Н а бердяев годы жизни. Николай Бердяев: биография и история жизни философа

Бердяев Николай Александрович (1874 - 1948) – философ и публицист, после Соловьева – самая крупная величина в русской философии. Он учился в Киевском университете на юридическом факультете, но не окончил университета, ибо в 1889 году был арестован за участие в социал-демократическом движении. В своих первых литературных работах он стремился сочетать марксизм с неокантианством, но вскоре отказался от этих теорий, заинтересовался философией В.Соловьева и приступил затем к самостоятельной разработке христианского мировоззрения.

Преподавал философию в Московском университете. В 1922 году Советское правительство арестовало свыше сотни писателей по обвинению их в расхождении с советской идеологией и выслало за границу. В этой группе среди философов оказались Бердяев, Булгаков, Ильин, Франк, Лосский и др. После краткого пребывания в Берлине в 1924 году Бердяев переезжает во Францию, работает профессором Русской религиозно-философской академии в Париже, редактирует журнал “Путь”. Бердяев написал огромное количество книг и статей, большинство из которых переведено на многие языки: “Духовный кризис интеллигенции ”, “Философия свободы ”, “Смысл творчества ”, “Смысл истории ”, “Философия неравенства ”, “Русская идея ” и т.д.

Анализируя философские взгляды Н.Бердяева В.Зеньковский разделяет все его творчество на 4 периода, но эти периоды выражают не столько разные ступени в его философском развитии, сколько разные аспекты его философии. Первый период выдвигает на первый план этическую тему, хотя моралистом Бердяев был до конца жизни. Второй период отмечен религиозно-мифологическим переломом в его творчестве. Третий период определялся акцентом на исторической проблеме , включая и характерный для последних лет Бердяева вкус к эсхатологии (религиозное учение о конечных судьбах мира и человека). Наконец, четвертый период связан с его персоналистическими идеями.

В основе философского мировоззрения Бердяева лежит различие мира призрачного (это эмпирические условия жизни, где царствует разъединенность, разорванность, вражда) и мира подлинного (идеальное бытие, где царствует любовь и свобода). Человек, его тело и дух находятся в плену у “мира” призрачного бытия – это следствие грехопадения человека, описанного в библии. Задача же человека состоит в том, чтобы освободить свой дух из этого плена, “выйти из рабства в свободу, из вражды “мира” в космическую любовь”. Это возможно благодаря творчеству, способностью к которому одарен человек, поскольку природа человека есть образ и подобие Бога-творца. Свобода и творчество неразрывно связаны.

Бердяев называл человека “экзистенциальным центром” мира, наделенным “страшной и последней” свободой. Однако свобода не выводима из бытия – не только природного, но и божественного; свобода существует до бытия, она “встроена в ничто, в небытие”, из которого Бог сотворил мир. Это “ничто” не есть пустота; это первичный принцип, предшествующий Богу и миру. Данную концепцию Бердяев заимствовал от Якова Беме , немецкого философа-мистика, который обозначал этот первичный принцип термином Ungrund (лишенный основания, первичный хаос).

(Бердяев считает, что “трудно примирить существование вольного и всеблагого Бога со злом и страданием мира”. Таким образом он приходит “к неизбежности допустить существование несотворимой свободы”.

Философия свободы есть философии богочеловечества. Идея богочеловечества, характерная для русской философской мысли, восходит к христианскому учению о единстве божественной и человеческой природы Иисуса Христа. У Вл.Соловьева она выражалась в идее целостности, всеединства мира. В “Чтениях о Богочеловечестве” он отмечает, что христианство есть не только вера в Бога, но и вера в человека, в возможность раскрытия божественного в человеке. Для Бердяева эта идея неразрывно связана с творчеством, в котором человек уподобляет себя Богу. Бог нуждается в человеке, в ответе человека, в творчестве человека. С явлением Богочеловека Христа “прекращается самодержавие Бога, ибо сыновий Богу человек призывается к непосредственному участию в божественной жизни. Управление мира становится богочеловеческим”. Таким образом, мировой процесс у Бердяева становится не возвращением к изначальной полноте, а творческим приращением к ней, “восьмым днем творения”. Человек призван к соучастию в Божественном творчестве и, следовательно, история становится продолжением миротворения. Творчество создает особый мир, оно “продолжает дело творения”, уподобляет человека Богу-творцу.

Свобода, своими корнями уходящая в иррациональную и трансцендентную безоснованность, является для Бердяева исходной и определяющей реальностью человеческого существования.

Творчество для Бердяева было погружение в особый, иной мир, мир, свободный от тяжств, от власти ненавистной обыденности. Под творчеством он понимает “потрясение и подъем всего человеческого существа, направленного к иной, высшей жизни, к новому бытию”. Именно в творческом опыте “раскрывается”, что “я”, субъект, первичнее и выше, чем “не-я”, объект.

Творчество – это высшее проявление свободы, создающей из “ничто” подлинное и ценностное. Это откровение “я” Богу и миру, в нем оправдание человека, как бы ответный шаг на его пути к трансцендентному.)

Бердяев пишет: “Из божественного Ничто, или из Ungrund, рождается Святая Троица, Бог-творец”. Сотворение мира Богом-творцом есть вторичный акт. Следовательно, свобода не создается Богом: она корениться в ничто, в Ungrund, извечно. Бог-создатель не может быть ответственным за свободу, которая порождает зло. Человек, по учению Бердяева, есть “дитя Божие и дитя мэона – несотворенной свободы”. Бог-творец всесилен над бытием, но не обладает никакой властью над небытием, над несотворенной свободой. Эта бездна первичной свободы, изначально предшествующей Богу, является источником зла. Бердяев не мог, подобно В.Соловьеву, возложить ответственность за зло в мире на Бога, поскольку в этом случае теодиция (оправдание Бога) была бы невозможна. Но он в равной степени не принимал и христианскую схему, укореняющую зло в самом человеке. Он предпочитал абсолютизировать свободу, отделять ее от Бога и человека, чтобы тем самым онтологизировать зло, погрузить его в добытийственный хаос. Это открывало путь к гармонизации бытия, которая осуществлялась с помощью творчества. Но поскольку творчество также проистекает из свободы, то противоборство зла и творчества составляет ступень новой религиозной эпохи – эпохи “третьего откровенья”. Творчество создает особый мир, оно “продолжает дело творения”, уподобляет человека Богу-творцу.

Рассмотрение человека как существа, одаренного огромной творческой мощью и в то же время вынужденного подчиняться материальной необходимости, определяет характер понимания Бердяевым таких глубоких вопросов человеческого существования, как вопросы пола и любви. Критикуя ханжеское отношение к этим вопросам современного ему общества и церкви, Бердяев подчеркивает, что “это мучительный вопрос для каждого существа, для всех людей он также безмерно важен, как вопрос о поддержании жизни и смерти”. Глубокое основание полового влечения Бердяев видит в том, что ни мужчина, ни женщина сами по себе не есть образ и подобие Бога в полном смысле этого слова. Только соединяясь в любви, они образуют целостную личность, подобную личности божественной. Это воссоединение в любви есть одновременно творчество, выводящее человека из мировой данности, царства необходимости, в космос, в царство свободы. Любовь творит иную, вечную жизнь лица. “В творческом акте любви рождается творческая тайна лица любимого. Любящий знает о лице любимого то, что весь мир не знает, и любящий всегда более прав, чем весь мир”.

Религиозное понимание человека определило подход Бердяева к проблеме общественного прогресса. В трактате “Русская идея”, опубликованная впервые в Париже в 1946 году, Бердяев исходил из соловьевской историософии, признававшей, что “идея науки есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности”. Бердяев воспринимал историю как чистое творчество, свободное волеизьявление ума. Он создал историософию России, не утруждая себя ни логикой, ни доказательствами. В основе его концепции – не достоверный факт, а интуитивный тезис о саморазорванности, противоречивости русской души. Русский народ, по Бердяеву, представляет собой “совмещение протовоположностей” – как заимствованных, привнесенных извне, так и местных, порожденных непосредственно стихией национальной жизни. На одном полюсе – изначальное язычество, на другом – аскетически-монашеское православие, церковь. Их постоянная борьба в течение веков способствовала развитию особого “творческого религиозного сознания”, составляющего сущность “русской идеи”. Это религиозное сознание охватывает все направления отечественной философии – масонов и декабристов, славянофилов и западников, анархистов и даже русских марксистов.

Восприняв марксистскую критику буржуазного общества, Бердяев в то же время выступая как идейный противник марксизма. Он резко критиковал идеологию и практику большевизма, но не считал «русский коммунизм» явлением случайным. Его потоки и смысл он видел в глубинах национальной истории, в стихии и “вольнице” русской жизни, в конечном счете – в мессианской судьбе России, ищущей, но не обретшей еще “Царства Божьего”, призванный к великим жертвам во имя подлинного единения человечества.

Бердяев не признавал теорий, рассматривающих личность прежде всего как частицу общества, видевших исторический смысл ее существования в выполнении социальных функций и в конечном счете в том, что сделано данной личностью для последующих поколений. Бердяев считал, что личность принадлежит роду, группе, обществу лишь в своем эмпирическом бытии, в мировой данности. Сущность личности, свободной и творящей, определяется не ее принадлежностью к обществу, но ее принадлежностью к космосу. При этом свобода и творчество – не привилегия избранных личностей, ими изначально обладает любой человек.

Представление свободы как “осознанной необходимости” ведет к тому, что человек уподобляется физическим предметам, подчиняющимся только неумолимым законам природы. Только понимание свободы как потенциальной способности человека к свободному выбору альтернативы, как возможности мыслить и поступать в соответствии со своими представлениями и желаниями, а не в случае внутреннего или внешнего принуждения дает личности возможность обретения духовной свободы, обретения человеком самого себя. Н.Бердяев пишет: “Идея свободы для меня первичнее идеи совершенства, потому что нельзя принять принудительного, насильственного совершенства”.

Для мировоззрения Бердяева характерно признание абсолютной ценности любой личности как принадлежащей подлинному бытию, любого поколения, любой культуры. С этих позиций он критикует учение о прогрессе, обвиняя его в том, что оно “заведомо и сознательно утверждает, что для огромной массы человеческих поколений и для бесконечного рода времен и эпох существует только смерть и могила … Все поколения являются лишь средством для осуществления этой блаженной жизни, этого счастливого поколения избранников, которые должны явиться в каком-то неведомом и чуждом для нас грядущем” (Смысл истории. - М., 1990. - С. 147).

В работе “Философия неравенства ” Бердяев полностью отвергает марксистскую теорию общественного развития. Он обвиняет марксизм за “применение абстрактных принципов к конкретной исторической действительности”, относя к таковым в первую очередь идеи земного благополучия и всеобщего равенства. Для Бердяева было утопично само стремление к социальному равенству, так как это означало бы разрушение “космической иерархии”, включающей в себя и общественную жизнь. В иерархии выражается богоустановленный порядок, тогда как “на всякой революции лежит печать безблагодатности, богооставленности и проклятия”. В революции гибнет дух творчества, ибо “творчество – аристократично, оно есть дело лучших, оно не терпит власти худших, господства толпы”. Аристократия во всем противоположна демократии, она несовместима с “естественным правом” пролетариата. В своей борьбе за власть плебейские классы действуют не “по благородству происхождения” или “духовному признанию”, а исключительно на основании психологии обиды, психологии претензии. В пролетариате в основном преобладает разрушительная сила, в нем нет духовности, нет культуры. Только в аристократической системе утверждается и расцветает личность, обретая в ней “тысячелетнюю дисциплину” иерархического существования. Таким был краткий итог бердяевской “Философии неравенства”, воспринятый всеми идеологами русского антикоммунизма.

В то же время Бердяев является поборником специфической разновидности социализма, которую он называет персоналистическим социализмом , утверждая, что социализация экономической жизни может быть полезной лишь при условии, если “будут признаны высшие ценности человеческой личности и ее право на достижении полноты жизни”. Однако усилия по осуществлению социализма преобразуют его “в нечто совершенно отличающееся от социалистического идеала”. Социализм никогда не достигнет освобождения человеческого труда, которое Маркс стремился осуществить путем принуждения к нему; социализм никогда не даст человеку богатства и никогда не установит равенства, но только приведет к новой вражде между людьми, новой разъединенности и новым, неслыханным формам угнетения. Устранение голода и нищеты “не решает духовной проблемы”; человек остается “лицом к лицу, как и раньше, с тайной смерти, вечности, любви, познания и творчества”.

Бердяев часто и много писал о России. Он говорит, что “самим Богом предназначено, чтобы Россия стала великим целостным единством Востока и Запада, но по своему действительному эмпирическому положению она представляет собой неудачную смесь Востока и Запада. Он видит источник язв России в неправильном соотношении в ней мужского и женского принципов. На определенной стадии национального развития западных народов во Франции, Англии, Германии “появился мужской дух и наложил свою печать органически на основные силы народа”. Подобного процесса в России не было, и даже православная религия оказалась не в состоянии обеспечить ту дисциплину духа, которую католицизм создал на Западе. Русская душа осталась неосвобожденной; она не сознавала каких-либо пределов и простиралась беспредельно. Она требует всего или ничего, ее настроение бывает либо апокалипсическим, либо нигилистическим, и она поэтому неспособна воздвигать половинчатое царство культуры. В соответствии с этими национальными характерными чертами русская мысль направлена главным образом “на эсхатологическую проблему конца, апокалипсически окрашена” и проникнута чувством надвигающейся катастрофы.

Бердяев является поборником традиций западноевропейского и русского гуманизма, а именно абсолютной ценности личности и ее неотъемлемых прав на духовную свободу и приемлемые условия жизни. Он стремится доказать, что эти принципы могут быть последовательно обоснованы только на основе христианского мировоззрения.

Идеи Бердяева оказали заметное влияние на развитие французского экзистенциализма и персонализма, а также на социально-философские концепции “новых левых” течений во Франции 1960 -1970 гг. К голосу Бердяева, пишет В.В.Зеньковский, прислушивались во всем мире.

Николай Александрович Бердяев р одился 6/19 марта 1874 г. в Киеве. Его предки по отцовской линии принадлежали к высшей военной аристократии. Мат ь - из рода князей Кудашевых (по отцу) и графов Шуазель-Гуффье (по матери). В 1894 г. он поступил в киевский кадетский корпус. Однако обстановка военного учебного заведения оказалась для него совершенно чуждой, и Бердяев поступает на естественный факультет киевского Университета Святого Владимира.
Студенческая среда весьма существенно повлияля на характер и жизненные ориентиры Бердяева. Несовершенство мира теперь порождает в нем желание изменить мир, искоренить зло и несправедливость. Ответа на вопрос, как этого достичь, Бердяев ищет в теории научного социализма, которую начинает изучать с 1894 г., в одном из киевских социал-демократических кружков. Одновременно он продолжает свои занятия философией, посещая лекции и семинары профессора Г.И.Челпанова.
Участие в студенческом движении заканчивается для Бердяева арестом в 1898 г., месячным тюремным заключением, судом и ссылкой в Вологду (1901 - 1902 гг.), где в то время уже находились А.А.Богданов и А.В.Луночарский, Б.В.Савинков, Б.А.Кистяковский (автор известной статьи в сборнике "Вехи"), А.М.Ремизов и П.Е.Щеглов. К этому времени Бердяев уже был известен как "критический марксист", автор статьи "А.Ф.Ланге и критическая философия в их отношении к социализму", которую К.Каутский опубликовал в органе германской социал-демократической партии "Новое Время" (№№ 32-34 за 1899-1900 гг.). Вскоре этот философский дебют Бердяева был дополнен появлениям его первой книги - "Субъективизм и индивидуализм в общественной философии. Критический этюд о Н.К.Михайловском" (Спб., 1901).
Уже в ссылке Бердяев начинает осозновать невозможность соединения в целостном мировоззрении материалистического понимания истории и философского идеализма, а к 1903 г. окончательно укрепляется на пути, по которому уже пошли бывшие "легальные" марксисты П.Б.Струве, С.Н.Булгаков, С.Л.Франк. Это в конечном счете привело его в 1904 г. в журнал "Новый путь" - трибуну религиозно-философских собраний, организованных в Петербурге Д.С.Мережковским. Но идеализм для Бердяева оказался лишь переходной философской формой. Конечным же пунктом становится еще неясный образ религиозно-христианской философии, призванной выразить целостым и универсальным образом человеческий опыт.
В 1905-1906 гг. совместно с С.Н.Булгаковым Бердяев редактирует журнал "Вопросы жизни", стремясь сделать его центром единения новаторских течений в социально-политической, религиозно-философской и художественной сфере. Поездка зимой 1907-1908 гг. в Париж и интенсивное общение с Мережковским и его кругом стимулирует обращение Бердяева к Православию. По возвращению в Россию он поселяется в Москве, сближается с кругом философов, объединенных вокруг книгоиздательства "Путь" (Г.А.Рачинский, Е.Н.Трубецкой, В.Ф.Эрн, С.Н.Булгаков, П.А.Флоренский) и принимает деятельное участие в организации религиозно-философского общества памяти Вл.Соловьева. Итогом творческих поисков этого периода становится опубликованная в 1911 г. "Философия свободы".
В "Философии свободы" Бердяев выступает как продолжатель главных традиций русской философии XIX века. Устремленность Бердяева к всемирной соборности, призванной преодолеть церковный конфессионализм, находится в русле универсализма Вл.Соловьева и его учения о "Богочеловечестве".
Зимой 1912-1913 гг. Бердяев вместе с женой Л.Ю.Трушевой едет в Италию и привозит оттуда замысел и первые страницы новой книги, законченной к февралю 1914 г. Это был опубликованный в 1916 г. "Смысл творчества", в котором, отмечал Бердяев, его " религиозная философия" впервые была вполне осознана и выражена (см.: "Самопознание. Опыт философской автобиографии", Париж, 1949, с.174).
Февраль 1917 г. Бердяев приветствовал. Падение "священного русского царства" как лже-теократии и "мужицкого царства" воспринималось им в русле творческих задач эпохи. Однако с течением времени Бердяев становится пессимистичней. За 10 дней до падения Временного правительства он пишет: "Традиционная история русской интеллигенции кончена... она побывала у власти, и на земле воцарился ад. Поистине русская революция имеет какую-то большую миссию, но миссию не творческую, отрицательную - она должна изобличить ложь и пустоту какой-то идеи, которой была одержима русская интеллигенция и которой она отравила русский народ" (см.: Русская свобода. 1917. №№ 24-25. С.5).
В 1918 г. Бердяев создает Вольную Академию Духовной Культуры, при которой начинают работу несколько семинаров. Он читает курс лекций по философии истории, участвует в семинаре по Достоевскому, а также пишет книгу "Философия неравенства" (опубликована в Берлине в 1923 г.). В 1920 г. историко-филологический факультет Московского университета избирает его профессором. А в 1921 г. он подвергается аресту в связи с делом так называемого "тактического центра". Летом 1922 г. последовал еще один арест, осенью - высылка за пределы страны (см. Виталий Шенталинский, "Философский пароход").
С 1922 по 1924 г. Бердяев живет в Берлине. Уже в эту эпоху он приобретает репутацию ведущего философа послевоенной Европы. У него завязываются знакомства с О.Шпенглером, М.Шелером, Г.фон Кайзерлингом.
Начало второй мировой войны и война фашистской Германии с СССР обострила патриотические чувства Бердяева... Первой послевоенной книгой стала "Русская идея" (Париж, 1946), посвященная осмыслению истории русской философии.
Умер Бердяев 23 марта 1948 года за рабочим столом в своем доме в пригороде Парижа, Кламаре.

А.В.Поляков
(с незнач. сокращениями)

Николай Александрович Бердяев (рус. дореф. Николай Александровичъ Бердяевъ, 6 марта 1874, имение Обухово, Киевская губерния, Российская империя — 23 марта 1948 (по другим данным, 24 марта 1948), Кламар под Парижем, Четвёртая французская республика) — русский религиозный и политический философ, представитель русского экзистенциализмa и персонализма. Автор оригинальной концепции философии свободы и (после Первой мировой и Гражданской войн) концепции нового средневековья. Младший брат поэта Сергея Бердяева.

Первоначально находился под влиянием идей марксизма и неокантианства, пытался синтезировать материалистическое понимание истории и этическое учение Канта, примыкал к так называемому «легальному марксизму», в дальнейшем обратился к религиозной философии, испытал серьезное влияние Ф.М. Достоевского, В.С. Соловьева, В.Н. Несмелова, позднее — Я. Боме.

Является одним из создателей получивших широкую известность и вызвавших жаркие споры сборников статей: «Проблемы идеализма» (1902), «Вехи» (1909), «Из глубины» (1918). Принимал деятельное участие в работе Религиозно-философского общества, был инициатором создания Вольной академии духовной культуры (1918 — 1922). В 1922 году выслан из Советской России. Около двух лет прожил в Германии. С 1924 года и до конца своих дней жил во Франции, издавал религиозно-философский журнал «Путь» (Париж, 1925 — 1940). Оставил обширное наследие.

Наиболее известные работы: «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии» (1901), «Новое религиозное сознание и общественность» (1907), «Духовный кризис интеллигенции» (1910), «Философия свободы» (1911), «Смысл творчества» (1916), «Судьба России» (J918), «Смысл истории» (1923), «Новое средневековье» (1924), «Философия свободного духа» (1927), «О назначении человека» (1931), «Истоки и смысл русского коммунизма» (1937), «Русская идея» (1946), «Самопознание» (1949).

Книги (31)

Сборник статей

Духи русской революции
Духовное состояние современного мира
Евразийцы
Еврейский вопрос, как вопрос христианский
Истина Православия
Конец Ренессанса и кризис гуманизма
Лев Шестов и Киркегор
Новое средневековье (Размышление о судьбе России)
Новое христианство
О "вечно бабьем" в русской душе
О фанатизме, ортодоксии и истине
Основная идея Вл Соловьева
Основная идея философии Льва Шестова
Спасение и творчество (Два понимания христианства)
Философская истина и интеллигентская правда
Христианство и антисемитизм
и другие

Николай Александрович Бердяев родился в Киевской губернии. Учился на юридическом факультете Киевского университета. В 1898 был арестован как участник социалистического движения. В молодости - марксист, но вскоре разочаровался в учении Маркса и заинтересовался философией Владимира Соловьева. В 1922 году был выслан из Советской России вместе с другими представителями русской интеллигенции за границу . Жил в Берлине, Париже. В 1926 основал журнал "Путь" и д о 1939 года был его главным редактором.

Наиболее значительные философские произведения Бердяева: "Субъективизм и идеализм в общественной философии. Критический этюд о Н. К. Михайловском" (1900), "С точки зрения вечности" (1907), "Философия свободы" (1911), "Смысл творчества. Опыт оправдания человека" (1916), "Философия неравенства" (1923), "Смысл истории" (1923), "Философия свободного духа, христианская проблематика и апологетика" (1929), "Судьба человека (опыт парадоксальной этики)" (1931), "Русская мысль: главные проблемы русской мысли в 19 и первой половины 20 столетия" (1946), "Опыт эсхатологической метафизики" (1947). Его произведения переведены на многие языки мира.

Основная тема трудов Бердяева - духовное бытие человека. По его мнению, духовность человека тесно связана с божественной духовностью. Его учению противоположны концепции теизма и пантеизма, являющиеся выражением натуралистической религиозной философии.

В основе определенного мировоззрения, по мысли Бердяева, лежит соотношение духа и природы. Дух - это название для таких понятий, как жизнь, свобода, творческая деятельность, природа - это вещь, определенность, пассивная деятельность, неподвижность. Дух не представляет собой ни объективную, ни субъективную реальность, его познание осуществляется с помощью опыта. Природа же - нечто объективное, множественное и делимое в пространстве. Поэтому к природе относится не только материя, но и психика.

Бог выступает как духовное начало. Божественное иррационально и сверх рационально, оно не нуждается в рациональном доказательстве своего существования. Бог находится за пределами естественного мира и выражается символически. Бог сотворил мир из ничто. Ничто - это не пустота, а некий первичный принцип, который предшествует Богу и миру и не содержит никакой дифференциации, первичный хаос (Ungrund). Это понятие Бердяев заимствовал у Якоба Беме, отождествляя его с божественным ничто. Порождение мира у Бердяева тесно связано с его решением проблемы свободы.

АФОРИЗМЫ И ВЫСКАЗЫВАНИЯ НИКОЛАЯ БЕРДЯЕВА

Творчество - переход небытия в бытие через акт свободы. **

Человек - раб потому, что свобода трудна, рабство же легко.

Утопии оказались гораздо более осуществимыми, чем казалось раньше. И теперь стоит другой мучительный вопрос: как избежать окончательного их осуществления.

Чудо должно быть от веры, а не вера от чуда.

Античная трагедия есть трагедия рока, христианская трагедия есть трагедия свободы.

Культура родилась из культа.

Истинный консерватизм есть борьба вечности с временем, сопротивление нетленности гниению.

Самые самолюбивые люди - это люди, не любящие себя.

Революция есть догнивание старого режима. И нет спасения ни в том, что начало гнить, ни в том, что довершило гниение.

Революционеры поклоняются будущему, но живут прошлым.

Науки нет, есть только науки.

Почитание святых заслонило богообщение. Святой - больше, чем человек, поклоняющийся же святому - меньше, чем человек. Где же человек?

Свобода есть право на неравенство.

Психоанализ есть психология без души.

Не может быть классовой истины, но может быть классовая ложь.

Бога отрицают или потому, что мир так плох, или потому, что мир так хорош.

Основная мысль человека есть мысль о Боге, основная мысль Бога есть мысль о человеке.

Отрицание России во имя человечества есть ограбление человечества.

Христос был не основателем религии, а религией.

Евангелие есть учение о Христе, а не учение Христа.

Догматизм есть цельность духа; творящий - всегда догматичен, всегда дерзновенно избирающий и творящий избранное.

Новый Завет не отменяет Ветхого Завета для ветхого еще человечества.

Социализм есть знак того, что христианство не осуществило своей задачи в мире.

Воинствующее безбожие есть расплата за рабьи идеи о Боге.

Вежливость есть символически условное выражение уважения ко всякому человеку

Для Бердяева существует три вида свободы: первичная иррациональная свобода (произвольность), рациональная свобода (исполнение морального долга), свобода, пронизанная любовью к Богу. Иррациональная свобода содержится в "ничто", из которого Бог создал мир. Бог-творец возникает из божественного ничто, а уже потом Бог-творец создает мир. Поэтому свобода не создается Богом, так как она коренится уже в божественном ничто. Бог-творец не ответственен за ту свободу, которая порождает зло. "Бог-создатель, - пишет Бердяев, - является всемогущим над бытием, над сотворенным миром, но у него нет власти над небытием, над несотворенной свободой". Во власти свободы создавать и добро и зло. Поэтому, по мнению Бердяева, действия человека абсолютно свободны, так как неподвластны Богу, который не может даже их предвидеть. Бог не оказывает никакого влияния на волю человеческих существ, поэтому не обладает всемогуществом и всеведением, а лишь помогает человеку в том, чтобы его воля становилась добром. Если бы дело обстояло не таким образом, то Бог был бы ответственным за зло, совершаемое на земле и тогда бы теодицея не была бы возможна.

Религиозная философия Бердяева тесно связана с его социальными концепциями, а связующим звеном выступает личность и ее проблемы. Поэтому в своих произведениях Бердяев много внимания уделяет рассмотрению места личности в обществе и теоретическому анализу всего того, что связано с личностью. Для Бердяева личность не является частью общества, наоборот, общество - часть личности. Личность - это такой творческий акт, в котором целое предшествует частям. Основа человеческой личности - бессознательное, восходящее через сознательное к сверхсознательному.

В человеке постоянно существует божеское, а в Божестве - человеческое. Творческая деятельность человека - это дополнение к божественной жизни. Человек представляет собой "двойственное существо, живущее как в мире феноменов, так и в мире ноуменов" [Опыт эсхатологической метафизики. С. 79]. Поэтому и возможно проникновение ноуменов в феномены, "мира невидимого - в мир видимый, мир свободы - в мир необходимости" [С. 67]. Это означает победу духа над природой; освобождение человека от природы - это победа его над рабством и смертью. Человек - прежде всего духовная субстанция, которая не является объектом. Человек имеет большую ценность, чем общество, государство, нация. И если общество и государство ущемляют свободу личности, то его право оградить свою свободу от этих посягательств.

Бердяев рассматривает существующую в обществе этику как узаконенные нравственные правила, которым подчиняется повседневная жизнь человека. Но эта узаконенная этика, "этика закона", этика узаконенного христианства наполнена условностями и лицемерием. В этике он видит садистские наклонности и нечистые подсознательные мотивы своих требований. Поэтому не отменяя и не отбрасывая эту повседневную этику, Бердяев предлагает более высокую стадию нравственной жизни, которая основывается на искуплении и любви к Богу. Эта этика связана с появлением Богочеловека в мире и проявлением любви к грешникам. В мире существует иррациональная свобода, которая коренится в Ungrund, а не в Боге. Бог вступает в мир, в его трагедию и хочет помочь людям своей любовью, стремится добиться единства любви и свободы, что должно преобразовать и обожествить мир. "Бог сам стремится к тому, чтобы страдать с миром".

По Бердяеву, исторический процесс развития общества - это борьба добра и иррациональной свободы, это - "драма любви и свободы, развертывающаяся между Богом и Его другим Я, которое он любит и для которого Он жаждет взаимной любви" [Смысл истории. С. 52]. "Три силы действуют во всемирной истории: Бог, судьба и человеческая свобода. Вот почему история является столь сложной. Судьба превращает человеческую личность в арену иррациональных сил истории... Христианство признает, что судьба может быть преодолена только через Христа" [Опыт эсхатологической метафизики]. Победа иррациональной свободы приводит к распаду действительности и возвращению к первоначальному хаосу.

Выражение победы иррациональной свободы - революции, которые представляют собой крайнюю степень проявления хаоса. Революции не создают ничего нового, они лишь разрушают уже созданное. Только после совершения революции, в период реакции происходит процесс творческого преобразования жизни, но любые проекты, основанные на принуждении, терпят провал. В современную эпоху, стремящуюся к освобождению творческих сил человека, природа рассматривается как мертвый механизм, который следует подчинить себе. Для этого используются все достижения науки и техники.

Машинное производство поставлено на службу человеку с целью борьбы с природой, но эта машинная техника разрушает также и самого человека, потому что он утрачивает свой индивидуальный образ. Человек, руководствуясь нерелигиозным гуманизмом, начинает терять свою человечность. Если человек отвергает более высокий нравственный идеал и не стремится к осуществлению в себе образа Бога, то становится рабом всего низменного, превращается в раба новых форм жизни, основанных на принудительном служении личности обществу для удовлетворения своих материальных нужд, что достигается при социализме.

В принципе Бердяев не против социализма, но он за такой социализм, при котором "будут признаны высшие ценности человеческой личности и ее право на достижение полноты жизни". Но это всего лишь социалистический идеал, отличающийся от реальных проектов построения социализма, которые при их осуществлении порождают новые противоречия в общественной жизни. Тот реальный социализм, который стремятся претворить в жизнь, по мнению Бердяева, никогда не приведет к установлению прокламируемого им равенства, наоборот, породит новую вражду между людьми и новые формы угнетения. При социализме, даже если он устранит голод и нищету, никогда не будет решена духовная проблема. Человек все равно будет "лицом к лицу, как и раньше, с тайной смерти, вечности, любви, познания и творчества. Действительно, можно сказать, что более рационально устроенная общественная жизнь, трагический элемент жизни - трагический конфликт между личностью и смертью, временем и вечностью - будет возрастать по своей напряженности".

Много внимания в своих произведениях Бердяев уделял России. Он писал что "самим Богом предназначено, чтобы Россия стала великим целостным единством Востока и Запада, но по своему действительному эмпирическому положению она представляет собой неудачную смесь Востока и Запада". Для Бердяева беды России коренятся в неправильном соотношении в ней мужского и женского начал. Если у западных народов мужское начало возобладало в основных силах народа, чему способствовал католицизм, который воспитал дисциплину духа, то "русская душа оставалась неосвобожденной, она не осознавала каких-либо пределов и простиралась беспредельно. Она требует всего или ничего, ее настроение бывает либо апокалипсическим, либо нигилистическим, и она поэтому неспособна воздвигать половинчатое "царство культуры". В книге "Русская мысль" Бердяев описывает эти черты национальной русской мысли, которые направлены на "эсхатологическую проблему конца", на апокалипсическое чувство надвигающейся катастрофы.

Философия Бердяева представляет собой наиболее яркое выражение русской философии, в которой сделана очередная попытка выразить христианское мировоззрение в своей оригинальной форме.

100 великих мыслителей Мусский Игорь Анатольевич

НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ БЕРДЯЕВ (1874–1948)

НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ БЕРДЯЕВ

Российский религиозный философ. От марксизма перешел к философии личности и свободы в духе религиозного экзистенциализма и персонализма. Свобода, дух, личность, творчество противопоставлял необходимости, миру объектов, в котором царствуют зло, страдание, рабство. Смысл истории, по Бердяеву, мистически постигается в мире свободного духа, за пределами исторического времени.

Основные сочинения «Смысл творчества» (1916), «Миросозерцание Достоевского» (1923), «Философия свободного духа» (т 1–2, 1927–1928), «Русская идея» (1948), «Самопознание» (1949).

Николай Александрович Бердяев - один из наиболее блистательных представителей второго поколения философского ренессанса. На Западе он оказался наиболее известным из русских мыслителей. Его называли «русским Гегелем XX века», «одним из величайших философов и пророков нашего времени», «одним из универсальных людей нашей эпохи», «великим мыслителем, чей труд явился связующим звеном между Востоком и Западом, между христианами разных исповеданий, между нациями, между прошлым и будущим, между философией и теологией и между видимым и невидимым».

Николай Александрович Бердяев родился 6 (18) марта 1874 года в Киеве. Отец его происходил из рода малороссийских помещиков. По этой линии почти все предки были военные, и сам отец был кавалергардским офицером, а впоследствии - председателем правления Земельного банка Юго-Западного края. Мать - урожденная княжна Кудашева - была в родстве с магнатами Браницкими, в имении которых в детстве гостил Бердяев. Прабабушка по материнской линии была француженка, графиня де Шуазель. Бердяев далеко отошел от родовых традиций, но многие черты его личности, пожалуй, легче всего объяснять, вспоминая о рыцарской крови и дворянской чести. Отец хотел также видеть сына военным и отдал его в кадетский корпус. Но сын пробыл там недолго. Увлекся философией. В четырнадцать лет он читал Шопенгауэра, Канта и Гегеля. В альбом кузины, в которую был влюблен, Бердяев писал не стихи, как было принято в его кругу, а цитаты из «Философии духа».

В течение шести лет Бердяев получал образование в Киевском кадетском корпусе, но неприязнь к этой стезе взяла свое, и в конце концов он в 1894 году поступил на естественный факультет Киевского университета, а в 1895-м перешел на юридический. Довольно быстро он включился в молодежное революционное движение.

Бердяев стал марксистом. «Маркса я считал гениальным человеком и считаю сейчас», - писал он в «Самопознании». Плеханов был его наставником, Луначарский - товарищем по борьбе. «Разрыв с окружающей средой, выход из мира аристократического в мир революционный - основной факт моей биографии».

В 1898 году за участие в акциях студенческой социал-демократии его арестовывают, исключают из университета и ссылают в Вологду. За годы ссылки будущий философ формируется как полемист и публицист.

Вернувшись в Киев из Вологодской ссылки (1898–1901), Бердяев сближается с Сергеем Булгаковым, который тогда принадлежал к так называемым легальным марксистам. Вместе они переживают новый духовный кризис - возвращение в лоно церкви. В 1901 году выходит первая книга Бердяева «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии. Критический этюд о Н. К. Михайловском».

В 1904 году Бердяев женится на Лидии Юдифовне Трушевой, которая, как и он, участвовала в революционном движении, а затем прониклась идеями православия. Лидия и ее сестра Евгения были самоотверженными ангелами-хранителями Бердяева до последних лет его жизни.

В том же году он переезжает в Петербург, где вступает в кружок Зинаиды Гиппиус и Дмитрия Мережковского, поставивший перед собой задачу сближения интеллигенции и церкви. Знаменитые религиозно-философские собрания, с диспутами богословов и философов, просуществовали недолго и были запрещены, но они сыграли большую роль в деле кристаллизации нового духовного направления, которое осуществило переход «от марксизма к идеализму». Активнейшими участниками этого процесса были Бердяев и Булгаков. Их работа в журналах «Новый путь» и «Вопросы жизни» заложила основы так называемого нового религиозного сознания, для которого были характерны синтез высокой гуманитарной культуры и постановка религиозно-экзистенциальных проблем, от которых открещивалась позитивистская и социалистическая интеллигенция предыдущего поколения. В журнале сотрудничали Д. Мережковский, В. Розанов, Вяч. Иванов, Ф. Сологуб, А Блок, В Брюсов, А. Белый, Л. Шестов, С. Франк, П. Новгородцев, А. Ремизов - цвет литературы и философии «серебряного века».

В 1908 году Бердяев переезжает в Москву и, разумеется, оказывается в центре идейной жизни. Он активно сотрудничает с философами, объединившимися вокруг издательства «Путь» (основанного Е. Трубецким и М. Морозовой) и Религиозно-философского общества памяти Вл. Соловьева. Поездки во Францию и Италию расширяют его кругозор.

В 1911 году выходит знаменитая «Философия свободы» - первый опыт построения оригинальной бердяевской философии. Перед самой мировой войной Бердяев завершает вторую свою большую книгу «Смысл творчества. Опыт оправдания человека» (1916). К тому времени Бердяев уже был автором большого числа публицистических работ, собранных в ряд отдельных изданий «Sub specie aeternitatis. Опыты философские, социальные и литературные. 1900–1906» (1907), «Духовный кризис интеллигенции. Статьи по общественной и религиозной психологии. 1907–1909 гг.» (1910) и др., а также публиковался в сборниках «Проблемы идеализма» (1902) и «Вехи» (1909). Все это сделало его одним из самых авторитетных мыслителей серебряного века.

«Смысл творчества. Опыт оправдания человека» - работа, которая принесла Бердяеву известность философа. «Книга эта была написана единым, целостным порывом, почти в состоянии экстаза. Книгу эту я считаю не самым совершенным, но самым вдохновенным своим произведением, в ней впервые нашла себе выражение моя оригинальная философская мысль. В нее вложена моя основная тема». Эта тема - эсхатология, «конец света». Смысл любого творческого акта - не в накоплении культурного потенциала самого по себе, а в приближении «конца», или, точнее, преображения мира. «Творческий акт в своей первоначальной чистоте направлен на новую жизнь, новое бытие, новое небо и новую землю». О новом небе и новой земле речь идет в Апокалипсисе. Вслед за Н. Федоровым, к которому он относился с большим пиететом, Бердяев толкует «Откровение святого Иоанна» как предостережение человечеству: «конец мира» должен обернуться не гибелью его, а восхождением на новую ступень, которую человечество призвано достичь своими усилиями, но по воле Господа.

В годы первой мировой войны Бердяев выступил с серией статей о русском национальном характере, которые затем собрал в книге «Судьба России» (1918). Он говорил об «антиномичности» России: это самая анархичная, самая безгосударственная страна и одновременно самая бюрократическая, обожествляющая государство и его носителей; русские - самый «всемирно-отзывчивый», нешовинистический народ, и одновременно у русских дикие проявления национальной ограниченности. Наконец, - свобода духа; русские вольнолюбивы и чужды мещанской ограниченности, и вместе с тем Россия - «страна неслыханного сервилизма». Из этого круга есть только один выход: раскрытие внутри самой России, в ее духовной глубине мужественного, личного, оформляющего начала, овладение собственной национальной стихией, имманентное пробуждение мужественного светоносного начала. Не надо призывать «варягов», искать себе на стороне вождей, ждать из-за кордона руководящей помощи, только пробуждение национального самосознания спасет Россию.

И еще одна беда России - устремленность к крайнему, предельному. «А путь культуры - средний путь. И для судьбы России самый жизненный вопрос - сумеет ли она себя дисциплинировать для культуры, сохранив все свое своеобразие, всю независимость своего духа». Бердяев мыслит национальными категориями: национальное единство, по его мнению, глубже, прочнее единства партий, классов и всех других преходящих исторических образований. Национальность мистична, таинственна, иррациональна, как и всякое индивидуальное бытие. А индивидуальность, личность для Бердяева главное. Поэтому он отвергает космополитизм.

«Космополитизм и философски, и жизненно не состоятелен, он есть лишь абстракция или утопия, применение отвлеченных категорий к области, где все конкретно. Космополитизм не оправдывает своего наименования, в нем нет ничего космического, ибо и космос, Мир есть конкретная индивидуальность, одна из иерархических ступеней. Образ космоса также отсутствует в космополитическом сознании, как и образ нации… К космической, вселенской жизни человек приобщается через жизнь всех индивидуальных иерархических ступеней, через жизнь национальную… Кто не любит своего народа и кому не мил конкретный образ его, тому не мил и конкретный образ человечества».

Вполне естественно, что Бердяев не мог остаться в стороне от великих и трагических событий 1917 года. Февральская революция инициировала новый всплеск его публицистической деятельности: статьи Бердяева в газете «Русская свобода» - интереснейший документ эволюции интеллигентского сознания в этот период от эйфории к острому разочарованию. Однажды, когда на усмирение народа были брошены войска, философ обратился к солдатам с призывом не стрелять, его послушались.

Бердяев много выступает перед самой пестрой аудиторией, пользуется колоссальным успехом, он - один из организаторов возникшей в 1918 году Вольной Академии Духовной Культуры, а в 1920 году даже становится профессором Московского университета. На Октябрьский переворот он откликнулся статьей «Духи русской революции» в знаменитом сборнике «Из глубины» (1918) и книгой «Философия неравенства. Письма к недругам по социальной философии», написанной в 1918 году, но вышедшей лишь через пять в Берлине.

Эта книга - первая в серии глубоких и мучительных размышлений о крахе освободительного движения в России, размышлений, которые не оставляли Бердяева до самой смерти, приобретая разную окраску. Бердяев не боролся с большевиками, но они боролись с ним. Он вел интенсивную духовную работу, ему мешали. Писал книгу «Смысл истории». Создал «Вольную академию духовной культуры» (зарегистрированную в Моссовете), которая первоначально заседала в квартире философа, а затем - где попало. В 1920 году он был избран профессором МГУ. В том же году был арестован. На Лубянке Бердяева допрашивал сам Дзержинский. Не дожидаясь вопросов, Бердяев прочитал целую лекцию о своих взглядах. Говорил он минут сорок пять. Дзержинский внимательно слушал. Затем приказал своему заместителю освободить Бердяева и доставить домой на автомобиле. В 1922 году его опять арестовали. На этот раз дело обернулось высылкой из страны. Осенью в составе большой группы ученых (не только философов) Бердяев выехал за границу.

В Берлине Бердяев много пишет, выступает, создает с единомышленниками Русский научный институт и становится деканом его отделения. Участвует в создании Религиозно-философской академии. Постепенно он отдаляется от белой эмиграции. Происходит фактический разрыв с ее главным философским авторитетом - П. Б. Струве. Бердяева, по его словам, отталкивала «каменная нераскаянность» эмиграции, ее неспособность извлечь уроки из прошлого. В свою очередь эмигрантская интеллигенция не могла простить Бердяеву попыток найти глубинный смысл в социалистических идеях, сблизить христианские и коммунистические идеалы, очистив последние от лжетолкований и извращений. Важнейшие публикации этого периода: «Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы» (Берлин, 1923) и «Миросозерцание Ф. М. Достоевского» (Прага, 1923).

Неожиданно большой, всеевропейский резонанс вызвала брошюра, которой сам автор не придавал слишком большого значения: «Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы» (Берлин, 1924). Она сделала Бердяева самым известным представителем нашей философской эмиграции на Западе (Любопытный эпизод в годы фашистской оккупации в Париже Бердяев ждал ареста после первого визита немцев, но все обошлось, по слухам, из-за того, что среди нацистских «бонз» нашелся старый почитатель этой статьи.). Среди знакомств этого времени особенно важной была встреча с Максом Шелером, крупнейшим представителем немецкого философского «авангарда». Берлинский период (1922–1924) закончился переездом в Париж. В Париже продолжалась деятельность в Религиозно-философской академии, которая была туда перенесена.

С 1926 года Бердяев был в течение 14 лет редактором журнала «Путь», объединившего философов-эмигрантов. Он был лояльным, склонным к диалогу редактором, и это позволило журналу выжить, несмотря на атмосферу жестких споров и размежеваний. Бердяев собрал вокруг себя «левые христианские элементы» и боролся с реакционерами, придавая особое значение сражению за умы молодежи.

Дом Бердяева в Кламаре (пригород Парижа) становится своеобразным клубом французской интеллигенции, где собираются блестящие умы: Мунье, Маритен, Марсель, Жид и др. Последователи отмечают большое влияние Бердяева на представителей левой католической молодежи, собравшихся вокруг философа-персоналиста Э. Мунье. Сам Бердяев говорил, что он принес на Запад эсхатологическое чувство судеб истории, сознание кризиса исторического христианства, конфликта личности и мировой гармонии, русскую экзистенциальность мышления и критику рационализма, религиозный анархизм и идеал религии Богочеловечества.

Нельзя сказать, что отношения Бердяева и французской культуры были безоблачными. Французов настораживала страстная категоричность его проповедей, Бердяеву же не нравилась у французов «закупоренность в своем типе культуры». Но в то же время мало кого из русских философов-эмигрантов можно хотя бы сравнить с Бердяевым по глубине воздействия на довоенную европейскую культуру.

Годы войны Бердяев провел в оккупированной Франции, ненавидел захватчиков, но активного участия в Сопротивлении не принимал. Остро переживал судьбу России, радовался ее победе над Гитлером. Одно время намеревался вернуться на родину, но разгул сталинизма отпугнул его. Тяжелое впечатление произвела на него история с Ахматовой и Зощенко.

В 1947 году Кембриджский университет, отвергнув кандидатуры К Барта и Л. Маритена, удостоил Бердяева степени почетного доктора. До него такой чести из русских удостоились только И. Тургенев и П. Чайковский. Через год Бердяева не стало. Незадолго до кончины он писал: «Я очень известен в Европе и Америке, даже в Азии и Австралии, переведен на много языков, обо мне много писали. Есть только одна страна, в которой меня почти не знают, - это моя родина. Это один из показателей перерыва традиции русской культуры. После пережитой революции вернулись к русской литературе, и это факт огромной важности. Но к русской мысли еще не вернулись…». Из важнейших публикаций 1930-х - 1940-х годов надо отметить любимую книгу Бердяева «О назначении человека. Опыт парадоксальной этики» (Париж, 1931) и «Опыт эсхатологической метафизики. Творчество и объективация» (Париж, 1947). Последние многочисленные публикации у нас работ Бердяева, издания его коллег по эмиграции - свидетельство возвращения страны к прерванной философской традиции.

Бердяев - один из последних самостоятельных мыслителей. Написал он много (453 работы, не считая переводов на другие языки). Вступительный раздел в одной из поздних своих работ он назвал - «О противоречиях в моей мысли». Есть философы - создатели систем, которым они сохраняют верность как своим избранницам. «Я никогда не был философом академического типа… Моя мысль всегда принадлежала к типу философии экзистенциальной… Экзистенциальность же противоречива. Личность есть неизменность в изменении… Философ совершает измену, если меняются основные темы его философствования, основные мотивы его мышления, основоположная установка ценностей».

В одной из последних своих работ Бердяев писал: «Я определяю свою философию как философию субъекта, философию духа, философию свободы, философию дуалистически-плюралистическую, философию творчески-динамическую, философию персоналистическую, философию эсхатологическую».

Духовность человека - свидетельство бытия Бога. Свое доказательство бытия Божия Бердяев именует антропологическим. Как и немецкие мистики, он не видит Бога вне человека. Бог - не абсолютный монарх, не первопричина мира; понятие детерминизма, как и другие понятия, к Богу не приложимы, Бог существует «инкогнито». Только наличие духа в человеке говорит о том, что Бог есть, ибо он смысл и истина жизни.

Бог - не творец мира, до Бога была некая «Бездонность», первичная свобода. Свобода, по Бердяеву, первична и… трагична. Свобода есть основное условие нравственной жизни, не только свобода добра, но и свобода зла. Без свободы зла нет нравственной жизни. Это делает нравственную жизнь трагической. Смысл зла - испытание свободы.

Учитывая различные концепции свободы, Бердяев говорит о трех ее видах. Помимо первичной, формальной свободы «по ту сторону добра и зла», есть два варианта содержательной свободы, один - творить зло («дьявольская свобода»), другой - творить добро («высшая», божественная свобода). Любовь есть содержание такой свободы. Когда Бердяева называли «пленником свободы», речь шла именно о втором ее варианте. Направление подвига - преодоление смерти. Философская идея естественного бессмертия, выводимая из субстанциальности души, бесплодна. Ибо она проходит мимо трагизма смерти. Бессмертие должно быть завоевано. Борьба со смертью во имя вечной жизни есть основная задача человека.

Основной принцип этики может быть сформулирован следующим образом: поступай так, чтобы всюду во всем и в отношении ко всему утверждать вечную и бессмертную жизнь, побеждать смерть. Так, перефразируя категорический императив Канта, формулирует Бердяев центральную идею русской философии - идею смысла жизни. Бердяев - противник революции. Всякая революция - беда, смута, неудача. Удачных революций не бывает. Ответственность за революцию несут и те, кто ее совершил, и те, кто ее допустил. Успех революции и ее подавление одинаковы по последствиям: упадок хозяйства и одичание нравов. В стихии революции нет места для личности, в ней господствуют начала безличные, это стихийное бедствие, как эпидемия и пожар.

Каким он видит будущее России? Возврата к старому нет и быть не может. Невозможен для России и «западный» вариант. «Не может хотеть русский человек, чтобы на место коммунизма пришел европейский буржуа». Между тем именно коммунисты толкают страну к буржуазному образу жизни. Страшно именно то, что в коммунистической революции Россия впервые делается буржуазной, мещанской страной. Ловкие, беззастенчивые и энергичные дельцы мира сего выдвинулись и заявили свои права быть господами. В России появился новый антропологический тип. Дети этих молодых людей будут вполне солидными буржуа. Эти люди свергнут коммунистическое господство, и дело может «обернуться русским фашизмом».

К социализму и демократии Бердяев относился резко отрицательно. Социализм - буржуазная идея. Для социалистов, как и для буржуа, характерен культ собственности. Социализм завершает дело, начатое демократией, дело окончательной рационализации человеческой жизни. Это принудительное, безличное братство, лжесоборность, сатанократия. Социализм - освобождение не труда, а освобождение от труда. Между тем надо увеличивать производство, а не заниматься перераспределением произведенного богатства, - эту мысль Бердяев отстаивал в своей статье, опубликованной в сборнике «Вехи».

Критикуя социализм, Бердяев не выступает сторонником капитализма. На страницах «Философии неравенства» появляется термин - «хозяйственный универсализм». Последний одинаково должен быть противоположен «и капитализму, и социализму». Хозяйство должно развиваться только как иерархическая система; одухотворенное отношение к земле, любовь к ней и орудиям труда возможны только при индивидуальной собственности. Необходимо стремиться к синтезу аристократического принципа личности и социалистического принципа справедливости, братского сотрудничества людей.

В 1939 году («О рабстве и свободе человека») Бердяев вспомнил о своих ранних убеждениях: «Круг моей мысли в социальной философии замкнулся. Я вернулся к той правде социализма, которую исповедовал в юности, но на почве идей и верований, выношенных в течение всей моей жизни. Я называю это социализмом персоналистическим, который радикально отличается от преобладающей метафизики социализма, основанного на примате общества над личностью».

Бердяев смолоду увлекался Достоевским. Он публиковал статьи о своем «духовном отце», в годы революции в ВАДК вел семинар по Достоевскому, а в 1923 году в Праге выпустил итоговую работу «Миросозерцание Достоевского». Для Бердяева Достоевский - «не только великий художник, но великий философ». Он - гениальный диалектик, «величайший русский метафизик». Все в нем огненно и динамично, все в движении, в противоречиях и борьбе.

Значительное место в философском наследии Бердяева занимают проблемы отечественной культуры, изложенные в книге «Русская идея», а также в ряде монографий, посвященных выдающимся русским умам (Хомякову, Леонтьеву, Достоевскому). Плоть от плоти русской судьбы, он не мог не интересоваться своей духовной родословной. Историю русской идеи, поборником которой он себя видел, Бердяев начинает с древности.

В русской религиозности всегда был виден эсхатологический элемент, а это - родная стихия Бердяева. Русская антиномичность проявилась в противостоянии двух мыслителей - Нил Сорский и Иосиф Волоцкий. «Нил Сорский - предшественник вольнолюбивого течения русской интеллигенции. Иосиф Волоцкий - роковая фигура не только в истории православия, но и в истории русского царства… Вместе с Иоанном Грозным его следует считать главным обоснователем русского самодержавия».

Раскол лишь выявил те тенденции, которые существовали задолго до этого. В основу раскола легло сомнение в том, что русское царство истинно православное. Раскольники почуяли измену в церкви и государстве, идея богооставленности царства была главным мотивом раскола. Уже в Алексее Михайловиче видели слугу антихриста. Что касается Петра Первого, то этот «большевик на троне» воспринимался в народе как антихрист собственной персоной.

Бердяев тонко подметил характерную черту русского Просвещения «В России нравственный элемент всегда преобладал над интеллектуальным. Это относится и к последующему периоду. Нравственными поисками отмечена деятельность масонов (Новиков), мистиков из окружения Александра I, вольнолюбивого русского офицерства, вынесшего из Европы идеи всеобщего братства и так неудачно попытавшегося его осуществить в декабре 1825 года. Великие русские писатели XIX века будут творить не от радостного творческого избытка, а от жажды спасения народа, человечества и всего мира».