Бог отвращается от злых, есть то же, что сказать: солнце скрывается от лишенных зрения». То есть помилование означает здесь не изменение отношения Бога к человеку за его милосердие, но это милосердие к ближнему делает самого человека способным к восприятию неизменной любви Божией. Таков закономерный и естественный процесс - подобное соединяется с подобным. Чем ближе становится человек к Богу через свое милосердие к ближним, тем больше Божией милости он становится способен вместить.
Кто такие чистые сердцем и каким образом они оказываются способными ýзрить Бога, который есть Дух и о котором сказано: Бога не видел никто?
Под «чистым сердцем» святые отцы понимают возможность достижения бесстрастия, то есть освобождение от рабства страстям, ибо всякий, делающий грех, - по слову Христа, - есть раб греха. Так вот, по мере того как человек освобождается от этого рабства, он действительно всё более становится духовным зрителем Бога. Как переживаем мы любовь, видим ее в себе, так, подобно этому, человек может видеть и Бога - не внешним зрением, а внутренним переживанием Его присутствия в своей душе, в своей жизни. Как прекрасно говорит об этом Псалмопевец: «вкусите и видите яко благ Господь»!
- Блаженны миротворцы - о ком это сказано? Кто такие миротворцы и почему им обещано блаженство?
В этих словах по меньшей мере два сопряженных смысла. Первый, более очевидный, касается наших взаимных отношений друг с другом, как личных, так и коллективных, общественных, международных. Ублажаются те, которые бескорыстно стремятся установить и сохранить мир, хотя бы это и было сопряжено с каким-либо ущемлением их самолюбия, тщеславия и проч. Вот этот миротворец, в котором любовь побеждает его часто мелкую правду, ублажается Христом.
Второй смысл, более глубокий, относится к тем, которые подвигом борьбы со страстями очистили свое сердце от всякого зла и стали способными принять в свою душу тот мир, о котором Спаситель сказал: мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Этот мир души прославляют все святые, утверждая, что приобретший его приобретает истинное сыновство у Бога.
Ну и последний вопрос - изгнанные правды ради. Нет ли здесь для современного человека определенной опасности - перепутать свои личные проблемы, вызвавшие неприятные для тебя последствия, с гонением за Христа и правду Божию?
Конечно, эта опасность есть. Ведь нет такой доброй вещи, которую нельзя было бы испортить. И в данном случае все мы (каждый - в меру своей подверженности страстям) иногда бываем склонны считать себя гонимыми за ту правду, которая совсем не является правдой Божией. Есть обычная человеческая правда, которая, как правило, представляет собой, выражаясь математическим языком, установление тождества отношений: дважды два - четыре. Эта правда есть не что иное, как право на справедливость. В. Соловьев очень точно сказал о моральном уровне этого права: «Право есть низший предел или определенный минимум нравственности ». Изгнание за эту правду, если соотнести это с современным контекстом борьбы за свободы и права человека, оказывается, не является высшим достоинством человека, ибо здесь наряду с искренними стремлениями часто проявляется и тщеславие, и расчет, и политические соображения, и другие, не всегда бескорыстные, мотивы.
О какой же правде говорил Господь, обещая изгнанным за нее Царство Небесное? Святой Исаак Сирин писал о ней: «Милосердие и правосудие в одной душе - то же, что человек, который в одном доме покланяется Богу и идолам. Милосердие противоположно правосудию. Правосудие есть уравнивание точной меры: потому что каждому дает, чего он достоин… А милосердие … ко всем сострадательно преклоняется: кто достоин зла, тому не воздает злом, и, кто достоин добра, того преисполняет с избытком… Как сено и огонь не терпят быть в одном доме, так правосудие и милосердие - в одной душе».
Есть хорошее изречение: «Требовать своих прав - дело правды, жертвовать ими - дело любви». Божия правда есть только там, где есть любовь. Где нет любви, там нет правды. Если человеку с безобразной внешностью я скажу, что он - урод, то формально я буду прав. Но Божьей правды в моих словах не будет. Почему? Потому что здесь нет любви, нет сострадания. То есть, правда Божья и правда человеческая зачастую - совершенно разные вещи. Без любви нет правды, даже если всё выглядит вполне справедливо. И, наоборот, там, где даже нет справедливости, но есть действительная любовь, снисходящая к недостаткам ближнего, проявляющая терпение, присутствует истинная правда. Св. Исаак Сирин приводит в пример Самого Бога: «Не называй Бога правосудным, ибо правосудие Его не познается на твоих делах… паче Он благ и благостен. Ибо говорит: благ есть к лукавым и нечестивым (Лк 6:35)». Господь Иисус Христос, будучи праведником, пострадал за неправедных и молился с Креста: Отче! прости им, ибо не знают, что делают. Вот, оказывается, за какую правду действительно можно и нужно пострадать - за любовь к человеку, к истине, к Богу. Только в этом случае гонимые за правду наследуют Царство Небесное.
Часто люди задают вопрос: Почему добрый Бог допускает зло?
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо выяснить, что является добром и злом в глазах Бога. Но сначала подберём синонимы к словам «добро» и «зло»:
Добро/доброе
: благое, хорошее, положительное…
Зло/злое
: нехорошее, недоброе, худое, отвратительное, плохое, мерзкое…
I. ЧТО В ГЛАЗАХ БОГА ЯВЛЯЕТСЯ ДОБРОМ?
1. Бог и добро:
А. Всё было создано Богом очень хорошо: Бытие 1:31
«И увидел Бог всё, что Он создал, и вот, хорошо весьма
».
Б. Всё доброе исходит от Бога: Иаков 1:17
«Всякое даяние доброе
и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены
».
В. Бог - единственный, кто по-настоящему благ: Матфея 19:16-17
«И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог
».
2. Что, по мнению человека, является добром:
- Благосостояние;
- Благополучие, процветание;
- Семья, дети;
- Хорошая работа, карьера;
- Хорошие друзья;
- Добрые дела (полезные для общества);
- Мир (спокойствие);
- Счастье;
- Исполнение желаний;
- Здоровье;
- Образование;
- Власть;
- Слава (известность);
- Привязанность между людьми;
- Долголетие...
3. Что, по мнению Бога, является добром для человека:
- Приближаться к Господу: Псалтирь 72:28
«А мне благо приближаться к Богу
! На Господа Бога я возложил упование мое, чтобы возвещать все дела Твои
».
Почему приближение к Господу является добром? Потому что воля Бога в том, чтобы человек искал Бога. В этом и заключается смысл человеческой жизни: Деяния 17:26-27 «От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас ».
Каким образом можно приблизиться к Богу? - Через покаяние - т.е. отказ от греха: Иакова 4:8 «Приблизьтесь к Богу, и приблизится к вам; очистите руки, грешники, исправьте сердца, двоедушные ». - Пророк Михей о том, что есть добро: Михея 6:7-8 «О, человек! сказано тебе, что - добро и чего требует от тебя Господь: (1) действовать справедливо, (2) любить дела милосердия и (3) смиренномудренно ходить пред Богом твоим ».
- Иисус о добром: Матфея 19:16-17 «И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную ? Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди ». О каких заповедях идёт речь? - Матфея 22:34-40 «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнег о твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки ».
Итак, мы рассмотрели, что в глазах Бога и что в глазах человека является добром. В чём разница между понятиями человека и понятии Бога о добре (благе)? А разница в том, что понятия человека - материальные, мирские, земные. Бог есть Дух, и Его понятие о добре - духовные, связанные с вечными, непреходящими ценностями и вечной жизнью.
Данная разница в духовных и недуховных понятиях и мнениях описана в Библии следующим образом: Римлянам 8:5
«Ибо живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу - о духовном
».
II. ЧТО В ГЛАЗАХ БОГА ЯВЛЯЕТСЯ ЗЛОМ?
1. Источники зла
А. Главный источник зла - Сатана (Дьявол):
- Библия называет Сатану лукавым
: Матфея 6:13
«…и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого
». Иоанна 17:15
«Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла
». В обоих случаях используется греческое слово «poneros
», означающее «приносящий боль, зло
».
- Сатана как источник зла
: Матфея 5:37
«Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого
». Иоанна 3:8
«Кто делает грех, тот от Диавола
, потому что сначала Диавол согрешил
». 1 Иоанна 5:18
«Мы знаем, что всякий, рожденный от Бога, не грешит; но рожденный от Бога хранит себя, и лукавый не прикасается к нему
».
Б. Вторым источником зла является человек:
Матфея 12:34-35
«Порождения ехиднины! как вы можете говорить доброе, будучи злы
? Ибо от избытка сердца говорят уста. Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек
из злого сокровища выносит злое
».
Матфея 15:18-19
«...исходящее из уст - из сердца исходит - сие оскверняет человека, ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления
».
В. Третьим источником зла является грех:
Римлянам 7:14-20
«Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху
. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то
, но живущий во мне грех
. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то
, но живущий во мне грех
».
2. Что Библия называет злом:
А. Сегодняшний мир назван злым (лукавым):
Галатам 1:3-5
«Благодать вам и мир от Бога Отца и Господа нашего Иисуса Христа, Который отдал Себя Самого за грехи наши, чтобы избавить нас от настоящего лукавого века
, по воле Бога и Отца нашего; Ему слава во веки веков. Аминь
».
1 Иоанна 5:19
«Мы знаем, что мы от Бога и что весь мир лежит во зле
».
Б. Погубить душу - это зло: Лука 6:9 «Тогда сказал им Иисус: спрошу Я вас: что должно делать в субботу? добро, или зло ? спасти душу, или погубить ? Они молчали ». Согласно этого стиха, спасение души является добром, а погибель души - злом.
В. Семь вещей, которые в глазах Бога являются злом (мерзостью):
Притчи 6:16-19
«Вот шесть, что ненавидит Господь, даже семь, что мерзость
душе Его: глаза гордые, язык лживый и руки, проливающие кровь невинную, сердце, кующее злые замыслы, ноги, быстро бегущие к злодейству, лжесвидетель, наговаривающий ложь и сеющий раздор между братьями
».
III . ДЕРЕВО ПОЗНАНИЯ ДОБРА И ЗЛА
1. Что произошло в Эдемском саду?
Бытие 2:9, 16-17
«И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла
... И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла
не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрёшь
».
В результате грехопадения, человек…
- познал зло (ведь добро он уже знал): грех и его последствия.
- понял и оценил, чего
он лишился (не ценим, пока не потеряем): Человек лишился не только вечной жизни в Эдемском саду, но и взаимоотношений со своим Творцом, что было самым главным благом, которое он имел в жизни.
Теперь человек рождается грешным: со знанием того, как творить зло, и незнанием того, как творить добро. Более того, человек рождается неспособным различать добро и зло. В Библии сказано, что только у совершенных «чувства навыком приучены к различению добра и зла » (Евреям 5:14 ). Совершенными здесь названы зрелые в вере христиане - те, кто, примирившись с Богом через жертву Христа, постоянно возрастает в вере через познание Божьего Слова.
2. Какие требования предъявляет Бог к тем, кто различает добро и зло?
3 Иоанна 1:11
«Возлюбленный! не подражай злу
, но добру
. Кто делает добро
, тот от Бога; а делающий зло
не видел Бога
».
Римлянам 16:19
«... желаю, чтобы вы были мудры на добро и просты на зло
».
Римлянам 12:9
«Любовь да будет непритворна; отвращайтесь зла, прилепляйтесь к добру
». Псалтирь 96:10
«Любящие Господа, ненавидьте зло
!
»
Иаков 4:17
«Итак, кто разумеет делать добро и не делает
, тому грех
».
3. Призыв Бога ко всем людям:
Притчи 17:13
«Кто за добро
воздает злом
, от дома того не отойдет зло
».
Исаия 5:20
«Горе тем, которые зло
называют добром
, и добро
- злом
, тьму почитают светом, и свет - тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое - горьким!
»
Амос 5:14
«Ищите добра
, а не зла
, чтобы вам остаться в живых, - и тогда Господь Бог Саваоф будет с вами, как вы говорите
».
Вопрос для обсуждения:
Почему Бог сразу не разрушил мир после того, как человек согрешил?
Ответ:
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо чётко себе представить, что произошло между Богом и первыми людьми. Дело в том, что Адам и Ева, вкусив плоды дерева познания добра и зла, поставили под сомнение не только Божье Слово, но и власть (руководство) Бога. Они захотели быть богами: Бытие 3:4-5
«И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги
, знающие добро и зло
». Это можно перефразировать следующим образом: «Зачем вам Бог? Зачем Ему подчиняться? Вы сами можете стать богами
». Адам и Ева захотели стать богами и хозяевами своей жизни.
Господь Бог, уважая их выбор, не уничтожил Адама и Евы. Изгнав Адама и Еву из Эдемского сада, где они могли бы наслаждаться вечной жизнью и всеми благами, которые сотворил для них Господь, Бог предоставил им возможность «насладиться» последствиями своего собственного выбора и показать на деле, являются они богами или нет. Это был дисциплинарный шаг со стороны нашего Создателя.
Кроме того, Бог не уничтожил первых людей после их грехопадения потому, что Он хотел, чтобы человек пожил на земле и увидел, к чему приведёт его грех, совершённый в Эдемском саду.
Сегодня Господь призывает всех отвернуться от зла и научиться делать добро:
Исаия 1:16-20
«Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло
; научитесь делать добро
, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите - и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, - как снег убелю; если будут красны, как пурпур, - как волну убелю. Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли; если же отречётесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас: ибо уста Господни говорят
».
Данное обещание Бог исполнил через искупительную жертву Иисуса Христа.
Глава 10 СЛЕПОРОЖДЁННЫЙ
Дионисий. Беседа с самарянкой (слева). Исцеление слепорожденного (справа) Собор Рождества Богородицы. Ферапонтов Белозерский монастырь
«И, проходя, увидел Иисус человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его…» (ст. 1-3). Слово «проходя», скорее всего, указывает на то, что Иисус увидел слепого в тот самый момент, когда вышел из храма и скрылся, ибо собеседники хотели побить Его камнями. Союз «и», с которого начинается повествование, напрямую связывает его с тем, о чем шла речь в предыдущей фразе, поэтому есть все основания говорить о том, что чудом исцеления слепорожденного заканчивается рассказ об Иисусе на празднике Кущей. В этой связи нельзя не вспомнить, что шалаши для того, чтобы праздновать Суккот, необходимо строить таким образом, чтобы сквозь ветви, которыми они покрыты, можно было бы видеть небо и свет звезд. Поэтому не случайно слепорожденный впервые в своей жизни увидел свет звезд именно в дни этого праздника.
Из истории иудаизма времен Иисуса и более раннего периода, как и из практики средневековой синагоги, которая нам достаточно хорошо известна по Талмуду и трудам писателей иудейского средневековья, можно понять, что и болезнь, и физическое уродство или любой физический недостаток, и беда, случившаяся с человеком, воспринимались именно как наказание за грех. Но поскольку человек, о котором идет речь в 9-й главе, родился слепым, объяснить его слепоту как наказание, посланное ему за грех, довольно трудно. Поэтому ученики спрашивают Иисуса: так кто же согрешил – он или его родители?
У этого вопроса есть еще один, дополнительный смысл. В иудейской традиции существовало мнение, что и в утробе матери младенец может согрешить, а следовательно, может быть наказан еще до рождения. Значит, болезнь или беда как наказание – это довольно типичное для иудаизма понимание неких закономерностей человеческой жизни. Но Иисус восстает против этого, говоря: «Не согрешил ни он, ни родители его».
Для современной практики православия объяснение болезни и беды как наказания тоже не так уж необычно – недаром в народе говорят: «Бог наказал». И люди, когда с ними что-то случается, часто ищут этому объяснение, спрашивая себя: за что мне послана болезнь или беда, почему болеет мой ребенок? Вместо того чтобы прорываться сквозь беду или болезнь, человек погружается в свое прошлое и действительно находит какие-то причины, поскольку, как все мы, делал что-то дурное. Однако ситуация от этого не меняется. Вот почему поиски ответа на вопрос «за что?» – один из самых страшных тормозов, не только мешающих нам разумно относиться к жизни, но и не позволяющих Богу беспрепятственно действовать в нашей жизни.
Можно утверждать, что наше представление о том, что та или иная болезнь есть наказание Божие, – одна из ярчайших форм прямого непонимания того, чему учит нас Иисус. Мы должны отказаться от такого способа видения болезни и беды. Если же мы пойдем этим путем, то никогда не справимся с тоской и унынием, которые, как правило, сопутствуют болезни и беде; этот фатализм станет нас душить и в конце концов разрушит.
Помню, когда я еще был ребенком, соседка по квартире с упоением рассказывала историю об одной комсомолке, которая на Немецком кладбище, глядя на надгробие в виде молящегося ангела, сказала: «А вот я плюну ему в лицо, и мне ничего не будет». «Плюнула, – говорила с пафосом эта добрая женщина, – выбежала с кладбища и попала под трамвай». Ничего не скажешь, хорош Бог, который убивает несчастную и распропагандированную девушку за глупый поступок! Разумеется, такие совпадения случаются, но речь здесь следует вести не о действии Божием, а о человеческой глупости и злобе. Злобный человек, если не может наказать кого-то сам, надеется, что это сделает Бог.
Но из Евангелия ясно, что Бог не наказывает, а милует, не карает, а спасает. Образ карающего, убивающего Бога пришел из языческих религий. Это Аполлон, который убивает людей солнечными лучами – палящими и острыми, как стрелы. Это и другие боги греческой и восточных религий, которые требуют все новых и новых кровавых жертв. Значит, о подобных проявлениях язычества как в недрах ветхозаветного иудаизма, так и в христианстве нужно и задумываться и говорить, чтобы преодолевать их в себе. И вероятно, не случайно так ярко говорится об этом в самом начале рассказа о слепорожденном.
Итак, Иисус отвечает Своим ученикам: «Не согрешил ни он, ни родители его», – а затем продолжает: «Мне должно делать дела Пославшего Меня, доколе есть день; приходит ночь, когда никто не может делать». Так выглядит это место в Синодальном переводе Нового Завета, авторы которого ориентировались на тексты средневековых рукописей Писания и сделанное на их основании издание греческого оригинала – так называемый textus receptus. Если же мы обратимся к древнейшим рукописям IV и V веков (на их основании издается на языке оригинала Новый Завет в Штуттгарте под редакцией Курта Аланда, Карло Мартини, Яниса Каравидопулоса и других), то увидим, что Иисус говорит: «Нам должно делать…» Следовательно, речь идет о том, что Он и Его ученики должны, «доколе день», действовать, делать все, что в Его и их силах, чтобы помочь тем, кому плохо. В словах «нам должно делать» Иисус призывает нас (каждого из нас!) быть активными участниками того доброделанния, на котором основываются наши личные отношения с Богом.
«Приходит ночь, когда никто не может делать», – говорит Он далее. Образ ночи, которая связывает человека по рукам и ногам, ночи-смерти, которая противопоставляется дню-жизни, достаточно типичен для рубежа нашей эры, для эпохи Евангелия. Его можно встретить и у греческих, и у восточных писателей, включая авторов поздних книг Ветхого Завета, и у римских писателей. У Катулла, например, в одном из его поэтических текстов есть такое выражение: «Nox est perpetua una dormienda», то есть «Ночью вечной нам всем придется только спать». Вечный сон, который наступает после жизни, – это смерть. Слова Иисуса о том, что нужно действовать, перекликаются с образом, известным нам по античной литературе.
Эти строки Евангелия вызывают в памяти стих из Второго послания апостола Павла к Фессалоникийцам: «Вы же, братия, не унывайте, делая добро» (2 Фес, 3:13; доктор Федор Петрович Гааз перевел это как «Спешите делать добро»). Вспоминается и шестая глава Послания к Гала-там, где говорится о том же: «Делая добро, да не унываем, ибо в свое время пожнем, если не ослабеем. Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» (ст. 9-10).
Итак, Иисус призывает «делать дела… доколе есть день». «Сказав это, Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому, и сказал ему: пойди умойся в купальне Силоам… Он пошел и умылся, и пришел зрячим» (ст. 6-7). Что касается вещества, состоящего из земли и слюны, то в медицинском трактате времен поздней античности много говорится как о целительном действии слюны, так и о целительных свойствах земли. Поэтому человека того времени действия Иисуса шокировать не могли, они, скорее, воспринимались как обычное врачевание.
Но есть в этой сцене и другой смысл. Как говорит нам Книга Бытия, некогда Бог, взяв прах земной, сотворил человека и вдохнул в него жизнь. Иисус делает нечто подобное: берет землю и, увлажняя слюной, дышит на нее. Значит, здесь на наших глазах совершается нечто подобное творческому акту Бога. В результате слепой обретает зрение: войдя в купальню Силоам, он выходит из нее зрячим. Толкователями Евангелия давно было замечено, что этот текст связан с таинством крещения. Подобно тому как в купели человек рождается заново, слепой, омывшись в водах купальни, обретает зрение. Обретение веры, обретение той благодати, которая дается в таинстве крещения, делает духовно слепого человека зрячим, дает ему то зрение, которым он раньше не обладал. Поэтому рассказ о слепорожденном можно понимать как одну из бесед с теми, кто готовится принять крещение. Точно так же рассказ об исцелении расслабленного в пятой главе Евангелия от Иоанна можно понять как беседу о покаянии, толкование к таинству покаяния. Значит, идя от главы к главе, мы вправе сделать вывод, что в Евангелии от Иоанна отражены практиковавшиеся в первохристианской общине беседы о таинствах – о сути и природе таинств, которыми жила Церковь.
«Доколе Я в мире, Я – свет миру», – восклицает Иисус в 9-й главе Евангелия от Иоанна. И не случайно Данте в «Пире» (II, 8), цитируя по памяти слова Иисуса о том, что Он «путь, и истина, и жизнь», говорит, что la dottrina veracissima di Cristo, то есть «непреложнейшее учение Христа», это via, verita e luce (путь, истина и свет!); не «жизнь», но именно «свет», luce, perche allumina noi ne la tenebra de la ignoranza mondana – «свет, ибо освещает нас во тьме мирского невежества». Поэт, удивительно глубоко чувствующий, насколько христианская вера освещает жизнь человека, в сущности, не искажает евангельское изречение, ибо говорит не о самом Иисусе, но о Его учении или, вернее, о том, что провозглашает и что предлагает человеку Иисус. А это, прежде всего, новый маршрут по дорогам жизни (via), затем – истина (verita), которая дает нам верный способ не запутаться на этих дорогах, и, наконец, свет, что освещает во мраке и эти дороги, и нас самих.
Жизнь христианина отличается, главным образом, именно тем, что он видит то, что другой человек разглядеть не сумеет. «Lo qual fu luce, che allumina noi ne le tenebre» («Он был свет, который освещает нас во тьме»), – говорит Данте в другом месте «Пира» (II, 5), ссылаясь (опять-таки по памяти) на Евангелие от Иоанна и в действительности соединяя вместе два стиха «и свет во тьме светит» (1:4) и «был свет истинный, который просвещает всякого человека» (1:9). И в том, и в другом месте Данте говорит о свете, который allumina noi, то есть «просвещает нас», и делает при этом ударение на слове noi («нас»), в данном контексте в Евангелии не присутствующем. Однако поэт, о котором один из первых его биографов писал, что он, «еще будучи отроком, уже влюбился в Священное Писание», действительно удивительно тонко чувствовал смысл Слова Божия и поэтому знал, что свет Христов просвещает не какого-то абстрактного читателя Евангелия, но именно нас. Каждого из нас, если только мы понимаем, что Иисус пришел в мир дать зрение не одному только слепорожденному, но всем нам без какого бы то ни было исключения.
Но вот слепорожденный исцелен. Он видит – и это людей смущает. «Тут соседи и видевшие прежде, что он был слеп, говорили: не тот ли это, который сидел и просил милостыни? Иные говорили: это он, а иные: похож на него. Он же говорил: это я. Тогда спрашивали у него: как открылись у тебя глаза?» (ст. 8-10). И прозревший рассказывает, как это было. Сначала о том, как это произошло, нам рассказал в начале девятой главы евангелист, а теперь о том же слышим из уст слепорожденного.
Обретшего зрение человека, которого Евангелие называет «бывшим слепцом», ведут к фарисеям. Но их волнует не факт исцеления, не то обстоятельство, что произошло что-то необычное, что оно о чем-то свидетельствует. Их волнует совсем другое. «Тогда некоторые из фарисеев говорили: не от Бога Этот Человек, потому что не хранит субботы» (ст. 16). Вот единственное обстоятельство, которое их трогает. Он не хранит субботы, значит, Он не от Бога – такова логика фарисеев.
Продолжив чтение текста, мы увидим, что он построен на противопоставлении знания незнанию. Такова доминанта остальной части рассказа о слепорожденном. Фарисеи говорят: «Мы знаем, что Человек Тот грешник». А бывший слепец отвечает: «Грешник ли Он, не знаю; одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу». Фарисеи восклицают: «Мы знаем, что с Моисеем говорил Бог; Сего же не знаем, откуда Он». «Это и удивительно, – отвечает прозревший, что вы не знаете, откуда Он, а Он отверз мне очи. Но мы знаем, что грешников Бог не слушает» (ст. 24-31). Знание, которым обладают фарисеи, – это знание того, как было прежде и должно быть всегда: «Мы знаем, что с Моисеем говорил Бог», мы знаем, что нужно хранить субботу. И одновременно: «Сего же (т. е. Иисуса. – Г. Ч.) не знаем» – и вообще о том, что произошло в субботу, не знаем и знать не хотим. А бывший слепец, наоборот, идет по другому пути. Он говорит: я не знаю, грешник ли Он, но я знаю, что был слеп, а теперь вижу.
Знание, которым обладают фарисеи, – знание нормы, установки, а знание, которым оказывается наделенным бывший слепой, – это знание реальности, обретенное его непосредственным опытом. Чтобы понять, грешен кто-то или нет, нужно иметь какой-то эталон. То, что слепой человек теперь видит, – реальность. Значит, слепой говорит о знании факта, перед которым знание нормы отступает на второй план. Фарисеи же ослеплены своим отношением к норме, обожествляют ее и уже не хотят видеть того, с чем столкнулись в реальности.
С явлениями, когда формальное становится более значимым, чем нечто по-настоящему существенное, мы встречаемся очень часто. И это страшно, потому что тем самым мы отказываемся от того, что принес в мир Иисус, и возвращаемся к тому состоянию общества, которое было в Его время и против которого Он выступал. Признаться, я всегда становлюсь в тупик, сталкиваясь с явлениями такого рода. Разумеется, можно по-разному относиться к людям, но, если эти люди что-то делают, оценивать их нужно по результатам их деятельности, а не выискивать нарушение той или иной нормы. В Евангелии постоянно звучит мысль: древо надо оценивать по плодам, которые оно приносит. Наверное, рассказ о слепорожденном говорит и об этом.
Когда родителей слепого спрашивают: «Это ли ваш сын, о котором вы говорите, что он родился слепым? как он теперь видит?» – они боятся сказать что-нибудь недолжное и отвечают: «Мы знаем, что это сын наш и что он родился слепым, а как теперь видит, не знаем, или кто отверз ему очи, мы не знаем. Сам в совершенных летах; самого спросите; пусть сам о себе расскажет» (ст. 19-21). Здесь трижды употребляется слово «сам». Родители отшатнулись от сына, они боятся, что если признают свершившийся факт, то тем самым нанесут ущерб норме, которая дороже реальности. «Так отвечали родители его, потому что боялись Иудеев; ибо Иудеи сговорились уже, чтобы, кто признает его за Христа, того отлучить от синагоги. Посему-то родители его и сказали: он в совершенных летах, самого спросите» (ст. 22-23).
Тем, наверное, и отличается христианство от других религий, что в них, как правило, самое ценное – норма, а в христианстве – реальность. Эта мысль повторяется у авторов самых разных мистических трактатов Запада и Востока, включая такой известный монашеский трактат, как «Ле-ствица» преп. Иоанна. Когда ты стоишь на молитве, говорит святой, и оказывается, что кому-то нужна твоя помощь, оставь молитву и беги на помощь брату своему. Вот христианская позиция. Для большинства же древних религий характерно обратное: если ты совершаешь дело Божие, то свободен от дел человеческих, потому что человеческое ниже божественного. Если ты посвятил этот день Богу, тебя уже не должно трогать все происходящее вокруг. В одной из книг по аскетике подобная позиция, рассматриваемая применительно к сегодняшнему дню, высмеяна достаточно резко. Там рассказывается, как собрались православные люди поехать к больной, чтобы помыть ее, но вспомнили, что сегодня – Казанская, работать нельзя. И не поехали. Подобный подход, к сожалению, для нас типичен. Отец Таврион (Батозский) с печальной иронией и болью неоднократно говорил в своих проповедях, что в воскресный день стирать, конечно же, нельзя, плотничать, вымыть больного тоже нельзя, а вот сплетничать, перемывать друг другу кости или семечки целый день лузгать – можно.
Иисус говорит: «Суббота для человека, а не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы» (Мк., 2:27-28). Значит, прочитав этот текст, можно сказать: не человек для ритуала, но ритуал для человека, потому что человек есть господин ритуала. И Иоанн Лест-вичник, строгий монах и великий аскет, прекрасно это понимал и прямо об этом говорил.
Для меня всегда большое испытание видеть в день Крещения Господня толпы людей с бидонами в руках. Большинство из них приходят в храм раз в год – за святой водой. Одну из женщин, набравших святой воды, спросили, зачем она ей. «Как же, надо дома все побрызгать». – «Зачем?» – «От злых духов». Получается, что это какой-то примитивный магизм на уровне древнего египтянина или жителя Сибири в эпоху расцвета шаманизма, но отнюдь не действия человека, просвещенного светом Евангелия. Человек приходит в храм, чтобы поставить свечку, взять воды, чтобы «побрызгать» жилище и т. п. Внешне он становится православным, внутренне же остается язычником, т. к. Евангелия не открывает и потому не может быть затронут проповедью Христовой. Прикасаясь к святыне, он принимает ее наружно, а внутренне остается таким же, каким был, – злым, эгоистичным, мстительным. В этом заключается реальная опасность для христианства в наши дни.
Из книги Метафизика Благой Вести автора Дугин Александр Гельевич Из книги Иисус Христос - конец религии автора Шнепель ЭрихГлава шестая. Как относится седьмая глава послания к Римлянам к восьмой главе В сущности основная тема седьмой главы послания к Римлянам выражена окончательно в Рим.7,6, а именно окончательное освобождение от закона, чтобы всецело отдаться Иисусу Христу. Но промежуточные
Из книги Свет во тьме светит. Размышление о Евангелии от Иоанна автора Георгий Чистяков СвященникГлава 10. СЛЕПОРОЖДЁННЫЙ «И, проходя, увидел Иисус человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его…» (ст. 1-3). Слово «проходя», скорее всего, указывает на
Из книги Толковая Библия. Том 5 автора Лопухин Александр7. Но Господь Бог так говорит·, это не состоится и не сбудется; 8. ибо глава Сирии - Дамаск, и глава Дамаска - Рецин; а чрез шестьдесят пять лет Ефрем перестанет быть народом; 9. и глава Ефрема - Самария, и глава Самарии - сын Ремалиин. Если вы не верите, то потому, что вы не
Из книги Священное писание. Современный перевод (CARS) автора БиблияГлава 9 Служение в земном священном шатре 1 Первое соглашение имело предписания относительно поклонения Всевышнему и святилище на земле. a 2 Был поставлен священный шатёр, и в его первом отделении находились светильник и стол со священным хлебом b; это отделение
Из книги Православие, инославие, иноверие [Очерки по истории религиозного разнообразия Российской империи] автора Верт Пол В.Глава 10 Иса Масих - окончательная жертва за грехи 1 Закон - это лишь тень тех благ, которые ожидают людей в будущем, а не сами эти блага. Поэтому исполнение Закона не может оправдать перед Всевышним тех, кто приходит, чтобы постоянно, из года в год, приносить те же самые
Из книги Теория стаи [Психоанализ Великой Борьбы] автора Меняйлов Алексей АлександровичГлава 11 О вере 1 Вера - это уверенность в том, чего мы с надеждой ожидаем, подтверждение того, чего мы не видим. 2 Наши праотцы жили такой верой и заслужили одобрение.3 Именно верой мы принимаем, что вселенная была создана по повелению Всевышнего и что всё видимое было
Из книги Письма (выпуски 1-8) автора Феофан ЗатворникГлава 12 Всевышний воспитывает нас 1 Итак, нас окружает целое облако свидетелей! Поэтому давайте сбросим с себя всё, что мешает нам бежать, а также грех, легко запутывающий нас в свои сети, и будем терпеливо преодолевать отмеренную нам дистанцию. 2 Будем неотрывно смотреть
Из книги автораГлава 1 Приветствие семи общинам верующих 1 Откровение Исы Масиха a, данное Ему Всевышним для того, чтобы показать Своим рабам, что должно вскоре произойти. Иса сообщил это откровение через Своего ангела Своему рабу Иохану, 2 и сейчас Иохан как свидетель рассказывает обо
Из книги автораГлава 9 1 Затрубил пятый ангел, и я увидел звезду, упавшую с неба на землю. Звезде был дан ключ от колодца бездны. 2 Когда звезда открыла колодец бездны, оттуда поднялся дым, как из огромной печи. От дыма из колодца потемнели даже солнце и небо. 3 Из дыма вышла на землю саранча, a
Из книги автораГлава 10 Ангел со свитком 1 Затем я увидел другого могучего ангела, спускающегося с небес. Он был окутан облаком, и над его головой сияла радуга. Его лицо было как солнце, а ноги - как огненные столбы. a 2 Ангел держал в руке маленький развёрнутый свиток. Он поставил правую
Из книги автораГлава 11 Два свидетеля 1 Мне была дана трость для измерений, наподобие посоха, и сказано:- Встань и измерь ею храм Всевышнего, жертвенник, и посчитай тех, кто пришёл туда на поклонение. 2 Но внешний двор храма не включай и не измеряй, потому что он отдан язычникам, они будут
Из книги автораГлава 12 Женщина и дракон 1 На небе появилось поразительное знамение - женщина, одетая в солнце, у которой под ногами была луна, а на голове - венец из двенадцати звёзд. a 2 Она была беременна и кричала от боли, потому что у неё начались родовые схватки.3 Потом на небе
Из книги автора Из книги автора Из книги автора453. Отзыв о стихотворении Мея "слепорожденный" и о переложении стихами Иова - Глинки. Истинный покой и обманчивые надежды мирские Письмо к г-же N с семейством Бог в помощь! Спасайтесь! Стихи - слепорожденный - прекрасны; но истины в них нет. Прочитайте Еванг. от Иоанна гл. 9 -
сия бо есть любы Божия, да заповеди Его соблюдаем: и заповеди Его тяжки не суть
Любить Бога – значит жить согласно Его заповедям. Без помощи Божией это не только сложно, но и вообще невозможно. Но Бог человеку, который подвизается в соблюдении заповедей Его, дает необходимые силы для этой цели. И Он дает их по мере подвига, каким кто подвизается. Чем больше человек упражняется в соблюдении заповедей Божьих, тем более дает Бог ему высоких и благодатных сил, чтобы он не ослаб в борьбе, но с легкостью и во всей полноте соблюдал Его заповеди.
Так было всегда, так происходит и сегодня с величайшими подвижниками и пустынниками. Один Бог совершает в них свои заповеди. Особенно на них исполняется слово святого Апостола Павла: Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению (Флп. 2:13) . Любовь всегда созидает в душе благодарное расположение, и по этой причине любящий всегда с радостью исполняет желание любимого, часто и ценой величайших жертв.
Заповеди Господа Иисуса Христа для человека, который Его любит, не сложны. И любит Христа тот, кто истинно верит в Него как Бога и Господа. И человеколюбивый Бог и Господь Иисус Христос дает всегда щедро человеку, который Ему верит, Свои Божественные силы, которые помогают ему легко исполнять Его Божественные заповеди.
Толкование на 1-ое соборное послание святого апостола Иоанна Богослова.
Блж. Августин
В каких двух заповедях [закон]? Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф 22:37- . Вот о каких двух заповедях речь идет во всем этом послании. Итак, сохраняйте любовь - и будьте спокойны. Чего тебе бояться, как бы кому-нибудь не сделать зла? Кто же делает зло тому, кого любит? Люби - и ты не сможешь не делать добра.
Трактат на 1-е послание Иоанна.
Блж. Феофилакт Болгарский
Ст. 3-4 ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его. И заповеди Его нетяжки. Ибо всякий, рожденный от Бога, побеждает мир; и сия есть победа, победившая мир, вера наша
Связь такая: любовь состоит в том, чтобы мы соблюдали заповеди Его , потому что всякий, рожденный от Бога, побеждает мир . Поскольку полным доказательством любви к Богу апостол указал соблюдение заповедей, а некоторым думалось, что заповеди Божии тяжелы, то и говорит: и заповеди Его не тяжки . Ибо что тяжелого в деле любви к брату? Что, например, тяжелого в том, чтобы посетить узника в темнице? Ибо повелевается не выпустить из темницы, что было бы трудно, а только посетить. И больного повелевается не освободить от болезни, а только посетить. И голодному не повелевает предложить стол из многих блюд, или нагому подать одежду, приготовленную из драгоценной материи, но доставить крайне нужное, чего ищет голодный и нагой. Сказав это, указывает и другое побуждение к любви. Какое? Победу . Говорит, что, чрез любовь к брату соделывая себя детьми Божиими, вы имеете уже и воздаяние за это доброе качество, - победу над миром ; ибо рожденный от Бога побеждает мир . Потом объясняет, в чем состоит победа и чрез что она совершается; тем и другим называет веру, то есть веру в Бога, которая, родившись от Бога, победила и прогнала всякое неверие, и ни иудей, ни эллин, ни еретик, не силен против нее. А как вера побеждает не одна, сама по себе, а вместе с имеющим ее, то прибавляет: и кто побеждает мир , как не тот, кто верует, что Иисус есть Сын Божий? Кто же сей Иисус? Иисус Христос, пришедший водой и кровию.
Толкование на 1-ое послание святого апостола Иоанна.
Андрей Монах
ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его; и заповеди Его нетяжки
Субстанцией и, так сказать, необходимой материей любви к Богу он называет хранение Божьих заповедей, которые возводят к Богу, действующему сообразно им. Посему они не тяжки и не трудно переносимы. Если же кто-нибудь, приступив к ним недолжным образом, назовет их тяжкими, то пусть обвиняет свою немощь.
Фрагменты.
Еп. Михаил (Лузин)
ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его. И заповеди Его нетяжки
Указывая, таким образом, на любовь человека к Богу , свидетельствуемую любовию к ближним, апостол делает, как бы мимоходом, очень важное замечание, что заповеди Божии и Христовы нетяжки . Это не значит, что без труда и терпения можно исполнять их; нет, нужен усиленный труд, настойчивость и терпение в исполнении заповедей закона, ибо Царствие Божие нудится, и только употребляющие усилие восхищают оное (Мф. 11:12) , нужно входить в Царство Божие тесным и скорбным путем (Мф. 7:14) . Но апостол прибавляет это уверение для успокоения труждающихся в исполнении заповедей, что они дети Божии и, как таковые, не творят греха (1 Ин. 3:9) . В этом смысле и Господь Сам говорил, что иго Его благо и бремя Его заповедей легко (Мф. 11:30) . Заповеди Его нетяжки в том смысле, что все они заключаются в одной заповеди - люби Бога и брата, что для исполнения их верующему даруется, как сыну Божию, благодать Духа Святого, укрепляющая его и помогающая ему нести бремя этих заповедей, что его в этом деле окрыляет вера, а при вере все возможно верующему; если же он по немощи преступает требования заповедей, то кровь Христа, Ходатая за мир, очищает его от всякого греха (1 Ин. 1:7; 1 Ин. 2:1, 2) . Заповеди Его нетяжки . Ибо что тяжелого в деле любви к брату? Что, например, тяжелого в том, чтобы посетить узника в темнице? Ибо повелевается не выпустить из темницы, что было бы трудно, а только посетить. И больного повелевается не освободить от болезни, а только посетить. И голодному не повелевает предложить стол из многих блюд или нагому подать одежду, приготовленную из драгоценной материи, но доставить крайне нужное, чего ищет голодный и наготующий» (Феофилакт).
Толковый Апостол.
Второй вопрос – о слушателях Нагорной проповеди. Здесь то же первое впечатление: Господь говорит к народу, требует критической проверки. Не подлежит сомнению, что перед Иисусом стоит народ (Мф.5и предыд.). Указанием на изумление народа Нагорная проповедь заканчивается (). И в начале, и в конце то же слово: ὄχλοι («толпы», в русском переводе «народ»). И, однако, Господь обращается к ученикам (). Это вытекает и из отдельных наставлений (ср. напр., Мф. 5и сл.) Иными словами, Иисус говорит ученикам в присутствии народа. Эта двойственность заслуживает особого внимания. В Мк. тоже упоминаются толпы народа, стихийно влекущиеся к Господу. В народной толще Иисус совершает посев. Постепенно происходит дифференциация. Одни пристают к избранному стаду, другие становятся опорой врагов Иисуса. Так у Марка. Это осмысление исторического процесса. У Матфея нет ударения на истории. В гл. 4 была речь о призвании первых учеников. Иисус им ставит задачу: ученики – это ловцы человеков (). Задача предполагает определенное соотношение между учениками-ловцами и народом уловляемым. Служение учеников – для народа. Но и другое. Народ – свидетель учения, которое исповедуют ученики. Нагорная проповедь являет перед народом союз Христа и учеников. Мы не должны забывать, что Мф. есть Евангелие Церкви. Ответ на второй вопрос, нами поставленный: о слушателях Нагорной проповеди, подтверждает тот вывод, к которому мы уже пришли по вопросу о времени проповеди. Нагорная проповедь есть система учения. Обращение к ученикам при народе сообщает учению особое ударение, характерное для Мф.
Отсюда с неизбежностью возникает третий вопрос: о плане Нагорной проповеди. По какому принципу евангелист Матфей собрал воедино отдельные поучения Христовы, составившие Нагорную проповедь ?
Разные ученые на этот вопрос отвечали по-разному. Здесь, по преимуществу, получает приложение тот числовой признак, который часто выдвигается для объяснения плана Мф. Так, например, в отрывке 6– 7современными критиками были указываемы повторяющиеся трехчлены: иллюстрация превосходства праведности христианской над праведностью фарисейской на трех примерах: милостыни, молитвы и поста в 6:1–18, три запрещения: собирания сокровища, забот и осуждения – в 6– 7:6, три заповеди – в 7:7–23 (первая: ст. 7–11, вторая: ст. 12, третья: ст. 13–23).
Несостоятельность этого деления самоочевидна. Три запрещения и три заповеди сопоставлены явно искусственно. И самая группировка, как мы уже видели, имела бы значение не более как мнемонического приема. Можно указать и другие попытки дать ключ к системе Нагорной проповеди. Так, в последние годы Левертов старался понять ее построение на основании ветхозаветных и иудейских аналогий. Мы уже видели, что предложенное Левертовым понимание Мф. в целом не встретило сочувствия в науке. Неубедительно и его толкование Нагорной проповеди. Но Левертов, конечно, прав, отмечая иудейский характер Мф., проявляющийся и в Нагорной проповеди. Иудейский характер Мф. учитывают и те критики, которые стремятся понять Нагорную проповедь , принимая за исходную точку суждение Иисуса о законе в . Этот последний подход заслуживает внимания еще и потому, что он предполагает не внешнюю, а внутреннюю связь Нагорной проповеди как единого целого. И суждение о законе в действительно получает раскрытие в . Но и только. Учение Мф. гл. 6–7 из суждения о законе выведено быть не может.
Для уразумения плана Нагорной проповеди надо, прежде всего, уяснить себе ее основную тему. Это уяснение не представляет никакой трудности. Мы видели, что Свое общественное служение Христос Спаситель начинает с призыва к покаянию ввиду близости Царства Небесного (), и общая формула 4 9определяет учение Христово как проповедь Евангелия Царства. Нагорная проповедь есть учение о Царстве Небесном. Этот косвенный вывод подтверждается прямыми указаниями Нагорной проповеди. Она открывается ублажением нищих духом, потому что их есть Царство Небесное (). Царство Небесное упоминается и дальше. Царство обещается изгнанным правды ради (). Его имеет в виду Иисус, когда говорит об отношении христиан к ветхозаветному закону (). О пришествии Царства – наше молитвенное обращение к Отцу (). К взысканию Царства Господь призывает и нас (). И, наконец: «Не всякий говорящий Мне: “Господи! Господи!” войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» ().
Царство Небесное, употребляя терминологию Мф., или просто Царство, как оно в Нагорной проповеди тоже называется, есть Царство Божие и Царство мессианское. Иными словами, учение о Царстве предполагает учение о Боге и учение о Мессии. И то, и другое мы находим в Нагорной проповеди. Сюда относится все, что Господь говорит об Отце как высшем идеале добра (), и о всецелом служении Ему (гл. 6). Менее подчеркнуто учение о Мессии. И, однако, Христос в Нагорной проповеди выступает как новый законодатель, авторитетно толкующий закон Моисеев (Мф.5и сл.). За Него будут гонимы Его последователи (). Он будет требовать отчета от исповедующих Имя Его (Мф.7и сл.). И для народа, внимавшего учению Нагорной проповеди, оно звучит, в отличие от учения книжников и фарисеев, как слово со властью ().
Сказанного достаточно для уяснения темы Нагорной проповеди. Учение о Царстве есть существенное содержание благовестия спасения. Нагорная проповедь открывает его только с одной стороны; с какой – мы увидим ниже. Даже учение о мессианском служении Иисуса, которое входит непременной частью в систему учения о Царстве, – в Нагорной проповеди только предполагается. И, тем не менее, Нагорная проповедь не может быть понимаема иначе, как учение о Царстве. С этим выводом должна, необходимо, считаться и всякая попытка установить ее план. Ближайшая связь отдельных частей Нагорной проповеди будет отмечена ниже, когда мы перейдем к ее анализу. Но уже сейчас мы можем указать те главные отделы, на которые естественно разделить Нагорную проповедь, отправляясь от установленной выше исходной точки.
Отрывок может быть понимаем как введение. Он содержит в блаженствах (ст. 3–12) общее учение о Царстве Небесном и заканчивается указанием служения, которое на учеников возлагается в мире (ст. 13–16). В отрывке дается учение о ветхозаветном законе как основании христианской жизни. Гл. 6 касается отношения христиан к миру сему и к миру вечному. Ее тема – об истинно ценном. В гл. 7, которой Нагорная проповедь заканчивается, переплетаются наставления, касающиеся отношений людей друг к другу, призыв к молитве и заключительные напоминания.
Это деление – пока предварительное – поможет нам разобраться в богатом сокровище Нагорной проповеди . Предполагается, что последующим анализом оно будет оправдано, и внутреннее единство Нагорной проповеди выступит с достаточной ясностью.
Мы можем перейти к анализу.
Для русского читателя Евангелия толкование закона возмездия имеет остроту. Как известно, Толстой связал с ним свое учение о непротивлении злу. Но понимание Толстого должно быть отвергнуто как недоразумение. Греческая форма τῷ πονηρῷ (ст. 39, по-русски: «злому»), вообще говоря, может быть с одинаковым правом понимаема как форма мужского и как форма среднего рода. Тὸ πονηρῷ (в среднем роде) для обозначения «зла» в Новом Завете попадается (ср. , по-русски: «злое»; , по-русски: «зло»). Но гораздо чаще встречается ὁ πονηρός для обозначения личного носителя зла. Вообще говоря, язык Нового Завета – конкретный и образный. На нем лежит печать восточного духа. Абстракциям в Новом Завете принадлежит подчиненное место. Чаще всего ὁ πονηρός означает лукавого в особом смысле. Так, напр., Мф.13и, очевидно, ст. 38, а также , должно быть, и 3:12. Поэтому толкование Златоуста: τῷ πονηρῷ , есть дательный падеж мужского рода от ὁ πονηρός в смысле лукавый, диавол, библейскому словоупотреблению, несомненно, отвечает, и если мы не можем защищать его, то только потому, что оно не оправдывается ближайшим контекстом. Речь идет не о диаволе как виновнике злых дел человека (ср. ст. 37), которые мы к виновнику и возводим, но переносить должны в незлобии и в смирении, а о людях, являющихся для нас непосредственным источником страдания. Сказанное в общей форме в ст. 39а получает свое раскрытие в ст. 39в-42 применительно к отдельным случаям, могущим возникнуть в жизни. Предлагаемое толкование, вытекающее из контекста, имеет и то преимущество, что избегает отвлеченности, чуждой стилю Нового Завета.
Не может быть оставлен без внимания и вопрос о славословии. (В нашем переводе ст. 13в). В древнейших рукописях оно отсутствует. Его имеют кодексы L, W и переводы. Его толковал Златоуст. Можно думать, что в первоначальном тексте его не было. С молитвой Господней оно могло быть связано в употреблении литургическом, а затем, по вине переписчика – невольной или вольной – попасть и в текст Мф. В параллельном месте () оно отсутствует.
От частностей мы можем перейти к общему. При толковании молитвы Господней в целом экзегеты обычно различают в ней две части: первые три прошения (ст. 9–10), относящиеся к Богу, и последние четыре (ст. 11–13), касающиеся нашей жизни на земле. Но мы уже видели, что содержание молитвы Господней определяется двумя полюсами: Отец Небесный и лукавый. Ближайший контекст имеет, мы это тоже видели, теоцентрическое ударение. Теоцентрическое ударение контекста уясняет и смысл полярности в молитве Господней. Бездне небытия, куда влечет нас лукавый, противополагается полнота бытия в Боге. Молитва Господня есть молитва к Богу о Боге.
Имя Божие раскрывает существо Божие. Имя Божие в молитве Господней есть имя Отца (ст. 9). В первом прошении заключается вся молитва. Молитва – о выявлении святости Божией, ибо Святой в истинном смысле есть Бог (ср. ). Выявление святости – во всем, в чем она может быть явлена. Полнота – в Царстве. И как Отец есть Отец Небесный. И потому второе прошение, вытекающее из первого и раскрывающее его в одном из его аспектов, есть прошение о Царстве, о его наступлении (ст. 10а). Эсхатологическое учение не подчеркнуто. Но полнота Царства – в эсхатологическом свершении. Это то же "Маран-афа" , которое звучит в конце , апокалиптическое: «Ей, гряди, Господи Иисусе» ().
Но наша жизнь – на земле. И о земном начинается не с четвертого прошения, а с третьего. Это тоже молитва о выявлении святости Бога, Небесного Отца, в исполнении Его воли (ст. 10в). Исполнение – на земле. Так и сказано. Слова «на земле» имеют на себе ударение. На небе воля Божия исполняется. Мы должны молиться о ее исполнении и на земле (καὶ ἐπὶ γῆς ). В чем исполнение? Вообще говоря, воля Божия исполняется там, где человек, испытывающий ее на себе, покорно ее принимает. И рядом с приятием пассивным стоит исполнение активное: деятельное совершение того, что волей Божией предписано нам как долг. Таково понимание общее. Но в молитве Господней сказано и прямо, в чем исполнение воли Отца, – сказано в четырех последних прошениях, раскрывающих смысл просящего в третьем прошении так же точно, как содержание первого прошения раскрывается в прошениях со второго по седьмое.
Это – прежде всего прошение о хлебе (ст. 11), о самом необходимом, о том, что является условием продолжения нашего физического существования. Мы видели, что при всяком понимании речь идет об удовлетворении жизненных потребностей. Господь не поощряет роскоши. Но Он считает явно ненормальной и нищету. В нищете – искажение творческого замысла Божия о мире. Четвертое прошение – об устранении физического зла, исказившего жизнь богозданного мира. Начало искажения – грех. Нынешний мир – во грехе. И пятое прошение – об оставлении прегрешений (ст. 12) – опять здесь, на земле. Но и прощения совершенных грехов недостаточно. Шестое прошение – об избежании грехов (ст. 13а). Прошение отмечено тем же духом. Отец властен не допустить до искушениия. Если искушение возникает и приводит ко греху, – значит, Отец допустил. Теоцентрическое ударение и здесь. В бытие. И только в заключение – в последнем, седьмом, прошении – об избавлении от лукавого, влекущего в бездну греховного небытия.
Такова связь мысли. Славословие достойно венчало бы молитву Господню – тем же ударением на Боге. Но целое ясно и без славословия. Молитва – о Боге. Полнота – в Царстве. Но путь – па земле. И на земле – препятствия. О их устранении мы должны молиться. Отсюда – видимый перевес на прошениях о земном. Это впечатление обманчиво. Продолжительность пути не позволяет забывать о цели пути. Цель есть Бог.
Ст. 14–15 с молитвой Господней связаны. Даже аористная форма ἀφ τε (по-русски неправильно переданная видом несовершенным: «будете прощать») возвращает нас к аористу ἀφήκαμεν в ст. 12. Прошение об оставлении грехов сопровождается мотивировкой. Эта же мотивировка – в распространенной форме – дается в ст. 14–15. В основании прощения просимого должно лежать прощение, явленное нами. В молитве Господней, мы это видели, – ссылка на факт прощения. В заключении молитвы Господней – призыв к прощению, которое также должно быть доведено до конца. Сообразование прощения нам с прощением нами возвращает нас к толкованию ветхозаветной заповеди любви в . Прощение – в любви. Любовь – по образу любви Небесного Отца.
В ст. 16–18 речь идет о посте. Мы уже видели, что построение этих стихов совершенно тожественно с той формой, в которой дано учение о милостыне и основное учение о молитве.
Мы можем подвести итоги. Отрывок представляет собой единое целое. Праведность, являемая делом, есть служение Богу. Через весь отрывок проходит одна мысль: противоположение того, что делается для людей, и того, что делается для Бога. То, что делается для людей для того, чтобы заслужить их похвалу, в глазах Божиих не имеет цены. Возникает вопрос: не противоречит ли это учение тому призыву, который звучал в Нагорной проповеди (в )? Нет. Тот свет, который в учениках воссияет людям, должен людей привести к Отцу. Эта же мысль со всей силой теоцентрического ударения подчеркнута в нашем отрывке. Не противоречие, а, наоборот, совпадение.
Господь призывает к собиранию сокровища на небе (ст. 19–24). Сокровище на небе противополагается сокровищу на земле. Небесное – непреходяще. Земное разрушается. Между небесным и земным надо выбирать. Двум господам служить невозможно. Где сокровище, там и сердце (ст. 21). Оно – с Богом или с маммоной. Арамейское слово «маммона» значит «вклад» или «богатство». В наставлениях Иисуса, которые приводит Матфей, оно употреблено как имя собственное. Олицетворенное богатство противостоит Богу (ср. еще ). В том и дело, кому отдать душу: Богу или маммоне? Слово ψυχή (буквально: «душа») в ст. 25 имеет то же значение, как и в Мк. 8и сл. Душа – это сам человек, его внутренняя сущность. Ее стоит отдать Богу, потому что в Боге полнота жизни. Ценности мира сего с душой несоизмеримы. Таков смысл противопоставления ст. 24. Но этот стих имеет и более общее значение. В нем мы слышим то предостережение, которое раскрывается в последующем (ст. 25–34), – предостережение против забот.
Однако прежде чем перейти к этому новому ряду мыслей, нам надо вернуться к разобранному отрывку. Мы оставили без рассмотрения ст. . Как их понимать? Златоуст понимал их как предостерегающий пример. Только искаженный ум может прилепиться к богатству. Ум для души – все равно, что око для тела. Бесспорным это толкование не является. Наши стихи имеют параллель в . Но и в Лк. их смысл определяется контекстом, и контекст – иной. Речь идет о знамении, которого требуют от Иисуса свидетели Его чудес. Знамение дано, потому что свет уже светит. Надо иметь только светлое око, чтобы знамение узреть. В контексте Нагорной проповеди и это толкование, неизбежное в параллельном месте Лк., не дает подходящего смысла. Оно и не обязательно, поскольку Иисус любил образ света и употреблял его в разном значении (ср. ; ). Смысл образа в контексте Мф. станет для нас яснее, если мы учтем, с одной стороны, значение прилагательного άπλοῦς , с другой стороны, ветхозаветное противоположение ока доброго и ока худого. ’Аπλοῦς (в русском переводе: «чистый») значит буквально «простой», но имеет и переносные значения, в том числе «щедрый». В переносном смысле могут быть понимаемы и другие слова от этого корня (άπλότης , буквально: «простота» и т. д.). Примеры употребления άπλοῦς в смысле «щедрый» мы имеем в Новом Завете: , , , но в русском переводе он не сохранен). Сопоставление проливает свет и на наш отрывок. В контексте Мф. эти два стиха имеют значение призыва к щедрости. Господь предостерегает против собирания сокровища на земле и зовет к собиранию сокровища на небе. То и другое несовместимо. И даже больше. Путь к сокровищу на небе есть щедрая раздача сокровища на земле.
Накопление богатства связано с заботой. Богатство умножается заботой и требует забот. Эта же связь между богатством и заботами подчеркнута в Послании иудеохристианского столпа Иакова, брата Господня ( и ). К предостережению против забот и переходит Господь. Мы уже видели, что ст. 25 начинает новый ряд мыслей (ст. 25–34). Заботы о материальных благах бессмысленны, потому что Сам дает нам то, в чем мы имеем нужду. Бог украшает и питает тварь бессловесную, даже растения. Нам ли откажет Отец в Своем попечении (ст. 26–30, ср. ст. 32)? И в свете всемогущества Божия наше бессилие выступает со всей ясностью. Мы сами не в состоянии дать себе и того малого, о чем могли бы мечтать (ст. 27). Отсюда вывод (ст. 31–34): Господь запрещает заботу о материальных ценностях (ст. 31–32); заботятся – язычники. Поскольку забота неизбежна, она должна быть ограничена потребностями текущего дня (ст. 34). Взысканию подлежит Царство (в разночтении кодексов L, θ и некоторых других есть прибавление: «Божие») и правда его. Земное приложится (ст. 33).
На этом кончается гл. 6. Мы видели, что заголовок 6связывает ее первую часть (ст. 1–18) с гл. 5. Выявление праведности в деле возвращает нас к учению о праведности в блаженствах и в толковании закона Ветхого Завета. Геоцентрическое ударение определяет место этого нового отдела в плане Нагорной проповеди. Но теоцентрическое ударение мы наблюдаем и во второй половине гл. 6, наблюдаем и противоположение земного и небесного. Если отрывок 6:1–18 связан с гл. 5, то в ст. 19–34 раскрываются с других сторон те же мысли, что и в ст. 1 – 18. Господь отвлекает от земного и зовет к небесному. Он указывает аскетический путь отречения. Сокровищу временному и преходящему противополагается сокровище истинное. Это противоположение, проходящее через всю главу, оправдывает предложенное выше заглавие: учение об истинно-ценном. Высший смысл праведности в том, что она есть взыскание истинно-ценного. Истинно-ценное – в Боге и в Царстве Божием. Правда Царства (опять δικαιοσύνη ) – вот к чему возвращается Иисус к концу нашего отрывка.
В предварительном плане Нагорной проповеди было указано, что в гл. 7 переплетается несколько линий мысли. В ст. 1–5 Господь предостерегает против осуждения и требует самоиспытания; в ст. 6 повелевает бережное отношение к святыне; в ст. 7–11 призывает к молитве; в ст. 12 дает общий принцип взаимных отношений между людьми; в ст. 13–14 указует тесные врата и узкий путь, приводящие к жизни. Ст. 15–27 имеют значение заключения. Это простое перечисление создает впечатление значительной пестроты и оправдывает недоуменные вопросы о плане отрывка. В современной науке мы встречаемся с мнением, что о плане гл. 7 говорить вообще не приходится. По выражению одного из новейших толкователей, гл. 7 это «жемчуг без нитки». Подобного рода заключение нужно признать, во всяком случае, преждевременным.
Мы видели, что учение об истинно ценном в гл. 6 представляет собой раскрытие под новым углом зрения того учения, которое дано в гл. 5. Мф.6дает заключительную формулу. Взысканию подлежит Царство и правда Царства. Теоцентрическое ударение заключительной формулы – в духе гл. 6. Но рядом с Царством поставлена правда Царства. Мы уже имели случай отметить, что правда предполагает норму, в которой она получает выражение. Эта норма определяет отношение человека не только к Богу, но и к другим людям, как это ясно показано в толковании закона в гл. 5, и учение о милостыне, молитве и посте в гл. 6. И даже в дополнительных наставлениях о молитве в гл. 6 прошение молитвы Господней об оставлении грехов мотивируется прощением, которым возносящий молитву покрыл обиды, нанесенные ему (). Норма правды включает закон прощения.
Но Мф.6должен быть понимаем не только как заключение, но и как узел, от которого те же линии мысли снова расходятся – и опять под иным углом. Таким образом, содержание гл. 7 предуказанно ключевой формулой 6:33.
Отмеченная выше многопредметность гл. 7 была предварительно подведена под несколько более общих заголовков. Во-первых, наставления Христовы в гл. 7 имеют в виду отношения людей друг к другу. Под эту первую группу наставлений подходит все содержание ст. 1–6. Господь предостерегает против осуждения (ст. 1–5). Принципиальное основание указано в ст. 2. В основе возмездия лежит принцип равенства меры. Мы с ним встретимся и дальше (ст. 12) в применении к взаимным отношениям между людьми. Его частным приложением является закон прощения, формулированный в гл. 6 (12, 14–15). Тут, в 7:2, ударение на Боге, как и в гл. 6 в частном случае прощения. прилагает к нам ту же меру, какую мы прилагаем к другим людям. Недаром – мы это видели в гл. 12 – любовь к ближнему связана с любовью к Богу, а мера любви к ближнему определяется мерой любви к самому себе. Только то можно требовать от ближнего, что считаешь обязательным и для себя. С любовью связано смирение. Человек должен, прежде всего, видеть себя, сознавать свою ограниченность. Все тесно связано: любовь к ближнему, перед Богом – смирение и к Богу – любовь. В Боге сходятся нити. Так получает оправдание высказанное выше суждение о 6как исходной точке.
Но в полной мере теоцентрическому ударению исходной точки отвечает . Запрещение осуждения не безусловно. Есть высшее сокровище. Какое? Оно называется τὸ ἄγιον – «святое». Свят в истинном смысле только Бог. Высшее сокровище – Божие. Оно подлежит ограждению. Грозят ему поруганием псы и свиньи, – Матфей опять сохраняет иудейские образы. Суждение о покушающихся, оправдывающее меры защиты, предполагает осуждение. Этого осуждения Иисус не запрещает. Напротив, к нему Он обязывает. Со ст. 7 начинается новый ряд мыслей. Но в заключительных ст. 15–27 Иисус опять касается этого предмета. Нить, видимо оборвавшаяся на ст. 7 снова проступает в ст. 15–23. Господь предостерегает против лжепророков. Ст. 22, возвращаясь к сказанному в ст. 15, показывает, что весь отрывок относится к ним. Они несут осуждение. Осуждение лжепророков предполагает искажение учения. Но они же и волки хищные. Волк расхищает стадо (ср. ). Зло лжеучения, очевидно, соединяется со злом жизни. Связь та же, что и в : Царство и правда Царства отвергаются заодно. Предостережение против лжепророков явным образом возвращает нас к предостережению . Они попирают святыню и обращаются на чтителей ее. Предостережение зовет к осуждению.
В целом, наставления Иисуса об отношении к другим людям не вызывают сомнения. Господь еще раз с новой силой и с тех сторон, которых Он до того не касался, ставит перед учениками долг взаимных отношений между людьми, но заповедь любви к людям – и по – есть вторая, хотя бы – по – и подобная первой. Первая заповедь – любви к Богу. Там, где попирается святыня, наш долг – ограждение, а значит, и осуждение. Геоцентрическое ударение наблюдается и здесь.
В ст. 7–11 Господь зовет к молитве. Молитва – к Богу как к Отцу. Мы видели в гл. 6, что имя Божие, на котором лежит ударение, есть имя Отчее. И Отец дает благо (ἀγαθἀ ). Обращение к Отцу и стяжание блага есть взыскание и стяжание Царства. Мы возвращаемся все к той же исходной точке (). Здесь уместно провести грань.
В предложенном выше общем указании главных мыслей гл. 7 ст. 12 и ст. 13–14 были выделены в самостоятельные отделы, и только ст. 15 и сл. были отнесены к заключению. Но в плане Нагорной проповеди как некоего целого от. 12–14 также имеют значение заключения.
Ст. 12, мы видели, представляет собой приложение к отношениям между людьми общего принципа, данного в ст. 2. Однако, как норма взаимных человеческих отношений, он, в свою очередь, подразумевается в тех наставлениях, которые имеют в виду конкретные случаи человеческих отношений и в плане Нагорной проповеди нашли себе место в виде толкования отдельных заповедей ветхозаветного закона. Учение – нравственное. Но общий принцип ст. 2 и его частное приложение в гл. 5 и 6 (ст. 12, 14–15) сообщает нравственному учению обоснование религиозное.
Дальше идет требование подвига ради стяжания жизни, а жизнь (ἡ ςωή с членом) есть Царство – таков смысл слов о тесных вратах и узком пути в ст. 13–14. Подвиг – в деле. Мы видели в гл. 6, что в деле получает выявление праведность. Дела требует Господь. Это – смысл заключения в собственном смысле (ст. 15–27). За отсутствие дел обличаются лжепророки (ст. 15–23). Дела – это плоды, свидетельствующие о дереве. К исполнению и неисполнению – поощрением и предостережением – относится притча о доме в ст. 24–27. Но дом должен иметь основание. Основание скрыто в земле. И дела – в плодах – выявляют источник. Требуя дел, Господь повторяет с новой силой прежние мысли, данные в толковании ветхозаветного закона: о критерии оценки внутри человека.
На этом Нагорная проповедь кончается. Ее тема – о Царстве. Обращена она, в присутствии народа, к ученикам. Кто стяжает Царство? Должны стяжать ученики – таков ответ. Ученики, следующие за Учителем в полноте Царства, – это Церковь в ее земном пути. Мы уже отметили, что учение Нагорной проповеди предвосхищает учение о Церкви, которое дано – тоже у Матфея – в последующих главах. Только предвосхищает. Однако, точки соприкосновения, указанные выше, могут быть продолжены и дальше.
Нагорная проповедь заканчивается образом дома на камне и на песке. На камне – ἐπὶ τὴν πέτραν (, ср. : ἐπὶ ταύτ τ ῇ πέτρ ᾳ) будет построена Церковь. В основании Церкви – мы это тоже увидим – служение Иисуса как Мессии, обещанного в Ветхом Завете; и связь Церкви – нравственная – в осуществлении любви. Не заслуживает ли внимания, что нравственное учение Нагорной проповеди дается в форме толкования отдельных заповедей Ветхого Завета? Эти частности получат свой полный смысл в свете того учения, которое раскроется только в дальнейшем. Тема Нагорной проповеди, как она указана в контексте, есть тема о Царстве. Если проповедь о Царстве оказывается связанной с учением о Церкви, отсюда вытекает уже теперь связь учения о Церкви с учением о Царстве.
Иисус говорил ученикам, но народ Его слышал. И евангелист отмечает удивление народа. Чему удивление? Слову с властью (ст. 28–29). Власть в проповеди Христа Спасителя противополагается учению книжников. Это противоположение также заслуживает внимания. Оно тоже получит свой полный смысл в свете учения Церкви, новом союзе, противостоящем союзу, Христом упраздняемому, закосневших в формализме экспертов – блюстителей закона.