Андрей Рублев. Звенигородская история
Исключительность его работ была оценена еще современниками, а с XVI века прославленная «Троица» стала служить официальным образцом для русских иконописцев. Вспоминаем 7 главных шедевров художественного гения Средневековой Руси.
«Страшный суд». Лик Христа
Тысячи людей со всего мира приезжают во Владимир, чтобы посетить Успенский собор и увидеть незабываемые фрески, созданные в 1408 году Даниилом Черным и Андреем Рублевым. Эта роспись сегодня является единственным подтвержденным в летописных источниках памятником рублевского искусства. Выполненная в византийской традиции, картина Второго пришествия Христа переосмыслена. Центральной фигурой композиции, несомненно, является Христос, который словно сходит с небес к ожидающему Его зрителю.
Он кажется удивительно близким, лик его светел и кроток. Он несет мир и спасение людям.
Присутствие каждого участника картины оправдано и символично: Ангел, свивающий небеса, подобно свитку, возвещает о приближении Суда; уготованный Престол с орудиями Страстей напоминает об искупительной жертве Спасителя; фигуры прародителей символизируют узы первородного греха.
Под фигурой Христа - Богоматерь и Предтеча, которые напоминают зрителю о непрекращающейся молитве святых заступников рода человеческого. Их молитву словно продолжают лики апостолов, которые благожелательно и вместе с тем строго взирают на зрителя. Едва ли не впервые в русском искусстве идея праведного и милосердного Суда была воплощена в этой картине в столь совершенной художественной форме.
«Троица». Лики Ангелов
Ко времени написания Рублевым иконы Троицы Ветхозаветной (1411 или 1425-1427 (?)) существовала традиция изображения этого библейского эпизода, в основу которого положено сказание о гостеприимстве праотца Авраама, принимающего и угощающего трех странников. Рублевская икона стала новым взглядом на хорошо известный сюжет. На ней нет традиционных Авраама и Сарры, на заднем плане остаются практически незаметными их жилище и Мамврийский дуб, под которым совершалась трапеза.
Перед зрителем предстают три Ангела-странника. Они в спокойном безмолвии сидят вокруг стола с угощением. Всё здесь направлено на создание непревзойденного драматизма и рефлексирующего созерцания.
Центральный Ангел отождествляется с Христом, фигура которого задает круговой ритм всей композиции: силуэты вторят друг другу скользящими и спадающими линиями одежды, склоненными главами, обращенностью взглядов. Равнозначные фигуры Ангелов пребывают в единении друг с другом и абсолютном согласии. На смену живой конкретике здесь приходит возвышенный образ предвечного совета и предопределенности Христовой жертвы. Увидеть рублевскую «Троицу» можно в Третьяковской галерее.
«Звенигородский чин». Лик Спасителя
В 1918 году в дровяном сарае вблизи звенигородского Успенского собора «что на Городке» были обнаружены три деисусные иконы, которые были приписаны И.Грабарем на основе стилистического анализа кисти Рублева. Позднее, исследователи практически единодушно признали атрибуцию Грабаря, несмотря на то, что документально авторство Рублева так и не был подтверждено.
«Звенигородский чин» включает в себя три иконы: «Спас», «Архангел Михаил» и «Апостол Павел». Наиболее совершенным, несомненно, является образ Спасителя, спокойный, задумчивый и удивительно благожелательный взгляд которого направлен на зрителя.
Надежда, обещание близости и сердечного участия наряду с возвышенной, идеальной красотой, которая бесконечно удалена от мира простых людей, – все это удалось прекрасно воплотить русскому иконописцу.
«Звенигородский чин». Лик Архангела Михаила
Второй иконой «Звенигородского чина» стал образ Архангела Михаила. Его лик, обращенный к Спасителю, словно вторит ему задумчивой кротостью и умиротворенностью взора. Этот образ отсылает нас к Ангелам Святой Троицы, и не только своим смирением, но и визуальным сходством – длинная, гибкая, чуть вытянутая шея, шапка густых кудрей, склоненная голова. Третья икона - «Апостол Павел» - выполнена в манере, отличной от рублевской, поэтому ряд исследователей считают, что этот лик бы создан другим мастером, - например, многолетним сподвижником Рублева – Даниилом Черным. Лицезреть иконы Звенигородского чина можно в Третьяковской галерее.
Список иконы Богоматери Владимирской. Лик Богородицы
Несмотря на явное обнаружение черт рублевского письма, автором иконы мог быть не сам Рублев, а кто-то из его ближайшего круга. Грабарь же однозначно заявляет о том, что произведение выполнено великим мастером: «Здесь все от Рублева – холодный голубоватый общий тон, характер рисунка, черты лица, с типичной для Рублева легкой горбинкой носа, изящные руки, прекрасный силуэт всей композиции, ритм линий и гармония красок». Традиционный византийский прототип – Богородица, держащая на правой руке Своего Сына и нежно склоняющаяся к Нему – был реализован с некоторыми, скорее всего, намеренными отклонениями. Особенно это касается фигуры Матери, так как Младенец воспроизведен точно по византийскому образцу.
В фигуре Богородицы нарушена анатомическая правильность форм, в первую очередь, изгиб шеи, что позволяет лику Матери максимально сближаться с ликом Иисуса.
Их взгляды встречаются. Изумительно выписаны руки Богородицы, которые широко раскрыты в молитвенном жесте. Лик Матери покрыт платом-мафорием, который, словно купол, простирается над Младенцем, защищая и успокаивая его. И, конечно же, поражает рублевская умиротворенность, чистота, отсутствие скорби и страдания, наполненность тишиной, покоем и чувством любви в лике Богородицы. Увидеть икону можно в экспозиции Владимиро-суздальского музея-заповедника.
Троицкий иконостас. Лик Дмитрия Солунского
С именем Рублева связывают создание иконостаса Троицкого собора Троице-Сергиевой Лавры. Кисть иконописца предположительно видна в иконах Архангела Гавриила, Дмитрия Солунского и апостолов Петра и Павла. Троицкий иконостас – уникален. Он является единственным полностью сохранившимся до наших дней архитектурно-живописным храмовым ансамблем, созданным в период расцвета древнерусского искусства. Кто писал эти иконы – Андрей Рублев или Даниил Черный – пока остается загадкой. В ходе последних реставрационных работ была высказана твердая уверенность лишь в том, что среди икон несомненно есть те, которые принадлежат Рублеву. При взгляде, например, на образ Дмитрия Солунского очень хочется верить, что написан он Рублевым: та же склоненная в кротком созерцании голова, те же вознесенные в молитве изящные руки, та же шапка густых кудрявых волос, те же широко распахнутые и по-детски наивные глаза, та же кротость и умиротворенность.
Евангелие Хитрово. Лик евангелиста Матфея
Еще один гипотетический памятник рублевского письма – миниатюры напрестольного Евангелия Хитрово – выделяются в наследии иконописца. Этот уникальный образец рукописи, хранящейся сегодня в собрании Российской государственной библиотеки, был предположительно выполнен в одной из лучших мастерских великокняжеской Москвы на рубеже XIV-XV веков. Текст рукописи сопровождают восемь лицевых иллюстраций-миниатюр, изображающих евангелистов и их символы
Стилистика миниатюр позволяет говорить о том, что они написаны Феофаном Греком, Даниилом Черным и Андреем Рублевым, при этом наиболее часто называются имена двух последних иконописцев.
Среди ученых нет единого мнения: так, Г.Вздорнов считает, что все они принадлежат кисти Черного, а О.Попова убежденно доказывает противоположное – все они созданы Рублевым. Символичный образ евангелиста Матфея чаще других приписывают именно Рублеву. Наклон шеи, обрисовка шапки пушистых волос, тип лица очень близки рублевским образам, созданным мастером на владимирских фресках. Однако, взгляд Ангела более резок. В развивающихся по воздуху одеждах с Евангелием в руке, он стремительно движется навстречу зрителю, желая скорее донести до него Слово Божие.
Не смотря на то, что зачастую не предоставляется возможным установить точно авторство святого иконописца, наша страна имеет грандиозное наследие, включающее непревзойденные образцы древнерусской культуры.
Новейшие исследования показали, что знаменитые иконы из собрания Третьяковской галереи мог написать не Андрей Рублев, а художники из греко-русской среды. Результаты будут опубликованы в монографии, выпустить которую планируют в 2018 году
Звенигородский чин. Приписывается Андрею Рублеву. Photo: Wikipedia / Shakko
Специалисты из Третьяковской галереи и ГосНИИ реставрации провели сравнение иконы «Святая Троица» с образами Спаса, Архангела Михаила и Апостола Павла из Звенигородского чина, приписанными кисти Андрея Рублева, и обнаружили отличия на всех этапах создания икон, начиная от подготовительного рисунка и заканчивая способом наложения красочных слоев. Но перед этим и «Троица», и Звенигородский чин прошли многоэтапное технико-технологическое исследование, в том числе в инфракрасных лучах, что позволило увидеть подготовительный рисунок и характер мазков.
«Думаю, что для коллег новость была вполне ожидаемой, поскольку стилистическая разница между этими иконами очевидна. Однако делать столь решительные выводы, опираясь только на достаточно субъективный стилистический анализ, было, разумеется, очень рискованно. Поэтому появления нового технологического материала ждали», — отметил в беседе с журналистами научный сотрудник отдела древнерусского искусства Третьяковской галереи Левон Нерсесян.
Он напомнил, что иконы Звенигородского чина были обнаружены в 1918 году, почти сразу отреставрированы и впервые опубликованы в посвященной Андрею Рублеву работе Игоря Грабаря 1926 года. Тогда искусствовед написал, что «их создателем мог быть только Рублев, только он владел искусством подчинять единой гармонизирующей воле эти холодные розово-сиренево-голубые цвета, только он дерзал решать колористические задачи, бывшие под силу разве лишь венецианцам, да и то сто с лишком лет спустя после его смерти».
«Спас Вседержитель» из Звенигородского чина. Приписывается Андрею Рублеву. Photo: Google Art Project
Исследователи довольно долго пытались установить, для какого именно храма могли быть написаны иконы чина (предполагалось в том числе, что эти иконы вместе с «Троицей» происходят из деревянной церкви Троице-Сергиева монастыря 1409 года). Однако на данный момент они более или менее единодушно вернулись к первоначальному предположению (это подтверждают и новейшие археологические исследования), что иконы Звенигородского чина предназначались именно для Успенского собора на Городке и были написаны вскоре, если не сразу после росписи храма, то есть не позднее 1400 года.
Такая ранняя датировка отчасти противоречит традиционным представлениям об эволюции творчества Рублева. Когда иконы чина не были привязаны ни к какому конкретному месту, время их создания обычно отодвигалось на 1410-1420-е годы, что позволяло рассматривать их среди наиболее зрелых произведений мастера, а не как ранние и едва ли не ученические его работы. «Получается, что Рублев, будучи еще совсем молодым мастером, создал одно из самых совершенных и сложных по технике произведений древнерусской живописи, но через четверть века по какой-то неизвестной причине радикальным образом изменил свою манеру», —прокомментировала данные технико-технологических исследований коллега Нерсесяна Софья Свердлова.
Эти исследования, осуществленные с помощью недавно приобретенного музеем новейшего оборудования, позволили детально описать различия, существующие между иконами Звенигородского чина и «Троицей».
«Архангел Михаил» из Звенигородского чина. Приписывается Андрею Рублеву. Photo: Google Art Project
«В “Троице” другой тип графики. Мастер позволял себе большую свободу и поиск формы: линия здесь не такая тонкая, аккуратная и ровная, как в иконах чина, а вибрирующая, исполненная короткими широкими штрихами с подтеками на конце, что обусловлено возвратным движением кисти. Окончательный рисунок далеко не везде соответствует подготовительному, и даже в самом подготовительном рисунке довольно много исправлений. Здесь отчетливо прослеживаются и различия в составе красочных смесей, а главное — в способе наложения живописных слоев»,— рассказала эксперт.
Но, утверждает Нерсесян, и она, и Звенигородский чин — бесспорные шедевры, просто исполненные по-разному: «один мастер привык выписывать все детали с самого начала, четко и аккуратно, а другой создавал некий очерк, эскиз, дорабатывая рисунок в процессе».
Но это еще не все. Анализ приемов на иконах из Звенигородского чина показал, что центральный образ Спаса и иконы Архангела Михаила и Апостола Павла могли быть написаны разными мастерами. «Мы сравнивали их друг с другом по количеству слоев живописи, по рисунку, типу мазка и проработке объема и пришли к выводу, что икона Спаса имеет некоторые заметные отличия от двух других икон. Здесь все тоньше и мягче, приемы чуть менее сложные и изощренные, но приводящие к совершенно исключительному художественному эффекту. Если в двух других иконах мастер слегка видоизменял рисунок в процессе работы — отличаются формы носов, направление взглядов, — то в иконе Спаса окончательные описи точно соответствуют подготовительному рисунку», — рассказала Свердлова.
«Апостол Павел» из Звенигородского чина. Приписывается Андрею Рублеву. Photo: Wikimedia Commons
Что касается ответа на самый главный вопрос — об авторстве икон, то эта тема остается самой острой и дискуссионной. Эксперты не исключают, что истоки их «уникальной техники и исключительного художественного совершенства» нужно искать в особом круге греческих и русских мастеров, трудившихся в Москве в самом конце XIV века. Из этого круга, как полагают исследователи, происходят иконы деисусного чина Благовещенского собора Московского Кремля, Донская икона Богоматери, так называемый Высоцкий чин и миниатюры некоторых иллюстрированных рукописей. В ближайшее время, в частности, для подтверждения или опровержения предположения о связи приемов звенигородских икон с традициями собственно византийского искусства будут привлечены греческие специалисты, которые располагают особым технологическим оборудованием для изучения средневековой живописи.
Вслед за монографическими публикациями в серии «История одного памятника», в которую вошли данные последних исследований о «Троице» Андрея Рублева и Владимирской иконе Богоматери, в Третьяковской галерее планируют выпустить издания об иконе «Богоматерь Донская» (в 2017 году) и об иконах Звенигородского чина (в 2018 году). Пока что, как отметили в музее, вносить изменения в этикетки в экспозиции и на сайте не планируется.
«Это серьезный вопрос, материал находится в работе, сейчас он не на той стадии, когда делаются заявления. Будет атрибуционный совет, потом книга. Необходимо идти шаг за шагом», — пояснила директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова.
Летописи говорят очень скупо. Мы знаем только то, что он был иноком, знаем, что он расписал несколько соборов, причем часто не один, а вместе с другими известными иконописцами: Феофаном Греком, Прохором и Даниилом. Знаем, что в дни, когда он не занимался иконами (в праздники), преподобный Андрей предавался духовному созерцанию. Знаем, что жил и умер в Спасо-Андрониковом монастыре.
Данных очень мало, и они часто противоречивы, что дает обильную почву для бесконечных споров историков и искусствоведов. Точно так же обстоит дело и с иконами, которые связывают с Андреем Рублевым. Но важно главное: Церковь чтит память преподобного Андрея Рублева именно как святого иконописца. И чтит иконы, связанные с его именем. Эти иконы говорят лучше всяких слов.
Загадка иконописца Андрея Рублева
Справка: Андрей Рублев – один из самых загадочных людей своего времени. Мы мало знаем о нем. Известно лишь, что годы его жизни совпали с трудным периодом русской истории. Но даже в условиях голода, лишений, нашествия татар, создавались великие произведения живописи, которые продолжают восхищать и наших современников. До сих пор остается загадкой точное количество его работ, об авторстве некоторых из них продолжаются споры. Его останки также были найдены при необычных обстоятельство в Спасо-Андрониковом монастыре. Там, где хоронили людей, имевших особые заслуги перед Церковью. Великий иконописец был канонизирован Церковью в лике преподобных.
Известный Режиссер Тарковский снял фильм “Андрей Рублев”, где представил свое видение жизненного пути художника и иконописца. В фильме события русской истории проходят перед глазами Андрея Рублева и через призму его восприятия.
Документальных свидетельств об Андрее Рублеве осталось крайне мало. Предполагают, что он родился в семье ремесленников. Его творчество соответствовало традициям Московского княжества. Он расписал Благовещенский храм в Московском Кремле. Скончался Андрей Рублев во времена морового поветрия в 1482 году.
Ряд его работ сейчас приписывают кисти работников Артели Андрея Рублева или другим авторам – его современникам. Но нельзя отрицать, что творчество Андрея Рублево оказало огромное влияние на всю школу живописи того времени.
“Троица” Андрея Рублева
Одна из самых знаменитых работ Андрея Рублева икона “Троица”. Ее история удивительна. В 1422 году на Руси наступил страшный голод. Икона изображает трех сидящих за столом ангелов. На столе у них стоит чаша с головой тельца. Ангелы сидят на фоне необычного пейзажа. Это – дом, дерево и гора. Дом – это палаты Авраама, дерево – Мамврийский дуб, а гора – гора Мориа. Храмовая гора или гора Мориа возвышалась над Иерусалимом, именно там стоял Иерусалимский храм, место для которого Царь Давид приобрел у иевусея Аравны (Орны). Мамврийский дуб – то самое дерево, под которым Авраам встретил Господа. Авраам встретил трех ангелов Господних, явившихся ему под видом усталых путников. Он предложил им отдохнуть в тени дуба. Дуб стоит на своем месте до сих пор.
Русский паломник, игумен Даниил писал о нем – Дуб же тот святой рядом с дорогой; когда там идешь, по правую руку; и стоит, красив, на высокой горе. А вокруг корней его внизу Бог вымостил мрамором белым как пол церковный. Вымощено около всего дуба того хорошего; посреди этого помоста вырос дуб святой из камня этого, удивительный! Дуб этот не очень высок, раскидист очень и густ ветвями, и плодов на нем много. Ветки же его низко к земле склонились, так что муж может, на земле стоя, достать его ветки. Окружность его в самом толстом месте две сажени, а высота его ствола до ветвей - полторы сажени. Удивительно и чудесно, что столько много лет стоит дерево то на такой высокой горе и не повреждено, не искрошилось!
Сюжет “Гостеприимство Авраама” заложен в основу иконы. В ней наиболее полно раскрыто догматическое учение о Святой Троице. Единство Святой Троице и благодать Богообщения раскрыты в удивительной работе Андрея Рублева, одной из немногих точно принадлежавших его кисти. Авторство “Троицы” не вызывает сомнений.
Существуют два списка иконы.
- Копия Годунова, заказанная царём в 1598-1600 годах.
- Копия Баранова и Чирикова 1926-1928 годов для международной реставрационной выставки икон 1929 года.
Обе иконы сейчас находятся в иконостасе Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры, где находилась и сама икона, пока ее не перенесли в Третьяковскую галерею.
Сейчас «Троица» находится в зале древнерусской живописи Третьяковской галереи. Для нее создан специальный шкаф, поддерживающий нужный уровень влажности и температуры, чтобы сохранить уникальное произведение искусства.
На праздник Троицы икону переносят в храм-музей, ранее шли разговоры о передаче “Троицы” епархии, но было принято решение отказаться от этой идеи и картина принадлежит Третьяковской галерее. Иконе нужен специальный уход и температурный режим. Люди продолжают восхищаться этим потрясающим образцом древнерусской живописи, дошедшим до наших дней.
(по клику икону можно рассмотреть в более высоком разрешении)
Иконы Андрея Рублева
Владимирская Богородица
Спас в силах. Древнерусская икона
«Спас в силах» – одна из сильнейших икон работы Андрея Рублева. Икона эта глубоко символична. Неудивительно, что икона «Спас в силах» с ХV веке становится на Руси центральной и самой большой в храмовом иконостасе.
«Спас в Силах» – эти центральная икона Деисусного ряда. Иисус Христос изображён как Христос Судия при Страшном суде с Евангелием. Над Его головой нимб, красный ромб охватывает всю фигуру и переходит в синий овал, на них изображены Небесные силы: девять чинов Небесных сил: Начала, Ангелы, Архангелы, Власти, Господства, Серафимы, Херувимы и Престолы. Они все здесь присутствуют. Четырёхугольный парус – это четыре Евангелия, четыре Евангелиста, четыре Стороны Света на которые проповедовано Евангелие. На нём изображается Ангел, Орёл, Телец и Лев – это символы евангелистов Матфея, Марка, Луки, Иоанна. И в то же время качества Христа: Ангел – человечность, Орёл – высота духовности Священного Писания, Телец – жертвенность, Лев – царственность. Такова символика «Спаса в Силах».
Спаситель на иконе изображен «в силах» - окруженный ангелами, силами небесными. Но слово «силы» в названии иконы может иметь и второй, более глубокий смысл.
Во времена написания иконы богословы и многие мыслящие люди вели бурные споры о Божественных энергиях, и появление иконы «Спас в силах» связано с этими спорами. Есть предположение, что в иконе «Спас в силах» монахи-исихасты символически передали знание о Божественных энергиях. Алый ромб, алый квадрат и зелёный овал, на фоне которых изображён Спаситель – это символы драгоценных камней – ясписа, сардиса и смарагда.
Возможно, исихасты основывались на информации из Откровения апостола Иоанна, которое наполнено пророчествами о будущем человечества. В нем есть такие строки: «и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий; и Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду» (Откр 4: 2-3). Яспис (яшма) бывает разного цвета, но богословы определяют его как красный камень. Сардис (греч. – сердолик) – камень красного или жёлто-оранжевого цвета. Смарагд (церковно-славянское название изумруда) – камень зелёного цвета.
Андрей Рублёв “Спас в Силах”
Богословами того времени упоминаются три главные энергии Бога Отца: Бытие (Естество) Божие, Благость (Благодать) и Мудрость (Премудрость).
Ведь именно о Боге Отце всегда говорят как о «Сидящем на престоле». А раз Бога Отца изобразить невозможно, то «Сидящим на престоле» изображён Сын Божий Иисус Христос. Ведь он обладал всей полнотой энергий Отца даже будучи в воплощенным человеком. То есть «Спас в силах» – это образ Иисуса Христа, Спасителя мира, Спаса, окружённого (такими же, как у Отца) энергиями (силами), символом которых и являются драгоценные камни яспис, сардис и смарагд…
В Библии «камнем живым» назван Спаситель (1 Пет 2: 4), «живыми камнями» именуются апостолы (1 Пет 2: 5), «камнем» Христос нарекает апостола Петра (Ин 1: 42). Ведь камень – это символ духовной твердости.
И совсем не случайно изумруд, который издревле считался «камнем мудрости и хладнокровия», оказался символом Божественной Премудрости. Считалось: кто носит изумруд, не сделает неверного шага, не причинит зла.
И сердолик не случайно является библейским символом Божественной Благодати, или Любви. Ведь название «сердолик» означает «радующий (или напоминающий) сердце». Считалось, что сердолик обладает свойством оберегать живых от смерти и болезней, дарит счастье и покой, улучшает настроение, помогает в любви…
О свойствах красной яшмы на Руси говорилось, что этот «красный камень сердце овеселит и кручину и неподобные мысли отгонит, разум и честь умножает, силу и память человека врачует». Яспис – символ новой бессмертной природы человека, которая «придёт на смену» его смертной природе.
Таково недоказанное, но вполне обоснованное мнение некоторых ученых о мистическом смысле иконы Рублева «Спас в силах».
тверская икона
ИНФОРМАЦИЯ ОБ ОБРАЗЕ
«Спас в силах» – икона, которая занимает центральное место в любом храме. Это своеобразная точка отсчета, от которой дальше уже идут остальные иконы, подобно кругам на воде от брошенного камня. От «Спаса в силах» по обе стороны находятся святые, которые обращают взор именно на этот образ, находящийся в центре иконостаса.
Богословская концепция указывает нам на то, что икона «Спас в силах» – это образ, выражающий явление Спасителя в конце времен во славе и силе. Иисус Христос сойдет на землю, чтобы исполнить Божественный Промысел, соединяя под Христовой главой небесное и земное. В основе данного образа лежат библейские тексты пророка Иезекиля, которому было соответствующее видение. Таким образом, «Спас в силах» – это богословский трактат, переданный в живописно-символическом стиле, который рассказывает нам о Втором Пришествии Христа. Давайте же рассмотрим образ «Спас в силах» более подробно.
Санаксарский монастырь
В центре иконы находится восседающий на престоле Иисус Христос. Большая часть иконы выполнена в красном цвете, который является символом огненной природы Господа Бога. Христос одет в золотые одежды, цвет которых является символом сияния славы. Белые же одежды символизируют непорочность и чистоту Христа. Икона обладает геометрическим фоном. Синий овал наложен на красный ромб и красный квадрат. Такое сочетание цветов является символом того, что в Сыне Божьем сочетаются человеческая и божественная природы. Также, это может быть свидетельством сочетания истины и милости, воплощения и непознаваемости.
Правая рука Иисуса Христа традиционно благословляет человечество. В левой руке Спаситель держит раскрытую Книгу, которая считается Книгой Жизни. В этой Книге записаны все имена спасенных душ. Как вариант, Книга может символизировать Книгу Откровения за семью печатями, вскрыть которые по силам только Агнцу. Что касается изображенных геометрических фигур, то синий круг – это небесная сфера, где обитают ангельские чины и бесплотные силы. Красный квадрат – это символ земли, где есть четыре стихии и четыре стороны света. Христа же на иконе окружают многочисленные ангельские лики.
Беседа искусствоведа Московской Третьяковской галереи Любови Яковлевны Ушаковой и сведения из открытого интернета
Государственная Третьяковская галерея.
Если бы сейчас сохранились все или большинство произведений, созданных художником, можно было бы представить картину его творчества с большой долей точности. Однако и малый набор аналогий дает возможность утверждать: звенигородские иконы созданы близко по времени к владимирским фрескам 1408 года.
Некоторые фрески владимирского Успенского собора кажутся эскизами, набросками, легкими и блистательными к тем удивительным по красоте и высоте образам, которые воплотились в трех иконах звенигородского происхождения. Вызревший интерес к духовному «портрету», внутреннему миру человека, представление о высокой его идеальности нашли законченное воплощение в невероятной силе и красоте живописи Звенигородского чина. Это итог, итог долгих раздумий и поисков, художественных и духовных. У многих исследователей наметилась склонность датировать чин 1410-ми годами после Владимира и перед работами в Троицком монастыре в 1420-х годах. Такой вывод не входит в противоречие с построениями исторического характера.
Принимая «монастырскую версию» как наиболее вероятную, мы можем мысленным взором представить себе инока Андрея, уже пятидесятилетнего, летним вечером при солнечном закате, на открытой паперти-галерее только что срубленного из золотистого дерева монастырского храма. В этот вечер, усталый и сам потрясенный, мастер отложил кисть - в вечер, когда окончена была икона Спаса…
Рублев избрал для звенигородских икон очень большой размер. Поясные изображения получились превышающими человеческую меру. Это позволяло увидеть из любого места храма, где бы ни стоял человек, смысл, настроение, вложенные художником в написанную икону. В самой избранной на сей раз Рублевым величине ликов видно желание многое сказать людям именно через лицо, показать открыто и ясно внутреннее состояние образов. Художник готовил встречу лицом к лицу своих современников и жителей вечного мира.
Он сиял еще свежими, непросохшими красками, этот прямо и благосклонно смотрящий на всех, кто приходит, обращается к нему, светлый, добрый и всеведущий Иисус с книгой в левой руке и приподнятой, благословляющей правой рукой, наставник и учитель в древних одеждах странствующего проповедника. Мягко сиял золотой свет фона. По золоту - знаку и образу незаходимого «невечернего» света вечности - всего минуту назад яркой киноварью его, Андрея, рука вывела четыре буквы, сокращенно обозначила имя - Иисус Христос. И той же твердой кистью проведена была окружность венца…
Чтобы глубже понять Рублева в звенигородском деисусе сейчас, почти шесть столетий спустя, необходимо представить себе применительно к этим произведениями особенно к «Спасу», некоторые мировоззренческие черты, свойственные средневековью вообще и присущие собственно рублевскому времени. Это позволит найти место Звенигородского чина в духовной биографии художника.
За многие столетия у разных народов, от Северной Африки до новгородских владений на Белом море, от Палестины до Скандинавии, не было места, где бы не знали такой иконы. Этот образ нес в типе лица, одежды, книге, надписи имени на фоне неизменные черты единого иконописного предания. Но нигде и никогда не было создано двух совершенно одинаковых образов. Личность художника, его жизненный опыт, национальность, настроения и веяния его времени налагали определенный отпечаток не только на живописную манеру, но и на глубинное понимание образа. Отпечаток времени и личности мог быть очень легким, едва уловимым. Но большой художник, особенно такой, в котором сочеталось высокое мастерство с даром мыслителя, умел вдохнуть свой огонь в освященное традицией…
Всегда и везде Иисус изображался «по человечеству», однако искусство многими средствами выражало «надмирное» начало. Многообразны способы, какими художники передают важную для них идею. В основном это достигается тем, что, используя более позднее понятие, можно было бы назвать психологической трактовкой образа. Иногда в образе Христа подчеркнута и выделена невместимая в человека творческая сила, суровая и грозная. Такие образы русское искусство знало издавна. Четырнадцатое столетие принесло значительное многообразие в постижение и выражение этой идеи. Опыт исихастского созерцания отразился в искусстве созданием «Спасов» отрешенных и всеведущих. В их лицах виделось знание, недоступное человеку. Рублев знал все эти иконы. Их писали и византийцы, и русские, их ученики. Несомненно, он впитывал заложенное в них. Этот опыт сказался в звенигородском «Спасе», опыт вершин искусства предшествующей эпохи. Но было здесь и другое, была иная, совсем иная основа.
Лик рублевского Спаса дышит силой и покоем. Это лицо зрелого человека в мерном расцвете духовных и физических сил. Его во времена Рублева назвали бы «средовеком». Сильно открытая, крепкая шея Спаса повернута как бы несколько в сторону, в то время как лицо, обрамленное тяжелой шапкой длинных, спускающихся почти до плеч волос, обращено прямо к зрителю. Такое соотношение разворота шеи и лица сообщает сразу ясно уловимое движение по направлению к человеку, который стоит перед иконой. Небольшие, чуть суженные глаза внимательно и доброжелательно смотрят из-под слегка приподнятых бровей. В нежном живописном свечении лица, написанного плавными бликами прозрачной охры, с теплыми высветлениями, которые мягко обозначают объемы, этот взгляд определенно выделен. Рублев четкой, уверенно очерченной линией обозначил глаза, верхние веки и брови. Это мастерское соединение чисто живописных приемов с линейными роднит стиль «Спаса» с фресками Успенского собора во Владимире. Различие состоит в степени проявления того и другого начала. В лике иконы Рублев «скрыл», «погрузил» линию в живопись. Лишь в отдельных деталях линия проявляется, звучит в полный голос. Но его редкий дар рисовальщика виден здесь в изумительном по красоте силуэте, в котором статичность соединяется с легким живым движением.
«Спас» Рублева поразил современников. Отпечаток огромного впечатления, которое он произвел на людей XV века, несет на себе не одно произведение даже из того немногого, что сохранило для нас время из икон этого столетия.
В чем же был секрет, позволивший иконе стать как бы новым «изводом» столь важного для культуры того времени изображения? Современный исследователь творчества Рублева пишет: «На рубеже двух столетий в деисусном ряду одного из храмов московской земли едва ли не впервые взглянул на молящегося светлый и всеведущий рублевский «Спас» (В. А. Плугин). Этот вывод не совсем верен. Ростово-суздальская иконопись, которая была почвой и одной из основ искусства Москвы, с начала XIV века знала образы Христа светлые, добрые, кроткие. Любовь и поддержку несли писавшие их художники своим современникам. Но именно Рублев в высочайшем художественном воплощении собрал, восполнил и завершил все то, что завещало ему не одно поколение художников, что было столь близко и нужно сердцу русских людей - создать совершенный образ существа любящего, несущего утешение и надежду.
Многосторонен этот образ, каким рисует его предание. Черты трагического одиночества среди «рода лукавого и маловерного». Гнев перед показной фарисейской верой, забывшей ради буквы закона милость к человеку. Но в многообразии письменного предания склонен был русский человек выделить самое главное, что он видел в Спасе, - любовь, готовность пострадать за ближнего вплоть до мучительной смерти. Совершенство для Рублева видится в постоянной готовности помочь, поддержать, спасти. Ту же мысль ясно выражала и надпись, которая была когда-то начертана Рублевым на раскрытых листах книги в руке Иисуса. Надпись эта утрачена, поскольку от иконы сохранилась лишь голова и малая часть одежд. Но другая древнейшая икона, написанная в середине XV века - «реплика» на звенигородского «Спаса», - позволяет предположить, с какими словами, глубоко созвучными образу, обращался к людям со страниц раскрытой книги рублевский Христос: «Придите ко мне все труждающиеся и обремененные и аз упокою вы». Такая надпись раньше в русском искусстве не встречалась. Возможно, сам Рублев выбрал ее для своего исполненного заботы и доброты образа» (*Надпись читается на самой близкой по времени и типу московской иконе, вложенной в Троице-Сергиев монастырь Фомой Симоновым. Икона хранится в Третьяковской галерее. ).
Не кажется преувеличением мысль современных нам историков древнерусской культуры о том, что Андрей Рублев создал образ именно «русского Спаса». Мягкость, внутренняя теплота этого образа позволяют даже уловить русские черты в типе лица звенигородской иконы. Однако нельзя думать, оставаясь в границах исторической достоверности, что художник старался переносить, вплавлять в устоявшуюся веками иконографию черты лиц своих современников. Это было бы просто невозможным для мировоззрения средневекового мастера, продолжателя иконописного предания. Но все же под кистью Рублева столь свойственное русским людям выражение спокойствия, мягкости и открытости не могло не передаться строгим чертам Иисуса.
В возрасте около пятидесяти лет писал Рублев звенигородские иконы. Глубоким покоем веет от этих произведений зрелого мастера. Он сумел, видимо, постичь в значительной мере опыт «внутренней тишины». К этому времени он уже прошел путь русских подвижников, которые, по слову историка, «не переставая спасаться «от мира»… почувствовали себя в силах начать «встречное» движение - в мир, к миру…». Иначе ему не под силу был бы этот удивительно светлый, исполненный любви образ, столь ясный и открытый для человека.
Наверное, первой в Звенигородском чине Андрей написал эту икону - основание, средоточие деисуса, смысловой его центр. Еще не просохли в теплом дуновении летних дней ее краски, а ученики-подмастерья уже приготовили доски для других икон, большие, с глубокими пологими ковчегами. Знали ученики безмерную ценность образов, которые вскоре воплотит на их глазах старец изограф. И в своем труде, казалось бы, невеликом, старались быть достойными его помощниками. Тщательно выбирали дерево, стойкое, выдержанное. Редкой красоты, вытканную «елочкой» ткань положили они паволокой. Тонкий, отполированный, как мрамор, левкас - тоже их вклад в работу чтимого мастера. Они, видимо, любили своего дружинного старца Андрея. Не будь этой слаженности в дружине, окажись хоть немного более хрупким левкас, тресни небрежно подобранная доска - и нам, быть может, никогда не привелось бы увидеть ни «Спаса», ни «Апостола Павла», ни «Архангела Михаила».
Валерий Сергеев. «Рублёв». Серия ЖЗЛ №618.
