Борьба с оппозицией (Троцкий, Каменев, Зиновьев, Бухарин, Рыков, Томский) и ее результаты. Борьба с оппозицией (Троцкий, Каменев, Зиновьев, Бухарин, Рыков, Томский) и ее результаты В которую также входят томский и рыков
1. Н.И. Бухарин, а.И. Рыков, м.П. Томский.
1) развитие кооперации, развертывание крупных коллективных хозяйств в зерновых районах;
2) индустриализация сельского хозяйства (создание небольших предприятий по переработке сельхозпродукции в деревне);
3) основа аграрного сектора - индивидуальные крестьянские хозяйства;
4) понимание пятилетнего плана как прогноза основных тенденций в развитии экономики с неизбежными поправками в будущем.
Это была стратегия регулируемого рынка с обязательным использованием товарно-денежных отношений, сбалансированного развития индустриального и аграрного секторов в экономике и преодоления диспропорций экономическими методами.
2. В работах крупнейших экономистов того времени И.Д. Кондратьева и А.В. Чаянова выдвигались предложения о развитии товарно-социалистической системы хозяйства, об экономическом равновесии.
3. И.В. Сталин, в.В. Куйбышев, в.М. Молотов.
Основные положения программы:
1) форсированное развитие тяжелой промышленности за счет напряжения всей хозяйственной системы, перекачки средств из “второстепенных” отраслей (из сельского хозяйства и легкой промышленности);
2) после модернизации тяжелой индустрии - техническое перевооружение временно “ущемленных” сельского хозяйства и легкой промышленности;
3) коллективизация деревни (как источник индустриализации);
4) утверждение неизбежности обострения классовой борьбы.
Сталинская модель - это вариант скачкообразного развития, основанный на максимальной концентрации ресурсов на основном направлении - в тяжелой индустрии. Это означало курс на укрепление партийно-государственной системы, готовность на значительные жертвы ради достижения “светлого будущего”.
Каждая из групп имела свою социальную и политическую базу. Но большинство членов партии выступило на стороне Сталина. Партийная и государственная бюрократия не хотела расставаться с рычагами власти.
1. Политическая система СССР. Усиление режима личной власти Сталина.
2. Социально-экономические преобразования в 30-е гг.
3. Закрепление результатов социалистической реконструкции. Конституция 1936 г.
4. Внешняя политика СССР в 20-е гг.
Вопрос 1 . Современные исследователи по-разному оценивают характер изменений, произошедших в политической системе советского государства в 20-30-е годы. Большинство называют это время победой командно-административной бюрократической системы, вводят термин «тоталитаризм».
В современной литературе по истории России применяется термин «сталинский тоталитаризм» или его синоним - «сталинизм». Сущность этого понятия раскрывается в двух контекстах:
1) синоним личного диктаторства и тирании, нарушение прав человека, использование крайних форм принуждения личности во имя достижения утопических идеалов и укрепления режима личной власти Сталина;
2) длительный период в жизни и истории советского общества, в течение которого наиболее полно проявились основные сталинские модели развития общества.
1. В области экономики:
Полное подчинение производителя государству;
Фактическое присвоение государством средств производства и полного контроля над рабочей силой;
Государственное регулирование рабочего дня, заработной платы;
Фактический запрет забастовок;
Милитаризация экономики;
Государственное регулирование имущественных отношений.
2. В политической сфере:
Насильственное установление однопартийной политической системы;
Неограниченная власть партии в государстве;
Уничтожение политических оппонентов (как в лице других партий, так и в рамках правящей элиты);
Культ личности вождя;
Сращивание партийного и государственного аппарата;
Создание системы официальных массовых организаций; неспособность общественных организаций к кардинальным изменениям;
Мощный репрессивный аппарат; опора на армию и карательные органы.
3. В духовной жизни:
Превращение партийной идеологии в государственную;
Полный государственный контроль над средствами массовой информации;
Партийно-государственный контроль над системой образования;
Деятельность пропартийных творческих союзов;
Разобщение людей; атмосфера подозрительности, страха, всеобщей слежки, доносительства;
Идеологическая изоляция страны.
4. В области национальных отношений:
Укрепление унитарного государства;
Введение славянского алфавита в национальных республиках;
Тенденция к русификации народов СССР;
Ранжированное национально-государственное строительство: образование автономных республик, автономных областей, национальных округов, национальных районов.
В развитии сталинского тоталитаризма исследователи выделяют четыре этапа:
1) 1923-1934 гг. - процесс становления сталинизма.
2) Середина 30-х гг.-1941 г. - реализация сталинской модели развития общества и создание бюрократической основы власти.
3) 1941-1945 гг. - частичное отступление сталинизма, ожидание демократических перемен во внутренней жизни страны после победы над фашизмом.
4) 1946-1953 гг. - пик сталинизма, перерастающий в кризис системы.
Истоки системы сталинизма уходят непосредственно к событиям Октября 1917 г., а также к особенностям политической истории самодержавной России. Каковы же были важнейшие предпосылки возникновения этой системы?
1) Монопольная власть одной партии, сложившаяся после лета 1918 г. К тому же решения X съезда РКП (б) привели к свертыванию внутрипартийной демократии, подавлению интересов меньшинства, невозможности для него отстаивать свои взгляды и, в конечном счете, к превращению партии в придаток партийного аппарата.
2) Дополнительную роль сыграло изменение состава партии в 20-е годы. Уже «ленинский призыв» (прием в РКП (б) около 240 тыс. человек после смерти Ленина) обозначил тенденцию приема в партию, наряду с квалифицированными рабочими, молодых рабочих с низким уровнем грамотности и культуры, являвшимися в социальном отношении маргинальными слоями общества.
3) Диктатура пролетариата превратилась в диктатуру партии, которая, в свою очередь, уже в 20-е годы стала диктатурой ЦК.
4) Была сформирована система, контролировавшая политические настроения граждан и формировавшая их в желательном для власти направлении. Для этого широко использовались органы ОГПУ (с 1934 г. - Наркомат внутренних дел, НКВД), информировавшие руководство с помощью цензуры переписки, секретной агентуры.
5) Ликвидация НЭПа давала возможность для проникновения бюрократической системы во все структуры общества и установления диктатуры вождя. Идеологическим ее выражением стал культ личности.
6) Важнейшим элементом этой системы стала партия, превратившая в господствующую силу общества партийный и государственный аппарат. Она опиралась на централизованную систему планового хозяйства. Партийные комитеты отвечали перед вышестоящими органами за результаты деятельности хозяйственных организаций на своей территории и обязаны были контролировать их работу. Вместе с тем, отдавая директивы государственным и хозяйственным органам, партия в целом не несла прямой ответственности за них. Если решения были ошибочными, вся ответственность перекладывалась на исполнителей.
7) Право принятия решений принадлежало «первым лицам»: директорам крупных предприятий, наркомам, секретарям райкомов, обкомов и ЦК республик в пределах своих полномочий. В масштабах страны им обладал лишь Сталин.
8) Постепенно исчезла даже формальная видимость коллективного руководства. Все реже созывались съезды партии, собиравшиеся при Ленине ежегодно. За период с 1928 по 1941 гг. состоялись три партийных съезда и три партийных конференции. Нерегулярными становились пленумы ЦК и даже заседания Политбюро ЦК.
9) Трудящиеся на деле были отчуждены от власти. Демократические органы, предусмотренные Конституцией СССР 1924 и 1936 гг. (местные Советы, съезды Советов и ЦИК СССР, по Конституции 1924 г., Верховный Совет - после 1936 г.), выполняли роль «демократической ширмы», одобряя заранее выработанное решение партийных органов. Попытки в соответствии с Конституцией 1936 г. выдвигать альтернативных кандидатов пресекались органами НКВД. Все это полностью противоречило провозглашенным при создании Советского государства идеям народовластия.
10) Экономической основой тоталитарной системы являлась монопольная государственно-бюрократическая собственность.
Особенности сталинизма:
1. Сталинизм стремился выступать под маркой марксизма, из которого он черпал отдельные элементы. Но он был чужд гуманистическому идеалу марксизма, который, как и любая идеология, был исторически ограничен, но сыграл важную роль в развитии научной мысли и представлений о социальной справедливости.
2. Сталинизм сочетал строжайшую цензуру с примитивностью формул, легко воспринимавшихся массовым сознанием, стремясь охватить своим влиянием все области знания.
3. Была сделана попытка превратить «марксизм-ленинизм» в новую религию. С этим была связана и борьба против православия и других религиозных конфессий, развернувшаяся особенно широко в конце 20-х годов.
Одной из важнейших идей сталинизма было утверждение о сохранении и непрерывном обострении классовой борьбы как внутри страны, так и в международных отношениях. Оно послужило основой для формирования «образа врага», внутреннего и внешнего, а также для проведения массовых репрессий. При этом, как правило, массовым репрессиям предшествовали и сопровождали их идеологические кампании. Они были призваны оправдать в глазах широких масс аресты и казни.
Кампания массовых репрессий в 1928-1941 гг. имела определенную периодизацию:
Конец 20-х - начало 30-х годов - репрессии против «старой» интеллигенции;
Начало 30-х годов - репрессии против крестьян (так называемые «раскулачивания»), преследования бывших оппозиционеров;
Вторая половина 30-х годов - массовые политические репрессии (партийных, хозяйственных кадров, военных специалистов).
Установление сталинской системы и ее деятельность встречали сопротивление в различных слоях общества. Вэтом сопротивлении можно выделить несколько уровней:
1. Массовое сопротивление народных масс. Наиболее остро это проявилось в ходе коллективизации.
2. Создание нелегальных, чаще всего молодежных, студенческих организаций.
3. Сопротивление тоталитарной системе, исходящее из рядов самой правящей партии:
Группа С.И. Сырцова-В.В. Ломинадзе. Сырцов (председатель Совнаркома РСФСР, кандидат в члены Политбюро ЦК), Ломинадзе (секретарь Закавказского крайкома) и их товарищи, обсуждая в 1930 г. проблемы развития страны, считали, что страна стоит на грани экономического кризиса, и выступали за смещение Сталина с его поста;
Нелегальный «Союз марксистов-ленинцев» под руководством М.Н. Рютина (член партии с 1914 г., бывший секретарь Краснопресненского райкома партии г. Москвы) осуждал «авантюристические темпы индустриализации и коллективизации»;
Группа руководящих работников РСФСР (А.П. Смирнов, В.Н. Толмачев, Н.Б. Эйсмонт) также выступали против темпов индустриализации и коллективизации, которые «привели страну к глубочайшему кризису», «чудовищному обнищанию масс и голоду»;
Нарком здравоохранения Г.Н. Каминский и член ЦК И.А. Пятницкий в июне 1937 г. на пленуме ЦК высказались против массовых репрессий и выступили с обвинениями органов НКВД в фабрикации дел и применении недозволенных методов дознания;
Опубликовали статьи с критикой сталинизма в зарубежной печати отказавшиеся вернуться в СССР посол в Болгарии Ф.Ф. Раскольников, посол в Греции А.Г. Бармин, один из руководителей советской разведки В.Г. Кривицкий. Такое сопротивление, оказавшись не в силах противостоять сталинизму, имело вместе с тем огромное нравственное значение, заставляло идти эту систему на некоторые уступки. Так, текст Конституции, принятой в декабре 1936 г., содержал много демократических норм: отменялись ограничения прав граждан по классовому признаку, вводилось всеобщее, прямое, равное тайное голосование, провозглашались права граждан (неприкосновенность личности, тайна переписки и.д.). Но Конституция не имела механизма реализации и оставалась документом, расходившимся с реальной жизнью.
«Большой террор» означал оформление в СССР тоталитарного режима и преследовал следующие цели:
1) уничтожение всякой, даже потенциальной, оппозиции;
2) ликвидация «старой партийной гвардии» и остатков прежних («не социалистических») социальных групп, мешавших новому вождю своим знанием реальной истории и способных к самостоятельному мышлению;
3) снятие социальной напряженности через наказание «стрелочников» - «виновников» ошибок и негативных явлений в обществе.
В конце 30-х годов эти цели были в основном реализованы. В стране сформировался тоталитарный режим, Сталин превратился в единоличного владыку Советского Союза, его экономики, политики, идеологии, а также и международного коммунистического движения.
К тому же выявились разрушительные последствия массового террора для народного хозяйства (для армии это обнаружилось позднее - в Финскую и Великую Отечественную войны). В декабре 1938 г. на посту руководителя НКВД Ежов был заменен Л.П. Берией, а затем (как и его предшественник Ягода) расстрелян. Была проведена новая чистка НКВД, в ходе которой были уничтожены многие видные участники и опасные для Сталина очевидцы «большого террора» 1937-1938 гг.
Глава 4
СТАЛИН И ВНУТРИПАРТИЙНАЯ БОРЬБА
Стенограмма доклада наркома НКВД Н. И. Ежова на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года
Молотов. Товарищи, разрешите объявить заседание пленума открытым. К повестке дня есть замечания у членов пленума?
Молотов. Утверждается. Начнем с первого вопроса - «Дело Бухарина и Рыкова». Доклад Ежова.
Ежов. Товарищи, на прошлом Пленуме Центрального Комитета партии, на основании показаний Каменева, Пятакова, Сокольникова, Сосновского, Угланова и Куликова, я докладывал о существовании антисоветской организации правых, которую возглавлял центр в составе Бухарина, Рыкова, Томского, Угланова и Шмидта. Я тогда докладывал Пленуму ЦК партии о том, что члены центра - Бухарин, Рыков, Томский, Угланов: во-первых, знали о существовании подпольного антисоветского троцкистско-зиновьевского объединенного блока; во-вторых, знали о существовании подпольного антисоветского троцкистского параллельного центра; в-третьих, были осведомлены о том, что троцкистско-зиновьевский объединенный блок и троцкистский параллельный центр в своей борьбе против партии и Советского правительства перешел к методам террора, диверсии, вредительства; в-четвертых, были осведомлены об изменнической платформе троцкистско-зиновьевского блока, направленной к реставрации капитализма в СССР при помощи иностранных фашистских интервентов и, наконец, в-пятых, члены центра Бухарин, Угланов и Рыков стояли на той же платформе, контактировали антисоветскую деятельность своей правой организации с организацией троцкистов.
Ввиду серьезности тех обвинений, которые предъявлены Бухарину и Рыкову, предыдущий Пленум Центрального Комитета партии, по предложению т. Сталина, вынес постановление о том,
чтобы вопрос о конкретной вине кандидатов в члены ЦК ВКП(б) Бухарина и Рыкова перенести на настоящий Пленум с тем, чтобы за это время произвести самое внимательное и добросовестное расследование антисоветской деятельности правых, в частности конкретной вины Бухарина и Рыкова. Руководствуясь этим постановлением Пленума ЦК, за это время расследована деятельность организации правых и причастность к ней Бухарина и Рыкова, которая выразилась в основном в следующем:
1. В Москве, Ленинграде, Ростове-на-Дону, Свердловске, Саратове, Иваново-Вознесенске, Хабаровске и в некоторых других городах были допрошены и передопрошены вновь троцкисты Пятаков, Радек, Яковлев, Белобородое и многие другие активные участники организации правых, большинство из которых известные вам: Угланов, Котов, Яковлев, Слепков Александр, Слепков Василий, Астров, Цетлин, Луговой, Розит, Сапожник[ов]... (перечисляет), Козлов, Шмидт Василий и многие другие. Все перечисленные участники организации правых, равно как и троцкисты, дали исчерпывающие показания о всей антисоветской деятельности организации правых и своем личном участии в ней. Они целиком подтвердили те обвинения, которые были предварительно предъявлены Бухарину и Рыкову на предыдущем Пленуме и дополнили большим количеством новых фактов.
Эти факты не оставляют сомнения в том, что до последнего времени существовала относительно разветвленная организация правых во главе с Бухариным, Рыковым, Томским и Углановым. Расследование деятельности правых, по нашему мнению, произведено с достаточной тщательностью и объективностью. Объективность этого расследования подтверждается следующими фактами: во-первых, совершенно в различных городах, различными следователями, в разное время опрошены десятки активнейших участников организации правых, которые в разное время и в разных местах подтвердили одни и те же акты. Таким образом, у следствия имелась возможность объективного сопоставления показаний десятков арестованных, которые подтвердили в основном - с отдельными мелкими отклонениями применительно к индивидуальной антисоветской деятельности каждого - все показания.
Во-вторых, товарищи, многие из активнейших участников организации правых, и в частности такие ближайшие друзья Бухарина, его ученики, как Ефим Цетлин, Астров, сами изъявили добровольное согласие рассказать Наркомвнуделу и партийному органу всю правду об антисоветской деятельности правых за все время их существования и рассказать все факты, которые они скрыли во время следствия в 1933 году. В-третьих, для объектив-
ности проверки показаний Политбюро Центрального Комитета устроило очную ставку Бухарина с Пятаковым, Радеком, Соснов-ским, Куликовым, Астровым. На очной ставке присутствовали тт. Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Орджоникидзе, Микоян и другие члены Политбюро. Все присутствовавшие на очной ставке члены Политбюро ЦК неоднократно ставили перед всеми арестованными троцкистами и правыми вопрос, не оговорили ли они Бухарина и Рыкова, не показали ли лишнего на себя. Все из арестованных целиком подтвердили показания и настаивали на них.
Вы сами понимаете, товарищи, что у арестованных, которые говорят не только о деятельности других, не в меньшей мере, а в большей о своей собственной антисоветской деятельности, соблазн был большой, когда задавался такой вопрос, ответить отрицательно, отказаться от показаний. Несмотря на это, все подтвердили эти показания.
Рыкову была дана очная ставка с людьми, с которыми он сам пожелал иметь очную ставку. Ближайшие работники, в прошлом лично с ним связанные, - Нестеров, Рагин, Котов, Шмидт Василий, - все они подтвердили предварительные показания на очной ставке, причем несмотря на строжайшее предупреждение о том, что ежели они будут оговаривать и себя и Рыкова, то будут наказаны, они тем не менее свои предварительные показания подтвердили. Больше того, в этих очных ставках дали целый ряд новых фактов, напоминая Рыкову об отдельных разговорах, об отдельных директивах, которые от него получали, и об отдельных фактах, которые не смог даже отрицать Рыков.
Таким образом, товарищи, мы считаем, что документальный и следственный материал, которым мы располагаем, не оставляет никаких сомнений в том, что до последнего времени существовала и действовала антисоветская организация правых, члены которой, подобно троцкистам и зиновьевцам, ставили своей задачей свержение советского правительства, изменение существующего в СССР Советского общественного и государственного устройства. Подобно троцкистам и зиновьевцам, они встали на путь прямой измены родине, на путь террора против руководителей партии и Советского правительства, на путь вредительства и диверсий в народном хозяйстве. Из этих же материалов следствия и документов вытекает, что виновность Бухарина и Рыкова вполне доказана, виновность в тягчайших преступлениях против партии и государства, которые им предъявлялись на предыдущем Пленуме и о котором я собираюсь докладывать сейчас.
Переходя к конкретному изложению следственных и документальных материалов, которые имеются в нашем распоряжении, я считаю необходимым оговориться, что я не буду касаться истории вопроса, хотя имеется очень много интересных с точки зрения исторической фактов развития организации правых и ее борьбы против партии. Я буду этих фактов касаться только постольку, поскольку они имеют отношение к обсуждению сегодняшнего вопроса.
Если остановиться на возникновении и развитии антисоветской организации правых, то на основании материалов следствия и документальных материалов ее деятельность можно разбить примерно на три этапа. Первый этап - это 1921-27 гг., когда зародилась организация правых в виде школки Бухарина, с одной стороны, и в виде известных тред-юнионистски настроенных кадров профсоюзников, возглавляемых Троцким, - с другой, которые впоследствии превратились в одну из основных и главных частей организации правых. Второй этап - 1927-30 гг., когда к школке Бухарина, к профсоюзникам потянулись все правооп-портунистические группы, возглавляемые Рыковым в советском аппарате, Томским - в профсоюзном, Углановым - в московской партийной организации. Все вместе они к июньскому Пленуму ЦК 1928 года образовали вполне сколоченную фракцию со своей платформой, внутрифракционной дисциплиной и своим централизованным руководством. Наконец, третий этап - 1930- 37гг. (я здесь объединяю), когда организация правых уходит в подполье, отказывается от открытого отстаивания своих взглядов, двурушнически маскируя свое отношение к линии партии, к руководству партии и постепенно скатывается к тактике террора, к организации повстанчества в деревне, к организации забастовок и, наконец, к диверсии и вредительской деятельности в народном хозяйстве.
Разрешите мне на первых двух этапах не останавливаться, взяв здесь только два наиболее важных факта. Первый факт, имеющий отношение к первому этапу развития организации правых, следующий. Из всей своей многолетней борьбы против Ленина Бухарин, к сожалению, вынес один урок: он своей школе прямо говорил, что Ленин бил меня потому, что я не имел организованной группы своих единомышленников. Поэтому после смерти Ленина он сразу же начинает сколачивать группу своих единомышленников...
Микоян. Герой большой он.
Ежов. ...которая впоследствии оформляется в известную всем школку Бухарина. Уже тогда эта школка представляла совершенно законченную фракционную группу со своей программой, со своей внутрифракционной дисциплиной. Вся эта школка воспитывалась на противопоставлении Бухарина Ленину. Вся школка
считала, что Бухарин в своей борьбе и в своих взглядах по вопросам советской экономики, по вопросам учения о государстве, об империализме был прав, тогда как Ленин ошибался. Об этом говорят все участники бухаринской школки до единого. Причем Бухарин этого и не скрывал. Он прямо воспитывал их в этой школе на таком противопоставлении себя Ленину. Больше того, он себя воспитывал не только на противопоставлении Ленину, но и на противопоставлении Центральному Комитету партии, считая, что Центральный Комитет партии тоже проводит неправильную политику. От этой школки молодых бухаринцев никаких секретов буквально не существовало. Все секреты, все вопросы Политбюро, которые обсуждались, - а как известно, Бухарин был членом Политбюро, - обязательно обсуждались и в школке.
Второй факт, товарищи, имеющий отношение ко второму этапу. Всем известно, что лидеры правой оппозиции в 1928 году и позже доказывали, что у них никаких фракций не существует, тем более не существует никакой нелегальной организации. Они утверждали, что все дело сводится к тому, что правые по-своему честно, каждый в отдельности, не связанные фракционной дисциплиной, отстаивали и защищали свои неправильные взгляды. Факты говорят обратное. Уже к 1928 году вполне сложилась законченная фракция правых, которая противопоставляла свою линию линии ЦК ВКП(б). Сложилась она, как я уже говорил, с одной стороны, из школки Бухарина, из правооппортунистических тред-юнионистов профсоюзников, из некоторых работников-хозяйственников из хозяйственно-советского аппарата и, наконец, из некоторых руководящих партийных работников Московской партийной организации.
Факт третий, имеющий отношение к этому же периоду, - это тот, что уже в 1928 году правые для руководства всей фракционной деятельностью и борьбой своей против партии создали руководящий центр, в который вошли Рыков, Бухарин, Томский, Шмидт, Угланов и Угаров. Как сейчас установлено материалами следствия и документами, этот центр руководил всей фракционной борьбой правых. Все выступления правых на пленумах, на активах партийной организации в течение 1928-29 гг. предварительно обязательно обсуждались в этом центре. Больше того, известная антипартийная вылазка правых на съезде профсоюзов, где они пробовали свои силы, руководилась целиком этим фракционным центром. Во время заседаний съезда центр почти беспрерывно заседал на квартире у Томского, установив дежурства. Все время дежурили либо Рыков, либо Бухарин, либо Томский, либо другие. Такие выступления, например, как выступления Котова и Розита на апрельском Пленуме Центрального Комитета в
1929 году, тезисы их утверждались, предварительно центром просматривались, только после этого они выступали.
Вот таковы основные факты, которые я считал необходимым отметить из деятельности правых на первом этапе развития этой организации и на втором. Что касается третьего, основного и главного этапа, то он рисуется примерно в следующем виде. После поражения правых на ноябрьском Пленуме ЦК в 1929 году центр правых приходит к убеждению, что открытая атака против партии безнадежна и обречена на провал. Продолжая стоять на своих правооппортунистических позициях, центр правых, в целях сохранения своих кадров от окончательного разгрома, встал на путь двурушнической капитуляции. В надежде, что удастся в ближайшее время начать новую атаку против партии, центр обсуждает целый план, всю тактику двурушничества. Здесь учитываются ошибки троцкистов, ошибки зиновьевцев и разрабатывается буквально до деталей план двурушнической подачи заявлений. План этот заключается в следующем: первое - всем причастным к организации правых членам партии, которые не известны еще партийным организациям как активно связанные с правыми, дается директива конспирировать свои связи до поры до времени и никуда не вылезать, никаких заявлений не подавать. Особая тактика вырабатывается для москвичей, в особенности для членов Центрального Комитета от московской организации.
Во время ноябрьского Пленума ЦК в 1929 году заседает центр, и в центре предлагают Угланову, Котову и Куликову на ноябрьском Пленуме ЦК выступить с покаянными речами и подать заявление. Какая цель преследуется? Цель следующая: во что бы то ни стало сохранить московскую группу работников, сохранить Угланова, так как на ближайшее время намечалась, когда оправятся, новая драка, новая атака против ЦК партии. Как известно, Угланов, Котов и Куликов, тогдашние члены Центрального Комитета, выступили с таким заявлением и подали покаянное заявление с отказом от своих правооппортунистических взглядов и о разрыве с оппозицией. Известно также, товарищи, что Бухарин, Рыков и Томский подали эти заявления значительно позже. Сейчас вот этот факт и Рыков и Бухарин не прочь изобразить следующим образом: «Что же, де, вы нам приписываете существование какой-то фракции со своей дисциплиной и т. д., а я вот узнал относительно подачи заявления с капитуляцией, с отказом от правых взглядов только на самом Пленуме ЦК. Даже больше того, я был настолько возмущен, считая это ударом в спину». На деле этот «удар в спину» был довольно мягким, потому что он обсуждался заранее, да и никакого удара здесь не было. Весь план строился только с расчетом сохранить во что бы то ни стало вер-
хушку московской организации правых, упрочить их положение с тем, чтобы при первой возможности начать новую атаку против ЦК партии.
Дальше, товарищи, уже после подачи заявления Рыковым, Бухариным и Томским центр дает указание своим сторонникам на местах немедленно капитулировать. Кстати сказать, в то время проходили пленумы крайкомов, обкомов и ЦК нацкомпартий, собирались активы, где обсуждался вопрос, связанный с борьбой правой оппозиции против партии и с осуждением этой борьбы. На большинстве этих пленумов и активов активные правые, в особенности из числа бухаринских учеников, самым ярым образом выступали в защиту своих старых правых позиций, в защиту Бухарина, Рыкова и Томского. И для них «приказ», как его называет Слепков, приказ по фракции относительно немедленной подачи заявления с отказом был совершенно неожиданным. Не обошлось и без курьезов, например, такой курьез: Слепков, будучи на пленуме крайкома в Самаре... утром выступает с речью в защиту своих позиций, в защиту правых позиций, в защиту Бухарина, Рыкова и Томского; во время обеденного перерыва приходит к себе в гостиницу, или к себе на квартиру, получает директиву от Бухарина с нарочным медленно капитулировать. На вечернем заседании он выступает с покаянной речью, отказывается от всех своих убеждений, осуждает правых. И как он теперь говорит: «До того обидно было, что я всю ночь проплакал, потому что меня поставили в такое идиотское положение». Вот, товарищи, таким образом и в момент подачи покаянных заявлений никакого сомнения не было, что действовало централизованное руководство фракции правых, которое давало приказ капитулировать, разрабатывая в то же время план этой капитуляции во всех деталях.
Так, товарищи, обстоит дело с якобы искренним отказом Бухарина, Рыкова и Томского от отстаивания своих позиций в борьбе против партии. Они встают на позиции двурушничества, переходят в подполье с тем, чтобы при первой возможности активизировать свою антисоветскую деятельность.
К этому времени, товарищи, т. е. к началу 1930 года, или в 1930 году, принимая во внимание все маневры правых, мы имели сложившуюся организацию правых примерно в следующем виде. Правые имели свой центр в составе Бухарина, Рыкова, Томского, Угланова и Шмидта. Второе - для объединения руководства подпольной деятельностью правых, работающих в Москве, был образован так называемый московский центр, в состав которого входят: Угланов, Куликов, Котов, Матвеев, Запольский, Яковлев. В то же время на местах, на периферии складываются
группы правых из числа активнейших участников организации и, главным образом, участников школки Бухарина, которые решением ЦК были посланы для работы на местах. Такие группы складываются: в Самаре - группа Слепкова, в которую входят Левин, Арефьев, Жиров; в Саратове - группа Петрова [Петровского П. Г.] в составе Зайцева, Лапина [Лапкина В. С.]; в Казани - группа Васильева; в Иванове - группа Астрова; в Ленинграде - группа Марецкого в составе Чернова и др.; в Новосибирске - группа Яглома и Кузьмина; в Воронеже - группа Сапожникова и несколько позднее Нестерова; в Свердловске - группа Нестерова.
Вот эти группы к 1930 году более или менее оформились, организовались со своей фракционной дисциплиной и делали все попытки для того, чтобы вербовать себе сторонников. Они существовали вплоть до 1932 года с небольшим изменением в своем составе, когда многие из их участников были изобличены в антисоветской деятельности, подверглись репрессиям, значительная часть была арестована после известной всем конференции правых, состоявшейся в Москве в августе 1932 года. Часть была арестована в связи с разоблачением группы Рютина, и после 1932- 33 гг. члены организации уходят в еще более глубокое подполье. Члены центра и их сторонники на местах поддерживают связь друг с другом только по цепочке. Если в 1932-33 гг. мы имели большое количество фактов совещаний, собраний и даже конференцию, то в последующие годы всякие совещания запрещаются и связь налаживается только на началах персональных встреч. Так, товарищи, обстоит дело с возникновением и развитием антисоветской организации правых, так, как она рисуется по материалам следствия и тем документам, которые имеются в нашем распоряжении.
Какова же политическая платформа организации правых на протяжении ее существования? Я, товарищи, здесь- не стану касаться всем известных отдельных документов, которые подавали правые в свое время ЦК партии, а начну с характеристики тех документов, которые имеются, по крайней мере, в нашем распоряжении сейчас.
В 1929 году, мысли были такие и до 1929 года, правые считали нужным обобщить отдельные разрозненные свои записки, свои разногласия с партией в какой-то единый документ. Была попытка составить такой платформенный документ с тем, чтобы подать его в Центральный Комитет партии. Такой документ был составлен. Однако члены партии центра правых не решались его подать в ЦК партии, скрыли его от Центрального Комитета партии. Правда, они его не скрывали от троцкистов и Зиновьев-
цев. Бухарин, например, показал этот документ Пятакову. Осведомлен был об этом документе и Каменев. Однако Центральному Комитету партии они не представили его. Достаточно осведомлены об этом документе, обобщающем, были и члены своей организации.
Я не стану в подробностях касаться этого документа. Скажу только, что он не имеет актуального значения для обсуждения сегодняшнего вопроса. Скажу только одно, что документ более или менее откровенно излагает предложения, которые, по существу, вели к капиталистической реставрации в СССР, обвиняя всякого рода совершенно нетерпимыми, гнусными выпадами Центральный Комитет партии. В том числе сползая на троцкистские рельсы, правые излагают в нем несогласие по всем коренным вопросам нашего социалистического строительства и вносят свои предложения.
Этот документ не увидел свет. Правые его скрыли. Актуального значения, повторяю, для обсуждения сегодняшнего вопроса он не имеет. Я его коснулся только мельком и хочу перейти к более поздним документам. В первую очередь необходимо остановиться на так называемой рютинской платформе. Прежде всего она объединяет и таинственную рютинскую платформу. Появление этой платформы трактовалось по-разному. Основное, что было выявлено, это то, что существовала какая-то дикая группа, связанная с правыми, которая была более репрессивно настроена. Они решили обобщать все свои настроения и умонастроения в качестве платформы. Итак, эта дикая группа пускает в распространение эту платформу. Эту платформу распространили и правые, и сами рютинцы, и зиновьевцы, и троцкисты. Немножечко, сказать, удивлены были, что, например, Рыков давал такие указания своим ближайшим помощникам связаться с правой организацией. Бухарин говорит, что это документ не существующий, говорит, что его ГПУ выдумало.
А вот какова же картина появления этого документа, его природа, на самом деле как она рисуется на основании следственных материалов, которыми мы располагаем. Сейчас, товарищи, совершенно бесспорно доказано, что рютинская платформа была составлена по инициативе правых в лице Рыкова, Бухарина, Томского, Угланова и Шмидта. Вокруг этой платформы они предполагали объединить все несогласные с партией элементы: троцкистов, зиновьевцев, правых. По показаниям небезызвестного всем В. Шмидта, дело с ее появлением рисуется примерно следующим образом.
В связи с оживлением антисоветской деятельности различного рода группировок, правые весной 1932 года решили во что бы то ни стало составить политическую платформу, на основе которой можно было бы объединить всю свою организацию и привлечь к ней все группы.
С этой целью весной 1932 года на даче у Томского в Болшеве был собран центр правых в составе Бухарина, Рыкова, Томского, Угланова и Шмидта. На этом совещании члены центра договорились по всем основным принципиальным вопросам платформы, набросали ее план. Шмидт показал, что даже нечто вроде тезисов было набросано. Затем центр правых поручил Угланову связаться с Рютиным, привлечь кое-кого из грамотных людей, оформить эту платформу, составить и представить на рассмотрение центра. Платформа на основе вот этих предварительных записей, указаний центра, была составлена осенью 1932 года. Угланов получает эту платформу, первоначальный набросок этой самой платформы уже в законченном виде и предлагает опять собраться центру. По предложению Угланова опять собираются в Болшеве на даче у Томского под видом вечеринки или выпивки какой-то и там подвергают этот документ самой тщательной переработке и чтению. Читали по пунктам, вносили поправки. На этом втором заседании центра присутствовали: Угланов, Рыков, Шмидт, Томский. Тогда Бухарина не было, он был то ли в отпуску, то ли в командировке. Так объясняет Шмидт.
Картину обсуждения этой платформы Василий Шмидт рисует следующим образом, поскольку он принимал участие в утверждении и рассмотрении платформы. При рассмотрении этой платформы Алексей Иванович Рыков выступил против первой части, которая дает экономическое обоснование, и сильно ее браковал. «Не годится, она уж слишком откровенно проповедует, это уж прямо восстановление капитализма получается, слишком уж не прикрыта. Надо ее сгладить. Что касается практической части, там, где говорится об активных методах борьбы против правительства, там, где говорится о переходе к действенным мероприятиям против партии, тут она написана хорошо и с ней надо согласиться».
Томский выступил: «Экономическая часть - это чепуха, будет она поправлена или нет, потом можно поправить. Главное не в ней (смех), главная вот эта часть, которая говорит об активных действиях». Причем, как говорил Шмидт, назвал эту часть террористической частью. «Эта часть хорошо написана, а раз хорошо написана, давайте согласимся с ней и утвердим». Все согласились с Томским, платформа была утверждена и, судя по примерным срокам, которые мы имеем сейчас возможность проверить по данным следствиям, - Шмидт не помнит, в какой именно день это было, - но по сопоставлению следствия мож-
но установить, что это совпадает как раз с моментом обсуждения этой платформы на даче в Болшеве у Томского.
Таким образом, товарищи, материалы следствия, по-нашему, бесспорно доказывают то, что фактически авторами действительной рютинской платформы является не какая-то дикая группа Рютина, нечаянно свалившаяся с неба, а центр правых, в том числе Рыков, Бухарин, Томский, Угланов и Шмидт, они являются действительными авторами и то, что они передоверили свое авторство Рютину, это дела не меняет. На этом же совещании было решено, что ежели где обнаружится эта платформа и будут спрашивать на следствии, что Рютин должен обязательно скрыть и выдать за свою, объявив, что это дикая платформа и т. д. Вот, товарищи, истинное происхождение рютинской платформы.
Само собой разумеется, что Бухарин и Рыков отрицают это дело. Хотя вчера на очной ставке со Шмидтом Рыков вынужден был признать, что на даче Томского он действительно читал рю-тинскую платформу, правда, он это изображает невинно и говорит, что там были члены ЦК, видимо, члены ЦК получали рю-тинскую платформу. Я не знаю, рассылалась ли членам ЦК рю-тинская платформа?
Ежов. Он не сообщил. Он говорит, что члены ЦК имеют право читать любые документы.
Ежов. Да, вчера сообщил. Я, товарищи, напомню, для того, чтобы увязать с последующим основные положения рютинской платформы. Рютинская платформа отрицает социалистический характер Советского государства, требует роспуска колхозов и отказа от коллективизации, отказа от линии ликвидации кулачества, от советской индустриализации, предлагает для борьбы против партии и Советского правительства объединить все оппозиционные группы, в том числе троцкистов, зиновьевцев, шляпни-ковцев, правых, леваков и т. д. и в качестве практических мер откровенно формулирует и предлагает индивидуальный террор, требует также, как и троцкисты в известном своем письме, - убрать Сталина, под этим подразумевают - убить Сталина, предлагает всем своим единомышленникам выпускать листовки, прокламации, организовать забастовки на заводах и требует, наконец, свержения Советского правительства путем вооруженного восстания.
Если внимательно вчитаться в отдельные предложения этой платформы, то там в такой завуалированной, туманной форме содержится призыв к вредительству и саботажу мероприятий партии и правительства. Эта платформа, товарищи, по существу, представляла документ, выражающий собою чаяния, настроения, взгляды, которые требовали прямо капиталистической реставрации в СССР. Если приложите туда последние издания соглашения Троцкого с Гитлером...
Ежов. Это одно и то же. Так обстоит дело с рютинской платформой.
После рютинской платформы, после выпуска ее прошло, примерно, 5 лет. За эти годы, товарищи, страна гигантски ушла вперед. Для всех победа социализма стала совершенно очевидной. В условиях окончательной победы социализма продолжать активную борьбу с Советским правительством, прикрываясь советской фразеологией, не выйдет дело. Дело безнадежно, разоблачить сумеет любой. Поэтому неизбежно должны были возникнуть в группе отдельных правых настроения сформулировать свои настроения более откровенно. Такую попытку составить платформу мы обнаружили сейчас при следствии. Она имеет отношение к 1936-37 годам. Эта платформа сама по себе чрезвычайно характерна. Эта платформа имеет обращение ко всем народам Советского Союза и ко всей молодежи. Авторами платформы являются Слепков Александр, небезызвестный ученик Бухарина, Кузьмин, ученик Бухарина, наконец - Худяков. Сидя в тюрьме, в изоляторе, они написали эту программу, эту платформу и при освобождении Худякова предложили ему, так как он выезжал в ссылку в Западную Сибирь, в Бийск, предложили ему связаться, дали ему адреса, предложили связаться с организацией правых, обсудить платформу и высказать свои соображения.
Я, товарищи, зачитаю вам некоторые положения новой платформы. Прежде всего, ее философская часть. В ней говорится следующее: «Марксизм, как цельное мировоззрение [...] и, наконец, учение о классовой борьбе». Все это, по мнению авторов платформы, жизнью опровергнуто, марксизм себя изжил окончательно. Дальше идут рассуждения о высказываниях Спенсера, Герцена и Бакунина и т. д., которые себя оправдали и жизнью перекрыты. Критикуя политическую часть нашего строя, они в программе говорят следующее:
«Социалистическая система хозяйства оказалась на деле самой бюрократической... в своих кольцах удава задушила все живое». И дальше: «Диктатура пролетариата с его монопольным положением...»
Ежов. «Философия марксизма превратилась в самую реакционную закостенелую догму... защиты и нападения». Исходя из этого, авторы платформы считают священным и неуклонным долгом свержение такой деспотической власти. И дальше они предлагают образовать новую партию под названием «Народная демократическая партия России». (Возмущение в зале.) Так бывший кадет Слепков формулирует сегодня свои взгляды, собака вернулась к своей блевотине.
Дальше, каковы же основные задачи на ближайший период они предлагают. Они считают первым и основным долгом свержение сталинского режима. Какими средствами? Предлагают они следующие: «Это уничтожение может произойти в результате различных причин и способов, из которых мы наиболее удачными и целесообразными считаем следующее: 1) В результате внешнего удара, т. е. в результате наступательной войны Германии и Японии на СССР».
Антипов. Знакомое нам дело.
Ежов. «2) В результате дворцового переворота или военного переворота, могущего быть совершенным одним из красных генералов».
Межлаук. Тоже знакомое дело.
Ежов. Дело с дворцовыми переворотами, оно вам достаточно известно из протоколов, которые вам переданы, и надо сказать, что Рыков, Бухарин и другие с этим делом очень долго носились. Таким образом, товарищи, эта программа на первое место выдвигает военное нападение фашистской Германии и Японии на Советский Союз. Они неприкрыто формулируют свое пораженческое отношение к этому.
Кроме того, программа не отказывается и от индивидуального террора. Правда, они называют, видимо, на опыте Кировских событий, это «террористической партизанщиной» и предлагают перейти к групповому террору.
Шкирятов. Это тоже нам знакомо.
Ежов. Тоже довольно знакомо из рассуждений, которые были у Бухарина с Радеком и с другими. Но, правда, они не отвергают и отдельных убийств. Однако говорят, что самая последняя «современность», т. е. убийство Кирова, - не свидетельствует в ее пользу. Но, однако, рассуждают они, «появление Цезаря всегда неизбежно влечет за собой и появление Брута». (Шум, движение в зале.) Они говорят: «Мы, террористы, к террору относимся совсем по-другому, чем так называемый официальный марксизм». Вот, товарищи, последнее откровение этой, дошедшей до конца, группы правых.
Кстати сказать, сегодня мы получили телеграмму из Новосибирска, где продолжается следствие, и оказывается, зам. пред. Западно-Сибирского Госплана, как его?
Эйхе. Эдельман.
Ежов. Зам. пред. Госплана Эдельман принял эту платформу и проводил ее в своей группе правых.
Ворошилов. А где составлялась эта платформа?
Ежов. В изоляторе. (Смех.)
Косиор С. Интересный это изолятор. (Смех.)
Лозовский. Эта платформа школки Бухарина.
Ежов. Да, ее составляли Слепков, известный вам Кузьмин и Худяков. Это очень близкие Слепкову люди, вовлеченные в организацию, его воспитанники. Вот, товарищи, таковы программные политические установки правых, которые нам рисуются на основании тех следственных и документальных материалов, которые мы сейчас имеем в нашем распоряжении.
Перехожу к фактической стороне антисоветской деятельности правых, которую они смогли развернуть в наших своеобразных тяжелых условиях, к их работе за эти годы. Поставив своей целью восстановление капитализма в СССР и захват власти, они по мере успехов нашего социалистического строительства с каждым днем падали все ниже и ниже и переходили к наиболее обостренным формам борьбы.
Прежде всего, товарищи, о террористической деятельности правых. На основании всех следственных материалов, которыми мы сейчас располагаем, не оставляет никакого сомнения, что правые уже давно стали признавать возможность террора в отношении вождей партии и правительства. В условиях полной политической изоляции и невозможности как-либо активно другими способами проявить свое подлинное лицо, правые в конце концов так же, как и троцкисты и зиновьевцы, перешли на позиции индивидуального террора. Тут товарищам известны некоторые факты по протоколам, но я хочу сказать, что террористические настроения у правых зародились значительно раньше. Первые террористические высказывания и разговоры довольно откровенного порядка, которые вскрывались в организации правых, мы имели уже в 1928 году. Небезызвестный вам этот же Кузьмин - автор этой платформы - еще в 1928 году высказал прямо мысль о необходимости убийства т. Сталина. Он высказал вслух то, о чем тогда поговаривали, не желая сказать этого прямо, окружавшие его люди, в том числе Слепков и другие. Кузьмин еще в 1928 году прямо поставил вопрос, он ставил этот вопрос, и это был не вообще выкрик взбесившегося молодого парня, вовлеченного в антисоветскую организацию, это было убеждение человека. Он
говорил это уже в 28 году, достаточно прочитать его дневник, чтобы представить себе все настроения его в те годы.
Могут сказать: Кузьмин - одиночка, по русской пословице - «в семье не без урода». К сожалению, слишком много уродов в семье правых...
Эйхе. Сплошь одни уроды.
Ежов. Слепков еще в 1927-28 годах, Сапожников прямо поставили этот вопрос, а затем позже они перешли к организации террористических актов. Ну, товарищи, здесь могут поставить такой вопрос: а при чем здесь Бухарин и Рыков?
Ежов. Может быть, это настроения отдельных сторонников их? К сожалению, я должен сказать, что наиболее активно организовывались террористические группы там, где они организовывались по прямому указанию либо Бухарина, либо Рыкова, либо Томского. Все вы получили следственный материал по делу правых. Поэтому я ограничусь только тем, что укажу на наиболее характерные, с моей точки зрения, факты.
Что говорит Розит, небезызвестный вам Розит, один из ближайших учеников и друг Бухарина? Он показывает: «Террор у нас явление не случайное. Бухарин воспитывал у нас и культивировал исключительную ненависть к Сталину и его соратникам. Я не помню ни одного совещания, ни одной встречи с Бухариным, где бы он не разжигал этой ненависти. В связи с этим мне припомнилось выражение Слепкова о том, что ненависть к Сталину - священная ненависть». Кстати сказать, что по этой ненависти к Сталину определялась преданность Рыкову, Бухарину и Томскому, - это был критерий.
В 1930 году на даче Слепкова в Покровско-Стрешневе Бухарин уже лично даст установку на террор и мотивирует это тем, что ставка правых на завоевание большинства в ВКП(б) бита. Тот же Розит дает следующее показание: «Бухарин прямо сказал, что необходимо приступить к подготовке террористической группы против Сталина и ближайших его соратников... (читает). То есть у людей даже не вызывало это никакого сомнения потому, что уже до этого почва была уже вполне подготовлена. Почему я привожу это показание Розита? Мы имеем и Слепкова, и Марецкого, и всех остальных из школки Бухарина. Я привожу показания Розита потому, что он один из тех людей, которые ближе были связаны с Бухариным до последнего времени. Таков, товарищи, Бухарин.
Что касается Рыкова, то на первый взгляд вроде как он ни при чем. Правда, из последних показаний, которые вы читали, известно, что он тоже при чем, имеет прямую причастность к этому делу. Правда, Рыков, если взять в сумме членов этого центра, гораздо более осторожный, гораздо более конспиративный, не болтун, знает, где что можно делать, и умеет конспирировать, тогда как Бухарин иногда и взболтнуть любит. Томский дошел вплоть до того, что в своих записочках, довольно откровенных, записывал невероятную чепуху. Мы можем встретить в них антипохабные выражения (так в тексте. - В. С), махровые выражения по адресу не только отдельных руководителей партии и правительства, но даже и по адресу нашей страны. Человек, который имел переписку до последнего времени с самыми махровыми белогвардейцами, которые ругали и кляли Советскую власть типично фашистскими выражениями, этот человек считал возможным получать эту переписку, читать ее и, больше того, хранить в квартире и подшивать.
Так вот, о Рыкове. Несмотря на всю его конспиративность и осторожность, я хочу привести следующие показания бывшего заведующего секретариатом Рыкова в Совнаркоме Нестерова, человека, лично очень близкого к Рыкову. Он дает следующие показания: «Вокруг Рыкова мы, правые, пытались создать такие настроения»... (читает). В соответствии с этим Рыков, несмотря на свое особое положение, не стесняется давать прямые указания об организации террористических групп. Вот этот же Нестеров рассказывает, как он перед отъездом в Свердловск в мае 1931 года...
Молотов . Какой это Нестеров?
Ежов. Заведующий Секретариатом Рыкова. Рыков обрадовался приходу Нестерова и сказал, что из пред. Совнаркома он попал в почтмейстеры. Вот, говорит, вам и Политбюро, вот, говорит, и линия на сработанность, попал в почтмейстеры. Рисовал он довольно в мрачных красках положение в стране и предложил ему организовать в Свердловске группу единомышленников, подобрать боевиков террористов с тем, чтобы при случае послать их в Москву. Нестеров показывает: «Как партия училась организации вооруженных сил в эпоху... (читает). Нам нужно учиться стрелять по-новому». И далее, Рыков дал прямое указание организовать террористические группы. И далее: «в этой беседе Рыков дал мне прямую директиву...» (читает). Немало изобличающих показаний дает и другой бывший «ученый» секретарь Рыкова Радин. Он показывает, что «в одном из разговоров со мной Рыков мне сказал...» (читает).
В показаниях Радина, Котова и других вы найдете достаточно изобличающих материалов. Я хочу остановиться только на одном факте. При очных ставках чрезвычайно трудно отрицать все эти факты, которые прямо предъявляются Рыкову. Кстати сказать, он
сам лично просил об очных ставках с определенными лицами. Радина он характеризовал мне предварительно как человека чрезвычайно умного, спокойного и талантливого и просил раньше устроить очную ставку с ним. Когда устроили очную ставку с ним, после этого или предварительно он заявил, что действительно в 1932 году Радин приходил к нему на квартиру, и у Радина были такие настроения антипартийные, антисоветские. Он требовал от Рыкова, якобы: «Что же вы тут в центре сидите, ничего не делаете. Давайте вести борьбу, активизироваться и т. д.». Словом, нажимал на Рыкова Радин. Вообще Рыков жаловался, что Радин провоцировал его на такие резкие выступления. Но я, говорит, его отругал, выругал, выгнал и т. д. В частности, когда Радин хотел уходить из партии, его обругал. Словом, Рыков хочет изобразить дело так, что не он влиял на Радина, а Радин влиял на Рыкова. Но при этом он ограничивался такими отеческими внушениями. А сказал ли он партии об этом? Не сказал. В этом, говорит, моя ошибка.
Несколько фактов, показывающих, что речь идет не только о разговорах по вопросам террора, речь идет о практической деятельности." Из фактов этого порядка я привожу следующие. В 1931 году по директиве Рыкова Нестеров сорганизовал в Свердловске террористическую группу в составе: Нестеров, Карболит (Кармалитов А. И. - В. С), Александров. Нестеров, Карболит, Александров - все признали свое участие в террористической организации, все показали, что они дали свое согласие вступить в террористическую организацию, все признали, что по первому вызову они обязались прибыть в любое место Советского Союза для того, чтобы пожертвовать своей жизнью в пользу своей правой организации.
Второй факт. Член Московского центра правых Куликов, а также Котов по поручению Угланова создали в 1931 году террористическую группу в Москве в составе Котова, Афанасьева, Носова. Котов, Угланов, Афанасьев и Носов - все сознались в этом. Я не буду приводить конкретных показаний, они известны вам из разосланных протоколов. Далее установлено, что в начале 1933 года Бухарин поручил бывшему троцкисту и бывшему эсеру Семенову подготовить террористический акт против т. Сталина. Об этом дает показания Цетлин - достаточно близкий Бухарину человек, который знал всю подноготную, что творится у Бухарина, самый преданный ему человек.
Наконец, по личному поручению Рыкова вела наблюдение, устанавливая наиболее легкие способы совершения террористического акта, некая Артеменко - близкий человек Рыкову, жена этого самого Нестерова. Далее, по личному поручению Рыкова
активный участник организации правых Радин вместе со Слеп-ковым вел тоже подготовку по вербовке членов для совершения террористического акта против тов. Сталина.
Я, товарищи, совершенно исключаю здесь четыре террористические группы, организованные Томским, ограничусь пока что теми показаниями, теми фактами, которые я здесь изложил. Такова, товарищи, документальная, фактическая сторона террористической деятельности организации правых. Мне кажется, что на основе показаний всех участников, на основе документов, которые мы имеем, эта сторона подлой антисоветской деятельности правых и членов этого центра Бухарина, Рыкова, других совершенно доказана.
Далее, товарищи, я хочу в нескольких словах остановиться на идее так называемого «дворцового переворота». Наряду с идеями индивидуального террора 1930-31 годов правые усиленно поговаривали о возможности реального осуществления идеи так называемого «дворцового переворота». Мыслилась она в разных вариантах, но в основе своей она заключалась в том, что надо арестовать правительство, ввести какую-то воинскую часть, уничтожить правительство и назначить свое. Так, они предполагали, что им удастся коротким таким ударом по руководству партии и правительства быстро приблизиться к власти. Эта идея, довольно распространенная одно время, широко обсуждалась в кругах правых. Я думаю, что, товарищи, мы до конца еще не докопались во всех фактах, сопутствующих обсуждению этих планов, но я не исключаю, что кое-какие реальные перспективы, они, может быть, маячили в те времена перед ними. Достаточно сказать, что мы сейчас арестовали одного бывшего работника ЧК в Ленинграде, который работал в нашем аппарате, он присутствовал на совещании в группе правых и усиленно поддерживал эту самую идею «дворцового переворота», как наиболее легко осуществимую. Причем предлагал им свои услуги в деле установления связи...
Ежов. Это - рядовой работник, бывший белорусский работник, сейчас в Ленинграде в пожарной команде работает.
Каковы же варианты этой идеи «дворцового переворота»? Я здесь не буду останавливаться на показаниях Сапожникова, они известны вам, я приведу только наиболее характерные показания Цетли-на. Он дает следующие показания: «Инициатором идеи „дворцового переворота" был лично Бухарин и выдвинул ее с полного согласия Томского и Рыкова»... (читает). «Выдвигался второй вариант для осуществления „дворцового переворота": во-первых, - распространить наше влияние на охрану Кремля, сколо-
тить там ударные кадры, преданные нашей организации, и совершить переворот путем ареста... (Читает, кончая словами: «Используя служебное положение Рыкова, как председателя Совнаркома, ввести эту воинскую часть по приказу в Кремль».) В случае удавшегося переворота они распределяли посты. Предлагался на пост секретаря ЦК Томский, остальные посты в ЦК займут Слепков и вообще все другие участники правых. Таковы факты. Из тех идей, которые особенно характерны были в 1930-31 годах для Бухарина, была идея «дворцового переворота».
Я, товарищи, затянул несколько доклад, разрешите мне дальше совершенно выпустить этот раздел, где говорится о блоке с троцкистами и зиновьевцами, ибо новых материалов в сравнении с теми, которые были на процессе и которые всем известны, я ничего прибавить не могу. Следует только сказать об этом самом блоке с троцкистами и зиновьевцами, о его некотором своеобразии, как оно рисуется по материалам следствия и как оно мне представляется.
Видите ли, то, что правые после поражения в 1929 году сразу же встали на путь поисков связей с зиновьевцами и троцкистами, это показывают всем известная встреча Бухарина, его переговоры и т. д. и т. п. Сейчас мы располагаем еще одним новым фактом. Тот же Шмидт Василий сообщил нам следующую новость о том, что в конце 1930 года, насколько я помню по его показаниям, вызвал Шмидта к себе Томский и говорит ему: «Нужна дача мне твоя на вечер один». Тот его спросил: «Зачем?» «Не твое, - говорит, - дело». - «Нет, скажи». - «Для нашего собрания надо». Он членом центра был, спрашивает: «А я могу?» - «Нет, - говорит, - нельзя. Дай дачу». - «Я вначале немножко поартачился, обиделся», - говорит он. «Не хочешь дать? Найдем другую, другую квартиру найдем». - «Ну, потом, - говорит, - я предоставил, уехал сам. Затем на второй день я насел на Томского, устроил ему истерику. Что же получается? Вы там, тройка, что-то такое решаете. Я сам член партии, что я, идиот, дурак, что ли, я вам только подчиняться должен. В чем дело, расскажи. Нажимал на Томского, и Томский проболтался, говорит: «Было свидание у нас, был Рыков, был Бухарин и был я, был Каменев на даче. На все мои расспросы, о чем говорили, он сказал: я не скажу, не могу сказать».
Рыков, понятно, и Бухарин это отрицают, но у меня имеется один чрезвычайно любопытный объективный факт. На днях жена Томского, передавая некоторые документы из своего архива, говорит мне: «Я вот, Николай Иванович, хочу рассказать вам один любопытный факт, может быть, он вам пригодится. Вот в конце 1930 года Мишка - она называет своего мужа так - очень вол-
новался. Я знаю, что что-то такое неладно было. Я увидела, что приезжали на дачу Васи Шмидта такие-то люди, он там не присутствовал. О чем говорили, не знаю, но сидели до поздней ночи. Я это дело увидела случайно. Я почему это говорю, что могут теперь Васю Шмидта обвинить, но он ничего не знает». Я говорю: «А почему вы думаете, что он ничего не знает?» - «Потому, что я на второй день напустилась на Томского и сказала: ты что же, сволочь такая, ты там опять встречаешься, засыпешься, попадешься, что тебе будет? Он говорит: молчи, не твое дело. Я с ним поругалась и сказала, что я еще в ЦКК скажу. Потом пришел Вася Шмидт, я на него набросилась: ты почему даешь квартиру свою для таких встреч? Он страшно смутился и говорит: я ни о чем не знаю». Вот она какой факт рассказала. Таким образом это не только показание этого самого Шмидта, это совпадает и с тем разговором, который у меня был с ней при встрече.
Таким образом, товарищи, уже в конце 1930 года, как видите, они считают возможным встретиться за городом, в конспиративной обстановке, поговорить. Я не думаю, чтобы это был душевный разговор и чаепитие. Если бы это было так, то, вероятно, Василия Шмидта пригласили бы. Видимо, разговор был серьезный, о котором они даже не сочли возможным сообщить Шмидту. Тут Шмидт говорит: я им сказал - дураки, вас же Каменев выдаст. Они говорят: ничего, не выдаст. Ну, а если он выдаст, мы его уничтожим физически. Так Шмидт говорит. Это первое.
Связь правых с троцкистами и зиновьевцами отмечена и в 1932 году. Факты эти известны. Но вот настороженность, чем объясняется та известная осторожность или настороженность, когда люди не шли на прямое слияние? Мне кажется, что здесь, наверху, они не шли, они давали прямую директиву на блок с троцкистами внизу, и фактически мы имели в Самаре, Саратове и Свердловске прямое объединение их с троцкистами. Они объединяются в блок, действуют и работают вместе, там их трудно разобрать, кто правый, различия между ними никакого нет, они работают вместе. А здесь, наверху, они осторожничали. Почему осторожничали? Исходили из следующего: они считали, что Зиновьев, Каменев и другие троцкисты и зиновьевцы настолько дискредитированы, что связывать свою судьбу с ними небезопасно. Потому они установили взаимную информацию, взаимное осведомление, взаимный контакт. Но дальше этого они не шли для того, чтобы блокироваться прямо. Как некоторые правые поговаривают, в частности, из школки Бухарина, здесь имелась известная боязнь правых того, чтобы как-нибудь их не вышибли в случае захвата власти, как бы не слишком много мест досталось троцкистам и т. д. Хотя это второстепенное. Мне кажется, что главное в том, что они не шли на организационное слияние с троцкистами - это боязнь. Есть еще последний момент, когда установилась прямая связь. Хотя можно считать, что формально ни Бухарин, ни Рыков, ни другие не входили в параллельный или в объединенный троцкистско-зиновьевский центр, но то, что они были вполне осведомлены о всей их деятельности, то, что они были целиком информированы и согласны, это у меня не вызывает никакого сомнения.
Хочу остановиться, товарищи, на позиции правых, на деятельности правых в их отношении с эсерами и, в частности, хочу остановиться на их отношении к кулацким восстаниям. На основе материалов следствия, которыми мы сейчас располагаем, должен прямо сказать, что правые своим сторонникам на местах давали прямые указания относительно того, что в случае деревенских волнений, которые, они предполагали, будут широко развернуты в 1930-31-32 годах, чтобы не остаться в стороне от этих движений, мы должны возглавить эти движения. Из тех фактов, которые вам известны, я не буду их повторять, я только хочу сказать следующее, что в 1930-31 годах по показаниям арестованного ныне известного Яковенко, партизана...
Молотов. Ну, все вы знаете.
Ежов. Да, совершенно верно. Так вот этот самый Яковенко в своих показаниях говорит о том, что в 1930-32 годах он имел неоднократные беседы с Бухариным, высказывал свое несогласие с политикой партии в деревне, считал, что в вопросе коллективизации партия особенно ошибается, считал неизбежными кулацкие восстания, считал нужным ввести эти кулацкие и иные восстания в какое-то организованное русло. Бухарин его усиленно поддерживал. Он сообщил Бухарину, что имеет связь, очень близкую связь с сибирскими партизанами. «Ко мне без конца наезжают люди, и что я имею возможность организовать их». Был образован партизанский центр.
Сам Яковенко более или менее регулярно осведомлял Бухарина, что он имеет возможность организовать восстание в некоторых районах Западной Сибири, Красноярского края, Восточной Сибири. Бухарин тогда высказал такую мысль, что если бы успешно удалось организовать восстание, то не исключена возможность, что можно было бы там организовать известную автономию - Сибирское государство, которое бы давило на сталинский режим (смех), помогало бы нам в вопросах колхозной политики.
Ворошилов. Государство в государстве.
Каганович. Вроде как у Колчака.
Ежов. Они ставили вопрос о создании этого государства. Дальше я, товарищи, не буду зачитывать вам те показания, которые имеются у вас на руках. Я должен сказать, что самое горячее, активное участие во всех таких событиях - затруднение с хлебозаготовками на Кубани, во всех сибирских волынках. Самое активное участие, где только можно приложить, правые обязательно принимали как директиву - ввязаться в это дело.
Фактов с эсерами я не буду перечислять, здесь нового ничего нет. Кроме показания Цетлина мы ничего не имеем. Зачту только одно предварительное показание Яковенко. Он показывает: «Я рассказал Бухарину свою отрицательную точку зрения на политику ЦК ВКП(б). Информировал о своем впечатлении о моем приезде в Сибирь, откуда я недавно вернулся»... (читает). Установка Бухарина, говорит, полностью совпадала с моими взглядами, и я их принял.
Таковы факты, которыми мы располагаем в отношении правых к вопросам крестьянских восстаний, которые имели место в 1930-31 годах, в ряде которых они участвовали. Также они принимали участие в организованных волынках на промышленных предприятиях. Мы сейчас находимся в стадии расследования чрезвычайно важных вычугских событий и вообще событий в Иванове. Они были, по существу, организованы правыми.
Ежов. Да, в 1932 году вычугские события были организованы правыми. Об этом дают показания активнейшие участники правых, Башенков и другие.
Сталин. Какие события? Мы не знаем.
Ворошилов. Не все знают.
Ежов. События, о которых было решение ЦК партии, они всем известны.
Шкирятов. На текстильных предприятиях.
Ежов. Волынки на текстильных предприятиях. Оказывается, как сейчас установлено, к этому прямую руку приложили правые, организовали вычугские волынки.
О вредительской деятельности правых. Наряду с линией на террор, правые считали возможным принять тоже линию на вредительство. Мы имеем десятки показаний сейчас, в том числе таких активнейших участников правых, как Яковлев, Кротов, Шмидт Василий, которые проводили активнейшую линию на вредительство. В частности, Шмидт Василий, будучи директором Трансугля на
Дальнем Востоке, он вел этот развал, за который его снял Центральный Комитет с работы. Он говорил, что этот развал был произведен сознательно. «Развалил я трест сознательно по директиве правых, имел людей своих, вредителей, которые вредили каждый день».
Выводы какие? Таким образом, товарищи, мы на основании всех материалов следствия считаем установленным, во-первых, что центр антисоветской организации правых в лице Бухарина, Рыкова, Томского, Угланова, Шмидта двурушнически отказался в конце 1929 года с маневренной целью от своих правых взглядов, обманывал партию, не выдавал своей подпольной организации, сохранил ее и продолжал борьбу с партией до самого последнего времени. Поставив своей основной целью добиться захвата власти насильственным путем, изложив свою открыто буржуазно-реставраторскую платформу, так называемую платформу Рютина, они вступили фактически в блок с троцкистами, антисоветскими партиями эсеров и меньшевиков и вместе с ними возглавляли антисоветские осколки разгромленных классов в нашей стране и превратились в конечном итоге в агентуру фашистской буржуазии.
Для осуществления своих буржуазно-реставраторских планов центр правых в лице Бухарина, Рыкова, Томского и других встал на путь организации террора в отношении партии и правительства, на путь вредительства, на путь блока с антисоветскими партиями, на организацию кулацких восстаний и на организацию волынок на заводах.
Мне кажется, что все это ставит в отношении Бухарина и Рыкова, людей, которые целиком отвечают за всю деятельность правых организаций вообще и за всю антисоветскую деятельность в частности, ставит вопрос о возможности пребывания их не только в составе Центрального Комитета партии...
Ежов. ...но и в составе членов партии.
«Неугомонный не дремлет враг...»
«Совершенно секретно
Народным комиссарам внутренних дел союзных республик, начальникам Управлений НКВД автономных республик, областей и краев
НКВД Союза вскрыта и ликвидируется крупнейшая и, судя по всем данным, основная диверсионно-шпионская сеть польской разведки в СССР, существовавшая в виде так называемой
«Польской организации войсковой» («ПОВ»). Накануне Октябрьской революции и непосредственно после нее Пилсудский создал на советской территории свою крупнейшую политическую агентуру, возглавлявшую ликвидируемую сейчас организацию, а затем из года в год систематически перебрасывал в СССР, под видом политэмигрантов, обмениваемых политзаключенных, перебежчиков, многочисленные кадры шпионов и диверсантов, включавшихся в общую систему организации, действовавшей в СССР и пополнявшейся здесь за счет вербовки среди местного польского населения.
Организация руководилась центром, находившимся в Москве, - в составе Уншлихта, Муклевича, Ольского и других, и имела мощные ответвления в Белоруссии и на Украине, главным образом в пограничных районах и ряде других местностей СССР.
К настоящему времени, когда ликвидирована, в основном, только головка и актив организации, уже определилось, что антисоветской работой организации были охвачены - система НКВД, РККА, Разведупр РККА, аппарат Коминтерна - прежде всего Польская секция ИККИ, Наркоминдел, оборонная промышленность, транспорт - преимущественно стратегические дороги западного театра войны, сельское хозяйство.
Активная антисоветская работа организации велась по следующим основным направлениям:
1. Подготовка, совместно с левыми эсерами и бухаринцами, свержения Советского правительства, срыв Брестского мира, провоцирование войны РСФСР с Германией и сколачивание вооруженных отрядов интервенции (1918 год).
2. Широкая всесторонняя подрывная работа на Западном и Юго-Западном фронтах во время советско-польской войны, с прямой целью поражения Красной Армии и отрыва УССР и БССР.
3. Массовая фашистско-националистическая работа среди польского населения СССР в целях подготовки базы и местных кадров для диверсионно-шпионских повстанческих действий.
4. Квалифицированная шпионская работа в области военной, экономической и политической жизни СССР при наличии крупнейшей стратегической агентуры и широкой средней и низовой шпионской сети.
5. Диверсионно-вредительская работа в основных отраслях оборонной промышленности, в текущем и мобилизационном планировании, на транспорте, в сельском хозяйстве; создание
мощной диверсионной сети на военное время как из числа поляков, так и, в значительной степени, за счет различных неполь-ских элементов.
6. Контактирование и объединение диверсионно-шпионских и иных активных антисоветских действий с троцкистским центром и его периферией, с организацией правых предателей, с белорусскими и украинскими националистами на основе совместной подготовки свержения Советской власти и расчленения СССР.
7. Прямой контакт и соглашение с руководителем военно-фашистского заговора предателем Тухачевским в целях срыва подготовки Красной Армии к войне и для открытия нашего фронта полякам во время войны.
8. Глубокое внедрение участников организации в компартию Польши, полный захват в свои руки руководящих органов партии и польской секции ИККИ, провокаторская работа по разложению и деморализации партии, срыв единого и народного фронта в Польше, использование партийных каналов для внедрения шпионов и диверсантов в СССР, работа, направленная на превращение компартии в придаток пилсудчины с целью использования ее влияния для антисоветских действий во время военного нападения Польши на СССР.
9. Полный захват и парализация всей нашей разведывательной и контрразведывательной работы против Польши и систематическое использование проникновения членов организации в ВЧК- ОГПУ-НКВД и Разведупр РККА для активной антисоветской работы.
Основной причиной безнаказанной антисоветской деятельности организации в течение почти 20 лет является то обстоятельство, что почти с самого момента возникновения ВЧК на важнейших участках противопольской работы сидели проникшие в ВЧК крупные польские шпионы - Уншлихт, Мессинг, Пиляр, Медведь, Ольский, Сосновский, Маковский, Логановский, Баранский и ряд других, целиком захвативших в свои руки всю про-тивопольскую разведывательную и контрразведывательную работу ВЧК-ОГПУ-НКВД.
Возникновение организации и методы внедрения польской агентуры в СССР
«Польская организация войскова» возникла в 1914 году по инициативе и под личным руководством Пилсудского как националистическая организация активных сторонников борьбы за независимость буржуазной Польши, вышколенных в боевых организациях польской социалистической партии (ППС), на которую, главным образом, опирался Пилсудский, и в специальных военных школах, создававшихся им для подготовки костяка будущей польской армии.
Эти школы создавались Пилсудским в 1910-1914 годах в Галиции, где они носили полуконспиративный характер и пользовались субсидиями и практическим содействием со стороны разведывательного отдела австро-венгерского генерального штаба. Еще до империалистической войны в распоряжении Пилсудского находился ряд офицеров австро-венгерской разведывательной службы, обучавших пилсудчиков военному делу, а также технике разведки и диверсии, так как кадры, образовавшие несколько позднее «ПОВ», предназначались для действий в союзе с австро-германской армией на тылах русских войск и для комплектования польских легионов в предвидении войны с царской Россией.
Поэтому уже тогда, помимо территории царской Польши, члены «ПОВ» посылались в Россию, вербовались здесь на месте, исходя из принципа создания своих организаций где только можно, преимущественно в крупных городах, для учета и мобилизации своих людей в целях связи и разведки.
Одновременно «ПОВ» являлась орудием для политической мобилизации Пилсудским сил, участвующих под его руководством в борьбе за независимость Польши. В связи с этим «ПОВ» тайно проникла во все польские политические партии - от крайних левых до крайних правых, всюду вербуя активных деятелей этих партий в свои ряды на базе признания непререкаемости авторитета и личной воли Пилсудского и идеи борьбы за великодержавную Польшу в границах 1772 года.
По этой линии «ПОВ» еще с довоенных лет накапливала богатую практику внутрипартийной и межпартийной провокации, являющейся основным методом пилсудчины в ее борьбе с революционным движением.
Во главе «ПОВ» тогда находился центральный штаб, носивший название «Коменда начельна» (сокращенно - «КН»), который руководил деятельностью местных пилсудчиковских организаций, носивших то же название, с добавлением порядкового номера, например, в Белоруссии - «КН-1», на Украине - «КН-3» и т. д. Каждая из этих местных «коменд» представляла собой областной территориальный округ «ПОВ», делящийся на местные комендатуры «ПОВ», количество которых на данной территории определялось в зависимости от местных условий и задач, преследуемых пилсудчиной в данном районе.
В конце 1918 года в связи с образованием Польши, возглавленной Пилсудским как единоличным диктатором со званием «начальника государства», главное командование «ПОВ» в полном
составе влилось в генеральный штаб Польши и образовало разведывательный отдел штаба.
В период временного отстранения Пилсудского от власти в Польше (1922-1926) главное командование «ПОВ», в целом устраненное тогда эндеками из правительственных органов Польши и только частично сохранившее все влияние в разведывательном отделе генерального штаба, продолжало свою диверсионно-разведывательную работу на территории СССР независимо от официальных органов польской разведки и подготавливало новый приход к власти Пилсудского.
После так называемого майского переворота 1926 года, снова приведшего Пилсудского к власти, руководящая головка и актив «ПОВ» заполнили собой всю государственную верхушку и фашистский правительственный аппарат Польши; значительная же часть актива «ПОВ» сохранилась в подполье для борьбы с революционным движением в Польше методами провокации и революционной инспирации, а также, главным образом, для нелегального внедрения различными путями в СССР.
Деятельность конспиративной организации Пилсудского на нашей территории значительно активизируется в 1917 году, когда в связи с событиями империалистической войны в различных пунктах нашей страны скопились значительные квалифицированные кадры приближенных Пилсудского из среды военнопленных легионеров (легионы Пилсудского, сформированные «ПОВ», входили в состав австро-венгерской армии) и беженцев с территории царской Польши, оккупированной тогда немцами.
Таким образом, уже ко времени Октябрьской революции Пил-судский имел в России значительные кадры участников «ПОВ» как из среды местного польского населения, так, главным образом, из среды поляков, эвакуированных из Польши.
Поскольку, однако, основные кадры «ПОВ» времен империалистической войны состояли из людей, более или менее известных своими открытыми польско-патриотическими убеждениями, и учитывая победоносный рост влияния большевистской партии, Пилсудский летом 1917 года предпринял специальные вербовочные меры проникновения в РСДРП (большевиков). В этих целях, по личному указанию Пилсудского, его приближенные развернули широкую вербовочную работу среди польских социал-демократов и в ППС-левице, позднее слившихся и образовавших компартию Польши.
В течение 1917 года находившиеся тогда в Москве и Петрограде члены центрального руководства «ПОВ» - Пристор (впоследствии польский премьер-министр), Пужак (секретарь ЦК МПС), Маковский (член московского комитета ППС, впослед-
ствии пом. нач. КРО ОГПУ и резидент И НО ОГПУ по Польше), Голувко, Юзефовский (волынский воевода), Матушевский (позднее начальник 2-го отдела польского генерального штаба) - вовлекли в «ПОВ» ряд польских социал-демократов и членов ППС-левицы, проникших позднее на видные посты в советский государственный аппарат: Уншлихта (быв. зам. пред. ОГПУ и РВС), Лещинского (секретарь ЦК Компартии Польши), Долец-кого (руководитель ТАСС), Бронковского (зам. нач. Разведупра РККА), Муклевича (нач. морских сил РККА, зам. наркома оборонной промышленности), Лонгву (комкор, нач. управления связи РККА) и ряд других, образовавших в 1918 году московский центр «ПОВ» и возглавивших руководство всей деятельностью «ПОВ» на территории СССР.
Одновременно, в начале 1918 года, Пилсудский дал директиву ряду персонально подобранных членов «ПОВ», состоявших в ППС и находившихся в СССР, внедриться в советский государственный аппарат посредством инсценировки своего разрыва в ППС и перехода на советские позиции. К числу таким способом внедрившихся в советскую систему польских агентов относятся: бывший член Московского комитета ППС Логановский М.А. (перед арестом зам. секретаря парткома пищевой промышленности), Маковский, Войтыга (проникшие в КРО и ИНО ОГПУ- НКВД), Баранский (начальник отделения ИНО ОГПУ-НКВД) и ряд других.
Стремясь захватить в свои руки нашу разведывательную и контрразведывательную работу против Польши, Пилсудский, наряду с внедрением в ВЧК указанных выше членов «ПОВ», предпринимает в течение 1919-1920 годов и в последующее время ряд мер к внедрению в ВЧК высококвалифицированных кадровых разведчиков - офицеров 2-го отдела польского главного штаба, которые при содействии Уншлихта, Пиляра, Мессинга, Медведя и других крупных польских агентов проникли на руководящие должности в советской разведке и контрразведке.
Так, И. И. Сосновский (перед арестом зам. нач. Управления НКВД по Саратовской области), являвшийся в 1919 году эмиссаром Пилсудского и резидентом 2-го отдела польского главного штаба на территории Советской России, получил тогда директиву начальника 2-го отдела майора Матушевского внедриться в аппарат ВЧК. Используя свой арест особым отделом ВЧК летом 1920 года, Сосновский, при содействии Пиляра, инсценировал свой разрыв с польской разведкой и «ПОВ», руководящим деятелем которой он являлся, выдал с разрешения 2-го отдела ПГП ничтожную часть своей сети и внедрился в работу в центральный аппарат ВЧК. Вскоре же Сосновскому удалось внедрить в ВЧК
целую группу крупных польских офицеров-разведчиков: подполковника 2-го отдела польгенштаба Витковского (занимавшего должность начальника польского отделения особого отдела ВЧК, перешедшего затем на работу в Наркомтяжпром), Кияковского (нач. англо-романского отделения КРО ВЧК), Роллера (перед арестом - нач. Особого отдела Сталинского края), Бжезовского (зам. нач. Особого отдела Украины) и др.
Ряд других членов «ПОВ», начиная с Бронковского, проникшего при содействии Уншлихта на должность зам. нач. Разведуп-ра РККА, внедрились во всю систему Разведупра, захватили в свои руки и парализовали всю разведывательную работу против Польши (Будкевич - нач. отдела и заграничный резидент), Жби-ковский, Шеринский, Фирин, Иодловский, Узданский, Максимов и др.
Одним из видов использования этих крупных польских шпионов на заграничной работе И НО и Разведупра была широкая подставка двойников в состав наших резидентур за границей. В дальнейшем посредством инсценировок провалов подставленные разведкой двойники перебрасывались в СССР для шпион-ско-диверсионной работы.
На ответственные руководящие посты в Красной Армии в разное время проникли и работали польские агенты: Уншлихт - зам. пред. РВС, Муклевич - нач. морских сил, Лонгва - нач. Управления связи РККА, Коханский - комкор, Козловский - комиссар ряда частей и многие другие польские агенты, проникшие в самые различные части РККА.
Основной кадр польских агентов, проникших в Наркоминдел, создал работавший в нем в период 1925-1931 годов Логановский, причем и здесь польская агентура концентрировалась на участке работы НКИД, связанной с Польшей (референтами по Польше были шпионы Морштын, Кониц), и ряде других важнейших направлений (полпред Бродовский, полпред Гайкис, полпред Карский).
Захватив с давних пор руководящие органы компартии Польши и польскую секцию ИККИ в свои руки, «ПОВ» систематически перебрасывала своих участников - шпионов и диверсантов в СССР под видом политических эмигрантов и обмениваемых политзаключенных, специально инсценируя аресты и осуждения членов «ПОВ», проникших в компартию.
Независимо от «ПОВ» метод переброски шпионов в СССР под видом политэмигрантов широко использовался польской политической полицией (дефензивой), имеющей в компартиях Польши, Западной Украины и Западной Белоруссии значительные по количеству кадры своей провокаторской агентуры из среды польских,
белорусских, украинских националистов, проникших в различные революционные организации.
Одновременно различные органы польской разведки (преимущественно местные аппараты 2-го отдела польглавштаба - вилен-ская и львовская экспозитуры, пограничные разведывательные пункты-разведпляцувки, политическая полиция тыловых и пограничных районов Польши) систематически, в массовом масштабе, перебрасывают в СССР шпионов и диверсантов под видом перебежчиков.
Преступные цели своего прибытия в СССР эти «перебежчики» прикрывали различными мотивами и предлогами (дезертирство с военной службы, бегство от полицейского преследования, от безработицы - в поисках заработка, для совместного проживания с родственниками и т. д.).
Как сейчас выясняется, польские шпионы и диверсанты, перебрасываемые в СССР под видом перебежчиков, несмотря на наличие у них самостоятельных путей связи с Польшей, в ряде случаев связывались на нашей территории с участниками «ПОВ», действовали под их руководством, а масса перебежчиков в целом являлась для организации источником активных кадров.
Ряд квалифицированных польских шпионов, переброшенных в СССР под видом перебежчиков - солдат, дезертировавших из польской армии, оседали в Саратовской области, где действовали польские агенты Пиляр и Сосновский.
Политэмигранты и перебежчики образуют костяк диверсионной сети поляков в промышленности и на транспорте, комплектующий диверсионные кадры из среды местных националистов-поляков, что наиболее важно, за счет самых различных неполь-ских, глубоко законспирированных антисоветских элементов.
Организацию «ПОВ» на Украине возглавлял Лазоверт (Госарбитр УССР), под руководством которого находился частично ликвидированный в 1933 году центр «ПОВ» на Украине (Скарбек, Политур, Вишневский), а в Белоруссии - Бенек (наркомзем БССР), который, так же, как и Лазоверт, являлся участником московского центра «ПОВ» с 1918 года.
Подготовка антисоветского переворота в первый период революции
Первый этап активной деятельности «ПОВ» в Советской России включает в себя действия, направленные в начале 1918 года к срыву Брестского мира и подготовке вместе с бухаринцами и левыми эсерами антисоветского переворота, с целью втянуть Советскую Россию в продолжение войны с Германией, поскольку к тому времени Пилсудский уже переориентировался на Антанту и
направлял деятельность своих организаций по директивам французского штаба.
Члены организации - Уншлихт, Лещинский и Долецкий, вместе с Бухариным и левыми эсерами разработали план ареста Совнаркома во главе с Лениным. В этих целях Пестковский, по поручению Уншлихта, установил связь с представителем французской разведки в Москве генералом Лявернь и руководством левых эсеров; Бобинский сколачивал вооруженные отряды для участия в левоэсеровском восстании; в польских частях, сохранившихся от времени Керенского, велась работа по подготовке их провокационного военного выступления против немецких войск на демаркационной линии.
Потерпев неудачу в осуществлении плана антисоветского переворота и возобновления войны с Германией, московская организация «ПОВ», действуя по директивам Ляверня и нелегально прибывшего на советскую территорию адъютанта Пилсудского - видного члена «ПОВ» Венявы-Длугошевского, переключилась на подготовку интервенции против Советской России, создавая под видом формирования польских частей Красной Армии свою вооруженную силу.
Сформировавшаяся в конце 1918 года так называемая Западная стрелковая дивизия, укомплектованная преимущественно поляками, была в своей командной головке целиком захвачена членами «ПОВ» (комдивы Маковский и Лонгва, комиссары Ла-зоверт и Славинский, комбриги Маевский и Длусский, комиссары бригад Сцибор, Грузель и Черницкий, командиры полков, - все без изъятия были членами «ПОВ»), создававшими группы «ПОВ» в различных частях дивизии.
Пораженческая работа в период советско-польской войны
Основным полем деятельности московской организации «ПОВ» с начала 1919 года становится Западный фронт, где организация, используя пребывание ряда своих участников на руководящих постах в штабе фронта (Уншлихт - член РВС фронта, Муклевич - комиссар штаба фронта, Сташевский - начальник разведывательного отдела штаба фронта, Будкевич - комиссар штаба 16-й армии), в Особом отделе фронта (Медведь, Ольский, Поличкевич, Чацкий), в правительственных органах Белоруссии (Циховский - председатель ЦИКа Литбелреспублики), широко развернула работу, направленную к поражению Красной Армии и облегчению захвата поляками Белоруссии.
Первым, наиболее крупным актом деятельности организации на фронтах была сдача Вильно полякам, совершенная Уншлихтом, захватившим в свои руки руководство обороной Литбелрес-ублики.
В различных частях Западного фронта организация сконцентрировала значительное количество своих сторонников. Собрав их из различных местностей страны под видом мобилизации поляков-коммунистов на фронт, насадила своих людей в различные советские учреждения фронта и возглавила работу местной организации «ПОВ» в Белоруссии («КН-1»), созданной поляками независимо от московского центра.
В дальнейшем, во время советско-польской войны, организация под руководством Уншлихта не только снабжала польское командование всеми важнейшими сведениями о планах и действиях нашей армии на Западном фронте (Уншлихт передал полякам план наступления на Варшаву), но проводила планомерную работу по влиянию на оперативные планы фронта в нужном для поляков направлении и развернула широкую диверсионно-повстанческую работу на тылах Западного фронта.
В свете установленных сейчас следствием фактов совершенно несомненно, что ликвидируемая организация «ПОВ» во главе с Уншлихтом сыграла крупную роль в деле срыва наступления Красной Армии на Варшаву.
Фашистская националистическая работа среди польского населения СССР
В период гражданской войны, наряду с диверсионно-повстан-ческой деятельностью, широкую националистическую работу среди местного польского населения вели созданные независимо от московского центра «ПОВ» местные организации «ПОВ» в Белоруссии («КН-1»), на Украине («КН-3»), в Сибири и др. местах.
После окончания советско-польской войны местные организации «ПОВ» перестраиваются в соответствии с условиями мирного времени, и руководство всей их антисоветской деятельностью сосредоточивается в московском центре «ПОВ», который развернул широкую, ведущуюся до сих пор фашистскую националистическую работу среди польского населения СССР.
Особенно активно с конца 1920 года начинается широкое внедрение польской агентуры на руководящие посты всей системы партийно-советских учреждений по работе среди польского населения СССР и использование этой системы для проведения работы «ПОВ».
Члены «ПОВ» Гельтман и Нейман проникают на должности секретарей польбюро при ЦК ВКП(б), Вноровский, Вонсовский, Мазепус - в польбюро ЦК КП(б) Белоруссии, Скарбек, Лазоверт
и другие - в польбюро ЦК КП(б) Украины, Домбаль - редактором газеты «Трибуна Радзецка» в Москве, Принц и Жарский - редакторами польской газеты в Минске, другие члены «ПОВ» захватывают руководство в редакциях польских газет на Украине, в польсекциях Наркомпросов, а также польские издательства, техникумы, школы и клубы в различных местностях СССР.
Пользуясь по своему служебному положению правом распределения кадров, Гельтман и Нейман направляли из Москвы членов «ПОВ», прикрывавшихся партбилетами, на партийную, культурно-просветительную, педагогическую, хозяйственную работу в самые различные районы СССР, где только есть польское население, не только на Украину, в Белоруссию и Ленинград, но и на Урал, в Сибирь, ДВК - где польская разведка ведет активную, не вскрытую до сих пор работу в контакте с японской разведкой.
Свое внедрение в эту систему партийно-советских учреждений организация активно использовала для создания местных низовых групп «ПОВ» и разворачивания широкой шовинистической и полонизаторской работы, продолжающейся до сих пор и имеющей своей целью подготовку прежде всего диверсионно-по-встанческих кадров и вооруженных антисоветских выступлений на случай войны.
Эти же цели преследовались созданием под воздействием «ПОВ» польских национальных сельсоветов и районов в пограничной полосе, зачастую в местностях с меньшинством польского населения, что также обеспечивало «ПОВ» одну из возможностей полонизаторской работы среди украинцев и белорусов-католиков.
Свое проникновение в систему советско-партийных учреждений по работе среди польского населения «ПОВ» широко использовала для проведения всесторонней шпионской работы через свою массовую агентуру в различных местностях страны.
Использование польской разведкой троцкистской и иных антисоветских организаций
В своей практической диверсионной, шпионской, террористической и пораженческой работе на территории СССР польская разведка широко использует прежде всего троцкистских наймитов и правых предателей.
В 1931 году Уншлихт и Муклевич, связавшись с антисоветским троцкистским центром в лице Пятакова, а затем и с Каменевым, договорились с ними о совместной вредительской подрывной работе членов «ПОВ» и троцкистов-зиновьевцев в народном хозяйстве страны и, в частности, в военной промышленности.
В сентябре 1932 года Уншлихт вошел в контакт также с центром правых предателей, получив согласие Бухарина на объединение диверсионно-вредительской работы правых и «ПОВ».
Наконец, в 1933 году с ведома Пятакова Уншлихт связывается с изменником Тухачевским, получает от него информацию о его сношениях с германскими фашистами и договаривается с ним о совместных действиях, направленных к ликвидации советской власти и реставрации капитализма в СССР. Уншлихт договорился с Тухачевским о снабжении последним польской разведки важнейшими шпионскими сведениями по РККА и об открытии полякам нашего Западного фронта в случае войны.
Все местные организации «ПОВ» вели антисоветскую работу в теснейшей связи с троцкистами, правыми и различными антисоветскими националистическими организациями на Украине, в Белоруссии и др. местах.
Шпионская работа польской разведки в СССР
Независимо от шпионской работы своей низовки, московский центр «ПОВ» осуществлял, вплоть до ликвидации, систематическое снабжение польской разведки всеми важнейшими сведениями о военном, экономическом и политическом положении СССР, включая оперативно-мобилизационные материалы штаба РККА, к которым Уншлихт, Муклевич, Будкевич, Бронковский, Лонгва и другие участники московского центра имели доступ по своему служебному положению.
Параллельно этому московским центром «ПОВ» и резидентами 2-го отдела ПГШ велась крупная вербовка шпионов из среды непольских элементов. Уншлихт, например, в 1932 году завербовал для польской разведки начальника Артиллерийского управления РККА Ефимова и получал от него исчерпывающие сведения о состоянии артиллерийского вооружения Красной Армии. Другой участник московского центра «ПОВ» Пестковский провел ряд вербовок в Коминтерне, научных институтах и других учреждениях, причем вербовал большей частью неполяков непосредственно для польской разведки как таковой, и только в некоторых случаях прямо в «ПОВ», поскольку варшавский центр санкционировал организацию включать в отдельных случаях в «ПОВ» также и непольские элементы (русских, украинцев). Крупную шпионскую сеть в Наркоминделе создал Логанов-ский.
Особенно большую вербовочную работу провели резидент 2-го отдела ПГШ И. Сосновский и его заместитель по рези-дентуре подполковник 2-го отдела В. Витковский.
Сосновский завербовал и использовал для польской разведки пом. нач. Разведупра РККА Карина (оказавшегося немецким агентом с 1916 года), пом. нач. Разведупра РККА Мейера, помощника прокурора СССР Прусса, зам. нач. Дмитровского лагеря НКВД Пузицкого и ряд других лиц, занимавших ответственные должности в РККА, ОГПУ-НКВД и центральных правительственных учреждениях.
В. Витковский, внедренный Сосновским в ВЧК в 1920 году, был позднее переброшен для шпионской работы на транспорте и руководящих органах народного хозяйства, где он ко времени ареста создал крупную диверсионно-шпионскую сеть, состоявшую преимущественно из специалистов. Серьезным накалом проникновения в Красную Армию польской шпионской агентуры, сохранившейся в ней до сих пор, была существовавшая в Москве с 1920 по 1927 год так называемая школа Красных коммунаров, именовавшаяся перед расформированием объединенной военной школой им. Уншлихта.
Эта военная школа, особенно в первый период своего существования, комплектовалась за счет поляков, направляющихся в нее, главным образом, польским бюро при центральных и местных партийных органах.
Проникшие в польбюро члены «ПОВ» направляли в школу участников организации, а также кадровых агентов польской разведки, оставшихся в СССР под видом не желающих возвращаться в Польшу военнопленных периода советско-польской войны или прибывших под видом перебежчиков; в самой же школе существовала крепкая группа «ПОВ», проводившая самостоятельную вербовочную работу.
Школа готовила командный состав пехотной, кавалерийской и артиллерийской специальностей, направлявшийся в самые различные части РККА, куда, естественно, попадали и оканчивавшие школу польские шпионы.
Связь с Варшавой осуществлялась организацией регулярно, с применением самых различных и многообразных способов.
В СССР систематически приезжали видные представители варшавского центра «ПОВ» и 2-го отдела Польглавштаба, которые связывались здесь с Уншлихтом, Пестковским, Сосновским, Вит-ковским, Бортновским и др.
Эти представители приезжали в СССР под разными официальными предлогами (в качестве дипкурьеров, для ревизий польских дипучреждений, по коммерческим делам), под личными прикрытиями (в качестве туристов, для свидания с родственниками, транзитом, а также нелегально). Специально для постоянной связи с Сосновским и Ольским в составе польского военного атташата в Москве находились командированные из Варшавы приближенные к Пилсудскому офицеры 2-го отдела ПГШ Ковальский и Кобылянский, встречи с которыми были легализованы путем проведения фиктивных вербовок их Ольским и Сосновским для ОГПУ.
Ряд членов организации имел конспиративную связь с польским военным атташатом в Москве и другими членами посольской резидентуры (Висляк, Будкевич, Домбал, Науискайтис, Кобиц и др.).
Другие участники «ПОВ», пробравшиеся на должности, дававшие им возможность официальных встреч с составом иностранных посольств, пользовались этими встречами для разведывательной связи (Логановский - на официальных приемах, Морш-тын - по работе в НКИД, Пестковский - в различных польско-советских комиссиях и т. д.).
Члены организации, находившиеся на заграничной, советской официальной или негласной работе, связывались там с представителями «ПОВ» и 2-го отдела ПГШ (Логановский, Баранский и др. в Варшаве, Боржозовский Г. - в Финляндии, Чехословакии и Японии, Лещинский - в Копенгагене, Будкевич - во Франции и т. д.).
Наконец, у ряда крупных резидентов (Сосновский, Пестковский) существовали сложные шифры и пароли для связи.
Через все эти каналы связи в Варшаву систематически передавались все добывающиеся шпионские сведения и информация о деятельности организации, а из главного центра «ПОВ» и 2-го отдела ПГШ получались денежные средства и директивы о направлении активной деятельности организации.
Вредительская и диверсионная работа польской разведки в народном хозяйстве СССР
Сразу же после окончания гражданской войны польская разведка через московский центр «ПОВ» и по другим параллельным линиям начала вредительскую работу, направленную в первый период к срыву восстановления промышленности СССР.
В 1925 году приезжавший в Москву представитель варшавского центра «ПОВ» М. Сокольницкий передал Уншлихту директиву об усилении вредительской работы, дополненную вскоре указанием о переходе к диверсионным действиям.
В соответствии с этими директивами московский центр «ПОВ» развернул и осуществлял вплоть до своей ликвидации широкую диверсионно-вредительскую деятельность, направленную к подрыву обороноспособности СССР.
Ряд виднейших членов «ПОВ» был внедрен в руководящие органы РККА и РККФ, а также в гражданские учреждения, ведавшие вопросами обороны страны (штат РККА, Управление военно-морских сил, сектора обороны, транспорта и металлургии Госплана СССР, Главморпром и др.).
В 1925 году при штабе РККА был сформирован военно-экономический отдел Мобилизационного управления.
На руководящую работу в этот период был внедрен член «ПОВ» С. Ботнер, являвшийся одновременно участником действовавшей на военно-научном участке польской шпионско-вре-дительской группы Горбатюка.
Совместно с последним Ботнер С. О. развернул в Мобупре штаба РККА серьезную вредительскую работу, рассчитанную на подготовку поражения Советского Союза в предстоящей войне.
Так, при разработке мобилизационных проблем, группа посредством перенесения центра внимания на вопросы обеспечения тыла вредительски срезала заявки самой армии на военное время как якобы завышенные. Сроки мобилизационного развертывания промышленности удлинялись до года и более, что, по существу, оставляло ряд предприятий неподготовленными к обороне. Разрешение вопросов обеспечения Красной Армии военной техникой и усовершенствования последней систематически срывались.
В 1927 году был создан сектор обороны Госплана СССР, которому принадлежит крупнейшая роль в деле подготовки обороны страны, мобилизации промышленности и транспорта.
Чтобы захватить в свои руки этот важнейший участок, московский центр «ПОВ» внедрил на руководящую работу в сектор обороны Госплана сначала упомянутого выше Ботнера, а затем, при его и Уншлихта содействии, туда проникли члены «ПОВ» Колесинский В. А., Муклевич Анна, Шеринский Заслав и др., а в 1931 году и сам Уншлихт, занимавший пост зам. председателя Госплана СССР. Эти лица, в свою очередь, вовлекли вновь в организацию ряд ответственных работников сектора обороны.
В своей практической деятельности организация стремилась прежде всего подорвать развитие военной промышленности.
Первоначально члены организации открыто выступали против строительства военных заводов под прикрытием того, что это дорого и непосильно, вредительски рекомендуя военное производство налаживать в гражданской промышленности.
В этой своей деятельности Уншлихт, Колесинский, Ботнер и другие блокировались с антисоветской троцкистской группировкой Смилги в ВСНХ.
В дальнейшем от рискованных открытых выступлений против военного строительства организация перешла к более замаскированным методам подрыва советской оборонной базы.
При проработке в секторе обороны Госплана СССР планов капитального строительства военной промышленности члены организации умышленно распыляли средства по многим строительным объектам и не обеспечивали нужными средствами решающие стройки. В результате строительство военных заводов растягивалось на длительные сроки, создавалась некомплектность в мощности отдельных цехов, поощрялась практика беспроектного строительства.
В этом отношении особенно характерен срыв строительства и реконструкции снаряжательных заводов, направленный в сочетании с другими вредительскими действиями к созданию «снарядного голода» на время войны.
В ряде районов, например, на Урале, были построены только снарядные заводы, снаряжательные же отсутствовали. Это приводило и приводит к тому, что производство корпусов снарядов находится на расстоянии нескольких тысяч километров от мест, где они могут получить снаряжение. В тех же случаях, когда строительство снаряжательных заводов все-таки велось, разворот его сознательно тормозился, а обслуживающее снаряжательные заводы хозяйство (вода, пар, энергия, канализация) дезорганизовывалось.
Также намеренно срывалось строительство и реконструкция заводов производства корпусов снарядов. Уншлихт, Колесинский, Ботнер в практическом контакте с троцкистской организацией в промышленности (Пятаков, Смилга, Ерман, Крожевский) намеренно запутывали мощность этих заводов, затягивали их строительство и реконструкцию.
Аналогичное положение имело место и с производством по-рохов. При проработке в секторе обороны Госплана плана строительства новых пороховых заводов, Уншлихт, Колесинский, Ботнер принимали и проводили в жизнь вредительские установки Ратайчака, в частности расчеты мощностей по устаревшим нормам. Одновременно с этим вредительство шло по линии задержек строительства новых объектов (например, Алексинского порохового комбината Московской области), дезорганизации обслуживающего хозяйства пороховых заводов и срыва реконструкции старых пороховых заводов (Казанского № 40, им. Косякова № 44 и др.).
По линии планирования же организация проводила умышленное занижение планов потребности в металлах для военных заказов, давала ложные, заведомо преуменьшенные сведения о про-
изводственных мощностях военной промышленности, доказывая, что планы заказов военведа для военной промышленности невыполнимы, максимально сокращала мобилизационные заказы военведа и НКПС, в результате чего из года в год росло недовыполнение программ оборонного строительства и недобор мобилизационных запасов.
Планы обеспечения мобилизуемой промышленности рабочей силой вовсе не разрабатывались в течение ряда лет.
Несмотря на дефицит в обеспечении военных производств цветными металлами в военное время, мероприятия по замене цветных металлов тормозились так же, как и развитие промышленности редких металлов.
Отдельные участки мобилизационной подготовки в секторе обороны Госплана СССР намеренно оставлялись заброшенными, в частности мобилизационная подготовка в области здравоохранения и в области сельского хозяйства.
Лично Уншлихт, при помощи завербованного им для польской разведки троцкиста Епифанова, провел значительную вредительскую работу в транспортном секторе Госплана СССР.
Эти вредительские действия были направлены к дезорганизации завоза сырья на заводы, срыву выпуска готовой продукции и осуществлялись путем установления намеренно заниженных норм и показателей. Необходимый ремонт транспорта систематически срывался путем урезки заявок НКПС на металл. Ликвидация узких мест транспорта искусственно тормозилась путем вредительского распределения ассигнований при утверждении титульных списков капитальных работ на транспорте.
План мобилизационных перевозок на железнодорожном транспорте в течение длительного периода времени составлялся так, что с объявлением войны хозяйственные перевозки должны были почти вовсе прекратиться, что означало срыв мобилизации промышленности и нормальной жизни тыла страны.
Серьезнейшая вредительско-диверсионная работа была проведена в системе военно-морского флота и Главморпрома одним из руководителей «ПОВ» Муклевичем Р. А.
С момента своего назначения начальником морских сил РККФ в 1925 г., Муклевич начал энергично сколачивать антисоветские кадры для использования их в работе «ПОВ».
Муклевич привлек к вредительской работе своего заместителя зиновьевца Куркова П. И., входившего в антисоветскую организацию в морском флоте, и через него использовал эту группировку в интересах «ПОВ».
Вредительская работа Муклевича во флоте началась с торможения строительства торпедных катеров, сторожевых кораблей и
первой серии подводных лодок. Проектирование этих судов Муклевич поручил Игнатьеву, возглавлявшему группу вредителей в научно-техническом комитете. Утвержденные Реввоенсоветом сроки проектирования и строительства этих судов самовольно нарушались и изменялись. Заложенные на стапелях суда по нескольку раз расклепывались и перекладывались заново. Заказы на оборудование размещались несвоевременно и некомплектно.
Перейдя в 1934 г. на должность начальника Главморпрома, Муклевич и там сформировал вредительско-диверсионную организацию, не теряя одновременно контакта с антисоветской организацией в РККФ.
Во вредительскую организацию в системе морского судостроения Муклевич вовлек более двадцати руководящих работников судостроительной промышленности из числа троцкистов, зиновь-евцев и антисоветски настроенных специалистов. С их помощью Муклевич развернул широкую вредительскую и диверсионную деятельность в Главморпроме и на заводах судостроительной промышленности.
В результате этой деятельности задержаны строительство и сдача военведу ряда судов и подводных лодок. В частности, путем задержки производства дизелей сорвана сдача в текущем году подводных лодок для Дальнего Востока. В подлодке «Малютка» вредительски увеличен габарит, лишающий возможности перевозить ее по железной дороге. Сорвано строительство серийных эсминцев. На лидерах-эсминцах корпус корабля сделан слишком легким, что мешает использованию кормовой артиллерии. На крейсерах зенитная артиллерия размещена так, что не может быть одновременно введена в бой. Сорвана подготовка стапелей для закладки линкоров на Николаевских заводах.
По договоренности с антисоветской организацией РККФ испытание уже готовых кораблей систематически тормозилось, и они не вводились в строй.
Наряду с широким вредительством Муклевич подготовлял и диверсионные акты.
Так, в частности, по указанию Муклевича члены организации в промышленности морского судостроения Стрельцов и Бродский должны были организовать вывод из строя больших стапелей Балтийского судостроительного завода. Эту диверсию намечено было осуществить либо путем устройства замыкания электрических проводов, которые в большом количестве имеются на окружающих стапеля лесах, либо путем организации взрыва. Однако осуществить эту диверсию Муклевичу не удалось.
Также подготовлялся вывод из строя ряда крупных военных заводов в Ленинграде, в том числе часть агрегатов Кировского
завода, помощник директора которого, Лео Марковский, также являлся членом «ПОВ».
Диверсионные группы на крупнейших авиационных (завод № 22, Пермский авиазавод и др.) и артиллерийских заводах (им. Молото-ва, «Баррикады», Тульский, киевский «Арсенал»), в химической промышленности были созданы Логановским, Будняком, Артамоновым, Баранским и др.
Крупнейшую базу для диверсионной сети в промышленности составляют перебежчики и эмигранты из Польши, осевшие преимущественно на Урале и в Сибири. Поскольку, однако, за последние годы велась чистка основных оборонных предприятий от этих категорий, польская разведка и «ПОВ» в целях создания особо законспирированной диверсионной сети вербовала различные непольские элементы, работающие в оборонной промышленности и не разоблаченные до сих пор.
Диверсионная работа польской разведки на транспорте концентрировалась преимущественно на железных дорогах западного театра войны и Сибирской магистрали, главным образом на Уральском участке, с целью отрезать Дальний Восток от центральной части Союза. Однако вскрытие польских диверсионных групп на транспорте до сих пор совершенно не развернуто.
В ряде случаев, в целях проверки готовности созданной на военное время диверсионной сети, организация производила в ряде мест диверсионные акты.
Так, участник организации «ПОВ» в Днепропетровской области Вейхт, по директиве украинского центра «ПОВ», произвел диверсионный акт на Каменской электростанции, при котором станция была полностью уничтожена.
Террористическая работа польской разведки
По директивам из Варшавы Уншлихт, Пестковский, Маковский, Домбаль, Висляк, Матушевский и другие, вместе с троцкистами, вели подготовку центральных террористических актов.
Так, например, Матушевский создал в аппарате московской милиции группу «ПОВ», вовлек в нее вместе с Шипровским (быв. секретарь парткома милиции) большое количество работников милиции (в том числе и не поляков), проводивших свою подрывную деятельность на различных участках милицейской службы (наружная служба, связь, охрана метро, комвуз милиции).
По директивам Домбаля, Матушевский и Шипровский готовили центральные террористические акты, используя нахождение участников группы на охране объектов, посещаемых членами правительства.
Завербованный Сосновским в Саратове польский агент Кас-перский (редактор областной газеты «Коммунист») входил в состав троцкистской организации, был связан с саратовским краевым троцкистским центром наряду с участием в его диверсион-но-вредительской работе (диверсионная группа на заводе комбайнов, свинцовых аккумуляторов, заводе 195 и др.), включился в подготовку центральных террористических актов.
В деловом контакте с краевым троцкистским центром находились также Сосновский и Пиляр, сам участвовавший в подготовке террористических актов.
Саратовская группа «ПОВ», через того же Касперского, находилась в связи с антисоветской организацией правых в Саратове.
Ликвидируемый сейчас филиал «ПОВ» в Днепропетровской области вел подготовку центральных терактов совместно с троц-кистско-зиновьевской организацией в Днепродзержинске, с которой контактировал также свою диверсионно-вредительскую работу.
Наряду с террористической работой в настоящее время московский центр «ПОВ» имел директиву подготовить ряд боевых групп для совершения центральных террористических актов в момент военного нападения на СССР.
Работу по созданию таких групп вел член московского центра «ПОВ» Пестковский.
Вредительство в советской разведывательной и контрразведывательной работе
После окончания советско-польской войны, основной кадр организации возвращается в Москву и, используя пребывание Уншлихта на должностях зампреда ВЧК-ОГПУ, а затем зампреда РВС, разворачивает работу по захвату под свое влияние решающих участков деятельности ВЧК-ОГПУ (Пиляр - нач. КРО ВЧК, Сосновский и его группа - в КРО ВЧК, Ольский- пред. ГПУ Белоруссии, Ихновский - нач. ЭКУ ОГПУ, Медведь - председатель МЧК, позднее сменил Мессинга на посту ПП ОГПУ в ЛВО, Логановский, Баранский и ряд других - в системе ИНО ВЧК-ОГПУ-НКВД) и Разведупра РККА (Бортнов-ский и др.).
Работа организации в системе ВЧК-ОГПУ-НКВД и Развед-упре РККА в течение всех лет направлялась, в основном, по следующим линиям:
1. Полная парализация нашей контрразведывательной работы против Польши, обеспечение безнаказанной успешной работы польской разведки в СССР, облегчение проникновения и легали-
зации польской агентуры на территорию СССР и различных участках народно-хозяйственной жизни страны.
Пиляр, Ольский, Сосновский и другие в Москве, Белоруссии; Мессинг, Медведь, Янишевский, Сендзиковский и другие в Ленинграде - систематически срывали мероприятия наших органов против польской разведки, сохраняли от разгрома местные организации «ПОВ», предупреждая группы и отдельных членов «ПОВ» об имеющихся материалах, готовящихся операциях, консервировали и уничтожали поступавшие от честных агентов сведения о деятельности «ПОВ», заполняли агентурно-осведомитель-ную сеть двойниками, работавшими на поляков, не допускали арестов, прекращали дела.
2. Захват и парализация всей разведывательной работы НКВД и Разведупра РККА против Польши, широкое и планомерное дезинформирование нас и использование нашего разведывательного аппарата за границей для снабжения польской разведки нужными ей сведениями о других странах и для антисоветских действий на международной арене.
Так, член «ПОВ» Сташевский, назначенный Уншлихтом на закордонную работу, использовал свое пребывание в Берлине в 1932 году для поддержки Брандлера в целях срыва и разгрома пролетарского восстания в Германии, действуя при этом по прямым директивам Уншлихта.
Член «ПОВ» Жибковский, направленный Бронковским на закордонную работу Разведупра РККА, вел провокационную работу в целях осложнения взаимоотношений СССР с Англией.
По директивам Уншлихта члены организации Логановский и Баранский использовали свое пребывание по линии ИНО в Варшаве в период отстранения Пилсудского от власти для создания под прикрытием имени ОГПУ диверсионных пилсудчиковских организаций, действовавших против тогдашнего правительства эндеков в Польше, и готовили от имени резидентуры ИНО провокационное покушение на французского маршала Фоша во время его приезда в Польшу в целях срыва установления нормальных дипломатических отношений между Францией и СССР.
3. Использование положения членов «ПОВ» в ВЧК-ОГПУ- НКВД для глубокой антисоветской работы и вербовки шпионов.
Эмиссар Пилсудского и резидент 2-го отдела ПГШ И. Сосновский широко использовал свое положение в органах для установления контакта с различными, преимущественно националистическими антисоветскими элементами и возглавил их подрывную деятельность в Закавказье, Средней Азии и других местах.
Однако едва ли не самый большой вред нанесла нам теория и практика пассивности в контрразведывательной работе, упорно и
систематически проводившаяся польскими шпионами, проникшими в ВЧК-ОГПУ-НКВД.
Пользуясь захватом в свои руки руководящих постов в нашем контрразведывательном аппарате, польские шпионы сводили всю его работу к узко оборонительным мероприятиям на нашей территории, не допускали работы по проникновению нашей контрразведывательной агентуры в центры иностранных разведок и других активно наступательных контрразведывательных действий.
Срывая и не допуская основного метода контрразведывательной работы, заключающегося в перенесении нашей борьбы против иностранных разведок на их собственные территории, польские шпионы в наших органах достигли такого положения, при котором советская контрразведка из органа, которому пролетарским государством поручена борьба против иностранных разведок и их деятельности в целом, была на ряд прошедших лет превращена в беспомощный аппарат, гоняющийся за отдельными мелкими шпионами.
В тех же случаях, когда попытки контрразведывательного выхода за кордон делались, они использовались польской разведкой либо для внедрения своей крупной агентуры в СССР (дело Савинкова), либо для установления контакта с деятельностью антисоветских элементов и их активизации (дело Москвича-Боярова, проф. Исиченко и др.).
Провокаторская работа польской разведки в Компартии Польши
Проникновение крупной польской агентуры в компартию Польши, польскую секцию ИККИ и в аппарат Коминтерна предопределилось тем обстоятельством, что при образовании в конце 1913 г. компартии Польши в ее руководство автоматически включился ряд крупных членов «ПОВ», ранее состоявших в ППС-левице и польской социал-демократии, объединившихся при образовании компартии.
Независимо от этого руководящая головка «ПОВ» на протяжении всех последующих лет систематически внедряла свою агентуру в ряды компартии посредством различных провокационных мероприятий, одновременно вербовала новую агентуру из числа националистически настроенной интеллигенции, примкнувшей к коммунистическому движению, продвигала эту агентуру в руководящие органы партии, в целях ее разложения и использования в своих интересах, и широко использовала политэмиграцию и обмен политзаключенными для массового внедрения своей агентуры в СССР.
Примером крупнейшей политической провокации пилсудчины является созданная «ПОВ» в 1919 г. так называемая оппозиция ППС, руководство которой, во главе с Барским, Лянде-Витков-ским, Витольдом Штурм де Штремом, состояло из крупнейших провокаторов. Имея первоначально своей задачей не допустить отход революционизирующихся элементов от ППС к компартии, «оппозиция», не будучи в состоянии удержать под своим влиянием рабочие массы, отколовшиеся от ППС в 1920 г., влилась вместе с ними в компартию Польши и захватила там ряд руководящих постов.
Другим, наиболее крупным актом широкой политической провокации уже внутри компартии Польши со стороны пилсудчиков, проникших в ее руководство, является использование влияния компартии в массах во время майского переворота Пилсудского в 1926 г., когда эти провокаторы выдвинули и осуществили политику поддержки компартией пилсудчиковского переворота.
Предвидя, что та часть членов «ПОВ», проникших в руководство компартии Польши и прямо работавших над использованием компартии для содействия пилсудчиковскому перевороту (Вар-ский, Костржева, Краевский, Лян-де-Витковский), будет этим скомпрометирована и отстранена от руководства, «ПОВ» держала в резерве другую группу членов «ПОВ» (во главе с Лещин-ским), которая внешне находилась в стороне от содействия перевороту 1926 г. и предназначалась для захвата руководства КПП после провала группы Барского.
После майского переворота, в целях отвлечения рабочих масс от противодействия установлению Пилсудским нового фашистского режима и для ослабления и разложения компартии изнутри, «ПОВ» разработала и провела план широкой фракционной борьбы между группой Лещинского (т. н. меньшинство в КПП) и группой Барского - Костржевы (т. н. большинство). Обеим группам «ПОВ» удалось втянуть в фракционную борьбу партийные массы и надолго парализовать работу партии.
В итоге руководство партией удалось захватить группе «ПОВ», возглавляемой членом московского центра «ПОВ» Ле-щинским, сосредоточившим свою работу над дальнейшим разложением партии и торможением революционного движения в Польше.
В последние годы все усилия варшавского и московского центра «ПОВ» в отношении их работы внутри компартии Польши были направлены к срыву единого и народного фронта в Польше и, главным образом, к подготовке использования компартии для антисоветских действий во время военного нападения Польши на СССР.
В этом направлении Уншлихтом и Лещинским велась специальная работа по использованию партийных каналов для службы связи польской разведки во время войны, и был разработан план ряда политических провокационных мероприятий (предъявление ультиматумов Коминтерну и ВКП(б)) от имени компартии Польши о неприкосновенности «польской независимости», выпуск антисоветских воззваний к рабочему классу Польши, раскол партии и т. д.
Начиная с 1920 г., и особенно широко после майского переворота, «ПОВ» использует каналы компартии польской секции Коминтерна, в которую проникли такие крупные члены «ПОВ», как Сохацкий-Братковский, Лещинский, Прухняк, Бергинский, Бронковский и ряд других, - для систематической широкой переброски в СССР диверсионно-шпионской агентуры различного масштаба под видом политэмигрантов и политзаключенных. Так, под видом политзаключенных в СССР были переброшены польские шпионы Пиляр, Будзинский, Науискайтис, Высоцкий, Домбаль, Белевский; в качестве политэмигрантов - Висляк, Генрих Ляуэр (руководил сектором металлургии Госплана СССР), Здзярский, Генриховский, Бжозовский и многие десятки и сотни других шпионов, проникших на самые различные участки государственного аппарата, промышленности, транспорта и сельского хозяйства СССР.
Не только одна компартия Польши использовалась как прикрытие для шпионов и диверсантов. Агентура польской разведки перебрасывалась в СССР также под прикрытием принадлежности к компартиям Западной Белоруссии, Западной Украины и других революционных организаций, в самое возникновение которых польская разведка включалась в провокационных целях.
Так, например, существовавшая в свое время т. н. Белорусская громада - массовая крестьянская организация в Западной Белоруссии - была активно использована польской разведкой и фашистской организацией белорусских националистов, существующей в Вильно, для разгрома крестьянского движения в Западной Белоруссии и переброски своей агентуры в СССР.
Такая же массовая организация как независимая крестьянская партия (незалежная партия хлопска) в коренной Польше была создана крупнейшим провокатором-офицером 2-го отдела ПГШ Воевудским специально для перехвата движения революционизирующегося польского крестьянства и также использования для переброски агентуры в СССР под видом «крестьянских» деятелей, спасающихся от полицейского преследования.
Все материалы следствия по настоящему делу с исчерпывающей несомненностью доказывают, что подавляющее, абсолютное
большинство т. н. политэмигрантов из Польши являются либо участниками «ПОВ» (выходцы из коренной Польши, в том числе польские евреи), либо агентами 2-го отдела ПГШ или политической полиции (поляки, украинцы, белорусы и др.).
Антисоветская работа польской разведки в Белоруссии и других местностях СССР
Организация «ПОВ» в Белоруссии, возглавлявшаяся в последнее время членом московского центра «ПОВ» Бенеком, членами минского центра «ПОВ» Вонсовским, Клысом, кроме того, по многим каналам руководимая Пиляром, Сосновским, Гельманом, Домбалем, установила органические связи с организацией белорусских национал-фашистов, троцкистским подпольем и антисоветской организацией правых, в результате чего в Белоруссии существовал единый антисоветский заговор во главе с Червяковым, Гололедом, Бенеком.
Объединенное подполье развернуло в Белоруссии широкую вредительскую и разрушительную работу, увязанную с военными планами польско-немецких генеральных штабов.
Подрывной работой объединенного подполья были поражены все отрасли народного хозяйства Белоруссии: транспорт, планирование, топливно-энергетическое хозяйство, строительство новых предприятий, все отрасли легкой промышленности, сельское хозяйство, строительство совхозов.
На протяжении нескольких последних лет объединенное подполье, путем искусственного распространения инфекционных заболеваний (менингит, анемия, чума), провело большую работу по уничтожению поголовья свиней, конского поголовья в Белоруссии, в результате чего только за один 1936 г. было уничтожено по БССР свыше 30 тыс. лошадей.
В процессе своей работы по подготовке захвата БССР поляками, объединенное подполье выдвинуло и попыталось осуществить вредительский проект осушения полесских болот, являющихся естественным препятствием против наступательных действий польской армии. В то же время Домбаль, проводивший разработку проектов «Большого Днепра» во вредительском духе, включил в план работы прорытие в Белоруссии глубоководного канала, предназначенного для открытия доступа военным судам поляков на советскую территорию.
Одновременно с вредительской работой в сельском хозяйстве БССР объединенное подполье вело активную работу по подготовке повстанческих кадров и вооруженного антисоветского восстания, широко практикуя различные методы искусственного воз-
буждения недовольства населения против Советской власти (планомерные «перегибы» при проведении различных хозяйственных кампаний на селе, переобложение, незаконные массовые конфискации за неуплату налогов и т. д.).
Осуществляя связь с Польшей по многим каналам (через московский центр «ПОВ», Минское польское консульство, вилен-ский центр белорусских национал-фашистов со 2-м отделом ПГШ непосредственно), объединенное подполье вело в БССР всестороннюю шпионскую работу, имея ряд своих связей в частях Белорусского военного округа и в контакте с военно-фашистской группой изменника Тухачевского, в лице участника этой группы Уборевича.
По прямому поручению Зиновьева троцкист Гессен организовал из участников объединенного подполья террористическую группу, которая готовила покушение против т. Ворошилова во время его пребывания в Минске осенью 1936 г.
Свою работу по ликвидации руководящей головки антисоветского объединенного подполья в Белоруссии НКВД БССР развернул на основе минимальных данных, полученных в начальной стадии следствия в Москве, и передопроса арестованных ранее белорусских национал-фашистов, показав этим умелое оперативное использование небольших исходных данных для разгрома организующих сил врага.
Совершенно неудовлетворительно шла до сих пор работа по ликвидации «ПОВ» в ДВК, Сибири, Свердловской и Челябинской областях и на Украине. Имея в период 1933-1935 гг. исключительно большие возможности для вскрытия подполья (аресты группы Скарбека, Стасяка-Конецкого), аппарат НКВД Украины не развернул тогда следствия до необходимого предела полного разоблачения деятельности «ПОВ» на Украине, чем и воспользовался сидевший тогда в Особом отделе центра шпион Сосновский для провокации провала вообще.
Рассылая при этом сборники протоколов допросов Уншлихта и других арестованных, предлагаю ознакомить с настоящим письмом всех начальников оперативных отделов ГУГБ и руководящих работников третьих отделов.
Народный комиссар внутренних дел СССР
генеральный комиссар госуд. безопасности Н. Ежов
Оперсекретарь ГУГБ НКВД СССР
комбриг Ульмер».
Архив Управления МВД Украины Харьковской области. Коллекция документов. С. 89-136. Машинопись. Копия.
«Передать в НКВД...»
Существовало ли тогда в СССР контрреволюционное подполье? Несомненно, и это подтверждается документальными источниками. Правда, иногда поиск врагов превосходил все возможные границы. Как вот в этом случае.
Слушали: Об изготовлении маслобоек с лопастями, которые имели вид фашистской свастики.
Постановили: 1. Принять к сведению заявление наркома оборонной промышленности М. М. Кагановича, что в месячный срок лопасти маслобоек, имеющих вид фашистской свастики, будут изъяты и заменены новыми.
2. Дело о конструировании, изготовлении и неприятии мер к прекращению производства маслобоек, лопасти которых имели вид фашистской свастики, - передать в НКВД.
Как возник вопрос? В результате политической бдительности, проявленной простым советским хозяйственником.
Все же я завершу пересказ стенограммы процесса право-троцкистского центра (т.е. процесса Бухарина). Может, и не нужно это, т.к. стенограмма легко находится в сети. Всякий может прочитать. Но тема начата, надо завершить. Может быть, кому лень будет читать и воспользуется пересказом.
Рыков назван преемником Ленина как бывший глава Совнаркома РСФСР.
Допрос Рыкова
Он показывает: «...моя антисоветская деятельность заключалась в том, что я боролся активно против той политики партии и советского правительства, которая осуществлялась главным образом в отношении к крестьянству».
«У нас уже в этот период, наряду с легальной частью, т.е. той группой членов контрреволюционной организации правых, которая выступала легально, существовали кадры, которые были специально законспирированы в целях организации дальнейшей борьбы с партией. К этим людям, в частности, принадлежал Ягода...»
ВЫШИНСКИЙ. Было ли у вас с Ягодой соглашение о том, что члены вашей подпольной организации им репрессироваться не будут?
РЫКОВ. Конечно.
…
ВЫШИНСКИЙ. Во всяком случае, это было тогда, когда вы, подсудимый Ягода, были заместителем председателя ОГПУ и когда на вашей обязанности лежала борьба с подпольными группами?
ЯГОДА. Да.
ВЫШИНСКИЙ. Следовательно, вы совершали прямую государственную измену?
ЯГОДА. Да.
…
Рыков признает, что «тройка» (с Бухариным и Томским) действовала с 1928 г.: «Главными составными частями того, что вошло в состав контрреволюционной организации в Москве, был Томский со своими профессионалистами. Бухарин со своими связями, в частности, со своими учениками, с его «школкой», потом я с целым рядом своих сторонников, затем Угланов с группой своих сторонников из Москвы... В этих же целях... мы использовали профсоюзный съезд... Почти все 93 человека, которые голосовали за Томского и против партии на профсоюзном съезде вошли в нашу контрреволюционную организацию».
Далее: «...было совершенно ясно, что удержаться на легальной позиции было невозможно. Тогда началась серия заявлений об отказе от правых убеждений. Все эти заявления были обманом партии. Из центра, куда и я входил, давались непосредственные директивы о том, чтобы такие заявления подавать».
О группе Рютина: «Программа называется рютинской. Она называется потому что она была издана сторонниками правых — группой Рютина, из московской организации Углановым. Эта группа при производстве следствия по поводу этой платформы приняла всю ответственность на себя. Это было сделано с заранее обдуманным намерением, чтобы нам самим не быть привлеченными к ответственности... И для того, чтобы легче было это сделать, в самой программе была эта фраза, которая заключала в себе некоторое ощущение отмежевания от меня и Бухарина троцкистов; там говорилось нечто вроде того, что эти трое являлись как бы отработанным паром».
Обращаются к Бухарину:
ВЫШИНСКИЙ. Стало быть, весной 1932 г. по прямому заданию центра и, в частности, Рыкова и Бухарина направляется на Северный Кавказ один из ваших ближайших соучастников по подполь ю — Слепков — для всемерной, как сказал Рыков, организации кулацких выступлений. Правильно это?
БУХАРИН. Я уже сказал, что подтверждаю от первого до последнего слова все то, что сказал здесь Рыков.
ВЫШИНСКИЙ. Следовательно, вы послали Слепкова для организации кулацких восстаний на Северном Кавказе?
БУХАРИН. Следовательно, послал для того, чтобы поднять восстание.
…
Рыков: «...Яковенко в Сибири осуществлял такую же работу, какая велась на Северном Кавказе, используя свои связи с красными партизанами Сибири, т.е. он стремился поднять кулацкие активные выступления».
ВЫШИНСКИЙ. Подсудимый Рыков, откуда вам известно о связи Бухарина с этим эсером- террористом Семеновым?
РЫКОВ. Со слов Бухарина, который говорил, что он был связан с Семеновым со времени эсеровского процесса, в связи с покушением на Ленина. На этом процессе, как известно, Бухарин выступал защитником Семенова...
Показания, что Семенов рассматривался как организатор вероятных покушений на Сталина и Кагановича.
ВЫШИНСКИЙ. Что сделать?
РЫКОВ. Произвести террористические акты.
ВЫШИНСКИЙ. Это конкретно было или только теоретически?
РЫКОВ. Я уже сказал, что для меня теоретического террора не существует.
ВЫШИНСКИЙ. Я тоже так понимаю.
РЫКОВ. Но решения, чтобы в таком-то году убить того или другого члена Политбюро или правительства — такого решения центр не принимал.
... Закончили мы примерно 1933 г.
РЫКОВ. Конец этого периода совпадает с ликвидацией кулачества, и успокоением в деревне. В связи с этим правые потеряли свою последнюю социальную базу... Это имело место, в частности, в отношении ко мне, когда ко мне в 1930 г. пришел один из членов организации... с уже готовым разработанным планом дворцового переворота, с планом ареста правительства при помощи небольшой подготовленной вооруженной силы. В тот период я еще не говорил об этом ни с Томским, ни с Бухариным. Этот вопрос встал в 1933 г. Опорой для осуществления этого контрреволюционного плана явился Енукидзе, который вступил в качестве активного члена в организацию правых в 1933 г. Большую роль играл Ягода, который возглавлял ГПУ... я помню, первая информация была о группе кремлевских работников, и особенно тут фигурировали Ягода, Петерсон, Горбачев, Егоров, я имею в виду не начальника штаба, не знаю, что он теперь делает, а Егорова — начальника кремлевской школы... по указанию ли Томского, или, может быть, по указанию Енукидзе, был поставлен вопрос, чтобы осуществить этот переворот во время XVII партсъезда... Мне кажется, кроме Томского, едва ли нашелся еще сторонник этого плана. Что побудили отвергнуть? Ясно, что главнейшей причиной тут являлось то, что положение в стране не делало ни в какой степени вероятным какой-нибудь успех. Сплоченность партии, популярность правительства, отсутствие какого-нибудь недовольства в стране, конечно, делали такого рода попытки совершенно авантюристскими... Карахан сообщил, что немецкие фашисты отнеслись, конечно, с полным благожелательством к возможности прихода власти правых, и всячески будут это приветствовать... и в отношении своих военных действий против Союза, что они соглашаются на сотрудничество, мирное сожительство при определенных уступках хозяйственного порядка в виде концессий, льгот по внешней торговле и т.д., т.е. то, что в свое время предлагал Бухарин, что с немцами можно сговориться с такого рода уступками без территориальных уступок... Он говорил, что немцы настаивают на том, чтобы национальным республикам было предоставлено право свободного выделения из состава Союза.
ВЫШИНСКИЙ. Что это значит по существу?
РЫКОВ. Это означает то, что от СССР отходят крупнейшие национальные республики, которые сделают своими вассалами и подвергнут своему протекторату...
...
РЫКОВ. Не блок, но формально мы разумели блок с троцкистами с 1935 г...
ВЫШИНСКИЙ. Этот блок состоял, вы говорили, из правых. Далее, кто в него входил?
РЫКОВ. Правые, троцкисты и зиновьевцы.
ВЫШИНСКИЙ. Зиновьевцы и потом некоторые националистические группы союзных республик, скажем, Белорусси я ?
РЫКОВ. Да. О национал ьных республиках у меня в последнем абзаце. Я об этом буду говорить.
ВЫШИНСКИЙ. Я хотел бы выяснить состав блока. Туда входили троцкисты, правые и зиновьевцы, а через них входили и эсеры?
РЫКОВ. По отдельным вопросам.
…
Националисты подтверждают (Шарангович, Ходжаев, Икрамов).
ВЫШИНСКИЙ. Значит, в блок входили троцкисты, зиновьевцы, правые, буржуазные националисты, среднеазиатские группы, белорусские группы, и через Гринько — украинские группы.
...
Вопрос о группе и датах задают Крестинскому.
КРЕСТИНСКИЙ. Мне известно со слов Пятакова, когда он говорил со мной об этом в феврале 1935 г., что образовалась организация, объединяющая правых, троцкистов и военных и имеющая своей целью подготовку военного переворота. Мне было также известно, что в состав руководящего центра входят от правых: Рыков, Бухарин, Рудзутак и Ягода; от военных: Тухачевский и Гамарник, от троцкистов — Пятаков... В этот центр после ряда арестов входили в 1937г.: Розенгольц и я от троцкистов, Рудзутак и Ягода от правых, Тухачевский и Гамарник от военных.
…
РЫКОВ: Существование военной группы во главе с Тухачевским, была связана с нашим центром и, которая ставила своей целью использование войны для низвержения правительства.
ВЫШИНСКИЙ. Связь с польской разведкой имел а место?
РЫКОВ. Через Белорусскую польскую организацию и Ульянова эта связь существовала.
ВЫШИНСКИЙ. Вы шли прямо на такой изменнический факт, как отторжение Белоруссии от СССР к Польше.
РЫКОВ. На независимость. Белоруссия должна была быть под протекторатом Польши.
…
По ходу дела уточнение у Бухарина:
ВЫШИНСКИЙ. Был разговор с Томским об открытии фронта. Кому открыть фронт?
БУХАРИН. Против СССР.
ВЫШИНСКИЙ. Кому открыть фронт?
БУХАРИН. Германии.
ВЫШИНСКИЙ. Значит, Корк, Тухачевский, вообще троцкисты собрались открыть фронт в случае войны с Германией, и об этом Томский вам говорил?
БУХАРИН. Да, что среди них есть такое мнение.
ВЫШИНСКИЙ. Мнение или план?
БУХАРИН. План — я не сказал бы.
…
РЫКОВ. Я говорю, что были я, Томский и Бухарин, никого больше не было. Дискутировал, как в случае открытия фронта избегнуть опасности на-полеоновщины, военной диктатуры.
ВЫШИНСКИЙ. А кого подозревали в этой наполеоновщине?
РЫКОВ. Я не помню. Вопрос стоял вообще. Главарем военных был Тухачевский.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СТВУЮЩИЙ УЛЬРИХ. Вредительские задания давал ваш центр в области сельского хозяйства, в области животноводства?
РЫКОВ. Нет, задания в этой области не давались.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Но если организации, вам подчиненные, получают задания от польской разведки — заниматься вредительством в области животноводства, в частности, в области конского поголовья, и делать другие диверсионные акты, если вы об этом знаете, как это понять?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СТВУЮЩИЙ УЛЬРИХ. Почему понадобилось польской разведке давать задания — проводить вредительскую работу в строительстве дорог?
РЫКОВ. Это, очевидно, для затруднения продвижения наших войск на защиту границ Советского государства.
…
По ходу дела вопрос Крестинскому о Тухачевском:
КРЕСТИНСКИЙ. Мне об участии Тухачевского известно следующее. Когда я в сентябре 1933 г. виделся с Троцким в Меране, он обратил мое внимание на то, что, ориентируясь на государственный переворот, мы ни в коем случае не должны опираться только на свои троцкистские силы, потому что они недостаточны для этого, а что нужно договориться и с правыми, и с военными. Он обратил особое внимание на Тухачевского, человека авантюристического, претендующего на то, чтобы занять первое место в армии, и который, вероятно, пойдет на многое... Тухачевский сказал, что он принципиально относится вообще положительно не только к объединению сил, но и к постановке перед собой этой задачи... В одном из разговоров в 1935 г. он назвал мне несколько человек, на которых он, между прочим, опирается. Он назвал Якира, Уборевича, Корка и Эйдемана. Затем в другом разговоре, очень существенном разговоре, который происходил на Чрезвычайном VIII съезде советов, Тухачевский поставил передо мной вопрос о необходимости ускорения переворота. Дело заключалось в том, что переворот увязывался с нашей пораженческой ориентацией и приурочивался к началу войны, к нападению Германии на Советский Союз, и поскольку это нападение откладывалось, постольку откладывалось и практическое осуществление переворота. В этот период начался постепенный разгром контрреволюционных сил. Были арестованы Пятаков и Радек, начался арест троцкистов, и Тухачевский начинал бояться... Мы обсудили этот вопрос с Гамарником и Рудзутаком и пришли к общему выводу, что Тухачевский прав. После этого я запросил письменно через Бессонова мнение Троцкого, и получил от него ответ положительного характера.
"......и решились сделать как с Эренбургом, роман которого "Оттепель" некоторые пытались представить чуть ли не классическим, и насчет которого поднялся шум.
Посоветовались мы с тов.Хрущёвым и решили издать роман 100-тысячным тиражом. Сразу покупать перестали, все увидели, что это дрянь."
- ("И примкнувший к ним") Шепилов, 1957
- ......................................................................................................................................
Наверное каждому знакомо понятие «реабилитация» известно как собственно отмену прежнего обвинительного приговора и восстановление справедливости в отношении невинно осужденного. Этот пункт в УПК конечно необходим, не всегда следственные органы и суды выносят правильные с точки зрения закона решения.
Так о чем речь?
Согласно ч. 2 ст. 133 УПК право на реабилитацию возникает у подозреваемого, обвиняемого, подсудимого при прекращении уголовного преследования (дела) в связи с:
«- отказом государственного обвинителя от обвинения (ч. 3 ст. 249, п. 2 ст. 254 УПК);
- отсутствием события преступления; отсутствием в деянии состава преступления;
отсутствием заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению;
отсутствием согласия суда на возбуждение уголовного дела или на привлечение в качестве обвиняемого, когда по закону (п. 1–5, 9, 10 ч. 1 ст. 448) такое согласие необходимо, либо отсутствием согласия соответственно Совета Федерации, Государственной Думы, Конституционного Суда РФ, квалификационной коллегии судей на возбуждение уголовного дела или привлечение в качестве обвиняемого одного из лиц, указанных в п. 1 и 3–5 ч. 1 ст. 448;
- непричастностью подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления;
при наличии в отношении подозреваемого или обвиняемого вступившего в законную силу приговора по тому же обвинению либо определения суда или постановления судьи о прекращении уголовного дела по тому же обвинению;
при наличии в отношении подозреваемого или обвиняемого неотмененного постановления органа дознания, следователя о прекращении уголовного дела по тому же обвинению либо об отказе в возбуждении уголовного дела; при непреодоленном служебном иммунитете отдельных категорий лиц»(п. 1, 4–6 ч. 1 ст. 27).
Вот такие понятия о реабилитации. В сущности для реабилитации осужденного, нужно доказать либо отсутствие состава преступления, либо то что осужденный был к нему непричастен.
………………………
Об реабилитации я писал уже немало статей. Тут опишу некоторые процессуальные детали. Когда начался реабилитационный процесс, новая хрущевская власть не особо утруждала себя доказательствами невиновности.
В основу процесса лег документ. Называемый:
«СПРАВКА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КГБ ПРИ СМ СССР И.А. СЕРОВА О ПРОЦЕССЕ ПО ДЕЛУ «АНТИСОВЕТСКОГО ПРАВО-ТРОЦКИСТСКОГО БЛОКА»
Шеф КГБ Иван Серов составит документ, ставший основой для реабилитации осужденных на 3-м московском процессе
Приведу сей документ, чтобы ясно было о чем же речь. По ходу разберу его.
Совершенно секретно
Товарищу МОЛОТОВУ В.М.
Направляю Вам справку по вопросам, изложенным в протоколе Комиссии ЦК КПСС от 2 июля 1956 г.
Совершенно секретно
СПРАВКА ПО МАТЕРИАЛАМ ДЕЛА АНТИСОВЕТСКОГО «ПРАВО-ТРОЦКИСТСКОГО БЛОКА»
Возникновение дела
По делу антисоветского «право-троцкистского блока» были привлечены к уголовной ответственности и Военной Коллегией Верховного Суда СССР осуждены:
1) БУХАРИН Николай Николаевич
2) РЫКОВ Алексей Иванович
3) ЯГОДА Генрих Григорьевич
4) КРЕСТИНСКИИ Николай Николаевич
5) РОЗЕНГОЛЬЦ Аркадий Павлович
6) ИВАНОВ Владимир Иванович
7) ЧЕРНОВ Михаил Александрович
8) ГРИНЬКО Григорий Федорович
9) ЗЕЛЕНСКИЙ Исаак Абрамович
10) ИКРАМОВ Акмаль
11) ХОДЖАЕВ Файзулла
12) ШАРАНГОВИЧ Василий Фомич
13) ЗУБАРЕВ Прокопий Тимофеевич
14) БУЛАНОВ Павел Петрович
15) ЛЕВИН Лев Григорьевич
16) КАЗАКОВ Игнатий Николаевич
17) МАКСИМОВ-ДИКОВСКИЙ Вениамин Адамович (Абрамович)
18) КРЮЧКОВ Петр Петрович
к высшей мере уголовного наказания — расстрелу;
19) ПЛЕТНЕВ Дмитрий Дмитриевич — к 25 года тюремного заключения;
20) РАКОВСКИЙ Христиан Георгиевич — к 20 годам тюремного заключения и
21) БЕССОНОВ Сергей Алексеевич — к 15 годам тюремного заключения.
Как видно из материалов дела, до ареста БУХАРИНА Н.И., РЫКОВА А.И., КРЕСТИНСКОГО Н.Н. и других органы НКВД и Прокуратура СССР проверенными данными об организованной деятельности названных лиц и существовании т.н. «право-троцкистского блока» не располагали.
Имеющиеся к тому времени показания ЗИНОВЬЕВА, КАМЕНЕВА, СОКОЛЬНИКОВА и РЕЙНГОЛЬДА о преступной деятельности БУХАРИНА и РЫКОВА были отвергнуты Прокуратурой СССР как недостоверные.
Прокурор СССР ВЫШИНСКИИ А.Я., проведя специальное расследование, пришел к выводу об отсутствии доказательств вины БУХАРИНА и РЫКОВА и в связи с этим 23 сентября 1936 г. направил для согласования на имя СТАЛИНА И.В. проект постановления о прекращении уголовного преследования против БУХАРИНА и РЫКОВА, возбужденного по материалам процесса «троцкистско-зиновьевского центра».»
………………………………………
Обратите внимание – Серов не стесняется ссылаться на Вышинского. По мнению автора записки главный Прокурор СССР честно(!) и непредвзято выполнял свои обязанности. Запомните это, потому что это очень важно. Но об этом в конце.
«Однако после этого органы НКВД развили бурную деятельность по сбору новых «доказательств» существования организованной антисоветской деятельности правых и, в частности, БУХАРИНА, РЫКОВА и ТОМСКОГО.
В декабре 1937 г. — феврале 1938 г. арестовываются участники так называемой бухаринской «школки», и появляются показания АСТРОВА, ЦЕТЛИНА, АЛЕКСАНДРОВА и других, в это же время начинает давать показания на БУХАРИНА, РЫКОВА и ТОМСКОГО и ранее осужденный по другому делу РАДЕК.
БУХАРИН и РЫКОВ, ознакомившись с предъявленными им материалами, категорически отрицали какую-либо свою вину в проведении антисоветской деятельности, они признавали лишь то, что в 1928—1929 гг. вели борьбу против генеральной линии партии, но утверждали, что в последние годы искренне поддерживали руководство партии и не имели с ним никаких принципиальных расхождений. Отрицая свою вину, БУХАРИН, в частности, указывал на действительно имевшиеся серьезные противоречия и нелепости в показаниях арестованных и просил назначить для проверки их специальную следственную комиссию.
В феврале 1937 г. после доклада ЕЖОВА Пленуму ЦК ВКП(б) БУХАРИН и РЫКОВ были арестованы»
……………………………
Тут идет серьезное искажение истины – требования Бухарина об партийном следствии были удовлетворены. Его требования об проведении очных ставок удовлетворили, там присутствовали члены руководства страны.
Это во первых. Во вторых Серов в записке совсем не поминает откровенную ложь Бухарина касательно платформы Рютина.
Напомню, Бухарин отрицал, что вообще читал платформу Рютина (на фото), на деле платформу Угланова
Но на пленуме он проговорился, что знал ее повествование (!) и стиль(!)
Тогда его спросили – откуда он это знает? Так его поймали на лжи
«Несколько ранее был привлечен к уголовной ответственности РАКОВСКИЙ Х.Г.
НКВД СССР в спецсообщении на имя СТАЛИНА И.В., испрашивая согласие на арест РАКОВСКОГО, указывал, что последний показаниями ПЯТАКОВА, КАСПАРОВОЙ, НИКОЛАЕВА, ТЕР-ВАГАНЯНА и других, а также агентурными материалами изобличается как один из активных участников троцкистско-зиновьевской террористической организации.
В действительности никаких агентурных материалов о преступной деятельности РАКОВСКОГО в органах НКВД не имелось, а показания названных выше лиц были неконкретны и сомнительны в своей достоверности.
Так, ТЕР-ВАГАНЯН, ссылаясь на СМИРНОВА И.Н., показал о том, что РАКОВСКИМ в 1932 г. был «написан новый контрреволюционный документ». Показаний же СМИРНОВА по этому поводу не имелось.
Арестованный НИКОЛАЕВ дал неконкретные показания о принадлежности РАКОВСКОГО к запасному «особо законспирированному центру» в составе ПЯТАКОВА, СОКОЛЬНИКОВА и РАДЕКА, о чем ему якобы стало известно со слов ДРЕЙЦЕРА. Однако никто из указанных НИКОЛАЕВЫМ лиц таких показаний не давал.
КАСПАРОВА показала, что РАКОВСКИЙ в двурушнических целях заявил о своем отходе от оппозиции, а в действительности не порывал с ней и в 1933 г., излагая свои антисоветские суждения, в письмах сообщал ей о создании троцкистско-зиновьевского блока на террористической основе.
К делу на РАКОВСКОГО была также приобщена выписка из показаний ПЯТАКОВА, в которой указывается, что «у РАКОВСКОГО существует какая-то своя линия связи с ТРОЦКИМ». В действительности же ПЯТАКОВ таких показаний не давал.
В марте—мае 1937 г. были арестованы БЕССОНОВ С.А., ЗУБАРЕВ П.Т., ЯГОДА Г.Г., БУЛАНОВ П.П. и КРЕСТИНСКИЙ Н.Н.
На БЕССОНОВА имелись показания БУХАРЦЕВА о том, что БЕССОНОВ им был завербован в 1936 г. в троцкистскую организацию, а также показания КУШНЕРА, характеризовавшего БЕССОНОВА как «неразоблаченного врага партии», допускавшего клевету на руководителей ВКП(б).
На ЗУБАРЕВА до его ареста, как видно из приобщенной к делу справки, имелись показания ЮЛИНА, МЕДНИКОВА и ЕЛЬКОВИЧ. Они назвали его в числе руководителей контрреволюционной организации на Урале.
Какие материалы послужили основанием к аресту КРЕСТИНСКОГО. БУЛАНОВА и ЯГОДЫ, из дела установить не представляется возможным.
В октябре—декабре 1937 г. по показаниям ЯГОДЫ были арестованы КРЮЧКОВ и ЛЕВИН, а на основании показаний ЛЕВИНА тогда же арестованы ПЛЕТНЕВ, КАЗАКОВ и МАКСИМОВ-ДИКОВСКИЙ, обвинявшиеся в злодейском умерщвлении В.В. КУЙБЫШЕВА, В.Р. МЕНЖИНСКОГО, М. ГОРЬКОГО и его сына М.А. ПЕШКОВА.
Проходящие по настоящему делу ЗЕЛЕНСКИЙ И.А., ШАРАНГОВИЧ В.Ф., ГРИНЬКО Г.Ф., ИКРАМОВ А. и ХОДЖАЕВ Ф. были арестованы в июле-сентябре 1937 г.
Основанием к аресту ЗЕЛЕНСКОГО послужили показания обвиняемых ЛОБОВА и КОМАРОВА (в настоящее время оба реабилитированы) о том, что он присутствовал на антисоветских сборищах участников организации правых.
В отношении ШАРАНГОВИЧА фактически имелись показания только одного РАЧИЦКОГО, назвавшего его в числе участников антисоветской организации.»
……………………
Тут отмечу явный подлог – публикация документов НКВД в 2000-е годы позволило прочитать следственные материалы (незначительную открытую часть), показания, протоколы допросов и очных ставок
На Шаранговича было гораздо большем показаний, в том числе Антипова, Сулимова.
Но тогда в 1956 году обществу не были известны эти документы.
«ХОДЖАЕВ был подвергнут аресту на основании показаний РЫСКУЛОВА и РЫКОВА.
РЫСКУЛОВ показал, что ХОДЖАЕВ вместе с ним в 1930 г. вошел в состав антисоветского пантюркистского центра, который впоследствии установил связь с организацией правых и одобрил их террористические планы. А РЫКОВ о ХОДЖАЕВЕ сказал, что он «в той или иной степени» сочувствовал правым.
К моменту ареста ИКРАМОВА имелись показания АНТИПОВА, РУМЯНЦЕВА (оба реабилитированы), БУХАРИНА, ИРМАТОВА и БАЛТАБАЕВА о том, что он являлся одним из руководителей антисоветской националистической организации в Узбекистане.
Кроме того, арестованный АПРЕСОВ показал, что ему, как агенту английской разведки, в 1932 г. стало известно о причастности ИКРАМОВА к английским разведорганам.
В октябре—ноябре 1937 г. были арестованы РОЗЕНГОЛЬЦ А.П., ЧЕРНОВ М.А. и ИВАНОВ В.И.
О РОЗЕНГОЛЬЦЕ до его ареста показали ЛОГАНОВСКИЙ и РАКОВСКИЙ.
ЛОГАНОВСКИЙ утверждал, что РОЗЕНГОЛЬЦ, будучи наркомом внешней торговли, поддерживал подозрительные связи с представителями польского посольства в Москве и проводил вредительскую деятельность в области внешней торговли.
По показаниям РАКОВСКОГО РОЗЕНГОЛЬЦ проходит как агент английской разведки.
Арест ЧЕРНОВА был произведен на основании показаний РАДЧЕНКО о том, что он с 1931 г. «был организационно связан с центром правых» и проводил вредительскую деятельность, и утверждений ГАЛЕВИУСА и ГАЙСТЕРА о том, что ЧЕРНОВ, как нарком земледелия, покровительствовал участникам вредительской организации в сельском хозяйстве.
В отношении ИВАНОВА имелись показания арестованных по другим делам КАМИНСКОГО и ГОРОХОВА о том, что они со слов других лиц знали о его принадлежности к антисоветской организации правых, и показание СОБОЛЕВА, что в его присутствии ИВАНОВ высказывал антисоветские суждения .
II. Сущность обвинения
БУХАРИН Н.И., РЫКОВ А.И., ЯГОДА Г.Г. и другие привлеченные по настоящему делу лица были признаны виновными в том, что они:
1. по заданию иностранных разведок организовали заговорщическую группу под названием «право-троцкистский блок», ставившую своей целью свержение существующего в СССР социалистического общественного и государственного строя, восстановление в СССР капитализма и власти буржуазии, расчленение СССР и отторжение от него в пользу иностранных государств Украины, Белоруссии, Средне-Азиатских республик, Грузии, Армении, Азербайджана и Приморья;
2. систематически занимались шпионажем в пользу иностранных государств, снабжая их разведки важнейшими государственными секретными сведениями.
В частности, КРЕСТИНСКИЙ и ЧЕРНОВ обвинялись в принадлежности к германским разведорганам, РОЗЕНГОЛЬЦ — германским и английским разведорганам, РАКОВСКИЙ — английским и японским разведорганам, ШАРАНГОВИЧ — польским разведорганам и ГРИНЬКО — польским и германским разведорганам;
3. систематически организовывали и осуществляли вредительские и диверсионные акты в различных отраслях промышленности, сельского хозяйства и транспорта;
4. организовали террористические акты против С.М. КИРОВА, В.В. КУЙБЫШЕВА, В.Р. МЕНЖИНСКОГО, A. M. ГОРЬКОГО, его сына М.А. ПЕШКОВА , а также пытались совершить отравление ЕЖОВА.
БУХАРИН, кроме того, был признан виновным в том, что в период заключения Брестского мира возглавлявшаяся им группа т.н. «левых» коммунистов вместе с группой ТРОЦКОГО и «левыми» эсерами пыталась сорвать заключение мирного договора, арестовать В.И. ЛЕНИНА, Я.М. СВЕРДЛОВА и И.В. СТАЛИНА и сформировать новое правительство из бухаринцев, троцкистов и «левых» эсеров.
На предварительном следствии и при рассмотрении дела в Военной Коллегии Верховного Суда СССР все арестованные признали себя виновными в предъявленном им обвинении.
…………………………
С первыми двумя пунктами более – мене ясно. И там уже видны следы подлога, но тогда беспристрастное пере-сдедствие было невозможным делом
«III. /Анализ следственных и агентурных материалов/
В ходе проверки дела на участников т.н. «антисоветского право-троцкистского блока» были изучены относящиеся к ним следственные материалы, а также агентурные разработки, хранящиеся в КГБ при СМ СССР.
Одновременно все обвиняемые, привлеченные к ответственности по настоящему делу, были проверены по государственному историческому и особому архивам, где хранятся материалы царской охранки и трофейные фонды германских, польских и французских разведывательных и контрразведывательных органов.
Все обвиняемые, привлеченные к ответственности по настоящему делу, признали себя виновными в предъявленных им обвинениях.
Однако в ходе проверки выяснилось, что в большей своей части эти признания были вынужденными и не отражали истины.
Так, РАКОВСКИИ Х.Г., показав о своем активном участии в «правотроцкистском блоке» и сотрудничестве с японскими и английскими разведорганами, после суда неоднократно заявлял о своей невиновности и утверждал, что на следствии его принудили дать заведомо ложные показания. /Агент «Анри»/, содержащийся вместе с РАКОВСКИМ в Орловской тюрьме, 17 марта 1940 г. доносил, что РАКОВСКИЙ:
«целиком опровергает свою вину, считая все, что было на процессе и следствии, сплошной комедией. Иногда вскользь он утверждал, что все свои показания он дал под давлением», (арх. дело № 300956, т. 9, л.д. 181)
Другой /агент «Дима»/, также находившийся с РАКОВСКИМ в одной камере, 2 апреля 1941 г. сообщил, что РАКОВСКИЙ в беседах с ним категорически отрицал свою причастность к право-троцкистскому блоку, говорил, что протоколы его допроса фальсифицировались и при этом заявлял:
«Я возмущался, когда АРОНСОН (следователь) написал протокол, в котором говорилось, что мы хотели восстановить капитализм. «Слушайте, — сказал я ему, — ведь это безграмотно». Он бросил скомканный протокол в лицо. Вообще, когда я писал не так, как им хотелось, то они всегда делали так...» (там же, л.д. 322)
Допрошенный 3 июля 1956 г. бывший сотрудник НКВД СССР АРОНСОН Я.А. подтвердил, что следствие в отношении РАКОВСКОГО действительно проводилось в обстановке грубого нарушения норм социалистической законности.
После суда РАКОВСКИЙ, ссылаясь на свой преклонный возраст и болезненное состояние, неоднократно подавал заявления, в которых ходатайствовал о помиловании. Однако просьбы РАКОВСКОГО оставались без удовлетворения.
«Я решил изменить свою тактику: до сих пор я просил лишь о помиловании, но не писал о самом моем деле. Теперь я напишу заявление с требованием о пересмотре моего дела, с описанием всех “тайн Мадридского двора” — советского следствия.
Пусть хоть народ, через чьи руки проходят всякие заявления, знает, как у нас “стряпают” дутые дела и процессы из-за личной политической мести. Пусть я скоро умру, пусть я труп, но помните... когда-нибудь и трупы заговорят», (арх. дело № 300956, т. 9, стр. 239—240)
Показания РАКОВСКОГО о якобы проводившейся им преступной деятельности опровергаются также и тем, что названные им на допросах, как его сообщники, ГВАХАРИЯ, БАБАЯН и САБАНИН в настоящее время реабилитированы и дела на них прекращены. БОГОМОЛОВ, о котором РАКОВСКИЙ говорил как об участнике контрреволюционной организации, в суде виновным себя не признал.»
………………………………..
Это очень важный момент.
Во первых – приводится свидетельство Якова Арансона, который якобы заявлял, что следствие велось с нарушением законности. Но где стенограммы с такими заявлениями (все должно было записываться)? При каких обстоятельствах они были сделаны?
Во вторых -- предъявляя свои доказательства КГБ ссылается на донесения анонимных тюремных стукачей - «Финна», «Димы», «Анри», которые якобы слышали все эти суждения уже осужденного Раковского.
Еще раз – «доказательствами» невиновности предьявляются донесения анонимных тюремных стукачей.
Тут как говорится -- без комментариев.
Это во вторых. Во третьих – Раковский никаких прошений о пересмотре своего дела не подавал.
«КРЕСТИНСКИЙ в ходе следствия показал, что он являлся активным участником «антисоветского право-троцкистского блока» и в октябре 1933 г. во время пребывания в отпуске за границей, при содействии БЕССОНОВА, в городе Меране имел встречу с Л. ТРОЦКИМ и СЕДОВЫМ.
Во время этой встречи ТРОЦКИЙ, по словам КРЕСТИНСКОГО, передал ему директиву о создании в Советском Союзе объединенных сил троцкистов, правых и военных заговорщиков;
о необходимости применения в борьбе террора, вредительства и диверсий, а также о заключении соглашений с иностранными правительствами для свержения советского государственного строя.
Однако эти показания КРЕСТИНСКОГО н e находят подтверждения в оперативных материалах ИНО НКВД СССР, осуществлявшего агентурное наблюдение за ТРОЦКИМ за границей. В архивных документах ИНО НКВД не имеется никаких данных о пребывании ТРОЦКОГО и СЕДОВА в Меране, нет также данных и вообще об их встрече с КРЕСТИНСКИМ.
«...не имел никаких сношений с КРЕСТИНСКИМ, начиная с 1927 г., и не встречался, а также не переписывался с ним непосредственно или через третье лицо.
...он никогда не был в Меране и до получения информации сегодня от своего секретаря не знал, где находится это место...» (арх. дело № 13005, т. 3, л.д. 285)
БЕССОНОВ, подтвердив на допросах факт встречи КРЕСТИНСКОГО с ТРОЦКИМ и СЕДОВЫМ в 1933 г. в городе Меране, после суда заявлял, что все его показания являлись вымышленными.
/Агент «Благин»/, содержавшийся с БЕССОНОВЫМ в Соловецкой тюрьме, 6 мая 1939 г. сообщил, что БЕССОНОВ о процессе по делу «антисоветского право-троцкистского блока» отзывался так:
«Весь процесс это сплошная выдумка НКВД, никаких истинных преступлений никто из обвиняемых не совершал...» (арх. дело № 101492, т. 1. л.д. 27)
«БЕССОНОВ о процессе право-троцкистского центра (1938 г.) говорил, что весь он представляет из себя сплошное надувательство, очень грубую фальсификацию.
Что, например, КРЕСТИНСКИИ действительно еще в 1922 г. и последующих годах принимал деньги от германского правительства и передавал ТРОЦКОМУ, но что все это не представляет из себя ничего контрреволюционного, так как по Версальскому договору Германия не могла обучать на своей территории военные кадры, то она сговорилась с СССР об организации нескольких военных школ в Казани и других городах СССР и за это платила деньги полпреду КРЕСТИНСКОМУ для Наркомвоенмора ТРОЦКОГО. Об этом было известно в партийных и советских кругах руководителей». (арх. дело № 101492, т. 2, л.д. 83—84)
«Характеризуя процесс как просто «комедию», з/к БЕССОНОВ говорил, что все, что говорилось на процессе обвиняемыми — это были принужденные показания и в самом деле никто не замыслил против советский власти ничего», (там же, т. 1, л.д. 22)
В ходе проверки получены и другие данные, бесспорно свидетельствующие о вымышленности показаний КРЕСТИНСКОГО и БЕССОНОВА.»
……………………
Одна деталь – в качестве аргумента приводится то, что якобы наблюдение НКВД не засекло никаких встреч Крестинского с Троцким в Меране. Но автор записки забывает что – один из обвиняемых на процессе это бывший шеф ГПУ, который мог позволить себе снять внешнее наблюдение с конкретного обьекта.
Тут следует пояснить всю «ценность» этого «доказательства» невиновности.
а) Даже если осужденные говорили именно так, то это их личное мнение. Как свидетельствует статистика, осужденные имеющие первую «ходку», часто заявляют о своей невиновности. Обычное дело в тюрьмах. Но ведь никто на этом не проводит процесс реабилитации.
Если человек был осужден за убийство, признался на суде, а в тюрьме запел о своей невиновности, это что, основание для реабилитации?
б) где гарантия что эти разговоры и донесения вообще были? Не присочинили ли их «реабилитаторы»?
Я все к тому что у реабилитаторов все было грязно – начиная с доклада на 20 съезде КПСС, где Хрущев лгал неоднократно (ныне это проверяется документами). А как не вспомнить подлог с запиской Якира от 10 июня 1937 г. ЕЕ как аргумент привели на октябрьском пленуме ЦК в 1957 г.
Там из нее буквально вырезали тут часть, где Якир признается в совершении преступлений, сохранив лишь его заверения в том что он ранее честно служил партии.
Я все к тому, что если Хрущев и его сторонники шли на откровенные подлоги, то почему они не могли пойти на них во время процесса реабилитации? Если они открыто лгали даже пленуму и съезду, то по начеркать определенные ложные сведения в записке, для них вообще раз плюнуть.
На допросе 28 октября 1937 г. КРЕСТИНСКИЙ, например, показал, что участники право-троцкистского блока, подготавливая свержение советской власти, обсуждали вопрос об образовании нового правительства, в состав которого намеревались включить своих сообщников: РУДЗУТАКА, АНТИПОВА, АКУЛОВА, ЛОБОВА, УНШЛИХТА, КАМИНСКОГО, БОЛОТИНА, КАЛМАНОВИЧА, УХАНОВА и АНТОНОВА-ОВСЕЕНКО.
Эти лица в свое время были арестованы и привлечены к ответственности по обвинению в проведении организованной антисоветской деятельности. В 1955—1956 гг. дела на РУДЗУТАКА, АНТИПОВА и других названных выше лиц были проверены и Военной Коллегией Верховного Суда СССР прекращены за отсутствием в действиях обвиняемых состава преступления.
В настоящее время также реабилитированы ГАМАРНИК, КНОРИН, РУМЯНЦЕВ, ВЕГЕР и другие, о которых КРЕСТИНСКИЙ показывал как о «врагах народа».
В свете изложенного показания РАКОВСКОГО, КРЕСТИНСКОГО и БЕССОНОВА о якобы совершенных ими преступлениях признаны быть состоятельными никак не могут.
БУХАРИН , помимо участия в антисоветском право-троцкистском блоке, обвинялся в том, что в 1918 г., действуя в сговоре с ТРОЦКИМ и лидерами левых эсеров, он организовал заговор, ставивший целью сорвать Брестский мир, свергнуть советское правительство, арестовать и убить В.И. ЛЕНИНА, И.В. СТАЛИНА и Я.М. СВЕРДЛОВА. Наряду с этим, БУХАРИНУ вменялось в вину и осуществление эсеркой Ф. КАПЛАН злодейского покушения на жизнь В.И. ЛЕНИНА.
Это обвинение было основано на показаниях арестованных по другим делам МАНЦЕВА, КАРЕЛИНА, КАМКОВА, ЯКОВЛЕВОЙ и ОСИНСКОГО.
На предварительном следствии, как это говорится в обвинительном заключении, подписанном ВЫШИНСКИМ, БУХАРИН «под тяжестью улик» показал:
«Я должен признать, что у нас был непосредственный контакт с «левыми» эсерами который базировался на платформе насильственного свержения советского правительства во главе с ЛЕНИНЫМ, СТАЛИНЫМ и СВЕРДЛОВЫМ, с последующим арестом ЛЕНИНА, СТАЛИНА и СВЕРДЛОВА и созданием нового правительства из «левых» коммунистов и «левых» эсеров» (арх. дело № 967582, т. 5, л.д. 122)
Вопрос о сговоре БУХАРИНА с «левыми» эсерами расследовался еще до ареста БУХАРИНА, причем последний категорически отрицал наличие у него когда бы то ни было преступной связи с «левыми» эсерами. На очной ставке с арестованным АСТРОВЫМ, производившейся 13 января 1937 г. в ЦК ВКП(б), БУХАРИН на вопрос И.В. СТАЛИНА ответил:
«Какой смысл мне врать насчет Брестского мира. Однажды пришли левые эсеры и сказали: “давайте создадим кабинет. Мы арестуем ЛЕНИНА и составим кабинет”. Я это после рассказал Ильичу. “Дайте мне честное слово, что вы об этом никому не скажете”, — сказал Ильич. Потом, когда я дрался вместе с вами против ТРОЦКОГО, я это привел в качестве примера, вот до чего доводит фракционная борьба. Это произвело тогда взрыв бомбы».
Существенно изменив эти показания в ходе предварительного следствия, БУХАРИН признал, что в 1918 г. состоял в сговоре в «левыми» эсерами. Однако на судебном процессе в последнем слове БУХАРИН в свои прежние показания внес такие коррективы, которые по существу свели на нет его признания о намерении в блоке с «левыми» эсерами совершить арест и убийство ЛЕНИНА, СТАЛИНА и СВЕРДЛОВА. БУХАРИН, в частности, заявил:
Я признаю тот факт, что был один разговор с КАРЕЛИНЫМ и КАМКОВЫМ, причем инициатива шла от «левых» эсеров, насчет ареста на 24 часа ЛЕНИНА и дальнейшем блоке с «левыми» эсерами. Но на первый разговор ответ был отрицательным, а насчет того, что впоследствии при посредстве ПЯТАКОВА велись переговоры с «левыми» эсерами и это можно рассматривать, как сформулировал, если не ошибаюсь, гражданин Прокурор, как попытку свержения советской власти насильственным путем — это я признаю, такой момент был. Намерение физического уничтожения — это я категорически отрицаю, и здесь никак не поможет та логика, о которой говорил гражданин государственный обвинитель...» (арх. дело № 967582. судебный отчет стр. 684)
Показания арестованного МАНЦЕВА относительно сговора БУХАРИНА с «левыми» эсерами о свержении советской власти и аресте ЛЕНИНА, СТАЛИНА и СВЕРДЛОВА не могут быть признаны достоверными, поскольку МАНЦЕВ давал их после того, как был осужден к расстрелу. Из материалов дела на МАНЦЕВА видно, что он был арестован 22 октября 1937 г. по обвинению в принадлежности к троцкистской террористической организации.
Признав себя в этом виновным, он показал, что его активной антисоветской деятельности предшествовала борьба против партии в группе т.н. «левых коммунистов», возглавлявшейся БУХАРИНЫМ. Однако о связи БУХАРИНА с «левыми» эсерами в 1918 г. МАНЦЕВ тогда ничего не показывал.
25 декабря 1937 г. Военной Коллегией Верховного Суда СССР МАНЦЕВ был осужден к расстрелу. В соответствии с законом от 1 декабря 1934 г. приговор в отношении МАНЦЕВА подлежал немедленному исполнению, о чем имелось специальное упоминание в тексте приговора. Тем не менее этот приговор длительное время не исполнялся, а 31 января 1938 г. от МАНЦЕВА были получены показания о том, что в 1918 г. БУХАРИН вступил в сговор с «левыми» эсерами с целью свержения советской власти и ареста ЛЕНИНА, СТАЛИНА и СВЕРДЛОВА. После того как МАНЦЕВ дат такие показания, по протесту Председателя Верховного Суда СССР, приговор о его расстреле был отменен и дело направлено на доследование.
Спустя четыре месяца после процесса по делу антисоветского право-троцкистского блока, на котором МАНЦЕВ выступил в качестве свидетеля, он без производства доследования был вновь осужден к высшей мере наказания и 19 августа 1938 г. расстрелян.
Другой свидетель обвинения, выступавший на процессе по делу антисоветского блока, бывший член ЦК партии «левых» эсеров КАМКОВ Б.Д. как видно из показаний арестованного БРЮХАНОВА, содержавшегося вместе с ним в одной камере, заявлял ему:
«Все три последние процессы такой же шантаж, как и предыдущие. В них нет ни капли правды. Никакой контрреволюционной заговорщической работы не было ни у ЗИНОВЬЕВА, ни у БУХАРИНА. Шпионаж, диверсии, вредительство, террор, умерщвление — все сплошной обман, сфабрикованный НКВД. Показания добыты у обвиняемых пытками, шантажом, избиениями, угрозами, угрозами расправиться с семьями, арестами жен и т.п. средствами физического и психического воздействия. Одновременно применялись средства подкупа, задабривания обвиняемых, обещалась жизнь и прочее...» (арх. дело № 967389, отдельный пакет)»
После окончания процесса БУХАРИНА и других КАМКОВ был предан суду по обвинению в том, что примыкал к нелегальной террористической организации в Архангельске и распространял в тюрьме среди арестованных «гнусную клевету в связи с прошедшими судебными правотроцкистскими процессами».
29 августа 1938 г. при рассмотрении дела в Военной Коллегии Верховного Суда СССР КАМКОВ виновным себя ни в чем не признал и был приговорен к расстрелу.
Во время пребывания БУХАРИНА под стражей к нему в камеру помещался арестованный ЗАРИЦКИЙ Н.Д., который, будучи допрошен 3 июля 1956 г., показал:
«С БУХАРИНЫМ я пробыл в течение 4—5 месяцев, до исполнения приговора в отношении его...
Еще в процессе следствия, и особенно в течение судебного процесса, БУХАРИН возмущался неправильностью предъявленных ему обвинений. Он мне говорил, что его обвиняют в подготовке к совершению террористических актов против руководителей Партии и Правительства, в попытке совершить террористический акт против ЛЕНИНА.
Он пытался убедить меня, что он все последние годы был очень близок к ЛЕНИНУ, вхож был в его семью, был по существу на положении сына, и никак не мог даже думать о совершении какого-либо акта, направленного против ЛЕНИНА.
Он также говорил мне о том, что лично хорошо относился с СТАЛИНУ, что СТАЛИН в ряде случаев оказал ему и его родственникам содействие в бытовых вопросах, и потому он никогда не мог и помышлять об его убийстве.
БУХАРИН возмущался, что его допрашивают о каких-то преступных связях с лицами, которых он вообще никогда не знал.
Когда шел судебный процесс, БУХАРИН мне заявил, что на суде люди дают вымышленные показания, говорят о существовании центра, в который якобы входил и он, хотя о существовании такого он не имеет понятя.
Это, а также и приведенные выше факты свидетельствуют о том, что к последующим признаниям БУХАРИНА нельзя относится с доверием.
Тем более, что в результате проверки установлено, что значительная часть его показаний, бесспорно, опровергнута, как вымышленная. В частности, полностью реабилитированы 15 партийных и советских работников, которые фигурируют в показаниях БУХАРИНА как его сообщники. .»
…………………..
Серов приводит два заявления людей, сидевших в тюрьме с обвиняемыми. Первое – голословное обвинение в адрес следствия от арестанта (от заинтересованного лица), второе – заявление Зарицкого о том, что Бухарин якобы возмущался выдвинутыми против него обвинениями.
Хотя сам же Бухарин в то же время накатал сотни страниц признательного текста (80% его содержания и в голову чекистам не пришло бы), он же давал огромные признания на суде. Так о каких жалобах сокамернику может идти речь?
И важная деталь -- нет ни слова о принуждении Бухарина к даче показаний
Ни в одном реабилитационном документе 1950-х нет ни слова, о том что Бухарина принуждали угрозами или пытками к даче показаний
И такая деталь – Зарицкий не заявлял, что Бухарина пытали или как-то принуждали к даче показаний.
Последняя детали вообще комична – ну о каком хорошем отношении Бухарина к Сталину может идти речь? К человеку который отнял у тебя власть, почет, свернул верный экономический курс, унизил заставив каяться в ошибочности своих убеждений.
Нет, такого человека можно было только ненавидеть. То что сделал Сталин с Бухариным, такого не прощают, никогда и нигде. Ответ на такое всегда бывает максимально жестоким.
«До ареста и находясь под следствием, БУХАРИН длительное время не признавал себя ни в чем виновным. За это время он написал много писем и заявлений на имя И.В. СТАЛИНА, в которых доказывал свое алиби.
РЫКОВ на следствии и в суде признал, что являлся руководящим участником антисоветского право-троцкистского блока и проводил активную вражескую деятельность.
Проверкой, однако, установлено, что эти показания РЫКОВА в подавляющей части являются ложными.
«На предыдущих допросах, давая показания о резервных кадрах нашей организации, я не сказал основного, а именно, что по директиве центра правых, в частности, по директиве, переданной мною АНТИПОВУ, был создан резервный центр организации правых. В состав этого центра вошли: АНТИПОВ, СУЛИМОВ, УХАНОВ, СЫРЦОВ и ХАЛАТОВ». (арх. дело № 967582, т. 1, л.д. 138)
Эти показания РЫКОВА являются полностью вымышленными, ибо, как выяснилось при проверке, АНТИПОВ, СУЛИМОВ, УХАНОВ, СЫРЦОВ и ХАЛАТОВ в прошлом были арестованы по обвинению в принадлежности к контрреволюционной организации правых необоснованно, в связи с чем в 1955—1956 гг. они полностью реабилитированы.»
………………
Обратите внимание – тут раскрывается еще один механизм реабилитации. Признания Рыкова дискредитируют тем, что названные им лица были реабилитированы.
Дело самого Алексей Рыкова даже не пересматривалось, все его показания были дезавуированы реабилитацией др. осужденных, не проходивших по его делу
«...центральной фигурой организации правых на Урале был КАБАКОВ, которого мы тщательно законспирировали. КАБАКОВА я лично в процессе неоднократных бесед вовлек в организацию правых... КАБАКОВА, как крупнейшего члена нашей организации, я держал в курсе наших заговорщических планов. В частности, КАБАКОВ был мною посвящен в план т.н. дворцового переворота». (арх. дело № 967582, т. 1, л.д. 97—99)
КАБАКОВ в 1937 г. был арестован на основании этих показаний и осужден к расстрелу. В настоящее время КАБАКОВ реабилитирован.
В ходе следствия РЫКОВ также показал, что с 1928 г. в Ленинграде существовал центр организации правых, в который входили АНТИПОВ, ЛОБОВ, КОМАРОВ, ЖУКОВ, УГАРОВ, КОДАЦКИЙ и ЧУДОВ.
При проверке выяснилось, что и эти показания РЫКОВА не соответствуют действительности. Все названные выше лица ныне реабилитированы.
Из показаний РЫКОВА видно, что КАРАХАН, якобы являвшийся участником организации правых, по заданию ТОМСКОГО, вел переговоры с представителями фашистской Германии, которым дал понять, что, в случае прихода право-троцкистского блока к власти, для капиталистических стран будут сделаны известные уступки.
Эти показания РЫКОВА также не находят подтверждения, поскольку КАРАХАН, привлеченный в 1937 г. к ответственности, в суде виновным себя ни в чем не признал.
В показаниях РЫКОВА фигурирует и товарищ П. ТОЛЬЯТТИ, как человек, разделяющий взгляды правых и сочувственно относящийся к их борьбе против ЦК ВКП(б).
Вымышленность этих показаний говорит сама за себя.»
……………………….
Больше всего удивила фраза –« Вымышленность этих показаний говорит сама за себя»
Простите, но это как? Что за исключительная предвзъятость?
Рыков в самом деле называл в качестве сочувствующих «правым» Пальмиро Тольятти
Позже он он некоторое время жил в СССР, его никто не трогал
«Из числа записанных в показаниях РЫКОВА его сообщников, к настоящему времени реабилитировано свыше 30 человек.
Несостоятельные показания о преступной деятельности дал и обвиняемый ШАРАНГОВИЧ.
Так, на допросе от 13 августа 1937 г. ШАРАНГОВИЧ заявил, что к организованной антисоветской деятельности он был привлечен в 1932 г. СУЛИМОВЫМ, а в 1933 г. бывший 3-й секретарь ЦК компартии Белоруссии ЖЕБРОВСКИЙ завербовал его для работы в пользу польской разведки.
Позже ШАРАНГОВИЧ несколько изменил свои показания и стал утверждать, что к сотрудничеству с польской разведкой он был привлечен сотрудником посольства СССР в Варшаве ВНОРОВСКИМ.
Проверкой, однако, установлено, что СУЛИМОВ и ЖЕБРОВСКИЙ, как невинно осужденные, ныне реабилитированы. Что касается ВНОРОВСКОГО, то в архивных материалах разведорганов буржуазной Польши никаких данных о его связи с польской разведкой не обнаружено»
……………
Насчет последнего -- интересно было бы спросить профессионального чекиста Серова, -- «А что у НКВД есть картотека всех иностранных шпионов?»
«Вместе с тем, ШАРАНГОВИЧ на следствии утверждал, что по шпионской работе он якобы был связан с БОГУЦКИМ и СЛАВИНСКИМ. БОГУЦКИЙ и СЛАВИНСКИЙ, осужденные в прошлом как государственные преступники и шпионы, в настоящее время реабилитированы.
Также прекращены за отсутствием состава преступления дела и на ряд лиц, которых ШАРАНГОВИЧ называл как участников контрреволюционной организации, и в том числе на бывшего председателя СНК Белорусской ССР ГОЛОДЕДА.
РОЗЕНГОЛЬЦ, ГРИНЬКО, ЧЕРНОВ, ИКРАМОВ и ХОДЖАЕВ дали на следствии показания, тоже не внушающие доверия.
РОЗЕНГОЛЬЦ, признав себя виновным в принадлежности к антисоветскому право-троцкистскому блоку, показал:
«После ареста РЫКОВА я осуществлял контакт с правыми через РУДЗУТАКА и частично через АНТИПОВА и ЖУКОВА...
Я сообщил РУДЗУТАКУ о вредительской работе, которую провожу во внешней торговле, о связи с ТРОЦКИМ. В конце 1936 г. (или начале 1937 г.) я имел с РУДЗУТАКОМ подробный разговор о последнем периоде моих деловых отношений с РЫКОВЫМ и о согласованной ранее наметке состава будущего правительства», (арх. дело № 967582, т. 6, л.д. 38—39)
Названные РОЗЕНГОЛЬЦЕМ РУДЗУТАК, АНТИПОВ, ЛОБОВ, ЖУКОВ, КОДАЦКИЙ и КОМАРОВ, как это уже упоминалось выше, в настоящее время реабилитированы.
В 1955—1956 г.г. также прекращены дела за отсутствием состава преступления на МУРАДЬЯНА, ЭЛИАВА Ш., РАБИНОВИЧА, ШИНДЕЛЯ, БЕЛЕНЬКОГО Б.С., КАНДЕЛАКИ, СУДЬИНА, ВЕЙЦЕРА и других, о которых РОЗЕНГОЛЬЦ на следствии упоминал как о своих сообщниках по вражеской деятельности.
То же самое следует сказать о показаниях ГРИНЬКО и ЧЕРНОВА. Последний, например, на следствии утверждал, что летом 1936 г., по указанию РЫКОВА, он связался с участником запасного центра правых ЛЮБИМОВЫМ и от него узнал о том, что в состав этого центра входили БУБНОВ и
Все эти лица ныне реабилитированы, поскольку установлено, что все они были осуждены по ложным материалам.»
…………………
Почти в каждом случае нет самого главного – фактов, опровергающих доводы обвинения. Переходя от одного к другому, автор записки просто цитирует некоторые показания и пишет «в настоящее время реабилитированы»
Итак, раз за разом, получается такой круг. Одних осужденных реабилитируют потому что был реабилитированны лица, которые дали на них показания или те на кого они сами дали (!) показания. И так по кругу.
На самом деле все реабилитированные лица, были реабилитированы лишь потому, что были реабилитированы другие, и наоборот. Такой вот круг.
Достаточно было развязать в одном месте реабилитационный процесс – одно реабилитированное лицо автоматически вело «оправдание» всех остальных лиц. Важно лишь знать – от какой точки все началось?
«Проверкой установлено, что ГРИНЬКО и ЧЕРНОВ подписали вымышленные показания в отношении 46 человек ответственных советских и партийных работников, дела на которых сейчас прекращены за отсутствием в их действиях состава преступления.
ИКРАМОВ в ходе следствия давал крайне путаные показания. Вначале ИКРАМОВ утверждал, что, являясь одним из лидеров националистической организации, он в 1935 г. через АНТИПОВА установил связь с центром правых.
По словам ИКРАМОВА, АНТИПОВ тогда ориентировал его, что: «Руководящий центр правых в борьбе против советской власти считает необходимым применять все доступные... средства, как то вооруженное восстание, вредительство в различных отраслях народного хозяйства, диверсию и террор против руководителей партии и советского правительства», (арх. дело № 967582, т. 12, л.д. 94)
Одновременно ИКРАМОВ признал, что по его директивам в Узбекистане в широких масштабах проводилась вредительская работа. Обращает, однако, на себя внимание тот факт, что в ряде случаев показания ИКРАМОВА о конкретной вредительской деятельности были явно надуманными. Так, на допросе 10—12 октября 1937 г.
ИКРАМОВ заявил, что он и его сообщники: «...умышленно срывали партийное просвещение за счет марксистско-ленинского воспитания масс; мы пропагандировали необходимость изучения общеобразовательных предметов или, как мы говорили между собой, поднимали общий уровень без марксизма...
Половину изданной на узбекском языке политграмоты Ингулова продали в другие республики, несмотря на крайнюю нужду в ней в Узбекистане», (арх. дело № 967582, т. 12, л.д. 55)
На допросе от 28 февраля 1938 г. ИКРАМОВ, ничем не мотивируя, существенно изменил свои показания о времени и обстоятельствах установления блока с правыми, заявив, что контакт с центром правых им был установлен не в 1935 г., а в 1933 г., и не через АНТИПОВА, а через БУХАРИНА. При этом ИКРАМОВ показал, что в состав центра правых входили БУХАРИН, РЫКОВ, ТОМСКИЙ и УГЛАНОВ.
ТОМСКИЙ, как известно, в 1936 г. покончил жизнь самоубийством . В предсмертном письме, в адрес И.В. Сталина, ТОМСКИЙ указывал, что, ознакомившись с определением суда о привлечении его к следствию в связи с показаниями арестованных по делу «Объединенного троцкистско-зиновьевского террористического центра», он отвергает выдвинутые против него обвинения как клеветнические.
Не отрицая своих прошлых политических ошибок, Томский вместе с тем писал, что он не может перенести, когда его ставят в один ряд с фашистами, а поэтому кончает жизнь самоубийством и желает партии новых побед.»
……………
Тут явная недомолвка. В письме Томский признал, что знал о делах «правых» ,В конце письма он писал так:
«Если ты хочешь знать, кто те люди, которые толкали меня на путь правой оппозиции в мае 1928 года — спроси мою жену лично, только тогда она их назовёт»
Тогда и спросили жену покойного. Она назвала лишь одну фамилию – Ягода.
Ежов в своем послании Сталину так написал о своей встрече с вдовой Томского, которая также заявила об этом:
«Как Вы помните, в конце заявления Томский через свою жену хотел сообщить Вам фамилию товарища, игравшего роль в выступлении правых.
В дальнейшей беседе Томская мне жаловалась на Молчанова за то, что он усиленно ее допрашивал и настаивал на сообщении фамилии упомянутого в заявлении товарища. Молчанову назвать фамилию она отказалась, заявив, что сообщит ее только лично Вам.
Ввиду продолжавшихся настойчивых допросов Молчанова она будто ограничилась заявлением, что это не член Политбюро.
Мне она назвала фамилию Ягоды. По ее сообщению, Томский просил передать Вам о том, что т. Ягода играл активную роль в руководящей тройке правых и регулярно поставлял им материалы о положении в ЦК»
Серов в записке 1957 г. скрыл важнейшую деталь, обращение Томского, откуда Сталин и его соратники узнали, что Ягода «правый»
Именно с этого письма и началось дело «право-троцкистского» блока
«Названный ИКРАМОВЫМ в качестве члена центра правых УГЛАНОВ, будучи арестован, в суде показал, что он до 1933 г. проводил активную оппозиционную деятельность, но затем никакой антипартийной работы не вел.
Вызывают серьезные сомнения в правдоподобности и показания ХОДЖАЕВА о его преступной деятельности. ХОДЖАЕВ, в частности, утверждал, что в 1928 г. бывшим председателем Госплана Узбекской ССР БУРНАШЕВЫМ он был привлечен к преступной работе по отторжению Узбекистана от СССР.
Произведенной проверкой установлено, что упоминаемый в показаниях ХОДЖАЕВА БУРНАШЕВ был в прошлом осужден невинно, в связи с чем Главной Военной Прокуратурой сейчас поставлен вопрос о его реабилитации.
Хотя ЗЕЛЕНСКИЙ, ИВАНОВ и ЗУБАРЕВ и признали себя виновными по всем пунктам предъявленного обвинения, однако, показания в заговоре правых не внушают доверия. Свыше 30-ти человек из числа советского и партийного актива, о которых ЗЕЛЕНСКИЙ, ИВАНОВ и ЗУБАРЕВ показывали как о своих сообщниках по преступной деятельности, в настоящее время реабилитированы, ибо доказана полностью их невиновность.
ЗЕЛЕНСКИЙ, ИВАНОВ и ЗУБАРЕВ , помимо участия в антисоветском право-троцкистском блоке, обвинялись также в сотрудничестве с царской охранкой .
Проверкой установлено, что показания ЗЕЛЕНСКОГО, ИВАНОВА и ЗУБАРЕВА об их сотрудничестве с царской охранкой не находят достаточного подтверждения в материалах Государственного исторического архива, хранящего фонды полицейских органов и корпуса жандармов царской России.
По данным архива, с Самарским губернским жандармским управлением с 1916 г. сотрудничал агент «Слепой» — ЗЕЛЕНСКИЙ Исай Абрамович.
Обвиняемый же по настоящему делу ЗЕЛЕНСКИЙ Исаак Абрамович в 1915 г. по постановлению Особого совещания при министре внутренних дел за принадлежность к РСДРП из Сормово был выслан на три года под гласный надзор полиции в Иркутскую губернию.
Из документов Государственного исторического архива также усматривается, что ЗЕЛЕНСКИЙ имел брата по имени Исай .
В отношении же ИВАНОВА и ЗУБАРЕВА никаких документов, которые могли бы хотя бы косвенно подтвердить их причастность к царской охранке, в архивах не обнаружено. Однако ЗУБАРЕВ, в частности, изобличался в суде также и показаниями бывшего пристава ВАСИЛЬЕВА , который показал, что он завербовал ЗУБАРЕВА.
При наличии таких материалов дать категорическое заключение по вопросу о причастности ЗЕЛЕНСКОГО, ЗУБАРЕВА и ИВАНОВА к царской охранке в настоящее время нельзя. Эти обстоятельства подлежат дополнительной проверке .
В приписываемой подсудимым по делу «антисоветского право-троцкистского блока» практической преступной деятельности важнейшее место отводилось организации убийств А.М. Горького, В.В. Куйбышева, В.Р. Менжинского, сына Горького — М.А. Пешкова, а также покушению на отравление Ежова.
Это обвинение предъявлялось лидерам право-троцкистского блока, в том числе и ЯГОДЕ, и привлеченным к ответственности по делу известным врачам ПЛЕТНЕВУ Д.Д., ЛЕВИНУ Л.Г., КАЗАКОВУ И.Н., бывшему секретарю НКВД СССР БУЛАНОВУ, секретарю А.М. Горького - КРЮЧКОВУ П.П. и помощнику В.В. Куйбышева — МАКСИМОВУ-ДИКОВСКОМУ В.А.
Все названные подсудимые признали себя виновными в предъявленном обвинении. Однако имеющиеся материалы свидетельствуют о том, что эти признания являются несостоятельными.
Так, ПЛЕТНЕВ, признавший на следствии и в суде свою вину в организации по заданию Ягоды умерщвления А.М. ГОРЬКОГО и В.В. КУЙБЫШЕВА, после осуждения 11 июня 1939 г. обратился к товарищу В.М. МОЛОТОВУ со следующим заявлением:
«Я осужден по делу Бухарина. Я на следствии признал предъявленные мне обвинения, и на суде я не отрекся от них. Я был оклеветан. Обвинение, выставленное против меня, ложно. Мое сознание было вынужденным. Но я не считал возможным сделать об этом заявление на суде подобно Крестинскому. Я нахожусь в тюрьме уже с декабря 1937 г. Я страдаю морально в предельной степени. Здоровье мое резко ухудшилось.
Мне уже 66 лет. Пунктом, на котором строилось обвинение, было свидание с Ягодой, на котором он будто бы угрозами мне и моей семье потребовал моего участия в умерщвлении Горького. Этого свидания ни в августе, ни в июне по последующей версии никогда не было. Ягоду я вообще видел только один раз в жизни во время приступа у него грудной жабы. Видел его я консультативно. Никаких разговоров с Ягодой у меня не было, кроме как о его болезни.
Я всю жизнь с октября 17 года был верен советской власти и отдавал под руководством партии все силы и знания моей Родине. Теперь я всего этого лишен. Я клянусь всем светлым для меня в своей невиновности. Я прошу о пересмотре моего дел а.
Прошу меня для этого опросить или предоставить мне возможность подать в закрытом конверте подробное заявление ». (наблюдательное производство №7343-9, л.д. 6)
3аявление это Секретариатом товарища МОЛОТОВА В.М. было переслано Берии.
В последующее время ПЛЕТНЕВ неоднократно еще обращался с аналогичными заявлениями. По поводу одного из них бывший Прокурор СССР БОЧКОВ сообщил в Секретариат товарища В.М. МОЛОТОВА :
«Доводы, изложенные в жалобе ПЛЕТНЕВА Д.А. и, в частности, его отказа от своих показаний, являются провокационной вылазкой и продолжением вражеской работы... В пересмотре дела отказано, о чем Плетневу Д.Д. сообщено». (наблюдательное производство, № 7343-9, л.д. 26)
В подтверждение обвинения в убийствах, выдвинутых против ЯГОДЫ, ПЛЕТНЕВА, ЛЕВИНА, КАЗАКОВА, КРЮЧКОВА, БУЛАНОВА и МАКСИМОВА-ДИКОВСКОГО, в суд были вызваны, как эксперты, видные деятели медицины профессор ВИНОГРАДОВ В.Н., профессор ШЕРЕШЕВСКИЙ Н.А. и другие, которые дали заключение о том, что ГОРЬКИЙ, МЕНЖИНСКИЙ, КУЙБЫШЕВ и ПЕШКОВ погибли в результате применявшихся к ним ПЛЕТНЕВЫМ, КАЗАКОВЫМ и ЛЕВИНЫМ заведомо неправильных методов лечения.
В отношении покушения на Ежова эксперты сделали такой вывод: «...следует считать абсолютно доказанным, что было организовано и выполнено отравление Н.И. Ежова ртутью через дыхательные пути, что явилось наиболее действенным и опасным методом хронического ртутного отравления». (судебное производство, стр. 547)
Профессор ВИНОГРАДОВ и профессор ШЕРЕШЕВСКИЙ, будучи опрошены в 1956 г., заявили , что никаких документов, подтверждающих факт неправильного лечения Куйбышева, Горького, Менжинского и Пешкова, им представлено не было и что заключение они выносили только на основании показаний подсудимых, которые во всем признавали себя виновными. Так, Виноградов, в частности, указал:
«Заключения мною и другими экспертами давались на основании общих вопросов без предъявления какой-либо подробной документации (историй болезней с подробными дневниками, анализами и снимками). Таким образом, наши ответы на поставленные вопросы носили чисто теоретический характер а. Утверждать подлинность этого факта на основании тех материалов, которые имелись перед нами, мы не могли».
ШЕРЕШЕВСКИЙ по этому поводу заявил:
«... наше заключение явилось производным от показаний обвиняемых и каким-либо дополнительным доказательством их вины служить не могло, поскольку документов медицинского характера, подтверждающих сам факт лечения больных именно таким образом, как об этом говорилось в показаниях обвиняемых, нам представлено не было».
Одновременно ШЕРЕШЕВСКИЙ и ВИНОГРАДОВ охарактеризовали ПЛЕТНЕВА как выдающегося ученого с мировым именем. А в отношении ЛЕВИНА, обвиняемого в умерщвлении Горького, ШЕРЕШЕВСКИЙ сообщил: «ЛЕВИН был лечащим врачом Горького и, насколько я знаю, безгранично любил его. Когда он говорил о нем, он просто преображался. И это никак не увязывается с его обвинением в умышленном умерщвлении А.М. Горького».
При проверке также выяснилось, что материалы о так называемом «отравлении» ЕЖОВА были полностью сфальсифицированы»
…………………………..
Тут отмечу важную деталь. Доктора заявляли, что никаких документов о лечении умерщвленных они на руках не имели. Однако в некоторых эпизодах их и не нужно было иметь, потому что один из экспертов, доктор Виноградов лечил умершего Максима Пешкова. Да лечил и давал какие-то консультации следствию.
6 мая вечером доктор Виноградов, приехал к М. Пешкову, тому позже вроде стало лучше, однако потом состояние резко ухудшилось.
Виноградов предложил напоить его алкоголем (Пешков был алкоголиком), тот выпил огромную порцию шампанского, что вызвало опаснейший рецидив. А именно – расстройство в области желудка, вызванное именно приемом алкоголя в сочетании с высокой температурой вызвало еще более мощный температурный скачок.
В медицинских справочниках пишется так:
«В том случае, если температура тела достаточно высока, вопрос о том, можно ли алкоголь пить при температуре не должен даже ставиться.
Организм испытывает сильнейший стресс и если к этому присовокупить еще и дозу спиртного, возможен резкий скачок температуры вверх;»
Факты говорят о том, что Максима Пешкова убил доктор В. Виноградов, дав ему большие дозы алкоголя
В записке Серова 1957 г. об том что Виноградов сам лечил Пешкова ни слова
«НИКОЛАЕВ-ЖУРИД при моем участии и по указанию Ежова сфальсифицировал дело по так называемому ртутному отравлению Ежова. Дело это вел лично НИКОЛАЕВ. Ежов подал мысль о том, что он болеет от отравления, я и НИКОЛАЕВ за это ухватились и под большим нажимом добились об этом показаний от БУЛАНОВА, потом от курьера Ягоды..., а затем и от самого Ягоды.
НИКОЛАЕВ откуда-то достал аптечную банку с ртутью, которую превратил в вещественное доказательство ртутного отравления Ежова. НИКОЛАЕВ же обеспечивал и соответствующее заключение экспертов об отравлении». (арх. дело № 975181, т. 2, л.д. 62)
Эти показания ФРИНОВСКОГО подтвердил и ЕЖОВ.
Проверкой по Государственному особому архиву СССР материалов, указывающих на связь проходящих по делу лиц с иностранными разведывательными органами, не обнаружено»
………………..
В чем парадокс? Да нет, в чем подлог. А в том что Фриновский в своем заявлении прямо заявлял, что Бухарин, Рыков, Ягода и др «правые»
В 1957 г. заявление Фриновского (на фото) хранилось в закрытом архиве и Серов просто выдрал отрывок, вставив в свою записку
Они ни словом не помянул, что Фриновский отрицал фальсификацию обвинения на 3 московском процессе виновными
«Лица, привлеченные к ответственности по этому делу, как и те, которые прошли по предыдущим открытым процессам, обвинялись в том, что свою преступную деятельность они проводили по указаниям ТРОЦКОГО. В связи с этим ТРОЦКИЙ в своей статье «Итоги процесса» 12 марта 1938 г. писал:
«Из тех итогов, которые Вышинский должен подвести последней серии процессов, Советское государство выступает как централизованный аппарат государственной измены. Глава правительства и большинство народных комиссаров (Рыков, Каменев, Рудзутак, Смирнов, Яковлев, Розенгольц, Чернов, Гринько, Иванов, Осинский и др.);
важнейшие советские дипломаты (Раковский, Сокольников, Крестинский, Карахан, Богомолов, Юренев и др.); все руководители Коминтерна (Зиновьев, Бухарин, Радек);
главные руководители хозяйства (Пятаков, Смирнов, Серебряков, Лифшиц и пр.), лучшие полководцы и руководители Красной Армии (Тухачевский, Гамарник, Якир, Уборевич, Корк, Муралов, Мрачковский, Алкснис, адмирал Орлов и пр.);
наиболее выдающиеся рабочие-революционеры, выдвинутые большевизмом за 35 лет (Томский, Евдокимов, Смирнов, Бакаев, Серебряков, Богуславский, Мрачковский);
глава и члены правительства Российской Советской Республики (Сулимов, Варвара Яковлева);
все без исключения главы трех десятков советских республик, т.е. вожди, выдвинутые движением освобожденных национальностей (Буду Мдивани, Окуджава, Кавтарадзе, Червяков, Голодед, Скрыпник, Любченко, Нестор Лакоба, Файзулла Ходжаев, Икрамов и десятки других; руководители ГПУ в течение последних десяти лет — Ягода и его сотрудники;
наконец, и это важнее всего , члены всемогущего Политбюро, фактической верховной власти страны:
Троцкий, Зиновьев, Каменев, Томский, Рыков, Бухарин, Рудзутак, — все они состояли в заговоре против советской власти даже в те годы, когда она находилась в их руках.
Все они, в качестве агентов иностранных держав, стремились разорвать построенную ими советскую федерацию в клочья и закабалить фашизму народы, за освобождение которых они боролись десятки лет.
В этой преступной деятельности премьеры, министры, маршалы и послы неизменно подчинялись одному лицу .
Не официальному вождю, нет — изгнаннику. Достаточно было Троцкому пошевелить пальцем, и ветераны революции становились агентами Гитлера и Микадо. По “инструкции” Троцкого, через случайного корреспондента ТАСС, руководители промышленности, транспорта и сельского хозяйства разрушали производительные силы страны и ее культуру. По пересланному из Норвегии или Мексики приказу “врага народа”, железнодорожники Дальнего Востока устраивали крушение воинских поездов, и маститые врачи Кремля отравляли своих пациентов.
Вот какую поразительную картину Советского государства вынужден дать Вышинский, на основании разоблачений последних процессов! Но здесь возникает затруднение... Если все узловые пункты аппарата заняты троцкистами, состоящими в моем подчинении, почему, в таком случае, Сталин находится в Кремле, а я в изгнании?». (арх. дело № 13005, т. 3, л.д. 308—309)
………………….
В конце 3-й части Серов прямо процитирует самого Троцкого, мнение вероятно самого предвзятого человека
В этом плане Серов уже не скрывал свой симпатии к Троцкому, а может и своего троцкизма
«IV. Обстановка на следствии и в суде
Следствие по делу т.н. «антисоветского право-троцкистского блока» и рассмотрение его в суде проводилось в период 1937 и начала 1938 гг., характеризовавшийся массовыми репрессиями советских граждан, грубейшими нарушениями социалистической законности, жестокими избиениями подследственных и различными провокационными приемами, с помощью которых органы расследования вымогали от арестованных признания, а суды выносили заведомо необоснованные приговоры.
В силу того, что подавляющее большинство работников НКВД, имевших отношение к делу т.н. антисоветского право-троцкистского блока, были впоследствии расстреляны, исследовать в настоящее время полностью обстановку, в которой проводилось следствие по этому делу, не представляется возможным.
Тем не менее, даже те, далеко не исчерпывающие материалы, добытые в процессе проверки, свидетельствуют о грубом произволе и провокациях, в результате которых добывались признания арестованных.
Ряд бывших сотрудников НКВД, допрошенных в ходе проверки, показали о существовании в 1937—1938 гг. такого порядка, когда сам факт помещения подследственного в Лефортовскую тюрьму уже обязывал следователя избивать его. Ночью по кабинетам следователей ходил ЕЖОВ вместе с другими руководящими работниками и лично показывал, как следует «добывать нужные» показания.
Допрошенный в 1956 г. бывший работник НКВД СССР АРОНСОН Я.А. , принимавший участие в расследовании дела антисоветского право-троцкистского блока, по этому поводу показал:
«...Период конца 1937 г. и начала 1938 г., когда велось следствие по данному делу, являлся периодом массового избиения арестованных. Я помню, как тогда в тюрьму часто приезжал, обычно ночью, ЕЖОВ и ходил по кабинетам следователей. Весь разговор его обычно сводился к следующему: “Кого допрашиваете, что дает? Дайте ему как следует!” ЕЖОВА сопровождали ВЛОДЗИМИРСКИЙ и др., которые подчас сразу же показывали, как нужно давать»
Работавшая в 1937—1938 гг. начальником санчасти Лефортовской тюрьмы РОЗЕНБЛЮМ А.А. , будучи допрошена в 1956 г., заявила:
*«Работая в санчасти Лефортовской тюрьмы, я видела многих арестованных в тяжелом состоянии после нанесенных им побоев на следствии, в частности, я оказывала медпомощь МАРЬЯСИНУ, который был жестоко избит на следствии.
В очень тяжелом состоянии находился в санчасти бывший сотрудник НКВД БЛАТ, который пытался покончить жизнь самоубийством и который был также тяжко избит...
...КРЕСТИНСКОГО с допроса доставили к нам в санчасть в бессознательном состоянии. Он был тяжело избит, вся спина его представляла из себя сплошную рану, на ней не было ни одного живого места. Пролежал, как я помню, он в санчасти дня три в очень тяжелом состоянии.
К ЯГОДЕ я заходила часто. Обычно он жаловался на сердце... один раз видела у него на лице под глазом большой кровоподтек».
……………………….
Какие то ужасы описывают, причем люди явно ничего н понимающие в мерах физического принуждения.
Тут мы подходим к самому интересному. К истории того, как «пытали» Ягоду. Она постепенно примет тон дурной комедии
Вот эта часть текста записки Серова:
«Об избиениях арестованных показали и другие бывшие сотрудники НКВД. Так, свидетель ЛЕРНЕР Н.М., принимавший участие в допросах ЯГОДЫ,2 июня 1956 г. заявил:
«...ЯГОДА мне неоднократно жаловался о том, что его избивают на допросах. Я ему не верил и говорил ему об этом.»
………………………
Я тут остановлюсь, чтобы понять весь маразм ситуации. Следователь Лернер—тот следователь, ко вел дело Ягоды, он вел непосредственно все допросы и очные ставки.
Генрих Ягода жаловался ……своему следователю Лернеру, что его пытают на…допросах
Лернер все не верил и не верил, вплоть до одного «момента»
Так что ж происходило то? Кто этот человек=-невидимка, пытавший Ягоду так что Лернер его не видел. А оказалось что дело было так. Лернер далее продолжает:
«Однажды, это было в Лефортовской тюрьме, я допрашивал ЯГОДУ. Ко мне в кабинет зашли ЕЖОВ, ФРИНОВСКИЙ и КУРСКИЙ, и по предложению ЕЖОВА я вышел из кабинета.
Когда, спустя некоторое время, мне разрешили вернуться, я увидел на лице ЯГОДЫ синяк под глазом. ЯГОДА, показывая мне синяк, спросил меня: “Теперь вы верите, что меня бьют?”.
Кроме того, также со следами побоев на лице я лично видел БУЛАНОВА».
………………..
Ах вот в чем дело? Вот кто окажись бил подследственных – сам нарком! Все.
Представляю себе эту картину.
…………………
Идет допрос. Лернер спрашивает Ягоду:
«Будете давать признательные показания?»
Ягода ответил:
«Нет! Не буду. Еще раз заявляю, меня на допросах бьют!»
Лернер, честнейший следователь, в жизни никогда и никого даже не бивший не верит, спрошает:
«Кто вас бьет?»
«Не знаю»
В этот момент в кабинет входят Ежов, Курский и Фриновский.
Ежов спрошает:
«Ну что голубчик, признался?»
Лернер отвечает:
«Запирается»
Ежов говорит:
«Ну щас мы его раскроем. Товарищ Лернер, выйдите из кабинета, у нас с подследственным приватный разговор»
Лернер насторожился. Неужто?! Он вышел. Как только гости остались наедине с подследственным они начали его дубасить.
Затем они пригласили Лернера обратно. Тот вошел и в присутствии Ежова, Фриновского, Курского, показал синяк и заявил:
«Ну теперь то вы верите мне, что меня бьют!?»
Лернер был в шоке……теперь он верил.
……………………
Я думаю весь этот маразм ситуации понятен. Так по пунктам:
1) Ну, кто до прихода Ежова «бил» на допросах Ягоду, что Лернер этого не знал?
2) Зачем Ежову лично приходить и бить подследственных?
3) Зачем «садисту» Ежову держать следователей, которые никого не бьют?
4) Зачем просить следователя выйти из кабинета?
Вообще этот цирк легко опровергается текстом заявления Фриновского. Там сказано, что Ежов только разговаривал с Ягодой несколько раз наедине. Но никто и никого конечно же не бил.
Упомянутый выше АРОНСОН также подтвердил, что ему было известно об избиении на следствии арестованных РЫКОВА, ШАРАНГОВИЧА и ЯГОДЫ, и показал:
«Лично сам я слышал жалобу на избиение от РЫКОВА. РЫКОВУ должны были проводить очную ставку с НИКОЛАЕВСКИМ. РЫКОВА привели первым, выглядел он жалко, подавленно. Не помню точно, я или ЛУЛОВ спросили у него: “В чем дело, почему вы так выглядите”.
На это РЫКОВ ответил, это я очень хорошо запомнил: “Я пал духом”, а на последующий вопрос, — Почему? — ответил: “Били”».
Как сообщил внутрикамерный агент «БЛАГИН», БЕССОНОВ говорил сокамерникам:
«Он, БЕССОНОВ, подписал предъявленное ему обвинение, потому что иначе ему угрожали фашистской расправой. Будучи в Лефортово, он видел бывших членов ЦК, которые подверглись избиению во время следствия, при этом назван был ПТУХА, бывший член ЦК ВКП(б), ЛАВРЕНТЬЕВ, член ЦК и другие. КРЕСТИНСКИЙ подвергся сильному избиению, он носил гипсовую повязку во время судебного процесса». (арх. дело № 101492, т. 1, л.д. 27)
Приведенные выше показания об избиениях арестованных по делу антисоветского право-троцкистского центра, конечно, не раскрывают полностью всей картины , ибо данный период характеризовался наибольшим разгулом насилия в следствии и именно тогда избиения приобрели такой характер, что случаи убийства на допросах стали не единичными. Свидетельница РОЗЕНБЛЮМ А.А. по этому поводу показала:
«Врачом Лефортовской тюрьмы я работала с декабря 1936 г. по 31 января 1938 г. За этот период времени было зарегистрировано 49 человек, которые умерли в Лефортовской тюрьме от побоев и истощения» . (дело по обв. Анвельта)
Так были, как теперь установлено, убиты на следствии: 14 октября 1937 г. заведующий отделом науки ЦК ВКП(б) БАУМАН К.Л., 1 декабря 1937 г. начальник политуправления Наркомсовхозов, старый большевик СОМС К. , 11 декабря 1937 г. работник Коминтерна АНВЕЛЬТ , 5 мая 1938 г. заместитель начальника УНКВД Ленинградской области СОСТЭ М.Я. , 9 ноября 1938 г. Маршал Советского Союза БЛЮХЕР и др.»
…………….
Тут идет фальсификация. Нет ни одного документа, о том что они именно были убиты. Напротив некоторые ныне доступные документы, свидетельствую об том, что причинами смерти были естественными.
Например факт первый -- это посмертная маска
Это нечто иное как посмертная маска маршала Блюхера, это одно бесспорное доказательство того что его никто не пытал
Блюхер не был осужден, поэтому ее сняли как и полагалось сразу после смерти маршала
Вот другой важный документ. Вот протокол о его вскрытии
«Вскрытие произведено 10 ноября 1938 г. судмедэкспертом Семеновским и военным врачом 2 ранга т. Смолтуевым А.Л. в присутствии ст. лейтенантов ГУГБ т. Иванова и т. Миронова и мл. лейтенанта ГУГБ т. Головлева…
Труп мужчины на вид около 50 лет, правильного сложения, хорошего питания… На спине и боках, на голове и лице ничего не обнаружено… Кожа и кости черепа всюду целы, кровоподтеков нет…
Органы шеи целы, кровоподтеков нет… Грудина и ребра целы, кровоподтеков в грудных мышцах нет…
Заключение: Смерть наступила внезапно от болезненных причин: от закупорки легочной артерии тромбом, образовавшимся в венах таза. Тромб этот образовался в результате недостаточной деятельности сердца на почве общего атеросклероза
…»
(Из акта судебно-медицинского исследования трупа заключенного № 11.)»
В конце 1990-х годов сняли гриф «Секретно» с ряда документов, среди которых был протокол вскрытия маршала Блюхера
Оно указало на настоящую причину смерти - закупорки легочной артерии тромбом
«Следует отметить, что арестованных толкало на самооговор и оговор других не только прямое физическое, но и психическое насилие. Угрозы репрессии родных, угрозы побоев, доносящиеся крики избиваемых арестованных — все это использовалось следователями для получения «признаний». Бывший следователь АРОНСОН об этом показал:
«Я лично мер физического воздействия к РАКОВСКОМУ не применял, очевидно, потому он ничего и не показал мне о шпионаже (в шпионаже РАКОВСКИЙ “признал” себя виновным у других следователей). Допускаю, что я мог применять к нему другие меры воздействия — меры психического порядка: угрозы к нему лично, угрозы арестом членов семьи.
Мне помнится, в частности, что РАКОВСКОМУ было объявлено об аресте его жены, и судьба ее ставилась в зависимость от его показаний. Такова была система допросов арестованных, введенная в обязательном порядке тогдашним руководством НКВД СССР».
Сам Раковский об обстановке следствия по его делу, как это видно из донесения агента «Дима», рассказывал в камере Орловской тюрьмы так: «...когда вам чуть ли не с первого дня дают понять, что вы должны лгать на себя и на других, марать свое имя и честь, то вами овладевает бешенство, возмущение. Вы начинаете бороться, сопротивляться, но потом, когда вам говорят, как мне сказал АРОНСОН:
“Старик, не выдержите, дадите показания”, когда вам говорят, что уничтожат вашу семью, что вас расстреляют, вы сдаетесь. Когда мне сказали, что мою жену посадят в Лефортово, я закричал и схватился за голову — это означало, что она умрет.
Страх за семью, сознание, что посылаешь ее на смерть, страх и желание жить, полная безнадежность, а потом партийная автоматика, привычка подчиняться партии — заставляют лгать и делать черт знает что. Все это ложь, тут во всех этих делах нет ни капли правды», (арх. дело № 300956, т. 9, л.д. 321)
«Я катался из Бутырок в Лефортово, а из Лефортово на Лубянку. Я каждую ночь ждал расстрела. В Лефортово, в этом ужасном остроге, где были слышны крики пытаемых людей, стоны женщин, выстрелы во время расстрелов и постоянный шум авиамоторов, мне вдруг обрезали когти — я понял, что меня хотят пытать. Вскоре меня вызвали ночью.
Я предстал перед НИКОЛАЕВЫМ, АГАСОМ и еще одним типом, который у них осуществлял пытки. Когда я вошел, мне сказали, что я шпион. “Я шпион?” “Да, вы. И вы нам расскажете о вашей деятельности сами”. Я понял, что это конец, что единственный путь к спасению ведет через максимальное обвинение себя. Это диалектика... Тут пошло все — и японцы, и англичане. Я иногда запутывался сам в том, что я наговорил», (там же, л.д. 322)
БЕССОНОВ, отбывая наказание в тюрьме, категорически отрицал свою вину, а о причинах, толкнувших его на ложные показания, говорил так:
«Допрашивавший меня сначала лейтенант, а затем майор госбезопасности предупредили, что, если я не дам нужных им показаний, то сделают из меня котлету. И действительно, спустя несколько дней меня вызвали поздно вечером в какую-то, доселе неизвестную мне, комнату. Там уже было 5 молодцов, а на столе лежали необходимые принадлежности — резиновая дубинка, перчатки, палка и еще что-то.
Майор, потирая руки, спросил меня о показаниях, а я, увидев это, перетрусил немного, т.к. об избиениях до смерти я уже знал... Решил врать. Ну и стал, таким образом, контрреволюционером. А суд ведь был сплошной комедией». (там же, т. II, л.д. 61)
Ярко о системе побоев, угроз, шантажа и провокации сообщал из тюрьмы и осужденный врач ПЛЕТНЕВ . В заявлении от 8 июня 1940 г. он писал:
«Три года я мытарюсь от следствия к следствию, от суда к суду, из тюрьмы в тюрьму при полной моей невиновности ...
...дело об умерщвлении ГОРЬКОГО и КУЙБЫШЕВА. Я обращался к вам по поводу него, но следственный аппарат не допустил никакого разговора по этому поводу, настаивая несколько раз на взятии назад мной заявлений, чего я не сделал .
...дело возникло по показаниям ЯГОДЫ, который, по личному его заявлению, вызвал меня к себе в половине августа 1934 г. и угрозами потребовал от меня соучастия с доктором ЛЕВИНЫМ в умерщвлении ГОРЬКОГО.
На мое отрицание этого факта, со стороны следователя ГЕРЗОНА последовало мордобитие. Я указал, что этот факт не мог иметь места, так как я с 20 июля 1934 г. по начало октября был в заграничной командировке. На следующий день справками из паспортного отдела... мои слова были подтверждены и установлен факт моего алиби в августе 1934 г.
Тогда следователь мне сказал: “
Если высокое руководство предполагает, что вы виновны, то хотя бы вы были на 100 % правы, вы будете все равно виновны на 100 %”.
Последовали угрозы мне, жене и, наконец, предложена альтернатива начальником СПО ЛИТВИНЫМ, начальником следственной части КАГАНОМ и следователем ГЕРЗОНОМ, или при моем упрямстве пожизненное заключение в тюрьме и смерть в ней, или при “сознании” подача заявления “об уточнении” времени свидания с ЯГОДОЙ в июне 1934 г., а я ЯГОДУ вообще видел первый раз в жизни в 1935 г. — и через 2—3 месяца после суда полное освобождение и научная работа — одним словом, “повторение судьбы РАМЗИНА”. Это же косвенно было подтверждено ЕЖОВЫМ.
Результат известен. Я настолько доверял органам правительства, что мне и в голову не могла прийти мысль о лжи и шантаже со стороны кого-нибудь, тем более члена Политбюро... Помогите мне, ведь я невинно погибаю . Только прошу Вас лично заинтересоваться, а не передавать в следственный аппарат. Там царит предубежденность.
Если НКВД взял, значит, виновен. Поставьте себя на момент в мое положение, и вы увидите всю глубину моего страдания. Верьте мне. Я еще многое мог бы сказать в свое оправдание...» (тюремное личное дело, л.д. 206—207)
…………………………………………………..
Тут остановлюсь и поясню несколько обстоятельств. Авторы рисуют какой-то ужастик, где подследственным не оставляли никакого выбора, кроме как признаться. Но если все было именно так, то почему же многие не признавались?
Почему не признались командиры РККА Рокоссовский и Горбатов? Они же были людьми, если бы к ним применили физическое воздействие, они все равно сознались бы. Пытки всех ломают.
Или другой момент – угроза расправится с семьей. Что всем кто не признавался, включая Рокоссовского и Горбатова семья была недорога?
С другой стороны – не известно ни одного случая, де семьи лиц отказавшихся признаться уничтожались в отместку
А почему не признался адмирал Иван Кожанов? А не признался – просто потому что сам сделал выбор не признаваться. Так его к даче признательных показаний никто не принуждал. Никаким образом
Вениамин Агас лично вел дело адмирала И. Кожанова, все это зафиксировано в протоколах допросов и очных ставок
Агасу так и не удалось добиться признания, никаких мер принуждения к даче показаний он не принимал
Почему не признался корпусной комиссар Петухов? Его год держали в тюрьме, но показаний взять не смогли? Опять же ясно, то что мер принуждения к нему не применяли, иначе он все бы рассказал
Иными словами – слишком много не признавшихся лиц подвергают сомнению утверждения о «конвейре пыток» в НКВД
Сразу подчеркну, я не вовсе не пишу о том, что пыток не было. Они были мало или много (как и в любой др. силовой структуре тогда и сегодня), но по резонансным делам они почти не применялись.
Одно дело я выделю особо – дело див-врача Ивана Великанова, начальника Биотехнического института РККА, которого обвинили в связях с японской разведкой. В сети которой он попал во время служебной командировки в Японию.
Следствию было совершенно точно известно, что див-врач Иван Великанов (на фото) японский шпион
Но он наотрез отказался это сделать, так и не признав вину
Вот один протокол его допроса:
Протокол допроса
Вопрос: Когда вы были в командировке в Японии?
Ответ: В Японию я ездил в составе делегации Красного Креста СССР в 1934 г.
Вопрос: Следствием установлено, что в период вашего пребывания в Японии вы были завербованы японской разведкой для целей шпионажа в ее пользу. Вы признаете это?
Ответ: Нет, я это отрицаю.
Вопрос: Поймите, что ваше дальнейшее запирательство совершенно бесполезно для вас. В своей шпионской связи с японской разведкой вы обличаетесь показаниями японских шпионов Раковского и Сабанина.
Ответ: Это я категорически отрицаю.
Вопрос: Следствием установлено, что ваша подлая предательская работа этим не ограничивается. Установлено также, что после ареста Тухачевского вы намеревались совершить массовый терр. акт против населения г. Москвы путем заражения пищевых продуктов бактериологическими средствами.
Ответ: Это я также категорически отрицаю.
Вопрос: В этом вы изобличаетесь показаниями Коссовского, которого вы привлекли для выполнения этого терр. акта. Вам теперь понятно, бесполезная ложь вам не поможет скрыть свои преступления перед народом и Советской властью.
Ответ: Это я отрицаю, я никогда его ни для чего не вербовал.
Вопрос: В этом же вы изобличаетесь показаниями бывшего профессора Скородумова, арестованного в Иркутске. Скородумов показал, что вы его привлекли к антисоветской деятельности и дали ему задание провести в интересах Японии акт бактериологической диверсии в Забайкалье с целью обеспечения интервенции против СССР.
Ответ: Это я также отрицаю.
Вопрос: Вы теперь видите, что вы полностью изобличены. Ваше запирательство на следствии подтверждает лишь степень вашей враждебности против Советской власти.
Следствию ваша физиономия злейшего врага народа ясна. Запирательством избежать ответственности перед пролетарским судом за свои подлые злодеяния против советского народа вам не удастся. Вам объявляется, что следствие по вашему делу закончено.
Допросил: оперуполномоченный
5 отдела госбезопасности
лейтенант – подпись (Петерс)»
Вопрос: На очной ставке с Коссовским вы убедились в том, что нам ваша попытка провести бактериологическую диверсию известна. Ваше утверждение того, что вы по бактериологической диверсии, возложенной на вас Тухачевским, ничего не сделали, следствием отвергнуто. Прекратите, наконец, бесцельное запирательство и начните полностью рассказывать о своей шпионской и диверсионной работе.
Ответ: Предъявленное мне обвинение отрицаю. От дачи дальнейших показаний отказываюсь.
Собственноручная подпись Великанова .»
Таких протоколов допросов было много, а результат один. Следователи оставались всегда ни с чем, а Великанов все твердил о своей невиновности. Никто к нему никаких мер принуждения не применял.
Последний допрос был коротким, следователь почти сразу отпустил его поняв что ничего не добьется. И допросов не было следующие полгода, но и потом он не признался
Но дело Великанова осталось бы неполным, без описания истории его супруги, которая работала с ним и была напрямую замешана в его преступную деятельность
Зоя Михайлова проведя 1,5 года под следствием не только не признала вину, но еще вдобавок вела себя просто вызывающе
Вот этот интересный документ, позволяющий по иному взглянуть на чекистов.
«Зам. начальника 5 отдела ГУГБ НКВД СССР
майору госбезопасности тов. Агас
Рапорт
Арестованная Михайлова Зоя Ивановна (жена Великанова) на допросах держит себя вызывающе, нанося оскорбления сотрудникам, допрашивающим ее. При допросе ее оперуполном 2 отделения т. Каплан обозвала его садистом, как и всех сотрудников НКВД.
Доношу на распоряжение.
Начальник 2-го отделения 5 отдела ГУГБ НКВД
Ст. лейт. госуд. безопасности
подпись /Авсеевич/»
Ну смотрите, подследственная отказалась давать признательные показания, взяла да назвала чекиста «садистом», хотя тот ее и пальцем не тронул. Это говорит, о том что она изначально была предвзято настроена к чекистам, с которыми ранее дел не имела.
Александр Авсеевич, 1940-е гг.
Насколько же был «ужасен» следователь Авсеевич и насколько были «ужасны» его подчиненные, если он не могли даже заставить одну женщину проявлять уважение
Вот и писал Авсеевич жалобы начальнику (Агасу) что подследственная ни во что их не ставит
Документы говорят ровно о том же. В самом протоколе допроса З.И. Михайловой от 22.09.37 г. имеются такие фразы:
Вопрос: «Какую вредительскую работу вы проводили в Биотехническом институте?»
Ответ: «Никакой вредительской работы я не проводила».
Вопрос: «Какую вредительскую работу проводил Великанов в Биотехническом института и системе Наркомздрава?»
Ответ: «Никакой вредительской и подрывной работы в Биотехническом институте и в системе Наркомздрава Великанов не проводил».
«Заявление
Давать показания на поставленные следствием вопросы в дальнейшем отказываюсь.
Арестованная Зоя Михайлова.»
Написав заявление, она отказалась в дальнейшем от общения с следствием. Так она ни в чем и не призналась.
И тут встает вопрос – в многочисленных случаях не признания подследственными их вины и даже их вызывающего поведения, где был этот зловещий «конвейр пыток и устрашений»?
«Обработка» арестованных по делу право-троцкистского центра не прекращалась ни днем, ни ночью. На допросах этим занимались следователи, а в камерах специально подсаженные люди. Об одном из таких людей РАКОВСКИЙ, после его осуждения, рассказывал сокамерникам:
«В Лефортово ко мне посадили ЛИБЕРМАНА... Мне давали писать показания в камеру. Когда я их приносил, то если они им не нравились, они рвали их и бросали мне в лицо. Когда же я консультировался с ЛИБЕРМАНОМ, то мои показания всегда удовлетворяли следователей. Он служил передаточной инстанцией, он диктовал мне их волю, через него я спрашивал их совета...
В конце концов, мне было все равно, я ведь лгал, и он не мог мне повредить, а наоборот — облегчал мой труд», (арх. дело № 300956, т. 9, л.д. 324) Определенный интерес в этом отношении представляет судьба бывшего начальника 5 отдела УНКВД по Саратовской области ЗАРИЦКОГО Н.Д.
ЗАРИЦКИЙ был арестован за грубую фальсификацию следственных материалов, фабрикацию фиктивных доказательств, якобы подтверждавших наличие не существовавшей в действительности организации правых (это в то-то время!).
По существу обвинения ЗАРИЦКОГО не допрашивали, ограничившись отобранием заявления, и осудили к двум годам лишения свободы, а затем подсаживали к другим арестованным. Он сидел последовательно в одной камере с бывшими секретарями обкомов партии КАБАКОВЫМ, РЫНДИНЫМ, ХАТАЕВИЧЕМ, а потом в течение 4—5 месяцев вдвоем с БУХАРИНЫМ.
После того как БУХАРИНА расстреляли, дело ЗАРИЦКОГО без всякого доследованиями было пересмотрено. Приговор отменен, а ЗАРИЦКОГО восстановили в партии и на оперативной работе в органах НКВД. Подобные поощрения арестованных за «заслуги» по разоблачению правых были не единичны.
Так было прекращено дело по обвинению АСТРОВА, называвшего себя активным участником контрреволюционной террористической организации правых, который одним из первых стал изобличать БУХАРИНА, в том числе и на очных ставках в Политбюро ЦК ВКП(б).
Так была сохранена жизнь РАДЕКУ и СОКОЛЬНИКУ, формально не менее виновным, чем их однодельцы, которые еще до ареста БУХАРИНА и РЫКОВА явились свидетелями обвинения против них.
Из имеющихся в архивах КГБ материалов видно, что СОКОЛЬНИКОВ осенью 1937 г. из тюрьмы был доставлен в Москву для использования в качестве свидетеля на предстоящем процессе БУХАРИНА, РЫКОВА и других, но в связи с его отказом выступить в суде возвращен обратно.
Когда же СОКОЛЬНИКОВ и РАДЕК стали в тюрьме разоблачать фальшь прошедших процессов, их убили.
С этой же целью был отменен приговор в отношении МАНЦЕВА, который, будучи осужденным к расстрелу, стал давать показания о причастности БУХАРИНА в 1918 г. к заговору левых эсеров и его намерении арестовать ЛЕНИНА, СТАЛИНА и СВЕРДЛОВА. После процесса по делу право-троцкистского блока без каких-либо дополнительных следственных действий МАНЦЕВ был вновь осужден и тогда расстрелян. Ныне он полностью реабилитирован.
О том, как арестованные давали признания по заказу следователей, ясно видно из показаний бывшего сотрудника НКВД ЦЕРПЕНТО П.И.
«Летом 1937 г. АНТИПОВА допрашивал лично ЛИТВИН... В этом протоколе допроса было записано, что АНТИПОВ в сентябре 1936 г. получил от РЫКОВА указание о создании резервного центра правых. Когда эти показания были представлены РЫКОВУ, то РЫКОВ категорически отрицал встречу с АНТИПОВЫМ в сентябре 1936 г. и настаивал на том, что это было в 1932 г.
Тогда ЛУЛОВ в моем присутствии уговорил РЫКОВА подтвердить показание АНТИПОВА, сказав, что ему, РЫКОВУ, выгодно так показывать...
В период подготовки процесса над РЫКОВЫМ, БУХАРИНЫМ и другими (в конце 1937 г.) мне от ГЛЕБОВА стало известно, что теперь АНТИПОВ пишет совершенно новые показания, в которых, в частности, говорит о том, что резервный центр правых был создан в 1932 г. Тогда же ГЛЕБОВ мне предложил в соответствии с этими новыми показаниями передопросить РЫКОВА.
Когда же я выразил удивление тому, что АНТИПОВ сумел обвести ЛИТВИНА, дав ему не соответствующие, ложные показания, ГЛЕБОВ мне сказал, что удивляться тут нечему, так как АНТИПОВ такого рода арестованный, который готов дать любые показания и в любом направлении.
По распоряжению ГЛЕБОВА перед процессом мне пришлось уговаривать РЫКОВА признать свои первые показания, в которых говорилось о создании резервного центра правых в 1932 г., а не 1936 г.» (арх. дело № 982027, т. 1, Л.Д. 222-223)
«Один советует не показывать на АНТИПОВА, а другой (то есть я) требует показаний на него. Не знаю, кого слушать». (арх. дело № 982027, т. 1, л.д. 30—31)
Как известно, на первом же заседании Военной Коллегии Верховного Суда СССР 2 марта 1938 г. арестованный КРЕСТИНСКИЙ не признал себя виновным и отказался от тех показаний, которые им были даны на следствии.
При этом КРЕСТИНСКИЙ прямо сказал, что показания он ранее давал не добровольно и на следствии не отказывался от них только из опасения, что его заявление не дойдет до руководителей партии и правительства. (судебный отчет, стр. 54, 58)
Этот отказ вызвал смятение среди членов Военной Коллегии, и суд объявил перерыв. Однако на следующий день КРЕСТИНСКИЙ вновь подтвердил показания, данные им на следствии, и сказал, что накануне он якобы машинально заявил о своей невиновности под влиянием чувства ложного стыда, (там же, стр. 146)
Проверкой установлено, что в процессе следствия КРЕСТИНСКИЙ давал показания, подвергаясь зверским избиениям, и, следовательно, отказ его от этих показаний в суде имел под собой реальную почву.
Об обстоятельствах, связанных с показаниями КРЕСТИНСКОГО в суде, бывший сотрудник НКВД СССР АРОНСОН показал:
«Я, как и многие другие сотрудники, присутствовал на судебном процессе. На первом же заседании КРЕСТИНСКИЙ отказался от ранее данных им показаний и заявил о своей невиновности. Это заявление вызвало замешательство у ВЫШИНСКОГО, который руководил процессом.
В перерыве мы, следователи, обсуждали происшедшее и говорили о том, как выйти из этого положения. НИКОЛАЕВ (вел дело РАКОВСКОГО) тогда сказал, что он попробует уладить инцидент. Когда обвиняемых везли с суда, КРЕСТИНСКОГО повезли вместе с РАКОВСКИМ. На следующий день КРЕСТИНСКИЙ признал себя виновным и подтвердил все ранее данные им показания. Я думаю, и так потом говорили следователи, что КРЕСТИНСКОГО не били, а его уговорил РАКОВСКИЙ.
Рассказывали, что РАКОВСКИЙ, который имел вообще большое влияние на КРЕСТИНСКОГО, говорил ему примерно так: «Нужно признать вину, все признают себя виновными, а на не признающегося суд будет смотреть как на не раскаявшегося врага и бесспорно расстреляют, тогда как за признание сохранят жизнь. У признавшегося семья не пострадает, а при отказе она будет также репрессирована». Это так повлияло на КРЕСТИНСКОГО, что он до конца процесса уже не пытался отказываться от показаний, данных на следствии».»
…………………….
Тут очередной подлог. Крестинский в самом деле отказался от признательных показаний, но на процессе он не заявлял, что давал их под принуждением. Опубликованная стенограмма зафиксировала только отказ от признания, но не заявления о принуждении
Вот отрывок из заседания:
«Вышинский. Когда мы на предварительном следствии спрашивали у вас, как вы говорили по этому поводу?
Крестинский. Давая показания, я не опровергал ни одного из своих прежних показаний, которые я сознательно подтверждал.
Вышинский. Сознательно подтверждали. Вы вводили прокуратуру в заблуждение. Так или нет?
Крестинский. Нет.
Вышинский. Зачем вам нужно было вводить меня в заблуждение?
Крестинский. Я просто считал, что если я расскажу то, что я сегодня говорю, что это не соответствует действительности, то это мое заявление не дойдет до руководителей партии и правительства.
Вышинский. Но ведь протокол вы подписывали?
Крестинский. Подписывал.
Вышинский. Вы помните, что я вам прямо поставил вопрос, нет ли у вас какого-либо заявления или претензии к следствию. Было так?
Крестииский. Да, было.
Вышинский. Вы мне ответили?
Крестинский. Да.
Вышинский. Я спрашивал, есть ли у вас претензии или нет?
Крестинский. Да, и я ответил, что претензий нет.
Вышинский. Если спрашивают, есть ли претензии, то вам надо было бы сказать, что есть.
Крестинский. Есть в том смысле, что я не добровольно говорил.
Вышинский. Я зачитаю ответ, который вы дали следователю Шейнину на заданный вам вопрос. Ответ Крестинского: “никаких претензий к следствию я не имею” (т. 3, л. д. 103).
Крестинский . Я подтверждаю это.
Вышинский. Подтверждаете?
Крестинский. Подтверждаю.
Вышинский. У меня нет больше вопросов.»
Крестинский как видно заявлял, что претензий к следствию у него нет, причем тут подчеркивается особая роль Прокуратуры СССР
Ведь в последние 2 месяца все следствие было сосредоточено в руках прокурорских работников, прежде всего Вышинского и Шейнина. У автора записки, генерала КГБ Серова претензий к Вышинскому в начале текста не было. Но вскоре в конце текста., он поменял вдруг свое мнение
Серов упускает что предварительное следствие завершила прокуратура во главе с Вышинским
Так что никаких фальсификаций со стороны НКВД в обход прокуратуры быть не могло
Но никаких обвинений в адрес Прокуратуры СССР предъявлено не было
Лев Романович Шейнин, возглавлявший следственную бригаду и тогда и сегодня вне зоны критики
По сей день нет ни одного факта того, что он или Вышинский хоть раз нарушили какой - либо закон СССР
^Характерно в этой связи и поведение на суде государственного обвинителя ВЫШИНСКОГО. Когда суд вызвал для допроса КРЕСТИНСКОГО, ВЫШИНСКИЙ не допустил его немедленного допроса и предварительно задал ряд вопросов именно РАКОВСКОМУ.
КРЕСТИНСКИЙ стал допрашиваться лишь после того, как РАКОВСКИЙ подал ему пример — признал себя полностью виновным и назвал КРЕСТИНСКОГО своим сообщником»
…………………..
Тут неясны претензии Серова к Вышинскому. Прокурор все делал правильно, ему нужно было сломить сопротивление обвиняемого. Но это все претензии к прокурору
«Особо тщательно органами следствия готовились арестованные к суду и очным ставкам, которые проводились при участии руководителей партии и правительства. Здесь все делалось строго по разработанному плану, арестованные неоднократно репетировали «свои» показания.
Как известно, некоторым лицам из числа проходящих по делу право-троцкистского блока еще до их привлечения к уголовной ответственности давались очные ставки, на которых ранее арестованные изобличали их в совершении тяжких государственных преступлений.
Из показаний арестованного бывшего заместителя наркома внутренних дел СССР ФРИНОВСКОГО видно, что на эти очные ставки выводились специально проинструктированные арестованные.
ФРИНОВСКИЙ об этом показал:
«Арестованных готовили специально, вначале следователь, после начальник отдела. Подготовка заключалась в зачитке показаний, которые давал арестованный на лицо, с которым предстояла ставка, объясняли, как очная ставка будет проводиться, какие неожиданные вопросы могут быть поставлены арестованному и как он должен отвечать.
По существу происходил сговор и репетиция предстоящей очной ставки. После этого арестованного вызывал к себе ЕЖОВ или делал вид, что он случайно заходил в комнату следователей, где сидел арестованный, и говорил с ним о предстоящей ставке, спрашивал, твердо ли он себя чувствует, подтвердит ли и, между прочим, вставлял, что на очной ставке будут присутствовать члены правительства.
Обыкновенно ЕЖОВ перед такими очными ставками нервничал, даже и после того, как разговаривал с арестованным. Были случаи, когда арестованный при разговоре с ЕЖОВЫМ делал заявление, что его показания неверны, он оклеветан», (арх. дело № 975181, т. 2, л.д. 37—38)
Перед судом подготовка арестованных шла по двум направлениям. С одной стороны, путем разных обещаний (как правило — сохранения жизни), уговаривали твердо стоять на определенных показаниях. С другой стороны — заранее формулировать ответы арестованных и последние опять-таки репетировали их.
Тот же ФРИНОВСКИЙ об этом показал:
«Долго говорил он (ЕЖОВ) с ЯГОДОЙ, разговор этот касался, главным образом, убеждения ЯГОДЫ в том, что его не расстреляют.
ЕЖОВ несколько раз беседовал с БУХАРИНЫМ и РЫКОВЫМ и тоже в порядке их успокоения, заверял, что их ни в коем случае не расстреляют.
Раз ЕЖОВ беседовал с БУЛАНОВЫМ, причем беседу начал в присутствии следователя и меня, а кончил беседу один на один, попросив нас выйти. Причем БУЛАНОВ начал разговор в этом момент об отравлении ЕЖОВА. О чем был разговор, ЕЖОВ мне не сказал.
Когда он попросил зайти вновь, то говорил: “Держись хорошо на процессе, буду просить, чтобы тебя не расстреливали”», (арх. дело № 975181, т. 2, л.д. 39)"
Вот тут опять веден подлог, а вернее вырывание цитаты из общего контекста.
Полный текст заявления Фриновского был рассекречен и опубликован лишь 2002 году
Серов пользуясь закрытостью документа повыдергивал из него цитаты, вырвав их из общего контекста
И еще не раз этот документ станет предметом грязных спекуляций
Полная цитата данная Фриновским выглядела вот так:
«ЕЖОВ несколько раз беседовал с БУХАРИНЫМ и РЫКОВЫМ и тоже в порядке их успокоения заверял, что их ни в коем случае не расстреляют.
Раз ЕЖОВ беседовал с БУЛАНОВЫМ, причем беседу начал в присутствии следователя и меня, а кончил беседу один на один, попросив нас выйти. Причем БУЛАНОВ начал разговор в этот момент об отравлении ЕЖОВА. О чем был разговор, ЕЖОВ мне не сказал. Когда он попросил зайти вновь, то говорил: «Держись хорошо на процессе — буду просить, чтобы тебя не расстреливали». После процесса ЕЖОВ всегда высказывал сожаление о БУЛАНОВЕ. Во время же расстрела ЕЖОВ предложил БУЛАНОВА расстрелять первым и в помещение, где расстреливали, сам не вошел.
Безусловно, тут ЕЖОВЫМ руководила необходимость прикрытия своих связей с арестованными лидерами правых, идущими на гласный процесс.»
Видите в чем подлог. Процитировав Фриновского, Серов «забыл» дописать самое важное – мотив действий Ежова. А он был прост – скрыть свою связь с «правыми»
Ключевые подсудимые (Ягода, Бухарин, Рыков, Буланов) знали, что Ежов сам «правый» и могли легко назвать его имя в ходе процесса
Конечно он был готов обещать им все, лишь бы они не сказали правду о нем
РАКОВСКИЙ об этом же рассказывал в Орловской тюрьме:
«Когда шел процесс, то следователи не покидали меня, обнадеживали, говорили о том впечатлении, которое на меня производила эта гнусная комедия». (арх. дело № 300956, т. 7, л.д. 325)
Допрошенный в качестве свидетеля бывший сотрудник НКВД ЛЕРНЕР, который был причастен к расследованию этого дела, на допросе в июле 1956 г. показал:
«Следствие по делу ЯГОДЫ я не вел до конца, последние 6—8 месяцев я занимался другими делами и отношения к следствию по делу не имел.
Однако когда начался процесс, очевидно, учитывая, что у меня с ЯГОДОЙ наладились неплохие взаимоотношения, по указанию руководства Наркомата, я присутствовал на всем судебном процессе и в перерывах его играл с ЯГОДОЙ в шахматы...
Во время процесса, вернее, во время перерывов процесса, ЯГОДА часто спрашивал у меня, расстреляют его или нет.
Мне также известно, что перед процессом ЯГОДЕ было дано свидание с его женой АВЕРБАХ. Причем еще ранее, по указанию руководства Наркомата, я неоднократно заявлял ЯГОДЕ о том, что его жена находится на свободе, хотя в действительности она была арестована.
Поэтому, перед свиданием, жену ЯГОДЫ переодевали и приводили в такое состояние, чтобы создать впечатление, что она на свидание пришла не из тюрьмы, а будто бы она находится на свободе. Для этого камуфляжа специально пригласили парикмахера, который приводил ее в порядок, надевали на нее соответствующие наряды и вернули ей на это время изъятые ранее у нее ручные часы.
Со слов бывшего начальника УНКВД Ленинградской области ЛИТВИНА мне известно, что ЯГОДУ расстреливали последним, а до этого его и БУХАРИНА посадили на стулья и заставили смотреть, как приводится в исполнение приговор в отношении других осужденных».
После осуждения РАКОВСКИЙ рассказывал своим сокамерникам: «Тезисы моего выступления на суде, моего последнего слова я согласовывал со следователями... Последнее время все было к моим услугам вплоть до маслин». (арх. дело № 300956, т. 7, л.д. 325)
Этот рассказ РАКОВСКОГО находит полное свое подтверждение в архивных документах НКВД. Причем из них видно, что такое положение имело место не только в отношении РАКОВСКОГО, но и в отношении других обвиняемых по настоящему делу.
Так, в архивных делах на РАКОВСКОГО и ГРИНЬКО обнаружены отпечатанные на машинке тезисы их будущих показаний в суде. При сличении этих тезисов с показаниями, которые РАКОВСКИЙ и ГРИНЬКО давали в суде, выяснилось, что они тождественны в структурном и смысловом отношении, а отдельные фразы из них почти дословно повторяются в стенограмме судебного заседания.»
Донесли об этом конечно же анонимные стукачи. Но дело не только в этом. Во первых -- заучить наизусть такое объемное количество показаний очень сложно, а говорили подсудимые очень много. Не у всех феноменальная память. Если только конечно они не вспоминали действительную историю своей жизни.
Во вторых дело еще в том, что другие обвиняемые часто не соглашались друг с другом и даже со следствием. Например Бухарин часть обвинений отрицал и оспаривал некоторые показания других подсудимых.
«Более того, в этих же архивных материалах были обнаружены и проекты «последних слов» подсудимых РАКОВСКОГО, РЫКОВА и ГРИНЬКО, а в материалах на РАКОВСКОГО оказалось даже два варианта «его» последнего слова в суде.
Как установлено проверкой, фальсификация документов следственного дела не ограничилась следствием, а продолжалась и в суде.
В архиве Комитета госбезопасности при Совете Министров СССР обнаружена расшифрованная стенограмма судебного заседания по делу антисоветского право-троцкистского блока с различными рукописными поправками и вставками.
Изучение этой стенограммы и сличение ее с официальным текстом протокола судебного заседания показывает, что зафиксированные в суде показания впоследствии были изменены, причем в ряде случаев эти изменения носили характер усиления и извращения показаний подсудимых.
Так, показания подсудимого БЕССОНОВА о его встрече с ТРОЦКИМ в 1934 г. при корректировке были дополнены следующей фразой:
«ТРОЦКИЙ сказал, что он очень хорошо знает меня по письмам ПЯТАКОВА и по рассказам Н.Н. КРЕСТИНСКОГО», чем изменялось не только существо показаний БЕССОНОВА, но прямо указывалось на наличие у ТРОЦКОГО связи с ПЯТАКОВЫМ и КРЕСТИНСКИМ, о чем в данном случае БЕССОНОВ и не показывал.
Во время допроса ЯГОДЫ в суде вопрос о его виновности в организации убийства КУЙБЫШЕВА, как это видно из стенограммы, вообще не выяснялся.
Тем не менее, стенограмма была дополнена следующим:
«ВЫШИНСКИЙ. В организации убийства КУЙБЫШЕВА признаете себя виновным?
ЯГОДА. Признаю».
В последнем слове подсудимый РЫКОВ заявлял:
«...я вел в 1935 г. разговор с КОТОВЫМ, возглавлявшим террористические организации в Москве».
В результате корректировки эта фраза в последнем слове РЫКОВА оказалась записанной так:
«Я в 1935 г. давал задание по террору КОТОВУ, возглавлявшему террористические организации в Москве».
Этими же редакторами из стенограммы было удалено заявление РЫКОВА о том, что ШАРАНГОВИЧ, как участник контрреволюционной организации, стал ему известен только на судебном процессе.
Подобного характера изменения были внесены и в показания других лиц, а затем эта искаженная стенограмма, завизированная заместителем Прокурора СССР РОГИНСКИМ, была издана как официальный текст протокола судебного заседания Военной Коллегии Верховного Суда СССР.
В связи с установленными фактами грубого нарушения закона при расследовании дела о право-троцкистском центре как в процессе предварительного следствия, так и в суде, представляет значение и тот факт, что все оставленные в живых обвиняемые впоследствии от своих показаний отказались и рассказывали о процессе как о сфальсифицированном следствием и судом.
Все они (РАКОВСКИЙ, БЕССОНОВ и ПЛЕТНЕВ) 11 сентября 1941 г. были расстреляны по приговору Военной Коллегии, которая, грубо нарушив закон, вынесла этот приговор не только без вызова обвиняемых в суд, но даже не имея никакого дела по их обвинению.
Таким образом, в результате анализа всех материалов дела и дополнительной проверки можно утверждать, что большинство из осужденных по настоящему делу лиц в свое время принимало активное участие в оппозиционной борьбе, однако обвинение их в том, что в последующие годы они создали право-троцкистский блок и проводили организованную антисоветскую деятельность, сфальсифицировано и в этой части они подлежат реабилитаций.
Некоторые обстоятельства, вмененные в вину отдельным обвиняемым, так, например, причастность к охранке ЗУБАРЕВА, ЗЕЛЕНСКОГО и ИВАНОВА, националистическая деятельность ИКРАМОВА и ХОДЖАЕВА и т.д., подлежат дополнительной проверке.»
...............................
На этом все. Записка заканчивается. Хотя складывается впечатление, что автор будто прервался. Нужно подвести некоторые итоги. Итак, Реабилитация:
1) Не приводит никаких конкретных опровержений доводов обвинения
2) Опирается на информацию от тюремных стукачей и сокамерников осужденных
3) Опирается на сомнительные истории о пытках
4) Вырывает из контекста, искажает содержание отдельных документов в свой пользу
5) Цитирует заинтересованных лиц (Троцкого) или замешанных лиц (Виноградов)
Но в итоге реабилитация началась. Дело пошло поехало. Один был реабилитирован, а вслед за ним все остальные.
Почему? Да потому что первый был реабилитирован, а за ним автоматически пошел второй, третий т.д.
Так и образовался тот самый реабилитационный круг.
) ни Рыков, ни Томский лидерами не являются и на лидерство не претендуют.
Миша Томский стоит во главе советских профсоюзов. В ЦК он входит с 1919 года, в Оргбюро - с 1921-го, в Политбюро - с 1922-го. Он принадлежит к числу осторожных цекистов, в борьбе за власть участия не принимает, переходит на сторону победителей (когда победители уже вполне ясны).
У него есть слабое место - он глохнет, слышит плохо, на заседаниях Политбюро по особенно интересующим его вопросам становится перед самым оратором, чтобы слышать то, что он говорит. Он бесцветен, как бесцветно в советской системе представляемое им учреждение. Хотя он вовремя переходит на сторону Сталина, придет момент, когда он начнет стеснять Сталина самим фактом, что он старый член Политбюро ленинских времен, знающий все о Сталине, и, несмотря на все внешние признаки подчинения, в душе никаких качеств за "великим и гениальным" вождем не признающим. И хотя Томский будет стараться держаться в стороне от оппозиционной шумихи, наступит момент (1936), когда Сталин решит, что пора ликвидировать и его. Впрочем, он по обычному пути сталинских жертв не пойдет - когда придут его арестовывать, он предпочтет застрелиться.
В составе московской делегации участвовал в работе 1-го Всеросссийского
съезда профсоюзов 7-14 января 1918 года в Петрограде. С марта 1919 года
становится членом ЦК РКП(б). Продолжал руководить профсоюзами в 1919 -1920
год
В мае 1921 года на IV съезде профсоюзов Д. Б. Рязанов предложил проект
резолюции, проводившей идею о независимости профсоюзов от партии. ЦК РКП(б)
поручил Томскому выступить на сьезде против этого проекта, но он этого не
сделал. В результате была принята резолюция в редакции Рязанова. В
1922-1929 годах -
председатель ВЦСПС . В 1925 году совместно со
Сталиным, Бухариным, Рыковым выступал против «Новой оппозиции» Зиновьева и
Каменева. В январе - феврале 1929 года Томский вместе с Бухариным и Рыковым
выступил против свёртывания
НЭП а и форсирования
индустриализации и коллективизации. На
апрельском Пленуме ЦК в 1929 году Сталин объявил эту позицию «правым
уклоном». Пленум принял решение снять Томского с поста председателя
ВЦСПС.
Последние годы
В 1930 году Томский был выведен из состава Политбюро, хотя и остался
членом ЦК ВКП(б) (с 1934 года - кандидатом). С этого времени активного
участия в политической жизни уже не принимал. В 1929 году Томский являлся
председателем Всесоюзного объединения химической промышленности, а также
заместителем председателя ВСНХ СССР. С 1932 года работал заведующим
Объединённым государственным издательством (ОГИЗ).
В августе 1936 года в ходе судебного процесса «Антисоветского
объединённого троцкистско-зиновьевского центра» Г. Зиновьев и Л. Каменев
неожиданно стали давать показания о причастности Томского, Рыкова, Бухарина
к контрреволюционной деятельности. 22 августа 1936 года А. Вышинский
заявил, что Прокуратура начала расследование в отношении этих лиц. Прочитав
сообщение об этом, опубликованное в газете «Правда», Томский застрелился у
себя на даче в подмосковном посёлке Болшево.
В своём предсмертном письме Сталину Томский писал:
Я обращаюсь к тебе не только как к руководителю партии, но и как к старому
боевому товарищу, и вот моя последняя просьба - не верь наглой клевете
Зиновьева, никогда ни в какие блоки я с ними не входил, никаких заговоров
против партии я не делал
Личность
Троцкий описывал Михаила Томского следующим образом:
Томский (его действительная фамилия была Ефремов) был, несомненно, самым
выдающимся рабочим, которого выдвинула большевистская партия, а пожалуй, и
русская революция в целом. Маленького роста, худощавый, с морщинистым
лицом, он казался хилым и тщедушным. На самом деле годы каторжных работ и
всяких других испытаний обнаружили в нём огромную силу физического и
нравственного сопротивления. В течение ряда лет он стоял во главе советских
профессиональных союзов, знал массу и умел говорить с ней на её языке.
Семья
Вся семья М. Томского была репрессирована в конце 1930-х. Жена -
Мария Ивановна (в браке - Ефремова),
приговорена к 10 годам, умерла в 1956 г. в Сибири. Старшие сыновья
