Кто пострадал в теракте. Как после теракта оказывают помощь в нии имени джанелидзе
В больницах Петербурга по-прежнему остаются десятки пострадавших во время 3 апреля. Полный список имен опубликован на сайте МЧС.
Пассажир подорванного вагона, который сейчас находится в ожоговом центре, рассказал «Бумаге» , как медики помогали жертвам теракта, насколько быстро на место происшествия приехали оперативные службы и как в спасении потерпевших участвовали горожане.
Пассажир
Пострадавший во время взрыва
У меня был отгул, надо было съездить оформить ОСАГО, поэтому я поехал на метро. Ехал в середине вагона. Судя по всему, был в метрах двух-трех от взрыва. Меня только контузило, и я получил ожоги рук и части лица.
Сидел и читал книжку, а потом был как будто удар по голове чем-то тяжелым. Я не потерял сознание - может, только на секунду. Почувствовал на себе искры, увидел вспышку, начал сбивать с волос огонь. Поезд продолжал движение - спасибо огромное машинисту за это.
Я остался сидеть, потому что понимал, что, если поезд резко затормозит, я могу упасть. Я был оглушен - не знаю, насколько громко я тогда говорил. Осматривал себя, проверял руки, ноги. Конечно, кругом было темно, задымленность, хотя из-за того, что стекла разбились, сразу же практически весь дым вышел. Я нашел свой телефон, потому что подумал, что он понадобится, чтобы вызвать скорую.
Как только вагон остановился, началась легкая паника , все стали ломиться к выходу. Парни пытались выломать дверь, но она же железная. Начали помогать народу выбираться через окна.
[На станции] были какие-то люди, они всех подхватывали, пытались помочь - все были в шоке. Потом раздалась команда машиниста всем срочно покинуть платформу и подниматься наверх, все начали эвакуироваться в спешке, но без давки. Никто не бежал - никого не топтал.
Я поднялся, пытался с кем-то общаться, кто был в таком же шоке. Когда вышел на поверхность, скорой еще не было. Там такой пятачок у «Технологического института», где практически всегда стоит наряд ГИБДД. Я подошел к ним и сказал, что произошел взрыв и надо срочно вызывать скорую. Они сказали обратиться в медпункт на станции, но ее уже закрыли на вход.
Я стоял на улице и ждал, пока подъедет скорая. Она подъехала достаточно быстро, сразу начали осматривать первых пострадавших. Естественно, были более тяжелые - я просто стоял и ждал, пока врачи освободятся, потому что тех надо было осмотреть в первую очередь.
Те, кто был ранен несильно, самостоятельно добирались на эскалаторах, их потом перекладывали на носилки и петербуржцы перетаскивали их до скорой
После этого нашелся врач, который погрузил меня к себе в скорую , попрыскал меня средством от ожогов. Он попросил постоять на улице, потому что, как он объяснил, с ожогами на холоде лучше всего находиться. Особенно под действием лекарства - тогда оно будет меньше жечь. Я вышел постоять и заодно подышать воздухом. Подошел человек в штатском, спросил, пострадавший ли я и определил мне карету скорой помощи. Там мне уже надавали лекарств и отвезли в ожоговый центр.
По времени мне не сориентироваться: этот момент был как какой-то один сжатый комок. Но всё было очень оперативно, очень быстро. Наверное, повезло в каком-то смысле, что рядом есть и больница, и отделение МЧС. Машины реанимации, спасателей нагнали быстро - их было порядка 20.
Надо еще сказать отдельную благодарность жителям Петербурга , потому что каждый старался помочь чем может: кто-то воду давал, кто-то просто ходил и разговаривал с потерпевшими. Всё вокруг было оцеплено, но те, кто был ранен несильно, самостоятельно добирался на эскалаторах, их потом перекладывали на носилки и петербуржцы перетаскивали их до скорой. Потому что понятно: врачей было ограниченное количество. Я просто видел, что они помогали.
Сюда меня привезли одного, потому что у меня больше ожогов было и контузия , так как в момент взрыва я находился ближе к огню, на вспышке. У меня обгорели волосы, рука, правая часть лица. Пятипроцентное повреждение тела 1–2-й степени.
Пока неизвестно [когда выпишут], это только второй день . Еще идет диагностика - пытаются оценить состояние. В целом, зная, сколько людей находится в худшем состоянии, я думаю, что практически не пострадал. Потом приехали оперативные службы, опросили, взяли показания. Хотя я не могу много чего сказать. Я не видел начала - только когда всё уже произошло.
«Бумага» также публиковала очевидцев случившегося и пассажира вагона, в котором прогремел взрыв.
Фото на обложке: Михаил Парулава
У станции метро "Технологический институт" жители Санкт-Петербурга спонтанно организовали мемориал памяти жертв взрыва. Родные погибших приходят сюда и приносят цветы, вспоминают дорогих им людей.
ПО ТЕМЕ
Одна из скорбящих женщин была вне себя от горя и злости на тех, кто виновен в трагедии. "Я могу сказать одно. Тот, кто этот теракт устроил, – я его найду и сама уничтожу. Все сделаю для того, чтобы эту мразь найти", – цитирует родственницу погибшего Life.ru.
Дочь трагически погибшей художницы Ирины Медянцевой Елена была в тот роковой день вместе с ней. Девушка провожала мать в Великий Новгород. Фактически Ирина умерла у дочери на глазах. Сама Елена получила тяжелые травмы ног, ей уже сделали две операции.
После того как девушка отошла от наркоза, она рассказала отцу о последних минутах перед трагедией. "Лена помнит, что они забежали в вагон и через минуту прогремел взрыв. Мать погибла на ее глазах", – сообщил Владимир.
Ранее были установлены личности нескольких жертв теракта. Ими оказались 21-летняя Ксения Милюкова, 71-летний Юрий Налимов, 21-летняя Тамара Алиева, 20-летний Адыльшин и 50-летняя Ирина Медянцева.
Напомним, что взрыв в метро Санкт-Петербурга прогремел 3 апреля около 14:40 мск на перегоне между станциями "Технологический институт" и "Сенная площадь". Следственный комитет квалифицировал происшествие как теракт. Трагедия унесла 11 жизней, 51 человек госпитализирован.
Психолог Надежда Соседова в тот день сильно устала. Поэтому, зайдя в вагон, сразу закрыла глаза и задремала. Проснулась она от удара по голове.
Свет погас, раздался сильный грохот, по всему вагону летели искры. Потом я почувствовала, что у меня на голове горят волосы. Начала сбивать пламя руками...
От того места, где сидела Надежда, до эпицентра взрыва был один пролет: рвануло в середине вагона, женщина сидела в конце.
Помню, сперва услышала крики людей. А потом все, кто смог встать, рванули к дверям. Я только потом поняла, что они бежали от тел. Кто-то начал кричать, что нужно найти кнопку связи с машинистом. Но в темноте ее так и не нащупали. Плюс ко всему в вагоне было ужасно дымно, люди начали задыхаться.
Женщина вспоминает, что мужчины пробовали выбить ногами окна, но им это не удалось. Под ударами рассыпалось только стекло искореженной взрывом двери.
Они сперва сами вылезли, потом начали вытаскивать тех, кто был внутри. Я попросила помочь мне - окно было расположено достаточно высоко, я сама не могла дотянуться.
- Паника была?
Я не заметила, наоборот, все друг друга успокаивали, говорили, что волноваться не нужно. Единственное, меня неприятно поразило, что некоторые пассажиры, вместо того чтобы помогать раненым, начали фотографировать происходящее. Но много было и тех, кто помогал другим.
Сама женщина, выбравшись из подземки, помогала контуженым пассажирам дойти до машин «скорой помощи».
Сперва развозили тяжелораненых. Люди были с сильными ожогами. Я же боли не чувствовала. Обгоревшие волосы не болят, а ушибы, видимо, шок перекрыл. Я вообще отделалась легким испугом. Но даже среди легких пострадавших были те, кто не мог прийти в себя от шока. Рядом со мной стояла девушка и постоянно плакала. Я ее как психолог пыталась привести в себя. Потом прохожие поймали для нас такси, и мы поехали в больницу. Сейчас она в том же отделении, что и я. Травм у нее нет. С нами работают очень внимательные кризисные психологи.
- Предполагаемого террориста, одетого в красную куртку, синюю шапку, вы не видели в вагоне или на платформе?
Нет. Но я ведь дремала...
Анна Стужина ехала домой после капельницы. Она встала у дверей - третьих с конца вагона.
А потом помещение озарила яркая вспышка, был сильный хлопок. Меня контузило. Голова хоть и соображала, но была будто ватная. Левое ухо практически не слышало, - вспоминает девушка. - Что делать, я особо не понимала, как и все, пошла к выбитому окну. Какой-то парень помог мне выбраться. Потом уже эвакуацию координировали сотрудники метрополитена.
У Анны обожжены руки. Ожоги той или иной степени у многих пострадавших в питерской подземке. И раны от поражающих элементов, которыми было начинено взрывное устройство.
Со мной в палате лежит женщина, у нее обожжено лицо и ноги травмированы металлическими осколками. Она стояла в начале вагона.
- Может, кто-то из вас видел в вагоне террориста?
Конечно, нам показывали его фото. Но ни она, ни я его не заметили. Мало кто сейчас вообще смотрит по сторонам в метро...
Особенно девушку расстраивает то, что 7 апреля она должна была писать ЕГЭ для поступления в Петербургский университет культуры и искусств. С такими ожогами об экзамене, конечно, не может быть и речи. «Сделаю справку, что пропустила по состоянию здоровья. Должны перенести», - надеется девушка.
Михаил в этот понедельник решил взять выходной и съездить по своим делам. В злосчастный вагон он зашел на станции «Невский проспект». Сел на банкетку в середине вагона спиной к выходу, открыл книжку.
Как я понял, взрывное устройство находилось метрах в двух-трех от меня. Когда я пришел в себя, там еще полыхало пламя. А в момент взрыва меня будто по голове ударило, пространство сузилось, в глазах потемнело. Когда пришел в себя, первым делом начал стряхивать с себя огонь. Люди вокруг меня пытались встать. Но я понял, что случилось что-то страшное и лучше не двигаться с места, пока поезд не остановится. Потом мужчины попытались выломать дверь. Я предложил вылезать через окно - все равно металлическую дверь мы бы вряд ли быстро выбили.
Мужчина вспоминает, что, уже когда он был на платформе, раздался крик машиниста об эвакуации.
Прохожие старались помочь. Кто-то отдавал воду, чтобы промыть раны, кто-то такси вызывал за свой счет. Первые минуты, когда «скорых» было не так много, врачи просили прохожих помочь донести носилки с тяжелоранеными. Никто не отказал. Петербуржцы молодцы!
При взрыве пострадали трое иностранцев и жители 14 регионов России. Среди них даже жительница далекой Якутии Марина Евгеньевна Быстрова. О том, в каком состоянии находится 49-летняя женщина, мы поговорили с постоянным представителем Республики Саха (Якутия) в Северной столице Юрием Кравцовым.
Марина Евгеньевна Быстрова сейчас находится в Мариинской больнице. У нее было тяжелое ранение в живот, она прооперирована, медики оценивают ее состояние как стабильно тяжелое. Сегодня медики у нее также обнаружили осколок в глазу, поэтому Марине Евгеньевне предстоит еще одна операция. Транспортировать ее в Якутск не будут. Мы связались с ее дочерью, сейчас она летит в Петербург из Якутска, сотрудники МЧС ее встретят и разместят.
- Марина Быстрова прилетела в Санкт-Петербург по работе или в гости?
Она прилетела в Северную столицу, чтобы навестить своих братьев. Сама же она живет и работает в Якутске. Марина Евгеньевна - диспетчер пожарной части при аэропорте, который находится в 12 км от Якутска.
3 апреля 2017 года в петербургском метро, в перегоне между станциями «Сенная площадь» и «Технологический институт», подорвался террорист-смертник. В результате взрыва погибли 15 пассажиров, более 100 пострадали. Администрация города и руководство метрополитена взяли на себя обязательства помочь пострадавшим. Однако выполнили их лишь частично.
По данным Комитета по социальной политике Санкт-Петербурга, за год из федерального бюджета пострадавшим и семьям жертв теракта выплатили около 35 миллионов рублей. Также 47,5 миллиона было выделено из регионального бюджета. Еще более 55 миллионов средств выплатило пострадавшим ГУП «Петербургский метрополитен».
«Оказание материальной помощи и выплата единовременного пособия пострадавшим осуществлялись на основании решения специальной комиссии, которая руководствовалась заключениями Бюро судебно-медицинской экспертизы (далее - бюро СМЭ) о наличии степени тяжести [причиненного] вреда здоровью. По информации бюро СМЭ, у 67 пострадавших граждан был установлен вред здоровью различной степени тяжести, у 25 пострадавших вред здоровью был не установлен, один гражданин за медицинской помощью не обращался, в связи с чем заключение бюро СМЭ отсутствует. Таким образом, числятся пострадавшими 93 гражданина, из которых 92 гражданам проведена судебно-медицинская экспертиза», -написано на сайте Комитета.
Так как в силу бюрократических процедур 25 человек оказались «за бортом» соцподдержки государства, свою помощь непризнанным пострадавшим предложила благотворительная организация «Прерванный полет», созданная для помощи пострадавшим при авиакатастрофах.
Из 25 жертв теракта в питерском метро за помощью в «Прерванный полет» обратились только 18 человек, получивших отказ в администрации города, - из бюджета фонда им было выделено более двух миллионов рублей на разовые выплаты.Еще чуть более четырех миллионов было направлено четырем пострадавшим на оплату ипотечных кредитов. За год после теракта россияне в общей сложности пожертвовали на счет фонда более 25 миллионов рублей.
«Мы расходуем эти деньги по мере необходимости. Деньги идут на реабилитацию пострадавших, на закупку протезов, косметических средств. Помогаем семьям погибших установить памятники на местах захоронения, такие выплаты, например, не предполагаются по закону. Оплачиваются сиделки, путевки на санаторно-курортное лечение» , -сообщил председатель благотворительной организации «Прерванный полет» Георгий Ефименко.
Пять месяцев после теракта. Петербургские власти не нашли бюджетных денег на остальных пострадавших
Компенсации в 50, 100 и 150 тысяч рублей пойдут из средств общественной организации «Прерванный полет» 15 сентября 2017Депутаты Законодательного собрания Санкт-Петербурга сразу после теракта разработали законопроект «О социальной поддержке граждан, пострадавших в результате чрезвычайных обстоятельств и террористических актов» .
Руководитель фракции Партии Роста в Заксобрании Санкт-Петербурга Оксана Дмитриева является автором данного законопроекта. В частности, она предложила членам семьи, где есть погибший в результате теракта или ЧС, единовременно выплачивать по три миллиона рублей - втрое больше, чем предусмотрено действующим законодательством. Также среди ее инициатив - помощь в организации похорон, предоставление семьям жертв льгот на образование, оплата медицинских и юридических услуг.
Все эти законодательные новеллы были отправлены на утверждение губернатору Санкт-Петербурга Георгию Полтавченко. Однако дважды депутатам присылали отписки.
«Принятие закона торпедируется уже полгода! Была создана совместная рабочая группа, были представители всех заинтересованных комитетов. Были отработаны юридическая терминология и меры соцподдержки - денежные выплаты, компенсация расходов на образование и здравоохранение, которая не покрывается гарантиями на оказание бесплатной медпомощи , - рассказала «Шторму» депутат Заксобрания Оксана Дмитриева. - Но со стороны губернатора мы получаем второе отрицательное заключение. Целесообразность закона не отвергают, но положительного заключения не дают и своих предложений не вносят! Играют с нами в футбол!»
В администрации губернатора, по словам Дмитриевой, настаивают, что депутаты не могут дать четких критериев чрезвычайной ситуации, чрезвычайному происшествию, а также террористическому акту.
«Только помощь надо оказывать сейчас, а квалификацию - был ли это теракт или нет - следствие установит через полгода, - негодует Дмитриева. - Трагедия в Кемерове или теракт - это массовая гибель людей, в которых нужно принятие специальных мер, спецподдержки. Либо это отдельные автомобильные катастрофы - три-четыре человека погибают, но при этом никакого законодательного нормативного акта не принимается. Поэтому мы и определяем как ЧС и теракт - акт, по которому требуется принятие нормативного документа для оказания мер социальной поддержки. А они нам в ответ - вы плохо определили».
Фото: © wikimedia.org
«Я полагаю, что, так или иначе, но это саботаж. Причем саботаж, который не имеет под собой никаких оснований. Мы все надеемся, что таких трагедий больше не будет. Но если вдруг такая ситуация возникает, то люди должны получать помощь по закону. Не выпрашивать ее, как благотворительность, а это должно быть законное право у них», -подчеркивает политик.
Помимо прочего, депутат Дмитриева настаивает, что пострадавшим, у которых в теракте или при чрезвычайной ситуации погиб кормилец, необходимо установить пожизненную пенсию в 15 тысяч рублей.
С коллегой согласна и руководитель фракции КПРФ петербургского парламента Ольга Ходунова . Она считает, что городские власти обязаны были взять на себя помощь непризнанным пострадавшим. Иначе «на кой ляд» администрация вообще нужна?!
«Система безопасности - это ответственность государства. Если государство не обеспечивает безопасность людей, то оно не обеспечивает главную свою функцию. Мы что, должны жить в страхе?! Сами себя должны обезопасить?! От террористических актов человек не может сам себя уберечь! Это функция государства. И я глубоко убеждена в том, что государство обязано было взять на себя все эти социальные выплаты», -уверена коммунист Ходунова.
Остается также неясным вопрос с установлением монумента в память о погибших. В Комитете по социальной политике Санкт-Петербурга подтверждают, что официальные обращения от родственников жертв теракта к ним пока еще не поступали. Как только - так сразу, говорят.
Тем временем, по данным информационного агентства ТАСС, с таким предложением уже выступил один из родственников погибших. К сожалению, «Шторму» не удалось связаться с Самандаром Алиевым. Получается, что до комитета документ еще не дошел. Напомним, что на следующий день после трагедии губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко выступил против установления какого-либо мемориала.
«Этот вопрос часто возникает, когда происходят ЧП. Я считаю, что не надо ставить памятные знаки везде, где произошли такие события (как это делают на шоссе в месте ДТП с летальным исходом)» , - рассказывал глава города, общаясь с журналистами 4 апреля 2017 года.
3 апреля в Санкт-Петербурге пройдут траурные мероприятия, посвященные погибшим во время прошлогоднего чудовищного теракта в метро. В 13:00 в Измайловском соборе отслужат панихиду по погибшим, а в 14:00 состоится возложение цветов у станции метро «Технологический институт».
В 19:00 в БКЗ «Октябрьский» начнется благотворительный концерт «Музыка против террора. Памяти погибших в теракте в Петербурге» . В нем ожидается участие главы города Георгия Полтавченко. ГУП «Петербургский метрополитен» в этот день проведет акцию «Тысяча белых роз »: волонтеры будут раздавать цветы у станции метро «Технологический институт ». Позже в администрации метрополитена состоится презентация Книги памяти жертв теракта.
Фото: © GLOBAL LOOK press/Valya Egorshin
Справка «Шторма». Теракт в петербургском метро 3 апреля 2017 года - четвертое по счету крупное происшествие с нулевых годов, в результате чего массово пострадали жители города на Неве. Всего таковых было пять.
22 августа 2006 года. Катастрофа Ту-154 под Донецком. Воздушное судно петербургской авиакомпании «Пулково» (через полтора месяца реорганизована в авиакомпанию «Россия») выполняло пассажирский рейс из Анапы в Санкт-Петербург. Попав в область сильного грозового фронта, самолет потерял высоту и столкнулся с землей. 170 погибших.
13 августа 2007 года. Авария поезда «Невский экспресс» Москва - Санкт-Петербург. Официальная версия - подрыв ж/д полотна самодельным взрывным устройством, квалифицировано как теракт. 60 пострадавших, погибших нет.
31 октября 2015 года. Катастрофа над Синайским полуостровом самолета А321, выполнявшего рейс Шарм-эш-Шейх - Санкт-Петербург. Взрыв в хвостовой части воздушного судна был квалифицирован как теракт, ответственность за который взяла на себя ИГ (экстремистская группировка, запрещенная в России). 224 погибших.
27 декабря 2017 года. Взрыв в магазине «Перекресток» на площади Калинина в Северной столице. В камере хранения сетевого магазина детонировала взрывчатка, в результате чего ранения различной степени тяжести получили 18 человек. Погибших нет. Происшествие официально было признано террористическим актом.
3 апреля 18-летний Михаил Вепренцев оказался в петербургском метро, в вагоне поезда, который ехал с «Сенной» на станцию «Технологический институт». Прогремел взрыв, погибли 16 человек, 105 - пострадали. Среди них оказался Михаил: в его выписном эпикризе - сотрясение головного мозга, закрытая травма груди и еще несколько диагнозов.
Позже студент оказался еще в одном списке, на этот раз - из 25 человек (по другим данным , не менее 40): тех, кому петербургское правительство отказалось компенсировать вред здоровью. Пояснив, что никакого вреда не было. Схема в большинстве случаев похожая: чтобы получить компенсацию, надо было пройти судебно-медицинскую экспертизу. Кому-то не сообщили о праве ее потребовать. У других - например, у студентки Евгении Бахлыковой и психолога Надежды Соседовой - при экспертизе не обнаружили вреда здоровью.
Михаил и его невеста Сандра - студентка реставрационного колледжа, с которой он познакомился сразу после теракта - не смирились с отказом и решили бороться за выплаты. Как и почему - они рассказали корреспонденту The Village.
Переписка между Михаилом Вепренцевым и его невестой, с которой он познакомился сразу после теракта
О теракте
Михаил: «Больше года назад я переехал из Тольятти в Петербург в поисках себя. Мне было 17 лет. Поступил в Политехнический колледж на теплотехника. Жил в общежитии на „Парке Победы“. Учился и одно время работал помощником су-шефа в ресторане Marketplace на Невском.
3 апреля я ехал в колледж - сначала планировал успеть на вторую или третью пару, но когда вышел на „Сенной“, подумал „ну на фиг“. И поехал обратно - сел на поезд на синей ветке. Я стоял у межвагонных дверей рядом с вагоном, в котором произошел взрыв. Слушал тяжелую музыку в наушниках. Вдруг сквозь музыку услышал очень громкий хлопок. В вагоне осыпались стекла. Меня откинуло взрывной волной, я упал - помню, что даже не успел поднять голову, не понял, что произошло. На меня упали две межвагонные двери. И все - я потерял сознание.
Очнулся от скрипа железа, когда поезд подъезжал к „Техноложке“. Все было в дыму, мало что видно. И запах серы, взрыва - неприятный. Лежали трупы. Я очнулся в шоковом состоянии. Сначала пытался выбраться через двери, но они были искорежены, и у меня не получилось. По вагону бегала женщина с ребенком на руках. Валялся поручень - я им разбил стекло и помог женщине выбраться. Люди говорили, что эскалатор не работает. Но у меня получилось вывести эту женщину наверх. Вышли - подъехала какая-то черная легковушка, и они с ребенком уехали».
О здоровье
Михаил: «Я вроде бы успокоился, покурил. Позвонил другу и попросил помочь. Он подъехал и добросил меня до общаги.
Вечером я отключался, все болело. Вызвал скорую. Из общаги меня забрали в больницу № 26 на улице Костюшко и после обследований положили в палату. Ночью пришли следователи, расспрашивали о событиях - я им рассказал то же, что вам сейчас.
В больнице я провел 11 дней, а 14 апреля меня забрали в санаторий „Черная речка“. Там, среди прочего, со мной работала психолог. Она говорила, что нужно продолжать строить свое будущее, не зацикливаться.
Последствия для здоровья, конечно, дают знать. Я перестал нормально спать - ложусь только часа в четыре утра. Могу, не контролируя себя, начать заикаться. Головные боли частые, бывают головокружения. Проблемы с сердцем. Все органы до сих пор болят».
Из справки, которую Михаилу Вепренцеву выдали в городской больнице № 26
«Диагноз основной: Сочетанная травма от 3.04.2017. ЗЧМТ. Сотрясение головного мозга (длительность лечения более 10 сут.). Контузия лабиринта. Ангиопатия сетчатки. Ушиб мягких тканей головы. Закрытая травма груди. Ушиб грудной клетки. Реакция на ситуацию».
О любви
Сандра: «3 апреля я просматривала новости в Яндексе и увидела списки пострадавших. Нашла фамилию Миши и решила написать ему во „ВКонтакте“. Мне было интересно, как все произошло. Стала расспрашивать, как он себя чувствует. Так и познакомились. Во второй половине апреля, когда он вернулся после реабилитации, мы впервые встретились вживую.
Сейчас мы жених и невеста, а в сентябре распишемся. Все удивлялись, говорили, что рано. Но потом свыклись с этой мыслью и успокоились».
Пачка документов, которые пришлось собрать Михаилу Вепренцеву
О деньгах
Михаил: «Сразу после реабилитации я пришел в комитет по социальной политике в переулке Антоненко. Мне выдали перечень документов, которые я должен собрать, и заявления, которые должен заполнить, чтобы получить компенсацию. И вот вместо того, чтобы отдыхать, я бегал и собирал документы. На это ушло полмесяца. Так, в больницу на Костюшко я ходил четыре раза: в комитете говорили, что справка не той формы, а врачи уверяли, что подобных справок не дают. Ругался с ними.
Два месяца назад метрополитен выплатил мне компенсацию за вред здоровью в размере 62 тысяч рублей. Вреда имуществу не было - только куртка порвалась, но она и так старая, я даже не стал про нее говорить.
Губернатор Самарской области выплатил мне 500 тысяч рублей. При этом никто со мной оттуда не связывался и не требовал никаких документов - деньги просто поступили на карточку».
Набор лекарств, которые прописали пострадавшему при взрыве в петербургском метро Михаилу Вепренцеву
О бюрократии
Сандра: «А вот Петербург не заплатил ничего, хотя в совокупности с федералами должен был компенсировать 900 тысяч рублей. Деньги нужны для продолжения лечения. Представительница комитета по соцполитике на встрече с пострадавшими говорила, что деньги всем придут. А потом позвонили из администрации Московского района и грустным голосом сообщили: „Извините, Михаил, вам ничего не выплатят“».
Михаил: «Когда я получил официальный отказ, начал звонить в комитеты, чтобы узнать причину. И меня, такое ощущение, пытались запутать. Одни говорили, что все необходимые для получения компенсации документы у меня есть. Другие - что не хватает судебно-медицинской экспертизы. Ее и правда почему-то не делали. Раз не было экспертизы, на основании чего дали отказ?»
Сандра: «На встрече с пострадавшими в теракте тем, кто не получил компенсации, сказали делать экспертизу. Мол, может быть, вы болели еще до теракта. Но ведь за те месяцы, что прошли после теракта, часть симптомов ушла. Такое ощущение, что в комитете просто хотели потянуть время. Мне кажется, кто-то взял эти деньги себе в карман, и нас обманывают. Но мы собираемся бороться».
«Решением Комиссии (протокол № 11 от 22.05.2017) Вам отказано в выплате материальной помощи за счет бюджета Санкт-Петербурга, а также единовременного пособия за счет средств федерального бюджета на основании заключения Бюро СМЭ от 05.-10.05.2017 № 1716, установившего у Вас наличие повреждений, не причинивших вред здоровью, в результате взрыва, произошедшего 03.04.2017 в Петербургском метрополитене».
О планах
Михаил: «Я собираюсь съездить в Бюро судебно-медицинской экспертизы со всеми документами: выписным эпикризом, постановлением о признании потерпевшим и отказом в компенсации. Спрошу: на основании чего отказали? Если скажут делать экспертизу сейчас, откажусь, потому что время уже прошло и половина диагнозов вряд ли подтвердится».
Сандра: «Мы устали от обмана и несколько дней назад написали президенту через официальный сайт.
Еще собираемся съездить в больницу на Костюшко и уточнить у врача, какие нагрузки рекомендованы Мише. Без этого ни на какую работу я его не отпущу. Не дай бог переработает и упадет».
Михаил: «Сейчас из-за здоровья я ухожу из колледжа: нагрузка на мозг мне не очень полезна».
Сандра: «Мы переезжаем в другой район: пока поживем у меня, а потом снимем квартиру. Нам иногда помогают родители, но в основном сами справляемся. Большая часть денег, которые выплатили Самарская область и Петербургский метрополитен, ушла на лекарства - они дорогие».
О метро
Сандра: «Мы проводили эксперимент. У нас есть комбик для гитары, перемотанный скотчем, - выглядит подозрительно. Ради интереса проносили этот комбик в метро, объехали около 20 станций: смотрели - проверят нас или нет. Ни разу не проверили! Некоторые металлодетекторы стояли так, что их можно было обойти, а работники сидели, уткнувшись в телефоны, и на нас даже не смотрели.
Но вообще мы почти не ездим в метро. Проезжали «Техноложку» - и Мишу начинало трясти».
