Признание обвиняемым своей вины в совершении преступления. Признание вины как способ защиты

Показания обвиняемого - это его устное сообщение по вопросам, со­ставляющим содержание предъявленного ему обвинения, а также об иных обстоятельствах, имеющих значение для дела, и об имеющихся в деле до­казательствах, данное при его допросе и зафиксированное в установлен­ном законом порядке.

Дача показаний является для обвиняемого правом, а не обязанностью. Он не несет никакой ответственности за дачу заведомо ложных показаний или за отказ от дачи показаний, что является одной из важных гарантий обеспечения права на защиту. Показания обвиняемого имеют, таким обра­зом, двойственную природу, являясь, с одной стороны, источником доказа­тельственной информации, а с другой - средством защиты от предъяв­ленного обвинения.

Обвиняемый допрашивается на следствии после предъявления ему обвинения, а в суде - когда ему уже известно содержание обвинительно­го заключения или заменяющего его документа. Поэтому основным со­держанием показаний обвиняемого являются обстоятельства, образую­щие содержание предъявленного ему обвинения. Однако этим предмет по­казаний обвиняемого не исчерпывается. Обвиняемый, если он признается в совершении преступления, не только излагает ход событий, но и как их непосредственный участник и лицо, заинтересованное в исходе дела, дает им объяснение, свою интерпретацию, в частности, излагает мотивы своих действий, их причину. Он может дать какую-либо свою версию событий, какое-то иное их объяснение, может привести какие-то смягчающие или

оправдывающие обстоятельства. Кроме того, обвиняемый вправе давать в своих показаниях оценку имеющихся в деле доказательств, может отвер­гать их или ставить под сомнение, приводить контраргументы, которые подлежат тщательной и всесторонней проверке. В показаниях обвиняемо­го могут содержаться сведения о его личности, в частности биографиче­ские данные (состояние здоровья, наличие наград, семейное положение и др.), которые не входят в содержание обвинения, но могут иметь значение при оценке судом его личности и назначении наказания. Таким образом, предмет показаний обвиняемого шире предмета свидетельских показа­ний.

Обвиняемый может давать показания и о действиях других лиц, в час­тности уличать их в совершении преступления. Вопрос о процессуальной природе таких показаний обвиняемого (и подозреваемого), в том числе оговора, будет рассмотрен ниже.

Каково доказательственное значение показаний обвиняемого? Осо­бенности этого вида доказательств обусловлены следующими двумя фак­торами. Во-первых, обвиняемый, как правило, лучше чем кто-либо другой осведомлен обо всех обстоятельствах совершенного преступления. Поэ­тому он является обладателем наиболее полной доказательственной ин­формации. Но, с другой стороны, обвиняемый чаще всего более чем кто-нибудь заинтересован в сокрытии этой информации или ее искаже­нии, поскольку от исхода дела зависит его судьба.

Показания обвиняемого традиционно делятся на два вида - показа­ния, в которых содержится признание им своей вины (полное или частич­ное) и в которых эта вина отрица"ется. Рассмотрим сначала доказательст­венное значение признания обвиняемым своей вины.

Нет, пожалуй, в теории доказательств вопроса, более тесно связанного с гарантиями прав человека и вообще с положением личности в обществе, чем проблема значения признания обвиняемым своей вины. Нет также и вопроса, который не получал бы в различные исторические эпохи столь неодинакового, порой диаметрально противоположного решения. На про­тяжении длительного времени признание обвиняемым своей вины счита­лось «царицей доказательств». Особенно это характерно для инквизици­онного процесса. Постулировалось, что человек не будет признаваться в преступлении, если он его не совершал. Поэтому, если обвиняемый при­знавал себя виновным, необходимость в других доказательствах отпадала. Естественно, все усилия следователей были направлены на добывание та­кого признания, причем в средствах для достижения такой «святой» цели они не ограничивались. Известно, какие совершенные орудия пыток были созданы в период средневековья. В результате почти все обвиняемые при­знавали себя виновными в самых немыслимых преступлениях.

Буржуазные революции в Европе, сломав феодальное судопроизвод-

ство и заменив его более демократическим буржуазным, отвергли и пра­вило о трактовке признания обвиняемого как о «царице доказательств». Однако рецидивы этого явления случались и в более поздние времена. В нашей стране в период сталинских репрессий концепция «царицы доказа­тельств», особенно применительно к политическим обвинениям, была возрождена и обоснована академиком А.Я.Вышинским, бывшим в то время прокурором СССР и игравшим роль теоретического рупора стали­низма по правовым вопросам. Он утверждал, что объяснения обвиняемых в такого рода делах неизбежно приобретают характер и значение основ­ных доказательств, важнейших, решающих доказательств . Теперь известно, какие методы применялись для получения таких признаний и почему признавали себя виновными в самых фантасти­ческих преступлениях почти все обвиняемые, в том числе и люди большо­го мужества, прошедшие царские тюрьмы и каторгу. Имеются примеры из недавнего времени, когда под воздействием незаконных методов рассле­дования люди признавали себя виновными в преступлениях, которые не совершали, и были незаконно осуждены.

Примером может служить так называемое «Витебское дело», когда преступник в течение 14 лет совершил более тридцати убийств с изнаси­лованием молодых женщин, за которые в 11 судебных процессах было осуждено 14 невиновных людей, в том числе один - на смертную казнь. Все они под воздействием незаконных методов следствия признавали себя виновными .

Однако не только порочные методы расследования могут повлечь ложный самооговор обвиняемого. Практике известно немало случаев та­кого самооговора, сделанного из самых различных побуждений: с целью взять на себя вину близкого человека, скрыть совершение другого, более тяжкого, преступления, из-за боязни выдать подлинных виновников и др. Так, обвиняемый, совершивший десяток краж, может признаться еще в од­ной краже, совершенной фактически другим лицом, поскольку это на его судьбу существенно не повлияет; несовершеннолетний обвиняемый мо­жет принять на себя вину взрослого соучастника в убийстве, поскольку к нему не может быть применена смертная казнь, и т. п. Таким образом, само по себе признание обвиняемым своей вины, взятое изолированно, еще ни­чего не означает. Вместе с тем нельзя недооценивать значение правдивых показаний обвиняемого. Как указывалось, они могут быть очень ценным источником доказательственной информации. Получение их значительно облегчает поиски истины, способствует быстрому раскрытию преступле­ния, всестороннему установлению всех обстоятельств дела.

В чем же заключается доказательственное значение признания обви­няемого? Здесь нужно исходить из следующего. Во-первых, доказательст­венное значение имеет не сам факт признания обвиняемым своей вины, а

конкретная информация об обстоятельствах совершения преступления, располагать которой может лишь лицо, причастное к совершению пре­ступления, осведомленное о нем (так называемая «преступная осведом­ленность»). Голословное признание обвиняемым своей вины (от которого он, кстати, может в любой момент отказаться) без приведения каких-либо конкретных фактов не может рассматриваться как доказательство. Напри­мер, если обвиняемый заявляет, что он не оспаривает своей вины, но об обстоятельствах совершения преступления ничего не помнит ввиду силь­ного опьянения, то эти показания никакого доказательственного значения иметь не могут. Доказательством могут служить лишь сведения о конк­ретных обстоятельствах совершения преступления.

И, во-вторых, эти сведения должны подтверждаться совокупностью собранных по делу доказательств. Только в этом случае они могут быть положены в основу обвинения. Такое требование прямо закреплено в уго­ловно-процессуальном законе (ч. 2 ст. 77 УПК). Так, если в указанном об­виняемым месте обнаружены труп или похищенные вещи, описанный им способ проникновения в помещения совпадает с данными осмотра места происшествия, указанный обвиняемым механизм нанесения ранений сов­падает с выводами эксперта и т. п., то такие показания обвиняемого приоб­ретают значение неопровержимых доказательств и не теряют этого значе­ния, даже если обвиняемый впоследствии от них откажется.

Таким образом, доказательством является не факт признания обвиняе­мым своей вины, а сообщаемые им сведения, свидетельствующие о его причастности к совершению преступления и объективно подтверждаемые в ходе проверки.

Признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении признания совокупностью имею­щихся доказательств по делу (ч. 2 ст. 77 УПК). Закон этим правилом пре­дупреждает от переоценки значения признания обвиняемым своей вины и указывает на необходимость располагать совокупностью доказательств, свидетельствующих о достоверности сведений, сообщенных обвиняе­мым.

В то же время необходимо отметить, что в некоторых ситуациях сам факт признания обвиняемым своей вины имеет определенное правовое (но не доказательственное) значение. Так, прекращение дела по нереаби­литирующим основаниям (в связи с актом амнистии, истечением сроков давности и др.) возможно только с согласия обвиняемого и не допускается, если он против этого возражает (ст. 5, 6, 7 УПК). Такое согласие неявно предполагает и признание своей вины (поскольку он соглашается с таким основанием прекращения дела). При рассмотрении дела судом присяж­ных, если все подсудимые полностью признали себя виновными и, если эти признания не оспариваются какой-либо из сторон и не вызывают у

судьи сомнений, председательствующий вправе, с согласия участников процесса, ограничиться исследованием тех доказательств, на которые они укажут, либо объявить следствие законченным (ст. 446 УПК).

Как это согласуется с выше сказанным о ничтожном доказательствен­ном значении «голого» признания обвиняемым своей вины? Представля­ется, это совсем другой аспект проблемы. Он означает лишь согласие об­виняемого с решением, отсутствием спора с обвинением. Исходя из прин­ципа состязательности законодатель идет на отказ (полный или частич­ный) от доказывания, его сокращение в случаях, когда обвиняемый против этого не возражает, когда нет спора сторон. В доказательственном же ас­пекте остается в силе прежнее правило - оценке и проверке подлежат лишь конкретные факты, сообщенные обвиняемым, независимо от того, осуществляется доказывание в полном объеме или в сокращенном, в этом процессе или вышестоящей инстанцией (например, если встанет вопрос о реабилитации лица).

Рассмотрим теперь другой вид показаний подозреваемого - отрица­ние им своей вины. Такие показания тоже подлежат тщательной и всесто­ронней проверке, и все доводы обвиняемого должны быть либо опроверг­нуты, либо подтверждены. Если же ни то, ни другое не удалось и остались сомнения в наличии (отсутствии) каких-либо обстоятельств, то они толку­ются в пользу обвиняемого.

Отрицание обвиняемым своей вины само по себе не является оправда­тельным доказательством, так как не содержит каких-либо конкретных фактических данных, свидетельствующих о его невиновности. Если же обвиняемый, отрицая свою вину, ссылается на определенные обстоятель­ства, сообщает о каких-либо фактах, обязанность по установлению, соот­ветствуют ли они действительности, лежит на следователе, прокуроре и суде.

В таких случаях вывод о виновности обвиняемого может быть сделан, если его показания опровергнуты, а вина доказана бесспорными доказа­тельствами. В силу принципа презумпции невиновности и правила об обя­занности доказывания тот факт, что обвиняемый, отрицая свою вину, не приводит никаких данных в свое оправдание, не может расцениваться как обвинительное доказательство.

Показания обвиняемого, отрицающего свою вину, должны быть про­верены объективно, без предвзятого и одностороннего к ним подхода. Об­винительный уклон в расследовании и рассмотрении дела проявляется ча­ще всего в недоверии к показаниям обвиняемого, отрицающего свою вину, непринятии должных мер к их проверке.

Показания подозреваемого - это его устное сообщение по поводу известных ему обстоятельств совершения преступления, в котором он по­дозревается, сделанное при допросе и зафиксированное в установленном

законом порядке. Не являются показаниями объяснения подозреваемого, данные при его задержании и изложенные в протоколе задержания (ст. 122).

Показания подозреваемого, как и показания обвиняемого, имеют двойственную природу, являясь, с одной стороны, источником доказатель­ственной информации, а с другой - средством защиты его интересов. По­дозреваемый тоже не несет ответственности ни за отказ от дачи показа­ний, ни за дачу ложных показаний.

Согласно ст. 76 УПК, подозреваемый вправе дать показания по поводу обстоятельств, послуживших основанием для его задержания или заклю­чения под стражу, а равно иных известных ему обстоятельств по делу. Пе­ред допросом подозреваемому должно быть разъяснено, в совершении ка­кого преступления он подозревается (ст. 123 УПК). Таким образом, пред­метом показаний подозреваемого являются обстоятельства, дающие осно­вание для подозрения, а также любые другие обстоятельства, имеющие значение для дела. Как и обвиняемый, подозреваемый может в своих пока­заниях давать свою трактовку событий, объяснять мотивы своих дейст­вий, выдвигать версии, оспаривать имеющиеся в деле доказательства. Как видно, предметы показаний обвиняемого и подозреваемого во многом схо­жи. Различие заключается в том, что на момент допроса подозреваемого обвинение еще не сформулировано и поэтому показания подозреваемого обычно менее полны. Чаще всего подозреваемый впоследствии более под­робно допрашивается об этих же обстоятельствах после предъявления ему обвинения, и в качестве доказательства используются эти его показания. Показания же подозреваемого используются значительно реже, например в случае смерти лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого. При существенных противоречиях между показаниями в качестве подо­зреваемого и обвиняемого те и другие подлежат тщательной проверке и оценке, в результате чего одни из них могут быть подтверждены и положе­ны в основу обвинения, а другие отвергнуты.

За исключением указанных особенностей, правила оценки показаний обвиняемого такие же, как и показаний обвиняемого.

К показаниям подозреваемого фактически приравниваются показа­ния других лиц, на которых падает подозрение и причастность которых к совершению преступления проверяется. Такая ситуация часто возникает, когда дело возбуждено против конкретного лица (по делам о дезертирстве, взяточничестве, растрате, других должностных преступлениях, изнасило­вании, если заявление подано в отношении конкретного лица, и т. п.). Если к такому лицу не применялось задержание и не избиралась мера пресече­ния, то до предъявления обвинения оно формально должно допрашивать­ся в качестве свидетеля и поэтому обязано давать правдивые показания.

Однако, как уже говорилось, в силу ст. 51 Конституции РФ никто не

обязан свидетельствовать против себя самого. Поэтому, хотя в уголов­но-процессуальном законе и нет об этом прямого указания, такие лица должны быть освобождены от обязанности дачи показаний о своих дейст­виях, являющихся предметом расследования, и в этой части должны при­равниваться к подозреваемым.

Одной из разновидностей показаний обвиняемого и подозреваемого являются их показания против других лиц, в частности так называемый оговор, то есть заведомо ложное показание против другого лица. Может ли обвиняемый или подозреваемый нести ответственность за такие показа­ния?

Нередко обвиняемые и подозреваемого пытаются переложить свою вину, полностью или частично, на других соучастников или иных лиц. Это является одним из средств защиты и не может влечь никакой ответствен­ности. Поэтому в тех случаях, когда обвиняемый или подозреваемый дают показания против других лиц по тем обстоятельствам, которые составля­ют содержание обвинения или послужили основанием для задержания, и вообще по тем фактам, деяниям, причастность к которым допрашиваемо­го проверяется, он вправе давать любые показания, и ответственность за них, даже в случае их заведомой ложности, наступить не может.

Иначе решается этот вопрос, когда показания против других лиц дают­ся обвиняемым или подозреваемым по тем фактам, обстоятельствам, кото­рые не входят в предъявленное обвинение и причастность к которым до­прашиваемого вообще не проверяется, т. е. по другому эпизоду дела или вообще по другому делу. В таких случаях обвиняемый или подозреваемый должен быть предупрежден о том, что он будет давать показания в качест­ве свидетеля и, следовательно, может нести уголовную ответственность за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний.

Добровольное признание вины
и проблема самооговора обвиняемого

Добровольное признание лицом, совершившим преступление, своей вины и дача об этом соответствующих достоверных показаний - не такое уж редкое явление на практике. Обвиняемый может сознаться в совершении преступления сразу же на первом допросе либо еще до возбуждения уголовного дела путем обращения в правоохранительные органы с заявлением о явке с повинной. Понимание того, что за совершенное преступление придется понести уголовное наказание, подвергнуться определенным ограничениям, может удерживать человека от собственного признания вины в расчете на возможность избежать негативных последствий привлечения к уголовной ответственности, если виновность все же не будет доказана. В процессе расследования уголовного дела обвиняемый под воздействием тех или иных факторов, в том числе собранных доказательств, влияния стимулирующих норм уголовного закона о снижении уголовной ответственности в случаях деятельного раскаяния или иных действий со стороны обвиняемого, направленных на помощь следствию в расследовании преступления, также может признать свою вину. О признании своей вины обвиняемый может впервые заявить только в стадии судебного разбирательства после окончания предварительного расследования. Социальная ценность добровольного признания заключается в том, что человек, совершив уголовно наказуемые общественно опасные деяния, добровольно и искренне сообщает об этом правоохранительным органам и (или) суду с тем, чтобы, понеся заслуженное наказание за содеянное, компенсировать тот вред, который он причинил общественным отношениям и конкретным потерпевшим, пострадавшим от его противоправных действий.
Добровольное признание обвиняемым своей вины может быть выражено в заявлении о явке с повинной, которым в соответствии со ст. 142 УПК РФ признается добровольное сообщение лица о совершенном им преступлении. Заявление лица о явке с повинной может быть сделано как в устной, так и в письменной форме при личном прибытии лица, совершившего преступление, в правоохранительные органы. Заявление о явке с повинной в качестве первоисточника важнейших сведений о преступлении, сообщаемых лицом, это преступление совершившим, подлежит последующей проверке, а изложенные в нем обстоятельства - доказыванию по правилам уголовного судопроизводства.
В силу ст. 140 УПК РФ явка с повинной является поводом для возбуждения уголовного дела и оформляется протоколом явки с повинной. В данном протоколе излагаются обстоятельства совершенного преступления с указанием времени и места его совершения. После составления протокола о явке с повинной, в случае наличия достаточных оснований для возбуждения уголовного дела, такое дело должно быть возбуждено, а явившийся с повинной допрошен в качестве подозреваемого с соблюдением уголовно-процессуальных гарантий.
Судебная практика собственноручно написанное или протокольно зафиксированное заявление о явке с повинной признает в качестве самостоятельного документального доказательства в смысле ст. 84 УПК РФ в случаях, когда отсутствуют обстоятельства, препятствующие признанию его допустимым доказательством (ст. 75 УПК РФ) <1>. Важным критерием допустимости заявления о явке с повинной в качестве доказательства в уголовном процессе является установление добровольности сделанного лицом заявления. Добровольность заявления предполагает, что лицо, обратившееся в правоохранительные органы с правдивым сообщением о совершенном им преступлении, действует по своей воле без принуждения извне <2>. Представляется, что дополнительной гарантией обеспечения добровольности сведений, сообщаемых лицом, явившимся в правоохранительные органы, может служить закрепление в законе требования об обязательном разъяснении ему при принятии заявления о совершенном им преступлении положений ст. 51 Конституции РФ о праве не свидетельствовать против самого себя.
Явка с повинной как результат сознательного и свободного волеизъявления в условиях, когда у лица имелась свобода выбора определенного варианта поведения и этот выбор зависел только от него, положительно характеризует постпреступное поведение лица, направленное на скорейшее раскрытие совершенного преступления, а возможно, и предотвращение последствий его совершения, отражающее готовность лица понести за содеянное уголовную ответственность. По указанным основаниям явка с повинной учитывается законодателем в качестве обстоятельства, смягчающего наказание (п. "и" ст. 61 УК РФ).

Президиум Верховного Суда РФ изменил приговор в отношении Н. по обвинению ее в убийстве и краже, применив ст. 62 УК РФ о смягчении наказания осужденной Н.
Суд первой инстанции в приговоре указал, что Н. не способствовала активно раскрытию преступления, а, наоборот, старалась скрыть его, заявление о явке с повинной написала уже после задержания ее сотрудниками милиции и проведения с ней беседы, т.е. заявление было вынужденным и не свидетельствовало о раскаянии осужденной в содеянном.
Президиум ВС РФ не согласился с данными выводами суда, мотивировав свое решение следующим. В соответствии со ст. 62 УК РФ при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных пп. "и" и "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ, и отсутствии отягчающих обстоятельств срок или размер наказания не могут превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ. При этом уголовный закон не рассматривает активное способствование раскрытию преступления как обязательное условие для признания явки с повинной смягчающим наказание доказательством.
Как видно из материалов дела, через два дня после совершения преступления от Н. поступило заявление о явке с повинной, оформленное надлежащим образом. Она сообщила о совершенном ею убийстве потерпевших, указала способ убийства, мотивы совершения преступления. Согласно протоколу явка с повинной оформлена в 18 ч, а задержали Н., как видно из протокола задержания, позднее, в 20 ч того же дня. Таким образом, именно явка с повинной послужила основанием подозревать Н. в причастности к совершению преступления в отношении потерпевших. Каких-либо данных, свидетельствующих о ее недобровольном признании, в материалах дела нет. Обстоятельств, отягчающих наказание Н., не имеется <1>.
Кроме того, явка с повинной в числе иных определенных в законе условий (лицо впервые совершило преступление небольшой или средней тяжести, способствовало раскрытию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления) образует основание освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием (ст. 75 УК РФ). Применительно к отдельным составам преступлений (ст. 204, 291, 307 УК РФ) явка с повинной является единственным условием освобождения лица от уголовной ответственности <1>.

Само по себе добровольное признание обвиняемым своей вины (в практике иногда используется неизвестный законодательству термин "чистосердечное признание") не входит в число обстоятельств, смягчающих наказание (ст. 61 УК РФ). Добровольное признание вины может учитываться судом при назначении наказания в качестве обстоятельств, характеризующих личность виновного, по ч. 3 ст. 60 УК РФ. В случае же когда добровольное признание обвиняемым вины сопровождается совершением зависящих от его воли и желания действий, положительно характеризующих его постпреступное поведение и отнесенных законодателем к обстоятельствам, смягчающим наказание (пп. "и", "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ - явка с повинной; активное способствование раскрытию преступления, изобличению других соучастников преступления и розыску имущества, добытого в результате преступления; оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления; добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему), при отсутствии отягчающих обстоятельств назначаемое судом наказание в соответствии со ст. 62 УК РФ не может превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ.

Добровольное признание обвиняемым своей вины не гарантирует его достоверности, а потому не всегда свидетельствует о действительной виновности обвиняемого в совершении преступления. Поскольку в основе добровольного признания обвиняемого лежат его личные впечатления, субъективное отношение к происходящему, а также иные внутренние факторы, детерминирующие его волю на дачу признательных показаний, сообщаемые обвиняемым сведения о своей виновности в совершении преступления могут не соответствовать объективно имевшим место обстоятельствам произошедшего. В соответствии с предложенной классификацией видов признания обвиняемого недостоверное признание в зависимости от психологического отношения обвиняемого к добровольно сообщаемым им сведениям о своей виновности (считает ли он сам собственное признание верным или нет) мы разделяем на признание вследствие заблуждения (правдивое признание) и самооговор (ложное признание).
Признание вследствие заблуждения характеризуется отсутствием у обвиняемого умысла на искажение сведений о фактических обстоятельствах дела с целью добиться определенного для себя результата, его искреннее отношение к сообщаемым им сведениям как к правдивым, достоверным. Добровольно данные обвиняемым показания могут не соответствовать действительности в результате ошибки, которая является следствием неблагоприятных условий восприятия, недостатков органов чувств, эмоционального состояния и т.п., а также в результате юридической ошибки, т.е. заблуждения в юридической оценке своих действий или относительно фактических обстоятельств дела. Характерный пример ошибки относительно фактических обстоятельств дела, приводимый в юридической литературе, касается случаев, когда обвиняемый сознается в совершении убийства лица, которое к моменту посягательства было уже мертво.
Гражданин М. заявил в милицию о том, что он, гоняясь по своему огороду за бешеной собакой и желая ее убить, нечаянно нанес лопатой смертельный удар соседскому мальчику, спавшему в огороде. Собака перепрыгнула через мальчика, которого он не заметил, и удар лопаты пришелся по лицу ребенка. Между тем судебно-медицинская экспертиза определила, что смерть ребенка наступила от отравления сильнодействующим ядом, а рана на его лице, нанесенная лопатой, была посмертной. Произведенным по делу расследованием было установлено, что М. действительно гонялся за бешеной собакой и нечаянно нанес удар лопатой по лицу ребенка, но ребенок в этот момент был уже мертв - он был отравлен своей мачехой.
Применительно к юридической ошибке в оценке своих действий как преступных, в совершении которых обвиняемый добровольно признает свою вину, может быть приведен такой пример, когда обвиняемый признается в приобретении наркотического средства по ч. 1 ст. 228 УК РФ, однако из имеющихся в деле доказательств следует, что размер изъятого наркотического средства не является крупным, а следовательно, состав инкриминируемого преступления отсутствует, несмотря на признание обвиняемым своей вины.

Добровольное ложное признание вины характеризуется тем, что обвиняемый понимает и осознает, что сообщаемые им сведения не соответствуют действительности, но он по каким-то причинам, согласующимся с его личными интересами, желает введения правоохранительных органов в заблуждение относительно своей причастности и виновности в совершении преступления. В теории уголовного процесса заведомо ложные показания обвиняемого (подозреваемого), в которых он признает себя виновным в совершении преступления, хотя в действительности его не совершал, именуют самооговором <1>. Понятие самооговора было также определено в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 23 декабря 1988 г. "О некоторых вопросах применения в судебной практике Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. "О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей" как заведомо ложные показания подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, данные с целью убедить органы предварительного расследования и суд в том, что именно им совершено преступление, которого он в действительности не совершал <2>.
В основе выбора человеком того или иного варианта поведения лежит мотив как осознанное внутреннее побуждение лица, обусловленное его потребностями и интересами. Мотивом действий обвиняемого при даче им заведомо ложных изобличающих себя показаний могут выступать различные "объективные и субъективные факторы, побуждающие обвиняемого и подсудимого во имя определенных интересов и достижения целей вести себя заранее обдуманным путем" <1>. При этом конкретное поведение обвиняемого, сформированное под воздействием тех или иных субъективных побуждений, стремлений, обусловленных обстоятельствами конкретного уголовного дела, согласуется с его индивидуальным сознанием и соответствует его доброй воле. В отличие от самооговора обвиняемого, обусловленного воздействием на него внешних факторов, в том числе со стороны лиц, осуществляющих расследование по делу, мотивы добровольного самооговора, как правило, носят личностный характер и касаются интересов самого обвиняемого.

В процессуальной литературе перечислены конкретные мотивы, которыми руководствуются обвиняемые при даче заведомо ложных самообвинительных показаний <1>. Обобщая их, ниже приведем наиболее часто встречающиеся на практике мотивы ложного признания: 1) желание уберечь от уголовной ответственности родных, близких друзей, т.е. лиц, чьи интересы для обвиняемого оказываются выше, чем свои собственные; 2) стремление быть осужденным за преступление небольшой или средней тяжести, с тем чтобы избежать ответственности за действительно совершенные более тяжкие преступления; 3) стремление выгородить соучастников, приняв их вину на себя, имея в виду, что мера наказания за совершение преступления в одиночку меньше, чем за совершение преступления группой лиц, либо с целью получения материального или иного вознаграждения от соучастников; 4) желание показать себя бывалым, "матерым" преступником, свойственное чаще всего несовершеннолетним правонарушителям; 5) необходимость найти "приют" в местах лишения свободы (характерно для лиц, занимающихся бродяжничеством, попрошайничеством); 6) болезненные мотивы душевнобольных; 7) страх перед строгой мерой наказания, которая может быть применена, если не последует чистосердечное раскаяние. По результатам анкетирования адвокатов, проводившегося при подготовке настоящей работы, в качестве причин добровольного самооговора, с которым приходилось встречаться защитникам в своей деятельности, назывались следующие: спасти родственников или близких людей от уголовного преследования, стремление избежать ответственности за более тяжкое преступление, выгородить соучастника, ложно понятое чувство товарищества, сделка со следствием, отсутствие веры в правосудие, стремление побыстрее попасть на "зону", получить материальную выгоду.

Как разновидность заведомо ложных показаний самооговор во всех случаях затрудняет (или даже препятствует) установление истины по делу, а если виновному действительно удается избежать уголовной ответственности за содеянное за счет ее возложения на невиновного, но добровольно признавшего чужую вину обвиняемого, не работает принцип ни общей, ни частной превенции.

С точки зрения назначения уголовного судопроизводства, призванного служить средством защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, заслуживают характеристики два аспекта проблемы добровольного самооговора: со стороны обвинения и со стороны защиты.
Совершенно очевидно, что в силу положений принципа презумпции невиновности о необходимости доказывания обвинения в совершении преступления в предусмотренном законом порядке, которому соответствует требование о том, что признание обвиняемого должно быть подтверждено совокупностью собранных по делу доказательств, добровольное признание обвиняемым своей вины подлежит проверке посредством сбора иных доказательств. Признание обвиняемым своей вины не прекращает процессуальную деятельность государственных органов, осуществляющих функцию уголовного преследования, не освобождает их от необходимости собрать подтверждающие виновность обвиняемого доказательства в целях подготовки и обоснования обвинения (уголовного иска <1>), предъявления его в суд для разрешения по существу приговором суда. За исключением случаев, когда уголовное преследование прекращается на досудебных стадиях судопроизводства, предъявленное обвинение подлежит проверке судом в условиях действия принципов, установленных для процедуры судебного разбирательства (состязательности, устности, непосредственности, гласности и пр.). В соответствии с принципом состязательности возложение на государственного обвинителя обязанности подтвердить предъявленное обвинение полученными в предусмотренном законом порядке доказательствами требует от соответствующих государственных органов, осуществляющих досудебную подготовку обвинения, активной деятельности по собиранию доказательств, в том числе по опровержению недостоверного признания обвиняемого. В противном случае отказ обвиняемого в суде от собственного признания и неспособность обвинителя подтвердить собранными доказательствами обоснованность своих материально-правовых и процессуальных притязаний повлекут вынесение оправдательного приговора в отношении обвиняемого. Таким образом, на стадии предварительного расследования, проводимого до суда и с целью собрать доказательства, подлежащие проверке судом в ходе судебного разбирательства, закон не предусматривает каких-либо особых процессуальных последствий, связанных с признанием обвиняемым своей вины, напротив, предписывает, не ограничиваясь признанием обвиняемого, собрать доказательства, подтверждающие обоснованность предъявленного обвинения, с тем чтобы не допустить незаконного уголовного преследования в отношении невиновного.
С позиции соблюдения интересов частного лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, необходимо признать следующее. Обвиняемому гарантируется право на защиту. Основное назначение конституционного принципа обеспечения обвиняемому права на защиту заключается в создании таких условий, в которых свобода обвиняемого осуществлять защиту по собственному усмотрению была бы гарантирована от незаконных и необоснованных ограничений со стороны лиц, осуществляющих расследование по делу. В предыдущем параграфе подробно рассмотрены гарантии свободного волеизъявления обвиняемого в процессе доказывания, направленные на обеспечение добровольности его признания. В рамках предоставленных обвиняемому гарантий реализации права на защиту обвиняемый вправе, если это соответствует его интересам, признать себя виновным, дав об этом соответствующие показания. Право обвиняемого давать по делу любые показания, в том числе и не соответствующие действительности, распространяется также и на возможность для обвиняемого сообщить заведомо не соответствующие действительности сведения о своей виновности в совершении преступления.

В соответствии с вышеизложенным мы приходим к выводу, что в тех случаях, когда обвиняемый осознанно и добровольно дает изобличающие себя показания, не соответствующие действительности, руководствуясь при этом своими внутренними побуждениями, обусловливающими именно такую позицию по делу, он по своей воле принимает на себя риски, связанные с возможным наступлением уголовной ответственности. При этом, действуя в рамках закона (запрет на дачу заведомо ложных самоизобличительных показаний законом не предусмотрен), обвиняемый исходит из своих личных интересов, и в этом смысле вред его личности причиняется как бы с его собственного согласия.
В теории уголовного права согласие лица на причинение вреда своим правам понимается как разрешение на определенные уголовно значимые действия со стороны третьих лиц в отношении своих прав, добровольно выраженное дееспособным лицом в установленной форме до начала совершения таких действий и влекущее уголовно-правовые последствия <1>. По УК РФ не является преступлением причинение физического вреда самому себе (за исключением случаев членовредительства с целью уклонения от прохождения военной или альтернативной гражданской службы (ст. 328 УК РФ) либо с целью уклонения от исполнения обязанностей военной службы (ст. 339 УК РФ)). Согласие лица на лишение себя физической свободы исключает преступность деяния при условии, если добровольно заточенное лицо с помощью третьих лиц не создает угрозу причинения физического вреда либо смерти <2>.
В уголовном процессе действует принцип презумпции невиновности, в соответствии с которым к лицу, считающемуся невиновным, не подлежат применению меры государственного принуждения (наказание) до тех пор, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном законом порядке и подтверждена вступившим в законную силу приговором суда. Не разрешая пытать обвиняемого для изобличения его во лжи и установления фактических обстоятельств совершенного деяния в соответствии с объективно имевшими место событиями, в тех случаях, когда судом с соблюдением установленной процедуры лицо признано виновным в совершении преступления, т.е. презумпция невиновности была опровергнута обвинителем по правилам УПК РФ и при этом недостоверность признания вины, выраженная в добровольном самооговоре, не была установлена, вынесенный по делу приговор будет соответствовать требованиям ст. 297 УПК РФ. В данном случае право обвиняемого на самооговор при надлежащем обеспечении свободы волеизъявления выступает своего рода согласием на наступление негативных для него уголовно-правовых последствий обвинительного приговора. В тех же случаях, когда недостоверность признания либо положительно установлена, либо собранных по делу доказательств недостаточно для опровержения презумпции невиновности, обвиняемый, добровольно заявивший о своей виновности в совершении преступления, не должен подлежать уголовной ответственности.

Еще один аспект процессуальных последствий добровольного самооговора обвиняемого касается процессуальной фигуры защитника, а точнее, пределов его процессуальной самостоятельности от подзащитного. В работах, посвященных полномочиям защитника, а также этическим аспектам адвокатской деятельности, широко дискутировались вопросы о допустимых пределах расхождения позиции защитника со своим подзащитным применительно к ситуациям, когда обвиняемый отрицает свою виновность. Признанной в последнее время является точка зрения о том, что защитник не вправе признавать вину установленной, если подзащитный ее отрицает даже вопреки очевидности и доказанности обвинения <1>. Данное положение нашло закрепление в законодательстве. В соответствии с п. 3 ч. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат не вправе занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убежден в наличии самооговора доверителя.
Вместе с тем ни на уровне закона, ни в теории не разграничивается деятельность защитника в случае недостоверного самооговора обвиняемого в зависимости от наличия его воли именно на такую позицию по делу. Как быть адвокату в случае, когда обвиняемый добровольно, без принуждения извне дает заведомо ложные показания о своей виновности в совершении преступления, которого он не совершал? В общем виде применительно к полномочиям защитника в уголовном судопроизводстве предусмотрено право адвоката использовать все законные средства и способы защиты, чтобы не допустить привлечения к уголовной ответственности невиновного. В литературе единодушно отмечается, что признание подзащитным своей вины не снимает с защитника задачи доказывания невиновности, если признание не находит подтверждения в других доказательствах и тем более если оно противоречит этим доказательствам <1>. Разделяя данную позицию применительно к случаям вынужденного признания обвиняемого, а также добровольного признания вследствие заблуждения, представляется, что в отношении действий защитника в случаях добровольного самооговора обвиняемого данное утверждение требует некоторых уточнений.

Обязанностью адвоката в соответствии со ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" является требование честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством средствами. Честность, разумность и добросовестность - категории скорее нравственно-этические, чем правовые. Признавая лежащий в основе института адвокатуры (защиты в уголовном процессе) критерий доверия между адвокатом (защитником) и доверителем (подзащитным), определяющий основы существования института адвокатуры, представляется, что в ситуациях, когда защитнику становится очевидным добровольный самооговор обвиняемого, а также известны мотивы такого поведения, вопрос о процессуальной самостоятельности адвоката должен решаться в каждом конкретном случае исходя из фактических обстоятельств. Недопустимо, на наш взгляд, требовать от защитника принципиальности и объективности в опровержении добровольного самооговора обвиняемого под угрозой возможного конфликта с подзащитным, открывшим защитнику истинные причины, обусловливающие самооговор. Поведение защитника в такой ситуации должно определяться с учетом этических аспектов тех последствий, к которым может привести защита "во что бы то ни стало".

В рамках проводимого анкетирования адвокатов на вопрос о том, что будет делать адвокат в случае убежденности в добровольном самооговоре подзащитного, были получены следующие результаты:
1) будут осуществлять защиту в соответствии с позицией подзащитного - 3%;
2) будут доказывать невиновность подзащитного - 26%;
3) решение будет зависеть от конкретных обстоятельств уголовного дела - 71%.
В ходе проводимых с адвокатами бесед в процессе подготовки настоящей работы один из адвокатов, имеющих достаточно продолжительный стаж работы (более 20 лет), с сожалением вспомнил имевший место в начале его практической деятельности случай, когда им в суде была доказана невиновность подсудимого, оговорившего себя в интересах своего брата - инвалида детства, его подзащитный был оправдан, а настоящий виновный, присутствовавший в зале судебного заседания, задержан, а впоследствии - осужден. По его словам, те боль и страдания, которые его "победа" принесла престарелым родителям оправданного сына, знавшим и скрывавшим правду из страха за здоровье второго сына в случае привлечения его к уголовной ответственности, несоизмеримы с последствиями осуждения невиновного, добровольно взявшего на себя вину брата. При этом адвокат, выполнивший свой профессиональный долг, как ему казалось, в соответствии с законом и совестью, на протяжении уже многих лет сожалеет об избранной им позиции на доказывание невиновности своего подзащитного.
Подводя некоторые итоги вышеизложенному, следует сказать, что добровольное признание обвиняемого, являющееся доказательством по делу, всегда имеет положительный результат как для самого обвиняемого, так и для производства расследования. В то же время добровольное признание подлежит проверке и оценке в совокупности с другими доказательствами по делу. Возможность вынесения приговора на основе исключительно показаний обвиняемого о своей виновности в совершении преступления не допускается. Установленная уголовно-процессуальным законом процедура расследования и разрешения уголовных дел требует установления не только добровольности, но и достоверности признания обвиняемого. Не ограничивая право обвиняемого на добровольный самооговор, закон тем не менее требует, чтобы виновность лица в совершении преступления была доказана по правилам, предусмотренным УПК РФ, что и обеспечивает достоверность выводов, т.е. достижение истины, соответствующей материалам уголовного дела.

§ 4. Признание вины под принуждением
и его процессуальные последствия

Как бы хороши ни были правила деятельности,
они могут потерять свою силу и значение в неопытных,
грубых или недобросовестных руках.

Данный параграф посвящен исследованию признания обвиняемого, полученного под принуждением должностных лиц, обладающих властными полномочиями при расследовании уголовного дела. Как уже было сказано, для вынужденного признания характерно подавление воли обвиняемого, действующего вопреки своим личным интересам, ограничение свободы выбора, давать или не давать показания, а также какие конкретно давать показания по делу. Свобода обвиняемого, участвующего в уголовном процессе в защиту своих интересов и являющегося стороной, более уязвимой по сравнению со стороной обвинения, гарантируется законом. Признание обвиняемого только тогда может являться доказательством по делу, т.е. служить одним из средств установления обстоятельств, подлежащих доказыванию, когда оно дано свободно и добровольно. В результате применяемого к обвиняемому принуждения нарушаются положения презумпции невиновности и право обвиняемого не свидетельствовать против самого себя. При подавлении воли обвиняемого появляется вероятность того, что сообщаемые им сведения могут не соответствовать действительности, фактические обстоятельства - искажаться в заранее определенном направлении. Еще в XVIII в. Ч. Беккариа писал, что "ощущение боли может достигнуть такой степени, что, овладев всем человеком, оно оставит подвергнутому пытке только свободу избрать наиболее краткий в данную минуту путь, который избавил бы его от мучений" <1>.
Под принуждением понимается любое психическое или физическое воздействие на обвиняемого, которое, ограничивая свободу его выбора, предопределяет конкретные действия и (или) решения. В юридической литературе отмечалось, что под принуждением следует иметь в виду вынуждение не только к даче показаний, когда обвиняемый вообще не хочет давать их, но и к даче определенных показаний, которые хочет получить следователь, но не желает давать обвиняемый, не отказываясь от показаний вообще <1>. Принуждение с целью получить "нужные" следователю, дознавателю (а не объективные) показания может быть как физическим, так и психическим <2>, и при этом оно будет незаконным независимо от того, признает свою вину подлинный преступник или оговорит себя невиновный человек. Кроме того, любое действие лица, производящего допрос, направленное на нарушение требования добровольности дачи обвиняемым показаний, влечет утрату доказательственного значения данного вида доказательства.

Действующим законодательством установлен абсолютный запрет на использование любого нецивилизованного воздействия на участников уголовного судопроизводства. Положения о недопустимости в ходе уголовного судопроизводства любого обращения, унижающего честь и достоинство либо создающего опасность для жизни и здоровья, отнесены к принципам уголовного судопроизводства (ч. 1 ст. 9 УПК РФ). Вместе с тем нельзя не отметить, что криминалистика изобилует всевозможными "следственными хитростями" и "психологическими ловушками" <1>, целью которых является разоблачение обвиняемого, скрывающего известную следователю правду (точнее, то, что, по мнению следователя, является правдой). Следует согласиться с высказыванием С.А. Пашина о том, что "в легальной следственной практике все настоятельнее ставится, а в криминалистической литературе все активнее обсуждается вопрос о допустимых и недопустимых тактических приемах, простительных "хитростях" при допросе. Научные рекомендации по психологическому воздействию на обвиняемого и свидетеля оказываются все более изощренными; они направлены на получение желательного результата средствами, которые не будут квалифицированы как насилие, угрозы, другое жестокое или унижающее человеческое достоинство обращение" <2>. Согласно теории "конфликтного следствия" при отказе обвиняемого от показаний или даче ложных показаний между обвиняемым и следователем возникает конфликтная ситуация, на преодоление которой должны быть направлены действия следователя <3>. Справедливая критика данной теории основана главным образом на утверждении о том, что смещение центра тяжести расследования на единоборство, борьбу следователя и обвиняемого провоцирует переоценку признания обвиняемого: следователь будет добиваться от обвиняемого замены непризнания вины ее признанием, т.е. превращения конфликтной ситуации в бесконфликтную <4>.

Рекомендации типа парализовать, усыпить бдительность допрашиваемого, довести его до состояния растерянности, ошеломить неожиданным вопросом и тому подобные "психологические ловушки" в действительности "находятся на грани провокации, если вообще не превращаются в таковую" <1> с одной-единственной целью - склонить обвиняемого к даче признательных показаний и тем самым устранить конфликтность расследования. Применение к обвиняемому всевозможных психологических манипуляций, уговоров, обещаний, внушений может привести к вынужденному признанию, которое, в свою очередь, не обязательно будет соответствовать действительности. Растерянный, сбитый с толку человек, еще и находящийся под стражей, может оговорить себя, дав "нужные" следствию показания. Используемые при допросе обвиняемого приемы должны быть не только безупречны с точки зрения права, но и нравственности (недопустимость обмана, заведомо ложных высказываний, направленных на формирование у обвиняемого убеждения в том, что следователю известны все обстоятельства дела, и пр.).

Незаконные действия лиц, осуществляющих расследование по делу, по принуждению обвиняемого, подозреваемого к даче показаний влекут уголовную ответственность (ст. 302 УК РФ) <1>. Помимо следователя и дознавателя, к числу субъектов, подлежащих ответственности по ст. 302 УК РФ, законодатель также отнес иных лиц, которые принуждают обвиняемого к даче показаний с ведома или молчаливого согласия следователя и дознавателя <2>. Такое решение представляется обоснованным и необходимым, поскольку в ряде случаев склонение обвиняемого к даче признательных показаний осуществляется оперативными сотрудниками, привлекаемыми следователем, дознавателем для участия в расследовании по делу, выполнения отдельных поручений.

В ч. 2 ст. 95 УПК РФ закреплена норма, согласно которой в случае необходимости проведения оперативно-розыскных мероприятий с письменного разрешения следователя или дознавателя, в производстве которых находится дело, допускаются встречи сотрудника органа дознания, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, с подозреваемым (в том числе задержанным и находящимся в изоляторе временного содержания). Порядок проведения таких встреч процессуальный закон не регламентирует, не предусматривает прав и обязанностей их участников. Не ясно, может ли подозреваемый отказаться от общения с оперативным сотрудником, должно ли быть обеспечено присутствие защитника, если он участвует в уголовном деле, распространяются ли на подозреваемого при таких встречах процессуальные гарантии и чем обеспечивается соблюдение этих гарантий. Следствием правовой неопределенности в этих вопросах является то, что действия, выходящие за рамки процедуры предварительного расследования, могут приводить к нарушению прав и интересов подозреваемого. По этому пово

Андросенко Н., адъюнкт кафедры уголовного процесса Московского университета МВД России.

Вопрос о значимости показаний подозреваемого, обвиняемого, признающего свою вину, является одним из самых спорных вопросов доказательственного права.

Длительный период времени признание своей вины считалось "царицей доказательств". С конца XVII в. в области судебного процесса господствовали принципы розыска, "инквизиционный" процесс. Основным доказательством являлось собственное признание вины, и для его получения могла применяться пытка, причем пытка не являлась внепроцессуальной, она регламентировалась законом. Если обвиняемый признавал свою вину, других доказательств не требовалось. Так, например, Краткое изображение процессов или судебных тяжб (1715 г.) содержит указание на то, что в случае признания вины ответчиком не требуется иных доказательств вины, поскольку "собственное признание есть лучшее свидетельство всего света" <1>.

<1> Хрестоматия по истории государства и права России / Под ред. Ю.П. Титова. М., 2004. С. 160.

В ходе судебной реформы 1864 г. была отменена существовавшая ранее система формальных доказательств, признание лицом своей вины было приравнено к иным доказательствам, лишилось значения главенствующего доказательства.

УПК РФ рассматривает показания подозреваемого, обвиняемого в качестве одного из видов доказательств по уголовному делу (ч. 2 ст. 74), однако показания подозреваемого, обвиняемого не имеют преимущества перед другими видами доказательств. Законодатель не отдает предпочтения какому-либо одному виду доказательств, считая его более убедительным. В ч. 2 ст. 17 УПК РФ содержится требование, согласно которому никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. Это не позволяет относить к более приоритетным, предпочтительным какие-либо виды доказательств. Все доказательства оцениваются в сопоставлении с другими, имеющимися в уголовном деле.

В науке уголовно-процессуального права существуют различные точки зрения на значение и место показаний подозреваемых, обвиняемых, признающих свою вину, среди других доказательств. Так, Р. Куссмауль считает, что показания подозреваемого, обвиняемого следует вообще исключить из числа доказательств, поскольку "они всегда сомнительны". По его мнению, на достоверность показаний подозреваемого, обвиняемого и подсудимого могут оказать влияние как незаконные методы расследования, так и различные иные факторы, например: заблуждение, тяжелое стечение личных, семейных и иных обстоятельств, болезнь, насилие и угрозы со стороны подлинных преступников, их родственников или знакомых. Признать вину могут с целью отвести подозрение от близкого человека, выйти на свободу для ухода за больным членом семьи или самому лечиться, не оставить дом и имущество без присмотра и т.д. <2>.

<2> См.: Куссмауль Р. Исключить показания обвиняемого из числа доказательств // Российская юстиция. 2001. N 7. С. 53.

Однако полагаем, что нельзя исключать показания подозреваемого, обвиняемого из числа доказательств, поскольку это может повлечь нарушение их прав. Дача показаний является правом, а не обязанностью подозреваемого, обвиняемого, и, как справедливо указывает В.И. Каминская, "важнейшая особенность, характеризующая показания обвиняемого с точки зрения их процессуального значения, заключается в том, что при помощи показаний обвиняемый осуществляет свое право на защиту" <3>. В ходе допроса обвиняемый реализовывает право на защиту путем высказывания отношения к предъявленному обвинению (подозреваемый - по поводу подозрения), приведения оправдывающих или смягчающих его ответственность доказательств. Поэтому исключение показаний подозреваемого, обвиняемого из числа доказательств может нарушить их право на защиту.

<3> Каминская В.И. Показания обвиняемого в советском уголовном процессе. М., 1960. С. 19.

Кроме того, не стоит недооценивать значение показаний подозреваемых, обвиняемых, признающих свою вину. Допрос подозреваемого, обвиняемого, признавшего вину в совершении преступления, дает возможность собирания новых, ранее неизвестных следователю доказательств, которые без его показаний обнаружить очень трудно. Только подозреваемый, обвиняемый может сообщить такие имеющие значение сведения, как обстоятельства, характеризующие субъективную сторону преступления (психическое отношение к преступлению, мотив). Таким образом, подобные показания могут служить средством установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу. При признании лицом своей вины в совершении преступления на первоначальном этапе расследования изменяется характер и направленность следственных действий, что позволяет сократить сроки предварительного расследования и материальные затраты на проведение следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий по раскрытию преступления и установлению всех обстоятельств уголовного дела.

В качестве доказательства следует использовать не само признание вины, а конкретную информацию, содержащуюся в показаниях подозреваемого, обвиняемого. Сопоставив данную информацию с имеющимися в уголовном деле данными, можно сделать вывод о правдивости или неправдивости данных показаний. Именно поэтому ст. 77 УПК РФ устанавливает, что признание обвиняемым своей вины не может быть положено в основу обвинения без совокупности доказательств. Как утверждает П.А. Лупинская, "доказательством является не факт признания обвиняемым своей вины, а сообщаемые им сведения, свидетельствующие о его причастности к совершению преступления и объективно подтверждаемые в ходе проверки" <4>.

<4> Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская. М., 2004. С. 265.

Бывают также ситуации, когда обвиняемый признает себя виновным, однако от дачи показаний отказывается в соответствии со ст. 51 Конституции Российской Федерации. В таком случае признание обвиняемого в качестве доказательства не может быть использовано, потому что не содержит сведений, имеющих доказательственное значение. Кроме того, мы согласны с мнением М.Л. Якуба, что такое признание не должно оказывать влияния "на формирование убеждения судей, следователя, прокурора в виновности обвиняемого" <5>.

<5> Якуб М.Л. Показания обвиняемого как источник доказательств. М., 1963. С. 31.

Рассматривая доказательственное значение сведений, сообщенных подозреваемым, обвиняемым, следует обратиться к объяснениям данных лиц, поскольку ч. 4 ст. 46 УПК РФ предоставляет подозреваемому право давать не только показания, но и объяснения (обвиняемый имеет право давать только показания). Однако объяснения, как источник значимой информации, не включены в число доказательств по уголовному делу, и законодатель не дает этому понятию объяснения и не обозначает его сущности. Под показаниями подозреваемого, обвиняемого УПК РФ понимает сведения, сообщенные ими на допросе, следовательно, объяснениями следует считать сведения, сообщенные ими в ходе иных следственных и процессуальных действий. В качестве объяснений можно рассматривать сведения, изложенные в явке с повинной, сообщенные при ознакомлении с экспертизой, при задержании и т.д. А.М. Ларин под объяснениями понимает также составленные участниками процесса вне следственных действий письма, заявления и т.п., в которых сообщается следователю что-либо имеющее значение для дела. В свою очередь, следователь обязан принимать и приобщать к делу эти документы <6>.

<6> См.: Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М., 1986. С. 72 - 75.

Мы считаем, что объяснения также должны рассматриваться в качестве доказательства по уголовному делу, поскольку, по нашему мнению, они являются составной частью показаний подозреваемого, закреплены не в протоколе допроса, а в иных процессуальных документах либо приобщены к ним. Таким образом, процессуально оформленное объяснение, в котором лицо признает свою вину, полагаем, может быть использовано в качестве доказательства. При этом к нему применяются общие правила проверки и оценки доказательств.

УПК РФ предусматривает гарантии от использования незаконных методов в отношении подозреваемых, обвиняемых с целью получения от них признания вины. Так, например, согласно п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ к недопустимым доказательствам относятся показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника. Как считает С.А. Новиков, это должно прекратить встречающуюся иногда практику получения следователем признания подозреваемого, обвиняемого "любой ценой", с использованием незаконных методов воздействия, поскольку полученное таким образом "доказательство" мгновенно утратит силу в суде при изменении подсудимым показаний <7>.

<7> См.: Новиков С.А. Новый Уголовно-процессуальный кодекс: показания обвиняемого // Российский следователь. 2002. N 2. С. 34.

Признание подсудимым своей вины, если оно не подтверждено совокупностью других собранных по делу и исследованных в судебном заседании доказательств, не может служить основанием для постановления обвинительного приговора <8>. Но не стоит думать, что подкрепление таких показаний на предварительном расследовании другими доказательствами необходимо, чтобы обвиняемый не смог отказаться от них в суде. Мы полностью согласны с В.И. Каминской, которая указывает, что "проверка показаний обвиняемого другими установленными по делу доказательствами нужна для установления истины, а не для того, чтобы обвиняемый чувствовал себя связанным таким сознанием" <9>.

<8> См.: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 апреля 1996 г. N 1 "О судебном приговоре" // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации). М., 2005. С. 663.
<9> Каминская В.И. Показания обвиняемого в советском уголовном процессе. М., 1960. С. 81.

Однако следует заметить, что показания подозреваемого, обвиняемого, признающего свою вину, требуют такой же проверки, как и любой иной вид доказательств. Статья 87 УПК РФ гласит, что все доказательства по уголовному делу должны быть проверены дознавателем, следователем, прокурором, судом путем сопоставления их с другими доказательствами. Также должны быть установлены их источники, получены иные доказательства, подтверждающие или опровергающие проверяемое доказательство. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что никакое доказательство (признание подозреваемым, обвиняемым своей вины в том числе) не может быть положено в основу обвинения без наличия иных доказательств. Тогда зачем законодатель в ч. 2 ст. 77 УПК РФ дублирует то же положение по отношению к признанию обвиняемым своей вины? На наш взгляд, данная норма имеет свое назначение в акцентировании внимания правоприменителя, чтобы он критически относился к показаниям обвиняемого, признающего свою вину, поскольку данный вид доказательств в этом смысле требует особого отношения. Как считает М.Л. Якуб, данная норма "направлена на то, чтобы предотвратить встречающееся в практике отношение к сознанию обвиняемого не как к обычному, рядовому источнику доказательств, а как к источнику доказательств, обладающему особыми качествами" <10>. Нельзя понимать показания подозреваемого, обвиняемого, признающего свою вину, как абсолютное доказательство и в случае признания подозреваемым, обвиняемым своей вины прекратить дальнейший сбор доказательств по уголовному делу. Виновность лица должна быть доказана совокупностью доказательств, поскольку обвиняемый может впоследствии отказаться от данных им показаний. И если признание будет единственным доказательством его вины, лицо может избежать ответственности. Полагаем, что признание подозреваемым, обвиняемым своей вины не должно повлечь за собой уменьшение объема следственных действий. В данном случае изменяется не объем, а направленность проводимых следственных действий.

<10> Якуб М.Л. Указ. соч. С. 41.

Значение показаний подозреваемых, обвиняемых, признающих свою вину, особенно проявляется по уголовным делам о групповых преступлениях, когда точное установление роли каждого соучастника вызывает трудности. Вместе с тем к признанию своей вины подозреваемым, обвиняемым при совершении преступления в группе необходимо относиться с должным вниманием. Здесь следует иметь в виду возможные заведомо ложные показания обвиняемого, т.е. самооговор. Мотивами самооговора в таких случаях может быть стремление избавить от уголовной ответственности соучастников, желание оградить от уголовной ответственности родственников или других близких лиц, с другой стороны, желание приобрести авторитет в преступной среде или сложившаяся ситуация, когда собранные по делу доказательства создают впечатление виновности обвиняемого и он принимает решение признать вину, чтобы смягчить ответственность. Есть и иные причины самооговора, которые детерминированы как внешне, так и внутренне.

Именно поэтому признание лицом своей вины в совершении преступления подлежит тщательной проверке и доказыванию.

Однако возникает вопрос: какой объем доказательств следует считать достаточным для подтверждения признания подозреваемого, обвиняемого и может ли быть достаточным подтверждение показаний в ходе проведения такого следственного действия, как проверка показаний на месте? В.И. Каминская считает, что "если сознание было ложным, то и такая процедура легко может привести к повторению ложного сознания". С данным высказыванием можно не согласиться. Вряд ли лицо, оговорившее себя, может знать все детали совершенного преступления и хорошо ориентироваться на месте происшествия, уверенно воспроизвести обстановку и обстоятельства исследуемого события. На наш взгляд, только лицо, действительно совершившее преступление, может в ходе проверки его показаний на месте указать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела (например, показать место, где было оставлено орудие преступления, спрятано похищенное имущество и т.д.).

Вопросы, возникающие при рассмотрении показаний подозреваемого, обвиняемого, признающего свою вину, являются спорными. Но бесспорным является то, что придание признанию вины значения приоритетного доказательства служит свидетельством отказа от стремления к установлению объективной истины по уголовному делу. Поэтому показания подозреваемого, обвиняемого, признающего свою вину, должны быть тщательно проверены, сопоставлены с уже имеющимися доказательствами. Только в этом случае можно говорить о соблюдении основных принципов уголовного судопроизводства.

Сначала изучить формулировку подозрения

Приводимая Вами информация - это рассказ о событиях, какими они виделись с Вашей стороны.

Для того, чтобы понять, почему Вас подозревают именно по такому составу, Вам нужно изучить - как это излагает следователь.

В данный момент у Вас статус подозреваемой, поэтому источником информации о деле для Вас является постановление о возбуждении дела.

Копию этого документа Вы должны получить, это Ваше право как подозреваемой (п.1 ч.4 46 УПК ).

В этом документе изложено так называемое - "основание" для возбуждения уголовного дела, это конкретные признаки, позволяющие квалифицировать деяние именно по такой статье.

После того как изучите постановление о возбуждении дела: нужно оценить какие фактические обстоятельства противоречат выводам следователя о наличии состава преступления. Если полагаете что в силах разобраться, сделайте это сами, но лучше отнести этот документ профессиональному защитнику для анализа.

Если сделан вывод что состава преступления в Ваших действиях нет, то требуется чтобы фактические обстоятельства (говорящие о невиновности) получили статус доказательств защиты, их необходимо ввести в материалы уголовного дела. Производится это не путем рассказов следователю и прочим участник процесса, а только путем следственных действий: очных ставок , допросов свидетелей .

Для этого затем Вам необходимо заявить ходатайство о проведении следственных действий по проверке этих фактических обстоятельств, отказать в ходатайстве ему будет затруднительно (ч.2 159 УПК ).

Отказ от признания вины

Изучите особенности отказа от признательных показаний здесь: Признание вины и доказывание , его роль в доказательственной базе.

Мягкое изменение показаний

Несмотря на вышесказанное, изменять показания нередко все же приходится.

Надо делать это так, чтобы:

а) новые показания вписывались в общую картину, были интегрированы с другими доказательствами.

б) не противоречили (полностью) ранее данным, и не нарушали общую картину по делу, являлись именно коррекцией, а не поворотом на 100 %.

в) можно продолжать признавать факты (которые бессмысленно отрицать), но отрицать - их трактовку (умысел, мотив, цель).

Подробнее можете прочитать здесь: Коррекция показаний , продуманное изменение (вместо полного поворота).

Участие адвоката осложняет отказ от показаний

В Вашей ситуации есть проблема, подпись адвоката в протоколе процессуального действия надежно его "цементирует", отрезает вариант с дальнейшим отказом от показаний.

То есть, такой протокол - является доказательством, которое уже не оспорить по мотиву - недопустимости. Такой протокол становится полностью защищен от действия нормы п.1 ч.2 75 УПК .

Отказаться от показаний, данных с участием адвоката - крайне сложно (такой отказ будет оцениваться судом критически).

В Вашей ситуации адвокат возможно нарушил требование п.6 Стандарта, он был обязан разъяснить последствия признания вины, но практического смысла жаловаться на адвоката нет, Вам это пользы не принесет.

Ночное время

То обстоятельство, что допрос был в ночное время , дает зацепку для отказа от показаний.

Ночные действия должны производится только в случаях не терпящих отлагательства (требование ч.3 164 УПК ).

Это не означает, что протокол допроса реально удастся признать недопустимым доказательством. На практике, обвинение не может обосновать необходимость ночных действий реальными обстоятельствами, а ограничивается общими фразами но суд всегда ими довольствуется (и встает на сторону обвинения).

То есть, не стоит переоценивать эту зацепку, но все же - это несколько уменьшает доказательственную силу этого допроса, и упрощает отказ от показаний.

Как поступить

В моих силах, разъяснить общие моменты, дать примерные советы (не увязанные с неизвестной мне конкретикой Вашего дела).

Каким именно образом отказаться от показаний - на что ссылаться, стоит ли аргументировать отказ именно ночным характером допроса, все это в формате ответа на сайте разъяснить невозможно.

В данный момент не имеют смысла какие-либо резкие, торопливые действия, они бессмысленны. Ситуация развивается независимо от Вас.

Следующий момент, когда ситуация позволит частичный контроль над ней (то есть, появится возможность сколько - нибудь значимых действий) это момент предъявления обвинения (ч.2 172 УПК ). Сразу же после предъявления обвинения Вас должны допросить (ч.1 173 УПК ).

Этот момент - ключевой для изменения показаний, Вы должны быть уже подготовлены к нему (продумать как аргументировать причину, по которой давали старые показания). Также у Вас должны быть готовы письменные ходатайства следователю о производстве следственных действий (

Наш телефон +7-905-5555-200

Статья 77. Показания обвиняемого

1. Показания обвиняемого - сведения, сообщенные им на допросе, проведенном в ходе досудебного производства по уголовному делу или в суде в соответствии с требованиями статей 173, 174, 187 - 190 и 275 настоящего Кодекса.

2. Признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств.

Комментарий к статье 77

1. Показания обвиняемого представляют собой устное сообщение лица, привлеченного в качестве обвиняемого, о подлежащих доказыванию обстоятельствах, а также иных обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела, данное на допросе в соответствии с требованиями ст. 173 - 174, 187 - 190, 275 УПК.
2. Источником фактических данных выступает устное сообщение обвиняемого. Сведения, изложенные обвиняемым в ходатайствах, жалобах, заявлениях, объяснениях, последнем слове, нельзя рассматривать как доказательства. Они могут быть использованы как основания для допроса обвиняемого, производства других следственных действий, направленных на собирание доказательств, выдвижения версий по делу.
3. Дача показаний обвиняемым - один из способов защиты им своих процессуальных интересов в уголовном деле. Это не обязанность, а право обвиняемого, которым он распоряжается по своему усмотрению.
4. Возложение на обвиняемого обязанности давать показания означало бы не только ущемление его права на защиту, но и нарушение принципа презумпции невиновности и перенесение бремени доказывания на обвиняемого.
5. Отказ обвиняемого от дачи показаний и дача им заведомо ложных показаний не могут рассматриваться как доказательства его вины или обстоятельства, отрицательно характеризующие его личность (БВС РФ. 1996. N 7. С. 4). Обвиняемый не несет ответственности за отказ от дачи показаний, за дачу заведомо ложных показаний. Однако отказ от дачи показаний не освобождает его от обязанности явиться по вызову.
6. Показания обвиняемого обычно относятся к преступным действиям самого обвиняемого или других лиц, привлеченных к уголовной ответственности по данному делу. По полноте отражения обстоятельств дела они нередко превосходят многие другие виды доказательств.
7. Показания обвиняемого содержат его мнения и предположения. Сообщенные в ходе допроса мнения и предположения обвиняемого, содержащие фактические данные, - неотъемлемая часть его показаний. Они подлежат обязательной проверке в процессе доказывания.
8. Предмет показаний обвиняемого, как правило, связан с выдвинутым против него обвинением, но может и выходить за его пределы. Обвиняемый вправе дать показания о любых фактах и обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела, в том числе и тех, знание которых необходимо для проверки и оценки его показаний и других доказательств.
9. По своему содержанию показания обвиняемого можно разделить на три группы: признание своей вины, отрицание своей вины, показания в отношении других лиц.
10. Признание обвиняемым вины будет являться доказательством, когда на допросе, признав себя виновным в предъявленном обвинении, он сообщит сведения о фактах и обстоятельствах своей преступной деятельности. Нельзя считать доказательством голословное признание обвиняемого, поскольку в нем отсутствуют фактические данные, составляющие содержание доказательства, на основе которых устанавливаются обстоятельства, подлежащие доказыванию.
Признание обвиняемым своей вины не имеет преимущества перед другими доказательствами, оно может быть положено в основу обвинительного приговора только при его подтверждении совокупностью собранных и проверенных доказательств по делу (ч. 2 комментируемой статьи). Этой позиции последовательно придерживается судебная практика (БВС СССР. 1968. N 2. С. 15; БВС РФ. 1996. N 7).
11. Отрицание обвиняемым своей вины будет оправдательным доказательством, если он на допросе, отрицая свою виновность, сообщит сведения о фактах и обстоятельствах, указывающих на его непричастность к совершению вменяемого ему преступления. При этом нельзя считать оправдательным доказательством голословное отрицание обвиняемым своей вины, так как оно не содержит относимых к делу сведений, образующих содержание любого доказательства.
Достоверность показаний обвиняемого, признающего свою вину, должна проверяться столь же тщательно, как и показаний обвиняемого, отрицающего виновность (БВС РСФСР. 1970. N 8. С. 8 - 9). Проверка возражений обвиняемого, отрицающего свою вину, важна для правильного разрешения уголовного дела. Невнимание к объяснениям обвиняемого и тем более их игнорирование нередко являются источником судебных ошибок и, как следствие, основанием отмены приговора (БВС РСФСР. 1991. N 9. С. 11; БВС РФ. 1995. N 10. С. 8 - 9).
В судебной практике постоянно обращается внимание на то, что доводы обвиняемого, выдвинутые им в свою защиту, подлежат тщательной проверке, а приговор должен быть отменен, если по делу остались непроверенными показания обвиняемого, имеющие существенное значение для обоснования предъявленного обвинения (БВС СССР. 1975. N 5. С. 27 - 30; 1977. N 1. С. 25 - 27; БВС РСФСР. 1965. N 7. С. 11).
12. Показания обвиняемого в отношении других лиц будут доказательством, если он на допросе сообщит о деятельности других лиц, связанных с преступлением, в совершении которого он обвиняется.
13. Показания одного обвиняемого в отношении другого обвиняемого подлежат тщательной проверке, особенно если имеются основания полагать, что они даны в целях избежать ответственности или скрыть действительных соучастников преступления (БВС СССР. 1960. N 3. С. 37). Судебная практика признает приговор необоснованным, если в его основу положены противоречивые, недостоверные показания одного обвиняемого в отношении другого обвиняемого (БВС СССР. 1981. N 1. С. 6, 8, 9). Недопустимо основывать обвинение на одних лишь показаниях заинтересованного в исходе дела обвиняемого в отношении другого обвиняемого, если эти показания не подкреплены другими доказательствами (БВС РСФСР. 1980. N 4. С. 13).
14. Показания обвиняемого, содержащие сведения о фактах и обстоятельствах, не связанных с его делом, а подлежащих доказыванию по другому уголовному делу, следует рассматривать как показания свидетеля. При этом обвиняемый должен быть допрошен в качестве свидетеля, но уже по другому уголовному делу.
15. Доказательственное значение признания обвиняемым своей вины, отрицания им своей вины, его показаний в отношении других лиц зависит от конкретности, полноты, непротиворечивости содержащихся в показаниях относимых к делу сведений, их соответствия другим собранным по уголовному делу доказательствам.
16. В случае изменения на допросе обвиняемым ранее данных им показаний необходимо выяснить причины такого изменения, проверить их, в том числе путем собирания новых доказательств. В зависимости от результатов проверки в качестве достоверных следует считать те показания обвиняемого, содержание которых найдет подтверждение в других доказательствах. Доводы обвиняемого о причинах изменения им ранее данных показаний подлежат проверке. Отказ от ее проведения на практике может повлечь отмену приговора (БВС РФ. 1998. N 1. С. 12).
Наличие в показаниях обвиняемого, признающего свою вину, существенных противоречий, не получивших объяснений в ходе их проверки (в том числе и при сопоставлении их с другими доказательствами), свидетельствует о недостаточности доказательств для выводов о виновности (БВС РСФСР. 1980. N 5. С. 8).
17. Способом собирания показаний обвиняемого является допрос, который должен осуществляться в соответствии с требованиями п. 3 ч. 4 и ч. 6 ст. 47, ст. 173 - 174, 187 - 190, 275 УПК. Исходя из того, что допрос обвиняемого является средством его защиты от предъявления обвинения и проверки обоснованности предъявленного обвинения, закон требует немедленного его проведения после предъявления обвинения (ч. 1 ст. 173).
В случае согласия обвиняемого давать показания он должен быть предупрежден о том, что его показания могут быть использованы в качестве доказательств, в том числе и при его последующем отказе от этих показаний, за исключением случая, предусмотренного п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК.
18. Основным средством фиксации показаний обвиняемого является протокол. Стенографирование, киносъемка, аудио- и видеозапись, которые могут применяться при производстве допроса обвиняемого, являются факультативными средствами сохранения его показаний и при отсутствии протокола процессуального значения не имеют.
19. Обвиняемый, будучи заинтересованным в исходе уголовного дела участником процесса, часто стремится уклониться от предъявленного обвинения или смягчить его. Судебная практика указывает на необходимость особо критического отношения к оговору подсудимого другим подсудимым в целях смягчения своей вины (БВС СССР. 1965. N 5. С. 21).
20. В показаниях обвиняемого могут содержаться данные о целях и мотивах преступления, о планировавшихся и реализованных действиях соучастников. Эти данные нельзя принимать на веру без соответствующей проверки, равно как и игнорировать их.
21. Показания обвиняемого, прежде чем лечь в основу выводов по уголовному делу, должны быть проверены. Показания обвиняемого, полученные на предварительном следствии, от которых он впоследствии отказался, не подкрепленные другими доказательствами, не могут быть положены в основу обвинения (БВС СССР. 1963. N 6. С. 37).
22. Проверка показаний обвиняемого осуществляется путем анализа и синтеза их содержания, сопоставления с имеющимися в деле доказательствами, что позволяет убедиться в частичном или полном совпадении показаний с другими доказательствами.
23. Последующая проверка показаний обвиняемого осуществима только посредством собирания новых доказательств.
24. Наиболее полное и точное знание о показании обвиняемого, отображенных в нем фактах можно получить, оценив его в совокупности со всеми собранными и проверенными доказательствами по уголовному делу. Способом оценки показаний обвиняемого выступает внутреннее убеждение соответственно судьи, прокурора, следователя, дознавателя. При этом они должны руководствоваться законом и совестью (см. коммент. к ст. 17, 88).