Понятие личной заинтересованности уголовном праве. Иная личная заинтересованность как мотив совершения преступления

предусмотренного ст. 145 1 УК РФ

Субъективная сторона преступления представляет собой его внутреннюю сущность, отражающую психическую деятельность лица, непосредственно связанную с совершением преступления. Содержание субъективной стороны преступления раскрывается с помощью таких признаков, как вина, мотив, цель, эмоции. Несмотря на то что эти признаки связаны между собой, это психологические явления с самостоятельным содержанием, ни одно из них не включает в себя другое в качестве составной части. Юридическое значение каждого из этих признаков также различно.

С субъективной стороны преступное деяние, предусмотренное ст. 145 1 УК РФ, характеризуется виной в форме прямого умысла и мотивом в виде корыстной или иной личной заинтересованности лица – это обязательные признаки состава преступления.

Субъект осознает социальный смысл совершаемого действия и наличие задолженности, предвидит, что в течение длительного времени не будут осуществляться предусмотренные законом выплаты.

Согласно психологической теории вины каждое общественно опасное и противоправное деяние, совершенное вменяемым, достигшим определенного в законе возраста лицом, считается волевым и сознательным. А всякое волевое и сознательное деяние мотивированно и целенаправленно, т.е. совершается по определенному мотиву и для достижения конкретной цели.

Законодатель в качестве криминообразующего признака преступления, предусмотренного ст. 145 .1 УК РФ, выделяет мотив преступления : корыстную или иную личную заинтересованность. Отсутствие такого мотива даже при наличии всех других признаков преступления исключает уголовную ответственность по указанной статье УК РФ.

Под мотивом преступления понимают обусловленное определенными потребностями и интересами побуждение, которое выступает субъективной причиной совершения лицом преступного деяния.

Использованный законодателем при формулировании диспозиции ст. 145 1 УК РФ союз «или», прежде всего, указывает на то, что невыплата может осуществляться либо из корыстной заинтересованности, либо из иной личной заинтересованности. Вместе с тем корыстная заинтересованность понимается как разновидность личной заинтересованности – об этом свидетельствует оборот «иная личная заинтересованность». Таким образом, вменение корыстной заинтересованности наряду с иной личной заинтересованностью по одному преступлению может проводиться лишь при условии оценки двух самостоятельных преступных эпизодов, объединенных единым умыслом, как проявления одной линии криминального поведения.

Во многих случаях, как показывает обзор практики, допускается излишнее вменение признака «корыстная заинтересованность» при наличии лишь одного признака – «иная личная заинтересованность».

Так, В., генеральный директор организации, действуя умышленно, из корыстной и иной личной заинтересованности, используя предоставленные ему полномочия руководителя организации, незаконно не выплачивал пособие по уходу за ребенком до полутора лет Х. в период с 1 октября 2009 г. до 31 марта 2010 г. с целью удержания денежных средств на свои личные нужды, а также с целью удовлетворения своих личных неимущественных интересов путем формирования общественного мнения о стабильности деятельности предприятия, дальнейшего развития предприятия, расходуя удержанные средства на представительские расходы предприятия, запчасти для автомобиля предприятия и т.д.

Итак, что следует понимать под «корыстной заинтересованностью »?

Обобщение судебной практики, связанной с осуждением виновных лиц по ст. 145 1 УК РФ, показало, что вменение корыстной заинтересованности осуществлялось в 21,4% дел в общей массе вынесенных обвинительных приговоров.

Корысть в русском языке определяется как «страсть к приобретению, наживе, жадность к деньгам, к богатству, любостяжание, падкость на барыш».

Таким образом, корыстные побуждения – это побуждения, связанные со стремлением получить материальную выгоду для себя или других лиц (родственников, близких, деловых партнеров и т.п.) от содеянного в результате либо обогащения, либо избавления от материальных затрат.

Так, в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27.01.1999 № 1 под содеянным из корыстных побуждений понимается деяние, совершенное в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц (денег, имущества или прав на его получение, прав на жилплощадь и т.п.) или избавления от материальных затрат (возврата имущества, долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств, уплаты алиментов и др.) .

В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16.10.2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» под корыстной заинтересованностью понимается стремление должностного лица путем совершения неправомерных действий получить для себя или других лиц выгоду имущественного характера, не связанную с незаконным безвозмездным обращением имущества в свою пользу или пользу других лиц (например, незаконное получение льгот, кредита, освобождение от каких-либо имущественных затрат, возврата имущества, погашения долга, оплаты услуг, уплаты налогов и т.п.).

При этом для наступления ответственности не требуется, чтобы цель была достигнута. Дело в том, что понятие «корыстная заинтересованность» как мотив содеянного не синонимично термину «корыстная цель». Корыстная заинтересованность может возникнуть как до момента начала невыплаты, так и в процессе невыплаты причитающихся платежей, но в срок, не превышающий двух или трех месяцев. В то время как корыстная цель может быть достигнута и в указанные сроки, и после момента юридического окончания преступления.

Так, работодатель А., являясь индивидуальным предпринимателем, сняла со своего расчетного счета поступившие из Фонда социального страхования Российской Федерации по Республике Бурятия денежные средства – пособие по уходу за ребенком до 1,5 лет в сумме 28 825,9 руб., подлежащие выплате Е. за период с января 2008 г. по июль 2008 г. Тем самым А. реализовала свой преступный умысел, оплатив собственную ссудную задолженность в банках, в результате чего полагающееся Е. пособие по уходу за ребенком до 1,5 лет выплачено не было.

Таким образом, в качестве мотива преступления, предусмотренного ст. 145 1 УК РФ, необходимо доказать корыстную или иную личную заинтересованность, возникшую к моменту начала невыплаты или в процессе (в течение двух или соответственно трех месяцев) осуществления полной или частичной невыплаты.

В зависимости от обстоятельств дела эти составы преступлений могут соотноситься как специальный и общий. В некоторых случаях состав «невыплата заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных социальных выплат» может содержать все признаки, которые характеризуют составы «злоупотребление полномочиями» (ст. 201 УК РФ) и «злоупотребление должностными полномочиями» (ст. 285 УК РФ).

Вместе с тем преступления, предусмотренные ст. 285 и 145 1 УК РФ (либо ст. 201 и 145 1 УК РФ), не образует совокупность, за исключением случаев реальной совокупности преступлений.

Так, Н., руководитель предприятия, был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 145 1 , ч 1 ст. 201, п. «в» ч. 2 ст. 160 УК. 17 июня 2003 г. Н. взял предназначенные для выплаты заработной платы денежные средства из кассы предприятия в размере 146 939 руб. и использовал их для покупки автомобиля «Тойота-Сурф», который был оформлен на имя Н. в личную собственность. Он же оформил договор аренды с предприятием, согласно которому предприятие обязано было ежедневно выплачивать Н. денежные средства в сумме 80,54 руб., кроме того, по приказу Н. от 20 июня 2003 г. были потрачены денежные средства предприятия в размере 44 700 руб. на страховку автомобиля, ремонт, приобретение запасных частей, ГСМ, топлива.

Другой аналогичный пример.

По приговору Чертановского районного суда г. Москвы Б. признан виновным в том, что, являясь директором ЗАО, злоупотребляя своими полномочиями, из корыстных побуждений и иной личной заинтересованности, систематически свыше двух месяцев не выплачивал заработную плату сотрудникам общества. При этом он получал прибыль и направлял ее часть на нужды предприятия, фактическим владельцем и единственным учредителем которого являлся, а часть невыплаченных в качестве заработной платы средств использовал на личные цели. Судом его действия квалифицированы по ч. 1 ст. 201 и ч. 1 ст. 145 1 УК РФ.

Анализ следственно-прокурорской практики показал, что корыстная заинтересованность руководителя предприятия при невыплате заработной платы чаще всего имеет место в ситуации, когда руководитель одновременно является учредителем организации. В этом случае средства, полученные от деятельности предприятия, направляются на развитие предприятия, размещение денежных средств на депозитных счетах, а также вложение их в финансовые инструменты: векселя, облигации, акции; предоставление займов и оказание финансовой помощи предприятиям и организациям. Однако за счет развития производства возрастает и доля учредителя в собственности предприятия, а также появляется возможность получения дивидендов в той или иной форме.

Что касается мотива «личная заинтересованность », то под личной заинтересованностью следует понимать связь человека с практическими интересами, выгодами, непосредственно касающимися этого лица, либо состояние, при котором интересы, выгоды принадлежат этому лицу .

В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16.10.2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» под «иной личной заинтересованностью» следует понимать стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п.

Как использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы следует рассматривать протекционизм, под которым понимается незаконное оказание содействия в трудоустройстве, продвижении по службе, поощрении подчиненного, а также иное покровительство по службе, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности.

Предлагаемые рекомендации не имеют цели ограничить конкретными критериями понятие «личная заинтересованность». Тем не менее в постановлении выделяется общий и более конкретизированный признак личной заинтересованности – направленность на извлечение выгод неимущественного характера .

Иная личная заинтересованность преступника может выражаться, к примеру, в том, что он совершил данное преступление из мести, ненависти, честолюбия, личной неприязни к кому-либо из работников, ревности и т.п.

Так, Х., стремясь продолжить свою трудовую деятельность на руководящей должности предприятия, пытаясь создать видимость благополучия в работе, достичь экономии средств, не производил выплату заработной платы в период с 01.09.2010 по 25.11.2010 г. работникам данного предприятия, направляя полученную предприятием прибыль на иные хозяйственные нужды предприятия, не являющиеся первоочередными.

В связи с этим небезупречным с точки зрения юридической чистоты квалификации представляется вменение директору предприятия Ч. совершения преступления, предусмотренного ст. 145 1 УК РФ, из корыстной или иной личной заинтересованности . Его действия выразились в даче указания главному бухгалтеру предприятия перечислить 70 тыс. руб. авансом в счет своей будущей заработной платы на свой личный расчетный счет в отделение Сбербанка с целью своевременного погашения стоимости кредита и процентов по кредиту, оформленному для приобретения жилого дома (при имеющейся задолженности по заработной плате работникам предприятия). В приведенном примере виновный стремился получить и фактически получил материальную (имущественного характера) выгоду, поэтому вменение в качестве признака иной личной заинтересованности, предполагающей извлечение выгод неимущественного характера, представляется излишним.

Кроме того, из предложенного Верховным Судом Российской Федерации определения следует вывод о наступлении ответственности и при неполучении виновным неимущественных выгод. Иными словами, использование оборота «может выражаться в стремлении …» дает возможность (позволяет) перенести момент юридического окончания преступления на более раннюю, в сравнении с этапом реализации намеченной виновным цели, стадию планирования.

Распространенным мотивом личной заинтересованности является желание угодить руководителю организации, учреждения, предприятия, и наоборот, – протекционизм (франц. protectionnisme от лат. ptotectio – защита, покровительство).

Так, согласно определению арбитражного суда Д., будучи внешним управляющим учреждения, преследуя цель личной заинтересованности, производила авансирование исполнительного директора, главного бухгалтера, выделяла денежные средства на приобретение подарков, выплату материальной помощи и др., не выплачивая при этом заработную плату другим работникам учреждения.

При предъявлении обвинения по ст. 145 1 УК РФ должны быть указаны:

1) выгоды неимущественного характера, для реализации (достижения) которых виновный не выплачивал причитающиеся платежи;

2) конкретные побуждения, которыми он руководствовался.

Иногда недостаточно только указания на иную личную заинтересованность как мотив содеянного с формулированием выгод неимущественного характера, к которым стремился виновный, а необходимо указать конкретную разновидность побуждений. В приведенном примере не лишне было бы оговорить, что внешний управляющий учреждения Д. руководствовалась соображениями протекционизма, оказывала покровительство одним работникам в ущерб законным интересам других работников.

В методических рекомендациях отдела Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Уральском федеральном округе в качестве разновидности преступления, совершенного из иной личной заинтересованности, признается невыплата руководителем заработной платы работникам «в целях … создания сверхкомфортных условий для осуществления профессиональной деятельности (дорогостоящий ремонт в кабинетах, приобретение техники и предметов роскоши, оплата сотовой связи и т.д.)».

Думается, что данную рекомендацию можно было бы дополнить указанием на то, что направленность этих действий обусловлена низменными мотивами – тщеславием, эгоизмом, желанием самоутвердиться за счет других, показать свое необоснованное превосходство над окружающими и т.п., поскольку само по себе создание сверхкомфортных условий работы, на наш взгляд, недостаточно для вменения криминализирующего мотива.

По нашему убеждению, корпоративный интерес, желание сохранить «хорошие» отношения с деловыми партнерами, заручиться поддержкой в решении вопросов, создать перед вышестоящим руководителем, перед органами государственной власти или органами местного самоуправления видимость благополучия за счет ущемления прав наемных работников и т.п. также могут послужить обоснованием личной заинтересованности лица в невыплате заработной платы и иных социальных выплат.

Типичный в этом отношении пример.

Директор ОАО П., действуя вопреки законным правам и охраняемым законом интересам трудового коллектива, не принимала мер по погашению задолженности по заработной плате и ее своевременной выплате и произвела расчеты ОАО, используя расчетные счета третьих лиц на общую сумму 976 869 руб., реализовала основные средства ОАО общей стоимостью 23 477 150 руб., без которых невозможно осуществление основной деятельности, при этом мер к взысканию дебиторской задолженности не принимала. Указанные действия П. совершила в том числе в своих личных интересах, заключавшихся в стремлении угодить учредителям общества, рассчитывая на их поддержку при решении различных вопросов, а также из боязни лишиться должности генерального директора общества в случае невыполнения их указаний.

Невыплата заработной платы, пенсий, стипендий и пособий может быть результатом халатности, т.е. неисполнения или ненадлежащего исполнения должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе (ст. 293 УК РФ). В этом случае, поскольку преступная невыплата заработной платы и иных платежей предполагает умышленную вину, ответственность по ст. 145 1 УК исключается.

Вместе с тем не исключается квалификация по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 145 1 и 293 УК РФ, когда происходит оценка самостоятельных эпизодов преступной деятельности руководителя.

Так, Г., руководителю предприятия, было вменено недобросовестное отношение к службе, выразившееся в том, что он не обращался в отношении должников с исками в судебные органы по взысканию дебиторской задолженности предприятию, вследствие чего законным интересам предприятия был причинен крупный ущерб в размере 16 285,2 тыс. руб. Кроме того, Г. была вменена невыплата заработной платы на сумму 7213,4 тыс. руб. со сроком задержки более 5 месяцев из иной личной заинтересованности, поскольку, имея в наличии в кассе предприятия финансовые средства на выдачу заработной платы, он не направлял эти средства на оплату труда, а выдавал подотчетным лицам из числа должностных лиц администрации предприятия.

Как правило, невыплата заработной платы сопровождается неуплатой налогов, неисполнением обязанности по перечислению налога на доходы физических лиц, сокрытием денежных средств от взыскания налоговых органов (ст. 199, 199 1 , 199 2 УК РФ). Так, значительная судебная практика имеется по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ст. 199 2 УК РФ.

В суд было направлено уголовное дело по ст. 145 1 УК РФ в отношении генерального директора организации Е. по факту невыплаты заработной платы за период с 1 октября 2008 г. по 31 марта 2009 г. в размере 22 205 193 руб. В ходе следствия задолженность по заработной плате была погашена в полном объеме. 29.09.2010 Е. приговором Октябрьского районного суда г. Иваново был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст. 145 1 УК РФ, 199 2 УК РФ, ему было назначено наказание в виде штрафа в размере 350 000 руб.

Судами признается, что перечисление по письмам-распоряжениям денежных средств на производственные нужды, на оплату электроэнергии, других расходов при наличии инкассовых поручений на расчетных счетах, в нарушение очередности, предусмотренной ст. 855 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), является сокрытием денежных средств от взыскания налоговых органов. При недостатке средств на расчетных счетах платежи по заработной плате отнесены в соответствии со ст. 855 ГК РФ ко второй группе очередности, в то время как платежи кредиторам – к шестой группе очередности.

Предприятиями, имеющими задолженность по заработной плате, также применяется такой способ, как расчеты через кассу с тем, чтобы к денежным средствам, поступающим в виде выручки за реализованную продукцию, не был применен порядок списания денежных средств в соответствии с очередностью, установленной ст. 855 ГК РФ. В связи с этим при невыплате заработной платы целесообразно инициировать проведение прокурорских проверок совместно с УНП УВД данного субъекта, что позволит привлечь специалиста в области бухгалтерского учета и налогообложения.

Иные признаки субъективной стороны преступления (цели, эмоции и др.) не обязательны для квалификации состава «невыплата заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат». Они могут влиять на индивидуализацию уголовной ответственности.

Служебный подлог, то есть внесение должностным лицом, а также государственным служащим или служащим органа местного самоуправления, не являющимся должностным лицом, в официальные документы заведомо ложных сведений, а равно внесение в указанные документы исправлений, искажающих их действительное содержание, если эти деяния совершены из корыстной или иной личной заинтересованности, - наказываются штрафом в размере от ста до двухсот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного до двух месяцев, либо обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.
Комментарий к статье 292
Объектом данного преступления является нормальная деятельность органов государственной власти, интересы государственной службы в органах местного самоуправления. Родовым объектом посягательства являются интересы государственной службы Российской Федерации, субъекта Федерации или системы органов местного самоуправления. Однако система органов местного самоуправления в силу положений ст. 12 Конституции РФ действует самостоятельно и независимо от государственных органов управления. Поэтому в каждом конкретном случае необходимо разграничение конкретных и непосредственных объектов посягательства.
Служебный подлог как преступление против государственной власти отличается от всех других преступлений, предусмотренных главой 30 УК, прежде всего своим субъектным составом. Так, только при совершении служебного подлога его субъектом может быть как должностное лицо, так и государственный служащий и служащий органа местного самоуправления, не являющиеся должностными лицами.
Недопустимо смешивать понятия "объект посягательства" и "предмет преступления". Предметом преступления по большей части называют вещественные доказательства, это скорее всего уголовно-процессуальное понятие. В ст. 81 УПК РФ прямо сказано о вещественных доказательствах как предметах, которые послужили орудиями преступления или сохранили на себе следы преступления. Имеется ссылка на объект преступных действий, однако само понятие этого объекта нуждается в уточнении. Например, изменения внешнего вида предмета непосредственным воздействием на него преступного события носят название "улики", улики события, а часто и виновности как непосредственного продукта преступления, указывающего на него как на свою причину. На это указывал в свое время видный дореволюционный процессуалист И.Я. Фойницкий. (Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. СПб.: Изд-во "Альфа", 1996. С. 304.)
Предметом рассматриваемого преступления следует считать не просто материальные носители информации, письменные акты федеральных органов государственной власти и государственного управления субъектов РФ, органов местного самоуправления, иных государственных и муниципальных учреждений. Эти письменные акты должны быть официальными документами. Последние должны отвечать следующим требованиям.
Первое. С фактической стороны эти официальные документы должны удостоверять определенные факты или события, имеющие юридическое значение. Это могут быть различного рода также и запреты, разрешения и др. Второе. Официальный документ должен иметь определенные реквизиты, т.е. обладать соответствующей формой: бланк, штамп, печать, входящие и исходящие номера, дата, наименование должности и подпись надлежащего управомоченного лица. При этом следует отметить, что фирменный бланк может как таковой отсутствовать. Самое основное в официальном документе - это подпись надлежащего должностного лица и (или) служащего, а также печать или штамп.
Объективная сторона данного преступления состоит из двух форм:
1) внесение в официальные документы заведомо ложных сведений;
2) внесение в эти документы исправлений, искажающих их действительное содержание.
По способу исполнения подлог может быть как материальным, так и интеллектуальным. Материальный подлог выражается в разных способах подделки, подчистки, вытравливанием первоначального текста и др. Интеллектуальный подлог выражается в изготовлении изначально ложного, фальсифицированного документа.
Немаловажным моментом в служебном подлоге является установление факта и (или) события преступления. В частности, надо установить: откуда исходит официальный документ? Обладал ли субъект данного состава преступления полномочиями (как соответствующее лицо) по подписанию какого-либо официального документа? Если такие полномочия у лица отсутствовали либо он подделывает неофициальный документ, состав преступления (ст. 292) отсутствует. Речь может идти о квалификации таких действий по ст. 327 УК, возможна и конкуренция ст. 292 и 327 УК.
Представляется, что по законодательной конструкции служебный подлог - формальный состав преступления. Он не требует непременного наступления каких-либо вредоносных последствий, а для его окончания достаточно внесения в официальный документ заведомо ложных сведений или каких-либо исправлений. Направление подложного документа в ту или иную инстанцию, вручение его гражданину, а равно иное использование лежат за пределами данного состава преступления. Причинение какого-либо вреда такими действиями и его размер могут быть учтены при назначении наказания.
Служебный подлог по своей субъективной стороне характеризуется наличием со стороны виновного только прямого умысла. На это прямо указано в диспозиции уголовного закона, где говорится о заведомости действий субъекта. Помимо этого, обязательным признаком субъективной стороны, применительно к данному преступлению, является корыстная или иная личная заинтересованность.
Корыстная заинтересованность включает в себя стремление лица получить незаконную, безвозмездную прибыль или выгоду имущественного характера для себя лично или близких для него людей. Иная личная заинтересованность может выражаться в многообразных действиях и нередко представлять собой оценочное понятие, которое порой судам необходимо очень тщательно мотивировать. Это может быть кумовство, карьеризм, желание угодить начальнику, надежда на оказание взаимной услуги в будущем и т.д. (см. ст. 285 УК).
Закон не оговаривает вопроса о цели фальсификации лицом официального документа. Подлог все же может преследовать цель будущего: использование фальсифицированного документа для совершения другого преступления. В этом варианте виновный должен нести ответственность одновременно и за приготовление к совершению тяжкого (особо тяжкого) преступления.
У рассматриваемого состава могут быть конкурирующие преступления, что может представлять определенную трудность для правоприменителя. Особенно актуальна эта проблема, когда субъектом выступает должностное лицо. Так, злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК) возможно и путем служебного подлога, но в этом случае необходимо наличие последствий, указанных в диспозиции данной нормы, поскольку этот состав сформулирован законодателем как материальный. Для наличия преступления, предусмотренного ст. 286, помимо названных последствий необходимым элементом является превышение должностных полномочий.
Представляется, что наиболее сложным будет отграничение подлога от получения взятки. Действия взяткодателя иногда могут выражаться и в служебном подлоге. Сомнений не вызывает и тот случай, когда такие действия осуществляются в "иной личной заинтересованности". Что касается корыстного характера действий должностного лица, то могут возникнуть вопросы о квалификации по совокупности преступлений. Думается, что в таких случаях следует руководствоваться положениями ч. 3 ст. 17 УК, где сказано: если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме. Преступление, предусмотренное ст. 292 УК, если оно совершается должностным лицом при обстоятельствах, указанных в диспозиции ст. 290 УК, следует квалифицировать по данной норме.
В следственно-судебной практике важно исключить возможность ошибок при квалификации преступлений. Уместно привести следующий показательный пример. Некий Г., старший специалист органа самоуправления, за изготовление подложного документа за деньги был привлечен к уголовной ответственности за получение взятки. Однако еще в ходе предварительного следствия выяснилось, что он выполнял фактически вспомогательные функции и готовил документы по письменным резолюциям своего начальства. В этом смысле его работа носила чисто технический характер делопроизводителя. Должностная инструкция на него изобиловала пунктами об осуществлении им контроля в различных сферах, что и дезориентировало правоохранительные органы. В действительности Г. никакого контроля не осуществлял и никакими функциями должностного лица не наделялся. Таким образом, впоследствии его действия были квалифицированы по ст. 292 УК РФ. Данный пример наглядно показывает, что рассматриваемая норма в основном направлена на пресечение уголовно-правовыми средствами коррупции среди служащих. Действия должностных лиц квалифицируются, как правило, по этой норме, если деяние совершено из "иной личной заинтересованности", без превышения полномочий и не повлекло существенного вреда правоохраняемым интересам.
Норма ст. 292 УК специфична в основном для служащих как субъектов преступления. Для должностных лиц она является общей к другим специальным составам преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления. У всех этих преступлений существует единый общий объект посягательства. Как уже отмечалось, применительно к служебному подлогу общим составом является преступление, указанное в ст. 327 УК РФ.
Иное дело, когда путем служебного подлога или с его использованием совершаются другие преступления. К примеру: мошенничество (ст. 159 УК), присвоение или растрата (ст. 160 УК). В таких случаях действия виновных должны быть квалифицированы по совокупности преступлений, ибо здесь неуместно говорить о соотношении общей и специальной норм.
Санкция рассматриваемого преступления имеет весьма широкую альтернативу в применении наказания: штраф, обязательные работы, исправительные работы, арест либо лишение свободы на срок до двух лет. Согласно предусмотренной в ст. 15 категоризации преступлений, данное преступление относится к преступлениям небольшой тяжести. Широкий спектр наказаний позволяет суду максимально индивидуализировать наказание в каждом конкретном случае.

Д.Ю. Макаров

КОРЫСТНАЯ ИЛИ ИНАЯ ЛИЧНАЯ ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬ ПРИ СОВЕРШЕНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННОГО ст. 145.1 УК РФ

В работе проведен анализ содержания конструктивного признака субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 145.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, - корыстной или иной личной заинтересованности субъекта преступления. Отмечается сложность установления данного признака при квалификации деяния при наличии общественно опасного вреда. Обосновывается целесообразность исключения данного признака из диспозиций норм, предусматривающих ответственность за невыплату заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат.

Ключевые слова: корысть, корыстная заинтересованность, иная личная заинтересованность, невыплата заработной платы.

Исходя из диспозиции норм, предусмотренных ст. 145.1 УК РФ, обязательным признаком субъективной стороны данных деяний наряду с виной, выраженной в форме умысла, является наличие у субъекта преступления корыстной или иной личной заинтересованности, выступающей в качестве мотива преступного деяния. В словаре русского языка под корыстью понимается «страсть к приобретению, наживе, жадность к деньгам, к богатству, любостяжание; падкость на барыш»1.

С учетом того, что одинаковые уголовно-правовые признаки, используемые в разных нормах УК РФ, должны нести одинаковую смысловую нагрузку, представляется возможным обратиться к понятию «корыстная заинтересованность», определенному в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», где отмечается, что под содеянным из корыстных побуждений пони-

© Макаров Д.Ю., 2013

Корыстная или иная личная заинтересованность...

мается деяние, совершенное в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц (денег, имущества или прав на его получение, прав на жилплощадь и т. п.) или избавления от материальных затрат (возврата имущества, долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств, уплаты алиментов и др.)2. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» под корыстной заинтересованностью понимается стремление виновного путем совершения неправомерных действий получить для себя или других лиц выгоду имущественного характера, не связанную с незаконным безвозмездным обращением имущества в свою пользу или пользу других лиц (например, незаконное получение льгот, кредита, освобождение от каких-либо имущественных затрат, возврата имущества, погашения долга, оплаты услуг, уплаты налогов и т. п.)3.

Таким образом, корыстная заинтересованность связана с удовлетворением материальных потребностей виновного или других лиц, в удовлетворении интересов которых заинтересован сам виновный, однако в последнем случае мотив преступления выходит за рамки корысти в ее этимологическом значении, предполагающем именно личное обогащение или иную выгоду виновного.

При этом необходимо различать корыстную цель и корыстный мотив, которые являются взаимосвязанными, но разноплановыми явлениями. Корыстная заинтересованность может возникнуть как до момента начала невыплат, так и в процессе невыплаты причитающихся платежей, но в срок, не превышающий соответственно по ч. 1 ст. 145.1 трех либо по ч. 2 данной статьи - двух месяцев невыплат. В то время как корыстная цель может быть реализована (достигнута) и в указанные сроки, и после момента юридического окончания преступления.

На необходимость разграничения корыстной цели и корыстной заинтересованности наталкивает анализ постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»4, посвященного правильному применению уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за некоторые хищения, одним из признаков которых является их совершение с корыстной целью. В п. 7 данного постановления отмечается, что не образуют состава кражи или грабежа противоправные действия, направленные на завладение чужим имуществом не с корыстной целью, а, например, с целью его временного использования с последующим возвращением соб-

Д.Ю. Макаров

ственнику либо в связи с предполагаемым правом на это имущество. При совершении преступления, предусмотренного ст. 145.1 УК РФ, также имеет место временное позаимствование денежных средств, подлежащих выплате работнику, учащемуся, пенсионеру и т. д., что свидетельствует об отсутствии корыстной цели, но не исключает, а в соответствии с действующей диспозицией ст. 145.1 УК РФ предполагает наличие у субъекта корыстной заинтересованности при совершении преступления.

Необходимо отметить, что корыстная заинтересованность является разновидностью личной заинтересованности, и, очевидно, используемая законодателем в ст. 145.1 УК РФ формулировка лишь подчеркивает низменные мотивы виновного, совершающего соответствующее деяние, в том числе и когда оно совершается с заинтересованностью, не носящей сугубо корыстного характера.

Согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. № 19 иная личная заинтересованность представляет собой стремление субъекта преступления извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т. п. Как видно, перечень таких мотивов оставлен открытым, и расширительное толкование данного уголовно-правового понятия не будет способствовать однозначному решению вопроса о наличии в конкретном случае всех признаков состава преступления, необходимых и достаточных для привлечения лица к уголовной ответственности.

В связи с этим совершенно справедливым является замечание С.В. Склярова о том, что виновный, совершая любое преступление, всегда действует из каких-то личных интересов. С точки зрения психологии, если человек не заинтересован в совершении каких-то действий, а, говоря другими словами, не желает их совершать, то действия в итоге не будут реализованы. Это аксиома, которая не зависит от содержания мотивации того или иного поведения. Даже если внешне похоже, что виновный действовал в чужих интересах, мотивами его поведения будут его собственные потребности, поскольку именно они лежат в основе активности человека5.

Для привлечения виновного к ответственности необходимо установление всех признаков состава преступления, однако правоохранительные органы, сталкиваясь со сложностями установления корыстной или иной личной заинтересованности при квалификации деяния по ст. 145.1 УК РФ, иногда презюмируют данный при-

Корыстная или иная личная заинтересованность..

знак при наличии признаков объективной стороны6. В других случаях, как отмечает Л.Г. Мачковский, есть опасение, что виновный может заявить, что им движет не корысть или месть, а стремление из разряда «ложно понятой производственной необходимости», и, соответственно, он не может быть привлечен к уголовной ответственности по ст. 145.1 УК РФ7. Кроме того, С. Ендонова отмечает возможность невыплаты заработной платы по дискриминационному мотиву, когда работодатель не выплачивает работнику или группе работников заработную плату или выплачивает ее в меньшем размере вследствие своего неприязненного отношения к национальности, социальному статусу (несовершеннолетние, беременные женщины, инвалиды и т. д.) работников8. Вместе с тем представляется, что данный мотив выходит за рамки закрепленной УК РФ корыстной или иной личной заинтересованности. Представляется, что процесс, связанный с начислением и выплатой заработной платы, может затягиваться в связи с ненадлежащим оформлением бухгалтерских или иных документов, составляемых не работником, не получающим заработную плату, а иным должностным лицом или работником организации-работодателя, например бухгалтером, инспектором отдела кадров, руководителем структурного подразделения, чьи действия должны контролироваться руководителем организации-работодателя, либо данный процесс может длиться достаточно продолжительно во времени в связи с изменением локальных нормативных актов, регламентирующих выплату заработной платы, или в связи с реорганизационными процедурами, или в связи с иными подобными обстоятельствами, из которых сложно усмотреть корыстную или иную личную заинтересованность субъекта, предусмотренную ст. 145.1 УК РФ, однако в любом случае страдают работник и члены его семьи, не имеющие средств к существованию.

По нашему мнению, с учетом сложностей, возникающих с установлением корыстной или иной личной заинтересованности при совершении преступления, предусмотренного ст. 145.1 УК РФ, представляется возможным отказаться от данного признака, исключив его из диспозиций соответствующих уголовно-правовых норм, поскольку они направлены прежде всего на охрану конституционных прав граждан на получение заработной платы, иных предусмотренных законом средств социального обеспечения, независимо от причин, связанных с низменными мотивами субъекта преступления. В таком случае считаем достаточным для привлечения лица к ответственности установления его вины. Полагаем, что указание в диспозиции ст. 145.1 УК РФ рассматриваемого призна-

Д.Ю. Макаров

ка усложняет решение вопроса о привлечении виновного к уголовной ответственности, дает возможность уйти от нее при наличии причиненного общественно опасного вреда.

Если отсутствует объективная возможность для выплаты заработной платы или иных предусмотренных законом выплат вследствие отсутствия финансирования в бюджетных организациях, банкротства организации или индивидуального предпринимателя, вследствие нарушения со стороны контрагентов договорных обязательств по оплате продукции, работ или услуг, то в таких случаях речь следует вести об отсутствии вины и, следовательно, об отсутствии состава преступления, что не позволяет вообще привлекать к ответственности руководителя организации, обособленного структурного подразделения организации или работодателя - физического лица.

Примечания

Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1994. Т. 2. С. 171. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 (в ред. от 03.12.2009) «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 3.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» // Вестник Следственного комитета при Прокуратуре РФ. 2009. № 4.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // Российская газета. 2003. 18 янв.

Скляров С.В. Вина и мотивы преступного поведения. СПб., 2004. С. 178. См.: Куприянов А.А. Уголовная ответственность за несвоевременную выплату заработной платы // Трудовые споры. 2005. № 4. С. 16.

Мачковский Л.Г. Охрана личных, политических и трудовых прав в уголовном законодательстве России и зарубежных государств. М., 2004. С. 33. Ендонова С. Юридическая ответственность как способ обеспечения равенства прав и возможностей работника // Кадровик. Трудовое право для кадровика. 2008. № 2. С. 6.

Юлия ВАРАНКИНА,

прокурор отдела Генеральной прокуратуры Российской Федерации

ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ,

СОВЕРШАЕМЫХ ИЗ КОРЫСТНОЙ ИЛИ ИНОЙ

ЛИЧНОЙ ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТИ

( НА ПРИМЕРАХ СУДЕБНО - СЛЕДСТВЕННОЙ ПРАКТИКИ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ О ПРЕСТУПЛЕНИИ , ПРЕДУСМОТРЕННОМ СТ . 145.1 УК РФ ) 1

Сложившаяся судебно-следственная практика по применению ст. 145.1 УК РФ вызывает достаточно много вопросов с позиции понимания субъективной сто­роны состава данного преступления. Кос­венное свидетельство тому - отсутствие широкой судебной практики по делам указанной категории, так как абсолютное большинство обвинительных приговоров по ним вынесено в особом порядке судеб­ного разбирательства, т. е. без исследова­ния фактических обстоятельств дела и доказанности вины подсудимого.

Доказуемость субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 145.1 УК РФ, является наибольшей проблемой при расследовании преступлений ука­занной категории. Это заявили в ходе опроса 64% прокурорских работников. Еще 23% респондентов видят сложности при доказывании объективных призна­ков состава преступления, а остальные 13% - иные проблемы.

Преступная невыплата заработной платы характеризуется умышленной формой вины. Диспозиция ст. 145.1 УК РФ содержит указание на такой обяза­тельный признак субъективной стороны преступления, как мотив. Невыплата за­работной платы признается уголовно

наказуемым деянием лишь при условии, что она совершена из корыстной или иной личной заинтересованности.

В юридической литературе высказа­ны различные суждения о понятии ко­рыстного мотива. Одни авторы толкуют его как стремление получить материаль­ную, имущественную выгоду, в том чис­ле право занять более высокооплачива­емую должность 2 . Другие исследователи считают, что корыстный мотив содер­жит в себе страсть к накопительству, обеспечению наилучшего материально­го обеспечения 3 .

Большинство ученых, авторов учеб­ников и комментариев к Уголовному ко­дексу РФ 4 разделяют позицию, предло­женную в постановлении Пленума Вер­ховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убий­стве (ст. 105 УК РФ)», согласно которой под преступлением, совершенным из ко­рыстных побуждений, предлагается по­нимать преступление, совершенное в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц или избав­ления от материальных затрат.

На наш взгляд, истинный корыстный мотив преступления осознается как воз­можный к реализации исключительно путем достижения цели - повышения собственного благосостояния. При этом если виновный ведет с другими лицами совместное хозяйство, если у них единый семейный бюджет, то, извлекая имуще­ственную выгоду для этих близких лиц, он, безусловно, обогащается сам. Целью деятельности субъекта в любой ситуации остается удовлетворение его личных по­требностей. С другой стороны, стремле­ние к обогащению других лиц, судьба ко­торых ему небезразлична, но их матери­альное положение прямо не оказывает влияние на его имущественное благосос­тояние, будет обусловлено другими моти­вами, например, интересом семействен­ности, тщеславием, благодарностью за ранее оказанную услугу и т. д., а отнюдь не корыстной заинтересованностью.

С учетом изложенного корыстный мотив характеризуется стремлением к материальной выгоде исключительно для себя. В случае желания имущественных преимуществ для близких виновному лиц следует всесторонне исследовать обсто­ятельства дела с целью установления ма­териальной выгоды (в том числе косвен­ной) для самого исполнителя.

Первопричиной разночтений в опре­делении корыстного мотива преступле­ния является смешение таких психологи­ческих феноменов как мотив и цель. Пле­нум Верховного Суда в постановлениях от 30 марта 1990 г. № 4 «О судебной прак­тике по делам о злоупотреблении влас­тью или служебным положением, превы­шением власти или служебных полномо­чий, халатности и должностном подлоге», от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной прак­тике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», давая определение корыстного мо­тива, также раскрывает его посредством использования другого факультативного признака субъективной стороны состава преступления - цели, тем самым неволь­но провоцируя в теории и на практике ситуации, когда мотив сводится к каче­ственно иному психическому явлению.

Например, В.М. Геворгян указывает, что «корыстные побуждения... надо по­нимать в широком смысле. Это не только приобретение материальной выгоды, завладение тем, чем виновный не обла­дал до совершения преступления, но и стремление избавиться от каких-либо материальных затрат сейчас или в бу­дущем, сохранить материальные блага, с которыми придется расстаться на за­конном основании» 5 . То есть, рассуж­дая о причине поступка в общем смыс­ле и пытаясь дать ответ на вопрос, в силу чего совершено преступление, фактически он говорит о том, зачем, ради чего оно совершено.

Следует отметить, что в психологии, а за ней и в юридической науке нет еди­ного подхода к вопросу соотношения мотива и цели. Некоторые психологи отождествляют эти понятия 6 . Их мнение разделяют и отдельные ученые-юристы 7 .

Нисколько не отрицая тесной связи между мотивом и целью, следует подчер­кнуть, что это - самостоятельные пси­хические явления. Если мотив - это по­буждение к деятельности, связанное с удовлетворением определенной потреб­ности, то цель - это то, что реализует человеческую потребность и выступает в качестве образа конечного результата деятельности 8 .

Отсюда возникает вопрос: правы ли разработчики вышеназванных постанов­лений Пленума Верховного Суда РФ, отождествляя корыстный мотив и цель получения материальной выгоды или из­бавления от материальных затрат (иму­щественной выгоды)?

Основным содержанием корыстных побуждений является направленность устремлений виновного на извлечение материальной выгоды, незаконного обо­гащения. Корыстная заинтересован­ность, будучи по своей сути осознавае­мым мотивом, изначально включает в себя вышеназванную цель, которая мо­жет быть достигнута только путем совер­шения противоправного деяния. То есть преступление здесь выступает не как средство достижения цели, а как само­цель, способ реализации побуждения. Таким образом, если есть корыстный мотив, то обязательно присутствует корыстная цель. Обратное неверно. Об этом, прежде всего, свидетельствует не­избежность прохождения многоуровне­вого пути от первоначального побужде­ния до цели, максимально приближенной к желаемому результату (процесса целеобразования), в ходе которого апробиро­вание целей действиями может их видо­изменить до неузнаваемости. Вот почему мотив нетождественен цели как таковой. А это означает, что если лицо преследует корыстную цель, то это еще не значит, что оно действует из корыстных побуж­дений. Вызвать у лица желание матери­ально обогатиться путем совершения преступной невыплаты заработной пла­ты могут и некорыстные мотивы (за­висть, стремление к самоутверждению, солидарность, интерес семейственности, тщеславие и т. д.). Значит, замена цели мотивом при толковании закона может привести к декриминализации деяний.

Отсюда можно сделать вывод, что вы­шеприведенные разъяснения высшей судебной инстанции по своей сути вер­ны. При этом они не дают определения корыстной заинтересованности, а лишь приводят пример одного из возможных ее вариантов, имеющий немаловажное значение для практиков в разрезе реше­ния проблем доказуемости корыстных побуждений.

Наиболее характерным примером предъявления обвинения по ст. 145.1 УК РФ является ситуация, когда руководи­тель совершает хищение денежных и иных материальных средств возглавляе­мой им организации либо использует свои полномочия вопреки законным ин­тересам организации, тем самым причи­няя ей существенный вред, обусловлен­ным возникновением на предприятии тревожной ситуаций, характеризующей­ся задержкой выплаты заработной пла­ты работникам.

Так, приговором одного из районных судов Кировской области признан винов­ным и осужден за преступления, преду­смотренные по ч. 3 ст. 160, ч. 1 ст. 145.1 УК РФ, председатель колхоза «Дружба» П., который получил на производственные Нужды денежные средства в сумме 851 руб. и истратил их на личные нужды. При этом в указанный период в колхозе имелась задолженность по выплате зара­ботной платы работникам свыше пяти месяцев в размере 451,5 тыс. руб. 9

По приговору районного суда Удмурт­ской Республики признан виновным в преступлениях, предусмотренных ч. 3 ст. 160, ч. 1 ст. 201, ч. 1 ст. 145.1 УК РФ, и осужден директор муниципального уни­тарного предприятия Г., который летом 2004 г., используя служебное положение, обратил в личную собственность и рас­порядился по своему усмотрению иму­ществом, находящимся на балансе МУП и вверенным ему как руководителю, причинив ущерб предприятию на об­щую сумму 4739 руб. Он же, в период с июня 2003 г. по ноябрь 2004 г. имея воз­можность своевременно выплачивать заработную плату работникам предпри­ятия, из корыстной заинтересованности этого не делал 10 .

Аналогичные примеры имеются в большинстве регионов России.

Вместе с тем обоснованность позиции органов предварительного следствия и суда о наличии в указанных случаях ко­рыстного мотива на невыплату заработ­ной платы весьма неоднозначна.

Действительно, в случаях выявления фактов хищений денежных средств, предназначенных для выплаты заработ­ной платы, или использования их иным путем в личных целях работодателем со­мнений в наличии корыстного мотива не вызывает. Но в вышеприведенных при­мерах предметом хищения и злоупотреб­ления были обезличенные денежные средства и материальные ценности.

Мотив по своей сути представляет осо­знанное побуждение. Более того, рассмат­риваемый нами мотив - корыстная заин­тересованность по своей природе не может не осознаваться виновным в силу очевид­ности понимания им желания повышения своего материального благосостояния. Та­ким образом, лицо нарушает сроки выпла­ты заработной платы осознанно с целью получения материальной выгоды или избавления от материальных затрат, т; е. из корыстной заинтересованности.

Возникает вопрос, какой объем со­держания мотива должен охватываться сознанием виновного. Есть ли это лишь осознание потребности как основного компонента формирования мотива 11 или нечто большее?

Мотив как побуждение - это источ­ник действия, его порождающий. Но что­бы стать таковым, он должен сам сфор­мироваться. Формирование этого психо­логического явления представляет собой процесс, который протекает в несколько этапов. «Потребность, предпочтение ко­торой отдается при формировании моти­ва, есть результат объективного и субъек­тивного, которая растет, изменяется, принимает другую сущность в ходе все­го исторического, социального развития и рассматривается в качестве мотива не как таковая сама по себе, потому что это еще не есть мотив, а непосредственно соприкасаясь с объектом, целью, оруди­ями и средствами совершения деяния и предвидением последствий, т. е. когда она осознана, эмоционально пережита и связана с конкретным поведением» 12 .

Таким образом, мотив, чтобы рассмат­риваться в качестве такового, должен охватывать осознание того, что для удовлетворения потребности необходимо преодолеть препятствие, т. е. совершить общественно опасное деяние.

Изложенное позволяет сделать вывод, что корыстный мотив невыплаты зара­ботной платы подразумевает, что винов­ный осознает, что желает получения ма­териального обогащения именно путем невыплаты заработной платы. Либо, как это следует из вышеприведенных приме­ров судебно-следственной практики, на­рушение сроков оплаты труда работни­кам - это всего лишь последствия, кото­рые находятся в причинно-следственной связи с осознанными корыстными дей­ствиями работодателя. И как любые по­следствия, они хоть и охватывались со­знанием виновного, но он их не желал или относился к ним безразлично. То есть возникает вопрос: включает ли мотив,

помимо осознания желаемого и способа его достижения, желание достичь его именно таким путем?

Для ответа на него следует обратить­ся к волевому моменту умысла вообще, т. е. отношению лица к совершаемому им общественно опасному деянию. Очевид­но, что виновный, совершая действие (бездействие) и обязательно осознавая при этом, что оно общественно опасное, не может не желать его совершения. Ина­че его поведение будет носить вынужден­ный характер, что должно рассматри­ваться как основание для освобождения от уголовной ответственности. Более того, объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 145.1 УК РФ, выра­жена в форме бездействия, т. е. у винов­ного есть реальная возможность выпол­нить возложенные на него обязанности, значит, совершая преступление, он же­лает их не исполнять.

Отсюда следует, что сам по себе факт хищения работодателем обезличенных денежных средств, а также материальных ценностей предприятия еще не свидетель­ствует о корыстности мотива невыплаты заработной платы. В данной ситуации сле­дует доказать, что, имея реальную воз­можность выплатить заработную плату, виновный совершил хищение, в результа­те чего она была утрачена.

Очевидно, что хищение имущества, находящегося на балансе юридического лица, никаким образом не уменьшает реальную возможность выплатить зара­ботную плату, как и хищение денежных средств, предназначенных на иные цели.

Таким образом, вряд ли можно при­знать безапелляционно обоснованной сложившуюся практику по привлечению работодателей к уголовной ответствен­ности за невыплату заработной платы из корыстной заинтересованности. В выше­указанных примерах обвинение необхо­димо считать соответствующим смыслу уголовного законодательства только в части невыплаты заработной платы в раз­мере похищенных денежных средств и лишь в случае отсутствия иных источни­ков погашения задолженности.

Неменьший интерес представляет проблема установления содержания по­нятия личной заинтересованности как мотива преступления, предусмотренного ст. 145.1 УК РФ.

Как верно отмечает СВ. Скляров, «ви­новный, совершая любое преступление, всегда действует из каких-то личных ин­тересов. С точки зрения психологии если человек не заинтересован в совершении каких-то действии, а, говоря другими сло­вами, не желает их совершать, то дей­ствия в итоге не будут реализованы. Это аксиома, которая не зависит от содержа­ния мотивации того или иного поведе­ния» 13 . Таким образом, можно сделать вывод, что любой мотив преступления представляет собой некую личную заин­тересованность в совершении противо­правного деяния.

Возникают вопросы: 1) как разграни­чить личную заинтересованность, при наличии которой невыплата заработной платы становится преступной, от личной заинтересованности, присущей любым умышленным действиям лица; 2) при ка­ких условиях личная заинтересованность становится преступной.

В юридической литературе предпри­нимались попытки разработать крите­рии определения указанного мотива преступления.

Так, С. Белокосков применительно к ст. 285 УК РФ делает вывод, что для его установления в действиях сотрудников органов внутренних дел важно доказать систему нарушений закона 14 .

С этой позицией нельзя согласиться. Автор, пытаясь определить критерии су­губо субъективного явления, указывает на объективные признаки совершаемо­го лицом деяния. Системность осуще­ствления чего-либо может быть спрово­цирована абсолютно любым из мотивов. В некоторой степени она может свиде­тельствовать об умышленности дей­ствий виновного.

Е.И. Соктоева, характеризуя иную личную заинтересованность, полагает, что «эти устремления приобретают об­щественно опасный характер лишь в том случае, если обусловлены побуждениями негативного свойства, низменного харак­тера, асоциальными, не вызванными не­обходимостью сложившейся ситуа­ции» 15 . Однако при этом автор не раскры­вает содержания используемых понятий.

На наш взгляд, не совсем верно опре­делять деяние в качестве общественно опасного в зависимости от степени пре­досудительности его мотива. Низменный характер личной заинтересованности является обязательным признаком моти­ва преступления в силу того, что явился побудительным фактором совершения общественного опасного деяния.

В судебно-следственной практике часто встречаются примеры, когда пре­ступной признается невыплата заработ­ной платы по мотивам «ложно понима­емых интересов предприятия, органи­зации», «исходя из узковедомственных интересов».

По этому поводу Б.В. Волженкин пи­сал: «При предъявлении обвинения дол­жен быть конкретно указан соответству­ющий мотив личного характера, которым руководствовалось должностное лицо, совершая злоупотребление. Ссылка на то, что должностное лицо в своем реше­нии руководствовалось узковедомствен­ными или ложно понимаемыми государ­ственными или общественными интере­сами, не может считаться достаточной для обвинения в должностном злоупот­реблении» 16 . Полностью соглашаясь с позицией автора, добавим, что исследуе­мая формулировка «иной личной заинте­ресованности» не имеет никакого лично­го значения, смысла.

Нередко следователи указывают в ка­честве мотива преступления, предусмот­ренного ст. 145.1 УК РФ, совершение ви­новным общественно опасного деяния «из желания сохранить место работы», «угодить учредителям возглавляемого юридического лица», «показать себя гра­мотным руководителем». Однако было бы странным, если бы работодатель вы­полнял какие-либо возложенные на него как на главу предприятия функции, не руководствуясь при этом вышеприведенными мотивами. Ситуация, когда дея­тельность лица связана с реализацией должностных полномочий, практически всегда характеризуется тем, что в струк­туре его сознания отражены эти побуж­дения. Иначе зачем ему ходить на рабо­ту? Поэтому непонятна позиция, соглас­но которой при нарушении руководите­лем в связи со служебной деятельностью закона эти мотивы приобретают обще­ственно опасный характер.

На наш взгляд, это происходит толь­ко тогда, когда она осознанно противо­поставляется общественному интересу (интересам других лиц, предприятия, государства и общества в целом). Это и должен обязательно доказать следова­тель, прежде чем предъявлять обвине­ние в совершении преступления из лич­ной заинтересованности. Именно дан­ное противопоставление позволит нам отграничить личную заинтересован­ность, которая присуща лицу при со­вершении любого сознательного дей­ствия, от личной заинтересованности, по причине которой его действия ста­новятся преступными.

2 Волков Б.С. Мотивы преступлений. Казань, 1982. С. 62.

3 Кудрявцев В.Н. Причинность в криминоло­гии. М., 1968. С. 134.

4 Волженкин Б.В. Служебные преступления. М., 2000. С. 146; Тарарухин С А. Преступное по­ведение: социальные и психологические черты. М., 1974. С. 92 и др.

5 Геворгян В.М. Разграничение убийства по най­му и убийства из корыстных побуждений // Со­временное право. 2007. № 9. С. 23.

6 См .: Стеркин А. Происхождение сознания. М., 1960. С. 447.

7 См.: Орлов В.Н., Экимов А.И. Цель и норма советского права / Известия высших учебных за­ведений. Правоведение. 1968. № 5. С. 26.

8 См .: Гамезо М.В., Домашенко И А. Атлас по психологии. М., 1986. С. 60, 84.

9 Архив прокуратуры Кировской области.

10 Архив прокуратуры Удмуртской Республики.

11 См .: Чхартишвили Ш.Ш. Место потреб­ности и воли в психологии личности // Вопросы психологии. 1958. С. 116; КикнадзеДА. Потреб­ность. Поведение. Воспитание. М., 1968. С. 33; Ковалев А.И. Мотивы поведения и деятельнос­ти. М., 1988. С. 48.

12 Волков Б.С. Указ. соч. С. 6.

13 Скляров СВ. Мотивы индивидуального пре­ступного поведения и их уголовно-правовое значе­ние. М., 2000. С. 188.

14 Белокосков С. Мотив как обязательный при­знак преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ //Законность. 2006. № 7. С. 14.

15 Соктоева Е.И. Уголовная ответственность за невыплату заработной платы, пенсий, стипен­дий, пособий и иных выплат (по материалам су­дебной и прокурорской практики Уральского, Си­бирского и Дальневосточного федеральных окру­гов): Дис. ... канд. юрид. наук. М„ 2005. С. 77.

16 Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник / Отв. ред. АЛ. Кругликов. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 482.

Xml:namespace>

Xml:namespace>

Xml:namespace>

С субъективной стороны ряд преступлений против интересов службы совершается из корыстной или иной личной заинтересованности. В связи с этим очень важно разобраться с мотивами совершения таких преступлений, ибо интерпретация такого термина, как «иная личная заинтересованность», как в теории уголовного права, так и в правоприменительной практике крайне неоднозначна и воспринимается по-разному. Это обстоятельство приводит к различной квалификации одних и тех же, аналогичных по своей сути действий при применении норм уголовного закона и порождает ненужные споры.

Как следует из ч. 2 п. 20 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 16.12.2004 N 12 «О судебной практике по делам о преступлениях против интересов службы (ст.ст. 424 — 428 УК)» (далее — постановление N 12), иная личная заинтересованность «может выражаться в стремлении, обусловленном такими побуждениями личного характера, как карьеризм, протекционизм, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, скрыть свою некомпетентность и т.п.». В данном случае высший судебный орган не дает четкого определения личной заинтересованности, а указывает на возможные случаи, в которых она может выражаться, характеризуя при этом мотив совершенного противоправного деяния.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении от 16.10.2009 N 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» (далее — постановление N 19) определяет иную личную заинтересованность как «стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера <1>, обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п.» <2>. Таким образом, иная личная заинтересованность связана с выгодой неимущественного характера <3>.

<1> Следует отметить, что не все согласны с тем, что иная личная заинтересованность — это стремление извлечь выгоду неимущественного характера, отмечая при этом, что корысть для себя — это тоже личная заинтересованность, и поэтому она может включать в себя как имущественную, так и неимущественную выгоду (см.: Уголовное право России. Особенная часть / под ред. Ф.Р.Сундурова, М.В.Талан. — М., 2012. — С. 672).

<2> Пункт 16 постановления N 19 также указывает, что «как использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы следует рассматривать протекционизм, под которым понимается незаконное оказание содействия в трудоустройстве, продвижении по службе, поощрении подчиненного, а также иное покровительство по службе, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности».

<3> П.С.Яни, анализируя приведенный Пленумом Российской Федерации перечень видов иной личной заинтересованности, указывает, что таковой является открытым и практика относит к ним иные негативные побуждения виновного, например стремление оказать содействие своим товарищам и непосредственному руководителю, предотвратить негативную оценку своих профессиональных качеств и профессиональных качеств своего сослуживца со стороны руководства, придать правомерный вид своим действиям, связанным с применением насилия, и др. (см.: Яни, П. Вопросы квалификации должностных преступлений в постановлении Пленума и судебной практике / П.Яни // Законность. — 2014. — N 4. — С. 29).

Однако в правоприменительной практике нередко возникают определенные трудности с установлением иной личной заинтересованности в действиях конкретного лица и ее отграничением от иных низменных и ненизменных мотивов, которыми руководствуется лицо при совершении правонарушения и которые составляют уже не преступление, а проступок.

Так, начальником органа внутренних дел Б-го городского исполнительного комитета было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 427 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК), в отношении П., который, работая в должности заместителя председателя правления Б-го районного потребительского общества по строительству, являясь должностным лицом, будучи ответственным за подготовку документации по приемке в эксплуатацию законченного возведением здания магазина «Р», из корыстной заинтересованности, выразившейся в стремлении уклониться от материальной и дисциплинарной ответственности, внес в акт приемки в эксплуатацию объекта, законченного возведением, от 09.09.2013, являющийся официальным документом, заведомо ложные сведения о дате получения им заключения из Б-го межрайонного отделения энергонадзора, что являлось необходимым условием для получения в лицензирующем органе специального разрешения на осуществление торговли спиртными напитками и табачными изделиями, тем самым совершил служебный подлог. Прекращая уголовное преследование по данному уголовному делу, следователь указал следующее. В соответствии с ч. 1 ст. 427 УК служебным подлогом является внесение должностным лицом или иным уполномоченным лицом заведомо ложных сведений и записей в официальные документы, либо подделка документов, либо составление и выдача заведомо ложных документов, совершенные из корыстной или иной личной заинтересованности, при отсутствии признаков более тяжкого преступления. Согласно ч. 2 п. 15 постановления N 12 предметом служебного подлога являются официальные документы, то есть надлежаще составленные и содержащие необходимые реквизиты электронные документы либо письменные акты, удостоверяющие факты и события, имеющие юридическое значение. При приемке в эксплуатацию магазина «Р» были допущены многочисленные нарушения, которые не позволяли ввести объект в эксплуатацию. Так, согласно акту приемки в эксплуатацию магазина «Р» объект принят по акту приемки от 09.09.2013. Акт приемки в эксплуатацию объекта подписан приемочной комиссией и утвержден постановлением правления Б-го областного союза потребительских обществ. В то же время согласно положениям действующего законодательства приемка в эксплуатацию объекта без наличия положительных заключений всех органов государственного надзора, которые должны выдавать их по данному объекту, не допускается. Акт приемки в эксплуатацию объекта подписан председателем приемочной комиссии и утвержден Б-им областным союзом потребительских обществ без наличия заключений Б-го межрайонного отделения энергонадзора и инспекции Департамента контроля и надзора за строительством Государственного комитета по стандартизации Республики Беларусь. Заключение Б-го межрайонного отделения энергонадзора было получено 15 октября 2013 г., а заключение инспекции Департамента контроля и надзора за строительством Государственного комитета по стандартизации Республики Беларусь — 18 октября 2013 г., то есть более чем через месяц после утверждения акта приемки и открытия магазина. В связи с тем что акт приемки объекта магазина «Р» в эксплуатацию был составлен с грубыми нарушениями законодательства и утвержден незаконно, то есть составлен ненадлежащим образом, он, по мнению следователя, не может являться официальным документом, и в действиях подозреваемого П., который внес заведомо ложные сведения в данный документ уже после его утверждения постановлением правления Б-го областного союза потребительских обществ от 12.09.2013, отсутствуют признаки преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 427 УК, а имеются признаки административного правонарушения, предусмотренного ст. 21.6 Кодекса Республики Беларусь об административных правонарушениях (нарушение порядка приемки в эксплуатацию объектов строительства). Кроме того, как указал следователь, обязательным признаком субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 427 УК, является совершение указанных в ст. 427 УК действий из корыстной или иной личной заинтересованности. Иная личная заинтересованность по своему содержанию, как и корыстная заинтересованность, должна сама по себе выражать низменный, порицаемый характер, то есть она должна быть, с одной стороны, обусловлена побуждениями, направленными на удовлетворение интересов виновного или близких ему лиц, а с другой — основана на эгоистическом злоупотреблении служебными полномочиями. П. же внес в акт приемки объекта в эксплуатацию заведомо ложные сведения, касающиеся дат получения заключений надзорных органов, уже после его утверждения постановлением правления Б-го областного союза потребительских обществ. Таким образом, отсутствие данных заключений не повлияло на утверждение правлением Б-го областного союза потребительских обществ акта приемки в эксплуатацию и открытие магазина «Р», как и не повлияло на это отсутствие в акте подписи члена приемочной комиссии В. Отсутствие в акте приемки в эксплуатацию сведений о заключениях двух надзорных органов и подписи члена приемочной комиссии В. не повлияло на внесение решением Б-го городского исполнительного комитета изменений в специальное решение (лицензию) на осуществление магазином «Р» лицензируемого вида деятельности — розничной торговли алкогольными напитками и табачными изделиями. Кроме того, отсутствие в акте приемки в эксплуатацию сведений о заключениях двух надзорных органов и подписи члена приемочной комиссии В. не повлияло на получение Б-им районным потребительским обществом необходимой документации по магазину «Р» в республиканском унитарном предприятии «Б-ое агентство по государственной регистрации и земельному кадастру», постановку магазина на баланс в Б-ом районном потребительском обществе и всю последующую финансово-хозяйственную деятельность магазина. Внесение П. в акт приемки в эксплуатацию ложных сведений о датах получения заключений надзорных органов с целью избежать привлечения к административной ответственности за нарушение порядка приемки в эксплуатацию объектов строительства нельзя считать корыстной или иной личной заинтересованностью, так как они датированы 15.09.2013 и 18.09.2013, то есть после утверждения акта 12.09.2013, что уже является явным нарушением порядка приемки, и П. не смог бы избежать административной ответственности. Таким образом, в ходе расследования не было установлено, что П., внося ложные сведения в акт приемки объекта в эксплуатацию, имел корыстную или иную личную заинтересованность, в связи с чем в его действиях отсутствуют признаки преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 427 УК.

Опуская вопрос о наличии в данном случае предмета преступления, попытаемся разобраться с корыстной и иной личной заинтересованностью в действиях подозреваемого лица. Причем вести речь здесь необходимо именно о последнем термине, т.к. действия П. вряд ли можно расценить как корыстную заинтересованность.

<4> Коррупционная преступность: криминологическая характеристика и научно-практический комментарий к законодательству о борьбе с коррупцией / под общ. ред. В.М.Хомича. — Минск, 2008. — С. 269; Уголовное право. Особенная часть / под ред. В.А.Кашевского. — Минск, 2012. — С. 652.

<5> См.: Лосев, В.В. Преступления против интересов службы: юридический анализ и правила квалификации / В.В.Лосев. — Минск, 2010. — С. 51.

По этой причине стремления личного характера, обусловленные такими побуждениями, как ложно понятые интересы службы, жалость, сострадание, желание воспринимать трудности других людей и оказать содействие в их решении, желание сохранить доброе отношение людей и т.п., не рекомендуют рассматривать в качестве иной личной заинтересованности, поскольку такого рода личные побуждения не носят эгоистического (низменного, порицаемого) характера <6>.

<6> См.: Коррупционная преступность: криминологическая характеристика и научно-практический комментарий к законодательству о борьбе с коррупцией / под общ. ред. В.М.Хомича. — Минск, 2008. — С. 269; Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР / под ред. Ю.Д.Северина. — М., 1985. — С. 355.

Пожалуй, с этим нельзя не согласиться. Однако должностное лицо может совершать злоупотребления и из иных побуждений (национальная и расовая ненависть, создание невыносимых условий труда и службы, нанесение вреда другим лицам), а не только из корыстной или иной личной заинтересованности, причем эти побуждения все равно будут носить оттенок личной заинтересованности, т.к. должностное лицо в такой ситуации пытается удовлетворить свои личные интересы (и они не всегда преследуют цель получения нематериальной выгоды) в ущерб социально значимому результату служебной деятельности.

Тем не менее обратить внимание следует на то обстоятельство, что в настоящее время уголовный закон не дает определения иной личной заинтересованности и никоим образом не ограничивает данные побуждения (мотивы). Более того, Пленум Верховного Суда Республики Беларусь указывает нам лишь примерный ряд подобных мотивов и, опять же, не обозначает их как низменные или иные эгоистические. Побуждения личного характера могут быть самыми разнообразными, и помимо карьеризма, протекционизма, желания приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу <7>, скрыть свою некомпетентность таковыми могут являться тщеславие, зависть, месть, подхалимство, семейственность, кумовство и другие <8> (например, преступление может совершаться в интересах своих родственников, близких, знакомых; с целью причинения вреда другому лицу, с которым должностное лицо находится в неприязненных отношениях; по причине получения преимущества в конкурентной борьбе). Как указывает в данном случае С.В.Скляров, личная заинтересованность имеет место и в тех ситуациях, когда лицо совершает действия в результате предъявления ему социальных требований, которые должен выполнять каждый независимо от его желания <9>. Следовательно, можно отметить, что к подобного рода мотивам можно относить и все иные личного характера побуждения, противоречащие интересам службы, однако степень общественной опасности такого преступника и его личности совсем разная в случае совершения преступления исходя из корыстной и иной личной заинтересованности.

<7> В письме Генеральной прокуратуры Республики Беларусь от 08.07.2011 N 4202-8д-821 «О недостатках прокурорского надзора» обращается внимание, что указание в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого по ст. 424 УК на его стремление оказать взаимную услугу лицам, в интересах которых он злоупотреблял своими служебными полномочиями, в соответствии с ч. 2 ст. 102 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь обязывает орган уголовного преследования к доказыванию факта первоначальной услуги, оказанной ему названными лицами. Детализация личной заинтересованности обвиняемого с помощью оценочного понятия «дружеские отношения» является излишней и одновременно существенно затрудняет доказывание обвинения. Отсутствие достоверных доказательств, подтверждающих указанные выше обстоятельства, включенные в формулировки обвинений по отдельным уголовным делам, расценено судами как недостаточное подтверждение мотива преступления — личной заинтересованности.

<8> Примером тому может служить позиция работников прокуратуры, которые предлагают иную личную заинтересованность рассматривать как «стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное такими побуждениями личного характера, как карьеризм, месть, зависть, семейственность, желание приукрасить действительное положение, скрыть свою некомпетентность, уйти от ответственности за допущенные ошибки и недостатки, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, оказать содействие иному лицу в уменьшении затрат и получении большей прибыли и др.». (см.: Трипузова, А. Судебная практика по делам о преступлениях против интересов службы нуждается в совершенствовании / А.Трипузова // Законность и правопорядок. — 2011. — N 1. — С. 26).

<9> См.: Скляров, С.В. Вина и мотивы преступного поведения / С.В.Скляров. — СПб., 2004. — С. 278.

Вместе с тем расширять данный перечень до неимоверных границ невозможно <10>, т.к. иная личная заинтересованность как преступное побуждение в составах служебных преступлений непременно должна быть соотносима с извлечением выгоды нематериального характера и преимуществ как для себя, так и для иных лиц. Данный мотив, как и корысть, непосредственно связан с личностью субъекта, совершающего соответствующий должностной состав преступления. Однако мотив личной заинтересованности нельзя толковать таким образом, что таковым может являться любой мотив, поскольку он исходит от виновного. Если бы это было так, то не было никакой необходимости выделять в качестве обязательного признака корыстный мотив, ибо он также отражает личную заинтересованность. И коль скоро законодатель наряду с корыстью называет и личную заинтересованность, то тем самым придает каждому из этих мотивов самостоятельное значение. Представленное суждение позволяет сформулировать вывод: личная заинтересованность как мотив совершения соответствующего состава преступления включает в себя лишь объективно отрицательный спектр внутренних побуждений виновного лица <11>. С этой точки зрения нельзя безоговорочно ложно понятые интересы службы исключать из числа такого побуждения, как иная личная заинтересованность.

<10> Надо отметить, что рядом криминалистов в этой плоскости предлагается исключить из числа должностного злоупотребления указания на корыстный мотив и иную личную заинтересованность (см.: Стренин, А.С. Квалификация злоупотребления должностными полномочиями: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / А.С.Стренин. — М., 2003; Нестеров, Е.А. Злоупотребления должностными полномочиями по уголовному законодательству России: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Е.А.Нестеров. — М., 2005. — С. 22; Конов, Т.Х. Позитивное воздействие на злоупотребление должностными полномочиями: социальный и правовой аспекты: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Т.Х.Конов. — Саратов, 2012. — С. 17), что представляется не совсем верным. Четкое определение таких границ в условиях функционирования рыночной экономики крайне необходимо, ибо наличие таких признаков характеризует цель действий лица и его мотив.

<11> См.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / под ред. Б.Т.Разгильдиева и А.Н.Красикова. — Саратов, 1999. — С. 495 — 496.

Следует отметить, что в юридической литературе по данному вопросу существуют диаметрально противоположные точки зрения. Одни авторы не признают ложно понятые интересы службы иной личной заинтересованностью (личная заинтересованность и ложно понятые интересы учреждения и предприятия — противоположные мотивы, по-разному характеризующие общественную опасность нарушения должностными лицами служебного долга; мотивы ложно понятой необходимости проистекают не из стремления получить личное удовлетворение, а из других оснований, из так называемого чувства ложного патриотизма; наличие мотива ложно понятого интереса исключает осознание того, что деяние совершено лицом вопреки интересам службы; у лица нет того антисоциального интереса, который придает посягательству характер преступления) <12>, а другие, напротив, считают, что нет оснований такие побуждения не причислять к личной заинтересованности (должностное лицо вносит в работу организации чуждые элементы, противопоставляя интересы «своего» учреждения общегосударственным интересам в целом; зачастую такие лица преследуют цель улучшить показатели работы предприятия, преследуя в последующем цель личного обогащения) <13>.

<12> См.: Здравомыслов, Б.В. Должностные преступления. Понятие и квалификация / Б.В.Здравомыслов. — М., 1975. — С. 72; Лысов, М.Д. Ответственность должностных лиц по советскому уголовному праву: автореф. дис. … д-ра юрид. наук: 12.00.08 / М.Д.Лысов. — М., 1977. — С. 23; Соловьев, В.И. Борьба с должностными злоупотреблениями, обманом государства и приписками по советскому уголовному праву / В.И.Соловьев. — М., 1963. — С. 109 — 110; Волженкин, Б.В. Служебные преступления / Б.В.Волженкин. — М., 2000. — С. 146; Синельников, А. Иная личная заинтересованность как мотив должностного преступления / А.Синельников // Уголовное право. — 2011. — N 5. — С. 23 — 29.

<13> См.: Сахаров, А.Б. Ответственность за должностные злоупотребления по советскому уголовному праву / А.Б.Сахаров. — М., 1956. — С. 129; Светлов, А.Я. Ответственность за должностные преступления / А.Я.Светлов. — Киев, 1978. — С. 156; Владимиров, В.А. Должностные преступления / В.А.Владимиров, В.Ф.Кириченко. — М., 1965. — С. 8.

Так, районной суд первой инстанции вынес обвинительный приговор бывшему работнику землеустроительной службы районного исполнительного комитета. По материалам уголовного дела землеустроителю вменялась в вину ч. 2 ст. 424 УК. В течение двух лет специалист оформлял протоколы об административных правонарушениях, которые на самом деле не совершались. Более того, лица, привлеченные к ответственности, не знали о том, что нарушили земельное законодательство. В зале суда были также озвучены факты того, что многие штрафы специалист уплачивал сам. В общей сложности он составил около 160 фиктивных протоколов.

Подобные случаи стали в последнее время крайне распространены. Прокурорско-следственная практика обоснованно, полагаем, расценивает такие действия по ч. 2 ст. 424 УК. При этом Генеральная прокуратура Республики Беларусь факты составления должностными лицами фиктивных постановлений и протоколов о якобы совершении гражданами административных правонарушений предлагает квалифицировать именно как совершенные по мотиву «личной заинтересованности асоциального характера, которая заключается в желании скрыть отсутствие результатов служебной деятельности по выявлению правонарушений (мотивация служебного карьеризма в служебной деятельности)» <14>.

<14> См.: письмо Генеральной прокуратуры Республики Беларусь от 10.01.2013 N 11-10д-109 «О выработке общего подхода при расследовании уголовных дел в отношении работников лесного хозяйства и осуществлении прокурорского надзора».

Очевидно, что в последнем из рассматриваемых примеров лицо никак не преследует корыстной цели (тем более если еще и само уплачивало штрафы). Речь может идти только об иной личной заинтересованности, причем побуждения такого лица очень трудно соотнести с получением им лично некой нематериальной выгоды. Такое лицо заботится о положительном имидже организации, желает избежать служебного порицания (на очередном совещании «не поставят на вид», не привлекут к дисциплинарной ответственности), имеет намерение улучшить статистические показатели <15>, повысить эффективность работы, которая связана и с выявлением нарушений (а их количество — один из критериев оценки деятельности организации). То есть, фактически совершая противоправное действие в интересах организации, такое лицо рассчитывает также на благоприятное отношение к себе и своей служебной деятельности. Следовательно, за ложно понятыми интересами службы (организации, учреждения, предприятия) могут скрываться также мотивы личного характера, когда должностное лицо преследует цель извлечь выгоду нематериального характера и для себя, совершая нечто в интересах другого. Иное дело, что формулировка «ложно понятые интересы службы» не может характеризовать иную личную заинтересованность, что заставляет каждый раз давать ее конкретное толкование, иначе говоря, это требует указания сути действий лица и его заинтересованности.

<15> Например, А.В.Шнитенков полагает, что применительно к данному случаю иная личная заинтересованность состоит в стремлении получить выгоду неимущественного характера. Таковая, по его мнению, приобретается в том числе и в результате нежелания выполнять возложенные на должностное лицо обязанности. Поэтому вынесение незаконного постановления об отказе в возбуждении уголовного дела при наличии всех признаков преступления должно расцениваться как злоупотребление властью или служебными полномочиями (см.: Шнитенков, А.В. Иная личная заинтересованность при злоупотреблении должностными полномочиями / А.В.Шнитенков // Уголовный процесс. — 2006. — N 3. — С. 3 — 8).

Районным судом П. осужден по ч. 2 ст. 424 УК и признан виновным в составлении фиктивного объяснения от имени С., протокола опроса К., акта проверки, протокола об административном правонарушении в отношении К. о якобы совершенном им административном правонарушении, притом что П. знал, что в действительности правонарушение им не совершалось. В частности, как следует из материалов дела, П., который работал в должности главного государственного налогового инспектора, был составлен протокол об административном правонарушении в отношении К. за занятие им незаконной предпринимательской деятельностью без государственной регистрации. Зная, что одного случая для наложения административного взыскания недостаточно, П. решил составить еще один акт об установке мебели К. в квартире С. для привлечения к ответственности. С этой целью П. составил другой протокол об административном правонарушении, в котором указал несуществующий факт установки К. шкафа-купе С. Позже П. предложил К. написать заявление о рассмотрении дела в его отсутствие, а также сообщил, что в отношении его будет наложен штраф в небольшом размере. Признавая П. виновным в злоупотреблении служебными полномочиями, совершенном из иной личной заинтересованности, повлекшем причинение существенного вреда государственным интересам, суд указал следующее. Из постановления Министерства по налогам и сборам Республики Беларусь от 28.11.2008 N 95 «Об утверждении перечня и форм отчетности о результатах работы инспекций Министерства по налогам и сборам Республики Беларусь и Инструкции о порядке представления и составления отчетов о результатах работы инспекций Министерства по налогам и сборам Республики Беларусь» усматривается, что количество проведенных налоговым инспектором проверок, выявленных нарушений и составленных протоколов об административном правонарушении влияет на оценку его работы. Анализ показаний свидетелей, других исследованных судом доказательств свидетельствует о том, что именно П. составил фиктивные документы для привлечения лица к административной ответственности с целью улучшения своих показателей в работе, т.е. П. злоупотребил служебными полномочиями из иной личной заинтересованности. С такими доводами согласился и суд кассационной инстанции.

В иной ситуации по приговору суда Р. признан виновным в умышленном вопреки интересам службы совершении должностным лицом действий с использованием служебных полномочий, повлекшем причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан и государственным интересам. Суд признал установленным, что Р. 15 сентября 2008 г., будучи знакомым с С., по его просьбе о непривлечении к административной ответственности и несообщении о данном факте по месту службы удалил из материалов проверки объяснение С. и справку учреждения здравоохранения «Б-ая городская больница», составил рапорт и внес в него заведомо ложные сведения о том, что личность правонарушителя не установлена, вынес постановление о прекращении проверки по административному правонарушению, чем причинил существенный вред государственным интересам в виде подрыва авторитета органов Министерства внутренних дел Республики Беларусь. Также судом установлено, что Р. 22 сентября 2008 г., получив для проведения проверки материал по сообщению о мошенничестве, совершенном А. и Г., которые путем обмана завладели квартирой, принадлежащей Л., зная о преступной деятельности А. и Г., внес заведомо ложные сведения в объяснение Р-ой, указав дату его составления 25 сентября 2008 г., а также внес в него не соответствующие действительности иные сведения и приобщил к материалам проверки расписку, содержащую заведомо ложные сведения о передаче денег, предприняв таким образом меры, направленные на неустановление истинных обстоятельств приобретения квартиры и участия в этом А. и Г. После этого Р. передал материалы проверки подчиненному ему по службе В., который, выполняя указания Р., вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, которое подписал Р., согласившись с принятым заведомо незаконным решением, чем причинил существенный вред правам и законным интересам Л., а также государственным интересам в виде подрыва авторитета органов Министерства внутренних дел Республики Беларусь. Признавая Р. виновным в злоупотреблении властью и служебными полномочиями, суд исключил из предъявленного ему обвинения квалифицирующие признаки совершения злоупотребления властью и служебными полномочиями — «из корыстной и иной личной заинтересованности» — и переквалифицировал его действия с ч. 2 ст. 424 УК на ч. 1 ст. 424 УК <16>. Судебная коллегия по уголовным делам областного суда пришла к выводу, что вывод суда об отсутствии в действиях обвиняемого корыстной заинтересованности и исключении из обвинения указанного квалифицирующего признака является правильным, что в кассационном протесте не оспаривается: протест об отмене приговора по указанному основанию не принесен. Само указание в обвинении на стремление Р. к получению вознаграждения от С. носит предположительный характер. В то же время, исключая квалифицирующий признак иной личной заинтересованности, суд не указал, на основании каких установленных судом фактических обстоятельств он пришел к таким выводам и какими доказательствами они подтверждены. В обоснование виновности Р. суд сослался в числе других доказательств на материалы служебных проверок, а также материалы, полученные Главным управлением собственной безопасности Министерства внутренних дел Республики Беларусь в ходе оперативно-разыскных мероприятий, в частности протоколы прослушивания телефонных переговоров и снятия информации с технических каналов связи абонента сотовой связи N ***, находящегося в пользовании Р. Исходя из анализа содержания указанных доказательств, в том числе содержания телефонных переговоров Р. по вопросу непривлечения к административной ответственности С. и отказа в возбуждении уголовного дела по факту мошенничества, совершенного в отношении Л., вывод суда об отсутствии в действиях Р. иной личной заинтересованности является преждевременным. Содержащиеся в указанных документах обстоятельства, при которых обвиняемым было совершено деяние, в совершении которого он признан виновным, при постановлении приговора судом в должной мере учтены не были. При этом суд не учел также, что действия Р. противоречили интересам службы, были обусловлены стремлениями личного характера, а содержащиеся в пункте 20 постановления N 12 разъяснения относительно того, в чем именно может выражаться иная личная заинтересованность, не носят исчерпывающего характера. Таким образом, вывод суда в приговоре, что иная личная заинтересованность не может выражаться в оказании услуги и стремлении оказать помощь с целью избежать ответственности за совершенное преступление, как он изложен в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, является неверным. Судом не было принято во внимание то обстоятельство, что А. и Г. на момент постановления приговора уже были привлечены к уголовной ответственности, в том числе и по факту завладения путем мошенничества имуществом Л. По изложенным основаниям приговор суда нельзя признать законным и обоснованным, поэтому он был отменен с направлением уголовного дела на новое судебное разбирательство.

<16> В настоящее время ч. 1 ст. 424 УК исключена и корыстная и иная личная заинтересованность являются обязательными признаками злоупотребления властью или служебными полномочиями.

Иная личная заинтересованность как мотив должностного преступления выражает стремление субъекта за счет использования своих служебных возможностей извлечь выгоду определенного характера, достичь конкретного результата. В данном случае интерес представляют те сугубо индивидуальные устремления личности, которые затем конкретизируются путем обозначения конечной цели, ради которой виновный идет на риск и совершает преступление <17>. В действительности же чиновник, грубо нарушающий законы, регламентирующие его служебную деятельность, и при этом ссылающийся на ведомственный или государственный интерес, лукавит. Как отмечает В.Н.Борков, за этим часто стоит личная асоциальная заинтересованность <18>. В таком ключе вполне резонно можно будет отметить, что благотворное влияние служебного аппарата на деятельность субъекта отражает интересы всех субъектов правоотношений. Поэтому установление лишь факта нарушения должностным лицом своих обязанностей по службе не может расцениваться как совершение преступления в интересах службы, выявлять и доказывать необходимо конкретный мотив совершения преступления.

<17> См.: Динека, В.И. Ответственность за должностные преступления по уголовному праву России (уголовно-правовой и криминологический аспект): автореф. дис. … д-ра юрид. наук: 12.00.08 / В.И.Динека. — М., 2000. — С. 38.

<18> Борков, В.Н. Должностные преступления: квалификация, система и содержание уголовно-правовых запретов / В.Н.Барков. — Омск, 2010. — С. 95 — 100.

Следовательно, совершая должностное преступление из личной заинтересованности, виновное лицо преследует цель получить (извлечь) различные виды выгод и преимуществ как для себя, так и для других лиц, в судьбе или деятельности которых он заинтересован. Именно через эту призму мы и должны рассматривать вопрос оценки действий лиц, совершающих злоупотребления в интересах службы (ложно понятых, узковедомственных и т.д.), поскольку за такими интересами нередко кроется личная заинтересованность низменного характера (стремление уйти от ответственности за допущенные ошибки и недостатки в работе, получить поддержку со стороны влиятельных лиц, тщеславие и т.д.) либо же, наоборот, ничего не стоит <19>. Установить и доказать данный факт — прерогатива органов следствия и суда, не следует использовать механическое наложение известного трафарета в виде определенных словосочетаний.

<19> Например, П.С.Яни указывает, что в ряде случаев соответствующее побуждение должностного лица свидетельствует о его искреннем заблуждении относительно противоречия его деяния законным интересам службы, что, таким образом, означает отсутствие у него умысла на совершение злоупотребления (См.: Яни, П.С. Взяточничество и должностное злоупотребление: уголовная ответственность / П.С.Яни. — М., 2002. — С. 85 — 86). Позже П.С.Яни высказался иным образом: «Сами по себе ложно понятые интересы службы не могут отождествляться с мотивом в виде иной личной заинтересованности, поскольку последний представляет собой желание извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное различными низменными, аморальными устремлениями, а действуя из ложно понятых интересов службы, лицо стремится совершить полезное, по его мнению и исходя из предполагаемого им результата, действие, хотя очевидно незаконным путем. Однако указанные мотивы могут сопутствовать друг другу. В тех случаях, когда мотив личной заинтересованности предусмотрен в качестве конститутивного признака состава преступления, сопутствующий мотив ложно понятых интересов службы как не влияющий на уголовно-правовую оценку не становится препятствием для вменения соответствующего состава. Происходит это потому, что правило о выборе доминирующего мотива применяется, когда оба конкурирующих мотива значимы для квалификации, например, когда установлены корыстный и хулиганский мотивы убийства» (см.: Яни, П. Вопросы квалификации должностных преступлений в постановлении Пленума и судебной практике / П.Яни // Законность. — 2014. — N 4. — С. 29).

Согласимся с тем, что в сегодняшних условиях такой признак, как иная личная заинтересованность, понимается зачастую судебно-следственной практикой расширительно, именно как заинтересованность субъекта в совершении определенных действий и наступлении выгодных (или желаемых) для этого лица последствий (каждый сознательный и волевой акт всегда носит личный субъективный характер <20>). Однако такое толкование уголовного закона, представляется, оправданно, т.к. отсутствие признака иной личной заинтересованности приведет к сужению сферы действия уголовного закона, ограниченного лишь корыстной мотивацией, либо при отсутствии еще и корысти — к чрезмерному расширению, что в условиях социально ориентированной рыночной экономики недопустимо.

<20> Тарасова, Е.В. Квалификация преступлений, совершаемых должностными лицами путем использования своего положения: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Е.В.Тарасова. — СПб., 1999. — С. 17.